«Переяславская рада»

05.05.2024

Поделиться

Вместе с доктором исторических наук Дмитрием Володихиным мы говорили о Переяславской Раде 1654 года — собрании представителей запорожского казачества, результатом которого стало вхождение Запорожского войска в Русское царство и присяга казаков царю Алексею Михайловичу.

Ведущий: Дмитрий Володихин

Дмитрий Володихин:

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели! Это Светлое радио, Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И прежде чем мы озвучим тему сегодняшней беседы, беседы моей с вами, потому что никаких гостей нет, мне хотелось бы сказать главное. Христос Воскресе! Христос Воскресе! Христос Воскресе! Ну а теперь давайте переходить к делам. Итак, в этом году исполняется 370 лет очень крупному событию в истории России, да я бы сказал, в истории Восточной Европы, а именно Переяславской Раде. Она состоялась в начале 1654 года, имела колоссальную предысторию, а главным её результатом стало то, что войско Запорожское и Малороссия присягнули на верность русскому царю Алексею Михайловичу и с этого момента стали частью России. Да, вы можете сказать мне, что прежде пройдет долгая война, она будет длиться годы и десятилетия, и только после этого мирными договорами будут закреплены права России на эту землю. Но понимаете, есть бумаги, есть договоры, есть волеизъявления борющихся между собой великих держав. А есть желание народа, который населяет страну Малороссию, есть желание казачества, которое является православным воинством, быть вместе с Россией. И вот именно этот акт, Акт Единения, мне хотелось бы напомнить, мне хотелось бы рассказать о его истории, о том, как это произошло и что было после того. Мне хотелось бы напомнить, что всё это существовало, всё это не исчезло, напомнить в наших нынешних непростых обстоятельствах, для того, чтобы о событиях нашей истории не складывалось какого-то однозначно отрицательного мнения, мне кажется, это абсолютно неправильно, тем более в светлый Христов день. Я рассказываю вам о Переяславской Раде не только как об одном из самых важных событий в исторической судьбе России, но и как об одном из самых светлых событий в исторической судьбе России. Итак, прежде всего, кто населял Малороссию в десятилетия, которые предшествовали Переяславской Раде? Кто населял её в первой половине XVII века, кто населял её в XVI веке? Население местное, по большому счёту, особенно не отличалось по своей культуре, по своему языку от людей, которые жили в границах России. Язык был очень схожий, прекрасно понимали друг друга, разница была намного меньше, чем между современным русским и украинским языком. Называли себя местные жители словом «русские». И вера была одна, православная вера. И, кроме того, исторические воспоминания о Древней Руси, о древних князьях киевских были общие и на ту, и на другую сторону. Но разделяло, конечно, то, что огромная территория, Киев, земли, которые простираются по правому и по левому берегу Днепра, они принадлежали формально Речи Посполитой. Почему я произношу слово «формально», сейчас объясню. Дело вот в чём. На Днепре существуют так называемые пороги, труднопроходимые каменистые перекаты, и в этих местах на Днепре также довольно большое количество островов. Издревле, наверное, где-то середина XVI века, а может быть, и раньше, здесь селились казаки. Казаки эти, то на одном острове, то на другом, устраивали военный лагерь, который становился их столицей и назывался этот военный лагерь «Запорожская сечь». Существует легенда, что один из древнейших вариантов — это был остров Хортица. Сейчас историки смотрят с сомнением на эту историю, но тем не менее, в общем, Хортица вошла в историю как легендарный центр Запорожской Сечи. На самом деле, в реальной истории, может быть, это и неправда. Для нас неважна, собственно, жесткая географическая привязка, поскольку Запорожская Сечь несколько раз меняла свое место. Неизменным было одно — остров на Днепре. И Сечь жила жизнью вольной. Она сама себе выбирала кошевого атамана, выбирала его помощников, которые отвечали за порядок, за артиллерию, за суд, за состояние боевых литавр, то есть барабанов. Отвечала за торговлю, за меры веса и длины на рынке, и таким образом там выбранным путем голосования возникала целая администрация. Её общевойсковой круг мог, конечно же, сменить. Называлось совещание казаков Рада, и казаки могли поменять своего кошевого атамана, когда хотели, могли продержать его год, могли много лет, если он нравился, а могли сменить достаточно быстро, в зависимости от того, насколько он был хороший вождь для казаков, насколько он заботился об их делах, насколько он был православный человек. И до какой степени он был мужественный воин? Потому что этот военный лагерь, Запорожская Сечь, жил жизнью до предела военизированной. Казаки постоянно совершали набеги на территории крымского хана, турецкого султана, на лёгких судёнышках-чайках, бороздили Чёрное море, наносили удары врагу, обогащались, жили вольным воинским обычаем. И мне хотелось бы отметить вот что. Когда казаки встречали на своём пути сопротивление, они сражались, не боялись никакого неприятеля, всегда и неизменно, вечно находили способ обмануть врага. Ну а на худой край, когда враг приходил на их территорию, то есть, когда на территорию запорожцев врывался крымский хан или турецкий султан, ну что ж, они готовы были драться насмерть за свою свободу и за свою землю. Вокруг Запорожской Сечи разбросаны были селения, которые являлись своего рода маленькими столичками районов, где также управлялись со всем хозяйством люди, зависящие от Запорожской Сечи, казаки запорожские или поставленные с Запорожской Сечи управленцы. Это была довольно обширная область, она жила так, как будто никакого нет над ней короля или царя. Формально польский король должен был отдавать ей распоряжение всегда и неизменно, а вот неформально запорожцы иногда принимали его приказы, иногда не принимали, по своему желанию. Скорее, любили говорить о том, что можно с польским королем договориться, когда пригоже, а когда пригоже нет. Ну, в общем, такое же отношение было ко всем соседним государям, когда Запорожская Сечь попадала под власть турецкого султана, крымского хана или русского государя, там тоже настроения были такие, что прежде всего наша вольность, а потом уже верховная власть. Надо будет, станем ей подчиняться, не надо будет, не будем ей подчиняться. Они были очень хорошие воины и умели отлично справляться с оружием, имели собственную артиллерию, прекрасно вели войну на воде и имели табуны прекрасных, маленьких, сухих и очень стойких к непогоде, к скверным условиям и небольшому количеству корма лошадок, запорожцы ценили их, их конница была многочисленна, но значительная часть сражалась как пехота и тоже славилась своей неустрашимостью. Запорожцы жили, вылавливая рыбу из Днепра, этот улов их обогащал несказанно, занимались пчеловодством, время от времени ходили на охоту и, ну, немного, не слишком сильно распахивали землю, там запрета на распашку не было, поскольку, в общем, сама эта распашка была не очень-то велика. Полувоенная жизнь не способствовала тому, чтобы казаки активно занимались хозяйством. Придёт крымский хан, всё заберёт. Придёт турецкий султан, всё заберёт. Драться за свой хлеб можно и нужно, но драться, прежде всего, надо за товарищей своих, за свободу свою. Ну, за добычу, может быть, свою. А хлеб — это уже второстепенное. Кроме того, надо сказать, что запорожцы отличались необыкновенной преданностью к православию, можно сказать, они были рыцарями православия, и в конце XVI века начались чрезвычайно сильные попытки перевести всё население польско-литовского государства, Речи Посполитой, из православия в католицизм или предать унии. Уния, то есть соглашение, в соответствии с которым местный православный обряд сохраняется, но верующие должны принимать католическое просвещение и власть папы римского. Прекрасно жили без этого папы римского на протяжении многих веков, прекрасно обходились своим православным просвещением, но эта воля верхов Речи Посполитой, казачество ей сопротивлялось и не давало до конца уничтожить православную церковь на просторах Малороссии.

Дмитрий Володихин:

— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях никого нет, мы беседуем с вами тет-а-тет. Я рассказываю о предыстории Переяславской Рады 1654 года, которой ныне, в этом году, мы отмечаем 370-летие. Ну что ж, вот я поговорил о Запорожской Сечи, это сердце Малороссии. Сердце вольное достаточно, дерзкое, непредсказуемое, отважное сердце. Но севернее, по Днепру, жили совершенно иначе. Там всё-таки власть польского короля была ощутимее, она была просто достаточно сильной. И там жили тоже казаки в большом количестве, но с ними была очень большая проблема. Дело в том, что со второй половины XVI века на территории Малороссии действовал так называемый Королевский реестр. Те, кто был записан в этот Королевский реестр, получали от короля жалование. Те, кто не были записаны, не только не получали жалование, но и становились объектом притеснения. То есть, если вы не воины, то почему вы владеете землей? Крестьянину земля ни к чему, земля должна принадлежать пану. И польские паны действительно постарались эту землю отобрать в свою пользу. Ну а что касается казачества, то его очень и очень не устраивала крайне несправедливая ситуация. Как только грядет большая война, поляки вздувают реестр, там тысячи, в некоторых случаях даже десятки тысяч бойцов. А если войны нет, тогда отважное, дерзкое и свободолюбивое казачество начинает притеснять, реестр сокращают, появляются так называемые выписчики, то есть казаки, которые были в реестре, но их выкинули оттуда, выписали, и более они там не присутствуют. Это, конечно, была большая обида. Люди терпели бесчестье, теряли свои прибытки, оказывались унижены, и потом, когда вновь будет большая война, их поманят пальчиком: «Ну давайте, давайте, опять запишем, вот только что в реестре было несколько сотен, и вот уже десять тысяч». Что тут скажешь? Для казака эта жизнь была неприятная. Учитывая то, что оказывалось давление на православных верующих, учитывая то, что польские паны постарались поставить под свой контроль землю Малороссии, постепенно недовольство росло. Вот глава реестровых казаков, гетман, как его именовали, ставился королём, не избирался, именно ставился королём, и он должен был быть посредником между огромной массой малороссийского казачества и польскими властями. И гетман должен был терпеть страшные обиды, например, то, что жалование обещанное не довозили, его могли разграбить, его могли дать не в полной мере, его могли вообще не дать. И таким образом даже те привилегии, которые получал казаки, попавшие в реестр, оказывались растоптаны. Это скверная жизнь. За счёт чего казаки старались компенсировать эту скверную жизнь? Кто-то уходил на Запорожскую Сечь, кто-то участвовал в войнах, а участие в войне предполагало то, что им как ратной силе должны выплачивать жалование. Кроме того, с войны можно вернуться с добычей. Нападали на того же самого крымского хана, турецкого султана, несли охрану границ Речи Посполитой, время от времени их бросали на север и северо-восток, т.е. на единоверную Россию. Очень скверная ситуация. Мало кто из казаков запорожских хотел участвовать в этих войнах. Реестровые казаки были обязаны, а выписчики по своей нищете просто надеялись поправить свои дела. Вот, например, в 1618 году знаменитый гетман Сагайдачный совершил можно сказать, марш-бросок со своими казаками под Москву, разорил несколько российских городов. Под Москвой, правда, особенно военными действиями не занимался, чувствуя недовольство казаков. Ну, представьте себе, одни казаки под стенами Москвы, другие казаки внутри Москвы, сражаться друг с другом охоты большой нет, сражаться с теми, кто с тобой одной веры и фактически одного языка охоты нет. И когда Сагайдачный уходил из России, один из полков, полк Ждана Конши, просто ушёл от него и перешёл на службу русского царя. Пока этот поход совершался, Сагайдачный получал всяческие привилегии от поляков. Был расширен реестр. Сагайдачный смог восстановить церковную иерархию в Малороссии. Это был большой подвиг с его стороны. Он в этом смысле честно старался оборонять православие, православную церковь. Но впоследствии реестр срезали. Привилегии отобрали, казачество поставили в униженное состояние и Сагайдачный, вот поверьте, человек был сильный и в добре и зле. Только что он наступал на Россию и вдруг он обращается к русскому царю Михаилу Фёдоровичу с предложением: «Забирайте нас под свою державную руку, пускай казачество Запорожское станет частью России». Москва ответила уклончиво, и сил для того, чтобы в данный конкретный момент воевать с Речью Посполитой не было. По стране было чудовищное разорение после Великой Смуты. Ни в казне серебра, ни на фронте бойцов, конечно же, не было достаточно для того, чтобы ввязываться в новую большую войну. Но казачество Запорожское неоднократно просилось под руку московских государей. Запорожская Сечь так и вообще достаточно часто. Кошевые атаманы запорожские нередко имели самостоятельные сношения с Москвой, минуя всяких гетманов, и разговаривали на эту тему не один раз. Ну, во-первых, у них было содружество с донскими казаками, во-вторых, они ощущали то, что их вольность слабо совместима с властью польского короля, и в-третьих, иногда и на них власти устраивали давление. Не хотелось этому подчиняться ни в коей мере. Что тут скажешь? Когда к русским воеводам приходили небольшие отряды запорожцев, реестровых или сечевых, неважно, и говорили: «Мы хотим прийти на царскую службу», их брали. Брали иногда очень большими отрядами, много сотен, даже тысячными отрядами. Очень часто случалось так, что на территории Малороссии вспыхивало восстание, но непосильное уже терпение требовалось для того, чтобы выдерживать власть польских панов. И тогда Речь Посполитая железом и кровью подавляла это казачье восстание. Те, кто потерпел поражение, бежали за русский рубеж, и там находили дом и кров, там их могли взять на службу. Это было великое дело для казачества — возможность ощущать шанс на получение поддержки от далёкой, но сильной Москвы. Притом Москвы единоверной. Но вот, собственно, чаша терпения в какой-то момент лопнула. 1648 год. На территории Малороссии начинается масштабное восстание. Восстание, ужасающее по своему размаху, чрезвычайно опасное для Речи Посполитой. Во главе этого восстания становится Богдан Хмельницкий. Его сначала в Запорожской Сечи избирают кошевым атаманом, потом он становится гетманом, и с этого момента слово «гетман» уже больше не равняется словам «администратор», военный вождь реестрового казачества. Нет, это своего рода несменяемый президент на территории, которая стала чем-то вроде независимой казачьей республики. Ну, по крайней мере, поляки думали, что это всё ещё автономная область, а вот в Малороссии уже думали, что нет, пожалуй, не столько автономная, сколько независимая. И на протяжении первых лет Богдану Хмельницкому удавалось, благодаря необыкновенному воинскому искусству и дружбе с крымским ханом, во всяком случае союзничеству с крымским ханом, одерживать победы и наносить полякам тяжелое поражение. Жёлтые воды, Корсунь, Пилявцы — это первые успехи Богдана Хмельницкого, они были потрясающими, они удивили польских военачальников и дали жизнь этому восстанию, оно держалось дольше всех прочих. В какой-то момент крымский хан отшатнулся, и главное, надо понимать, что борьба между Малороссией и Речью Посполитой — это борьба неравных врагов. Один из военных историков однажды очень удачно сравнил войну неравных врагов с шахматной игрой, в рамках которой один игрок, потеряв большую часть комплекта своих пешек и фигур, может просто выставить на доску второй комплект, а то и третий. И вот война между гетманщиной Богдана Хмельницкого, то есть малороссийским казачеством, и Речью Посполитой, она как раз напоминала такой поединок. То есть, Польша теряет гораздо больше от казачьих ударов, чем они от противника. Всё казачье воинское искусство, всё мастерство засады, ловушки, неожиданного удара, все умение нанести удар неожиданно там, где этот удар обеспечит наибольший ущерб неприятелю, было на стороне казаков, но, тем не менее, силы-то не равны. Их бьют, потому что, в принципе, ресурс Речи Посполитой гораздо больше. И вот уже заключается один мир с королевской властью, потом выясняется, что поляки не очень готовы выполнять условия этого мира, вспыхивает восстание вновь, и казакам приходится тяжело, их первоначальные успехи сменяются неудачами. Что делать? Богдан Хмельницкий начинает всерьёз и по-настоящему рассматривать варианты получения помощи извне. Крымский хан уже не выглядит сколько-нибудь надёжным, сколько-нибудь добрым союзником, от него то польза, а то вред. Ну кто ещё? Подчиняться турецкому султану и его брать в союзники? Очень хорошо понимал Богдан Хмельницкий, что это рискованная политика и поставишь на турецкого султана, можешь проснуться в могиле. Тогда взоры Богдана Хмельницкого и запорожского казачества обратились к Москве, вновь в который раз казаки уповали: «Москва православная, Москва сильная, Москва возьмёт под свою руку, Москва поможет, Москва спасёт». И отправляются послания с Малороссии в Москву. Неоднократно отправляется царь Алексей Михайлович, сын царя Михаила Фёдоровича, рассматривает их. Ему тревожно. Ему тревожно. Решение откладывается. Я вскоре объясню вам, почему это происходит и почему Москва столь сильно колеблется. А сейчас, дорогие радиослушатели, мне хотелось бы напомнить вам, что это светлое Радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях никого нет. Мы беседуем тет-а-тет. И я буквально на минуту расстаюсь с вами, чтобы вскоре вновь продолжить нашу беседу.

— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин, и я рассказываю вам о том, как готовилась Переяславская Рада, один из самых светлых моментов в истории России, о том, насколько она важна для России, насколько она драгоценна для нашей истории. И не так давно, буквально пару минут назад, я обещал сообщить вам о причине колебаний русского царя. Почему Алексей Михайлович так долго не шёл на открытый, ясный союз с запорожцами, с Богданом Хмельницким, почему он так долго отвергал возможность взять их в состав России? Вот это вопрос вопросов. Дело вот в чем. Казаки запорожские шатались умами. Вспомните пример гетмана Сагайдачного. Сегодня они враги, идут на него походом вместе с польской королевской армией, завтра верные друзья просят союзничества, просят помощи, просят принять их в подданство Российское, а послезавтра их умы вновь поменяют течение мысли и вновь это будет вражда. Надёжности нет в казаках, во всяком случае в малороссийских. Вот так думали в Москве. Ну а с другой стороны, Россия в эпоху Великой Смуты очень много всего потеряла. Воспользовавшись тем, что Россия находится в состоянии ослабленном, что ей тяжело, что она, в общем, изранена и истекает кровью, поляки во главе с королем Сигизмундом Третьим навязали тяжелейшие условия 1618 года Деулинского перемирия. В соответствии с этим перемирием Вязьма становилась пограничным городом. Приходилось отдать Смоленск, приходилось отдать Чернигов, который до этого находился во власти московских государей. Приходилось отдать Новгород-Северский, да приходилось отдать вообще очень много всего, несколько обширнейших областей, которые стали владением Речи Посполитой, которые стали владением польских королей. Конечно же, Россия искала способы для того, чтобы, в общем, решить вопрос либо военным, либо дипломатическим путём, но в любом случае так, чтобы эти земли удалось вернуть. Даже в 30-х годах XVII века затеяла большую войну. И, в общем, эта война разорила обе стороны, но Смоленск так или иначе вернуть не удалось. Любопытно, что в Смоленской войне казаки действовали с обеих сторон. Часть пришла с польским королём и действовала на Российской земле, часть отстаивала знамена царя Алексея Михайловича. Печально то, что казакам пришлось сражаться друг с другом. Опять же люди одной веры, фактически одного языка, близкой культуры, близкого общественного положения, и вот тем не менее они должны биться друг с другом. Понимаете? Дорогие радиослушатели, вот только что закончился Великий пост. Я хотел бы, чтобы у вас в голове была ассоциация: чрезвычайно долгое терпение Малороссии, тамошнего казачества, запорожского казачества в отношении польской власти оно напоминает терзание поста, то есть бесконечное страдание, но вот только на это страдание православные верующие обрекали себя не по собственному выбору, как это бывает во время поста. А должны были терпеть, вынуждены были, и фактически восстания были раздавлены, и тяжёлой была доля людей, которые жили тогда в Малороссии. И вот, наконец, в Москве возникает надежда на то, что соединение возможно, и это соединение избавит обе стороны от тяжелейших условий современного существования. Вот сравните это с ожиданием Пасхи, ожиданием празднества Воскресения Христова, надеждой на то, что когда-нибудь придёт этот день. Почему в Москве перестали сомневаться? Ну, были, конечно, военные и политические аспекты. Для того, чтобы вернуть все эти города, Москве требовался союзник, а казачество очень подходило. Это сильное войско, это войско, которое отлично понимает в том, как вести себя на предстоящем театре военных действий. Но помимо этого было и совершенно другое обстоятельство. Патриархом Московским и всея Руси в то время был Святейший Никон, и он благословил Алексея Михайловича на то, чтобы присоединить запорожское казачество, казачество малороссийское к России. Вот я всё время говорю «запорожское», и вроде бы все ждут от меня, что я оговорюсь, там не одни только бойцы Запорожской Сечи, там казачество реестровое. А я специально несколько раз сказал это, не объясняя, почему так. Дело в том, что даже то казачество, которое не сидело в Запорожской Сечи и не жило южнее порогов, то есть за порогами, оно было севернее, по Днепру, всё равно называлось войском запорожским, иногда даже говорили войска запорожские, сечевики и реестровые казаки, к которым присоединялись так называемые выписчики. Так вот, собственно, Святитель Никон сказал царю: «Эта война есть война, которая должна произойти на почве освобождения своих порабощенных братьев, на почве освобождения людей, которые испытывают постоянное угнетение в сфере их веры, в сфере православия». Алексей Михайлович в тот момент был послушным духовным чадом Никона и счёл, что эти слова, они чрезвычайно для него важны, они, можно сказать, определяющие. Но, тем не менее, он созвал Земский собор. Земский собор — это великое общероссийское собрание людей, которое представляет различные города, различные области, различные общественные слои. И у всего Земского собора Алексей Михайлович спросил: «Воюем ли мы, готовы ли мы вступить в бой?» Понимаете, предыдущие три войны с Речью Посполитой закончились не очень-то хорошо, две проиграны, одна не без труда сведена к ничьей. Вновь Россия должна пойти на риск, вновь всё русское общество должно осознать, война будет тяжёлой, и борьба эта, тем не менее, освящена делом веры. Земский собор состоялся в Москве в 1653 году, и он ответил царю Алексею Михайловичу: «Да, мы готовы сражаться, да, мы готовы вынуть саблю из ножен, да, мы готовы соединиться с запорожскими казаками в единство политическое и военное». И тогда Алексей Михайлович известил казаков Богдана Хмельницкого о том, что решение принято и теперь надо его соответствующим образом оформить. В начале 1654 года в Малороссию отправился царский посол Василий Бутурлин из известного боярского рода, и он встретился со старшиной казачьей в городе Переяслав. В старину, в Древней Руси, он назывался Переяславль- Залесский. Здесь казачья старшина выслушала речь Богдана Хмельницкого, который сказал: «Нам придётся выбрать, с кем мы. Посмотрите вокруг себя, какой государь вам лучше других придётся по душе? Может быть, польский король, или хан крымский, или турецкий султан, или всё же православный государь Московский?» Ему сказали: «Хотим к государю Московскому, хотим к русскому царю». И тогда казачья старшина принесла присягу на верность. С этого момента официально Малороссия стала частью России. 1654 год — Переяславская Рада. Василий Бутурлин поездил по стране, побывал в других городах Малороссии, везде, где только можно, принял присягу. И везде, где только можно, было ясно, что за этой присягой последует великая, поистине великая, долгая, тяжёлая война с Речью Посполитой. Тем не менее, все отвечали согласием, все выказывали готовность. Да! И мы здесь вооружились, и мы готовы с неприятелем смертную чашу пить. Это была действительно замечательная, светлая страница, когда представители двух стран, но фактически одного народа, одной веры сказали друг другу: «Ну что же, мы вместе, мы братья». Понимаете, какие бы ни были сейчас обстоятельства, вы должны понимать, что это обстоятельства быстро текущие, сегодня одно, завтра другое. Сегодня вражда, а завтра всё это может закончиться дружбой, союзом. Ничто не вечно в смысле зла, Господь вечен, и Господь зло среди людей выправляет. Казаки пошли на согласие с Москвой, заключив так называемые Мартовские статьи. Мартовские статьи 1654 года давали очень хорошее представление о том, что Москва пошла на самую широкую автономию для Малороссии. Она объявила то, что реестр увеличивается, увеличивается до предела. При поляках никогда такого не было. И реестр, мало того, еще и не будут сокращать. Дала возможность малороссам, казакам запорожским, самим выбирать всех ключевых управленцев на колоссальной территории, дала возможность им иметь собственную власть, которую они избирали сами в виде гетмана, и даже разрешала некоторые элементы внешней политики, то есть вести дипломатию и самостоятельно принимать посольства и отправлять их помимо, ну, некоторых самых ключевых государей. За это казаки обещали служить царю Алексею Михайловичу и России, за это они обещали платить налоги и за это, в общем, они обещали быть частью Российского государства. Это никакой не союз, и никакое не равноправное партнёрство. Это соглашение, в рамках которого одна страна, то есть Малороссия, входит в состав другой на самых благоприятных условиях.

— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях никого нет, мы с вами беседуем в гордом одиночестве. Я рассказываю о том, что такое Переяславская Рада 1654 года, ей исполнилось в этом году 370 лет. И я рассказываю вам также и о том, какие были предпосылки для её заключения и какие были последствия. Итак, прежде всего мне хотелось бы сегодня поговорить о том, что Переяславская Рада, состоявшаяся в 1654 году, была великим шагом вперёд, шагом освободительным, шагом добрым. Конечно, после неё началась отчаянная война с Речью Посполитой. Два войска в состоянии союза добились многого. Взяли важнейшие города и крепости Речи Посполитой, освободили значительную часть земли, которая была когда-то захвачена польским королём. И вместе ратники царя Алексея Михайловича и Богдана Хмельницкого шли от победы к победе. Конечно, очень тяжело приходилось и России, и Малороссии, когда Богдан Хмельницкий скончался. Это произошло в 1657 году. Целая череда гетманов в Малороссии вела себя иначе. Гетман Выговский, Гетман Юрий Хмельницкий, сын Богдана, другие разнообразные гетманы, гетман Дорошенко, гетман Брюховецкий, старались это состояние единства так или иначе подточить. Переходили на сторону Речи Посполитой, переходили на сторону крымского хана, искали подданство у турецкого султана, поднимали мятежи. И тем не менее, в Малороссии находилось огромное количество казаков, которые имели отвагу всё равно отстаивать: «Мы стали частью России, мы останемся частью России, мы с Россией одной веры, мы останемся одной веры, мы готовы за это сражаться. И вы, братья наши, казаки, которые идут против нас, лучше этого не делайте, потому что мы встретимся в чистом поле, и там Бог покажет, кто из нас владеет истиной. Очень долго, на протяжении десятилетий шла война на территории Малороссии. Именно из тех времен сохранилось слово «руина». И тот луч надежды, который пришел на землю Малороссии в 1654 году, стал исчезать. Пламя его как будто заколебалось. Представьте себе, что перед вами горящая свечка, и вы дуете на неё или кто-то перед вами дует на неё, и пламя её начинает танцевать, изгибаться и вот-вот исчезнет. Оно не перестаёт, тем не менее быть над свечкой, но очень хорошо видно, что оно может исчезнуть в любой момент. Так вот, в 1664 году, 360 лет назад, произошло ещё одно событие, которое мощно повлияло на судьбу казаков запорожских и России. Польский король, видя то, что война затягивается, решил одним ударом ситуацию изменить в свою пользу, и с его точки зрения, если собрать все силы Речи Посполитой, всех казаков, которые готовы изъявить ему верность, собрать всю мощь польской шляхты и бросить в поход, то это решит дело. Начинается этот великий поход в 1663 году. И начинается он на землях Малороссии, которые подчинены России, которые являются ее частью. Король думает, что крепости, города будут открывать ворота, будут падать ему в руки, как перезрелые яблоки с яблони. Но он, тем не менее, видит то, что ситуация совершенно иная. Конечно, некоторые селения открыли перед ним ворота. Но вот крепость Глухов. Не сказать, что такая уж мощно укреплённая. И не сказать, что там стоит какой-то огромный гарнизон, великий артиллерийский парк. Тем не менее, видно то, что в нём войско казачье изготовилось к сопротивлению. Сначала идея польского командования состояла в том, что просто смести артиллерию и натиском ратных людей в город Глухов, чтобы всё закончилось как можно быстрее. В Глухове не было царских ратников, там стояли только казаки, запорожские казаки во главе с полковником Василием Дворецким. Тем не менее, они исполнились решимости полякам ворота не открывать, что бы ни происходило, ни при каких обстоятельствах не открывать ворота полякам. Поляки штурмовали изо всех сил Глухов, осаждали его, обстреливали. Бросались в атаки с отчаянием храбрых воинов, которые почему-то наткнулись на непреодолимое препятствие. Что в результате происходило? Глухов стоял. Глухов стоял намертво. И так и не получив в тот момент от царя из Москвы какой-то поддержки, ну потому что свободных войск просто не было, нечем было помочь, Глухов устоял. Польская армия обтекла его и устала, без прежнего порыва и напора отправилась на территорию России с целью дальнейших завоеваний. А там, собственно, благодаря тому, что казаки глуховские стояли насмерть, уже приготовились встречать гостей. Уже русские армии, распущенные на зимнее время, встали в строй, уже они готовы были дать отпор, и польский король должен был отступить. Мало того, отступая, он под городом Мглин потерпел тяжелое поражение, русская армия выкосила целый полк, нападая на арьергарды армии вражеской. Много народа погибло от голода, от того, что не сумели польские интенданты как следует подготовить армию к походу, а рассчитывали на то, что удастся использовать хлебные запасы в тех местах, где она будет проходить. Ну а где она будет проходить, если она отступает? Это, конечно, тяжелое поражение. Вот хорошо бы помнить Глухов, место, где казаки Малороссии с саблями высказались за то, что они православные братья царского воинства, что они часть России. Собственно, это был не первый случай. Была огромная битва под Каневом, и битва происходила парадоксальным образом. С одной стороны, гетман Юрий Хмельницкий, неприятель России, хоть и сын Богдана Хмельницкого, а с другой стороны русский царский воевода, князь Григорий Ромодановский. И у того, и у другого есть, конечно, польские ратники, есть царские ратники Алексея Михайловича, но большая часть войска состоит из казаков. Казаки, в сущности, решают судьбу этого сражения. С одной стороны, казаки, которые поставили на Юрия Хмельницкого, а с другой стороны казаки, которые поставили на царя Алексея Михайловича. В этой битве Юрий Хмельницкий был наголову разгромлен. Самая большая битва войны за Малороссию — битва под Каневом, 1662 год, привела к тому, что казаки опять высказались саблями: «Мы за Россию. Мы за общую веру. Мы с тем, чтобы быть царевыми слугами, готовы сражаться и дальше». Для них, конечно, это не мыслилось как царевы-слуги, но они понимали, что они подданные, они подданные русского царя, не союзники и не наймиты, а именно свободно сделавшие свой выбор люди, которые являются подданными московского государя. В 1667 году было заключено мирное соглашение в Андрусове, и вся левобережная часть Украины, город Киев, город Смоленск, город Новгород-Северский, город Чернигов и так далее, целый ряд других городов, перешли официально уже по бумагам, которые подписало польское посольство в состав России. Это был великий момент, собственно, когда подписывали бумаги Мартовских статей. Ну что же, вот родилось то самое колеблющееся пламя свечки, и вот, наконец, оно стало разгораться. 1667 год, значительная часть казачьих территорий стала частью России, потому что враг должен был признать, это неизбежно. Впоследствии мятежи и войны на этой территории не иссякали еще очень долго. Запорожцы время от времени сходились на том, что власть царя слишком тяжела, и вот, например, гетман Брюховецкий поднял мятеж, долгое время сражался, гетман Дорошенко призвал турецкого султана к себе на помощь, но, тем не менее, и тот, и другой должны были смириться. В 1669 году были подписаны так называемые Глуховские статьи. По ним дипломатия, на которую ранее Москва давала разрешение, то есть самостоятельная дипломатия казачья, сводилась к ничтожным малым величинам. Фактически Москва брала на себя все дипломатические функции. Но зато Москва пошла на уступку. Лишь в пяти малороссийских городах могли стоять гарнизоны государя Алексея Михайловича. Остальные должны были быть свободны от этого. Соглашение уже не столь полюбовное, как раньше, но всё-таки мирное, доброе соглашение, которое завершило столкновение казаков и России. И через 8 лет новое испытание — битва за город Чигирин, к которому подступали турки. Здесь в гарнизоне были вместе ратники русского царя и казаки-запорожцы. Они сражались вместе, они стояли насмерть, и их стояние привело к тому, что дальше Чигирина турецкий султан со всеми своими войсками не прошёл. Что мне сказать в завершении нашей передачи, дорогие радиослушатели? Я хочу, чтобы в обстоятельствах нашего непростого времени вы видели в истории России свет. И в отношениях, которые касаются Малороссии, тоже видели свет. Его было немало в нашей истории. Дружбы, ощущение общности языка, общности веры, общности жизни, этого было немало. И когда-то наши предки научились понимать друг друга, как бы они ни назывались. Сейчас тоже когда-нибудь найдут, не сразу, но найдут. Тьма века сего сменится светом. С нами Господь. Христос воскресе!

Все выпуски программы Исторический час

• «Атаман Борис Владимирович Анненков». Константин Залесский
• «Историк Константин Николаевич Бестужев-Рюмин». Татьяна Агейчева
• «Святитель Лука Войно-Ясенецкий». Анастасия Чернова

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов