Поделиться
Митрополит Антоний (Храповицкий)
Митрополит Антоний Храповицкий признавался, что в детстве и юности он не задумывался о той любви, которую питали к нему отец и мать, воспринимая её как должное. И лишь спустя годы осознал, насколько велика она была.
Будущий монах, архиерей, духовный мыслитель и богослов родился 17 марта 1863 года в семье помещика села Ватагино Новгородской губернии Павла Павловича Храповицкого и его супруги Наталии Петровны. По старому календарному стилю в этот день праздновалась память преподобного Алексия, человека Божьего. В честь святого — Алексеем — и назвали новорождённого. Алёша стал третьим ребёнком в семье. У него было двое старших братьев, а спустя некоторое время появился ещё один, младший. Первые детские воспоминания — мать, сидящая за столом; перед нею раскрыта большая книга. Это старинное Евангелие 17-го века. Наталия Петровна каждый вечер читала вслух по нескольку глав, а дети собирались вокруг неё и внимательно слушали.
Когда Алёше исполнилось 7 лет, Павел Павлович получил должность секретаря земской управы, и семейство Храповицких переехало из своего сельского поместья в Новгород. Они поселились в двух шагах от главной городской святыни — древнего Софийского собора. Каждое воскресенье вся семья посещала Литургию. Алёше так нравилось бывать в соборе, что он, с разрешения родителей, ходил туда и в будние дни, обычно с кем-нибудь из братьев. В Софийском соборе на Страстной седмице — предпасхальной неделе — мальчик впервые увидел чин омовения ног. Архиерей в знак смирения умывал ноги священникам, повторяя поступок самого Христа, который омыл ноги своим ученикам. Вернувшись домой из храма, Алёша убедил своих братьев воспроизвести этот чин. Подражание увиденному в соборе ещё долго оставалось его любимым занятием. «Привезенный родителями из родной деревни в древний священный Новгород я возлюбил Христову Церковь, почувствовал своею младенческою душою величие Божие и возвышенную истину нашей веры», — вспоминал митрополит Антоний (Храповицкий).
Отец и мать Алёши были образованными людьми, много читали и выписывали самую разную прессу, в том числе популярный в те годы «Журнал для всех». На его страницах мальчик однажды прочитал об Оптинском старце Амвросии. Именно тогда у Алёши впервые появилось желание стать монахом. Сами того не ведая, способствовали этому и родители. Огромное впечатление оставила в душе Алёши поездка вместе с отцом в монастырь преподобного Антония Римлянина близ Новгорода. Позже мать взяла мальчика в поездку к себе на родину, в Харьков. Проездом они на несколько дней остановились в Москве. Наталия Петровна показала Алёше собор Василия Блаженного, который вызвал в душе ребёнка благоговейный трепет.
Когда Алексею исполнилось 9 лет, Храповицкие переехали в Петербург. Пришла пора получать образование. Алёша попросил родителей отдать его в духовное училище. Но Павел Павлович и Наталия Петровна не были готовы к такому выбору сына — духовенство в то время носило потомственный, сословный характер. В дворянском роду Храповицких священнослужителей не было, и родители считали, что их сын должен сделать светскую карьеру. Поэтому определили мальчика в 5-ю Петербургскую гимназию, в которой он проучился 7 лет и выпустился с золотой медалью. Теперь Алексей был твёрд в своём намерении избрать духовный путь. После долгого и серьёзного разговора родители поддержали его и благословили. Молодой человек подал документы в Петербургскую духовную академию. Окончил он её уже в сане иеромонаха — в 1885 году Алексей Храповицкий принял постриг с именем Антоний. Он пережил большевистский переворот 1917 года и в это непростое время был возведён в чин митрополита. Потом была эмиграция, и связь с родными на долгие годы оказалась затруднена. Лишь однажды кому-то из родственников удалось передать митрополиту Антонию фотографию матери, сделанную незадолго до кончины Наталии Петровны. Владыка благоговейно поцеловал её и повесил над своим письменным столом.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
«Журнал от 09.05.2025». Алексей Соколов, Арсений Федоров
Поделиться
Каждую пятницу ведущие, друзья и сотрудники радиостанции обсуждают темы, которые показались особенно интересными, важными или волнующими на прошедшей неделе.
В этот раз ведущие Константин Мацан и Наталия Лангаммер, а также Исполнительный директор журнала «Фома» Алексей Соколов и заместитель Главного редактора Радио ВЕРА Арсений Федоров вынесли на обсуждение темы, связанные с 80-летием победы в Великой Отечественной войне.
Ведущий: Константин Мацан, Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Журнал
Единственная
Поделиться
В давние времена жили в деревушке две семьи. В одной был сын— звали его Шан, в другой — дочь по имени Мэйли, что значит «прекрасная слива». Дети дружили с малолетства, а когда выросли — полюбили друг друга и поклялись никогда в жизни не разлучаться.
Пошёл Шан в дом к любимой девушке свататься, но родители отказали юноше из-за его бедности. Хотелось им отдать дочь с выгодой, за Вана-богача.
Наступил день свадьбы. Громко заиграли трубы, носильщики подняли украшенный цветами свадебный паланкин и понесли Мэйли к дому жениха. Сидит она в паланкине, горько плачет. Полпути прошли, вдруг что-то зашумело, засвистело, поднялся сильный ветер, паланкин с невестой в воронку закрутило, и унесло неведомо куда.
Узнал об этом Шан и решил во что бы то ни стало найти Мэйли.
— Зачем тебе чужую невесту искать? Как бы самому не пропасть, — уговаривали его друзья, — В деревне и других красивых девушек много...
— Мэйли для меня — единственная, — сказал Шан, и отправился в дальний путь.
Много дорог он прошёл, но никто нигде не слышал о пропавшей девушке. Печаль одолела однажды юношу: сел он у дороги и заплакал.
Вдруг откуда ни возьмись явился перед ним белобородый старец.
— Отчего ты плачешь, юноша? Кто тебя обидел?
Рассказал ему Шан про свою печаль, а старец ему в ответ:
— Пойдем со мной. Я знаю, где она.
Шли они, шли, и повстречали ещё одного путника. Спрашивает его старец:
— Кто ты и куда путь держишь, юноша?
— Зовут меня Ван Лан, я ищу свою невесту, которая исчезла в день свадьбы.
— Идём с нами. Я знаю, где она, — сказал старец.
Пошли они дальше втроем: Шан, Ван Лан и белобородый незнакомец. Привёл старец юношей к большому дому и пригласил войти, чтобы немного подкрепиться и передохнуть.
Хозяйка дома для гостей богатый стол накрыла, усадила всех за стол, и говорит:
— Хочу я с вами заодно, юноши, об одном деле потолковать. Муж мой давно умер, живу я вдвоём с дочкой. Вот и решила я в дом зятя принять, чтобы кормил меня на старости лет. Кто из вас двоих хочет здесь остаться?
Вышла из-за ширмы девушка — нарядная, красивая как цветок ириса. Понравилась она сразу Ван Лану, да и богатый дом приглянулся.
— Я останусь, — обрадовался он. — Такая невеста мне подходит.
— А я должен свою Мэйли найти, — сказал Шан.
Говорит ему тогда белобородый старец:
— Иди домой, там тебя твоя невеста ждёт. Тысячи лет живу на земле, а всё никак не могу к человеческим слезам привыкнуть... Уж так она в паланкине слезами обливалась, что я её похитил, чтобы проверить, кто из вас её по-настоящему любит...
— Кто ты, дедушка? — спросил Шан.
Но волшебник ничего не ответил и исчез. Зато он помог соединиться двум любящим сердцам.
(по мотивам китайской сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Псалом 124. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы никогда не задумывались, почему горы — такие манящие? Причём любые: и совсем невысокие, до километра, и пятитысячники — не говоря уже о самых высоких, недостижимых для неподготовленного вершинах. Как сказал поэт, «Сколько слов и надежд, сколько песен и тем // Горы будят у нас — и зовут нас остаться!» 124-й псалом, который сегодня звучит в храмах за богослужением, многократно обращается именно к глубокой символичности гор для верующего человека. Давайте послушаем этот псалом.
Псалом 124.
Песнь восхождения.
1 Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек.
2 Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек.
3 Ибо не оставит Господь жезла нечестивых над жребием праведных, дабы праведные не простёрли рук своих к беззаконию.
4 Благотвори, Господи, добрым и правым в сердцах своих;
5 а совращающихся на кривые пути свои да оставит Господь ходить с делающими беззаконие. Мир на Израиля!
Нет ничего удивительного в том, что уже на самой заре человечества гора воспринималась как особое, священное пространство, где происходит соприкосновение небесного и земного. На горе Синай Моисей получает от Бога заповеди; на горе Фавор преображается Христос перед учениками; да и про Олимп как не вспомнить.
Сама по себе гора очень многозначительна: с одной стороны, её огромное, мощное основание — «подошва» — придаёт ей устойчивость, непоколеблемость. С другой стороны, тонкая, словно игла, вершина, буквально впивается в небо. Тот, кто хотя бы раз в жизни стоял на такой вершине, никогда не забудет абсолютно ни с чем несравнимого ощущения одновременной устойчивости — и воздушности, невесомости — когда перед твоим взором открываются величественные горизонты.
Удивительная вещь: казалось бы, когда мы летим на самолёте, мы видим ещё более далёкий горизонт — а всё же это вообще не то: только стоя ногами на вершине, ты испытываешь исключительный, всеобъемлющий восторг особого предстояния перед бытием.
Для многих древних культур гора — это axis mundi, космическая ось мира, соединяющая высшие и низшие миры. И именно поэтому на вершинах гор строились храмы, организовывались те или иные святилища.
Если мы вспомним самые древние жертвенники, о которых повествует книга Бытия, — это тоже будут «микро-горы», сложенные из камней — на вершинах которых и совершались жертвоприношения.
Прозвучавший сейчас 124-й псалом ещё глубже развивает тему символизма горы: он говорит о том, что «надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек». Гора для верующего становится не только внешним образом духовного вдохновения, но и наглядным примером того, как может ощущать себя сам человек, когда его голова, его мысли — всё то, что и отличает его от животного, — устремлены к Небу. И неспроста греческое слово «ἄνθρωπος» — состоит из двух основ: ἄνω означает «вверх» и θρώσκω — «смотреть, устремляться, прыгать». Смотря на гору, мы словно бы снова и снова задаём себе вопрос: а есть ли во мне задор подняться на вершину — или я всего лишь хочу так и остаться распластанным у её подножия?..
