Сегодня мы с радостью представляем нового автора рубрики "Частное мнение", священника Сергия Круглова - поэта, эссеиста, автора восьми книг стихов, двух книг православной публицистики и лауреата литературной премии Андрея Белого.
Одиночество… Размышляя о нем, раскрыл книгу стихов Рильке:
О святое мое одиночество – ты!
И дни просторны, светлы и чисты,
как проснувшийся утренний сад.
Одиночество! Зовам далеким не верь
и крепко держи золотую дверь,
там, за нею, желаний ад.
Тяга к одиночеству так понятна, особенно в молодости! Одиночество – вещь очень романтичная. Путешествовать автостопом, видеть новые места, ощущать себя одиноким странником, имея над головой лишь синее или звездное небо и вольный ветер. Писать стихи, закрывшись от всего мира в мансарде на даче, когда дождь шумит по крыше и в ветвях старого сада. Избегать моды, массовых поветрий и предрассудков, чувствовать себя хранителем внутренней чистоты и правды перед лицом обезличенной толпы… Чувствовать независимость - и свободу. Вот оно, ключевое слово – свобода. Странник, поэт, отшельник-монах – именно желание свободы толкает их уходить в одиночество. А свобода – очень важная вещь, без нее человек не может быть человеком.
Но наступает момент, когда одиночество может обернуться и своей страшной стороной. В той же книге стихов Рильке, только на другой странице, есть и другое стихотворение об одиночестве:
Одиночество как дождь.
Оно идет от моря вечерами,
оно до черных тянется подошв
и медленно всплывает над горами
до неба, им чреватого всегда,
и с неба падает на города.
Оно приходит затемно, когда
навстречу свету переулки льются,
когда друг другу чуждые тела
устало друг от друга отвернутся
и замолчат – одна постель свела…
и водостоки темные проснутся.
Служа священником, я встречаю множество мужчин и женщин всех возрастов, которые приходят в церковь, гонимые своим одиночеством, они мучаются от него, не могут более быть одни. Казалось бы, все они вполне свободны и самодостаточны, они долго строили свое независимое одиночество, старательно не пускали посторонних в свою жизнь, в свой тщательно отлаженный мирок – чего же им теперь не хватает? А оказалось, что остро не хватает другой очень важной вещи, без которой нельзя быть человеком – любви. В наши дни недостаток любви между людьми, в семьях и сообществах, проявляется особенно явно, он похож на страшную эпидемию, этакую духовную «лихорадку Эбола» …
Я понимаю мучения этих людей: и без любви они более не могут, но и любить – бывает очень тяжело. Любить - это риск. А ну-ка, открой дверь своего одиночества, впусти в свою жизнь, в свою прибранную одинокую комнату, кого-то еще – а вдруг он все там нарушит, натопчет, не дай Бог переставит вещи или что-то сломает… Но без этого риска не удастся осуществить любовь, без любви наше одиночество задушит нас.
«А как же примеры странника, поэта, монаха, как же их свобода?!» - воскликнешь ты. В том-то и дело, что и свобода без любви невозможна, свобода ведет к любви, как дорога ведет к цели. Странник не просто странствует – он ищет потерянный рай, поэт – создает прекрасные стихи и дарит их людям, это его способ служить ближнему, а монах в своем уединении ищет общения с Богом. А ты – чего ищешь ты в своем одиночестве? Попробуй хотя бы задать себе самому этот вопрос – я верю, ответ непременно придет.
«Белые птицы»
Белые голуби в чистом весеннем небе — это очень поэтично. «На волю птичку выпускаю...» — писал Пушкин о празднике Благовещения. Однажды в Екатеринбурге я видела, как епископ открывал после праздничной службы большую клетку — и стая белоснежных птиц ринулась в небеса...
Но сейчас я живу в Переславле-Залесском, чудесном старинном городе, где сам воздух, кажется, пропитан православными традициями — однако птиц на Благовещение из клеток не выпускают. В конце утренней службы в храме на самом берегу Плещеева озера батюшка обращается к нам с проповедью. Он рассказывает о благой вести, что принёс Деве Марии Архангел Гавриил, о смирении Марии перед этой вестью, а значит — перед Богом, о грядущем Спасителе. И вот мы выходим из храма к озеру — в полной уверенности, что Господь любит каждого из нас, если пришёл в наш грешный мир. Жаль только, что птиц здесь не выпускают...
Мои размышления прерывают... птицы! Я замечаю вдруг стаю, что кружит над ледяной озёрной гладью. Неужели чайки вернулись? Нет, им рано. Пригляделась — да это голуби! Белые-белые! Откуда они? Может, из ближайшей голубятни — я знаю, тут есть недалеко... А впрочем, какая разница! Они кружат над нами — белые птицы, знак наших надежд и любви Господней. И в этом — высшая поэзия.
Все выпуски программы Утро в прозе
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.
2 мая. О духовном смысле Омовения ног Христом апостолам
Сегодня 2 мая. Церковь вспоминает Омовение ног Христом апостолам.
О духовном смысле этого события, — протоиерей Владимир Кашлюк.