У нас в гостях был Председатель Коллегии Евразийской экономической комиссии, доктор экономических наук, председатель фонда возрождения Старицкого Свято-Успенского монастыря Виктор Борисович Христенко.
Разговор шел о возрождении Старицкого Свято-Успенского монастыря, о фонде, помогающем восстановлению обители, о личность патриарха Иова, а так же о советских репрессиях, затронувших родных нашего гостя.
Ведущие: Алексей Пичугин, Алла Митрофанова
А. Пичугин
— Здравствуйте. В этот, надеемся, «Светлый вечер» приветствуем вас здесь в студии радио «Вера» Алла Митрофанова...
А. Митрофанова
— Добрый светлый вечер.
А. Пичугин
— Я — Алексей Пичугин. И представляем вам нашего сегодняшнего гостя. Это председатель коллегии евразийской экономической комиссии, председатель фонда по возрождению Старицкого Успенского мужского монастыря в Тверской области Виктор Христенко. Виктор Борисович, здравствуйте!
В. Христенко
— Здравствуйте.
Наше досье:
Виктор Христенко. Родился в Челябинске в 1957 году, окончил местный Политехнический институт по экономической специальности. В конце перестройки был депутатом Челябинского горсовета, а затем вице-губернатором Челябинской области. В 97 году стал заместителем министра финансов России, а спустя год – вице-премьером в правительстве Сергея Кириенко. Некоторое время после отставки с поста премьера Михаила Касьянова и до назначения Виктора Фрадкова возглавлял правительство страны. В середине 2000 был министром промышленности и энергетики, а затем промышленности и торговли. В настоящее время председатель коллегии евразийской комиссии. Супруга Виктора Христенко Татьяна Голикова занимала должность министра здравоохранения.
А. Митрофанова
— Виктор Борисович, читая вашу биографию, волей-неволей обращаешь внимание на огромное количество упоминаний о репрессиях. Ваш отец, ваш дядя, ваша мать — это люди, которые прошли лагеря в сталинское время. Информация об этом есть, но она вся односложная. Но это же, простите за такие слова, потрясающе интересно. И было бы, если уместно такой вопрос задать, было бы хорошо, если бы вы об этом подробнее рассказали. Это же история рода, за этим такие судьбы, об этом так мало сказано.
В. Христенко
— Об этом сложно говорить в пределах нескольких реплик, в рамках короткого времени. Поскольку к этому относиться как к истории страны трудно, поскольку я человек, лишенный внимания бабушек и дедушек. Папиных родителей, фотографии их я увидел, будучи взрослым человеком. И, конечно, в этом смысле это не могло не наложить отпечаток. Я сам не так давно, может быть, лет 10 назад осознал, что я родился в статусе сына врага народа. Мой папа еще не было реабилитирован. Это понимание поразило, такого статуса, которого я никогда не чувствовал.
А. Пичугин
— Не чувствовали?
В. Христенко
— Не чувствовал это так, как я это понимаю теперь. Я не чувствовал и не понимал это так, как понимал мой папа тогда.
А. Пичугин
— Вы — ребенок оттепели.
В. Христенко
— Да.
А. Пичугин
— Уже то время, когда статус сына врага народа не был клеймом.
В. Христенко
— Он не был клеймом, но многие поворотные моменты в моей судьбе и не всегда удачные, скажем так, папа, например, был склонен оценивать как последствия этих событий. Как одно из звеньев той цепочки, злого рока, судьбы, которая прошлась по семье. Я когда-то, строя свою карьеру в молодом возрасте, для того чтобы правильно сделать первый шаг в самостоятельной жизни, должен был вступить в партию. Но поскольку место по распределению в институте, которое я выбрал, оно требовало партийной принадлежности. Я, в общем, как и все шел на это собрание с трепетом и ожиданием чего-то нового, хотя не могу сказать, что был идеологически перегруженным человеком, но, тем не менее, собрание продолжалось достаточно долго, меня не приняли в партию. Для меня это был удар судьбы, который сильно поменял, очень много, начиная от мировоззрения, заканчивая реальными жизненными шагами дальнейшими. Но я в этом не видел продолжения истории семьи, а папа видел. Но видел тихо. Удивительная вещь, что у отца никогда никакой озлобленности, такого поиска виноватых, гнева не было. Не было такого, чтобы этот образ злых гениев, которые это сотворили с нашей семьей, чтобы он присутствовал в нашей семье, такого не было. Очень жизнерадостный, фантастически талантливый человек и, конечно, все, что он в этой жизни делал, он делал во имя любви, а не во имя борьбы с темным прошлым или с какими-то проблемами в жизни. Это было самое главное, мне кажется, и для меня важно, и важно для папиного рода.
А так папин род — это простые люди, попавшие в Харбин, когда в 35 году Советский Союз расторг соглашение по Китайской Восточной железной дороге, то целый город, огромный город, где была сосредоточена фантастическая часть русской культуры, русской науки, многие эмигранты, должен был решиться на что-то: либо возвращаться в Советский Союз, либо оставаться, либо ехать в какую-то другую сторону. Но там они уже были не нужны. И семья моих родителей, папина семья, она приняла решение ехать в Советский Союз. И дальше со всеми квждинцами произошло одно и то же, стандартная схема: они в течение нескольких лет были все обвинены в госизмене, в работе на японскую или какую-нибудь другую разведку. И мне уже не так давно, при всех моих регалиях удалось в архивах разных стран, теперь уже разных стран – в Узбекистане, Украине, — добыть в том числе и протоколы допросов. Дедушка был расстрелян, бабушка брошена в ссылку, где практически доведена до своей кончины. Брата папиного, вообще мальчишка 16-летний, 9 месяцев продержали в тюрьме, и он на допросах сошел с ума. И поэтому его выбросили из тюрьмы, для того чтобы не портить статистику, а папа в 18-летнем возрасте пошел на 10-летний срок в лагерь, чудом избежав казни. В 18-летнем возрасте. И, собственно говоря, с 37 по 47 годы он провел в лагерях. Это, конечно, такая трагическая часть судьбы семьи, которая не могла не отразиться на всем.
А. Пичугин
— И на мировоззрении в том числе.
В. Христенко
— И на мировоззрении.
А. Пичугин
— Я как раз вас хотел спросить: а ваш приход к вере через что он произошел, было ли это как-то связано с лагерным прошлым ваших родных или, может быть, это был интерес к памятникам старины, что-то другое? Наверное, трагическая история в семье повлияла.
В. Христенко
— У нас в семье на эту тему практически никогда не говорили. И все старательно избегали разговоров по этому поводу. В силу того, что все в семье были коммунистами, и папа, несмотря на то, что прошел лагеря, для того чтобы потом куда-то двигаться, он тоже стал членом партии. Мама так у меня, дай Бог ей здоровья, ей сейчас 91 год, она была 50 лет в партии. Несмотря на то, что в свое время, когда её отца арестовали, она готовила подрыв НКВД, будучи девчонкой еще.
А. Митрофанова
— Подрыв НКВД?
В. Христенко
— Ну да, районного отдела.
А. Митрофанова
— Не удалось?
В. Христенко
— Нет, не удалось, их поймали, но опять-таки повезло, один из родственников был там, поэтому удалось избежать им, детям 14 лет...
А. Пичугин
— Если бы удалось, мы бы в этом составе сейчас здесь не собирались.
В. Христенко
— 14-15-летним подросткам удалось избежать наказания, но это выход, поиск справедливости в ситуации вопиющей несправедливости. Как-то эту тему обходили. Как для меня это случилось? 96 год. Мне уже почти 40. И был очень тяжелый политический период. Я был первым вице-губернатором Челябинской области. И на тот момент как раз шла избирательная кампания, и я был доверенным лицом Бориса Николаевича Ельцина, руководителем его избирательной кампании в Челябинской области. И был такой тяжелый этап, несколько месяцев это выборной гонки, которую, наверное, в первый раз вот так через себя переворачивал. То есть на всех выступлениях, митингах, собраниях вынужден был выворачивать это все через себя, говоря и про свою семью. Говорят: «У вас, наверное, хорошо все дома, вы, наверное, дворянских кровей». Ну и возникала история с репрессиями и вообще врага народа. И настолько я тяжело внутренне для себя пережил эти несколько месяцев. Что этот успех... А у нас был успех достаточно хороший в Челябинской области по выборам президента. Но для меня тяжело дался, и я понял, что мне себя одного мало в этом мире. И я достаточно уверенно взял всех своих троих детей, и мы с ними пошли все вместе креститься. И мы крестились в один день. И с тех пор для меня храм — это то место, где как нигде я могу помолчать, так глубоко помолчать, другого места для меня нет такого. Для моей души такое место — это храм. И в этом смысле я не могу назвать себя воцерковленным человеком, который знает, следует всем и вся канонам, но Божьим человеком я себя точно воспринимаю. С тех пор. Достаточно хорошо, и это сохраняется до сих пор во мне и я рад, что и в моей семье.
А. Пичугин
— Мы умышленно, когда вас представляли, не назвали всех ваших регалий из прошлого, но упомянули, что вы председатель фонда по возрождению Старицкого Успенского монастыря. Я думаю, что многие наши слушатели знают, где находится эта обитель, хотя бы, может, из курса общей истории. В Тверской области. Естественно, в основном, мы бы хотели поговорить о возрождении Старицкого монастыря, о его новой странице, что там происходит сейчас. Как вы впервые оказались в Старице?
В. Христенко
— Интересная история. В том смысле, что у меня нет никаких корней тверских, старицких и по большому счету даже знакомых не было. У меня есть одно из увлечений серьезных — это фотография. Я этим занимаюсь достаточно профессионально. И пару лет я ездил в выходные дни по храмам, монастырям вокруг Москвы и фотографировал. Абсолютно инкогнито. Я тогда был вице-премьером Российского Правительства. Без всяких регалий. Где-то меня просто не допускали, говорят, у нас не принято фотографировать. Где-то гнали. Где-то наоборот с распростертыми объятьями: давайте кто-то пофотографирует, давайте кто-то расскажет... По-разному было в разных местах. Были заброшенные храмы, были процветающие монастыри.
А. Митрофанова
— А вас не узнавали?
В. Христенко
— Нет, не узнавали практически нигде.
А. Пичугин
— Наверное, люди привыкли, что люди из правительства приезжают с мигалками...
В. Христенко
— Ну по деревням особо не ездили. Потом — очки, это так достаточно легко скрыться. Но так невозможно, узнавали, были забавные ситуации узнаваний. Когда муж с женой спорят: он это или не он, чего ему тут делать. (Смеются.) Разные были комичные ситуации, но тем не менее... Я это фотографировал, мне это было интересно, хотелось... И так судьба привела за 250 почти километров от Москвы, в Старицу. В Старице. Я первый раз, когда туда приехал, поговорил с наместником, пофотографировал, походил. И я не могу объяснить такой промысел. Я на следующий день приехал снова.
А. Пичугин
— Прямо на следующий день?
В. Христенко
— Прямо на следующий день. 250 километров туда и 250 километров обратно. Приехал снова. И приехал с несколькими своими друзьями. Не очень легко об этом говорить. Но я походил, я сказал: «Я когда умру, похороните меня здесь, пожалуйста». Это была странная такая ситуация.
А. Пичугин
— Это вы впервые побывав там вчера, уже на следующий день четко для себя определили?
В. Христенко
— Да, была странная немножко ситуация. Я помню нескрываемое удивление, если не сказать больше, которое было по этому поводу высказано моими друзьями. Но с того момента начался отсчет по фонду. Мы создали фонд. И начали очень спокойно, без рывков, понимая, что это на всю жизнь, понимая, что это не только нам, но и нашим детям работа, делать дело по восстановлению. Конечно, это был поруганный, в запустелом виде монастырь. Я еще истории его к тому моменту не знал, к своему стыду, я не все моменты из его истории, фантастической истории, во всех отношениях значимой для России не знал. И вот уже 15 лет, как мы этим занимаемся.
Конечно, с тех пор монастырь восстановил свое былое архитектурное значение. И, наверное, это очень много, это и дорого, и непросто, но это было не главное. Для меня это было не главное. Камень есть камень, как бы это не было, главное, что там снова появилась душа, у этого места. И нам как-то удалось найти сочетание между сугубо монастырской жизнью внутренней, молитвенной со всеми канонами, деятельностью монастыря и его мирской просветительской функции привлечения к себе людей. И монастырь стал, как мне кажется, не только центром Старицы как города, не только центром района, но и одним из самых значимых культурных объектов Тверской земли. Для меня это самое ценное как раз.
А. Митрофанова
— Председатель коллегии евразийской экономической комиссии Виктор Христенко сегодня в гостях в программе радио «Вера» «Светлый вечер».
Вы начали говорить об истории монастыря, Леша росчерком пера обмолвился, легко сказал, что все, конечно, знают его историю, хотя бы из курса.
А. Пичугин
— Нет, не историю, а хотя бы знают о существовании этой обители.
В. Христенко
— Я обмолвился, что даже я сам не знал, когда туда приехал.
А. Митрофанова
— Мне было бы интересно узнать, что вы там нашли для себя.
В. Христенко
— Это, конечно, уникально. Трудно поверить, что монастырю уже 900 лет, уже даже чуть больше...
А. Митрофанова
— Уже 905
В. Христенко
— Да. В 1110 два инока из Киево-Печерской лавры Трифон и Никандр остановились в этих местах. И, собственно, с тех пор идет отсчет монастырского летоисчисления. Конечно, за эти годы он сменил чуть-чуть место, подвинулся поближе к Волге, сменил облик, но основные постройки, основной расцвет монастыря — это XVI век, это времена Ивана Грозного, когда место само по себе и князья Старицкие Андрей и Владимир, прямые родственники царского рода предали этому месту особое значение. Не только с монастырской точки зрения, не только с точки зрения храма. Но и с точки зрения влияния на историю. Иван Грозный называл это место любимым городом, он там бывал не однократно. В этом месте шли трудные, сложные переговоры с поляками по миру. Это место, которое явило Руси первого патриарха Московского и всея Руси Иова, который начинал свой путь в монастыре.
А. Митрофанова
— И там же его закончил.
В. Христенко
— И там же его закончил, будучи изгнанным Лжедмитрием...
А. Пичугин
— Которому он отказался присягнуть.
В. Христенко
— Да, и был сослан в Старицу, где он почил, где он захоронен и осталась его плита, надгробие, позже его мощи были перенесены в Кремль, в Успенский собор. И эта земля, этот монастырь, который явил свету и Герману Казанскому, и Дионисия Радонежского, то есть это место, которое овеяно великими именами, великими событиями, хотя, если сегодня побывать в этом городе, то трудно себе это представить.
А. Митрофанова
— Маленький и провинциальный.
В. Христенко
— Маленький и провинциальный городок со всеми, особенно 15 лет назад, со всеми тягостными иногда картинками маргинальной публики. И, наверное, тягостная эта картинка, на первых встречах со старичанами слышал упреки, что вы собираете деньги, возрождаете монастырь, лучше бы отдали эти деньги нам, лучше бы что-то на эти деньги купили. Такие упреки звучали...
А. Пичугин
— А что вы на это отвечали? Ведь это тоже надо как-то объяснить людям, с одной стороны у вас красивый монастырь на берегу Волги стоит, да, это памятник, вы все это понимаете. Но, с другой стороны, такое время, середина 90-х...
В. Христенко
— Что я отвечал и что, собственно, по делам воздастся. Отвечал даже не я и не мне важно отвечать на такие вопросы. Важно, что отвечали сами старичане, те, которые считали, что это правильно. И самое главное, что отвечали их дети. Одна из первых программ фонда — это не программа восстановления архитектурного облика монастыря. А мы сразу же свою просветительскую деятельность, свою такую открытость жизни монастыря, договорившись с наместником, что у нас именно такой вариант должен быть устройства. Не закрытый, недоступный, а открытый, вывернутый наружу для людей и для детей. Одна из программ была «Дети Старицы». Создали центр художественного воспитания детей «Образ». У нас дети, которые проходят подготовку, дети, которые участвуют в подготовке экскурсоводов, они водят экскурсии, дети, которые участвуют в театре, они ставят спектакли, их глаза, их действия, их слова своим родителям, своим другим подросткам — это самый лучший ответ на все сомнения, на все вопросы по поводу того, а надо ли это делать, а зачем это делается, ради этих глаз фантастически интересных детей, я клянусь, я к детям и к своим, у меня трое детей, и к внукам всегда с пиететом, но Старицкие дети, когда они собираются вместе, делают эти программы, у них глазенки, которые открыты широко и глубокие при этом, и чистые, это то будущее, которое есть в этой земле и ради этого все и делается. Проесть можно все достаточно быстро, но найти способ реализации, в том числе вложения денег для того, чтобы это точно давало для будущего и надолго пользу, я считаю, что ничего лучше нет. И ответ — это наши дети, Старицкие, я так называю — наши, это Старицкие дети.
А. Пичугин
— Получается, если вы начинали работать со Старицкими детьми в 90-е, это уже третье или четвертое поколение детей.
В. Христенко
— Мы начали в 2001 году работать, 15 лет. Но, тем не менее, поколение детей поменялось. У нас там есть стипендиальные программы, мы помогаем, выплачиваем стипендии тем, кто пошел учиться уже в университетах, или старшеклассникам. У нас там есть литературные премии, где они пишут те или иные опусы, сочинения. Эта сама по себе работа... На наших праздниках церковных, на Пасху, на Рождество, у нас в монастыре собирается до 1000 человек. 1000 человек. В районе проживает 13000, это почти все дети приходят на этот праздник, приезжают со всех сел, деревень района, поэтому в этом смысле кто-то из них уже вырос, но они туда приходят, они оттуда не уходят.
А. Пичугин
— У некоторых уже скоро будут свои дети.
В. Христенко
— Да, у кого-то из девчонок скоро будут свои дети.
А. Митрофанова
— Виктор Борисович, они, когда уезжают на обучение, когда получают ваши стипендии, они потом остаются в больших городах или возвращаются в Старицу, как это бывает?
В. Христенко
— Конечно, когда ты живешь в Старице, в таком маленьком уездном городке, уехать в большой город сложно, ментальность другая. Учатся они в значительной степени в Твери, в тверских университетах, поэтому это такая связь, которая неразрывно с ними остается, и с монастырем. Поэтому я не знаю таких детей, которые ушли бы куда-то в жизнь и уже потеряли бы связь с монастырем, со своими наставниками, с кем они сегодня работают. Такая связь сохраняется.
А. Митрофанова
— Я почему спросила. То, о чем вы рассказываете, картинка, которую вы даете, она напоминает отчасти то, что происходит в Нижегородской земле с Дивеевским монастырем. Было разрушенное село, разрушенный монастырь, пустошь. И когда началось восстановление монастыря, тоже очень было нареканий, упреков, что это такое, развели тут красоту, людям есть нечего. И вдруг через какое-то время выясняется, что монастырь становится фактически градообразующим предприятием. Потому что он привлекает к себе огромное количество людей, которые приезжают со своими целями, задачами жить при монастыре, но при этом это люди очень высокой квалификации, там начинается развитие очень интенсивное. То, о чем говорите вы, мне кажется, отчасти похожий пример, но насколько... Люди как относятся к монастырю по прошествии времени? За эти 15 лет что-то изменилось?
В. Христенко
— Мне кажется, изменилось. По крайней мере, я с тех пор не то что упреков, вопросов не слышал, мне даже не удобно, когда я слышал слова благодарности, когда я туда приезжаю, люди, с которыми я не знаком, местные жители, которые оказываются в монастыре, идут, говорят: «Спасибо!» В этом плане, мне кажется, изменилось то, что... Конечно, нельзя сказать, что монастырь стал центром экономической жизни, сумел возродить район, такого нельзя себе приписать. Он стал элементом возрождения, прежде всего, духа, и вообще интереса к жизни, изменения представления об этой жизни для растущего поколения и для их родителей, что это стало светлым моментом для их бабушек и дедушек, это совершенно точно. И в этом плане, как мне кажется, это самое главное. Если с душой все в порядке, то со всем остальным будет все в порядке.
А. Митрофанова
— Очень сложный вопрос по поводу души, как понять, все ли с ней в порядке. Философский такой.
В. Христенко
— Был такой советский философ великий Лосев.
А. Митрофанова
— Алексей Федорович.
В. Христенко
— И он пытался в диалогах бытовых популярных книжках описывать философские смыслы, философские вещи. И у него была такая удивительная, популярная тоненькая брошюра, как сейчас говорят, дорожный формат, карманный формат книжки, в которой один из диалогов профессора с сантехником, который пришел в дом что-то чинить. И они затронули вопрос, в чем смысл жизни? Не буду пересказывать весь этот разговор. Но финал, к которому приходят они в своей дискуссии, что смысл жизни заключается в том, чтобы обсуждать, в чем смысл жизни. И в этом плане, если ты способен к рефлексии, постоянному пониманию себя, своей души, своего внутреннего мира, если это для тебя небезразлично, если ты находишься в диалоге со всем этим. Плох не тот человек, который не совершает дурные поступки, плох тот, кто не ужасается. И в этом смысле, это, наверное, и есть путь к здоровью души, к тому, чтобы с улыбкой, и с надеждой двигаться вперед.
А. Пичугин
— Председатель коллегии евразийской экономической комиссии, председатель фонда по возрождению Старицкого Успенского монастыря Виктор Христенко сегодня с нами проводит этот «Светлый вечер». Буквально через минуту мы к вам вернемся.
А. Митрофанова
— Мы в первой части программы подошли к интересному такому моменту в разговорах о смысле жизни.
А. Пичугин
— У нас вообще программа не о событиях, а о людях и смыслах.
А. Митрофанова
— Да, мы сознательно уходим от разговоров и вопросов, которые касаются общественной, политической жизни. Есть масса мест, где об этом можно поговорить. Хотелось бы сегодня сделать акцент немножко на другом.
Поскольку вы сказали, что для вас приход к вере, Крещение — это было сознательное решение уже в довольно взрослом возрасте, и вы крестили всех своих детей, в один день все это произошло. Для христианина свойственно критическое отношение к себе. Мне кажется, что главное, что дает наша вера: постоянно задаешь себе вопросы, пытаешься соизмерять с Евангелием. В этом смысле, вам что вера дает? Как вы себя осмысляете в этой системе координат?
В. Христенко
— Я уже говорил, наверное, что важно понимание самого себя, рефлексия по поводу того, что я делаю, что я не делаю. И я уже говорил, что одно из моих кредо: плох не тот человек, который совершает дурные поступки, а тот, который не ужасается. К сожалению, вся наша жизнь устлана, в том числе, может быть, и не самыми лучшими вещами. Но для меня это дает возможность постоянного внутреннего диалога. Рефлексия, понимание самого себя, наверное, для меня один из значимых процессов, благодаря которому я есть такой, какой я есть. И в этом плане дает мне именно это. Вот это дает мне ту возможность так помолчать, как я нигде помолчать не могу.
А. Митрофанова
— Говорят, вера без дел мертва. Вы занимаетесь очень хорошим делом — возрождением монастыря. А сейчас когда, как я понимаю, стены восстановлены, когда обитель живет своей полноценной жизнью, у вас какие дальнейшие планы в отношении этого места, может, чего-то еще?
В. Христенко
— Не так просто что-то закончить. Такие вещи, которые начинаются, ты становишься на такой путь, они, на мой взгляд, просто не заканчиваются. Я рад тому, что не только я, но и мои дети, сын особенно активно начинает в это во все включаться. У монастыря появилось подворье.
А. Митрофанова
— В Москве?
А. Пичугин
— В Москве, да, на Можайском шоссе.
В. Христенко
— Одно в Твери строится подворье монастыря на Привокзальной площади большой храм Александра Невского. Другое подворье патриаршее монастыря строится в Москве в рамках программы строительства 200 храмов. И храм этот на Можайском шоссе, 54, он уже возведен, он уже в полном внешнем обличии. И остаются какие-то детали, которые будут завершены, в том числе и внутреннее убранство, которое будет сделано.
А. Пичугин
— Уже освящение прошло? Нет?
В. Христенко
— Да, освящение малым чином прошло. И нам еще предстоит освящение этого храма. Но в этом плане и такая часть строительная как-то продолжается. По воле Божьей, я бы так сказал. Потому что я не могу сказать, чтобы я к этому прикладывал какие-то усилия специально, чтобы это продолжалось. Так получалось. Что я не мог отказаться от каких-то идей и предложений, высказанных по патриаршему подворью Святейшим Патриархом, который позвонил и сказал, что есть вот такая программа и есть просьба подумать о том, можно ли в ней поучаствовать. И понимание было найдено, что для Старицкой обители — это, конечно, такое продолжение, форпост в Москве, было бы крайне интересным, но и храм этот наречен именем Иова, это само по себе для нас крайне значимо. Может быть, и для того, чтобы воздать должное первому патриарху, который, как мне кажется, находился в неком забытьи с точки зрения его роли, истории, в русской истории, в истории Русской Православной Церкви.
А. Пичугин
— Кстати, с историей патриарха Иова вы познакомились уже в Старицком монастыре?
В. Христенко
— Да... В Старицком монастыре и даже не в первый день. Мы делали по этому поводу и фильм, снимали документальный, у нас есть программа, кстати, «Фильмотека», где мы снимаем фильмы. У нас есть программа и «Библиотека», где мы делаем книги.
А. Пичугин
— Раз уж вы про них упомянули, можно в двух словах и про фильмы, и про книги?
В. Христенко
— Документальный фильм, который мы снимали о патриархе...
А. Пичугин
— И в целом о программе. Что за фильмы вы снимаете, о чем они?
В. Христенко
— Фильмы, которые мы снимали, это фильмы, которые, так или иначе, раскрывают историю места или в её таком древнем смысле, историю монастыря, историю его знатных, знаменитых, прославивших место людей, о первом патриархе, о других подвижниках. Или, скажем, снимали фильм о детях Старицы, в течение трех лет.
А. Митрофанова
— Пока они росли?
В. Христенко
— Пока они росли. У нас не было такой возможности снять лет на 15, чтобы было...
А. Митрофанова
— Это как «Рожденные в СССР», знаете такой проект?
В. Христенко
— Да. Да.
А. Пичугин
— Классный.
В. Христенко
— Шикарный.
А. Пичугин
— Но он продолжается.
В. Христенко
— Да. Сейчас даже в Голливуде есть фильмы, которые снимаются по 12 лет для того, чтобы герои реально выросли. Да. Но мы снимали фильм о детях Старицы, несмотря на незатейливость сюжета, отсутствие такого рода исторических ретроспектив, этот фильм, он лишнее подтверждение того, что мы делаем очень важное и значимое дело. Как дети меняются, как они говорят, просто сглатываешь слезы, комок в горле.
А. Митрофанова
— А о чем они говорят?
В. Христенко
— Вы знаете, у нас пацан такой есть замечательный, которого с большим трудом удалось устроить в Суворовское училище, просто потому, что папа у него, выйдя из тюрьмы, умер, а мама у него почтальон и зарплата у мамы на тот момент была 4500 рублей. И когда с ним разговаривали, когда его интервьюировали, у него спрашивают: «Ну как ты себя чувствуешь вообще в этой жизни?» Он говорит: «Я счастливый». «А чего ты такой счастливый? Вы живете, у вас большая семья?» «Нет, мы только с мамой вдвоем». «У вас дом с мамой?» «Нет, у нас нет дома, у нас комната небольшая, мы живем в бараке». «А у тебя компьютер хотя бы есть?» «Да нет, какой компьютер, нет у меня никакого компьютера?» «Нет, а чего ты счастлив?» «Мы любим друг друга». Это говорит мальчонка 10-летний. Шалопаистый, шпана. И говорит так, что просто комок в горле. И говорит совершенно искренне. И когда этот мальчишка стал суворовцем, а потом его привезли в Москву на Красную площадь, да еще посмотреть конный развод караула. И после этого с ним разговор, за такие эмоции, за такие преображения стоит бороться и жить. Это фильмотека. Есть такие фильмы, документальные, которые мы делаем.
А. Пичугин
— Книги тоже посвящены Старице, монастырю?
В. Христенко
— Книги тоже посвящены Старицкой обители. Мы делаем ежегодный альманах.
А. Пичугин
— Альманах я видел, держал в руках.
В. Христенко
— А книги, начиная с фотоальбомов по возрождению, заканчивая такими трактатами уже достаточно серьезными. Кстати, по Иову последняя книга, которую мы сделали...
А. Митрофанова
— Вы какие-то исследования проводили?
В. Христенко
— Мы привлекали людей, которые помогали проводить исследования, которые помогали собирать исторические первичные документы, их публиковать, приводя в такой вид, чтобы их можно было понять, прочитать с комментариями.
А. Митрофанова
— Здорово.
В. Христенко
— Поскольку впервые по нашему заказу в Введенской церкви у нас появился на иконостасе образ и икона с клеймами по жизнеописанию. Она была специально разработана курянами, Школа Курская, которая делала эту икону, по клеймам жития Иова, также была точно описана в этой книге. Эта книга получила даже какие-то награды и призы на выставках, которые приходят. И для нас это каждый раз такое сочетание иконописцев, например, с художником Югой, которая занимается литографией, графикой, для которой монастырь стал новым элементом в творчестве. И каждый раз, когда такие вещи появляются, когда делаешь такого рода дела, такие вещи неизбежно к тебе приходят, ниоткуда, идеи, люди, которые приносят такие вещи. В монастыре мы проводим выставки и фотовыставки работ разных совершенно художников. Нам так повезло, один из немногих случаев, когда мы мирно разошлись с краеведческим музеем, который в Введенской церкви располагался.
А. Митрофанова
— А как это, кстати, произошло?
В. Христенко
— Ну построили здание музея в городе. Да, куда переехал музей. Нашли понимание и с областной администрацией, с федеральными властями, с музейщиками. Как-то сумели соединить все ресурсы, для того чтобы построить здание и перевести туда, и все счастливы от того, что переехали в новое, правильное, приспособленное здание, специально сделанное для этого.
А. Пичугин
— А у вас от музейщиков остался оборудованный выставочный зал зато...
В. Христенко
— Ну вы знаете, насчет оборудованного выставочного зала...
А. Пичугин
— По крайней мере, то, что я видел, часть церкви, где служба проходит, и часть — трапезная, это выставочная.
В. Христенко
— Вам повезло, что вы не видели, как это было до того. Потому что этот храм Введения Богородицы, он был построен на средства Иоанна Грозного. И этот храм с трапезной сам по себе очень необычный, хотя, в общем, классическая шатровая архитектура, но при этом при всем, там располагался музей со всеми атрибутами. Туда встроили котельную, благодаря чему треснул фундамент XVI века, здание стало расползаться. В алтаре, извините, устроили отхожее место. В общем, много чего разного было. Но музей в какой-то степени спас здание в целом от полного запустения. Хотя пришлось делать около сотни скважин остекловывать фундамент, чтобы храм раньше не проседал и не лопался, убирать все, что можно, поэтому... Этот храм, Введенская церковь потребовала много усилий для того, чтобы ее привести. Но нижний ярус действительно стал выставочным комплексом, и он стал местом, где проходят конференции, мероприятия. И достаточно удобным и правильным.
А. Пичугин
— Виктор Борисович, пару вопросов хотел задать про Патриарха Иова. Что для вас значит его личность? Когда вы познакомились с вехами его биографии, жития теперь уже.
В. Христенко
— Возникновение патриаршества на Руси, эта история сама по себе интересная как такой ход, эта дипломатическая игра высокого уровня, благодаря которой Россия стала полноценной, а не филиалом Византии, да простят меня слушателям, а полноценным самодостаточным центром религиозным. И в этом смысле к этой истории, к этому месту нужен был человек. Он интересен, из того, с чем я успел ознакомиться и прочитать, наверное, полярными взглядами на его роль, на его судьбу. Кто-то считал его слишком мягким, мягкотелым, что он со всем соглашался, что происходило при Иване Грозном, кто-то считал и считает его, и на мой взгляд справедливо, таким истинным хранителем веры, и глубоко мужественным человеком, который сумел пройти через то, через что пройти трудно. Удивительно, что он остался, конечно, в истории.
А. Пичугин
— Но он яркий представитель смутного времени.
В. Христенко
— Конечно. Но в этом смутном времени его роль уже была святого изгоя, который именно этим своим изгнанием, покаянием, примирением с ложью, которая воцарилась, в этот период, который он доживал, мне кажется, это то, чем он победил. Что для меня самое значимое из этого всего. И даже то покаяние, которое он по истечении времени, было им же произнесено в Москве, который такой финальный аккорд в его жизни и отказ от возобновления деятельности патриаршей. Наверное, трудно для такого смутного времени более достойное себе поведение придумать. Трудно более достойную позицию. И то, что он был поздно канонизирован, то, что он был забыт в какой-то степени, и не так часто вспоминаем, даже дата самого патриаршества, она была не самой главной, не самой первой. Для меня лично это все открылось с моим приходом в Старицкий Свято-Успенский монастырь, с этим проектом. И в каком-то смысле я считаю, что и наша есть маленькая лепта в том, что этому имени, этому человеку воздается должное сегодня, может быть, в большой степени, чем это было когда-то. Я себя считаю очень гордым за то, что я к этому какие-то усилия приложил.
А. Пичугин
— Что касается вашей лепты, насколько понимаю, храм, который входит в программу 200, он посвящен Иову и единственный в России, который освящен в честь этого святого.
В. Христенко
— Да, это так.
А. Митрофанова
— Председатель коллегии евразийской экономической комиссии Виктор Христенко в программе «Светлый вечер» на радио «Вера». Виктор Борисович, раз уж мы о кино заговорили. О вашей семье. По книге, которую написал ваш отец, снят художественный фильм, который был показан на Российском телевидении, мне бы хотелось, чтобы вы об этом тоже рассказали. Что там за сюжетная линия, откуда пришла идея этого фильма, как вы сами к этому относитесь и как оцениваете результат?
В. Христенко
— Когда папе исполнилось 75, он немножко неожиданно для нас заболел. И поскольку к тому времени я еще мало чего знал про историю нашей семьи. Я его попросил: «Пап, ты не мог бы начать писать? Собрать свои записки. Не принято у нас на это тему разговаривать. Но невозможно же так, я не знаю, что я буду детям своим рассказывать, может быть, ты все-таки начнешь?» И он как-то взялся очень истово за рукопись этой книги. Книга называется «Повесть о пережитом», это абсолютная биография. Но благодаря тому, что папа получал образование базовое в Харбине, в то время когда... Это начало 20-х годов, в то время там в гимназиях могли преподавать и преподавали профессора Московского университета. Именно поэтому Харбин стал сосредоточением среды выехавших эмигрантов огромного количества в китайский русский город, поскольку он таким стал еще в конце XIX века, еще во время строительства Китайской Восточной железной дороги, это огромный проект. И это был русский город в Китае, и такое сосредоточение позволило поставить, как мне кажется, фантастическое образование. Я всегда удивлялся отцу, который мог с моими детьми, готовить их к выпускным экзаменам в школе. Я себе не представлял. Он запросто мог брать учебник физики, математики, совершенно спокойно решать задачки, объяснять.
А. Митрофанова
— Ничего себе. А дети ваши, наверное, заканчивали школу в конце 90-х.
В. Христенко
— У меня дети уже взрослые, старшей дочери 36 лет, поэтому это дети конца 70-х, 80-х годов. Только младшая 90-го года. И в этом плане база образовательная, которая была заложена, она была в руке, в стиле, слоге, как мог писать. И ту книгу он достаточно быстро написал и написал даже еще несколько частей, но первая часть, которую я взял, она заканчивалась моим рождением, до моего рождения. Вот эту книгу начал печатать и не успел буквально нескольких недель до его смерти. Его не стало в 98 году 5 апреля. И первое издание этой книжки не увидело свой свет. Но некоторые вещи я был вынужден там редактировать. Мне казалось, что слишком откровенные, некоторые даже читая вещи, я краснел, думаю, как неудобно будет, если дети мои это будут читать. Решил подредактировать. А когда папе исполнилось 90, 90-летие со дня рождения мы праздновали в 2009 году, я к этому моменту её переиздал. Но переиздал, делая первое, я добыл архивные материалы допросов и так далее, в том числе расстрельную справку от того, кто расстрелял, кем приводился приговор в исполнение приговор. И часть этих архивных материалов вошла в новое издание, новые фотографии появились. И я вернул все исходные папины тексты до последней запятой в этот вариант, вообще ничего не правил, вообще никакой редакторской правки там нет. Поскольку книга появилась в 98, а потом в 2009 году, она не для продажи, она...
А. Митрофанова
— Локального значения, для семьи?
В. Христенко
— Она подарочного варианта: для семьи, для близких, для тех, кто знал, коллег, она никогда не была в магазинах. И у людей она на руках появилась, и ко мне в конце 90-х годов просто стали подходить и говорить: «А дайте нам права на экранизацию». Нет, зачем мне это? Я как-то не могу себе представить. Объясните, зачем мне это надо популяризировать? И так-то это идет. А когда в 2009 году я её издал, и я сам уже изменился, у меня круг людей, которым я её подарил, существенно изменился.
А. Пичугин
— Расширился.
В. Христенко
— Мягко говоря. И эта книга попала в руки и первых лиц, которым я дарил её. И появились снова эти просьбы. И я уже почувствовал, что она стала жить вне меня. Что раз я выпустил, то сдерживать уже не имею права. И Россия 1, канал, выступил зачинщиком, заказчиком, я эти права передал на экранизацию. И, естественно, экранизация — это вообще уже кино, это художественный фильм, это не книга, это не автобиография. Когда Эдуард Яковлевич Володарский, который был автором сценария, с которым мы беседовали на эту тему, первая встреча была несколько часов мы просидели. Он говорит: «Фамилию менять нельзя». Я ему говорю: «Эдуард Яковлевич, вы знаете, у меня столько в жизни проблем, мне только еще фамилию оставить в этом фильме. Зачем это надо?» Чтобы я потом рассказывал, оправдывался, что...
А. Пичугин
— Еще и фильм про себя снял.
В. Христенко
— Кино про себя снял. «Я не могу на это согласиться». «Нет, фамилия говорящая, вы зря о себе думаете, это не просто так». В общем, долго-долго мы на эту тему спорили, в следующий раз он приходит, говорит: «Ладно, я согласен – Эйбоженко». «Хорошо, Эйбоженко согласен». «Тогда еще одна просьба». «Какая?» «Вот тогда надо сократить некоторые вещи в жизни вашего папы». «Что нужно сократить?» «Количество женщин в жизни вашего папы и количество мест работы, это вещи, которые, так или иначе, сопровождали папину жизнь». Он это абсолютно откровенно написал. Естественно, было трудно объяснить мне маме, что будет происходить в кино. Потому что маме надо было объяснить, что ты тут избирательный образ женщины, папа соответствует своему жизненному пути, а ты женщина, которую он всю жизнь искал, ты — женщина-мечта, поэтому там одна героиня. Но, конечно, тебя не было в Харбине...
А. Пичугин
— Но, конечно, черты там присутствуют,
В. Христенко
— Присутствует характер, и я считаю, что отцовская линия выдержана достаточно интересно и хорошо.
А. Митрофанова
— А что мама сказала, когда посмотрела на собирательный образ и вообще на киноисторию в целом.
В. Христенко
— Тут две стороны. Конечно, когда это смотрится, никто не удерживается от слез и воспоминаний, от такого искреннего порыва. С другой стороны, есть бытовые вещи, когда мама начинает смотреть и говорить: «Нет, это не я, за это я точно не могу отвечать, за то, что сейчас происходит». Поэтому с одной стороны, как любой живой человека, мама очень... как я говорил маме сейчас 91 год... она, дай Бог ей здоровья, живет в Челябинске, никуда не собирается оттуда двигаться, потому что там папа похоронен, это то место, это не просто память о любви, воспоминание, это просто любовь такая, что я иногда сам этому удивляюсь.
А. Митрофанова
— А вы бываете в Челябинске?
В. Христенко
— Бываю постоянно. Минимум 3-4 раза в год.
А. Митрофанова
— Когда вы рассказывали о своем отце, вы упомянули, что он был человеком удивительно жизнерадостным и вся его жизнь наполнена любовью, это человек, который 10 лет провел в лагерях. Когда я вспоминаю свое интервью с профессором Андреем Андреевичем Золотовым, который знал очень многих интереснейших, выдающихся, глубоких людей, которые прошли через лагеря. И который рассказывал о них примерно то же самое, что это были люди светлые и очень высокие. При этом не имеющие внутри себя злобы, осуждения за то, что с ними случилось. Как это возможно? Вы на примере своего отца, чем могли бы это объяснить?
В. Христенко
— Вы знаете, я всегда говорил, что это загадка для меня фантастическая. Я и папе говорил, что не понимаю, как можно пройдя через это все потом заставить себя вписаться в существующие нормы, в том числе, в нормы отчасти лицемерные, обязательная принадлежность к партии, как можно после этого всего, что произошло, снова вернуться на эти рельсы и просто двигаться по ним? Причем двигаться по ним, понимая, что каждый день тебе ставятся подножки, тебе это все напоминается. Как это все преодолевать? И такой силы духа, как у папы, я вообще не встречал. Я ему никогда об этом не говорил. Но когда в школе писали сочинение, я не знаю, как сейчас, я такого не слышал, но раньше было «На кого ты хочешь быть похожим», что-то из этой серии.
А. Митрофанова
— Сейчас вообще сочинения мало пишут.
В. Христенко
— Я вообще всегда писал про отца, я хочу быть похожим на своего отца. И отец для меня всегда был и остается кумиром, который об этом не знал, я ему никогда об этом не говорил. Но у нас всегда было внутреннее соревнование: кто кого сделает, кто сумеет тут больше, и так далее. В какой-то степени, наверное, я его в чем-то превзошел, если говорить о карьере, но по силе духа, фантастической, по активности жизненной, по желанию все время что-то новое, двигать, я еще не дошел до уровня своего отца. И эта фантастическая энергия, которая добрая энергия, которая в нем была, она для всех, для меня, для моих детей, ну это такой кумир недосягаемый и самый светлый образ в семье, это образ папы и деда. А как это происходит, откуда такая крепость духа, мне сложно сказать, не мне судить.
А. Пичугин
— Спасибо. Друзья, напомню, что в гостях у радио «Вера» сегодня был председатель евразийской экономической комиссии и председатель фонда Старицкого Успенского монастыря Виктор Христенко. Алла Митрофанова, я — Алексей Пичугин, всего доброго, будьте здоровы.
А. Митрофанова
— До свидания.
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.