Поделиться
У нас в гостях была предприниматель, создатель проекта «Россия без сквернословия» Олеся Дьяченко.
Мы говорили с нашей гостьей о ее пути к вере и о том, почему для нее стало важным бороться с распространением нецензурных слов в различных сферах современной жизни.
Все выпуски программы: Вечер Воскресенья
Виктор Зарубин. «Небесный простор»
Поделиться
— Славный в Архангельске музей. И название какое звучное — «Художественная культура Русского севера»! Всякий раз стараюсь сюда прийти, когда приезжаю из Москвы к родителям. Любуюсь картинами и думаю — а ведь я тоже мог бы стать художником!
— Ты рисуешь, Алёша? Я не знал.
— В юности рисовал, и неплохо, между прочим. Я художественную школу окончил, в Суриковский институт в Москву собирался поступать. Но родители настояли на Политехническом.
— Удивительно, что ты говоришь об этом возле картины Виктора Зарубина «Небесный простор». У художника в жизни была в точности такая же ситуация.
— Правда? А расскажи? Я ничего не знаю о нём.
— Да, Зарубин малоизвестен, к большому сожалению. Он родился в Харькове в 1866 году в семье профессора. С детства мечтал стать художником, но по настоянию отца поступил на физико-математический факультет Харьковского университета. Получив образование, служил чиновником в Казённой палате — губернском отделении министерства финансов.
— Однако, про картину «Небесный простор» не скажешь, что её написал дилетант. В ней чувствуется мастерство. Две трети полотна занимает закатное небо, и ты посмотри, какая игра красок — жемчужно-серые облака тонут в золоте последних лучей, кое-где проглядывает бледная лазурь.
— И всё это великолепие отражается в реке, сливается с ней. Над водой на высоком скалистом берегу стоит маленькая церквушка. А у подножия холма сидит на камне седой монах с книгой в руках... Не картина, а поэма без слов.
— Как же Зарубину удалось написать такое, если он был далёк от искусства?
— Нет, о живописи Виктор Иванович никогда не забывал. Работая финансистом, он посещал студию рисования. А в какой-то момент решил, что не может больше совмещать работу и творчество, подал в отставку и отправился в Париж.
— А почему в Париж?
— Брать уроки живописи в частной школе. За три года во Франции Зарубин многому научился. А по возвращении поступил в Высшее художественное училище при Императорской академии художеств. Его наставником стал Архип Куинджи. Пожалуй, именно он помог Виктору раскрыть талант в полной мере.
— А «Небесный простор» Зарубин написал по окончании училища?
— Да, это 1911 год. Художник уже не только образование получил, но и звание академика живописи.
— Молодец Виктор Зарубин! Исполнил своё призвание! Я вот, видишь, не решился. А может быть, воля Божья обо мне была такова, чтобы я стал художником...
— Возможно, Лёша. Но всё-таки воля Божья не в том, чтобы быть человеку художником или инженером.
— А в чём?
— В том, чтобы в любой ситуации поступать по-христиански, соблюдать евангельские заповеди. А стезю в жизни мы вольны выбирать любую.
— Свобода с небольшим ограничением?
— Божьи заповеди — это не ограничение, а ориентир. Вот как на картине Виктора Зарубина «Небесный простор». Бескрайняя жемчужная ширь манит в полёт. А церквушка на высокой горе — словно маяк, который не даст сбиться с пути.
— Хороший образ, понятный и выразительный! И что самое главное — обнадёживающий!
Картину Виктора Зарубина «Небесный простор» можно увидеть в Архангельске, в музее «Художественная культура Русского Севера».
Все выпуски программы: Краски России
Виктор Дмитриевский. «Черкизово. Церковь Ильи Пророка»
Поделиться— Не правда ли, чудесная картина?
— Вы говорите про полотно Виктора Дмитриевского «Черкизово. Церковь Ильи Пророка»?
— Конечно! Вы так долго стоите возле него и с такой нежностью смотрите, что я решилась заговорить. У меня к этому произведению давняя любовь. Специально прихожу сюда, в Зарайский кремль, чтобы лишний раз его увидеть.
— Что ж, я вас понимаю, картина достойна внимания. Пасмурный осенний день. Трава на пригорке ещё зелёная, а вот листва на берёзе уже заметно поредела. На дереве вороньи гнезда, птицы тревожно кружат. Пейзаж довольно печальный. И вдруг, посреди него — уютный церковный дворик!
— Колокольня на переднем плане — резная, ажурная, белая, словно из сахара выточена.
— А наличники на оконных проёмах, кровля и купола будто глазурью расписаны. Какие чистые оттенки — молочно-голубой, нежно-зелёный. И кресты ярко-жёлтые! Эти цветовые пятна полностью меняют характер картины, настраивают на радостный, праздничный лад.
— Именно такое настроение меня охватывало, когда мы с бабушкой приходили в Черкизовский храм. Это было в пятидесятых годах прошлого века. Я маленькая совсем была, мало что запомнила. Но когда смотрю на картину Виктора Дмитриевского — вспоминается та детская радость.
— Ваша бабушка была верующей?
— Не то чтобы очень. Время-то какое было, люди опасались свою веру обнаруживать. А вот мама бабушки, прабабушка Таисия — та каждую неделю в церковь ходила. Именно в эту, Ильинскую. Там, на территории храма, Таисия Никитишна и похоронена. Мы с бабушкой как раз её могилу навещали. На картине Дмитриевского есть это кладбище — вон, видите, кресты за кованой церковной оградой.
— Я там бывал! Черкизовское кладбище — один из старейших некрополей Москвы, с историей. К примеру, там похоронен известный юродивый девятнадцатого века Иван Корейша — о нём упоминали в своих произведениях Лесков, Достоевский, Толстой.
— Правда? Не знала об этом. А вот могилы священников, которые служили в Ильинской церкви, мне бабушка показывала.
— Их там немало, ведь богослужения в храме не прерывались с тех пор, как он был построен в семнадцатом веке.
— Родственники, которые за могилой прабабушки ухаживают, рассказывают — и сейчас звенит колоколами Ильинская церковь. Одним глазком бы посмотреть, как она выглядит нынче.
— Да практически так же, как на картине Виктора Дмитриевского. Он написал этот пейзаж в восьмидесятых годах прошлого века, с тех пор в облике храма только цвет поменялся. Купола стали золотыми, а кровля — чёрной.
— Эта картина для меня — словно окошко в детство. Спасибо художнику — столько радости мне подарил, столько утешения. Жаль, я про него ничего не знаю.
— Что можно рассказать про Виктора Дмитриевского? Родился в 1923-м здесь, в Зарайске. Прошёл Великую Отечественную войну. После неё окончил художественный институт имени Сурикова. Прожил всю жизнь в Москве. Создал немало замечательных полотен, которые хранятся во многих музеях мира. В 1976 году получил звание народного художника.
— Заслуженно! Ведь что значит народный художник? Это тот, кто знает культуру народа, чувствует его дух, разделяет веру. Только такой человек мог написать картину «Черкизово. Церковь Ильи Пророка» — правдивую, лиричную, проникновенную.
Картину Виктора Дмитриевского «Черкизово. Церковь Ильи Пророка» можно увидеть в Государственном музее-заповеднике «Зарайский кремль».
Все выпуски программы: Краски России
Послание к Галатам святого апостола Павла
Поделиться
Апостол Павел. Мозаика
Гал., 215 зач., VI, 11-18.
Комментирует священник Антоний Борисов.
Красной нитью сквозь всё письменное наследие апостола Павла проходит рассуждение о превосходстве веры над делами закона. Но что именно имеет в виду Павел, когда говорит о возможности достижения спасения с помощью веры? Ответить на этот вопрос нам поможет отрывок из 6-й главы послания апостола Павла к Галатам. Данный текст читается сегодня во время утреннего богослужения. Давайте послушаем.
Глава 6.
11 Видите, как много написал я вам своею рукою.
12 Желающие хвалиться по плоти принуждают вас обрезываться только для того, чтобы не быть гонимыми за крест Христов,
13 ибо и сами обрезывающиеся не соблюдают закона, но хотят, чтобы вы обрезывались, дабы похвалиться в вашей плоти.
14 А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира.
15 Ибо во Христе Иисусе ничего не значит ни обрезание, ни необрезание, а новая тварь.
16 Тем, которые поступают по сему правилу, мир им и милость, и Израилю Божию.
17 Впрочем никто не отягощай меня, ибо я ношу язвы Господа Иисуса на теле моем.
18 Благодать Господа нашего Иисуса Христа со духом вашим, братия. Аминь.
Выражение «красная нить», ставшее метафорой и служащее для обозначения сквозной мысли для литературного произведения или продолжительной устной речи, было популяризировано немецким писателем Гёте. Но, справедливости ради, не им придумано. Гёте взял образ красной нити из окружающей действительности. А именно — во времена жизни немецкого классика в английском флоте было принято использовать верёвки и канаты с вплетённой в них красной ниткой. Она являлась знаком, что данные снасти есть собственность британской короны. Убрать красную нить из той или иной верёвки можно было только, распустив эту веревку полностью. Что не имело никакого практического смысла.
Красной нитью, то есть сквозной мыслью, письменного наследия апостола Павла является убеждённость в превосходстве веры над делами закона. Но это превосходство вовсе не выражается в том, что заповеди должны быть отменены. Речь идёт об ином. А именно — о том, что тот или иной поступок, даже самый благочестивый по форме, без веры, любви к Богу и людям может превратиться в нечто бессмысленное и даже вредное, губительное. Об этом апостол, в частности, рассуждает в прозвучавшем отрывке из послания к Галатам.
Галаты считались во времена Павла молодой народностью. Они были потомками галлов, насильно переселённых в Малую Азию властями Римской империи. Галаты долгое время страдали от синдрома народа без истории и родины. Но в данном положении дел имелись и преимущества. Галаты не были обременены прошлым, могли спокойно начать всё с чистого листа. Что они и сделали, приняв христианство с радостью и благодарностью Богу.
Но не всем нравилось то, что случилось с галатийским народом. В Галатию прибыли иудейские миссионеры, которые стали проповедовать местным жителям необходимость соблюдения ветхозаветных заповедей. Не только закона Моисея, но и талмудического предания. Причём, без какого-либо осознанного восприятия. Такие нормы, как обрезание, субботний покой, кошерная еда, преподносились как нечто самоценное, обязательное и в религиозном плане спасительное.
Апостол Павел был до глубины души возмущён деятельностью иудейских проповедников и с помощью послания постарался оградить галатов от губительного влияния лжемиссионеров. Апостол пишет данный текст собственноручно несмотря на то, что руки его были травмированы тяжёлым ремеслом по изготовлению палаток-шатров. Павел даже извиняется, что пишет много, то есть крупно, размашисто. Но тема была очень важной.
И апостол доказывает галатам, что ветхозаветные нормы устарели, а любое внешнее проявление религиозности должно основываться на милосердии, понимании, любви. А ещё настоящая вера никогда не призывает самоутверждаться за чей-либо счёт. В данном отношении Павел ссылается на смысловую красную нить жизни и служения Христа, Который всегда проявлял уважение к людям, отделял человека от его ошибок и призывал более заботиться о сути, нежели о форме. Вот и своих читателей, а вместе с ними и нас апостол просит не подменять содержание формой, но в любое религиозное действие вкладывать чистое сердце и искреннюю веру в Господа.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
