О свободе творчества

Поделиться

У нас с друзьями часто затеваются разговоры о творчестве. И даже – споры. Тем более, что поводов для споров много, жизнь то и дело подкидывает всё новые. Вот, например, прославился в Москве один художник. В знак протеста он сначала зашил себе рот, потом приколотил себя гвоздем на Красной площади и, наконец, сидя на крыше, принародно отрезал себе мочку уха, называя всё это «художественными акциями». И одни мои друзья, не мудрствуя лукаво говорят: да он болен, а другие яростно им возражают: нет, он художник, а художник свободен в своем творчестве!

Действительно, свободен ли творческий человек в своем творчестве?

Смотря о какой свободе идет речь. Если о свободе выразительных средств – то совершенно свободен. К счастью, такого запрета никакая цензура и не выдвигает, и знаменитые слова Ахматовой: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи…» остаются не только констатацией факта, но и своеобразной заповедью для художника – не пренебрегать в изображении жизни ничем и никем из «малых сих». Например, если формально посмотреть, то Гоголь в своей «Шинели» попросту выкопал из мусора мира сего плоские мечты маленького человека, БодлЕр в стихотворении «Падаль» привлек наше внимание всего лишь к дохлой лошади, и что такое знаменитые «Москва и Петушки» Ерофеева, как не гуща со дна души российского пьяницы. В документальном фильме «Жара», который рассказывает о жизни Церкви во времена атеизма в СССР, есть эпизод, где священник Глеб Каледа, первый в перестроечной России священник, пришедший в тюрьму к заключенным, показал великолепную раму для иконы, слепленную осужденными из ничтожного материала – из жеваной пайки тюремного хлеба. Падший мир разъят грехом на элементы праха – но на то и талант художнику, чтобы видеть живое в, казалось бы, мертвом, и воссоздавать, восстанавливать из праха красоту, таящуюся в падшем мире, как беженка принцесса – в лохмотьях нищенки…

Но бывает и так, к сожалению: пользуясь свободой выразительных средств, художник может утратить более важную свободу – свободу правды. Какая еще правда, может воскликнуть кто-то, ведь все относительно, главное в произведении искусства – мастерство! В чем, говорите, правда? Правда в том, что творчество – созидает, а не разрушает. Созидает утверждение - жизни вечной, победы любви над смертью, победы света в человеке, несмотря ни на какую тьму и грязь… Попросту говоря, свободное творчество не бывает без-божным, я говорю не о религиозной принадлежности, а о векторе, направлении творчества. С точки зрения вот этой Богоданной правды является истиной, например, фантастика сказки, и мы верим, что в мире, где любовь самоотверженной Герды может растопить ледяное сердце Кая, могут петь цветы и разговаривать вороны – но отказываемся верить в самые что ни на есть реалистические реалии глубин человеческого ада, изображенные в книгах маркиза де Сада или фильмах режиссера Балабанова.

Прибавилось ли в мире любви, а в сердцах людей – милосердия, оттого, что художник прилюдно отрезал себе ухо? Вот именно этой правдой и проверяется свобода и подлинность творчества.