«Необходимое вразумление»

В этом выпуске личными историями о том, как Господь — любящий Отец — через вразумление помог понять ошибку и исправить её, поделились ведущие Радио ВЕРА Кира Лаврентьева, Алла Митрофанова, Анна Леонтьева, а также наш гость — настоятель храма святых Петра и Февронии в Марьино протоиерей Павел Гумеров.

---

Кира Лаврентьева

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, дорогие наши слушатели. Как всегда, по понедельникам мы собираемся здесь, чтобы поговорить на разные темы. И сегодня у нас очень необычная тема, которая называется «Необходимое вразумление». История о том, как Господь через вразумление или какой-то жизненный урок помог понять свою ошибку, дорогие друзья. И с радостью представляю вам нашего сегодняшнего гостя. У нас в гостях Протоиерей Павел Гумеров, настоятель храма святых Петра и Февронии в Марьино. Здравствуйте, отец Павел.

Протоиерей Павел Гумеров

— Здравствуйте, дорогие мои!

Кира Лаврентьева

— И также, дорогие друзья, представляю нас: Аллу Митрофанову, Анну Леонтьеву, Киру Лаврентьеву. Сегодня у микрофонов будем рассказывать о вразумлениях разного рода, человеческих и Божьих, и по доброй традиции «Светлых историй», которые, кстати, вы можете не только слушать, но и смотреть на radiovera.ru и в группе Радио ВЕРА Вконтакте, а также на всех ресурсах, где представлено Радио ВЕРА. По доброй традиции мы, конечно же, предоставляем слово вам, отец Павел. Расскажите нам, пожалуйста, про вразумление, если у вас такая история есть.

Протоиерей Павел Гумеров

— Ну, вы знаете, моя история, она даже из области темы: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». О том, как люди обрели свое счастье, не побоюсь этого слова, семейное счастье, так как я в основном рассказываю семейные истории как настоятель храма Петра и Февронии в Марьино, и, как говорится, не понимали вначале действительно, может быть, того, что Господь дает им замечательную семью, друг друга, детей замечательных. И как, действительно, со сложными обстоятельствами жизни это понимание пришло. И вначале, как такая вот преамбула, мне вспоминается фильм. Вы очень любите, я знаю, на Радио ВЕРА всякие фильмы разбирать советские. Кстати, действительно, это кладезь такой. Недаром их в Голливуде, в каких-то там, так сказать, западных европейских странах показывают и разбирают начинающим режиссерам и актерам в помощь, потому что действительно глубина у них такая потрясающая, у этих фильмов. Так вот фильм, всем известный «Любовь и голуби». Знаете, да?

Кира Лаврентьева

— Владимира Меньшова.

Протоиерей Павел Гумеров

— Да. Я бы, знаете, на самом деле, Владимиру Меньшову дал Оскара не за... «Москва слезам не верит», а именно за этот фильм, потому что, ну, я считаю, что это действительно картина, потрясающая совершенно. Ну, мне может быть, потому что интересно, как все-таки специалисту по семейным вопросам, потому что в ней действительно всё, прям вот как вот... как нужно себя вести, как не нужно себя вести, чтобы тебе не изменил, так сказать, супруг, да, и как вообще не потерять своё семейное счастье, как наоборот вообще вести себя в такой сложной ситуации какой-то развода и грехопадения такого, кораблекрушения семейного. Так вот, напомню, может кто не смотрел этот фильм, там показана простая семья: Василий и Надежда, которые, ну, имеют детей, и семья у них неплохая. Василий такой работящий, непьющий человек. Это всячески подчёркивается: «Зато не пьёт». Хотя, так сказать, понятно. Работает он где-то в селе, в леспромхозе. Надежда, она вроде бы мужа любит, но такой у неё достаточно непростой характер, она всё время его воспитывает, делает ему какие-то замечания, что в конечном итоге кончается бедой. Потому что он имеет увлечение такое достаточно безобидное, разводит голубей, хотя бывает, что там и денежки какие-то довольно немало на это тратит, но мужик их не пропивает, по крайней мере, имеет какое-то увлечение и вот отправляется он на курорт, где случается беда, то есть он думает, что нашел какого-то близкого и понимающего человека. Она, кстати, тоже понимает его увлечение голубями. Оказывается, что, вообще говоря, он просто, ну, ищет того, что не находит в своей семье, но там это совершенно не тот вариант, который действительно, и как-то разочаровавшись. Раиса Захарова, которая сыграла блестяще. Он пытается вернуться в семью, там его не принимают, но через какое-то время супруги понимают, что не могут жить друг без друга, то есть они даже не признаются в любви какой-то там пламенной, он приходит и говорит: я не могу без тебя жить. И она назначает ему встречу около реки, там разбитая лодка такая, и она начинает действительно к нему ходить. То есть они начинают заново, то есть она начинает с чистого листа, без каких-то, может быть, действительно вот этих ошибок, которые накопились в процессе их семейной жизни. И, ну, чтобы закончить всё это и перейти уже в такую невымышленную историю, я просто скажу, что фразу, которая, действительно, является, мне кажется, главным, главной в этом фильме, я не дословно процитирую, но это Надежда говорит, что когда они уже там не первый месяц встречаются тайно от детей, потому что дети, они как-то не все далеко хотят, чтобы отец вернулся, у них обида очень большая на отца и на мать тоже, потому что мать тоже в порыве гнева как-то так очень резко с ними разговаривает. И вот эта Надежда говорит, что я даже благодарна вот этой разлучнице, потому что я поняла, я поняла вообще, какая у меня замечательная семья и как нам хорошо вместе, как мы не можем жить друг без друга. До этого я жила и ругала бы себя за этих голубей. Рутина, привычка, растим детей, потом внуков. А тут у них произошёл такой ренессанс. То есть катарсис, ренессанс, возрождение. Вот это их семейная жизнь, которая потерпела некий кризис. То есть она подошла к какой-то такой точке серьёзной. Хотя вроде бы всё у них было благополучно. То есть не было каких-то там страшных каких-то там ссор, но вот действительно так вот. И так бывает в жизни, друзья мои, так бывает в жизни. И я хочу сказать, что я, к счастью своему, к сожалению, к священнику приходят большей частью с горем с каким-то, с бедою, с какой-то неразрешимой трагедией, в которой часто бывает, что мы не можем ничем помочь, только молимся за человека, и Господь ему помогает, может быть, а как-то не мы, хотя мы, естественно, никогда, собственно, не помогаем, всё Господь делает. Так вот, такое часто случается и в жизни, когда люди, вот так вот пройдя через измену, а мы знаем, что измена это, согласно Евангелию, вообще говоря, ну, такое единственное основание серьёзное для расторжения брака. То есть даже Евангелие говорит о том, что брак может быть расторгнут по вине прелюбодеяния, потому что, ну, не все это могут понести, и действительно это, ну, такое просто кораблекрушение полнейшее, после которого сложно бывает починить вот эту вот лодку любви и дальше в ней отправиться путешествие какое-то, но и не все хотят. Но даже когда хотят, не всегда получается. Так вот расскажем историю такую, сразу скажу, что это неразглашение тайны исповеди, хотя там история такая очень интимная, конечно, но я заранее говорю, что изменил достаточно сильно канву вот этих событий, не сами события, а именно вот, ну, так сказать, весь этот, как бы, немножко антураж вокруг них, чтобы, как говорится, не было такого узнавания, чтобы люди не были на меня в обиде. А эта история, я думаю, что она кому-то поможет. Так вот, однажды, когда я стал настоятелем храма уже Петра и Февронии в Марьино, то есть это было 10 лет назад где-то, может быть больше, ко мне пришла женщина вся в слезах женщина, очень такая красивая. То, что она плакала, как-то вот еще красивее как-то стала, и очень долго она не могла вообще сказать ничего. То есть от своих слез, рыданий, и я, как мог ее успокаивал, и в результате она призналась, что она изменила своему мужу, у них есть ребенок, тогда на тот момент был сын, и произошло это как-то так вот тоже как, в этом фильме, как-то спонтанно, то есть не было какого-то у них там долгого какого-то такого разрыва, охлаждения, да и все это готовилось там годами и закономерно как-то случилось. Нет, просто после какого-то корпоратива какой-то сотрудник ее пригласил к себе, ну и дальше там все это завертелось. Это было один раз, то есть это не было, так сказать, долгой такой интрижкой. После этого ее муж, конечно же, очень обиделся. Для мужчины это вообще очень сложно пережить.

Анна Леонтьева

— Она рассказала, да?

Протоиерей Павел Гумеров

— Да, она все это рассказала. Она просто умоляла вернуть этого мужа, то есть, чтобы я с ним поговорил, что вообще засвидетельствовал серьезность ее намерений, что она его любит очень и всячески хочет восстановить, попытаться восстановить свою семью. Когда муж пришел, они уже были разведены. Я, честно говоря, не помню, так сказать, когда это произошло, может быть, какое-то время прошло, но он, слава Богу, согласился. Видимо, действительно, любовь была и несмотря на обиду такую очень тяжелую, он, потому что с его стороны не было никаких, так сказать, поводов, он не изменял ей, тем более, что очень, так сказать, преклоняюсь перед этим мужчиной, который ее простил и принял. И я просто перед крестом, перед Евангелием сказал ей: вот говори то же самое, что ты сказала мне, только ему и вот самому Богу, что ты никогда ему не изменишь, что будешь его любить и сохранять семью, и что это действительно была очень большая ошибка, о которой ты сожалеешь, и что дальше все будет по-другому. Она все это обещала. Нельзя сказать, что сейчас вот они бросились в объятия, как в этом фильме, и вообще, так сказать, стали жить долго и счастливо. Было очень непросто. Вот знаете, то, что действительно как-то ампутировано, да, или там открытый перелом произошел, не может вот сейчас вот срастись, чтобы мы сейчас вот там загипсовали и побежали там футбол играть. Ясно, что это очень, почему вот, собственно говоря, измены, это тяжелая такая вещь, это, ну, фактически ампутация какого-то члена нашего тела, да, ребра, так скажем, в данном случае, которые, ну, может действительно, ну, как вот у человека отрезают, так сказать, бывает, что пальцы, руку, можно ее действительно пришить, а может операция пройти неудачно весьма. И после долгих очень переживаний, молитв, они неоднократно приходили, жили они тогда в подмосковных Мытищах. И через какое-то время, я смотрю, они стали меньше мне звонить. Это уже хороший признак. Как правило, когда люди не звонят, значит у них, как правило, всё хорошо. Ну или всё очень плохо. Одно из двух. Но в этом плане, в этом случае было всё хорошо, и через какое-то время они позвонили мне и пригласили крестить ребенка, то есть у них родилась дочка, потом через какое-то время родилась еще одна, так вот их очень сплотило эту семью то, что ребенок у них родился не совсем здоровый, то есть даже сказать очень нездоровый. У него было очень редкое заболевание сердца и ему требовалась операция, которую делали где-то в Швейцарии. И еще постоянно нужно было туда ездить. Реабилитации после этой операции там, как говорится, очень серьезные такие вещи. И вот это их действительно, мне кажется, очень сильно удержало. Их любовь, конечно, то есть ясно, что они хотели быть вместе, несмотря ни на что. Но и вот это вот опять же несчастье некое вразумление, которое им послал Господь, чтобы они поняли вообще для чего они здесь сегодня собрались. То есть не для каких-то там ссор, обид и так далее, а для того, чтобы спасать вот этого малыша.

Кира Лаврентьева

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА, дорогие друзья, напоминаю, что у нас в гостях Протоиерей Павел Гумеров, настоятель храма святых Петра и Февронии в Марьино. У микрофонов Алла Митрофанова, Анна Леонтьева, Кира Лаврентьева. Отец Павел, непростую историю вы нам рассказали, конечно, но со светлыми выводами, какими-то со стороны мужа и жены. Спасибо огромное. И хотела, конечно, вас спросить, возможно ли, согласно вашему пастырскому опыту, действительно починить вот такую рану глубинно, чтобы один из супругов, пострадавший, уже никогда об этом не вспоминал. Есть ли в вашей практике еще какие-то такие подобные случаи?

Протоиерей Павел Гумеров

— Да, к счастью, есть. И все они имеют общее такое, так сказать, основание, что необходимо для этого, какие действительно слагаемые, это, с одной стороны, покаяние вот этой вот согрешившей стороны, хотя понятно, что в этом, как правило, участвуют оба. В этом разрыве, в этом, так сказать, вот этой травме, как правило, и невиновная, в кавычках, сторона, она тоже приложила немалых... И второе, со стороны принимающей, которая готова принять обратно супруга и начать всё заново, должно быть, конечно же, прощение, понимание и осознание своих собственных ошибок. Потому что без этого, когда ты делишь вину пополам, тебе всегда легче простить. Если ты считаешь виновным только себя или считаешь виновным только вот эту согрешившую половину, тебе очень сложно и у тебя никогда не получится по-настоящему, вы знаете почему я привел эту историю из фильма? Потому что как раз как вот эта Надежда с Василием они поняли вообще, только пройдя через эту трагедию, как они любят друг друга и какая у них замечательная семья. Эти люди то же самое, они жили как-то так вот ни шатко ни валко, а после этого у них... ну я редко сейчас вот могу привести какую-то пару настолько любящих друг друга, внимательных к своим детям, опять же у них еще и третий ребенок, третий сын, то есть второй сын и третий ребенок родился.

Алла Митрофанова

— А средний-то малыш как себя чувствует?

Протоиерей Павел Гумеров

— Неплохо он себя чувствует, то есть они настолько вообще вот посвятили себя тому, что вообще, так что он совершенно нормальный, спортом он занимается и все там, все у них хорошо. То есть это, конечно, очень здорово. И дочка вот эта она такой очень солнечный ребенок, все время улыбается, я думаю, что это тоже их очень поддержало, что вот этот плод любви, он действительно для них явился таким подарком за их, собственно говоря, желание. И, вы знаете, приведу обратный пример. Когда не получается, вот когда вроде бы супруги хотят, они простили эту измену, да, на словах всё у них, когда вот эта, так сказать, половина, которая принимает, она бесконечно начинает напоминать, упрекать, когда нужно использовать это в качестве такого тяжёлого оружия, что вот ты мне там изменила же когда-то.

Кира Лаврентьева

— Ну да, то есть если прощать, то прощать.

Протоиерей Павел Гумеров

— Это, конечно, ну, пока они вот не поймут, что виноваты оба, и нужно начать действительно заново. То есть вот как бы полюбить заново.

Кира Лаврентьева

— Да, точно. Спасибо, отец Павел. Аллочка, расскажи, пожалуйста, про вразумления, которые в твоей или не в твоей истории жизненной были.

Алла Митрофанова

— У меня совершенно из другой сферы рассказ.

Летняя сессия, о которой, мне кажется, слушатели Радио ВЕРА уже что-то знают, потому что какие-то фрагменты я упоминала. Действительно, у меня было очень тяжелое состояние после двух экзаменов, которые приняла в своих группах. Пришлось услышать, что «Война и мир» — роман, написанный про Великую Отечественную войну. Пришлось услышать... Ну, то есть там.

Кира Лаврентьева

— Многие коллеги знают эту историю.

Алла Митрофанова

— Да, еще одна история была, да, что девочка... Ну, это как? А, нет, знаете, про «Войну и мир» — это на пересдачу девочка приходила. Это немножечко не то. Но все равно в ту же копилку, потому что это то, что меня в итоге подводило к состоянию отчаяния и к вопросу: что я делаю, зачем я это делаю? Руки опускаются. Ну, то есть такое выгорание, на самом деле, порог выгорания, которое не наступило, но вот уже-уже. И вот в летнюю сессию примерно такого же уровня студенты, ну, может быть, чуть получше ориентируются. Есть совершенно прекрасные, блестящие, замечательные, но они отлично отвечают и уходят. А дальше-то мы остаёмся с теми, кто как раз... Вытягивает девочка билет. Вернее, даже как. Там в одной группе мы предложили, чтобы, слушайте, давайте вы уже сами решите, про что вы хотите отвечать. И девочка говорит, ну хорошо, давайте вот роман «Авиатор». Мы его читали, разбирали. Он у нас есть, ну как, у нас 8 семинаров. Вот один из семинаров был посвящен роману «Авиатор». Да, 7 других семинаров с 7 другим произведением, и, соответственно, в билетах ничего с луны, всё ровно то, о чём мы говорили. Вот в частности, роман «Авиатор». Она его выбрала сама. Роман, кто-то его читал, кто-то не читал. Для тех, кто не читал, в двух словах просто объясню. Трагическая история во многом, и при этом история светлая, невероятная. Человек, который ровесник XX века, появился на свет в 1900 году с ярко выраженным художественным даром. Он талантливый молодой архитектор. И он проходит через все, получается, первой это трети двадцатого века ключевые катастрофы. Он становится свидетелем Октябрьского переворота семнадцатого года, трагически гибнет, его отец, убитый пьяными матросами где-то на железнодорожных путях. А семью уплотняют в той квартире в Петрограде на тот момент, где они живут. Так получается, что у них появляются соседи. И среди соседей, собственно, семья профессора и чудесная дочь, в которую главный герой влюбляется. И второй сосед — это человек, на которого смотрят косо и с подозрением. Он работник колбасной фабрики, ничего выдающегося. То есть тут профессорская семья, тут мальчик-архитектор, а тут вот какой-то, значит, Зарецкий. И этот Зарецкий строчит донос на профессора, профессора арестовывают, расстреливают, а Зарецкого кто-то убивает. В конце романа мы узнаем, что убийца, собственно, этот вот наш главный герой, и в этом плане роман очень здорово перекликается с «Преступлением и наказанием», и всей той рефлексией, через которую проходит главный герой, а мы где-то в середине уже начинаем догадываться, что это он. И главного героя сажают в лагерь, отправляют на Соловки. Дорога до Соловков в тех нечеловеческих условиях, в которых они содержались. Все это автор романа Евгений Германович Водолазкин знал со слов своего учителя Дмитрия Сергеевича Лихачева, который тоже сидел на Соловках. Вот это все там описано, и элементы фантастики, эксперимент, который в Соловецком лагере особого назначения ставят над людьми по заморозке. И, соответственно, нашего героя замораживают, для него это становится, ну, как сказать, перед выбором. Либо он погибает на работах в нечеловеческих условиях и в морозе на Соловках, либо он подвергается этой самой заморозке. Перед этим его хорошо кормят, дают отоспаться. Его привели в чувства, его покормили и дали возможность почувствовать себя физически более крепко. А дальше в 1999 году его размораживают. И начинается вся эта история, описанная в романе «Авиатор». Так вот девочка, которая сама выбрала отвечать про этот роман, она садится перед нами, на голубом глазу начинает рассказывать, что это роман про талантливого, роман «Авиатор» про талантливого лётчика и инженера Ивана Петровича Соколова и его жену Машу, которая олицетворяет супружескую верность. Я пытаюсь как-то понять вообще, что происходит, задаю какие-то наводящие вопросы, а она дальше в том же ключе, что вот Маша, да, она верная жена. Я ей указываю на дверь и говорю, что увидимся с вами в сентябре. «Как? Почему? Что? А что случилось? Давайте я что-нибудь другое вам отвечу». Я говорю: «Подождите, ну, вы же сами выбрали». Она говорит: «Да, но я же все правильно отвечаю, я же все правильно рассказала». И дальше мы предпринимаем определенное количество усилий, о деталях уже не буду рассказывать, чтобы эту девушку вывести из аудитории и больше не отнимать времени у других. Ну, потому что действительно, ну, это было страшно. Что испытывала я, у меня было ощущение, понимаете, мне хотелось кричать, мне хотелось, не знаю, задохнуться, мне хотелось вообще как-то... Я потом написала об этом пост. Я потом написала об этом пост в нашем канале, что, ну, привела несколько примеров ответов студентов, этот ответ был не единичным, не единственным, да, в таком ключе. И что после такого хочется либо пустырника, либо, извините, глоток бензина.

Кира Лаврентьева

— Чего покрепче.

Алла Митрофанова

— Глоток бензина. Ну, ссылаясь на опыт кота Бегемота, да, помните? Такое, да, ёрничество кота Бегемота, вот, глоток бензина. Мне было очень плохо, физически плохо после такого экзамена. Это действительно как надышаться какими-то вредными парами. То есть целый семестр выкладываешься и без сил уезжаешь из университета, а потом выясняется, что вот. И в сентябре, соответственно, эта девочка приходит на пересдачу. Почему-то с коробкой каких-то пирожков. И протягивает их мне. Я говорю: «Что вы делаете? Уберите это немедленно. Ну, потому что вообще-то так нельзя, это же как подкуп преподавателя. Что вы творите? Уберите немедленно, чтобы я этого не видела. Больше никогда». А она, у нее глаза вот так вот округляются, и становится понятно, что она от чистого сердца, и она об этом не подумала. Она говорит: это вместо бензина. Я говорю, в каком смысле? Она говорит: понимаете, мне было так обидно, что вы мне поставили двойку. Так обидно. И я так плакала. И я пришла домой, и мне было очень плохо. А мама мне сказала, это тебе значит для чего-то нужно. А дальше, она говорит, друзья переслали мне ваш пост. И я его прочитала. И узнала там свой ответ. Ну, смысл в том, что, естественно, я никаких имён не указываю, никаких номеров группы, ничего, да, то есть это должно быть анонимно. Но девочка прочитала и узнала свой ответ. «И прочитала, что вы хотите выпить бензина. И мне стало так от этого не по себе, мне стало настолько плохо, что я подорвалась, взяла книгу и села читать». Она говорит, вы не представляете, я очень давно не читала. Я ненавижу литературу, я ненавижу читать, я не люблю сам этот процесс. И тут я понимаю, как меня захватывает. Пока я читала роман «Авиатор», я полюбила чтение. Вы представляете? И она начинает отвечать, ну, она пересказывает, пересказывает содержание романа, я вижу, что она действительно читала. Вот, я прошу ее проанализировать, там, задаю какие-то наводящие вопросы по поводу Раскольникова, потому что там схожие процессы в главах у главного героя одного и другого романов, главных героев. Она к этому пока не готова и честно об этом говорит. Что нет, вот это я на таком уровне пока не готова рассуждать. Я говорю, вы понимаете, какой грандиозный скачок вы совершили, как вы выросли над самой собой, и как это круто. Вот вам четверка, ну потому что для пятерки все-таки важно еще уметь анализировать. Вот вам четверка, идите, вы умница. счастливый ребенок уходит, а я сижу совсем с этим, да, и понимаю, что, во-первых, да, это, конечно же, вразумление мне, что не надо поддаваться слабости и кричать, что все, ах, у меня тут выгорание, и все это впустую, во-вторых, это пример, конечно, как девчонка сама себя перепахала, удивительно перепахала, и она действительно умница, и грандиозный совершила прорыв, а в-третьих, конечно, мудрость мамы. Мудрость мамы, которая очень правильно ей сказала, для чего-то ей действительно это оказалось нужно. И посмотрите, какой невероятный результат.

Кира Лаврентьева

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА, дорогие друзья. Напоминаю, что их сегодня для вас рассказывает Протоиерей Павел Гумеров, настоятель храма святых Петра и Февронии в Марьино, Алла Митрофанова, Анна Леонтьева, Кира Лаврентьева. Мы вернемся к вам после короткой паузы.

Кира Лаврентьева

— Ещё раз здравствуйте, дорогие наши слушатели. «Светлые истории» на Радио ВЕРА продолжаются. С радостью напоминаю вам, что у нас в гостях Протоиерей Павел Гумеров, настоятель храма святых Петра и Февронии в Марьино. У микрофонов Анна Леонтьева, Алла Митрофанова, Кира Лаврентьева. И Аллочка в конце первой части нашей программы рассказала какую-то совершенно потрясающую историю такого мягкого, искреннего назидания, которое она сделала в отношении своей студентки. Господь сделал через тебя, будет более правильнее сказать.

Но самое главное, на какую добрую почву это вразумление пало. Это зерно проросло за лето и к сентябрю принесло свои всходы, стало деревом.

Алла Митрофанова

— Молодец, конечно, в том плане, что ведь, понимаете, в такой ситуации у человека есть выбор, например, уйти в обиду. И всё, и тогда ты не сдвинешься с места. «Ах, эта преподша, и я, в общем, ничего не буду вообще тут делать».

Протоиерей Павел Гумеров

— А вот на что она всё-таки рассчитывала, рассказывая эту историю? Вот это первый вопрос.

Алла Митрофанова

— Вы знаете, Отец Павел, я уже не стала уточнять, потому что мне показалось, что это уже не имеет значения, это уже неуместно. Потому что по сравнению с тем прорывом, который она принесла в качестве результата, не надо, не стоит. Главное то, в каком она состоянии пришла вот сейчас.

Протоиерей Павел Гумеров

— Может быть, что вы поставите, не знаю, за фантазию? За смелость.

Кира Лаврентьева

— Кстати говоря, ведь это сходно с епитимией, это ведь история сходна вот с таким небольшим каким-то отстранением человека, отрезвлением человека, чтобы он немножечко пришел в себя.

Протоиерей Павел Гумеров

— Про епитимью я могу тоже рассказать ну буквально кратко какие-то истории. Вы знаете прекрасно, что сейчас Святейший Патриарх очень строго относится, совершенно правильно, к подготовке к святому крещению или, например, к венчанию. Сейчас есть определенные слова Патриарха и постановления, что до Причастия не допускаются и люди, которые находятся в сожительстве. То есть у них брак не только не венчан, а даже просто вообще не является браком. К сожалению, не всегда было так. То есть мы знаем, что в какие-то там 90-е годы, когда массово люди пришли в храм, у многих священников был такой принцип, что ну давайте не будем отталкивать людей, хотя на самом деле сейчас оттолкнуть людей гораздо легче, чем тогда. Тогда люди валили валом, и вообще как-то был голод такой духовный. Так вот сейчас я хочу сказать, что у меня, как у священника, ну с достаточно большим всё-таки стажем, немало счастливых случаев, когда гражданский вот этот брак он становился в кавычках, конечно, гражданский брак становился браком настоящим, даже венчанным, но когда это происходило? Это происходило как раз через епитимью, отстранение от Причастия. То есть не когда ты говорил, ну, давайте, так сказать, всё-таки не будем их отталкивать, а вдруг они вообще в храм никогда не придут? Когда я просто говорил, что ребята, есть церковные каноны. Ваш брак не является браком, вы находитесь в состоянии тяжкого греха, вообще-то говоря. И, ну, если вы не готовы, пока не причащайтесь, так сказать. Если вы готовы, надо просто подавать заявление и, собственно, через какое-то время, да, понеся епитимью, почитав там каноны покаянные, вы допуститесь к Причастию. И вот все случаи, когда люди шли потом в ЗАГС, подавали заявление, и потом приходили ко мне счастливые, даже за венчанием, были как раз тогда, когда я их отстранял. Вот почему-то так вот. То есть нужен человеку какой-то пинок такой вот дружеский.

Кира Лаврентьева

— Наверное, не всем, но кому-то действительно нужен. Анечка, расскажи, пожалуйста, с чем ты сегодня к нам пришла?

Анна Леонтьева

— Вы знаете, я пришла ни с чем, но когда слушала коллег, я вспомнила две замечательные истории. А когда слушала Аллочку, поработавшей карающей дланью... Я поняла, почему, когда Аллочка иногда на меня смотрит во время программы, у меня такие мурашки. Да, потому что это взгляд преподавателя. Все коллеги Аллочке рано или поздно ловят этот взгляд на себе. Алла, ты должна была бы это узнать, лучше от меня, чем от кого-то другого.

Протоиерей Павел Гумеров

— У вас просто какая-то детская психотравма. Дотерпелись.

Анна Леонтьева

— Я вспомнила две истории замечательные. Надеюсь, так уложится их рассказать. Первая история... Тоже я должна оговориться, что все регалии я нивелирую, как и все мы, потому что, когда мы рассказываем о других, мы, естественно, не хотим никого там ранить или что-то узнаваемым сделать. Мы как психотерапевты, которые после рассказывают о своих пациентах полностью изменив всю картину. В полной анонимности. И вот одна моя знакомая девочка, которая выросла в церкви, но потом ушла в духовный поиск, очень юная, осталась одна без родителей. Родители уехали куда-то. Недавно родители подарили ей собаку. Собака была очень любимая и очень ещё такая молодая. И девочку мужественно ее воспитывала, потому что воспитывать щенка, это вообще, вот Аллочка не даст соврать, это, ну, в принципе, очень такой тяжёлый период. А у вас уже подрощенная была собачка?

Протоиерей Павел Гумеров

— Нет, у нас... Он просто... Понимаете как, когда собака из приюта, это какая-то видимо особая история.

Анна Леонтьева

— Она все ценит.

Протоиерей Павел Гумеров

— Он так боялся нас хоть чем-нибудь расстроить, что он заглядывал просто в глаза: я сейчас правильно сделал? Ему было 2, 5 месяца, когда он к нам приехал.

Анна Леонтьева

— И вот, представляете, значит, девочка со своей подружкой, ну, я подчёркиваю, она в духовном поиске, как говорится, она в церковь не ходит, она как бы пробует разные варианты, там, как получить знания о мире. И вот они с подружкой решили попробовать наркотик. Причём они такие чистые девочки, значит, но они вот... Это такая манящая вот эта бездна, в которую очень хочется заглянуть, и они решили, что они очень красиво это обставят, они там заварят себе чая, зажгут свечи, да, сделают себе такую красоту, и потом улетят куда-нибудь, и какое-то получат, значит, знание об этом, вернее, о том мире. И девочка ждала подружку. Произошло следующее. Собака вдруг начала биться, абсолютно здоровая собака начала биться в страшных конвульсиях. Её стало трясти, её стало, ну извините, рвать. И девочка позвонила маме, и мама ничем не могла помочь, она была далеко в этот момент. Выручил какой-то друг, с которым они тащили эту несчастную собаку в машину, везли в больницу. У собаки оказался неожиданно приступ, дичайший приступ гастрита. Собака оказалась ну просто вот очень нежная, породистая собака с гастритом. И вы знаете, ну потрясающе вот как и твоя девочка, может быть, в другом совсем направлении, эта девочка сделала такой глубокий для себя вывод. Она писала в социальных сетях: представляете, если бы я попробовала этот наркотик, я бы, вполне возможно, просто не спасла бы свою собаку, которая от меня зависела в этот момент. И я никогда ничего не попробую в этой жизни до тех пор, пока есть существа, которые вообще от меня зависят. И это, знаете, был такой взрослый вывод из вот такой вот довольно ужасной истории, но мне кажется, что... Ну, я подумала, это какая-то особо духовная собака специальная. Да, ну вот Господь дал ей такую собаку, и главный момент, когда всё это произошло, и прекрасный вывод, который она сделала. Ещё одна история. История следующая. В одном храме в 90-е годы, значит, куда мы ходили с мужем, была такая юная дева, лет 16. Мы отмечали её на всенощных и литургиях, потому что она была очень красивая, такая длинноногая, с копной русых волос и огромными глазами. И что интересно, мне казалось, что она знает это о себе. Она знает, что от неё глаз не отвести. И нами как руководил, так сказать, один очень мудрый, очень прозорливый, тоже не называю, батюшка, который вёл нас, вёл эту девушку. Назовём её Елена. Вёл Елену Прекрасную. И Елена закончила школу и решила подработать. Она решила подработать няней. Но в этом было, ну, такое небольшое как бы лукавство, потому что няня, она пошла работать к одному очень взрослому, очень богатому мужчине. Не помню, он был вдовец или он был разведённый, но у него было двое детишек. Тогда наш прозорливый батюшка сказал: «Я тебе не разрешаю идти в эту семью». Но девушку было не остановить. Сильный характер. И, ну, конечно, это закончилось тем, что мужчина безумно влюбился, значит, к нашему храму, она с тех пор подъезжала на «Мерседесе», подружки её все высыпали навстречу, значит, водитель открывал ей дверку, она выходила, так плавно шла на службу, отдыхали они на каких-то островах, то ли Мальдивах, то ли Канарах, и в конце концов она приехала, а батюшка по-прежнему очень был недоволен этой ситуацией, она приехала и обнаружила, что она беременна. Ну, она, конечно, очень ждала, когда этот взрослый мужчина сделает, наконец, ей предложение. Я сказала, что либо вдовец он был, либо разведённый, не знаю, не помню. Дети в неё абсолютно были влюблены. И всё шло, в общем-то, к свадьбе. Но на третьем или на каком-то очень раннем месяце у нас по храму прошлась краснуха. Её принесла одна из прихожанок. Краснуха — это такая длинная штука, она очень надолго заразилась. Ей нельзя болеть в первом триместре беременности. А я забыла сказать, что это состоятельный господин, он ещё был врач. И состоятельный господин сказал нашей Елене: «Знаешь, дорогая, пойдём-ка мы на аборт. Я врач, я знаю последствия, у меня уже есть двое детей, и я не хочу, чтобы больной ребенок рос рядом с моими детьми». И тут наша Елена уже окончательно сдалась и пошла к батюшке, сказала: «Батюшка, вот я не хочу». Батюшка сказал: «Ну, конечно, нет». Она говорит: «Ну, может быть, сдать анализ?» Он говорит: «А зачем? Если родится здоровый ребёнок, ты будешь знать, что, ну что, родится здоровый ребёнок. Если ты будешь заранее знать, что родится больной ребёнок, зачем это всё нужно?» Батюшка такой, надо сказать, очень батюшка, очень православный.

Кира Лаврентьева

— Ну, правильно. А что он еще мог сказать в этой ситуации?

Анна Леонтьева

— Да, да. Ну, мы, кстати, тоже там с подружкой переболели как раз от этой же прихожанки. Тоже такая была очень история. Конечно, на нервах были все. Мы читали акафист святителю Николаю каждый день, родился наш Николайчик Третий. Совершенно здоровый. У нашей Елены тоже родился здоровый ребенок. Какие-то были проблемы у него одно время со здоровьем, они все сгладились. То есть вот этот вот знаменитая триада Грея, как бы подвывих хрусталика, порок сердца и умственная отсталость парня не коснулись. Сейчас он уже такой взрослый, в институт ходит. Вот, но девушка встретила своего суженного, человека военного, очень крутого, и она всегда говорила мне: «Знаешь, я выросла в многодетной семье, у меня будет мальчик и девочка». Знаете, сколько у неё сейчас детей? Восемь. То есть вот это вот, знаете, какой-то такой заход не туда, не в ту комнату, закончился тем, что вот это абсолютно счастливая семья, она блогер, она рассказывает о том, как быть счастливым, красивой и иметь восьмерых детей. Выглядит шикарно. И спасибо большое за внимание.

Кира Лаврентьева

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА, дорогие друзья. Удивительные истории мы сейчас послушали от Анны Леонтьевой, но последняя меня особенно потрясла, а мы это Протоиерей Павел Гумеров, настоятель храма святых Петра и Февронии в Марьине, Алла Митрофанова, Кира Лаврентьева. Все поражаемся и удивляемся, но что-то мне подсказывает, что тут, конечно, без молитв вот этого духовника.

Анна Леонтьева

— Безусловно.

Кира Лаврентьева

Конечно, не обошлось, потому что такая история пограничная.

Анна Леонтьева

— Сильнейшая молитва, да, у батюшки. Столько чудес произошло по его молитвам, по его наставлениям. Вытянул.

Кира Лаврентьева

— Да, отец Павел, прокомментируйте, пожалуйста, вот эту историю.

Алла Митрофанова

— Я думаю, что, конечно же, тут и молитва батюшки вот этого, несомненно, но я думаю, что тут как дар какой-то Божий ей за смелость её такую, за вообще послушание своему духовного отца. Потому что вообще человек действительно стоял на перепутье таком, да, так сказать, и выбрал совершенно правильный путь, хотя, понятно, очень сильно рисковал.

Кира Лаврентьева

— Да, но могла остаться в «Мерседесе» и сделать аборт.

Алла Митрофанова

— И, понятно, рисковала и здоровьем ребенка, и, соответственно, тем, что этот ее, так сказать, спутник жизни бросит ее.

Анна Леонтьева

— Ну, что он и сделал, собственно, да.

Алла Митрофанова

— Но тут действительно Господь, я думаю, что ей дал такой удар именно за веру, собственно говоря, ее. Вот Радио ВЕРА, так сказать, у нас, поэтому мы должны именно нести людям веру. Это как раз вера в то, что всё будет хорошо, если... Ну как вот мы отцу доверяем, когда нас подбрасывают, когда мы маленькие. Мы знаем, что он нас поймает. А может и такого не произойти, на самом деле. Но мы всё равно верим, что всё будет хорошо, потому что мы в руках папы сильного и который нас гораздо опытнее. И здесь то же самое.

Кира Лаврентьева

— Да, Отец Павел, да. Спасибо огромное. Вы знаете, я вот какую историю хочу рассказать. Если Аня рассказывала две истории про двух молодых девушек, Алла рассказывала про одну девушку, у меня будет история про двух маленьких девочек одного возраста. Одна про меня, другая про мою подругу. Начну с подруги. Ей было лет восемь. И она, ну, как все дети, конечно, время от времени просила деньги у своих родителей там что-нибудь купить. Какие-то продукты, какие-то сладости, куда-то сбегать в магазин, ну, в общем, всем понятная история. Вот она у папы попросит 50 рублей, я прям помню эту цифру, я обратила на нее внимание, у мамы 50 рублей. Ну и как-то вот она привыкла, что у близких людей можно попросить деньги и пойти что-то, в общем-то, на эти деньги купить. И у них был духовник, который часто бывал у них в семье, они общались довольно близко, и я так понимаю, что близость была настолько сильной, что попросить денег и у духовника как бы не составило вообще проблемы. И когда он сидел в очередной раз у них в гостях, а папа с мамой в этот момент почему-то рядом не оказалось, ей надо было что-то купить, денег у нее не было, она подошла к нему и попросила, как вы уже понимаете, вышеназванную сумму, 50 рублей, всё по 50. Купила, в общем, она то, что ей было необходимо, ну и забыла об этом. И в следующий раз приходит этот священник к ним домой и говорит: Сашенька, мне нужно с тобой поговорить, а подругу моя зовут Александра. И они отходят в другую комнату, и он очень с большой любовью, я хочу сделать на этом акцент, с очень большой отеческой любовью, заботой, деликатностью, без какого-то публичного линчевания перед родителями, говорит ей: ты ничего не забыла? Ты мне кое-что должна. Она говорит: в смысле должна? Он говорит: ну ты вот у меня какое-то время назад попросила деньги, а когда берешь деньги у взрослых людей, надо, в общем-то, как-то это обозначить. Ну, а она ему говорит: ну я же уберу у своих родителей деньги, я же не возвращаю им долги. «Но ты им возвращаешь любовью, послушанием, добрыми делами по дому. У меня ты взяла, ну вот просто, видимо, по инерции и не придала этому никакого значения. Ну, понимаешь, деньги, они тяжело зарабатываются. И так просто их просить у взрослых, в общем, не очень принято. Поэтому я тебе предлагаю вариант. У меня на приходе есть работа, которую делает моя матушка. Что-то там по огороду, какой-то участок она там, что ли, спахивала, что ли, какие-то цветы или что-то такое, да». И, короче говоря, Сашенька, ты можешь взять маленькую лопаточку, пойти к моей матушке к нам на приход и, в общем-то, вернуть свой долг. Отработать таким образом. Она об этом рассказывает очень воодушевленно до сих пор. То есть никакой травмы. Она поняла вдруг двусмысленность этой ситуации. Ну, просто её некую такую некорректность, щепетильность, вот эту всю... И она очень... Ей было как-то неудобно. И она рассказывает, что вот этот труд на приходе был замечательным научением ей от их духовника, что, в общем-то, и, во-первых, к денежным средствам нужно относиться с ответственностью, во-вторых, с подобными просьбами к людям нужно, конечно, подходить с ещё большей ответственностью, понимая, что деньги не с неба сыпятся, и если ты берёшь что-то у взрослого человека, это должно быть очень обоснованно, и, в общем-то, как-то отрефлексировано со стороны ребёнка. Вот такая удивительная, милая история о возвращении долгов. Ну и другая, она как-то, знаете, друзья со мной всю жизнь, и она совершенно удивительная. Я училась в школе, в училище искусств музыкальной в Красноярске. Кто слушает, поймут, о чём идёт речь, на Вавилова на правом берегу. Опять же, кто живёт в Красноярске, поймёт, о чём речь и где это находится. И у меня была совершенно прекрасная учительница Наталья Павловна, которая преподавала мне фортепиано. Она видела во мне какой-то потенциал и, честно говоря, три шкуры с меня снимала. Она была человек, преданный музыки до такой степени, что её аж трясло, если она видела какую-то недобросовестность. Вот, кстати говоря, Алла Сергеевна в отношении литературы, это как Наталья Павловна в отношении музыки. Она не могла слышать фальши, она не могла видеть какую-то, вот вы знаете, какую-то лень, когда дело касалось музыки. Она не могла видеть хитрости, знаете, вот какое-то разгильдяйство. Она мне даже один раз по рукам дала. Но Алла нет, она, конечно, не бьет своих учеников. Я совершенно убеждена.

Алла Митрофанова

— Они далеко от меня сидят.

Кира Лаврентьева

— Я убеждена, что нет. Но вы знаете, Наталью Павловну я вспоминаю всю жизнь с огромной теплотой, несмотря на то, что моя мама в итоге меня от неё перевела, потому что я очень сильно страдала, я плакала после её уроков. Может быть, если бы мы прошли вот этот этап, я бы к ней приноровилась, привыкла, немножко бы у меня мозг догнал, и я бы более как-то приспособилась к ней, мы бы менее травматично для меня взаимодействовали. Но сначала было очень тяжело, мне было там 7-8 лет, и, конечно, я стрессовала от её строгости, но очень её любила. И вот однажды мы стоим с ребятами перед занятием хора в музыкальной школе. А там же висят портреты композиторов, великих композиторов, в общем-то всегда в музыкальных школах висят эти портреты. И мы знаем известный портрет Мусоргского, где у него немножко красный нос, и он сидит вот в таком халате. Ну я, конечно, блеснула эрудицией, Господи, помилуй, но я просто рассказываю как есть. И вот стоят 30 человек там, этих детей, и я говорю: «Ребята, ну Мусоргский, он так выглядит, потому что он был пьяницей. Да, Наталья Павловна?» Наталья Павловна приходила мимо. Я думала, что Наталья Павловна скажет: да, правильно, молодец, ты всё знаешь, много знаешь. Много знаешь, плохо спишь. Вы знаете, её просто... Она сначала побелела, потом она покраснела, потом она ушла, а у неё ещё вот такая прическа была высокая и такие волосы. Она была очень эффектная женщина. И она дождалась, пока мы зайдём все на хор, чтобы все были в сборе. Знаете, позор так позор. Она дождалась, заходит на хор, останавливает занятия хором и говорит: «Кира, выйди, пожалуйста, вперёд». Я выхожу. Она говорит: «Ты очень обидела великого композитора». Я говорю: «Да?» Ну я ржу, естественно, это мой вечный спутник. Она говорит: «Нет, ты очень обидела великого композитора. Ты, в общем, назвала его, оскорбила совершенно словом, которое нельзя к нему отнести». И я, в общем, не понимаю, что она от меня хочет. Она говорит, что я должна подойти к его портрету и попросить у него прощения. Я до сих пор смеюсь, когда это рассказываю, от смущения, потому что я не знала, куда вообще себя деть. И она была настолько грозной, от неё шла такая харизма, что там все просто замерли, учитывая преподавателя по хору, которая вообще урок свой забыла. В общем, это долго продолжалось, я не хотела позориться, я говорила, ну что за бред, зачем мне извиняться перед портретом? В итоге она, конечно, вынудила меня это сделать. Я подошла к портрету и говорю: «Извините меня, пожалуйста, Модест Петрович, что я назвала вас пьяницей». Вы знаете, это было очень поучительно. Во-первых, потому что Модест Петрович никакой не пьяница, и понятно, что дети, они могут давать какие-то жёсткие рывки, ничего не зная про жизнь человека. Ну просто выдернуть что-то и кидать это как мячик друг другу. Это было очень стыдно, это было очень жестко, но мы каждый раз с мамой вспоминаем эту историю. Она говорит: «Вот видишь, Наталья Павловна хоть немножко научила держать тебе язык за зубами». Не знаю, научила или нет, зрители и слушатели «Светлых историй» могут сказать об этом больше. Ну вот такая история, дорогие друзья, сегодня мы рассказывали о вразумлении, необходимом вразумлении, историю о том, как Господь через вразумление помог понять свою ошибку. Рассказывали свои истории Протоиерей Павел Гумеров, настоятель храма святых Петра и Февронии в Марьино, Алла Митрофанова, Анна Леонтьева и Кира Лаврентьева. Мы прощаемся с вами до следующего понедельника. Обязательно не только слушайте, но и смотрите нас на сайте радио «Вера.ру» и в группе Радио ВЕРА Вконтакте. Всего вам доброго и до свидания.

---

Все выпуски программы Светлые истории

• «Новогодний выпуск»
• «Пример живой веры»
• «Чудо новой жизни»