«Вице-адмирала Григорий Иванович Щедрин». Дмитрий Володихин

19.10.2025

Поделиться

Дмитрий Володихин

В этом выпуске программы «Исторический час» вместе с доктором исторических наук Дмитрием Володихиным мы обратились в 20-й век и говорили о судьбе и подвигах русского военного моряка, участника Великой Отечественной войны, вице-адмирала Григория Ивановича Щедрина.

Ведущий: Дмитрий Володихин

Д. Володихин

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели! Это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин, и сегодня у нас нет никаких гостей, придётся мне одному поработать с вами. Для меня это большая честь и большое удовольствие. Я надеюсь, вы не начнёте переключать кнопки радиоканалов. Надеюсь, что я смогу вас развлечь, просветить, да что угодно. В общем, будьте со мной, постараюсь не разочаровать. Сегодня у нас пойдёт речь о человеке, который был героем Великой Отечественной войны, собственно, получил звание Героя Советского Союза. Я не знаю, честно говоря, каковы его отношения с верой. Уверен, что он был крещён, не знаю, до какой степени придерживался христианства на протяжении жизни, но для нас он сегодня интересен по двум поводам. Во-первых, продолжается празднование 80-летия Великой Победы, и есть смысл говорить о тех людях, которые своими усилиями добыли нашей стране эту победу, о настоящих больших героях того времени. Ну, а во-вторых, в своей деятельности этот человек проявил христианские добродетели, и, может быть, не задумываясь о том, что это угодно Богу, тем не менее, творил то, что должен творить на его месте настоящий христианин, крепко верующий человек. Ну что ж, я представляю вам нашего сегодняшнего героя — это Григорий Иванович Щедрин, русский моряк, родился в Туапсе в декабре 1912 года, имел сложную, трудную карьеру на флоте и, в общем, всего добился своим умом, своим терпением, своей энергией, а энергия у него была недюжинная, дошел до высот власти и на высотах власти он не забыл о том, что должен заботиться о людях, которые стоят ниже него. Закончил он свою морскую карьеру в звании вице-адмирала и до такой степени любим был своими подчиненными и своими согражданами, что был вписан в списки почетных граждан целых трех городов: это Туапсе, это Херсон и это Петропавловск-Камчатский. Ну что ж, давайте начнем с азов его биографии. Как я уже говорил, он родился в Туапсе, в семье агронома, который, по всей видимости, занимался виноделием. Родословие Григория Ивановича очень хорошо отработано туапсинскими краеведами, там даже проводились «Щедринские чтения», то есть чтения, очевидно, посвященные Григорию Ивановичу и вообще, видимо, истории нашего флота. И краеведы обнаружили факт, очевидно, повлиявший на его карьеру, но не сломавший ее: у него в роду были кубанские казаки. Эта история в эпоху революции и войн не особенно благотворно влияет на то, как складывается жизнь нашего героя. По всей видимости, репрессии настигли семью его родственников, и по казакам хорошо прошлась советская власть, там было немало людей, которые были казаками, а стали мертвецами. Григорий Иванович жил с малых ногтей в бедности, не видно, чтобы какие-то элементы богатств рода — а казачий род был достаточно богатым — перепали ему. Он жил в Туапсе, а возможно, рядом с Туапсе в Небуге, и с детства, я подчеркиваю: не с юности, а с детства должен был работать, потому что семья жила на черте бедности. Он должен был, например, заниматься лесозаготовками. Позднее он постарался наняться на небольшое судно «Диаскурия», которое плавало по Черному морю, и там, скорее всего, получил первый заряд в своей жизни любви к морю. Работа была нелёгкая, мало того, вот представьте себе, он оказался на «Диаскурии» в 1926 году. Первая половина середины 20-х годов — это время не особенно благополучное, голодное. Любая работа сгодится человеку, у которого за плечами нет никаких покровителей, нет никаких возможностей карьеры, и который должен о себе заботиться сам, а ещё и желательно позаботиться о своих близких. И Щедрин оказался на «Диаскурии» в возрасте 14 лет — приписал себе лишние годы: дескать, мне уже 16. Мальчишка, очевидно, был рослый, крепкий, не боялся работы, поэтому его в экипаж взяли. Это первое судно, на котором он плавал или, как говорят моряки, ходил по Чёрному морю. Очевидно, его желание продолжать всю эту морскую деятельность подтолкнуло его к тому, что он поступил в Херсонский морской техникум, закончил его в 1932 году. Но тут он уже фактически взрослый человек, ему 20 лет. Он идёт на флот, его призывают, и для начала он пробует солёную, если не сказать — горькую, долю матроса. Надо сказать, что советский флот в конце 20-х — начале 30-х годов представлял собой собрание в основном старых кораблей, которые надо ремонтировать, их надо заменять на новые, которые в некоторых случаях просто рассыпаются, служить на них, мягко говоря, не сахар. Но, так или иначе, Щедрин попробовал себя и решил, что — да, эта доля ему подходит. И он дальше пошёл на курсы командиров запаса. 1935 год, он заканчивает эти курсы, затем идёт на курсы командного отдела при Учебном отряде подплава — что это такое? Понимаете, какая вещь, перед войной — а дыхание войны уже чувствовалось, уже общество наше было пропитано тем, что скоро война, «если завтра война, если завтра в поход», пели тогда, — наше общество готовилось к войне, и правительство вынашивало определённые планы. Ну вот насчёт флота было чёткое видение того, что будут строить огромное количество подводных лодок. Собственно, в середине 30-х их уже строят ударными темпами, и очень нужны офицеры. Щедрин в данном случае идёт по пути, который даёт ему возможность сделаться офицером как можно раньше. Он идёт на вот эти самые командные курсы офицеров-подводников (подплав — это подводники), заканчивает в 1937 году. Ну и позднее, после того, как он окончил эти курсы, оказывается помощником командира подводной лодки Щ-114, а затем, в 1938 году, получает должность командира подводной лодки М-5. Не сахар, опять-таки, М-5 — малютка, там очень скверные условия для экипажа, чрезвычайная теснота, относительно небольшие возможности для действия, но тем не менее, набрался на этой малютке опыта Щедрин, сделался командиром Щ-110, подводной лодки побольше, и был таковым до 1940 года. Ну, теперь давайте зададимся вопросом: а где он, собственно, был командиром всех этих подводных лодок? Он оказался на Дальнем Востоке. Вот здесь стоит задуматься: почему, собственно? Григорий Иванович Щедрин написал подробные мемуары о своей жизни, вспоминал друзей, соратников, товарищей, начальников. В этих мемуарах он обо всех остальных говорит много, воспроизводит яркие фразы, яркие поступки, он очень щедр на память по отношению к тем, с кем он служил, а вот о себе — не густо. И, возможно, вот та связь с репрессированной, разгромленной казачьей семьёй настраивает его на осторожный лад. Более того, возможно, что в подводники он пошёл служить после окончания курсов не на Чёрное море, а на Тихий океан, на Дальний Восток, поскольку, может быть, ему не вполне доверяли. А вдруг что-нибудь отчебучит? А вдруг кто-нибудь из белых казаков, если он остался за границей, где-нибудь на Западе, начнёт с ним связываться? И, очевидно, командование приняло, что называется, соломоново решение — отправило молодого офицера подальше, там пускай служит, там, очевидно, никакой опасности нет. И в 1940 году происходит историческое событие в жизни Григория Ивановича: он получает под командование лодку С-56. Вот на этом стоит остановиться. Эта лодка впоследствии под его командованием получит звание гвардейской, и эта лодка будет той боевой единицей, с которой он пройдёт все свои боевые походы до конца 1944 года. Последний его боевой поход — это конец 1944 года. И стоит, конечно, поговорить о том, что такое была лодка С. Эта подводная лодка — лучшая из всех, которые оказались в распоряжении Военно-морского флота СССР. Как ни парадоксально, когда-то, в эпоху, когда советское руководство хороводило с руководством Третьего рейха, намечались какие-то союзнические действия, контакты в сфере техники, обучение войск, вот тогда военно-морские власти наши связались с немецко-голландским конструкторским бюро. Немецко-голландское — это определённый эвфемизм. Собственно, входили в состав этого бюро немцы, а располагалось оно в Голландии, поскольку, по условиям Версальского мира, немцы не могли себе позволить такие предприятия заводить на своей территории. И немцы, конечно, разрабатывали корабли для себя и для своих союзников. Предполагалось, что, когда начнётся настоящая большая война, специалисты из этого предприятия будут востребованы для немецкого Военно-морского флота, а пока — пользуйтесь другие. И получилась парадоксальная ситуация: в этом бюро была создана отличная лодка для испанцев. Испанцы — явные союзники. В тот момент отношения с Германией у Советской России были получше, разумеется, чем накануне 1941 года, и немцы решили свою разработку лодки, похожей на испанскую, продать СССР — это и стала лодка «С». Лодка «С», некоторые её называют, расшифровывают как «средняя», была чрезвычайно удачно скомпонована, на ней было удобно плавать. Она была тяжело вооружена: одно 100-мм орудие, одно 45-мм орудие, пулемёты, высокая скорость, отличная манёвренность и возможность погружаться в воду достаточно быстро — это всё были сильные стороны подводной лодки. Она у нас оказалась на разных флотах, в частности, на Дальнем Востоке. Лодка превосходная, тут Григорию Ивановичу повезло. Но, вы знаете, бывает так, что человеку свыше предоставляется шанс показать себя с наилучшей стороны, и он показывает. Вот ему дали шанс — отличную подводную лодку, и он выжил из неё всё, что можно было выжить. Собственно, на Дальнем Востоке Щедрин, а это великолепный офицер, превосходный отличник, на учениях он показывает фантастические результаты, и командование его высоко ценит. Война в 1941 году случается, и советские моряки, которые служат на Дальнем Востоке, оказываются в странном положении.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, напоминаю, что мы обсуждаем судьбу, труды и подвиги советского подводника Григория Ивановича Щедрина, Героя Советского Союза, адмирала, и говорим мы о нем, потому что в его судьбе было много христианских поступков, вне зависимости от того, до какой степени он сам делал их осознанно во имя Божие. Так вот, как раз к 1942 году относится один из таких поступков. Огромное количество людей во время войны попросились добровольцами на фронт. Огромное количество людей при этом не хотело на фронт ни добровольно, ни принудительно, и всячески избегало мобилизации. Знаете ли, война поляризует общество, оно бывает в состоянии стресса и в этом виде показывает и лучшие стороны людей, и худшие. Все проявляются, открываются как личности. Ну что тут скажешь? Щедрин открылся в этом смысле как человек подлинно жертвенный. Именно жертвенность — это то слово, которое мне хотелось бы подчеркнуть в отношении Щедрина. Что тут говорить о военном моряке? Он готов каждый день пойти в бой. Щедрин оказывается в ситуации, в которой оказалось огромное количество офицеров Дальневосточного флота: их готовили к войне с Японией, война не случилась до 1945 года, и тем не менее, их постоянно держали в напряжении, их постоянно готовили к тому, чтобы они проявили свои лучшие качества — и вдруг война начинается в совершенно другом месте. Кто-то из них попросился добровольцем на флоты, которые были на западе: Черноморский флот, Северный флот, Балтийский флот, это было естественно для военного человека. Но Григорий Иван Щедрин попал в ситуацию совершенно иного свойства. Поверьте, когда я впервые читал об этом, мне было страшно за тех людей, которые были вовлечены в проект, первой звездой которого стал Щедрин. Проект был рискованный, строился, разумеется, на добровольчестве. Он состоял в том, чтобы перегнать с Тихого океана на Северный флот целый отряд подводных лодок. Изначально запланировано было шесть подводных лодок, не все из них дошли. Но, понимаете, сам факт того, что лодки перегоняют с одного флота на другой, еще ничего вам не скажет. Давайте-ка мы всмотримся в обстоятельства этого проекта, всмотримся в то, что, если ты понимаешь, что в действительности происходило, выглядит пугающим. Во-первых, ни одна из этих подводных лодок не была рассчитана на долгие океанические плавания. Это корабли, которые должны были действовать более ограниченно, а тут представьте себе: путь из Владивостока в Петропавловск, из Петропавловска надо будет идти к Панамскому каналу, оттуда на Кубу, с Кубы через всю Атлантику надо добираться до военно-морских баз Британии, идти от одной базы к другой, впоследствии отчалить от британских берегов, обойти Скандинавию... Заметим, что в этот момент немецкие военно-морские базы были разбросаны по всей Норвегии, то есть фактически идти тысячи километров, можно сказать, под боком у врага. А потом свернуть к военно-морским базам Северного флота СССР. Вы знаете, какая вещь: когда человек добровольцем идет на войну — допустим, это то достижение, которое касается миллионов. А вот когда сама дорога на фронт смертельно опасна — вот это, знаете ли, что-то необычное. Я уже говорил, что лодки не рассчитаны на столь долгий путь. Кроме того, они будут под ударом врага, потому что в Атлантике господствуют немецкие подводные лодки, в Тихом океане можно встретиться с японскими подводными лодками, по ошибке можно столкнуться с подводной лодкой противника. Шторм — это совсем не то, что нужно подводной лодке 40-х годов, на поверхности ей будет, мягко говоря, тяжеловато, она может получить тяжелые повреждения. Какая-нибудь ошибка в обеспечении или навигационная ошибка — и подводная лодка окажется на просторах океана, в тысячах километров от земли, безо всякого обеспечения. Плюс еще нужно доставить с собой специалистов дивизионного уровня, вот Щедрину достался дивизионный специалист по связи. И притом две подводные лодки — С-51 и С-56 — должны стартовать первыми, то есть они пионеры, на них фактически этот переход испытывается. Не считалось возможным, чтобы подводные лодки переходили по Северному морскому пути, он, очевидно, считался для подводных лодок непроходимым. Эсминцы по нему ходили, подводные лодки — нет. Добраться до Северного флота СССР надо было, неоднократно рискнув жизнью. Вот поверьте мне, я, честно говоря, не вижу нигде аналога этому подвигу. Люди, которые рисковали собой, отправляясь на фронт, ехали в эшелонах, которые порой бомбили и их убивали еще до фронта, но тут ведь это несколько часов, в лучшем случае — пара дней. Лодка С-56 должна была пройти через три океана и девять морей в течение нескольких месяцев. Несколько месяцев риска для жизни и очень серьезного. Вот так. Григорий Иванович был добровольцем. Григорий Иванович проявил ту жертвенность, которая даже для Великой Отечественной войны необычна. Ну что ж, давайте посмотрим это путешествие, вглядимся в него поподробнее. Нам надо уловить обстоятельства путешествия. Более 30 тысяч километров от Владивостока до базы Северного флота на Кольском полуострове — это переход длиной в три месяца. Началось путешествие осенью 1942 года, закончилось в начале 1943 года. Ну и несколько неприятностей. Понимаете, какая вещь: С-56 — это лодка, которая была принята на вооружение в 1939-1940-м году, относительно недавно, но она уже ходила с изношенными аккумуляторными батареями — значит, лодка почти все время плыла в надводном положении. Она заработала тайфун в Японском море, она заработала несколько штормов, она заработала несколько ударов торпедами, представьте себе. Например, когда С-56 миновала Алеутскую впадину, то получила удар торпедой в районе центрального поста. Счастье, что торпеда не взорвалась. Кто там ударил? Японская подводная лодка, может быть. Мы не знаем. К тому же сложности были и другого характера. Представьте себе, воды Карибского моря, тропики, невыносимая жара, причем многодневная. Подшипники двигателей работают на пределе, температура у дизелей до 55 градусов. Уже от одной этой жары механик может умереть, просто не выдержит теплового удара. Снарядный погреб разогрелся до такой степени, что мог взорваться, несмотря на то что в него кидали лед из холодильника. Ну и еще одна атака неизвестной подводной лодки — на полном ходу С-56 ушла от удара. И так далее, и так далее, и так далее. И каждый шторм, каждый ураган — это довольно сложная штука. По результатам тайфуна С-56 лишилась антенн, сходней, шестов. Затем, когда получила ураган на Карибах, то у нее были повреждены цистерны главного балласта, затоплен снарядный погреб. Представьте себе, подводная лодка идет фактически полузатопленной по морю. Ну и когда мы всю эту историю читаем у Григория Ивановича Щедрина в его воспоминаниях, то он ведь нигде не говорит «мы испугались», «мы были огорчены», «мы впали в депрессию», «мы отчаялись». Вот он лежит с температурой, больной, простуженный, у него снарядный погреб затоплен, несколько дней непрекращающегося шторма, в трюмах отсеков появилась течь — а он все это описывает с небывалым холоднокровием: «Да, вот здесь были неприятности, мы пошли дальше»; «да, вот здесь был ремонт, мы пошли дальше»; «вот здесь мы чуть не утонули, пошли дальше». И чувствую, что человек не дает себе потерять самообладания. Щедрин — необыкновенно хладнокровный командир. Не только энергичный, но именно хладнокровный, он нигде не теряет самообладания. Ну вот что касается окончания путешествия, то в январе 1943 года подводная лодка оказалась в Северном море, свои ее встретили, ввели в начале марта в Кольский залив, и задача была выполнена. После того, как подводная лодка дошла до места, ее долго ремонтировали. Ей-богу, на мой взгляд, это из области чуда, что она дошла, она должна была утонуть. Но, наверное, Бог помогал Григорию Ивановичу. Видно, заслужил он это своим жертвенным поведением. Григорий Иванович — человек, с которого можно, если не икону писать, но, во всяком случае, учить его характеру, его поведению, его личности в каких-нибудь военных учебных заведениях стоит. Очень даже стоит.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. И сегодня я рассказываю вам о трудах и подвигах русского военного моряка Григория Ивановича Щедрина. Ну что ж, пришло время рассказать о том, чем прославился Григорий Иванович, за что он получил свои ордена, медали, звание Героя Советского Союза, и чем он выделился из военных моряков Великой Отечественной. История очень светлая, история для нашего радио. В 1943-1944-м годах Григорий Иванович совершил восемь боевых походов. Все это были полновесные, рискованные для него и для экипажа выходы, и чем дальше, тем хуже приходилось, поскольку подводную лодку чинили, ремонтировали, но северные моря — это не то место, где хрупкий кораблик может сохраниться долгое время в целости. Неисправностей было огромное количество, неоднократно экипаж рисковал жизнью, неоднократно приходилось чиниться в море, а иногда и возвращаться назад из-за тяжелых повреждений. Тем не менее, эти повреждения не помешали Григорию Ивановичу Щедрину отличиться. Ну вот, допустим, история говорит о том, что далеко не все корабли, которыми отчитались советские подводники, которые засчитало им командование, были действительно потоплены. После войны происходила сверка потерь различных флотов, выяснилось то, что некоторые успешно пораженные цели оказались на самом деле вовсе не пораженными. Ну вот у Григория Ивановича в итоге насчитали пять пораженных целей, одна получила легкие повреждения, четыре пошли ко дну. Это много или мало? В отчетах у подводников того времени считали порой десять, пятнадцать и даже больше уничтоженных вражеских кораблей и судов. Ну а потом, после проверки, выяснилось то, что Григорий Иванович со своими пятью пораженными кораблями и судами противника является главным асом торпедной атаки среди советских подводников. Его результат наивысший — пять попаданий. Ну, строго говоря, шесть, мы об этом поговорим, и есть моряки, которые отправили на дно большее количество боевых единиц и транспортов противника, есть. Мы находимся сегодня в зале боевой славы, мы вспоминаем о 80-летии Победы, и надо понимать, что среди подводников было немало героев, но я говорю строго об асах торпедной атаки. Наши моряки больше топили немцев с помощью мин и очень часто использовали артиллерию. То есть традиция советского флота была такова — всплыть и задать жару из своих артиллерийских орудий, такое случалось неоднократно. Вот если считать то, что потоплено минами, артиллерийскими атаками, то есть несколько человек, небольшое количество, которое по числу пораженных целей превосходит Щедрина, но по части атаки торпедами никто не превосходит. Ему удалось добиться удачи в трёх походах из восьми — во втором, третьем и четвёртом, они падают на весну 1943-го и на январь 1944 года. Надо сказать, что Щедрин, со своим хладнокровием, со своим необыкновенным расчётом, был человеком, который решался атаковать врага в самых рискованных ситуациях. Были подводники, которые говорили: «Ну, может быть, проявим осторожность, давайте подальше от побережья, подальше от опасных мест», Щедрин — нет, этот искал встречи с противником. И надо сказать, что однажды, в мае 1943 года у мыса Нордкин, он совершил необычный подвиг. Он встретил конвой врага: два танкера, транспорт, два охотника на подводной лодке, тральщик — и дал залп сразу несколькими торпедами. Он пытался попасть одновременно по двум кораблям, и это ему удалось. В истории торпедного флота это называется «дуплет». Единственный изо всех советских моряков Щедрин выполнил его, и это выполнение подтверждено противником. Он один такой снайпер, который мог одним залпом поразить две цели. Ему удалось потопить танкер «Ойроштадт» и повредить транспорт «Ватерланд». Немцы отмечают, что торпеда попала по кораблю, но нанесла лишь легкие повреждения, поскольку она не взорвалась. Ну, в этом, в общем, не вина Щедрина. Что важно? Важно то, что хладнокровие Щедрина заставляло его спокойно претерпевать долгие бомбардировки глубинными бомбами. Вот после этого успеха немцы сбросили на него порядка шестидесяти глубинных бомб — он ушел от атаки, не дал себя потопить. Надо сказать, что летом 43-го года был очередной, если я правильно помню, третий боевой выход, и Щедрин и здесь отличился. На этот раз досталось не транспортам, а боевым кораблям противника: ему удалось потопить тральщик М-346, причем попал он в этот тральщик сразу двумя торпедами. Еще один такой необычный результат, редко кому это удавалось. Ну а позднее он потопил еще один корабль, это сторожевик НКи-09. Таким образом, Щедрин не только бил по транспортам, по танкерам, но и по боевым кораблям врага и добивался успеха. Четвертый поход, январь 1944 года. Ему удается потопить огромный транспорт — пять с лишним тысяч тонн, называется он «Хайнрих Шульте», и надо сказать, что это был для Северного флота очень значительный успех. Но теперь давайте отвлечемся от того, что представлял собой Щедрин как торпедный снайпер. Давайте посмотрим на другое: он выполнял любую работу, высаживал разведывательные группы, выполнял работу спасателя, пытался найти экипажи самолетов, которые были подбиты, охотился за немецкими конвоями и время от времени даже сердился, но признавал решение командования. Вот, собственно, его слова: «Нам официально не засчитали потопление двух последних транспортов. Имеем право в нашу носовую звезду (это на рубке подводной лодки была звезда и в серединке этой звезды было пустое место, куда вписывали цифру пораженных целей) вписать цифру 6, а не 8, как мы мечтали. Ничего не поделаешь. Наблюдать гибель транспортов и фотографировать их на этот раз не удалось». Был приказ — фотографировать попадание по противнику, но не всегда это было возможно. Надо сказать, что подводная лодка С-56 носила в своей звездочке на рубке цифру 10 к концу войны, к восьмому боевому походу, в реальности, как я говорю, 5 целей, это подтвержденное, но и ради интереса. Григорий Иванович Щедрин после всех своих подвигов был представлен к званию Героя Советского Союза, это 1944 год, а после войны, уже в 70-х годах, был представлен на киноэкране. В Советском Союзе был снят один из любимых фильмов о войне, назывался он «Командир счастливой «Щуки», как раз фильм о подводниках, примерно половина этого фильма основана на фактах из жизни Щедрина, хотя капитан «счастливой «Щуки», никогда не существовавшей лодки Щ-721, имел другую фамилию. Вот Щедрин, собственно, создавший своими героическими делами основу для этой роли, запомнился советским телезрителям лицом великолепного актера Вельяминова. Ну вот, представьте себе, что командир подводной лодки — артист Вельяминов, комиссар — артист Банионис, там еще отличные артисты даны для того, чтобы показать боевую работу экипажа, и боцман замечательный, кок, например, это вообще Константин Райкин, они, конечно, показали очень живых людей и запомнились. Зацепин и Дербенев создали для этого фильма песню «Давным-давно была война» и, ей-богу, ее и сейчас слушать — это большое удовольствие получать. Что вам сказать, там не только Щедрин, там есть и другие подводники, их судьбы, тяжелые судьбы. Вот, например, в тяжелой обстановке Щедрин около двух дней провел, не всплывая. Он должен был со своим экипажем терпеть страшные мучения под водой, он запретил включать машинки регенерации воздуха для того, чтобы не выдать их шумом себя немцам. И надо сказать, что ему удалось все-таки спасти себя и экипаж, но вот так человек, который находился на своем месте, человек, который удерживал корабль от гибели, от поражения, уходил от долгих атак немцев и действительно был в какой-то степени счастливчиком. Но, вы знаете, военное счастье дается тем, кто умеет его добывать, кто умеет его добиваться, кто не столько счастливчик, а кто хорош в своем деле. В 44-м году Щедрин закончил последний свой поход, и вот я перечислю ордена, которыми он был награжден в разное время. Ему дали орден Ленина, орден Красного Знамени, орден Нахимова, орден Отечественной войны, орден Красной Звезды, ну и впоследствии, уже после войны — орден Трудового Красного Знамени. Ну, а что касается его боевой работы, то его именем названа улица в Петропавловске, а во Владивостоке поставлена на пьедестал его лодка С-56, и она до сих пор, скажем так, часть музея. А теперь поговорим о том, что произошло с Григорием Ивановичем после войны. Ведь тут какая вещь: далеко не все военные моряки находили себя после войны. Флот сокращался, многих дельных офицеров отправили на гражданку, удержаться и двигаться вперед и вверх в этих условиях могли только лучшие. Григорий Иванович был как раз из числа лучших. Он после войны прошел настоящую Одиссею, как большой начальник корабельного флота и вновь проявил лучшие свои качества, какие должен проявлять начальник-христианин. Вникнем в то, что происходило с ним после того, как он закончил воевать. Он понимал, что капитан второго ранга — именно в этом звании он закончил войну — никогда не станет большим военно-морским начальником, поэтому он учится. Он проходит через курсы офицеров при Военно-морской академии в 1948 году, потом просто заканчивает Военно-морскую академию, и постепенно он двигается в чинах. Он возглавляет базу в Свинемюнде, это на территории Польши, то есть он находился фактически за пределами Советского Союза несколько лет, с 1950-го по 1953 год. Впоследствии его отправили на Дальний Восток и он там возглавлял Камчатскую флотилию между 1954-м и 1959 годами. Ну и вот какая деталь: тут сама отправка его была предварена очень приятным для Щедрина фактом: Академия Генерального штаба была завершена им с золотой медалью. Но теперь еще разочек давайте перечислим: бедный, фактически нищий парень, с плохой родословной, с кубанскими казаками, которых репрессировали, который всего добивается сам, живет в бедности, не имеет покровителей, учится лучше всех, в боях лучше всех, когда пришло время становиться большим начальником, он и за партой лучше всех. Это неутомимый человек, человек, который показывает, сколь велика была жизненная сила в русском народе тех времен, как много было в людях и как они самоотверженно жили, как они не отчаивались даже в самых сложных обстоятельствах. Ну вот теперь давайте посмотрим на то, что с ним происходило на Дальнем Востоке, это очень важно, на мой взгляд это очень хорошо, работает на портрет Щедрина. Он сам признается, вот он попал на Дальний Восток: «Эти годы для меня выдались самыми напряженными». У него восемь боевых походов, но он говорит: «Самое напряженное не на войне, самое напряженное было на гражданке, после войны. Работать приходилось много, с полной отдачей, не обращая внимания на состояние здоровья и забыв об отдыхе». Ну, давайте подумаем, что ж там происходило. Конечно, руководству флотилии это важно, но представьте себе, на Тихоокеанский флот в 50-х годах XX века прибывает огромное количество кораблей, техники, людей, и даже предусматривалось к 1957 году разместить в главной базе флотилии, эта база была на территории Петропавловска-Камчатского, 270 вымпелов. Вымпел — это флаг, который дается каждой боевой единице. Чего там только нет: эсминцы, тральщики, сторожевые корабли, подводные лодки, разного рода торпедные катера и корабли, предназначенные для десанта, то есть флот должны были довести до состояния умопомрачительной силы. Это все, конечно, хорошо, только вопрос о том, а где эти люди, которые входят в состав экипажей, будут жить, не очень-то решался. Ну, как-нибудь командование на местах разберется. И тут Григорий Иванович Щедрин рискнул своей головой, своей карьерой, рискнул очень серьезно: он стал строить новые дома на свой страх и риск. То есть отправлял часть матросов и офицеров зарабатывать на строительстве, а средства, которые они там получали, шли на строительство домов, предназначенных для военных моряков — для казарм, для офицерских домов, даже два домика построили под музей. Это ведь не один дом, не два, не три, не четыре, а девяносто жилых домов в четырехквартирном исполнении. Кто жил в Советском Союзе, и кто помнит, как сложно было с жильем — наверное, оценит. Начальник, который ставит на кон свою карьеру, потому что всю эту хозяйственную деятельность по финансовым документам никогда не подтвердить, не раскопать, не доказать то, что она законная. Она незаконная! Но, тем не менее, повторяю, рискуя собой, на себя беря ответственность, Щедрин обеспечивает своих людей жильем. Но, послушайте, разве это не еще одно проявление его жертвенности? Григорий Иванович должен был уповать только на свои силы, и он должен был рисковать не один раз, не два раза — он должен был рисковать на протяжении нескольких лет. И, собственно, он находился в этом состоянии риска до лета 1959 года, вот так. Но где жилые дома, там и трехэтажный госпиталь для моряков. Щедрин, как посмотрел на проект того, что собирались строить официально, выразился мягко, или, может быть, его реакцию описывают мягко: «Вы знаете, он неправильно спроектирован. Да еще, к тому же, он маленький». Ну что же, он построил госпиталь иначе — больше, лучше. Его «наградили» выговором за своеволие. Ну, а когда в мае 1959 года в Петропавловске случилось сильное землетрясение, разрушенными оказались склады, казармы, пирсы, огромное количество людей пострадало, в том числе семьи остались без жилья, но было получено сверху до трети того, что нужно людям для того, чтобы восстановить нормальную жизнь. Ну и Щедрин принял решение помочь гражданским. Несколько строительных бригад из его моряков отправились работать на объекты города. Что вам сказать, ведь это же тоже не вполне законно, но это же направлено, чтобы люди не чувствовали себя несчастными. Большой начальник закладывает собственную голову для того, чтобы обычные нормальные люди, которые живут в том городе, где он начальствует, жили бы хорошо. Ну, ей-богу, скажите мне по опыту собственной жизни, уважаемые радиослушатели, много ли народу способно на это, включая больших начальников? Так или иначе заработал Григорий Иванович на этой службе тяжелые сбои сердца. Он отправился в больницу, а в конечном итоге он покинул Камчатку, поехал в Москву и получил под свое руководство знаменитый журнал «Морской сборник», там он сам показал себя как плодовитый автор статей, книг и воспоминаний. Ему было о чем рассказать и он действительно поделился с людьми щедро. В отставку он отправился в 1973 году, человек живучий, несмотря на скверное здоровье, он дожил до 1995 года. Понимаете, какая вещь, если бы мне надо было сейчас как-то резюмировать его жизнь и судьбу, я бы, наверное, принялся повторять его подвиги, повторять то, что он торпедировал огромное число немецких кораблей и судов, что он на гражданке показал себя человеком, который любит свой народ, который сделался большим человеком, но не забыл, как живут люди простые и маленькие. Но я хочу поговорить о другом. Мне кажется, что в русском народе, хоть и в советскую эпоху, но все-таки за совесть отвечало христианское чувство, оно сохранялось внутри нашей цивилизации даже и после того, как христианство было оттеснено на второй план, даже после того, как его сделали объектом насмешек, нападок, как его постарались вывести из умов и сердец людей, но что-то же от старого мира в людях сохранялось. И, может быть, то, что называли совестью, было в какой-то степени частицами веры, переданными от родителей, от семьи, от самого общества, не успевшего до конца распрощаться с тем, что такое христианство, с тем, что христианство — основа жизни, что без него никуда, что без Бога никуда. Григорий Иванович — тот отличный пример, когда блистательный моряк закончил жизнь в звании вице-адмирала, когда военный герой, когда, в общем, человек, который должен был по своей специфике, по специфике своей службы отдавать приказ «огонь!» и топить врага, тем не менее, сохранил в своей душе большую доброту, доброе отношение к людям, сохранил в себе желание заботиться о них, сохранил в себе... Ну, я не знаю, наверное, подойдет сюда старинное слово «добротолюбие», и среди всех его свойств и качеств, которые в советское время славили, это не проговаривалось никогда, но ведь сделался он почетным гражданином трех городов. Что это значит? Значит, люди его в этих городах любили, значит, его любили нелицемерно, значит, говорили, что «вот наш благодетель, вот человек, который подарил нам во время войны Победу, а после войны — надежду на то, что мы нормально заживем в этом мире». Ну и мне, завершая эту передачу, время течет, и подошел момент, когда надо резюмировать все сказанное. Я могу сказать одно: Щедрин — это высокий образец того, каким должен быть военный моряк, большой начальник, и, наверное, таким должен быть христианин на должности большого начальника и в роли военного моряка, который рискует своей жизнью. Вот, наверное, так. Не христианин, который может считаться образцом для христианина. А, впрочем, кто знает, может быть, Григорий Иванович пребывал в православии, но не афишировал этого. Такое бывало в советское время. Дорогие радиослушатели, настало время мне попрощаться с вами, спасибо за внимание, до свидания.

Все выпуски программы Исторический час

• «Крещение марийцев». Дмитрий Трапезников
• «Генерале Василий Георгиевич Болдырев». Константин Залесский
• «Святой праведный Алексий Мечёв». Вячеслав Бондаренко

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов