Поделиться
У нас в гостях были детский спортивный тренер, телеведущий Валерий Колосков и руководитель Координационного центра по противодействию алкоголизму и утверждению трезвости при Синодальном отделе по церковной благотворительности Валерий Доронкин.
Наши гости поделились, как они пришли к трезвому образу жизни и почему для них это важно, а также как связаны отмечающиеся в один день Усекновение главы Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна и День трезвости.
Ведущие программы: Тутта Ларсен и пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности Василий Рулинский
Т. Ларсен
— Здравствуйте, друзья, это «Делатели» на Радио ВЕРА. Я Тутта Ларсен...
В. Рулинский
— Я Василий Рулинский, пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности. И у нас в гостях сегодня Валерий Доронкин, руководитель координационного центра по утверждению трезвости и профилактике алкоголизма при Синодальном отделе по благотворительности. Здравствуйте, Валерий Константинович.
В. Доронкин
— Привет.
В. Рулинский
— И Валерий Колосков, тренер по карате.
Т. Ларсен
— Детский.
В. Рулинский
— Детский тренер — это важно. Телеведущий. И сегодня мы узнаем о Валерии еще с одной стороны — а еще это муж Тутты Ларсен. Тоже очень важное качество.
Т. Ларсен
— Да, приветствую.
В. Колосков
— Добрый день. Это, наверное, самое важное.
В. Рулинский
— Ну, по-разному бывает в разные периоды жизни.
В. Колосков
— Ну важнее же семьи нет ничего.
В. Рулинский
— Это правда. Сегодня у нас эфир, который выходит накануне Всероссийского дня трезвости. 11 сентября вся страна знает, что будет День трезвости. День трезвости — это праздник, который учредила Русская Православная Церковь, которое поддержало Министерство здравоохранения, и во всех регионах страны мероприятия проводятся, и дай Бог, чтобы трезвость утверждалась. А мы сегодня не просто так собрались, потому что сегодня мы хотели поговорить о истоках этого праздника и о том, что такое трезвость сегодня, и зачем вообще она нужна, и есть ли какая-то, скажем так, проблема в той трезвости, которую мы знаем. И зачем она нужна именно в нашей стране. Потому что, конечно, мы знаем, что в целом в России проблема пьянства и злоупотребления алкоголем — скажем так, корректнее, — проблема действительно актуальная. И мы с Валерием Константиновичем в свое время, я помню, даже делали какое-то исследование, сами смотрели, насколько в регионах востребована эта история, насколько сами женщины — матери, жены тех людей, кто имеет проблемы с алкоголем, таких очень много, — эту тему поддерживают. И одна из самых ярких таких позитивных тенденций, которая есть — это поддержка Всероссийского дня трезвости, и она постоянно набирает обороты. А мы сегодня собрали людей, которые, с одной стороны, позволяют себе немножко выпить и тех людей, кто не позволяет, да?
Т. Ларсен
— То есть это я — «людей, которые позволяют себе немножко выпить».
В. Доронкин
— Сколько среди нас людей, которые позволяют.
Т. Ларсен
— Ну это нас трое на одного. Хорошая статистика трезвенников на одну...
В. Рулинский
— Нет, подождите. Я не могу сказать, что я совсем полностью отказался от алкоголя, я могу пригубить. Так что сразу я...
В. Доронкин
— Василий, а сколько раз в году?
В. Рулинский
— О, начинается. Это какая-то прямо как исповедь, да?
В. Доронкин
— Почему, ну это же не грех.
Т. Ларсен
— Вот понимаешь, вот каждый раз, когда ты имеешь дело с человеком, который полостью отказался от алкоголя, и он начинает тебе задавать вопросы о твоей, скажем, практике взаимодействия с алкоголем, то это действительно всякий раз получается какой-то допрос.
В. Рулинский
— Ну это некомфортно как минимум.
В. Доронкин
— В свою защиту скажу, что каждый раз, когда человек употребляющий, а особенно злоупотребляющий алкоголем, встречается с трезвенником, он спрашивает: что, совсем не пьешь?! А на Новый год? А на день рождения?
В. Рулинский
— То есть у вас тоже есть травма.
В. Доронкин
— То есть мы тоже страдаем и, поверьте, чаще. Потому что трезвенников меньше, а людей, употребляющих алкоголь, больше, поэтому нам-то труднее.
Т. Ларсен
— Слушай, ну вот, кстати, классно было бы прийти к какому-то вообще консенсусу на самом деле, чтобы всем было друг с другом легко и хорошо, и никто бы не болел и не страдал.
В. Доронкин
— То есть ты предлагаешь сегодня сообразить на четверых.
Т. Ларсен
— Нет, не предлагаю. Потому что мой супруг неслучайно участвует сегодня в этом эфире, поскольку в нашей семье он не соображает по этой части совсем. Уже три года. И я ну как-то смирилась с тем, что вот в его лице утратила партнера по каким-то приятным...
В. Рулинский
— Времяпрепровождению.
Т. Ларсен
— Времяпрепровождению, да.
В. Доронкин
— Смирилась — звучит как вот тяжелое и мучительное решение.
Т. Ларсен
— Слушай, ну у нас это сложно. Валер, я не знаю, как бы ты, наверное, расскажешь, что произошло и как ты к этому пришел. Но как-то все не было проблем, понимаешь. Я понимаю, что Общество борьбы...
В. Рулинский
— Общество трезвости.
Т. Ларсен
— Общество трезвости, да, оно все-таки имеет дело с людьми, у которых действительно проблемы серьезные — зависимости, болезни, рушится жизнь и рушится семья. Но мы всегда были семьей, в которой ну там праздники, выходные как-то там, ну можем просто вместе сесть, посмотреть кино или посмотреть в камин и что-нибудь вместе выпить, поговорить, послушать музыку и прочее. А потом Валерий в какой-то момент взял и отвалился.
В. Доронкин
— Звучит как-то прямо грустно из твоих уст.
Т. Ларсен
— Сложно, сложно, да. Вышел из социальной сети.
В. Колосков
— Как сожаление.
В. Доронкин
— Валерий покинул группу.
Т. Ларсен
— Покинул группу, да
В. Колосков
— Покинул чат.
Т. Ларсен
— Ну ты знаешь, если бы он кутил, бузил там как-то, не знаю, терял рассудок, творил какие-то глупости — ну нет, это было такое абсолютно бытовое...
В. Доронкин
— На ровном месте.
В. Рулинский
— И вот здесь мы подходим к самом ответственному моменту.
Т. Ларсен
— Не на ровном месте.
В. Рулинский
— Почему же это произошло?
В. Колосков
— Ну я сначала хотел бы сказать про то, что когда кто-то узнает, что ты не пьешь, да, все не просто спрашивают там: на Новый год, а может быть, на Новый год? А все спрашивают: что-то случилось?
Т. Ларсен
— Ты заболел?
В. Колосков
— Или там типа: а, понятно, небось там дерется и ломает что-то, да, — ну какие-то реальные проблемы. И так снисходительно: слушай, я тебя понимаю, как бы все. И к тебе как к больному относятся. Хотя ты: да нет, я просто не пью. А потом уже следующий вопрос: что совсем? на Новый год? А там на дни рождения не пьешь? Да просто не пью. У меня все в порядке, я просто не пью.
Т. Ларсен
— Ну понимаешь, это вызывает вопросы.
В. Доронкин
— Звучит как вызов, да?
Т. Ларсен
— Нет. Почему вдруг ты принял, почему ты принимаешь такое решение. Это уже просто интересно. У тебя все в порядке, у тебя нет проблем с алкоголем, ты здоров, и вдруг ты ну просто вообще — даже раз в год, даже на Новый год шампанского бокал, — нет.
В. Доронкин
— Не соглашусь, что просто интересно. За этим интересом всегда есть какое-то вот второе — вот какое-то неудовольствие, раздражение, то есть трудно понять. Это скорее даже не интерес, а недоумение: как это? То есть это не тот интерес, который здоровое любопытство: да, ну интересно, да... Нет, такого нет.
Т. Ларсен
— Ну я прошу прощения, потому что многие люди, которые ну там те же гости и друзья наши какие-то, которые раньше с нами точно также могли собраться за столом с бутылочкой там шампанского или вина, возможно... Я же тебе говорю, это как выйти из социальной сети. Они же чувствуют, что Валерий как-то от них отмежевался, от нас, что он вот как бы... Ну ему как-то с нами неинтересно, может быть, уже или... Ну есть такое.
В. Доронкин
— Ничего себе. Ну как это может быть употребление алкоголя и неупотребление алкоголя вдруг так разделить людей?
Т. Ларсен
— А вот, потому что...
В. Колосков
— За тебя все решают.
Т. Ларсен
— Потому что это очень в большой степени в современном мире, даже в культуре людей вполне высокоинтеллектуальных и интеллигентных, является такой достаточно, ну если хочешь, такой коммуникационной связкой, смазкой.
В. Доронкин
— Говорят: социальной смазкой.
Т. Ларсен
— Социальной смазкой, да.
В. Доронкин
— Что же это за организм, который надо смазывать C2H5OH?
Т. Ларсен
— Да нет, не надо. Это просто вкусно.
В. Рулинский
— Валерий, как вы к этому шли? Это было спонтанное решение или это какой-то процесс, так все вот долго?
В. Колосков
— Как произошло, да?
Т. Ларсен
— Да, расскажи, а то я так и не знаю до сих пор, что произошло вообще, что случилось. Нормально же было, хорошо сидели.
В. Колосков
— Нормально да, просто время изменилось. Нет, на самом деле если про меня рассказывать, все было после того, как нас с самоизоляции выпустили. Вот была пандемия, мы все сидели, там каждый кто где сидел, кто на даче, кто дома. И после того, как нас с самоизоляции выпустили, я съездил за родителями в Саратов — как раз нам позволили передвигаться, я поехал за родителями, забрал родителей и привез их в Москву. И вот в Саратов я съездил, и после возвращения в Саратов я, собственно, решил, что я больше не хочу. Просто на самом деле я думаю, мы все пережили там стресс определенный. Ну не какой-то, а просто стресс. Люди по-разному вот это ограничение...
В. Рулинский
— Самоизоляцию.
В. Колосков
— Да, люди по-разному, эту самоизоляцию они переживали по-разному. Кто-то, наверное, очень сильно стрессовал, кто-то, наоборот, собственно, прикладывался. Ну а что, чем еще заниматься? Смотреть сериалы и пить вино. Ну и какое-то напряжение было. Все испытывали напряжение, не понимали, что будет дальше. А что дальше будет? Раз мы до этого жили все очень хорошо, а тут случилось чего мы все не ожидали, и какая-то неопределенность, и какой-то страх у кого-то был. И я это переживал, даже не переживал, я понял, что идут какие-то новые времена, какие-то времена настали неопределенности, как что-то как будто что-то грядет, предположим, как в фильмах, ожидание чего-то...
В. Рулинский
— Что-то страшное.
В. Колосков
— Да, что-то страшное, люди боятся. Ну все равно было тотальное ощущение страха везде. И я понял, что так как я занимаюсь все-таки единоборствами, у меня все равно...
Т. Ларсен
— С детьми.
В. Колосков
— Да, еще и с детьми, у меня вся эта культура единоборств, вот это ощущение, что ты должен быть всегда готов — я не буду сейчас вдаваться там в философию единоборств, но такое, что ты должен быть всегда готов, ты должен быть всегда в сознании, твой ум должен всегда быть ясным. И я просто для себя решил, что ну мы же не ожидали, что пандемия, она случилась, можно сказать, внезапно. И я понял, что так как я многодетный отец, у меня есть жена, у меня есть дети, и я должен быть всегда в состоянии готовности. Просто алкоголь, он может притупить мое какое-то там ощущение ясности.
В. Доронкин
— Как раз в христианском богословии, в христианской литературе как раз вот трезвение раньше понималось как бодрствование и сравнивалось даже у кого-то из авторов: как часовой стоит на посту. Вот немножко потом ассоциация...
В. Рулинский
— Ну это про помыслы прежде всего. Про промыслы, про внутреннюю жизнь.
В. Доронкин
— То есть слово «трезвость» так вот исторически относилось раньше, что это такое бодрствование и я стою на посту.
В. Колосков
— Да, ну можно и так сказать. То есть я понял, что я хочу все время быть с ясной головой.
В. Рулинский
— А это было прямо, то есть в какой-то момент просто осознал и все? Либо это как-то вот естественно шло к этому? Вот мне интересно, это вот как происходит вообще?
В. Доронкин
— Да, это разовая какая-то вспышка, и потом вдруг понял, что уже там три месяца...
В. Рулинский
— Уже не хочешь, не можешь и...
Т. Ларсен
— Я только хочу добавить, что еще до того, как Валерий полностью прекратил вообще общение с алкоголем, у него был один единственный день в неделю — и это уже много лет была такая практика, — когда он мог себе позволить немножко выпить. И это было только вечер субботы.
В. Колосков
— И после всех тренировок.
Т. Ларсен
— Да, потому что он там тренировался 24 часа в сутки и тренировал детей, и все время все равно был в фокусе, все время был за рулем. И то есть вот вечером субботы он мог выпить там бокал вина или там, не знаю...
В. Рулинский
— С семьей, да?
Т. Ларсен
— Пятьдесят грамм какого-то крепкого чего-то там за ужином.
В. Доронкин
— Такой ритуал.
Т. Ларсен
— Ритуал, да, что-то такое вот, ну как...
В. Доронкин
— Расслабление.
Т. Ларсен
— Расслабление, общение. А как правило, в это день мы часто ходили в гости или к нам ходили гости. И все. Ну то есть нельзя сказать, что он был активным потребителем алкоголя.
В. Рулинский
— То есть это была какая-то просто вспышка, осознание, да?
В. Колосков
— То есть ну это как: надо сделать, все.
В. Доронкин
— А помнишь, вот что это, был момент какой-то конкретный?
Т. Ларсен
— Это «Делатели» на Радио ВЕРА. Сегодня у нас крайне интересная тема...
В. Рулинский
— Мы говорим о Всероссийском День трезвости и о том, как мы лично относимся к этому прекрасному понятию — трезвость.
Т. Ларсен
— Да, и у нас в гостях мой супруг Валерий, который живет в трезвости абсолютной уже больше трех лет.
В. Доронкин
— Прекрасно.
Т. Ларсен
— И Валерий Доронкин, который живет сколько?
В. Доронкин
— 27 лет.
В. Рулинский
— В принципе, тоже хорошо.
Т. Ларсен
— И подбивает на это всех остальных.
В. Доронкин
— Да.
Т. Ларсен
— Продолжаем.
В. Рулинский
— Про вспышку.
В. Доронкин
— И я добавлю, прошу прощения, к тому, что говорил Валерий по поводу жизни на пандемии. На самом деле там было очень серьезно у всех со смертью. И один из психиатрических диагнозов ПТСР — посттравматическое стрессовое расстройство, которое часто следствием участия в боевых действиях и так далее, там один из факторов ПТСР — это близость смерти. То есть если человек видел смерть, то ну как бы один из факторов постановки диагноза, переживал, вот на его глазах. И что-то похожее, наверное, на ПТСР появилось в огромном количестве такой популяции, у огромного количества людей — то есть это как минимум стресс сильнейший. И после этого большое количество депрессий началось, и сегодня все говорят о том, что большое число лекарств типа антидепрессантов сейчас люди используют. С одной стороны, это очень здорово, потому что люди обращаются к врачу, а не запивают водкой, как это было исторически раньше. С другой стороны, это говорит о том, что людям вообще-то плохо, последствия есть. Валерий, давайте продолжим.
В. Колосков
— Да, конечно.
В. Рулинский
— Ну правда у вас немножко другая ситуация. У вас, наверное, не от страха смерти, а скорее, чтобы всегда быть в тонусе, особенно с детьми, поскольку вы...
В. Колосков
— Быть готовым, да.
Т. Ларсен
— От страха за свою семью скорее.
В. Колосков
— Да, просто еще мы пандемию провели за городом. Мы были за городом, там соседи далеко, мало людей, то есть я находился, моя семья и все.
Т. Ларсен
— Бобры, чайки и одинокий рыбак посреди озера.
В. Колосков
— Какой рыбак? Нельзя было рыбачить-то.
Т. Ларсен
— А, нельзя было рыбачить? Вообще даже не помню.
В. Доронкин
— А что, кто-то контролил это?
В. Колосков
— Я думаю да, ну там могли оштрафовать.
Т. Ларсен
— Ну давайте не будем вдаваться в эту тему. Так.
В. Колосков
— И вот это осознание, что я там глава семьи, мужчина, вокруг целина и опять же непонятно, что может случиться...
В. Рулинский
— Ответственность.
В. Колосков
— Да, какая-то ответственность. А ты должен быть всегда готов. Ну причем было это, во время пандемии уже был пост, да, был Великий пост, и тоже на самом деле алкоголь...
В. Рулинский
— Да, многие, кстати, бросают именно в Великий пост, как такой прямо модус воздержания.
В. Доронкин
— Даже любимый наш Владимир Романович Легойда об этом все время говорит, что Великим постом он на себя берет такой вот пост.
В. Рулинский
— Но мы перебили Валерия. Простите, да.
В. Колосков
— Ну был Великий пост, утреннее и вечернее молитвенное правило, и мы находились все время друг с другом очень близко. И вот это опять состояние такой ясности, оно на самом деле было очень приятным таким, очень незабываемым. Потом все равно мы каждый имели какие-то рассуждения в голове, что будет дальше: там если нас сейчас закрыли так, а что может завтра, может быть, вообще конец света настанет какой-то. У меня таких глобальных, конечно, вопросов не было, но ощущение и желание того, чтобы быть всегда готовым, оно у меня как-то сформировалось, выкристаллизовалось, наверное, в голове, я понял — это было вот такое, вспышка была.
В. Рулинский
— А помните, когда вы сказали Тутте о том, что вот все, решение есть, и какая была реакция?
Т. Ларсен
— Слушай, ну как-то постепенно было. Это не было как-то декларировано типа: все, женщина...
В. Доронкин
— С сегодняшнего дня, дорогая...
Т. Ларсен
— Ну как-то знаешь, так тихонько: знаешь, я не буду, пожалуй, что-то не хочется...
В. Рулинский
— То есть так, не травмируя.
Т. Ларсен
— Я лучше лимонадику там, я чайку, то се.
В. Доронкин
— Чайку.
В. Рулинский
— А как ты восприняла эту историю?
Т. Ларсен
— Я поначалу совершенно к этому спокойно относилась. Потом в какой-то момент, когда я поняла, что это не какое-то, ну что это прямо вот жестко насовсем и никогда, я расстроилась. Потому что, извините, но Валерий был мой самый любимый собутыльник.
В. Рулинский
— Браво.
В. Колосков
— Я очень веселый, да.
Т. Ларсен
— Нет, ну с ним просто все вместе хорошо. И поскольку я действительно считаю, что вино — это вкусно, мне нравится вкус. И иногда я могу себе позволить там бокал, другой и, конечно, было приятно делать это в компании любимого человека. И вот это ощущение какое-то, да, что мы вот здесь не вместе, оно меня огорчало и, может быть, даже до сих пор как-то продолжает огорчать. Но мы научились это не замечать. Он не замечает, что я могу открыть бутылочку вина на веранде и посидеть, посмотреть на закат. Я не замечаю, что он...
В. Колосков
— Ты меня не замечаешь.
Т. Ларсен
— Почему? Я покупаю ему безалкогольный сидр. Или какое-то безалкогольное пиво.
В. Рулинский
— И как?
В. Колосков
— На вкус или как?
В. Рулинский
— На вкус и вообще, если вы вместе собрались — там алкогольное, не алкогольное, — это что-то меняет?
Т. Ларсен
— Валерий просто является, мне кажется, ему надо писать гайд по безалкогольным, имитирующим алкогольные, напиткам России.
В. Колосков
— Рейтинг пива могу точно составить.
В. Доронкин
— Зато я тут по поводу вкуса вина могу после порекомендовать пару марок безалкогольного вина вкусного.
Т. Ларсен
— Слушай, я пробовала несколько раз, и бывает неплохое игристое, но оно стоит как чугунный мост.
В. Доронкин
— Даже игристое подскажу недорогое.
Т. Ларсен
— Хорошо, спасибо. Буду очень благодарна.
В. Рулинский
— Отдельный производитель безалкогольного.
Т. Ларсен
— Ну постами я тоже как бы от этого совсем далека. А иногда хочется просто вкусненького, бывает.
В. Рулинский
— Валерий, ну вот Тутта рассказала, что непросто. Вам тоже давалось это непросто? Ну Тутте да, до сих пор, я так понимаю. А вам это как давалось?
В. Колосков
— Мне легко. Ну мне нравилось мое состояние на самом деле. Ну еще нужно сказать: я очень плотно занимаюсь спортом и на самом деле тоже есть свои дивиденды. И тренировки у меня, если будний день, в семь утра. И ты не можешь себе позволить вечером расслабиться хорошенько. Ты можешь чуть-чуть себе позволить. Ну то есть я все равно всегда находился в тонусе. А когда совсем ушел от алкоголя, во-первых, организм перестроился, мне стало еще легче заниматься спортом. То есть организм, он...
Т. Ларсен
— Благодарен.
В. Колосков
— Да, благодарен, он больше ресурса получает. Потому что тренировки изнурительные, много еще помимо тренировок — есть семья, там еще другая работа, и ты все время на самом деле...
Т. Ларсен
— То есть представляешь, от пары бокалов вина раз в неделю у него организм увядал в спорте. А потом он ощутил разницу.
В. Рулинский
— Ну вот это важно.
В. Доронкин
— Я считаю это воинское вообще, отношение воина.
Т. Ларсен
— Абсолютно. Это аскеза.
В. Колосков
— Ну это моя. Там я знаю, у меня там есть товарищи, соратники, которые позволяют себе алкоголь, и я их не осуждаю. Они когда услышат, мне скажут: ой, Валер, ты там на нас наговариваешь. То есть и они так же вот там успешно и занимаются, им это не мешает. Это чисто моя история, я только про себя рассказываю. Я просто почувствовал разницу, мне нравится в этом состоянии. Я никого не осуждаю. И, может быть, когда-нибудь я могу себе там на Пасху позволить кагор. Наверное, когда-нибудь. Но пока это время не пришло.
Т. Ларсен
— Надо сказать, что Валерий вообще склонен — у него такой психотип, как мне кажется, он склонен к аскетическому образу жизни. Он четко, жестко, где бы мы ни были, он соблюдает среду, пятницу, даже в отпуске, мне кажется. У него нет, то есть он так постами, даже когда он люто спортом занимался, уже мне пришлось просить нашего духовника, чтобы он как-то немножечко...
В. Рулинский
— Ослабил, да?
Т. Ларсен
— Да он не хотел сам никакого ослабления. Ему батюшка говорил, уже он весь там покрылся герпесом, то есть реально иммунитет не выдерживал активного такого занятия спортом, можно хотя бы ему там чуть-чуть молочки, то есть он сам не хотел этого брать. Ну какой-то вот у него был всегда такой... я уже про мясо вообще молчу. И курить он, не знаю... бросил в детстве.
В. Доронкин
— Бросил в детстве, лет в девять.
В. Рулинский
— Но ведь ты другая по сути своей. Ты же как-то, в общем, можешь себе позволить всякие штуки.
Т. Ларсен
— Нет, я гедонист. Тоже постами стараюсь, то есть алкоголь не присутствует в моей жизни 24 часа в сутки и, безусловно, это тоже такая какая-то тема, не лейтмотив. Потому что я бы не могла тогда ни детей воспитывать, ни спортом заниматься — у меня пять силовых тренировок в неделю. Ну тоже странно как-то.
В. Рулинский
— Ну в общем-то, это нагрузочка.
Т. Ларсен
— А я уж не говорю про работу. Но в еде, например, я гораздо более распущена, чем Валерий, и вот постные дни я почти не соблюдаю. Ну когда Великий пост — понятно, да, а так... Ну а он всегда живет в этом, ему нравится, вот он такой собранный. Он встает в 5.30.
В. Рулинский
— Класс!
Т. Ларсен
— Это вообще, для меня это просто немыслимо.
В. Доронкин
— Мне интересно, во сколько он ложится?
В. Рулинский
— Наверное, не позже одиннадцати, да?
В. Доронкин
— Девяти.
В. Колосков
— Ну нет, не получается.
Т. Ларсен
— Нет, одиннадцать, двенадцать.
В. Колосков
— Ну где-то да. Ну есть такое мнение, чтобы ты должен, чтобы по минимуму хорошо себя чувствовать, нужно ложиться не в те же сутки, в которые ты просыпаешься. Поэтому я стараюсь лечь до двенадцати там — 23.30, например.
В. Рулинский
— Вот я очень важный вопрос для меня, понять. Вот получается, это было во многом как такое свидетельство того, что необходимо взять ответственность, действительно нужно быть постоянно в тонусе, показывать пример, наверное, да, детей в том числе, на тренировках. А вот в окружении семейном, помимо Тутты, вот дети, они как это все восприняли? Произошло какое-то вот изменение, почувствовали дети что-то? Ты почувствовал в них что-то, как они к этому относятся?
В. Колосков
— Нет, они просто видят и знают скорее. Изменение в них какое? Они просто знают, что папа пьет безалкогольное пиво. Они: папа, у тебя безалкогольное пиво? Безалкогольное.
Т. Ларсен
— У нас Ваня, младший, он очень чекает вообще. Он как-то очень строго бдит, блюдет папину трезвость. Почему-то для него это прямо серьезный вопрос.
В. Доронкин
— Я бы сказал, отслеживает.
Т. Ларсен
— Отслеживает, да.
В. Рулинский
— Он за, и он старается поддержать.
Т. Ларсен
— Он гордится. Причем он меня не осуждает, знаешь. То есть как-то у него эти две вещи абсолютно не связаны между собой.
В. Рулинский
— Сочетаются, да.
Т. Ларсен
— То есть маме можно, а папа трезвый. Ну как-то так.
В. Рулинский
— Интересно.
В. Доронкин
— Мама русская, а отец юрист.
Т. Ларсен
— Да, примерно так.
В. Рулинский
— Валерий Константинович, а теперь у меня неудобный вопрос для вас. Вот 27 лет вы в трезвости. Мы помним историю, вы как-то рассказывали здесь, в эфире, историю про то, как это началось. Ну можно там, наверное, кратко ее повторить. Но мне бы хотелось понять, а насколько дети ваши восприняли эту историю и насколько вот есть понимание именно среди них?
В. Доронкин
— Дети по-разному. Младшая дочь в этом году, я ее спросил: ну как там? Спровоцировал даже: ну как вы там все, напились на выпускном? Она говорит: папа, ты бы мною гордился — я единственная была трезвая, мне не нравится вкус алкоголя.
В. Рулинский
— Здорово.
Т. Ларсен
— Кстати, у нас старший ребенок тоже трезвенник, вообще просто. Он даже безалкогольное...
В. Рулинский
— А ему сколько?
Т. Ларсен
— Ему 19.
В. Доронкин
— Вот сын, он учится в университете МВД, он встает в пять утра, едет на учебу, приезжает домой, ложится в девять — это шесть дней в неделю. Ну то есть как бы...
Т. Ларсен
— Некогда ему.
В. Доронкин
— Он не суперубежденный трезвенник. Однажды я его встретил с запахом алкоголя, в лифте стояли, я говорю: ну что, пахнет. Он говорит: папа, ну вот так. Но в принципе особо ему как бы некогда. Вот просто физически. Ну вот это вот как про детей.
В. Рулинский
— Понятно. Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. Мы сегодня говорим о Всероссийском дне трезвости. И у нас в гостях Валерий Доронкин, руководитель координационного центра по утверждению трезвости и профилактике алкоголизма при Синодальном отделе по благотворительности. И Валерий Колосков, телеведущий, детский тренер по карате и по совместительству муж Тутты Ларсен.
В. Доронкин
— Убежденный трезвенник.
В. Рулинский
— Убежденный трезвенник в течение трех последних лет, да?
В. Колосков
— Да.
В. Рулинский
— А с вами я, Василий Рулинский, пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности...
Т. Ларсен
— И я, Тутта Ларсен. Мне кажется, по окончании этого эфира меня точно заклеймят. Мне приходится оппонировать для контраста, друзья, чтобы вам было интересно слушать.
В. Доронкин
— А мне кажется, очень искренне оппонируешь, не для какого контраста.
В. Рулинский
— И мы вернемся после короткой паузы.
Т. Ларсен
— Это «Делатели». Продолжаем беседу о трезвости. Я Тутта Ларсен...
В. Рулинский
— И я, Василий Рулинский, пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности. У нас в гостях сегодня Валерий Колосков, телеведущий, детский тренер по карате и, как мы выяснили сегодня, трезвенник в течение трех последних лет, и муж Тутты Ларсен — мы это выяснили, кстати, раньше. И Валерий Доронкин, руководитель координационного центра по утверждению трезвости и профилактике алкоголизма при Синодальном отделе по благотворительности.
Т. Ларсен
— Расскажите, какие мероприятия и какие интересные вообще события будут происходить 11 сентября. Я, кстати, вот знаете, пока не забыла, хотела спросить. До меня только сегодня дошло, что ведь 11 сентября — один из самых строгих постных дней для христиан.
В. Рулинский
— Точно. И не просто так.
Т. Ларсен
— Это день Усекновения главы Иоанна Предтечи. Это большой как бы день, ну праздник со слезами на глазах, огромное событие и это прямо строгий постный день. Вот интересно, именно в этот день был учрежден Всероссийский день трезвости, это как-то связано с праздником?
В. Доронкин
— Ну конечно, это связано. Если говорить таким бытовым языком, царь Ирод по пьянке...
Т. Ларсен
— Отрубил голову.
В. Доронкин
— Отрубил голову святому человеку. Ну интересная вот такая, как ее назвать, дихотомия, что вроде бы день скорби и причем здесь праздник. Но в Церкви принято считать, что мученики — это как бы такой самый высокий уровень святости. Вера в Бога, она связана с переживанием радости — это самое главное, что есть в вере, потому что человек радуется как бы своему пути, финалу своего пути — встрече с Богом. И уже как бы христиане точно уверены, что Иоанн Предтеча не кричал там: помогите, помогите, я вот не хочу, это так ужасно... А христиане верят, что он рад в вечности. То есть переход в иной мир христианами воспринимается как радостное событие. Хотя для нас вот, наверное, обычных людей...
В. Рулинский
— По человеческому разумению сложно.
В. Доронкин
— Как-то тяжеловато, да. Но сама отстройка вот от этой как бы пьяной истории царя Ирода как противопоставление, что христиане в этот день празднуют трезвость, отношение к употреблению алкоголя. Даже не осуждение употребления алкоголя, а как проповедь трезвой жизни, воздержания, чтобы не переходить...
Т. Ларсен
— Не наделать глупостей.
В. Доронкин
— Чтобы да, не наделать глупостей, и не перейти какую-то грань, такой сделать шаг. Ну опять же в христианстве осуждение грешников — это как бы не то, что должно быть. Любовь к Богу, прославление святости...
Т. Ларсен
— Осуждение своих грехов.
В. Доронкин
— Осуждение собственных грехов. Поэтому День трезвости, 11 сентября, не превращается в осуждение там царя Ирода, людей, употребляющих алкоголь, там грешников. Поэтому вот такая отстройка. Это называется праздником трезвости как составной части добродетели воздержания — то есть это праздник добродетели.
Т. Ларсен
— Ну и вообще классная для христиан на самом деле поддержка. Потому что так и так поститься. И отметишь День трезвости заодно.
В. Рулинский
— Да, у нас как-то в одном из московских храмов даже, поскольку праздник все-таки, да, при том что строгий пост и день Усекновения главы Иоанна Предтечи, на самом деле скорбное событие, все равно как-то пытаются этот праздник отметить. В том смысле что, конечно, в День трезвости нельзя выпивать спиртные напитки, но отметить что-то как-то хочется. И даже они, я помню, написали на каком-то таком баке с водой прямо: «Трезвость в чистом виде». Помните такую историю?
В. Доронкин
— А, и угощали, чай был. В самоваре был кипяток и было написано, наклеена такая забавная наклейка: «0%», и там трезвость, как бы наливаем трезвость — наливаем горячую воду и чай.
В. Рулинский
— Я понимаю, что праздник был восстановлен — то есть эта история про то, что Церковь сегодня, современная Церковь Русская Православная восстановила сознательно этот праздник, которого по разным причинам не было достаточно долгое время. И восстановила его, фактически воспользовавшись той традицией, на нее опираясь, которая была еще до революции. Это очень интересное событие. Потому что, Валерий Константинович, насколько я понимаю, вы были непосредственно причастны к тому, что это произошло, и Священный синод это все восстановил, и вы там готовили эти бумаги, насколько я помню, за то, чтобы восстановить. И, по-моему, среди тех, кто у нас занимается этой тематикой в Церкви и вообще в России, в других странах, где мы, в общем, которые для нас важны — в принципе, все страны для нас важны, ну где больше присутствие Русской Православной Церкви, — этой проблемой болело много людей. Можете немножко нам рассказать, как это все шло, почему решили восстановить, да, почему его так долго не было. Это же на самом деле очень интересно.
В. Доронкин
— Да, это очень интересно. У нас в стране это началось не с Православной Церкви — ну я имею в виду новейшую историю, — это связано было с обращением, еще было такое обращение к партии и правительству, подписанное там врачами и интеллигенцией. Там, по-моему, подписей было то ли несколько сот, то ли как бы несколько тысяч. И после этого была вот эта так называемая андроповская история, запрет продажи алкоголя. Потому что это ну как бы вопиющим уже состояние было. И вот там появились на этом фоне, в 80-е годы, различные такие светские общества трезвости, которые начали придумывать какие-то методики отрезвления, какие-то занятия, тогда же появился вот метод Шичко так называемый. Впоследствии, когда уже сменился там государственный строй, когда послабления появились для Церкви, люди, которые вот в этой трезвости, занимались этим трезвенным служением, трезвенной деятельностью в Советском Союзе, некоторые из них начали воцерковляться и начали отстраиваться от светских трезвенников. Потому что там было много, каждой твари по паре. И даже наш отец Игорь Бачинин вспоминает, что вот есть такое вот, в Челябинской области там много озер, и там такой центральный был сбор трезвенников — там палатки, детские какие-то мероприятия, разные занятия и так далее. А 11 сентября — ну там разного вероисповедания люди собирались, и финишной точкой было, когда там священники уже в этом лагере присутствовали при плясках, прыгании через огонь — «Иван Купала» и все такое. И вот из таких как бы соприкосновений начало выделяться отдельно православное трезвенное такое движение. И поскольку до этого оно упиралось в советскую и постсоветскую историю, для того чтобы получить какую-то такую поддержку в деятельности, обратились к историческому опыту. Это связано много с Санкт-Петербургом, там было исторически Братство трезвости Александра Невского до революции, оно насчитывало около 70 тысяч членов.
В. Рулинский
— Только одно?
Т. Ларсен
— По всей России?
В. Доронкин
— По всей России, у него были филиалы. Они могли там на какой-то праздник собрать там теплоход на тысячу человек.
Т. Ларсен
— Вот это да!
В. Доронкин
— И вот куда-то там поехать.
В. Рулинский
— Причем отметить безалкогольно.
В. Доронкин
— Да, безалкогольно отметить. Издавалось огромное количество литературы — листки, книги какие-то, журналы. Вот во всех губерниях практически создавали общества трезвости, их в то время было около двух тысяч православных обществ трезвости, и членами их было по каким-то вот оценкам около 500 тысяч граждан России это были членами Общества трезвости.
В. Рулинский
— Это большое число.
В. Доронкин
— В какой степени они там участвовали в этой деятельности — может, пришел там человек в деревне, да, они там собрались, дали обет трезвости, — не факт, что они дальше там в чем-то участвовали, но просто жили трезво люди, то есть разная степень вовлеченности была. Были такие какие-то очень, их называли некоторых «ангел трезвости», проповедник... а апостол, не ангел, «апостол трезвости».
Т. Ларсен
— Да, амбассадор.
В. Доронкин
— Да, по-нашему.
Т. Ларсен
— Слушайте, ну а вот интересно. Вы говорили о том, что основанные на советских дрожжах общества трезвости, они использовали какие-то методы и лечения, и реабилитации. А что появилось в практике помощи зависимым людям, когда этим занялась Церковь?
В. Доронкин
— Ну Церковь начала использовать некоторые методы современные, в том числе и метод Шичко.
Т. Ларсен
— А расскажите, что это за метод.
В. Доронкин
— Ну он претерпел такое воцерковление. Сам автор, он работал в Санкт-Петербурге, в институте, который был связан, по-моему, с мозгом и с биологией, и он придумал такую вот концепцию социальной программы. То есть это не человек, у него там в клетках что-то появляется, а есть некая социальная программа — то есть в обществе там: пить нормально, пить по праздникам, пить на Новый год, телевидение, «по маленькой», «по большой» и так далее. Ну то есть все как бы убеждения, и он назвал это социальной программой, социальным программированием. И задача его была — перепрограммировать. И когда человек приходил, вот обращался за помощью в такое общество, ему читались определенные лекции о вреде, и он выполнял письменные задания — по сути, как бы исповедь сегодня многие записывают. И человек писал какие-то ответы на вопросы — по своему состоянию, по своим мыслям, по своим переживаниям, по своим убеждениям, которые у него есть в голове. И через какое-то количество дней человек, по сути, как бы разбирался со своими помыслами и уже видел, как он впадает в тягу к алкоголю, как вот это вот искушение в нем как бы течет. И многие люди — тоже по разным оценкам, что через этот метод в нашей стране прошло, в СССР, около миллиона человек, это было очень масштабно, были проекты такие, там сотни людей приходило на такие занятия. А сегодня такое пришло понимание у нас с коллегами: скорее всего автор метода, поскольку он в серьезном институте работал, он был знаком с западными источниками...
Т. Ларсен
— Практиками.
В. Доронкин
— Ну профессионально. Уже на то время была разработана на то время концепция когнитивно-поведенческой психотерапии — я, кстати, практикую и поэтому как бы сопоставил: там есть фактор автоматической мысли — то есть это то, что у тебя возникает в голове в связи с каким-то предыдущим опытом, и это управляет твоим состоянием эмоциональным, какими-то там тревогами, переживаниями. И задача — эти мысли автоматические отследить. А слово «программы» и «автоматические мысли», они как бы одно из другого вытекает. И по сути православные общества трезвости немножко перестроили вот содержание этих письменных занятий, этих вопросов, лекционный материал, но вот важнейшей частью является выполнение письменных заданий. Но оно как бы в современных там в светских практиках — 12-шаговых, терапевтических сообществах — огромная составляющая, чуть ли не основная, это люди пишут. Пишут на какие-то темы, пишут какие-то эссе...
В. Рулинский
— Пишут про себя, про свои эмоции и про переживания, да?
В. Доронкин
— Учатся рефлексии, самоанализу. Это одно из основных вообще содержаний любой такой вот современной реабилитационной программы. Ну и церковные общества, они в том числе перенимают и приглашают и наркологов, и психологов на какие-то свои занятия — то есть это такая интеграция, синтез, вот как это назвать.
В. Рулинский
— Ну я правильно понимаю, что получается, что совершенно не обязательно брать на себя обет трезвости. Это же практика все-таки особо аскетическая.
В. Доронкин
— Василий, вот я как раз забыл сказать, что отличает светских и церковных трезвенников: церковные трезвенники берут обет трезвости. Вообще обетная практика в Церкви — обетов, зароков, клятв, — она известна с библейских времен, с Ветхого Завета, и это проходят в семинарии по предмету нравственное богословие. И вот эта история обетов учитывает природу человека немощную, которой этот обет трезвости дает, и этот обет помогает ему сохранять эту трезвость в связи с такой человеческой немощью, потому что человек Богу обещал. И просто если он как бы не пьет сегодня, его что-то может соблазнить завтра. А обет, он помогает ему сохранять, вот это вот: я же по-серьезному решил, я же Богу обещал. То есть это как бы обет помогает немощным нам людям сохранять трезвость.
Т. Ларсен
— Это проект «Делатели» на Радио ВЕРА. С вами Тутта Ларсен...
В. Рулинский
— И Василий Рулинский. У нас в гостях сегодня Валерий Доронкин, руководитель координационного центра по противодействию алкоголизму и утверждению трезвости при Синодальном отделе по благотворительности. И Валерий Колосков, детский тренер по карате, муж Тутты Ларсен и телеведущий. И трезвенник в течение трех последних лет. Мы начали говорить по поводу...
Т. Ларсен
— Обетов. Я, кстати, хотела свои пять копеек вставить. У меня есть один друг, который вот уже пять лет тоже пребывает в трезвости. И он именно поддерживает себя с помощью обетов, которые он обновляет: там первый раз обет раз в год был, сейчас — раз в три года. И он говорит, что да, ты знаешь, если бы не Божия помощь по данному обету — я чувствую прямо поддержку очень серьезную, я бы, наверное, не справился сам. Очень сильно этот вот обет поддерживает. Не знаю. Валерий, ты не думал о том, чтобы тоже как-то так...
В. Доронкин
— Я немножко прокомментирую как специалист в обетах. Наши эксперты к обетам относят разные такие формы: можно обет дать самому себе, можно обет дать супругу, можно обет дать врачу, а можно обет дать Богу — то есть это разная такая степень.
Т. Ларсен
— Ну он говорил именно об обете, наверное, данном Богу.
В. Доронкин
— Обеты самому себе наиболее распространены. А церковная практика — это обет Богу.
В. Рулинский
— Причем там есть целый обряд.
Т. Ларсен
— Да, я хотела сказать, что это целый такой чин.
В. Рулинский
— Чин. И на разные периоды можно дать. Например, на Великий пост, на полгода, на год.
Т. Ларсен
— Ты знаешь, светский человек бы сказал: не работает. Но поскольку мой друг, он очень глубоко верующий воцерковленный христианин, он говорит, что я бы сам не справился. А вот когда я прохожу через этот чин и даю обет Богу, Бог мне очень помогает. Вот так он это ощущает.
В. Доронкин
— А я бы у Валерия спросил, вот как он себя с этой обетной практикой соотносит? И еще второй вопрос. А как ему — я так понимаю, Валерий не включен в такое движение трезвенное, там в обетную практику...
В. Рулинский
— Пока.
В. Доронкин
— Да, пока. А как он вообще, встречает трезвенников в своей жизни, видит он их, находит ли он единомышленников? Или вокруг него вот не попадаются такие люди? Два вопроса как бы получается.
В. Колосков
— Ну сначала про единомышленников. Нет, ну есть люди, ты там в разговоре случайно, вы что-то обсуждаете, потом как-то выясняется, что человек там: а я не пью. Ну я тоже не пью. Ну вот, наверное, чувствует что-то...
В. Рулинский
— Сближение, единение.
В. Колосков
— Еще дело в том, что так как я православный христианин, и мой ближайший круг общения — это тоже православные христиане. То есть уже каких-то таких совсем атеистов или иноверцев — ну есть знакомые люди, но в основном, конечно, если близкий круг говорить, про друзей — это православные христиане. Уже есть что-то объединяющее. А когда ты узнаешь, что там я не пью и я не пью — ну как-то становится тебе еще, может быть, более близким человеком.
Т. Ларсен
— Кстати, так интересно. Мы сейчас делаем проект про монастыри, который называется...
В. Рулинский
— Для Дзена.
Т. Ларсен
— Да, «Десять самых известных монастырей России». И с нами ездит съемочная группа, десять человек, которые как бы там на десять человек мы с Валерой и только один наш оператор Саша являемся прямо воцерковленными практикующими христианами. А все остальные — кто сочувствующий, кому вообще это не близко. И после поездки в Оптину пустынь наш продюсер, которая до этого ну совершенно, там в церковь зашла только дочку покрестить, иногда свечку поставить, почему-то решила 40 дней не пить.
В. Рулинский
— Как интересно.
Т. Ларсен
— А потом и еще 40 дней. А у нас заканчивается проект в начале октября, она говорит: у меня к началу октября будет 90 дней трезвости. И что-то мне подсказывает, что этот срок будет автоматически продлеваться.
В. Рулинский
— Ну это, получается, как шажок к Богу, да, то есть как этап...
Т. Ларсен
— Для нее — да. То есть на нее как-то так это подействовала благодать святых мест, которые мы посещаем, что она решила отказаться, видимо...
В. Доронкин
— Аскеза такая. Первый такой шаг.
В. Колосков
— Точка роста у нее такая.
В. Рулинский
— Здорово.
Т. Ларсен
— Да, и мы очень ею гордимся, конечно.
В. Рулинский
— А все-таки, Валер...
В. Колосков
— По поводу обетов?
В. Рулинский
— По поводу обетов. Насколько это близко?
В. Колосков
— Ну в моем случае, так как у меня не было каких-то проблем, потому что, наверное, обет, это нужно, ну ты не можешь сам, своими силами не можешь справиться и тебе нужна помощь. Я опять же никого там не хочу ни в чем обвинять. То есть человек понимает, что он сам не справится — если говорим про православных христиан, он идет в храм, и там чин, и Господь ему помогает. И сам человек, через свою совесть, это дополнительная ему такая помощь. В моем случае у меня мотивация, у меня есть идея. То есть у меня идея и какая-то цель: я должен быть всегда готов, я хочу ясный ум. То есть у меня это не обет, это мощная мотивация. Это и есть, наверное, какая-то такая помощь для меня.
В. Доронкин
— Ну это решение.
В. Колосков
— Да, это решение.
В. Доронкин
— Ты решил для себя. Ну это практически как обет. Обет — это решение: я решил и прошу у Бога помощи. Я думаю, что ты все равно у Бога помощи просишь на добрые дела, ну все равно ты обращаешься за помощью.
В. Колосков
— Конечно. Конечно.
В. Доронкин
— Она как бы приходит.
Т. Ларсен
— Слушайте, давайте все-таки про 11 сентября в этому году поговорим. В честь Всероссийского дня трезвости какие будут проходить мероприятия? Может, какие-то открытые лекции, я не знаю, может, какие-то мастер-классы.
В. Доронкин
— Ну у нас традиционно каждый год проходят уличные мероприятия в Москве, в парке Судакова, 11-го числа будет программа «Московская наркология». Плюс наши православные волонтеры, отец Иоанн Клименко будет участвовать, встреча с жителями города: вред от алкоголизма, польза трезвости, тема табака. Там люди смогут какие-то пройти определенные исследования...
Т. Ларсен
— Тестирования.
В. Доронкин
— На работу легких, тоже да, тестирование по поводу.
В. Рулинский
— Ну и по всей стране это будет, не только в Москве.
В. Доронкин
— Также 15-го числа будет мероприятие в парке «Царицыно» — все это приурочено к 11 сентября. Во многих городах это государственными организациями и общественными организациями эта дата поддерживается, может быть, более массово, чем церковными, то есть этот праздник далеко выходит за такое церковное понимание. Во всех храмах по богослужебным указаниям — уже это с 2015 года практика, на ектениях на литургиях читаются особые прошения, то есть это день, когда особые прошения читаются за страждущих. После службы во всех храмах служится молебен о страждущих. Где-то будут проходить крестные ходы в поддержку трезвости, где-то вот такие различные мероприятия. Важно сказать, зачем он нам понадобился вообще, этот День трезвости, его возрождать.
В. Рулинский
— Зачем?
В. Доронкин
— А дело в том, что вот это и с советских времен, и до возрождения трезвости вообще, как бы людей здоровых у нас много. А людей, которые ну не алкоголики, но алкоголь употребляют, их как бы, мне кажется, еще больше, чем здоровых. Ну они как бы в здоровых ходят, наверное, да.
Т. Ларсен
— В условно здоровых.
В. Доронкин
— Да, необследованных. И когда активисты, поборники трезвости, которые очень, конечно, многие близко связаны с трагедиями — то есть вообще этим служением занимаются люди, только которые увидели страдания от этого, сами прожили, как родственники алкоголиков — это отдельные вообще истории можно рассказывать, что проходят семьи. Если будет интересно, кратко расскажу, через что семьи проходят. И люди, которые сами бросили алкоголь, это самые главные активисты. И вот имея такое вот боление, радение, вот мы и мои коллеги, мои единомышленники, приходили куда-то там к чиновникам, к каким-то начальникам светским, церковным, говорили: а вот нам что-то надо бы, какой-нибудь там семинар провести, лекцию прочитать. И нам говорили: ну это какая-то ерунда вообще, это зачем это нужно? Вообще трезвость — скучно, трезвенник-язвенник и так далее, — то есть был такой некий барьер. И мы долго — на самом деле это была и научная работа, всякие там наши семинары, мы подключали и профессоров, и психологов и так далее, и в какой-то момент нам стало понятно, что нужна институализация трезвости. И пришла идея возродить этот день. И мы потихоньку начали проводить мероприятия в епархиях, собрали некую практику, ее предъявили священноначалию, было предложено вот Синоду возродить этот День трезвости. Не прошло и четырех лет после этого и Церковь этот праздник возродила. И что это дало нам? Теперь нам говорят: ну ладно, один день в году за трезвость поборемся. И нас приглашают на Радио ВЕРА, на Первый канал, на региональные каналы. Синодальный отдел по взаимодействию информационный, он проводит анализ: ежегодно про День трезвости говорят более четырех от четырех до шести тысяч средств массовой информации — это то что можно по Медиалогии проанализировать, а значит их и гораздо больше. То есть мы начали информационное как бы пространство заполнять понятием трезвости. Анализируем с самого возрождения, с 2014 года, мы Вордстат.Яндекс анализируем...
В. Рулинский
— Статистика по запросам.
В. Доронкин
— По запросам, как часто запрашивается слово «трезвость» в интернете. И вот до возрождения праздника трезвости слово «трезвость» Яндекс показывал 10 тысяч раз в месяц. С 2015 года, когда вот начал активно праздноваться День трезвости, было видно, что в сентябре подскакивает число запросов. На сегодня ежемесячное число запросов не меньше 30 тысяч, а в какие-то сентябри до 160 тысяч запросы слово «трезвость».
В. Рулинский
— Валерий Константинович, это все очень здорово. Давайте вот (у нас совсем мало времени осталось) зачем все-таки нужно отказаться от алкоголя — очень кратко. Можно вот прямо кратко.
В. Доронкин
— Я кратко скажу, зачем нужна трезвость.
В. Рулинский
— Хорошо.
В. Доронкин
— Трезвость — мы очень много это обсуждаем, что такое трезвость. И для себя вот, и тут в поддержку Валерия скажу, мы определили, что трезвость — в самом широком, философском, богословском смысле — это способность делать выбор между хорошим и плохим. То есть сегодня человек нуждается в таком вот инструменте внутреннем, для того чтобы не разрушать свою семью, свое здоровье и так далее. И вот предложение соблюдать такую вот трезвость, трезвость рассудка — то есть мы сейчас заходим шире, потому что меняется общество, меняются вещества, меняются психоактивные практики. На сегодня страшнее, чем алкоголь — это интернет, социальные сети. Я работаю с родителями детей, у которых дети отказываются ходить в школу — в 10 лет уже, требуют давать им постоянно телефоны, оплачивать игры, угрожают суицидами, угрожают там перерезать себе горло. В 10 лет угрожают насилием, с ножом стоят над родителями — то есть настолько это одержимость. То есть сегодня вот эта тема трезвости, она должна шагнуть дальше, нежели алкоголь. Воспитывать трезвость вот эту внутреннюю выбора, способности выбирать, что такое хорошо, что такое плохо, она нуждается уже и взрослых этому надо учить, и детей этому надо учить и объяснять. А алкоголь уже на самом деле для нас это частный случай.
В. Рулинский
— И вот эта способность, мне кажется, очень важное такое качество, которое, будем надеяться, мы все будем приобретать потихонечку. И спасибо вам за то, что на этом сделали акцент по итогам нашей программы. Мы сегодня говорили о Всероссийском дне трезвости в программе «Делатели». И у нас в гостях сегодня были Валерий Доронкин, руководитель координационного центра по утверждению трезвости и профилактике алкоголизма при Синодальном отделе по благотворительности, и Валерий Колосков, детский тренер по карате, телеведущий, муж Тутты Ларсен. И трезвенник в течение уже более чем трех лет.
Т. Ларсен
— Да. И еще раз напомним, что 11 сентября празднуется Всероссийский — к сожалению, пока что, не всемирный, — день трезвости.
В. Доронкин
— Всемирный празднуется 3 октября. Есть еще всемирный.
Т. Ларсен
— Ну мы празднуем свой День трезвости в день Усекновения главы Иоанна Предтечи, который для всех христиан является очень значимым и серьезным днем, днем глубокого и полноценного поста. Поэтому, даже если вам не очень пока близка тема трезвости и, может быть, вы даже не очень воцерковленный христианин, попробуйте провести 11 сентября в аскезе.
В. Рулинский
— Отличный финал.
Т. Ларсен
— Да, мне кажется, вот прямо хотя бы один раз.
В. Рулинский
— И начните.
В. Доронкин
— И что бы ни происходило в этот день — ни день рождения, ни юбилей собственный.
Т. Ларсен
— Да, я начну с себя, прямо даю обет.
В. Рулинский
— Вот, прекрасный результат нашего эфира.
Т. Ларсен
— 11 сентября будет точно абсолютно трезвым, сто процентов трезвым днем.
В. Доронкин
— Посмотрим. Я спрошу потом.
Т. Ларсен
— Да, у вас есть Валерий теперь.
В. Рулинский
— С вами были Василий Рулинский, пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности...
Т. Ларсен
— И Тутта Ларсен. Пока еще не трезвенница.
В. Рулинский
— До новых встреч.
Т. Ларсен
— Пока.
В. Доронкин
— Спасибо.
Все выпуски программы Делатели
Сказ о том, как Владимир Даль словарь составлял
Поделиться
Многие знают имя Владимира Ивановича Даля как составителя «Толкового словаря живого великорусского языка», а некоторые имеют эту книгу в своей библиотеке... Я же хочу рассказать пару историй о том, как Владимир Иванович свой словарь создавал. Начну с того, что Даль по первому образованию — морской офицер, мичман. Прослужив 6 лет на корабле, он решил сменить род деятельности и... — выучился на медика. Став хирургом, Владимир Даль участвовал в русско-турецкой войне 1828-29 годов в качестве полевого врача. И если мы с помощью фантазии перенесёмся в то время и в место его службы, то увидим удивительную картину: возле госпитального шатра стоит верблюд, навьюченный мешками. А в мешках — исписанные Владимиром Далем листки. Здесь, в этих свитках — настоящее сокровище: слова, пословицы, сказки и прибаутки, собранные военным врачом в беседах с простыми служаками. Очарованный с юности красотой и меткостью русской речи, общаясь с матросами и солдатами, Владимир Даль записывал забавные сюжеты и не знакомые ему русские слова. В пору врачебной службы его записи составляли уже немалый объем. Поэтому начальство и выделило ему для перевозки верблюда. Правда, Даль чуть не потерял все свои богатства, когда верблюд внезапно попал в плен к туркам. Но обошлось — казаки отбили. Так вот получилось, что гордый корабль пустыни возил на своём горбу бесценное русское слово.
В течение жизни Даль записывал не только слова, но и сказочные сюжеты. В итоге его увлечения появилась книга сказок. Будучи в Петербурге, с экземпляром этого издания Даль направился прямиком... Ну конечно, к Пушкину! Там, у поэта дома они и познакомились. Пушкин сказки похвалил. Но более всего восхитился он далевским собранием русских слов. Особенно понравилось Пушкину слово «выползина» — сброшенная змеиная шкурка. Так Александр Сергеевич впоследствии и стал в шутку называть свой сюртук. Именно Пушкин уговорил Даля составить словарь. Благодаря этой встрече мы можем держать в руках словарь Даля, погружаться в стихию живой русской речи того времени и пополнять свой лексикон интересными словами. Например, узнать, что такое «белендрясы» и «вавакать, «мимозыря» и «жиразоль».
Приятного чтения, друзья!
Автор: Нина Резник
Все выпуски программы: Сила слова
Григорий Суров
Поделиться
В конце XIX-го — начале ХХ века врачи-офтальмологи, специалисты по глазным болезням, были в России на вес золота. Один из представителей этой редкой в то время специализации — Григорий Иванович Суров, окулист из Симбирской губернии — посвятил жизнь тому, чтобы сделать офтальмологию доступной для всех.
Уже в старших классах гимназии Григорий решил стать врачом. В 1881-м он успешно сдал вступительные экзамены на медицинский факультет Казанского университета. Первым местом работы Сурова была уездная больница в городе Спасске Казанской губернии. Там Григорий Иванович впервые обратил внимание, как широко распространены среди крестьян глазные болезни. У каждого второго пациента наблюдалась трахома — инфекционное заболевание, которое передаётся через предметы гигиены — например, полотенца, а распространителями являются мухи. Свои наблюдения и неутешительные выводы Суров записывал в дневник: «Эти болезни у нас в России распространены вследствие бедности, невежества, и малодоступной медицинской помощи». Офтальмологи, как уже говорилось, были в те годы большой редкостью. Поэтому Григорий Иванович решил специализироваться именно в этой области. За несколько лет работы в Спасской больнице он получил богатый практический опыт. Затем некоторое время Суров служил военным врачом. И опять же, занимался на этой должности преимущественно офтальмологией. В 1902-м он поступил в Петербургскую Военную Медицинскую академию — «для усовершенствования в медицинских науках по глазным болезням». Там с успехом защитил докторскую диссертацию.
А в 1906-м году Григорий Иванович вновь приехал в город Симбирск. Его назначили заведующим военного лазарета. Офтальмологического отделения в нём не было. И Суров его открыл. Сразу же к «глазному доктору» потянулся народ. «Главный контингент из страдающих болезнями глаз — крестьянство и необеспеченный рабочий люд», — отмечал Суров. С таких пациентов денег за лечение доктор не брал. Наоборот, помогал из собственного кармана — на лекарства, на изготовление очков. Вскоре Григорию Ивановичу удалось убедить местные власти выделить средства на глазной стационар в 50 коек. В 1911-м году стараниями Сурова в Симбирске открылась школа-приют для слепых детей.
А через несколько лет Россия стала Советской. Григорий Иванович не уехал за рубеж. Остался служить своей стране. В те годы о деятельном докторе нередко упоминали в прессе. Вот, например, как в 1923-м описывала его работу симбирская газета «Красный путь»: «Летом в разных районах губернии можно было увидеть фургон, в котором ехал доктор Суров. Он ездил обследовать сельское население. Оказывая помощь, он переезжал из села в село». После таких поездок и работы в госпитале, Суров принимал пациентов ещё и на дому, по вечерам. Симбирский учитель Алексей Ястребов в своих воспоминаниях писал: «Проходя по Беляевскому переулку, я вижу дом. И знаю: вечером у этого дома будет толпиться народ, потому что здесь живет замечательный врач, друг народа Григорий Иванович Суров».
Простой народ искренне любил своего доктора. Когда в 1920-м году большевики осудили Сурова и приговорили к году тюрьмы за то, что он взял на работу в госпиталь бывшего белогвардейского офицера — нищего больного старика, горожане встали на его защиту. Испугавшись волнений, власти восстановили доктора в правах. Впоследствии Григорий Иванович получил высокое государственное признание: в 1943-м году ему было присвоено звание Заслуженного врача РСФСР, а в победном 1945-м — орден Трудового Красного Знамени. Но не ради наград трудился доктор Суров. Однажды в своём дневнике он написал: «Я смотрю в мир глазами тысяч людей, которым помог избавиться от страданий».
Все выпуски программы Жизнь как служение
21 ноября. О пшенице и плевелах
Поделиться
В 13-й главе Евангелия от Матфея есть слова Христа: «Чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы».
О пшенице и плевелах, — епископ Тольяттинский и Жигулёвский Нестор.
