«Жостовский промысел». Екатерина Бунина

Гостьей программы «Исторический час» была кандидат исторических наук, доцент университета имени Разумовского Екатерина Бунина.

Разговор шел об истории народных промыслов в России, в частности о знаменитой Жостовской росписи.

Ведущий: Дмитрий Володихин

---

Д. Володихин

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Это Светлое радио, Радио ВЕРА. В эфире передача Исторический час. С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И сегодня мы поговорим об одном из замечательных явлений русской художественной культуры. Помните, дорогие радиослушатели, сколько по России разнообразных промыслов, уходящих корнями в девятнадцатый, восемнадцатый век, а то и глубже. И вот одно из таких явлений называется жостовская роспись. Собственно, чаще всего говорят о жостковских подносах, но сегодня с моей прекрасной собеседницей мы поговорим о том, что Жостово — это только подносы. Нынче тамошних художников можно поздравить с двухсотлетием промысла, 2025 год это официально 200 лет, хотя и здесь есть поправка, в общем-то, в тех местах всё начиналось несколько раньше, не в начале девятнадцатого века, а, наверное, ещё в восемнадцатом столетии. Ну и, прежде всего, мне хотелось бы показать то, что ведь это достаточно редкое явление в России, огромное количество обычаев, промыслов исчезло, сгинуло. Смыто было волной времен, в особенности в начале XX века. Тем не менее, жостовскую роспись до сих пор любят, до сих пор ею любуются, до сих пор ее приобретают. И если она не расцветает, то уж, во всяком случае, уверенно жива. По нынешним временам это немало. Я представляю вам нашу гостью. Она впервые у нас на Радио ВЕРА. Екатерина Бунина, кандидат исторических наук, доцент университета имени Разумовского. Здравствуйте.

Е. Бунина

— Здравствуйте.

Д. Володихин

— Первый мой вопрос нашей гостье. Вот мы начали говорить о промыслах России. Жостово — это, скажем так, цветок на картине цветущего весеннего леса. Какое место Жостово занимало в общем системе огромного количества промыслов, которые возникли у нас до революции?

Е. Бунина

— Действительно, жостовский промысел нельзя рассматривать вне истории развития нашей кустарной промышленности, то есть мелкой крестьянской промышленности.

Д. Володихин

— Ну и насколько я понимаю, это вроде бы артель, ремесло, но это впоследствии и фабрика.

Е. Бунина

— Да, конечно. В России было море промыслов.

Д. Володихин

— Ну давайте их перечислим. Жостово, не самый древний и не самый новый из них. Что появилось раньше?

Е. Бунина

— Наша кустарная промышленность — это изначально способ выживания крестьянского населения в условиях, как правило, нечерноземных областей нашей центральной России, центрально-промышленного района. И поэтому, если мы говорим о жостовском промысле, то это, конечно, вот история кустарных промыслов нечерноземной России, в частности, это губерния Московская, да, вот центрально-промышленный район относится, Калужская, Тверская, Владимирская, Тульская, то есть, вот как бы та область, которая исторически заселена была великорусским народом, и вот как бы в таких условиях неблагоприятных, в общем-то, для земледелия развивались различные побочные неземледельческие занятия.

Д. Володихин

— Ну вот, насколько я понимаю, Жостово это где-то под Мытищами, да? Это совсем недалеко от Москвы.

Е. Бунина

— Да, это находится деревня Жостово на территории современного Мытищинского района Московской области на северо-восток от Москвы. Собственно говоря, промысел зарождался в нескольких таких вот центрах, селениях. Первоначально он возникает в селе Осташково, которое недалеко от Жостова находится, затем Жостово и целый ряд, целый куст таких вот других населённых пунктов в этой округе.

Д. Володихин

— Ну, а вот то, чем славны старые русские промыслы: Гжель, Федоскино, которое связано там на уровне генетическом с жостовскими живописцами, филимоновская игрушка, что из этого было древнее, чем Жостово, что как бы подготовило почву для его появления ее?

Е. Бунина

— Ну, например, и, кстати говоря, это действительно интересное такое вот обстоятельство, то, что промыслы по изготовлению лакированных подносов, а Жостово всё-таки у нас ассоциируется прежде всего с подносом, хотя ассортимент был гораздо шире, чем, собственно, подносы. Вот, действительно, в 18 веке ещё зарождается производство металлических подносов на Урале, это Нижний Тагил. Собственно, и в других регионах были вот такие производства в XIX веке. Но вот интересно то, что именно жостовский вот этот промысел, так сказать, стал в итоге визитной карточкой России, ассоциируется у нас с символом России, да, вот этот основной сюжет подноса, так сказать, цветочный букет. Вот как бы в этом смысле, конечно, интересно, что именно вот этот подмосковный центр, так сказать, вот такой статус обрел в итоге.

Д. Володихин

— Насколько я понимаю, изначально Жостово и Федоскино, которые сейчас рассматриваются как разные места, они не были разорваны. Это было, ну, что-то вроде одного куста.

Е. Бунина

— Да, действительно, до 30-х годов XX века пешим ходом из деревни Жостово до села Федоскино можно было добраться где-то за час, и, собственно говоря, жители и мастера, так сказать, перемещались туда-сюда, фактически это был единый такой куст. И только в 30-е годы, во время строительства канала «Москва-Волга», канала имени Москвы, произошло такое искусственное разделение вот этого центра на две части, и в результате, так сказать, изначально близкие по технологии, по ассортименту изделий центры промысловых обрели каждой свою специализацию, хотя, в общем-то, и зародились они приблизительно в одно и то же время. Федоскинские мануфактуры, это 1795 год, первичное, так сказать, жостовское ремесло восходит к селу Осташково, и это тоже где-то конец 18-го, начало 19-го века, хотя официально датой рождения жостовского промысла считается 1825 год.

Д. Володихин

— Ну хорошо. Вот вы сказали о специализации. Жостово известно своими подносами, но мы говорим, что это не только подносы. А в чем отличие Федоскино? А специализация в чём, собственно, состоит? Не поднос, а что-то другое?

Е. Бунина

— Федоскинская лаковая миниатюра, изначально ассортимент этого производства состоял в различных изделиях из папье-маше. Это были коробочки, например, табакерки, это были вот какие-то такие, например, кстати говоря, лаковые козырьки для солдатских фуражек. Собственно, с этого начинался вот этот промысел. И плюс, вот эти изделия, они расписывались такой вот миниатюрной росписью, которая восходила к академической живописи. А жостовская роспись — это роспись, которая берёт начало в таком народном видении того, как нужно нарисовать, изобразить. Она более, скажем так, широка, другая техника используется. Более того, вот эти два центра, которые между собой конкурировали, федоскинцы считали, что жостовцы более, ну скажем так, не то, чтобы грубо пишут, но вот, так сказать, не настолько изящны.

Д. Володихин

— А мы утонченная аристократия промысловой живописи, а они грубое простонародье.

Е. Бунина

— Ну вот приблизительно так. Хотя те же самые жостовцы, да, вот Вишняковы, основатели этого промысла, они ценили федоскинцев именно вот за вот эти вот навыки такого тонкого письма. Но впоследствии, если мы говорим о специализации, Федоскино останется, так сказать, вот при своих лаковых табакерках, коробочках с этой миниатюрной росписью, а Жостово фактически переквалифицируется на металлические подносы. Ну а если, например, сегодняшний день мы смотрим, то роспись эту мы видим и на, например, в предметах мебели, и на ёлочных игрушках, и, так сказать, вот самые разнообразные.

Д. Володихин

— Доберёмся до современности, нам до неё ещё целая передача. А вот что я хотел спросить, ведь тогда уже, в XIX веке, вообще существовали старинные промыслы палех, мстёра, гжель, хохлома, а были какие-то элементы переклички, влияли ли они друг на друга или каждый промысел возникал по-своему и каждый промысел питался своими соками?

Е. Бунина

— Мне трудно подобрать нечто похожее на жостовскую роспись. Самым близким претендентом на сходство является роспись, которой покрываются тагильские подносы. тагильская роспись. И, кстати говоря, в некоторых сувенирных магазинах продавцы пытаются выдать тагильские подносы с тагильской росписью за жостовские. Но если ты знаешь жостовскую роспись изнутри, в том числе, как она строится, конечно, спутать ее ни с чем невозможно. Поэтому, в общем-то, мне кажется, что, конечно, могли подглядывать друг у друга, но в целом эти стили как-то самобытные.

Д. Володихин

— Хорошо. Вот вы говорили о том, что это крестьянская промышленность. Для современного человека звучит непонятно. Промышленность — это то, что характерно для города большого, это фабрики, это заводы и какая там промышленность на селе. Объясните, что это такое было? Это люди сидели, каждый в своём доме, это был некий цех, это была фабрика. Изначально что такое промысел?

Е. Бунина

— Кустарные промыслы, они были тесно связаны с сельским хозяйством. Например, там, где была хоть какая-то, так сказать, надежда что-то вытянуть из земли, то, так сказать, занимались параллельно и сельским хозяйством. Там, где условий таких не было, народ переключался полностью на промысловую деятельность. Ну, что это из себя представляло? Ну, как правило, ну, например, если мы тоже Жостово возьмем, другие кустарные наши направления, это могло быть семейное производство, на дому, например, что-то изготовлялось. Или, например, если это был такой большой промысловый куст, то в него могли входить значительное количество крестьянских семей, которые на дому, опять-таки, или в небольших общих мастерских выполняли свою работу, затем сдавали продукцию, так сказать, посредникам, которые уже продавали ее на ярмарках и так далее.

Д. Володихин

— В общем, на всех оказывался тот купец, который вез товар деревни или села на продажу.

Е. Бунина

— Ну, а как же без него, конечно.

Д. Володихин

— Я хотел бы, дорогие радиослушатели, напомнить вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях замечательный историк, кандидат исторических наук, доцент университета имени Разумовского Екатерина Бунина. Мы беседуем о жостовском промысле, одной из ярчайших звезд на небосклоне кустарной промышленности России. Ну что ж, теперь давайте посмотрим на то, откуда есть пошла жостовская роспись. Ну, прежде всего, стоит помянуть людей, на земле которых она выросла, и людей, которые её организовывали. Для крестьянина не очень характерно собираться, для российского крестьянина не очень характерно собираться в колхозы, он, в общем, не так уж много любил общину свою, и тем не менее, в общем, Жостово — это ведь усилия множества десятков людей, а может быть и сотен. А каким образом это зародилось, при каких обстоятельствах?

Е. Бунина

— Обстоятельства были таковы, что, собственно говоря, прародителем этого промысла, скажем так, было село Осташково. В XVIII и начале XIX века оно попеременно принадлежало сначала князьям Черкасским, затем графу Шереметеву. И вот, собственно говоря, крепостной крестьянин Николая Петровича Шереметева Филипп Вишняков, который, как говорят, работал вощиком на Федоскинской мануфактуре, которая, так сказать, уже существовала, вот была создана недалеко от Жостово, так сказать, вот в нынешнем Федоскино, вот он как бы, так сказать, решил завести своё дело. И создал свою мастерскую. Ну и здесь, конечно, невольно задумаешься о том, собственно говоря, почему именно такую мастерскую создал Вишняков. В литературе, конечно, пишут о том, что он, ну, так сказать, может быть, перенял вот этот вот федоскинский, да, уже существовавший опыт. На самом деле невольно начинаешь размышлять и вспоминаешь, что Шереметевы это были люди, которые скажем так, большое внимание уделяли эстетической стороне жизни, то есть это были люди, которые построили Кусково, Останкино, которые, так сказать, покровительствовали искусству, крепостной театр. То есть вот как бы вот эта атмосфера, да, такая витала. Здесь, конечно, можно, так сказать, ну и критически отнестись к этому, да. Неужели Филипп Вишняков, была у него такая насмотренность, да, как говорят современные дизайнеры и художники. Но кто знает, да, как это все передавалось. Он же ведь мог заняться и текстильным промыслом. Текстильный промысел был преобладающим в Подмосковье. Но, тем не менее, вот он, так сказать, в художественную сферу, что называется, приложил свои предпринимательские усилия и не прогадал.

Д. Володихин

— Ну, то есть, у вас есть гипотеза, что Шереметьев, представитель одного из подлинно аристократических древних родов, притом рода, который был связан по крови с Романовыми, с правящей династией, что он как-то мог подтолкнуть Вишнякова и всю эту крестьянскую среду в своем имени, своих крепостных крестьян к тому, чтобы они занялись этим, а Вишняков сделался чем-то вроде организатора.

Е. Бунина

— Ну, вот как бы, так сказать, идея смелая, насколько он подтолкнул, но, может быть, что-то такое в воздухе веяло. В конце концов, Николай Петрович Шереметев ещё нам интересен и тем, что ведь это была история, так сказать, женить бы его на Прасковье Ковалёвой- Жемчуговой, крепостной актрисы, да, которую, так сказать, освободил. То есть, ну, неординарный человек, Как знать, как говорится, что там, так сказать, витало. Хотя, как пишут, в Осташково, вот это село, село было маленькое, там чуть ли не семь дворов было в конце XVIII века. В Осташково они приезжали только охотиться.

Д. Володихин

— Иными словами, добраться до того, кто первый сказал: здесь будет мастерская, вернее множество мастерских, рассыпанных по домам, регулярно не добиравшим хлеба при сборе урожая, сейчас уже сложно. Вишняков, ему подсказали, его хозяин, звучит страшновато, но именно, что его хозяин по тем временам, или кто-нибудь еще. Но вот так или иначе, все это возникает, вы говорите, в Осташково в в конце XVIII века, и, тем не менее, промысел официально родился в 1825. А что, собственно, произошло? Почему эту дату считают основой?

Е. Бунина

— Филипп Вишняков был одним из, так сказать, трех братьев, который, собственно, начал это дело в Осташково. Затем была открыта мастерская в селе, в деревне Жостово. И вот сын Филиппа Вишнякова обучался уже в отцовской мастерской. В какой-то момент уже в селе Жостово он, так сказать, при помощи своего ну, еще там как бы компаньона одного открывает свою мастерскую уже самостоятельную в 1825 году. Ну и, собственно, вот эта дата считается датой основания промысла.

Д. Володихин

— Ну, иными словами, источников мало, документов мало. Вот та дата, первая твёрдая дата из истории жостовского промысла, которую установили железно, вот она и принята как основа для юбилея. Ну что ж, вот опять возвращаясь, мастерская. Это уже не отдельные крестьянские дома. Это уже много народу сидит в одном доме, очевидно. Это уже специально устроенное производство. Серьезное отличие от того, что было раньше?

Е. Бунина

— Ну, раньше-то, я так понимаю, ничего не было?

Д. Володихин

— То есть, иными словами, вот, как вы сказали, сидели по избам, да? И время от времени что-нибудь раскрашивали. А мастерская?

Е. Бунина

— Ну, жостовский промысел, он же вообще, как сказать, вот он включает несколько этапов, да, сначала это изготовление заготовки, затем роспись этой заготовки, затем финальная вот эта вот лакировка, то есть, в общем-то, мастерская предполагала, конечно, оснащение своё.

Д. Володихин

— То есть, иными словами, краски, заготовки, инструменты.

Е. Бунина

— Склад готового товара, который потом отвозился, например, в Москву и сбывался в торговых рядах.

Д. Володихин

— Ну и там, конечно, не всякий крестьянин годен для того, чтобы расписывать подносы, и кому-то, в общем, за конём надо ходить на пашне, а кто-то скорее включится в труд вот этого художественного коллектива, ему это интереснее.

Е. Бунина

— И по способностям, конечно.

Д. Володихин

— И по способностям. Ну что ж, что касается тех самых вех в развитии жостовского промысла, ведь изначально они не металлическими подносами занимались, они занимались подносами из других материалов, но потом от этого отошли. В чем тут причина?

Е. Бунина

— Причина была в том, что в какой-то момент Вишняков отправляется со своей продукцией на ярмарку. Это были приблизительно 20-е годы XIX века. Отправляется с подносами из папье-маше. Фактически особый способ обработки бумаги, плотный. И оказывается, что эти красивые изделия не выдерживают конкуренции с металлическими подносами, более прочными, которые были представлены тагильскими мастерами, уральскими. И он в этот момент принимает решение начать изготовление подносов уже из металла. То есть металлический поднос выдерживал самовар, более был устойчив к воде. То есть он более был в быту неприхотлив и более долго служил.

Д. Володихин

— Ну хорошо, а помимо подносов у них что-то выпускалось?

Е. Бунина

— У них выпускались, например, вот те же самые коробочки, затем табакерки, ну вот такие вот различные, так сказать, мелкие штучки, без которых не всегда удобно обходиться в повседневной жизни.

Д. Володихин

— Короче говоря, как Федоскино, так и Жостова. Просто Жостова сделала свою роспись, ну, своего рода визитной карточкой промыслов России.

Е. Бунина

— И сделали жостовский поднос. Федоскино подносы никогда не делала. Металлические, собственно.

Д. Володихин

— Вот разница. На протяжении XIX-XX век, насколько я понимаю, жестко процветало или были какие-то периоды сложности. Они там росли, поднимались или проходили через разного рода проблемы. Ведь, насколько я понимаю, крестьянская промышленность — дело семейное, а дело семейное — это всегда дело сложное.

Е. Бунина

— Дело семейное, дело сложное. Возник целый ряд мастерских, то есть параллельно с Вишняковым возникла мастерская, например, Беляева, еще других крестьян, это были семейные мастерские. Но здесь, конечно, решающим таким вот моментом, который дал расширение этому промыслу, это все-таки была крестьянская реформа 1861 года, которая создала более свободные условия для предпринимательской деятельности. В конце 19 века, 1862 год, прокладывается железная дорога, которая ведет из Москвы в Лавру, в Сергиев Посад. Она тоже, так сказать, вот появляются чайные, трактиры. Это тоже как бы, ну, так сказать, вот подтолкнуло вот это производство. Если мы вспомним, тем же годом, 1862-м, датируется картина Перова «Чаепитие в Мытищах», где, значит, вот, так сказать, самовар стоит на подносе. Правда, там я вот вглядывалась специально вчера, мне показалось, что поднос хоть и металлический, но он не расписной, но тем не менее характерно, что вот даты совпадают и как бы вот сам предмет. А затем в начале 20 века происходит спад производства, причем как у Жостова, так и у Федоскина.

Д. Володихин

— А с чем связано? Пришла какая-то новомодная восточная продукция, западная, ведь, насколько я понимаю, качество не упало, так почему же количество оказалось невостребованным?

Е. Бунина

— Затрудняюсь сказать. Например, Федоскино оказалось в ситуации, когда в 1904 году последняя владелица фабрики просто даже не продала ее, а просто закрыла, отчего, так сказать, крестьяне, там работавшие мастера, просто пришли в полное отчаяние. То есть, вот мне сложно здесь даже понять, что там произошло, но это отмечают все, что в начале XX века произошел спад вот этого производства.

Д. Володихин

— Ну, я подозреваю, что просто фабрики слишком много более дешевой продукции выбрасывали на рынок, а для жостовцев, ну да, есть железная дорога, можно отвезти в Москву, есть железная дорога, можно отвезти в Сергиев Посад, но если там всё это есть от фабрик и заводов дешевле, то их товар могут уже и не взять.

Е. Бунина

— Возможно.

Д. Володихин

— Ну что ж, если мы подходим вплотную к 1917 году, можно сказать, очевидно, что жостовский промысел находился не в лучшем состоянии. Ну, сравнительно с предыдущим периодом, да, но вот 20-е годы, то есть послереволюционное время, стало временем подъема. Когда создаётся большое количество артелей промысловых, дело пошло по нарастающей. Вот об этом стоит поговорить поподробнее. Мы это сделаем чуть-чуть позже. Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это светлое радио, Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. Мы буквально на минуту расстаемся с вами, чтобы вскоре вновь встретиться в эфире и понять, вот как этот экзотический цветок — Жостово — не только вышел из-под земли, но и выжил в самых суровых северных условиях нашей страны.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях замечательный историк, кандидат исторических наук, доцент университета имени Разумовского, Екатерина Бунина. Мы беседуем о жостовских промыслах. Ну и мы подошли к эпохе бурь, эпохе штормов. И я слышу от вас вещь для меня лично неожиданную — то, что в начале XX века дела промысловиков складывались не лучшим образом. А вот в 20-е годы, наоборот, произошёл некий, если не рассвет, то уж, во всяком случае, подъём. Первый вопрос, а как вообще жостковские мастера выжили в условиях 1917 года, Гражданской войны, в общем, достаточно сложного положения Московской губернии, выжили и решили восстановить своё дело? Как это произошло?

Е. Бунина

— Ну, в Гражданскую войну вообще, сказать, было такое затухание вот этой деятельности по понятным причинам, а 20-е годы это всё-таки новая экономическая политика, и создаются вот эти вот промысловые артели, объединяющие мастеров. И, ну, вот как бы вот таким образом, причём к 28-му году они объединяются в единый артель, который назывался «Металлоподнос в Жостово». То есть, иными словами, всего семь лет, 1921 год, когда объявили новую экономическую политику, это значит, для тех, кто хочет заниматься частным производством, целые серии льгот не разорили, не уничтожили частника, как мечтали в 1917 году, а дали ему определенные возможности для развития, и за 7 лет горстка разрозненных маленьких предприятий выросла в крупное предприятие.

Д. Володихин

— Вот эта артель, что она собой представляла? Много ли там было народу? Насколько она была популярна?

Е. Бунина

— Достаточное количество там было мастеров. Было выстроено каменное здание для мастерской. Ну, собственно, как, вот работали, да, люди, так сказать, вот продолжали вот эту традицию, собственно говоря, ведь промысел жостовский, как и другие промыслы, они восполняли лакуны в производстве товаров широкого потребления, да, поэтому то, что советская власть, советское государство, в принципе, считали не очень важным, а народу было нужно. А как же, конечно. Такой участник делал и доставлял на рынок. Проблема состоит в том, что предприятие не государственное, а НЭП через 10 лет, а фактически раньше, сойдёт на нет, выдохнется. И тут советская власть посмотрит на собрание таких людей и начнёт говорить им, как им жить дальше, уже став частью государства. Но надо сказать, что в 30-е годы, собственно говоря, во время сплошной коллективизации, 29-30 год, мелкая крестьянская промышленность тоже обобществляется. И поскольку роль продукции промысловой в народном хозяйстве была велика, то вот как бы они, так сказать, им давали...Они работали, да, они были нужны. А в 30-е годы советская власть, в общем-то, ну, как сказать, поддерживала этих промысловиков, потому что, например, вот продукция жостовских мастеров, она шла на экспорт, как, например, и продукция других промыслов, которые создавали вот такие высокохудожественные образцы, например, если мы возьмем там кружево, михайловское, скопинское, да, вот рязанские вот эти кружевные промыслы, да даже что там говорить, даже, например, сетевязальный промысел, да, вот вязали сети рыболовные, тоже отправлялись в Иран, или, например, плетение мебели и корзин из ивового прута, прямиком шла за рубеж вот эта тара производственная, то есть, поэтому, в общем-то, продукция была востребована.

Д. Володихин

— То есть, иными словами, если я правильно понимаю, до того, как индустриализация набрала ход, подносы, кружева и т.д. и т.д. советская власть за рубежом меняла на паровозы, трактора, т.е. она продавала, получала деньги и на эти деньги могла купить что-нибудь в сторону необходимой техники?

Е. Бунина

— Да, не без этого. Причем в истории жостовского промысла был такой интересный момент, как раз 20-30-е годы, когда, скажем так, с ним сотрудничали известные художники, в том числе Кончаловский и другие, и цель была привить жостовским мастерам академические приёмы росписи. И надо сказать, что жостовцы очень противились этому вторжению, отстаивали свою традиционную манеру. Но закончилось это тем, что жостовское письмо после этого, скажем так, взаимного обогащения лишь более чётко выработало свой стиль, ну а академические художники, насколько я знаю, стали коллекционировать жостовские подносы.

Д. Володихин

— Короче говоря, крестьяне их переупрямили. Ну, давайте, давайте, учите нас. У нас и дед, и прадед, и прапрадед этим занимался. Хорошо, посмотрим. Ага. Вот это, вот это пригодится. А в остальном, ребята, учитесь лучше у нас. Коллекционируйте нас. Мы просто очень хороши. Война и послевоенные годы, тяготы страны, разорения послевоенные, они ведь могли погубить жостовский промысел.

Е. Бунина

— Война была тяжелым испытанием для страны и для промысловиков. Во-первых, призыв в армию. Многие ушли на фронт. Многие ушли, поскольку ближайшее Подмосковье, ушли в ополчение. Деревенские занимался, рыли окопы. Линия фронта проходила практически, ну, в непосредственной близости от Жостова, от того же Федоскина. В Федоскино даже партизанский отряд был сформирован, куда художники входили. И поэтому, конечно, война, какое она значение оказала? Мужчины ушли на фронт, и традиционно мужчины были художниками. И вот как раз-таки в годы войны, 1942 год, на Жостово приходят женщины, девушки молодые, подростки с тем, чтобы заменить вот этих ушедших мастеров. И вот, конечно, очень интересно здесь обратиться к биографическим таким линиям. Вот, например, известный мастер жостовский Нина Николаевна Гончарова рассказывала, как в 1942 году она приходит на промысел, будучи юной девушкой. И промысел переключился на выпуск изделий, которые нужны были для фронта, для страны. Это были печки-буржуйки металлические, это были хлебные противни, это вот было вот такое, да, солдатские каски. И вместе с тем, по всей видимости, понимали, что нужно сохранить вот этот навык кистевой росписи. И, как она рассказывала, пешком, железнодорожные пути не функционировали, пешком они ходили из Жостова в Пушкино, то есть в сторону Сергиева Посада. В Пушкино находился в это время, ну, вот какой-то, видимо, склад, где им отдавали пустые консервные банки вот от той гуманитарной помощи, которую американцы к нам сюда привозили, то есть она говорила, что мы ходили с мешками, забирали вот эти жестяные пустые консервные банки, приносили на производство и затем использовали это как сырье для изготовления маленькой детской посудки металлической, маленькие подносики, расписывали это и все равно продавали. Ну, конечно, вот... Но надо сказать, что жостовцам повезло, потому что, например, были промыслы, которые, так сказать, оказались в лагерном секторе экономики. Например, семеновский промысел, да, тоже декоративный, декоративное изготовление, семёновское деревянное изделие, ложки и так далее, и плюс семёновская роспись. Очень интересное свидетельство у нас есть о том, как во время войны вот этот промысел семёновский, который занесли в лагерь крестьяне, раскулаченные на заре советской власти. Вот существовало такое производство, которое производило и даже расписывало. Расписывали там вот эти плошки деревянные, ложки и так далее. И тоже это все шло на нужды и обычных людей, и армии. Ну, жостовский промысел, он сложный по технологии. Просто, наверное, невыгодно было бы его перемещать вот в такие необычные условия вместе с носителями этих навыков?

Д. Володихин

— Давайте рассудим. Огромное количество промыслов, которые когда-то гремели по России, были широко известны, они в первый год советской власти исчезли. Иногда в первые десятилетия советской власти исчезли. И в отношении Жостова, наоборот, произошло какое-то, что ли, укрепление этого промысла. Даже в самые сложные годы, в годы Великой Отечественной войны и в годы восстановления хозяйства, жостовский промысел не умирал. Почему? Почему удалось сохранить все это? Что способствовало? Так это было популярно в народе.

Е. Бунина

— Ну, поднос вообще, так сказать, предмет полезный, да, поднос считался символом достатка. Поднос, например, в зависимости от сюжета, который, так сказать, был изображен, он мог использоваться в том числе для украшения жилища, да, вешаться на стену, ставиться, так сказать, вот куда-то, да, не обязательно под самовар. Вот, ну а потом, я даже предполагаю, что, ну, сюжеты, да, были такие, в общем-то, как сказать, демократичные, да, цветы. Цветы — это очень жизнеутверждающий, да, вот такой образ, поэтому, конечно, цветы украшают дом, цветы, в общем-то.

Д. Володихин

—  Очень женский рисунок. И он нравился женщинам Советского Союза. И они так или иначе, даже когда денег в доме нет, всё-таки покупали что-нибудь жостовское себе и детям. Ну, больше себе. Ну, хорошо, ладно. Жостовкий промысел пережил эту тёмную полосу. Вот наступает относительно благополучный мирный период, 50-е, 80-е. Что там происходит? Насколько я понимаю, там довольно значительное предприятие выросло.

Е. Бунина

— Да, происходит, так сказать, на самом деле послевоенный период, 60-80-е годы, это было временем расцвета этого промысла. В 1960 году форма артели была упразднена и появляется фабрика декоративной жостовской росписи. Строится здание, оснащается технически это производство. Работает уже школа, которая готовила художников, приходит много, скажем так, учеников, была хорошо поставлена система ученичества, которая готовила смену. Поэтому вот потом, послевоенный период, это время вот, скажем так, вот таких наиболее знаменитых фамилий, да, мастеров. Предприятие участвовало в выставках, в том числе зарубежных. Художники вошли в состав, жостовские, вошли в состав Союза художников, и это как бы, ну скажем так, вот подняло художественный уровень произведений, если вот смотреть с точки зрения, ну, профессиональных художников.

Д. Володихин

— А я хотел бы напомнить вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передачи «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях кандидат исторических наук, доцент университета имени Разумовского Екатерина Бунина. Мы обсуждаем судьбу знаменитого жостовского художественного промысла. Нам осталось сейчас поговорить о корнях и о кроне. Ствол жизни этого промысла мы вам, дорогие радиослушатели, рассказали. Но что касается корней, откуда-то эта роспись взялась. В России не всё выходило из народного сознания, из народного мировидения. Что-то приходило с Востока, что-то приходило из Европы, что-то действительно создавалось трудами русских крестьян, их сознанием, их предпочтением, их вкусами. Вот Жостово, что рисовали, что осталось от этих сюжетов, и откуда они в целом взялись?

Е. Бунина

— Изначально, скажем так, сюжетная канва была достаточно разнообразна. Если мы смотрим изделия XIX века, первой половины, второй половины, мы видим изображения, например, такого исторического плана, жанровые сценки были популярны, сценки чаепития. Значит, тема, посвященная войне 1812 года. Есть, например, поднос с изображением, который называется «Триумф Екатерины Второй». Изделия с портретом Петра Первого. То есть, как бы вот такие, пейзажные были сюжеты. Ну а вот постепенно, как я уже, наверное, говорила, начиная со второй половины XIX века, основной рисунок, основной сюжет — это цветочный букет. Ну и как сами художники жостовские говорят, что они живут на природе, да, среди, собственно, вот этой вот, так сказать, цветов и лесов средней полосы, и, собственно, они писали то, что видели, так сказать, добавляя свое такое художественное видение, фантазию. На самом деле это же все равно, да, это русская деревня, да, это вот все равно такой крестьянский мир, это любовь к лесу, это вот такое чувство живого, живой природы.

Д. Володихин

— К лесу, к саду и к огороду, потому что жостовский букет можно воспринимать по-разному. Листочки и цветочки лесные, и здесь же, в середине этого букета, чаще всего ты видишь розы, ну или шиповник, объяснить, что это такое, роза, жостовская роза. Но точно, что это не из леса.

Е. Бунина

— Из сада, конечно, да, из сада, но роза, она и есть роза.

Д. Володихин

— То есть, иными словами, мастера жостовского промысла делали ровно то, что людям нравится больше всего. Попробовали Петра. Не пошёл Пётр. Попробовали езду на тройках. Ничего. Но, видимо, большого восторга не вызвало. Пробовали ландшафты. Ну, давайте лес родной нарисуем. Ну, нравится, но без восторга. А вот цветы нравятся всем и всегда. И вот эти замечательные розы, роскошные, распустившиеся, ну, это, наверное, вечный сюжет о красоте, как её воспринимает сельский человек. Он видит создание Божие, он видит цветок, он от него, от его совершенства может быть в восторге, в особенности, если это будет сельская женщина. И он его готов видеть с удовольствием всегда. Это то, что не надоедает.

Е. Бунина

— Конечно. И на Павлово-Посадском платке роза у нас. Ну, кстати, и не только роза, да, ромашки, излюбленный цветок мы можем встретить на подносе. И нарциссы, и анютины глазки, и ирисы даже.

Д. Володихин

— Это все на жостовском подносе, да?

Е. Бунина

— Конечно.

Д. Володихин

— Но ирис мы точно в лесу не найдем. Анютины глазки могли, конечно, с огорода сбежать, это да. Они неприхотливые. У моей прабабки на огороде росли анютины глазки, очень они приятно подмигивали, как будто действительно девушки в платочках. А что еще из цветов бывало на подносах?

Е. Бунина

— Ну, например, появляются цветы калины. Вот если мы посмотрим современные изделия, это одуванчики, это вот эти вот красивые китайские фонарики оранжевые, это колоски, это вот я даже уже и не знаю что. А вот это фиалочки, да, фиалочки. Мы тут смотрим как раз на такой поднос.

Д. Володихин

— Да, мы смотрим на этот поднос, и вот совершенно им заворожены: листья, веточки тонкие, которые обрамляют вот этот вот букет, как бы так вписывают его в пространство подноса. Ну вот у нас в XVI-XVII веках были стили старопечатные и нововизантийские. У нововизантийского была визитная карточка «легкие былинки», то есть листочки, какие-то совершенно невесомые веточки, которые выступали над, в общем, краем изображения и придавали ему воздушность. Может быть, кто-то из крестьян и не забыл того, что когда-то, в общем, использовали мастера более древние, потому что у жостовского подноса та же самая воздушность, огромное количество травинок, листочков, этих самых былинок окружают букет и создают впечатление своего рода букетного мира. Но, что людям больше всего понравилось, то и сохранилось. Вот гжель тоже не всегда была бело-голубая, она была многоцветная. Что больше всего понравилось, то и сохранилось. Ну, а теперь вопрос следующий. Вот вы говорите, что вся эта культура, рождённая на лоне крестьянства Российской империи, крестьянства XVIII-XIX столетий. Мы не можем сказать, что это откуда-то заимствовано. Это своё.

Е. Бунина

— Ну, своё. Понимаете, как сказал кто-то по другому поводу, но тем не менее, если пришло в голову кому-то одному, то, значит, кому-то и ещё тоже. Поэтому, конечно, люди видели, смотрели. Здесь, наверное, речь даже о том, что был выработан свой стиль, своя техника жостовского письма в этом же вот такая оригинальность. А сами цветы, ну, в общем-то, они ведь всегда украшали жизнь человека на разных, скажем так, основах, на разных этапах этой жизни. На разных этапах.

Д. Володихин

— Хорошо. Корни понятны, корни родные. А вот крона, жостова, пережила не только 1917 год, не только Великую Отечественную войну и разруху. Оно пережило и 90-е, которые просто смертельно ударили по некоторым промыслам. Пережило, насколько я понимаю, не без труда. Какова современная ситуация? Подносы выпускаются, я их вижу в магазинах регулярно. Что еще делают? Как там живут люди?

Е. Бунина

— Люди живут вокруг вот этого дела, да, Жостово, я так понимаю, наверное, основная часть жителей так или иначе связана с этим промыслом по-прежнему. Сейчас это предприятие имеет своего владельца. Старые художники говорили о том, что если бы не перестройка, то, конечно, продолжалась бы преемственность в династиях, которые, так сказать, ведут свое мастерство от первооснователей. Но, к сожалению, действительно, как и в других сферах, насколько я знаю, художники с фабрики некоторые вынуждены были уйти просто для того, чтобы выжить. Кто-то вернулся сейчас, кто-то, может быть, и нет уже, так сказать. То есть сейчас, видимо, главная проблема — это сохранение вот этого мастерства, сохранение уровня художественной преемственности, вот таким образом. А так, в общем-то, появились фирменные магазины у Жостова, в том числе в Москве, да, можно как бы приобрести их продукцию, начиная от подносов и кончая, так сказать, ну, самые разные, да, изделия.

Д. Володихин

— А что это они ещё делают, кроме подносов?

Е. Бунина

— Ну, например, расписывают предметы мебели или, например, стаканы, пары стаканов в подстаканниках, новогодние игрушки, термосы даже, причем в бюджетном варианте, когда, например, рисунок переводится, делается что-то такое типа фотокопии, и вручную тоже расписаны, например, те же термосы.

Д. Володихин

— А это уже не бюджетный вариант и не антикризисный. Ну что ж, дорогие радиослушатели, время нашей передачи подходит к концу. Я хотел бы резюмировать. Тяжела была судьба жостовского промысла, много сложностей и испытаний выпало на его долю, но вот люди выработали для себя идеал красоты, которым они радовали всё население России, когда их подносы уходили за рубеж, ещё и людей, которые живут там. Может, им сам Бог вложил этот идеал, но, казалось бы, что особенного? Цветочки. А с другой стороны, всё Богом создано. Если способны мастера Жостова эту красоту, изначально Богом данную, передавать, ну так и пускай продолжается это их дело, пускай радуют они глаз людей, пускай эта красота не умирает. От вашего имени позвольте мне поблагодарить Екатерину Бунину, которая водила нас по улицам и закоулкам Жостова, и мне остается только добавить, благодарю вас за внимание, до свидания.

Е. Бунина

— До свидания.

---

Все выпуски программы Исторический час

• «Адмирал Андрей Августович Эбергард». Константин Залесский
• «Великая Отечественная война и танкостроение». Александр Музафаров
• «Рюрик — загадки личности». Сергей Алексеев

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов