«Архимандрит Фаддей Витовницкий о депрессии». Игумен Нектарий (Морозов)

В этом выпуске программы «Почитаем святых отцов» ведущая Кира Лаврентьева вместе с игуменом Нектарием (Морозовым) читали и обсуждали фрагменты из книги архимандрита Фаддея Витовницкого «Мир и радость в Духе Святом», посвященные духовным причинам депрессии и тяжелых внутренних состояний.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

К. Лаврентьева

— Программа «Почитаем святых отцов» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, и сегодня мы с игуменом Нектарием Морозовым, настоятелем храма во имя святых первоверховных апостолов Петра и Павла в городе Саратове, руководителем фонда социальной поддержки «Хорошие люди», будем обсуждать книгу архимандрита Фаддея Витовницкого «Мир и радость в Духе Святом» и говорить о депрессии, такая у нас сегодня непростая тема. Здравствуйте, отец Нектарий, с приездом вас! Очень вас ждали.

о. Нектарий

— Спасибо. Здравствуйте, Кира.

К. Лаврентьева

— Отец Нектарий, давайте прямо с цитаты и начнём старца Фаддея. он не канонизированный пока старец, но очень почитаемый подвижник благочестия XX века среди сербов и также среди русских людей очень его знают, почитают, уважают. И, честно говоря, меня его книга очень тронула, потому что там он делится о своих состояниях непростых душевных. И мне кажется, в наше непростое время это может быть большой поддержкой кому-то. Итак, цитата:

«Изо всех сил надо хранить душевный мир. Человек должен трудиться, чтобы всегда пребывать в радости Духа. А бесы хотят, чтобы мы всё время были печальны. Ранимые души более всего страдают. И я также страдал, но постепенно научился мысленно расслабляться. Ранимой душе нужно много внимания, любви, чтобы она душевно успокоилась, чтобы вышла из депрессии, почувствовала желание к жизни. Нужно стараться выходить на свежий воздух. Недостаток кислорода очень вреден. Я тоже раньше этого не знал. А от недостатка кислорода в мозге мы теряем желание к жизни, к работе, ко всему».

— Ну, сразу совершенно потрясает непривычность какая-то, такой трезвый житейский подход к тяжёлым душевным состояниям, тут и свежий воздух, тут и духовная часть (он сразу сказал, что бесы хотят, чтобы мы были печальны). Но в то же время он говорит и о внимании, и о любви, то есть абсолютно всё сразу за троих, все аспекты — физический, духовный, душевный. Отец Нектарий, что за явление — депрессия? О чём говорит старец Фаддей?

о. Нектарий

— Вы знаете, я сейчас перейду к депрессии, но буквально несколько слов скажу об этом отрывке и о характере этого текста. Дело в том, что нам очень недостаёт понимания того, какими людьми были святые. И из-за этого между нами и ими возникает некая пропасть. Нам кажется, что это люди какого-то совершенно иного порядка...

К. Лаврентьева

— ... которых не касалось вообще ничего.

о. Нектарий

— Да, и поэтому вот то, как жили они — это то, как жили они, а нам к этому никак не приблизиться. И нам буквально по крупицам приходится собирать какую-то информацию о том, что они чувствовали, что они переживали, из-за чего страдали, в чём проявлялись человеческие слабости: как это ни странно, для нас слабости святых могут оказаться значимее, чем их подвиги, чем их величие Духа. Их слабость — это то, что соединяет нас с ними. Это то, что показывает нам, что они были подобными нам людьми, но они могли эту слабость преодолевать. Это прослеживается везде, не только в жизни святых. Раньше люди о своих чувствах и переживаниях вообще мало склонны были говорить, как-то их правильно оценивать. И чем больше проходит времени, тем всё больше и больше в нашу жизнь входит навык к оценке того, что человек переживает, чувствует. И замечательно то, что мы имеем сегодня вот такие памятники не только древней святоотеческой письменности, но и писания подвижников благочестия последнего времени, потому что как раз там мы сталкиваемся с тем, что нас с ними сближает, что нам даёт возможность не просто прикоснуться или приобщиться к их опыту, а в этот опыт войти и сделать его в том числе и своим. И вот как раз этот фрагмент такого рода, потому что депрессия — это, наверное, бич один из главных современного человечества. Это тяжелейшее заболевание, от которого люди не только утрачивают трудоспособность, не только утрачивают эффективность и результативность, но очень многие люди, к сожалению, умирают. Людей, которые уходят из жизни вследствие депрессии, трудно сосчитать, особенно тогда, когда депрессия не диагностируется регулярно и на неё никто не обращает внимания.

К. Лаврентьева

— Ну и человек это по-другому объясняет всегда.

о. Нектарий

— Бывает, и человеку просто говорят, что ему надо собраться, не раскисать и так далее, а на следующий день смотрим, а этого человека уже и нет.

К. Лаврентьева

— Да, не дай Господи.

о. Нектарий

— Да, почему? Потому что одно дело — это уныние, действительно какая-то эмоциональная распущенность, а другое дело, когда у человека происходит сбой в выработке основных нейромедиаторов: серотонина, дофамина, норадреналина, и человек не может с этим справиться сам. Точно так же, как нельзя диабет вылечить силой воли с ним надо бороться комплексно, это и диета, и медикаментозное лечение. И здесь всё то же самое, безусловно. От того, как человек думает, в чем находит смысл своего существования, умеет или не умеет радоваться, зависит очень многое, потому что главный витамин, который нужно принимать при депрессии или при состоянии депрессивном, но ещё не развившемся в большую клиническую депрессию, это не витамин Д, на самом деле, и даже не свежий воздух, о котором говорит отец Фаддей, но есть ещё один «витамин», которого катастрофически не достает людям, которые страдают депрессией, — это витамин Р. Знаете такой?

К. Лаврентьева

— Радость?

о. Нектарий

— Да, это витамин радости. И вот как раз отец Фаддей здесь говорит об этом «витамине», о том, что человек должен трудиться, чтобы всегда пребывать в радости Духа. На самом деле, нас, верующих людей, очень часто упрекают в том, что мы не находим в своей жизни места радости. Замечают, что мы не улыбаемся, что мы на службе стоим с каким-то мрачным, сосредоточенным лицом. Ну, отчасти, может быть...

К. Лаврентьева

— Понятно, почему это происходит.

о. Нектарий

— Отчасти, кто-то нас не понимает, а отчасти мы сами не понимаем, что радость в нашей жизни должна занимать огромное место. Мы должны радоваться прежде всего тому, что мы есть, тому, что Господь дал нам этот удивительный дар жизни и даже дал нам нас самих. Мало кто радуется тому, что он есть у себя самого сам, что Господь ему его дал. Знаете, это такая удивительная совершенно мысль: Господь дал нам жизнь, но этой жизни у нас бы не было, если бы не было нас. Значит, Господь нам дал нас, и надо уметь быть за себя благодарным, какими бы мы ни были никуда не годными. И вот в этом ощущении какой-то ценности нашего бытия базовой человек может находить для себя замечательную опору. Почему? Потому что, если Бог решил, что это важно, чтобы ты был, значит надо Ему в этом довериться, и надо уметь Его за это благодарить. То есть не только говорить о том, какой я плохой, какой я никуда не годный, это всё вторично, а первично то хорошее, что в нас Господь вложил. И радоваться этому, радоваться самой возможности жизни и жизни с Богом нужно учиться обязательно. Кажется, разве это наука, разве это какое-то искусство? Да, это наука и искусство, здесь есть свои правила. Как говорит отец Фаддей о том, что нужно регулярно дышать свежим воздухом, я добавлю: находиться на солнце, потому что оно тоже человеку очень много даёт. Знаете, больные в тёмных палатах умирают, а когда их на свет выносят, они начинают выздоравливать. Есть такой замечательный фильм «Джузеппе Москати: исцеляющая любовь». Такой был врач, прекрасный совершенно, в Неаполе, канонизированный Католической Церковью. Там есть такой эпизод великолепный, когда он бежит и вытаскивает больных на улицу, и на него все смотрят как на сумасшедшего, а он понимает, что они умрут здесь все, а там они выздоровеют. И вот на этот воздух жизни с Богом, вот в это солнце жизни с Богом свою душу тоже надо постоянно вытаскивать. Потому что мы проваливаемся в быт, мы проваливаемся в проблемы, мы проваливаемся в окружающие нас неблагоприятные обстоятельства, мы проваливаемся в грустные, хмурые лица людей, очень много во что. Есть много очень простых правил и практик, как себя на этот воздух, на этот свет выводить, но самая простая вещь — это то, о чём говорит преподобный Антоний Великий: когда заканчивается день, очень важно поблагодарить за этот день Бога. Сегодня люди пишут дневники благодарности, они выделяют там отдельные пункты, это тоже очень хорошая работа, но просто надо благодарить Бога за то, что этот день прожит. Даже если всё было не так, как ты хотел, даже если всё было так, что тебе хочется у Бога прощения просить и плакать, а всё равно этот день был, и это ещё один день твоей жизни, и ты благодаришь за него Бога, и тогда появляются силы что-то менять, и появляется радость. Также очень важно обращать внимание на какие-то моменты радости, которые были в течение дня, отмечать их для себя, тогда ты начинаешь регулярно настраиваться на то, чтобы эту радость находить. И для верующего человека совершенно естественно находить те моменты радости, которые у него были и есть от жизни с Богом. Знаете, вот есть такая хорошая практика ведения дневника хороших состояний, это очень комплексное и очень простое средство, потому что ты сначала записываешь эти хорошие состояния вечером, потом бессознательно ты начинаешь искать эти состояния, к ним обращаться, возвращаться, и потом ты начинаешь анализировать. И вот я неоднократно замечал, что в жизни верующих людей порой происходит такая вещь: человек пишет изо дня в день такой дневник хороших состояний, и вдруг он понимает, что ему было хорошо на службе в какой-то момент, ему было очень хорошо, когда он молился в какой-то момент, ему было хорошо, когда он что-то читал...

К. Лаврентьева

— И он понимает, что хорошего в этом много.

о. Нектарий

— И конечно, он может задать вопрос: вот мне было в эти моменты хорошо, а почему я так мало места в своей жизни даю тому, от чего мне по-настоящему хорошо? И действительно, вот этот образ, когда выносят больного на солнце, а здесь человек, который обращается к Богу, и даже неважно, как он в этот момент молится, молитвенное правило это, мысли о Боге, какое-то краткое обращение — тут важно, чтобы человек понимал, что он обращается к Источнику своей жизни, к Тому, без Кого бы его не было, к Тому, Кто его бесконечно любит. Вот этот момент является очень целительным. В плане выздоровления от депрессии, неважно какая депрессия, реактивная, депрессия, которая вызвана состоянием здоровья человека, или это регулярно возвращающиеся депрессивные состояния — в любом случае мысль о Боге у верующего человека способна вызывать облегчение.

К. Лаврентьева

— Программа «Почитаем святых отцов» на Радио ВЕРА. Сегодня мы читаем и обсуждаем книгу «Мир и радость в Духе Святом» архимандрита Фаддея Витовницкого с игуменом Нектарием Морозовым, настоятелем храма во имя святых первоверховных апостолов Петра и Павла в городе Саратове, руководителем фонда социальной поддержки «Хорошие люди». К слову, фонд занимается теми людьми, которым труднее всего, у которых нет дома, у которых трудная жизненная ситуация, которые оказались на улице в тяжелой болезни, в тяжелых состояниях. Вот есть такой замечательный фонд. Пожалуйста, интересуйтесь, друзья, в интернете, думаю, всю информацию можно легко найти. Давайте еще одну цитату прочитаем:

«Дважды за то время, когда старец был духовником монастыря Печская Патриархия, он пережил тяжелый нервный срыв. Его била дрожь, он очень ослаб и был охвачен безотчетным страхом. После этого он понял, что должен изменить образ жизни, что в его жизни должно быть как можно меньше беспокойства, особенно о себе самом. Понял, что мы слишком беспокоимся о себе, и только человек, полностью предавшийся воле Божьей может стать радостным и мирным. Позже он очень старался предавать все в руки Божьи. Как нам узнать, живем ли мы по воле Божией? Вот как. Если ты печалишься о чем-то, значит, ты не полностью предался воле Божией, хотя внешне кажется, что полностью. Тот, кто живет по Его воле, ни о чем не беспокоится. Когда ему бывает что-то нужно, он молится об этом Богу, если не получит, остается безмятежным, как будто получил искомое. Душа, преданная Богу, ничего не боится, ни угроз, ни врагов, ничего. Обо всем, что с ней происходит, она говорит: так хотел Господь. Если приходит болезнь, думает, что она ей полезна, иначе Бог не послал бы ее. Так сохраняется мир в душе и в теле».

— Вы знаете, отец Нектарий, я, когда думаю над этой цитатой, она двусоставна: во-первых, доверие Богу, конечно, облегчает любую жизненную ситуацию, а иногда и полностью снимает тяжесть этой ситуации. Во-вторых, доверие Богу и в депрессии тоже? Но неужели Господь не знает, что ты находишься в таком состоянии? Вы знаете, в тяжелейших состояниях я общалась с людьми, у которых они были, и у самой меня были какие-то кризисы. Больше всего мне помогало именно то, что Бог в курсе дела, что Он сейчас ко мне ближе, чем я даже представить себе могу, и что Он на самом-то деле очень это все контролирует, и великий Его Промысл в том, что я нахожусь в очень непростом душевном недуге. И когда я приехала к нашему хорошему другу-монаху в Оптину пустынь, и начала ему жаловаться, что «вот, так и так я чувствую, вот это и вот это», он поворачивается ко мне и говорит очень радостно, очень: «Кира, так это тоже жизнь! Вы что думаете, что жизнь — это когда ты все время чувствуешь радость ликующую, у тебя все время эйфория какая-то, мир душевный, ты весь уже здесь порхаешь? Нет, чтобы к этому прийти, иногда нужно пройти и вот этот путь, и вот эту Голгофу. Чтобы прийти к Пасхе, нужно иногда и повисеть на кресте». Вы знаете, меня это, отец Нектарий, очень вдохновило. Я думаю, даже если я чувствую боль, значит получается, я жива. А вы в начале этой программы как раз сказали, что вот, может быть, плохой сегодня был день, но он был, и это великое счастье! И когда ты начинаешь на это так смотреть — да, мне больно, но, значит я жива, это совсем меняет парадигму восприятия этих состояний.

о. Нектарий

— Безусловно. Вы знаете, здесь действительно старец говорит о двух, как мне кажется, важных вещах. Он говорит, во-первых, о том напряжении, которое возникает у человека вследствие беспокойства.

К. Лаврентьева

— Ну, панические какие-то состояния.

о. Нектарий

— Да, которое отчасти может быть, безусловно, вызвано недостатком доверия Богу, но, с другой стороны, это может быть просто состояние нервной системы, это состояние психики, состояние мозга. Почему? Опять-таки, все мы очень разные. Мы очень по-разному живём, очень по-разному формируемся. У кого-то преобладают процессы торможения, у кого-то преобладают процессы возбуждения. Человек, у которого преобладают процессы возбуждения, обязательно будет больше беспокоиться, волноваться, чем человек, у которого этого не было. И вот если брать конкретно жизнь отца Фаддея, он родился в семь месяцев, до срока. Глаза, как говорят, открыл только после того, как его крестили, прямо на ярмарке, где он родился. Мама быстро умерла, у папы менялись одна за другой жёны, мачехи, с которыми у него не складывались отношения, потом туберкулёз. И отсутствие рядом любящей мамы, которая является для любого ребёнка каким-то свидетельством о том, что мир для него безопасен, что мир его любит, что мир для него открыт, безусловно, это то, что формирует определённые, скажем так, тревожные ожидания от этого мира. И это то, с чем человек далеко не всегда может справиться сразу. И вот, опять-таки, к вопросу о святых, нам кажется, что это небожители — да, сегодня это небожители, но они жили на земле, и они болели, и с ними происходили самые различные вещи. Вот мы видим пример Тихона Задонского и какие-то моменты в его житии очень хорошо говорят о том, что он, безусловно, был подвержен депрессии, кто-то говорил о том, что он переживал периоды уныния. Мне ближе мысль, что это была депрессия, потому что вот с унынием, как мне кажется, святитель Тихон справился бы. А вот депрессия — а он был слаб очень здоровьем, и его нервная система была очень изношена — да, очевидно, что это так. Говоря на сегодняшнем языке, трудно ставить диагноз тому святому, которого мы никогда не видели в реальной жизни, но скорее всего, он был очень астеничен, и, скорее всего, у него бывала и сезонная депрессия, и депрессия, связанная с какими-то заболеваниями, и он с ней очень мужественно справлялся. И как раз он находил для себя успокоение во всецелой преданности Богу. Он повергал себя ниц перед иконами и молился до тех пор, пока не находил состояние вот этого умиротворения и полного Богу доверия. Что-то похожее можно видеть в жизни святителя Игнатия Брянчанинова. Совершенно однозначно, что святитель Игнатий был астеником по складу, он пишет сам о том, что он по утрам не мог помолиться, не выпив перед этим чаю. Как-то он горько даже над этим иронизирует, но тем не менее, это вот так. И если читать не только его аскетические опыты, но и письма, в которых он рассказывал о состоянии здоровья, то там это все тоже очень хорошо прослеживается. Скорее всего, тоже у него была и сезонная депрессия, и астенический синдром, и многие-многие другие проблемы, которые он тоже мужественно преодолевал. Поэтому, да, с одной стороны, это доверие Богу, которое разрешает очень многие вопросы, но доверию надо учиться, потому что одним буквально поворотом какого-то выключателя не начнешь доверять, когда ты не умел доверять Человек начинает доверять Богу, когда он узнает Его любовь, когда у него появляется опыт общения, отношений с Богом, и когда он сильно понимает, что, как бы ты ни старался, но ты не сделаешь свой рост даже на локоть больше. Ты пришел в этот мир, когда Господь решил, и ты покинешь этот мир, когда Господь решит. Но все время, пока ты находишься в этом мире, в бытии тебя поддерживает только лишь Он, и только лишь Его рука держит тебя над какой-то бездной небытия. А с другой стороны, ты пришел и покинешь этот мир, но жизнь началась и никогда не закончится. Вот когда эта мысль водворяется в сердце у человека, тогда, на фоне этого понимания, с депрессией тоже справляться гораздо легче, потому что как бы она ни была тяжела, и как бы не возникало так называемого туннельного мышления в этот момент, как бы не казалось, что все сузилось и все, тем не менее есть понимание, что потом произойдет расширение вечности.

К. Лаврентьева

— И ты начнешь понимать больше, чем понимал до депрессии.

о. Нектарий

— Да. Но при этом очень хорошо знать особенности своего, скажем так, детского становления.

К. Лаврентьева

— Анамнеза.

о. Нектарий

— Да. Знать свой анамнез и понимать, чего от себя ждать, и понимать, как подстраховаться. Для этого есть масса каких-то очень простых вещей. Опять-таки вернёмся к прогулкам на свежем воздухе, а это могут быть не только прогулки, для кого-то это бег на свежем воздухе.

К. Лаврентьева

— Да, иногда два-три часа надо ходить, чтобы получить это ощущение.

о. Нектарий

— Да. Для кого-то это какие-то упражнения, а для кого-то это обливания холодной водой или, наоборот, горячий душ. И не надо стесняться давать себе какие-то простые радости, которые могут помочь выкарабкиваться из этого состояния. Вот мы сейчас записываем программу во время поста, к слову сказать, для людей, у которых депрессия, это период очень непростой по многим причинам. Но я убеждён в том, что всё-таки не человек для поста, а пост для человека, и очень важно, чтобы человек и в это время находил для себя что-то, чем он может себя порадовать. Вот у аввы Дорофея есть замечательная мысль: ты ешь что-либо и если ты ешь чуть больше, чем это надо было бы делать, исходя из каких-то строгих подвижнических принципов, но если ты ешь и благодаришь за это Бога, то это очень хорошо. И поэтому, когда человек способен находить какие-то радости и за них благодарить Бога, это тоже очень хороший путь к тому, чтобы потихоньку из депрессии выкарабкиваться. Знаете, за рубежом есть клиники, где очень дорого и очень сложно лечат ангедонию, это один из видов депрессии, когда человек утрачивает способность испытывать радость. И человека вытаскивают по каким-то буквально уступчикам, подсовывая ему что-то и тестируя, может ли это порадовать, может ли то порадовать. Но, к сожалению, там вот человека не радуют жизнью с Богом, а это, как мы сказали, очень важный фактор.

К. Лаврентьева

— Самое главное.

о. Нектарий

— Да. Но это целый путь. И в этом пути, как говорил когда-то протопресвитер Александр Шмеман, «еда — это материализованная любовь Божия», об этом тоже надо помнить и об этом надо вспоминать, когда нужно себя чем-то подкрепить. Но есть масса других каких-то проявлений в этом мире, которые тоже являются материализованной любовью Божией к человеку. И за них тоже надо уметь быть благодарными и ими пользоваться достойным образом.

К. Лаврентьева

— Но это что может быть, отец Нектарий? Это общение, это работа, это семья, это книги? Каждый ищет для себя сам, да?

о. Нектарий

— Вы знаете, это очень индивидуально. Вот один человек может просто смотреть на небо и чувствовать радость. А бывает так, что мы несколько лет на него не смотрим, вот один раз посмотрели, нам стало хорошо, но почему мы не делаем это регулярно? Человек вышел куда-то в лес, и ему там стало хорошо, но, опять-таки, он год там не был. Человек музыку послушал, почитал любимую книгу. Вот я, например, недавно для себя такую вещь нашел: я понял, что вот «будьте как дети» сложно исполнить по многим причинам, нас слишком многое отвлекает от вот этого состояния детского. Я думал, как мне найти способ вернуться к детскому состоянию, и вдруг я понял, что это книги, которые я любил в детстве. Они дают возможность вернуться в то состояние, когда твой ум и твоя душа менее всего были испорчены лукавством этого мира. И, действительно, через вот это возвращение в детство ты вдруг совершенно иначе можешь обратиться к Богу. Такие способы каждый для себя может находить сам и обязательно должен находить.

К. Лаврентьева

— Давайте прочитаем еще одну цитату:

о. Нектарий

«Когда нам уже не под силу выносить то, что обременяет нас, воззовем к Богу: „Господи, я не могу и своей немощи понести, а теперь на меня возложили еще это и то... Я не знаю, как мне решить все эти проблемы, не имею таких сил. Хочу помочь другим и не могу, а им может показаться, что я не хочу, и тогда я еще больше страдаю“. И когда мы всем сердцем помолимся Богу, когда предадим Ему наши беды и беды близких, когда сложим их к Его ногам, тогда Он ослабит наши узы и устроит все по милости Своей. Пока мы не научимся этого делать, мы изо дня в день будем все больше и больше сгибаться под тяжестью забот своих и чужих, и однажды уже вообще не сможем разговаривать со своими близкими, будем напряженными и раздражительными, и скажем: „Прошу тебя, оставь меня, я не знаю, что мне с моими проблемами делать, куда мне еще твои“. Все проблемы — и мои, и всех моих близких — предаю Богу и Пресвятой Матери Его, чтобы Они все устроили, и Они устраивают. А что я могу, когда и с собой не могу справиться?»

К. Лаврентьева

— Каждое слово просто в сердце. Отец Нектарий, вы говорите о способах преодоления тяжелых душевных состояний и это все работает, это надо знать, как скорую помощь для себя, как инструменты, которые носишь у себя в сумочке в трудные времена. Но бывает так прижимает, что тебе нужно обратиться к Богу всем своим существом, всей своей немощью, через Причастие с Богом соединиться, ты просто больше дышать не сможешь, если ты этого не сделаешь. И Слава Богу, у нас есть этот ресурс. Слава Богу, мы можем припасть к Чаше, мы можем припасть к ногам Христа и сказать: «Вот смотри, я весь перед Тобой, просто вот делай со мной, пожалуйста, что-то, потому что я дальше уже не вывожу».

о. Нектарий

— Тут есть одна очевидная проблема: для того, чтобы образовалось то состояние, о котором сейчас идет речь...

К. Лаврентьева

— Может быть, и послана нам депрессия иногда, отец Нектарий, для этого тоже? Чтобы мы как-то встретились с Богом, и молиться, чтобы душевное облегчение получить?

о. Нектарий

— Я, вы знаете, совсем не сторонник того, чтобы думать, что то, что происходит с нами плохого, послал нам Господь. Господь, как говорит преподобный Иоанн Дамаскин, не есть творец зла. Господь сотворил всё хорошим. А то, что с нами происходит, происходит вследствие наших ошибок, других ошибок человеческих.

К. Лаврентьева

— А мне, наоборот, легче думать, что это осмысленно, что это будет иметь толк.

о. Нектарий

— Конечно, это будет иметь толк. Но не потому, что Господь наслал на нас депрессию, тяжёлую болезнь или ковид, и что-то ещё, чем сейчас мы все болеем. Нет. Это происходит естественным образом, но Господь даёт нам удивительную возможность извлечь из этого для себя пользу. Но я хотел сказать о другом. Вот этот момент, когда нам приходится от всего сердца воззвать к Богу, чтобы не пропасть, свидетельствует о том, что до того какое-то время мы к Богу всерьёз не взывали. Либо мы плохо молились, либо холодно молились, либо не понимали, о чём мы говорим, когда просим о спасении. И поэтому мы постепенно дошли до какого-то крайнего состояния, из которого нам понадобилось просто буквально кричать. Но можно на будущее извлечь для себя из этого определённый опыт и не доходить до такого состояния, и вспоминать в каждой ситуации сложной, в которую мы входим, что здесь главное действующее лицо — это Господь. А я в данном случае только лишь сотрудник, участник. Мне самому очень сильно помогает мысль о том, что моя жизнь — это в первую очередь дело Божие, и только лишь во вторую — моё. И это очень легко доказать, потому что я, не говоря уже о вопросах спасения, а просто даже о каких-то бытовых, житейских вопросах, занимаюсь всем этим чуть-чуть, а Господь занимается этим двадцать четыре часа в сутки на протяжении всей моей жизни, потому что, если бы не Он, то меня бы просто не было. Вообще всё, что происходит даже в моём теле для того, чтобы оно жило — обмен веществ, обновление клеток — устроил Он и Он это поддерживает. И в тот момент, когда жизнь уходит из меня, из какого-то другого человека, это всё прекращается. Значит, это Его работа, это Его дело. А я думаю, что это я обо всём потом забочусь. Знаете, от чего человек страдает больше всего? От того, что ему кажется, что вот есть его жизнь, он ею занят, и ничего не получается, а Бог где-то далеко, и Ему нет до этого дела. А на самом деле всё наоборот. Бог здесь, Он этим занимается, а тебе самому не было до этого дела, и вдруг ты опомнился и тогда воззвал. Но лучше не забываться, тогда гораздо меньше потерь.

К. Лаврентьева

— Программа «Почитаем святых отцов» на Радио ВЕРА. Мы сегодня читаем книгу архимандрита Фаддея Витовницкого «Мир и радость в Духе Святом». Читаем её с игуменом Нектарием Морозовым, настоятелем храма во имя святых первоверховных апостолов Петра и Павла в городе Саратове, руководителем фонда социальной поддержки «Хорошие люди». Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы обсуждаем сложную тему депрессии, тяжелых душевных состояний как раз по книге старца Фаддея Витовницкого «Мир и радость в Духе Святом». Архимандрит Фаддей пока еще не канонизирован, но он большой подвижник благочестия XX века, и мы, конечно, опираемся и на его труды тоже, хотя тяжелыми душевными состояниями, как сказал нам отец Нектарий, страдали святые известные подвижники, мы не можем это утверждать, но мы можем видеть в их описаниях некоторые черты тяжелых душевных состояний, это у святителя Игнатия Брянчанинова мы можем найти и у святого Тихона Задонского. И вы ведь сказали, отец Нектарий, очень важную вещь: что святитель Тихон ведь молился, пока не полегчает. Тут тоже очень важно, мы же можем так молиться и так требовать, что можем дойти до какого-то исступления: «помоги, вот облегчи прямо сейчас»!

о. Нектарий

— Вы знаете, это очень важный момент: он не требовал чего-то от Бога в этой ситуации, если посмотреть, как он молился, он скорее требовал от себя самого довериться Богу. Почему я говорю, что требовал от себя самого? На мой взгляд, разумный человек в молитве просит чего-то не у Бога. Разумный человек в молитве стремится к изменению, потому, что Бог — это непрекращающаяся любовь, непрекращающаяся милость. И поэтому молить Бога о том, чтобы Он проявил к нам Свою любовь — это значит не понимать, насколько эта любовь проявлена в максимальной степени. Просить Бога о милости — это значит не понимать, что Бог непрестанно нас милует. Когда мы молимся, мы, по большому счёту, меняемся, должны, точнее, измениться так, чтобы оказаться способными принять эту любовь и эту милость. То есть в молитве изменяется не Бог. Бог неизменен. Он благ, бесстрастен, неизменен, как говорит преподобный Антоний Великий. В молитве меняется человек. И святитель Тихон в молитве менялся. Человек, который в молитве чего-то требует от Бога и уверен, что Бог должен его послушать, а точнее даже послушаться, конечно, не понимает, как правильно молиться, и последствием такой молитвы может быть всё что угодно. Сначала уныние, потом отчаяние, а параллельно с этим или даже вследствие этого — депрессия, и реактивная, и эндогенная, и вообще какая угодно, потому что здесь пышным кустом всё это может расцвести.

К. Лаврентьева

— Да, отец Нектарий, но всё же утешительна мысль, что после любой тёмной ночи рано или поздно всё-таки наступает утро. И люди, с которыми я говорила, у которых депрессия настоящая, медицинская, к счастью, говорили мне о том, что всё-таки это имеет тенденцию завершаться. Да, это может возвращаться в межсезонье, но это уже совершенно не то, что ты бесконечно идёшь по Голгофе, и тебе очень-очень тяжело. Я к тому, что надежду какую-то надо обязательно дать.

о. Нектарий

— Да, вот вы говорите о надежде, насколько она в этот момент важна. Дело в том, что, когда у человека начинается депрессия, то в нём происходят очень серьёзные изменения: это и упадок сил, и отсутствие энергии, это снижение когнитивных функций, и когда ты замечаешь, что не понимаешь сегодня то, что понимал вчера, что ты не способен реализовать те задачи, которые для тебя были совершенно привычными, конечно, от этого очень тяжело. Сейчас вспомнил пример ещё одной замечательной подвижницы, он здесь будет очень к месту, это игуменья Арсения (Себрякова), она тоже не прославлена. После смерти святителя Игнатия Брянчанинова, с ней очень подружился его брат, который в ней находил как бы для себя второго святителя Игнатия. Я, когда читал впервые её записки и письма, меня мысль о том, насколько она похожа на святителя Игнатия, не оставляла. А потом, когда я нашёл это свидетельство, это было особенно интересно. Так вот, она как-то писала о том, что в состоянии какой-то крайней усталости, страшного переутомления думала о том, что может сойти с ума. Вот мысль о том, что ты можешь сойти с ума, она тоже, в общем-то, имеет место быть, и непросто становится. И как она отвечала себе на эту мысль: «Ну, сойду с ума и сойду».

К. Лаврентьева

— Ну да, кстати, такое принятие. Как есть, так и есть.

о. Нектарий

— К слову сказать, тогда ещё не было этого выражения и не было Виктора Франкла, который сформулировал этот принцип парадоксальной интенции, когда для того, чтобы не бояться, ты как бы решаешься на то, чего ты боишься, и страх уходит. Но я глубоко убежден в том, что человеку верующему вот этот приём парадоксальной интенции даётся гораздо легче, потому что ты не просто говоришь «будь что будет, пусть будет самое худшее», а ты доверяешься Богу, и худшее моментально сменяется лучшим. И если обычно приходится ждать, чтобы день наступил после ночи, то здесь день наступает прямо посреди ночи, как только ты доверяешься Богу и ждать не приходится порой.

К. Лаврентьева

— Вот эти раны от гвоздей становятся для тебя в итоге источником силы, а не источником твоей слабости.

о. Нектарий

— Безусловно. Иов ведь не тогда обрёл утешение, когда он выздоровел, или когда жена за ум взялась, или когда дети снова у него родились. Нет, он исцелился от своего душевного и духовного страдания в тот момент, когда ему явился Господь, Который стал для него ответом на все вопросы, которые он никак не мог решить, потому что не мог понять, почему он переживает состояние оставленности. Даже не эти все беды, а вот именно оставленности.

К. Лаврентьева

— Это самое тяжёлое, да

о. Нектарий

— И поэтому, когда Господь ему явился незримым образом, оставленности больше не было, и всё. А вот когда человек, зная про Иова, про опыт многих подвижников, и не подвижников, и грешников в том числе, потому что опыт грешников тоже важен, особенно тех, которые стали потом подвижниками, и он всё это может соединить и понимает, что нет того момента, когда ты был оставлен. Вот у святителя Игнатия есть замечательные слова в письмах: «тот, кто говорит, что Бог его оставил, хулит Бога». Сильные слова, но абсолютно истинные. Никогда Он нас не оставляет. Если ты сам блудный сын и ты ушёл из отеческого дома, то разве это Отец тебя выгнал из него, разве это Он тебя оставил? Но оказывается, где бы ты ни ходил, Его любовь везде была с тобой, и Его любовь не просто ждала тебя — она влекла тебя обратно. И вот когда человек понимает, что, как бы тяжело не было, как бы не было страшно, а всё равно Господь рядом на самом деле, надо как-то найти способ это ощутить и всё становится гораздо легче. Вот такой пример, это безусловно, духовное состояние, но оно тоже граничит во многом с тем, о чём мы говорим, это древний святой преподобный Нифонт Кипрский. Это был человек, жизнь которого была, мягко говоря, далека от благочестивой и целомудренной в молодости, он успел впасть во множество грехов, а потом в один момент у него произошло очень искреннее и живое обращение к Богу, в чём-то похожее на обращение преподобной Марии Египетской. И сначала это была удивительная радость, какое-то утешение от того, что он обрёл вот эту жизнь с Богом, а потом наступил период нескольких лет полного нечувствия, полной холодности и неспособности ощущать, что в этом мире есть Бог. Только лишь верил он в то, что есть Бог, но ничего не чувствовал. Вот эти несколько лет ему являлся враг рода человеческого, говорил: «Нет никакого Христа, нет никакого Бога, есть только я».

К. Лаврентьева

— Страшное дело.

о. Нектарий

— И он четыре, если не ошибаюсь, года говорил в ответ: «Нет, есть Бог, есть Христос, Ему одному поклоняюсь». Это тоже, кстати, очень-очень хороший урок. И когда кто-то говорит, что ему тяжело, можно вспомнить этот пример, ему точно было тяжелее, чем нам. Потому что редко кто может сказать, что столько времени в его жизни это длится, и при этом ещё приходит тот, который не к ночи помянут будет.

К. Лаврентьева

— Вы сейчас говорите вещи, которые очень перекликаются с нашей следующей цитатой:

«Многие обращаются ко мне с тем, что не могут сохранить своего внутреннего мира, — говорит нам старец Фаддей. Невозможно сохранить внутренний мир, пока совесть в чём-то обличает нас. Следовательно, мы должны очистить свою совесть. Это условие для того, чтобы Господь посмотрел на нас и даровал благодать. И тогда Он даст нам свою благодать, силу, которая действует всюду, а особенно в душах тех, кто сердцем взыскует Источника жизни, кто взыскует Господа, Который устами древнего пророка говорит: „Чадо, дай мне сердце твоё!“. Только Бог может дать человеческой душе то, что ей необходимо».

К. Лаврентьева

— Смотрите, отец Нектарий, тут же очень важная вещь. Получается, что иногда и грехи какие-то заскорузлые, которые уже дали такие плоды, которые могут тяжёлое состояние вызывать, мы лечим эти тяжёлые состояния, а корень найти не можем. Получается, что во время депрессии сил особо нет ни на что. Может быть, как раз в это время заняться собственным покаянием?

о. Нектарий

— Вы знаете, это время, чтобы заняться покаянием, безусловно, очень подходящее. Проблема может заключаться только в том, что у человека, находящегося на самом дне депрессии, может не быть на это совершенно сил. Знаете, почему? Вот если взять шкалу Бека и посмотреть, какие вопросы задаются человеку для того, чтобы выяснить, есть у него депрессия или нет. Там есть, например, такой вопрос: «считаете ли вы, что всем было бы лучше, если бы вас не было?» И вот человек, который думает, что всем было бы лучше, если бы его не было, и что ему самому было бы лучше, если бы его не было, ему трудно по-настоящему обратиться к покаянию, то есть его покаяние может носить просто самоуничтожительный характер. Но есть тут очень важный нюанс, об этом говорит замечательный другой подвижник, современный практически отцу Фаддею, игумен Никон (Воробьёв). Он говорит о том, что страшно не падение, страшен не грех, а страшно то, что человек через падение и грех отлучается от Бога. Трудно мне сказать, кому он пишет, такое ощущение, что это его очень близкое духовное чадо Алексей Ильич Осипов в будущем, судя по контексту, он пишет ему о том, что, когда ты близок к падению — молись, когда ты падаешь — молись, и продолжай молиться, когда ты уже упал, потому что задача заключается в том, чтобы как можно быстрее вернуться. Мы же знаем, что праотцы могли вернуться в рай, если бы они сказали одно простое слово «Господи, прости».

К. Лаврентьева

— «Прости нас, пожалуйста, Господи».

о. Нектарий

— Да, но тут надо не только сказать, тут же еще надо поверить в то, что Господь простит. А здесь заключается совершенно удивительная тайна: когда человек сам прощает, он верит в то, что может быть прощён, когда человек милует, он верит в то, что может быть помилован. Когда человек любит, он легко верит в то, что может быть любим. Почему евангельские заповеди обладают такой удивительной целительной силой? Они направлены на наше изменение, благодаря которому мы можем чувствовать и чуть-чуть принимать Бога, и принимать то, что Он хочет нам дать. То есть мы открываемся для Него благодаря выполнению евангельских заповедей. Но когда человек пытается их выполнять с чувством, что он их должен выполнять, что если он их не выполняет, то он пропал и погиб, это очень часто его угнетает и усугубляет то состояние, о котором мы говорим. Мне кажется, что очень важно учиться исполнять евангельские заповеди, даже если у нас получается это плохо, с мыслью о том, какая это радость, что мы можем, выполняя их, становиться похожими на Того, Кто нам их дал. Вот тогда это действительно очень хорошо помогает нам на пути выхода из депрессии, и это дает нам возможность видеть тот свет, который в жизни с Богом, сокровенный.

К. Лаврентьева

— Программа «Почитаем святых отцов» на Радио ВЕРА. Мы сегодня читаем книгу архимандрита Фаддея Витовницкого «Мир и радость в Духе Святом». У нас в студии игумен Нектарий Морозов, настоятель храма во имя святых первоверховных апостолов Петра и Павла в городе Саратове, руководитель фонда социальной поддержки «Хорошие люди». Отец Нектарий, давайте еще одну цитату прочитаем из книги старца Фаддея.

о. Нектарий

— «Старец Фадей говорит, что мысль — начало всему. Все зависит от мысли, от ее изменчивости и непостоянства. Отрицательные мысли, которые приходят каждому из нас, необходимо отторгать как можно быстрее, потому что если они спустятся в сердце, захватят чувства и смешаются с ними, то станут намного опаснее и побороть их будет намного труднее. А если к ним присоединится и воля — свободное решение человека носить и развивать в себе это смешение дурных мыслей и чувств, и даже претворить его в действие, — тогда грех полностью воцарится в человеке и освободиться от него крайне трудно».

К. Лаврентьева

— Действительно ли мысль так влияет на состояние? Может ли у нее быть такая власть?

о. Нектарий

— Вы знаете, сегодня есть немало людей, которые считают, что человек способен испытывать какие-то эмоции, не основанные на мыслях. Но мне кажется, что это очень серьезное заблуждение. Так думают люди, которые не успевают свои мысли отслеживать и вообще не очень внимательны к тому, о чем они думают. Потому что каждый раз, когда у нас портится настроение, или когда мы чувствуем злость, или когда мы чувствуем раздражение, всегда, если мы проанализируем, найдем ту мысль, которая лежит в основе этого измененного состояния, измененного не лучшим образом. И да, мысли имеют колоссальную власть над нами, поэтому, как говорил когда-то еще один подвижник, близкий нам по времени — преподобный Паисий Афонский, «самое лучшее предприятие — это завод по производству хороших помыслов». Это, действительно, такая вещь очень чудная, когда люди, которые никогда не видели друг друга в этой жизни земной и никогда, может быть, даже друг о друге не слышали, говорят вещи, которые настолько схожи. Вот, действительно, этот «заводик» по производству хороших помыслов — это самый прекрасный «бизнес», который только может быть, потому что хорошие мысли преображают жизнь человека, и наоборот. И вот здесь должно быть действительно большое внимание к тому, чтобы не только не впускать в своё сердце те мысли, которые влекут нас ко греху, которые убеждают нас исполнять на деле какие-то страсти, но очень важно еще до того не впускать в своё сердце те мысли, которые просто портят нам настроение. Мысль о том, что что-то страшно, что что-то стыдно, неуспешность, неудача, вот если я с этим не справлюсь. Мысли, связанные с тем, что мы сравниваем себя с кем-то и чувствуем себя далеко не лучшим образом в момент этого сравнения. У каждого полным-полно, может быть мыслей...

К. Лаврентьева

— Всё, что отнимает мир.

о. Нектарий

— Да, потому что как только отнимается мир, сразу открывается путь к греху, потому что человек слабеет, ослабевает его связь с Богом, и человек очень удобно впадает в любой грех, потому что до этого он впал в грех уныния от того, что у него испортилось настроение.

К. Лаврентьева

— Всё, открыл форточку для следующего греха. Давайте читать дальше:

«Мы не досаждаем Господу тем, что открываем Ему свои печали. Мы досаждаем Ему, когда грешим. Ему угодно, чтобы мы постоянно призывали Его и открывали перед Ним своё сердце. Молитва — это не то, что началось и закончилось. Стал перед иконой, проговорил и пошёл дальше своей дорогой. Это не молитва»

К. Лаврентьева

— Чему учит нас депрессия, отец Нектарий? Ну и не только депрессия, а вообще все сложные какие-то истории в жизни, чтобы учиться предстоять перед Богом постоянно?

о. Нектарий

— Знаете, чему может научить депрессия, какой прекрасный урок может человеку преподать? Нам очень часто кажется, что мы имеем значение настолько, насколько мы в чём-то преуспеваем в этом мире. Причём для человека светского это может быть одна форма преуспеяния, а для человека, который выбрал для себя духовность, это может быть совершенно другая форма преуспеяния, но у нее тоже будет немало каких-то вещей земных и материальных. А депрессия, отнимая у человека силы делать то, что он делал обычно, отнимая у него те способности, те компетенции, которые у него, казалось бы, уже были, ставит его перед таким фактом, что ты есть, но у тебя сейчас ничего нет. И что тогда остаётся для тебя важным? Есть даже такая практика сегодня, достаточно небезопасная, психологическая, когда человеку говорят: «Вот представь себе, что у тебя нет всего того, что у тебя есть, и что тогда?» Человек говорит: «Ну вот тогда я буду делать другое». — «Нет, и этого нет, и этого». И вот как бы с человека совлекают всё и говорят: «Ну а теперь что? Куда ты пойдёшь?» Но для верующего человека должно быть понятно, куда он пойдёт, когда у него ничего нет — к Богу. И депрессия в этом смысле, насколько бы она не была тяжёлой, разрушительной для человека, может стать вот этим коридором, этим выходом к Богу при всей своей специфичности. Тут закон, о котором говорит преподобный Иоанн Лествичник, тоже действует. «Как вода, со всех сторон стесняемая, поднимается вверх, так и душа, угнетаемая скорбями, восходит к Богу». И депрессия здесь не исключение, опять-таки, при всей специфичности того состояния, в котором человек находится. Знаете, иногда бывает важно почувствовать, что ты никуда не годен во всех отношениях, что ты ничего не можешь, для того чтобы вдруг просто почувствовать, что ты есть по воле Божией, и этого уже достаточно, я всегда обращаю на это внимание, насколько это всё-таки важно. Когда-то Господь предвечно, на уровне этих самых предвечных логосов, всего, даже нельзя сказать, что решил, потому что это не решение как таковое, это что-то, находящееся за пределами тех слов, которые мы можем употребить. То есть идея каждого из нас была предвечна, почему-то это очень важно, чтобы были мы со всем тем, что есть в нас, с нашей уникальностью, с нашей неповторимостью, потому что нет ни одного человека, который бы повторял другого. Почему-то Господь вот нас такими сотворил, значит, важно само по себе не только какую мы работу выполняем, не только, насколько мы хорошо думаем, пишем, говорим, а просто мы сами по себе для Него важны. И, наверное, депрессия — это то состояние, в котором мы можем поверить, что если мы важны для Бога любые, то мы важны должны быть и для самих себя. И в этой мысли, в этой благодарности Богу человек может найти для себя достаточно много сил. А если он будет считать, что он должен быть кем-то для того, чтобы завоевать право быть, здесь будет очень далеко от смирения. Это тоже путь к смирению: понять, что то, что ты есть — это то, что тебе дал Господь, а всё, что ты пытался к этому прибавить, ты пытался прибавить от себя, и вот сейчас конкретно это не получается. Поэтому доверься тому, что у тебя есть от Бога, положись на Него.

К. Лаврентьева

— Отец Нектарий, я вас слушаю и думаю о том, что, наверное, помимо всех прочих сложностей, связанных с депрессией, она сложна ещё и тем, что абсолютно выбивает почву из-под ног, твою былую житейскую уверенность какую-то, в том числе уверенность в себе, какую-то внутреннюю стабильность, ну маломальскую какую-то, знаете, устроенную и налаженную жизнь. Ты в одночасье можешь просто, в какой-то прекрасный ужасный день, стать совершенно другим человеком. У тебя взгляд другой, мысль другая, осознание, вообще всё.

о. Нектарий

— Но дело в том, что в жизни каждого из нас обязательно наступит день...

К. Лаврентьева

— ... когда почва выбьется из-под ног.

о. Нектарий

— Когда она не просто выбьется, а когда окажется вдруг, что всё закончилось здесь, и мы уходим туда, в другую жизнь, о которой мы знаем ещё пока слишком мало.

К. Лаврентьева

— Да, а так мы это немножко проживаем уже. Тоже милость Божия, да?

о. Нектарий

— Проживаем чуть-чуть, да. В этом тоже её полезность заключается, безусловно. Но, опять-таки, очень хорошо подвергать свою жизнь регулярной ревизии, задаваться вопросом: а не надеюсь ли я на что-то в своей жизни больше, чем на Бога? А не придаю ли я чему-то значения больше, чем жизнь с Богом? Практически кажется, что — да, надеюсь, и я придаю чему-то большее значение. А ведь Господь говорит о том, что тот, кто не любит Его более всего, Его недостоин. И это не какое-то суждение, отвержение, это просто напоминание о том, какую страшную ошибку мы совершаем, когда думаем, что для нас кто-то или что-то может быть важнее, чем Он и чем наши отношения с Ним.

К. Лаврентьева

— То есть как раз цепляться за ризы Христовы в эти тяжёлые дни, в этот тяжёлый период — это, наверное, единственное, что остаётся. Учиться доверять.

о. Нектарий

— Это единственное, что остаётся тому, кто не верит, что он в руках Божьих находится. Тому, кто не верит, что он находится в руках Божьих, остаётся только цепляться за ризы, а тому, кто верит, достаточно просто в этих руках успокоиться, потому что мы правда всегда в них.

К. Лаврентьева

— Как интересно вы сказали, отец Нектарий. Давайте заключительную цитату в этом часе прочитаем:

«Любите малые вещи, — говорит нам старец Фаддей. Стремитесь к простому и скромному, а когда душа созреет, Бог даст ей внутренний мир. Он видит вас, и Ему угодно, когда мы ищем Его мира. Пока душа не созреет, Он будет показывать ей, что Он всюду, всё наполняет, весь мир, всякое творение. И как радуется тогда душа, ни в чём не нуждается. Но потом Господь снова скрывается от нас, чтобы мы стремились к Нему и всем сердцем искали Его. Итак, слава Богу, приступите с мирным сердцем и чистой совестью ко Господу, и примите Пречистое Тело Его и Пречистую Кровь Его, ибо Он благоизволил, чтобы мы были Ему родными не только по духу, но и по телу, Он благоизволил отдать за нас Себя. Видите, как Он щедро и без остатка всего Себя нам дарует. Даёт своё Тело и Кровь, чтобы мы имели с Ним жизнь вечную, в единении с Ним, но именно поэтому взыскует чистоты наших сердец, нашего уподобления святым».

К. Лаврентьева

— Вы знаете, отец Нектарий, читаю эту цитату и вспоминаю, как однажды на Святой Земле мы познакомились с потрясающим человеком, который тоже прошёл этот период непростой. Вот почему-то, когда человек очень счастлив, ты начинаёшь с ним общаться и узнаёшь, что это было в его жизни, что он познал такую тёмную ночь, что теперь он всему рад, что есть в его жизни. Ты проснулся — слава Богу, у тебя есть стакан воды, кусочек еды какой-то, и ты уже счастлив. И вот он нам рассказывает, ведь у каждого свое, а для него стало утешительным то, что он вдруг понял, что через депрессию мы, по своему недостоинству, по своей немощи, в каком-то совсем вот минимальном количестве, но прикасаемся тоже к страданиям Господа. Ведь и на Кресте Он испытал богооставленность, и ведь предательство близких Он испытал, и линчевание, и унижение, если у Него кровавый пот лился в Гефсиманском саду! То есть это вообще не подвергается никакому нашему человеческому анализу, но так или иначе мы можем к Нему прикоснуться через это, к Его вот этой Страстной Пятнице. Я понимаю, что это звучит очень-очень мощно, очень дерзновенно, но это может быть утешением, отец Нектарий?

о. Нектарий

— Нет, вы знаете, это, может быть, звучит и дерзновенно, но это звучит абсолютно правдиво, и я бы сказал, реалистично, потому что, если бы мы попытались представить себе некую точку, в которой человек ближе всего к Богу, а Бог ближе всего к человеку, то это оказалась бы одна и та же точка. Бог ближе всего к человеку был на Кресте, и человек к Богу тоже оказывается максимально близок на кресте, то есть это место встречи. Поэтому, безусловно, здесь есть удивительная истина. К сожалению, она открывается не всем, и неверующему сердцу эта история может открыться только в тот момент, когда это сердце станет верующим, и это бывает очень горько, потому что люди проходят мимо неё. Но для верующего человека эта истина должна стать обязательно очевидной, и вот это приобщение через страдания к страданию Христову в минимальной какой-то, совсем крошечной степени, оно всё равно для нас очень важно. Но это приобщение происходит только в тот момент, когда человек это осознаёт. До того момента, пока он этого не осознаёт, он просто страдает. Вот, знаете, у иеросхимонаха Ефрема Катунакского, афонского подвижника ХХ столетия, был период, когда всё тело покрылось страшной мокнущей экземой, язвами. И он в этом состоянии находился долгое время, совершенно исстрадался, и вдруг он услышал голос: «А если Я хочу, чтобы ты вот был в таком состоянии сейчас?» И он сказал: «Господи, буду столько, сколько надо». Опять-таки, я не думаю, что Господь привёл его в такое состояние, потому что это совершенно естественное состояние для человека, который ведёт такой образ жизни, как он, у которого и старческая немощь, и авитаминоз, масса всего....

К. Лаврентьева

— Ну да, и климат.

о. Нектарий

— Да, ничего в этом удивительного нет, а удивительно другое — вот этот вопрос и вот этот ответ.

К. Лаврентьева

— Готов ли ты потерпеть ещё это ради Меня?

о. Нектарий

— Да, я хочу быть таким, каким Ты хочешь меня видеть сейчас, даже если таким. И он выздоровел после этого, надо сказать.

К. Лаврентьева

— И, кстати говоря, отец Нектарий, очень важная мысль: ведь очень часто, когда мы смиряемся с тем, с чем долго не можем смириться, иногда даже годами — мы получаем облегчение, а потом и выздоровление, очень часто такое бывает. Это касается не только депрессии, но и каких-то жизненных скорбей.

о. Нектарий

— Дело в том, что бунт вызывает колоссальное напряжение.

К. Лаврентьева

— И очень много сил теряется.

о. Нектарий

— А принятие и смирение, а это связанные вещи, это не одно и то же, но они, тем не менее, связаны глубоко, — дают человеку колоссальные силы. Люди всё время думают, что смирение — это какая-то слабость, а в смирении человек обретает колоссальную силу. То есть для смирения нужна сила, но в смирении ещё больше силы человеку дается, но самое главное, там даётся ещё Божественная сила. Знаете, такой был подвижник в ХХ столетии — архимандрит Эмилиан Симонопетрский, который долгие годы пролежал прикованный к постели, и он говорил о том, когда ещё не был прикован к постели, что творение — это акт Божественного смирения, потому что, творя человека, Бог как бы чуть отходит в сторону и во многом Своё место уступает человеку, потому что, когда Он творит существо, имеющее свободную волю, то Он как бы чуть-чуть отодвигается в сторону, вот такие слова были у отца Эмилиана. А когда человек смиряется, то он делает противоположное, говорит: «Господи, нет, вот Ты будь на своём месте, а я буду на том, на котором я должен быть, и не буду пытаться Твоё занять».

К. Лаврентьева

— Ой, спасибо, отец Нектарий, мы сегодня какие-то колоссально важные вещи успели проговорить милостью Божией, слава Богу. Спасибо вам, отец Нектарий, что вы сегодня в этом часе с нами были, что вы обсуждали такую тему.

о. Нектарий

— Спасибо, Кира.

К. Лаврентьева

— И давайте напомним нашим слушателям, что мы сегодня с игуменом Нектарием (Морозовым), настоятелем храма во имя святых первоверховных апостолов Петра и Павла в городе Саратове, руководителем фонда социальной поддержки «Хорошие люди» (фонд для людей, которым очень сложно, которые находятся в трудной жизненной ситуации), читали книгу архимандрита Фаддея Витовницкого «Мир и радость в Духе Святом», обсуждали проблему депрессии, тяжёлых душевных состояний, выхода из них, духовного осмысления этих состояний. Спасибо огромное, отец Нектарий, ещё раз. Мы прощаемся с вами, дорогие наши слушатели, до следующей недели. Всего вам доброго и до свидания.

о. Нектарий

— До свидания.

---

Все выпуски программы Почитаем святых отцов

• «Свет Христов». Архимандрит Симеон (Томачинский)
• «Роль молитвы в жизни христианина». Архимандрит Симеон (Томачинский)
• «Любовь к врагам». Священник Анатолий Главацкий