Поделиться
Мне было лет семь, когда я впервые в жизни поехала с мамой и старшей сестрой в паломническую поездку в монастырь. Эта обитель располагалась в нескольких километрах от крошечной деревушки ‒ настолько не примечательной, что даже некоторые карты игнорировали факт ее существования. А уж общественный транспорт и подавно. Автобусы упрямо не сворачивали в сторону деревни. Если хочешь до нее добраться, выходи на повороте дороги и бреди по пыльной колее около сорока минут.
В этом, конечно, существовала своя прелесть, так как путь пролегал мимо живописных полей. Но каково идти по зною без малейшей тени над головой? А зимой, когда снегу наваливает по пояс? Что и говорить, добраться до деревни было непросто. Да и мало кто туда стремился. Главной целью редких путников был расположенный за деревней монастырь.
Это не был какой-то знаменитый скит, прославленный своими подвижниками или чудотворными иконами. Это была скромная обитель, живущая трудами своих насельников и помощью немногочисленных прихожан. Тем не менее, каждый, кто хоть раз посещал этот монастырь, стремился туда вновь. В тишине уединенного места, в самом сердце русских полей и заливных лугов так легко, так радостно лилась молитва! Потому православные христиане моего городка, знающие про это место, приезжали туда отдохнуть душой, помолиться, побеседовать с умным и чутким настоятелем и ощутить затерянное в повседневной суете присутствие Бога.
Моя мама, прослышав от знакомых про чудесную обитель, решила съездить туда на пару дней, взяв с собой меня и мою сестру. Единственное, что нас смущало, ‒ это дорога. У мамы болели ноги, и проделать такой путь по жаре и с вещами было серьезным испытанием для ее здоровья. Нельзя было рассчитывать и на попутный транспорт, так как в лихие девяностые годы люди побаивались подсаживаться в машины к незнакомцам. Да и сейчас эта практика не безопасна.
Помню, как автобус высадил нас на повороте у покосившегося указателя с названием деревни. Нам предстоял долгий путь. Печально посмотрев на дорогу, мама подхватила тяжелый рюкзак. Мы с сестрой схватились за свою поклажу.
— Ну, Господи, благослови! — Вздохнула мама. — Идемте, девочки!
Господь, конечно, благословил. Мы шли всего минут пять, когда нас догнала пыльная легковушка. Водитель, резко затормозив возле нас, распахнул дверцу машины и кратко сказал:
— Садитесь.
Мама недоверчиво заглянула в салон. Вид мужчины отнюдь не внушал доверия. Суровый взгляд, наколки на руках, неряшливая одежда и многодневная щетина, покрывавшая загорелый подбородок, смотрелись довольно пугающе.
— Спасибо, мы сами дойдем, — настороженно отозвалась мама.
— Да не бойтесь, садитесь.
Мама обернулась на нас, своих дочерей, и помотала головой.
Тогда водитель вздохнул, порылся в бардачке и достал оттуда фотографию. На ней был изображен он сам вместе с настоятелем того монастыря, куда мы направлялись.
— Теперь не боитесь? — Спросил он и неожиданно улыбнулся. Улыбка мигом преобразила его прежде суровое и неприветливое лицо.
— Теперь нет, — заулыбалась в ответ мама. — Вот спасибо так спасибо!
В дороге они с мамой разговорились. Оказалось, что наш водитель работал на стройке. Когда-то настоятель монастыря нанял его, чтобы подлатать крышу трапезной. Работа была сделана за пару недель, но поездки в монастырь на этом не прекратились.
— Что-то держит меня там, не отпускает, — поделился мужчина. — Я и про Бога-то никогда не думал, но приезжаю в монастырь, и мне хорошо. Сам себе удивляюсь.
Помню, как я недоумевала. Почему какая-то фотография так изменила мамино мнение? Честно говоря, я не понимала и то, почему мама изначально отказывалась садиться в эту машину. Для меня, ребенка, не знающего страхов взрослых, фотография с монахом показалась каким-то таинственным паролем, который необходимо сообщать друг другу, отправляясь в монастырь. Теперь, став взрослой, я вспоминаю этот случай как пример того, что вера объединяет самых разных людей: молодых и пожилых, автомобилистов и пешеходов, скромных женщин в платочках и грозных татуированных мужчин. В повседневной жизни мы бы никогда не заговорили. Более того, мы, возможно, предпочли бы держаться друг от друга подальше. Но через Христа и Его церковь обнажаются наши глубинные кровные связи как братьев и сестер. Вера в человеке, на мой взгляд, ‒ это признак того, как ум, сердце, душа отчаянно ищут свет. И в этом поиске мы становимся едины.
Автор: Татьяна Любомирская
Все выпуски программы Частное мнение
Метафоры, которые мы не замечаем
Поделиться
Из школьного курса многие помнят, что есть такое выразительное средство — Метафора. Это скрытое сравнение, которое использует переносное значение слов. Метафора называет один предмет вместо другого, схожего по форме или качеству. Например, огонь горит в прямом смысле, а глаза горят в переносном. Вы, наверное, удивитесь, но мы постоянно используем метафоры в речи.
Мелодия льётся, волна ощущений, взлететь по карьерной лестнице, поплыть на экзамене, стоять в хвосте очереди.
От частого употребления многие метафоры как бы стёрлись, поэтому мы их не замечаем. Однако их употребление влияет на коммуникацию. Метафора помогает более ярко выразить мысль, но может и помешать общению.
Иногда мы чувствуем дискомфорт в разговоре, но не в силах объяснить, почему: вроде бы собеседник не сказал ничего плохого. Однако он просто мог произнести негативные или слишком эмоциональные метафоры, которые вызывают тревогу или уныние. С другой стороны, красивая метафора украсит беседу и поможет погрузиться в море удовольствия от общения.
Давайте же порадуемся богатству нашего языка, создавшего такое прекрасное выразительное средство.
Автор: Нина Резник
Все выпуски программы: Сила слова
23 ноября. Об историческом гербе Москвы
Поделиться
Сегодня 23 ноября. В этот день в 1993 году Москве официально возвращён исторический герб, утверждённый в 1781 году.
О его истории, — протоиерей Василий Гелеван.
23 ноября. О неверном и развращённом человеческом роде
Поделиться
В 9-й главе Евангелия от Луки есть слова Христа: «О, род неверный и развращённый! доколе буду с вами и буду терпеть вас?».
О неверном и развращённом человеческом роде, — священник Стефан Чайковский.
