Нашей собеседницей была Ксения Коляда — дочь священника и жена священника.
Мы говорили о том, какой представляется жизнь священнических семей со стороны, и какая она на самом деле: какие есть особенности, сложности и радости.
Ведущая: Анна Леонтьева
А. Леонтьева:
— Добрый светлый вечер. Сегодня с вами Анна Леонтьева. Мы говорим, как всегда по понедельникам, о семье. У нас в гостях матушка Ксения Коляда, жена иерея Владимир Коляды, настоятеля храма Петра и Павла Новогрудской епархии Белорусской Православной Церкви Московского Патриархата в деревне Жуховичи. Добрый вечер, матушка, я все остальные ваши регалии буду уже по мере сил озвучивать.
К. Коляда:
— Здравствуйте.
А. Леонтьева:
— Матушка Ксения, ну как вы говорите про себя, попадья-поповна — матушка Ксения из семьи священника, мы об этом поговорим. И я матушку нашла в социальных сетях. Поскольку у нас идет пост еще какое-то время, то где-то, наверное, пару недель назад я вас послушала — да, не прочитала, а послушала, и сразу это принесло мне сплошную пользу. Почему, потому что очень здорово было узнать про то, что на самом деле пост, он не столько вот в том, чтобы не кушать скоромного, хотя ну и в этом тоже, разумеется, по силам, как говорится, по здоровью и так далее. А пост в том, чтобы поставить себе какую-то цель духовную, надо полагать, цель и ее достигнуть. Я очень обрадовалась, поставила себе тут же кучу целей — ни одной из них я, конечно, еще не достигла, но во всяком случае мне было очень отрадно это все услышать. И еще какое-то время у меня есть, вдруг чего-то получится. Спасибо вам заранее, матушка.
К. Коляда:
— Очень приятно.
А. Леонтьева:
— И хотелось бы начать, знаете, с чего? У нас в обществе существует довольно много стереотипов вообще о семьях священников, и сегодня хотелось бы начать с того, чтобы их немножко объяснить. А может быть, даже и развенчать. Пункт номер один: дети и родители в семьях священников должны быть какими-то очень-очень идеальными что ли, вот так можно сказать. И вот давайте начнем с вашего детства. Когда вы там, не знаю, учились в школе, вот как вы себя помните, накладывало ли на вас вот это какой-то отпечаток, то что вы дочь священника?
К. Коляда:
— Накладывало. Конечно, накладывало. Потому что действительно люди на меня смотрели, как будто бы я должна быть вот этой вот идеальной, как вы говорите. Но на самом деле семьи священников — это точно такие же семьи обычных людей. Но еще сложность некая заключается в том, что есть некая немножко изоляция, именно потому, что приходится немножко где-то держаться этого статуса. Ну, например, если родители поругались в обычной семье, то это конечно, там стыдно, как-то некультурно, но это обычные житейские дела. Но если ругается батюшка и с матушкой, то это, значит, уже искушает намного больше. И точно так же, если дочка священника не выполнила домашнее задание там, или опоздала, или еще что-то, то всегда это какой-то такой вот подтекст, и всегда на тебя смотрят, как будто бы, ну как бы ладно там, Петя, но не ты же... И это очень сильно раздражало. Но больше, честно говоря, мне тяжело было переживать то, что я выглядела немножко не так, как другие из-за одежды, из-за какой-то там вот прически — вот что-то такое, наверное, что я была не как все. И вот для подростка это намного тяжелее, чем вот эти долженствования взрослых.
А. Леонтьева:
— А что вы имеете в виду, матушка, когда вы говорите, была одета не так, как все?
К. Коляда:
— Ну, например, мой папа ездил по всей как это, в Германию ездил за гуманитаркой, за помощью белорусам. И мы часто одевались тоже от этой гуманитарной помощи. Получается, что у нас была, например, одежда классного качества, из Германии, но все-таки она была не такая, как у обычных людей, с рынка. И это очень сильно, и где-то была зависть, но вместо того, как бы выражалась она именно тем, что вот какое-то такое вот, что ты не как мы. Вот это был первый момент. А второе — мама одевала меня в каком-то более классическом стиле, у меня была юбка ниже колена. Это сейчас уже там, что ни надень, все модно. А тогда все-таки это было как-то немножко так странно, и мне даже прозвища давали не очень приятные. Я его вспоминаю и так прямо мне грустно. Но еще, вы знаете, мне кажется, что это еще связано с каким-то, родители очень заняты были. Мои папа и мама построили два храма в Минске, первый — с 1917 года, приход был открыт моим папой в Минске. И они просто просветители такие: у них там автобусами крестили, возили по всей матушке России экскурсии, проповеди, постоянное миссионерство, с воскресной школой какие-то праздники. Скажу про себя, что я в этом смысле чуть-чуть есть ощущение такой недогляженности какой-то. И поэтому, может быть, где-то была не совсем аккуратная тоже в том числе. Потому что фокус у родителей — мало того, что нас было семеро, так еще огромная просветительская деятельность. Поэтому у меня, наверное, вот больше такие проблемы, очень простые, какие-то такие обиды на родителей: да, автобусами вы крестили, а мне там косички не заплели! Вот что-то такое.
А. Леонтьева:
— Ага. Ну мне кажется, что сейчас самое время представить ваших родителей. Как зовут вашего отца?
К. Коляда:
— Папу зовут протоиерей Александр Рудченко и матушка Наталья Рудченко. Храм Владимирской иконы Божией Матери в городе Минске он построил, и храм Минской иконы Божией Матери в Чижовке, тоже в Минске.
А. Леонтьева:
— Матушка Ксения, а вот очень многие дети, ну и не только из семьей священников, просто из верующих семей, приходят в какой-то момент к некоему подростковому бунту такому, отрицанию, можно сказать, обнулению и поискам своего Бога — то есть прихода ко Христу, ну будем надеяться, но через вот это вот отрицание. Был ли у вас в жизни такой период?
К. Коляда:
— У меня такая интересная история. Я тоже буквально недавно об этом размышляла, что у меня не было конкретно ухода именно из Церкви, ну вот даже просто в голове, у меня не было там потери вот этого Бога. У меня был поиск моего Бога. Я могу сказать, что где-то в лет 15 я поняла, то есть почувствовала Его, вот прямо почувствовала. Я помню, что у меня получилось всю службу простоять осознанно, вот всю литургию, до запричастного, так сказать, да, и тогда почувствовала, что: а, вот оно, присутствие Божие в моей жизни. У меня не было, что родители меня именно там заставляют там, вот такого не было. Но было, очень мне хотелось вот опять-таки как все быть. Поэтому мне хотелось курить, ходить на дискотеки. Я периодически вот скорее вот именно уходила в компании какие-то, где было такое веселье мирское, и я при этом понимала, что это чистый грех, мне было безумно стыдно. А мне все время хотелось быть хорошей девочкой. И получалось, что это такой вот порочный какой-то круг: когда я иду, делаю, потом себя дико виню, иду на исповедь. И, наверное, я и поэтому от веры, может, и не ушла, потому что мне же бы хотелось быть хорошей: ну вот хотя бы вера, хотя бы в храм я иду. Ну вот делаю, но иду и каюсь. Вот такой интересный путь.
А. Леонтьева:
— Не согрешишь, не покаешься?
К. Коляда:
— Ой, это мое любимое выражение.
А. Леонтьева:
— Я хотела еще спросить, матушка, вот были ли какие-то традиции, которые отразились в вашей семье? Было ли что-то такое, что вы привнесли и вот в вашу семью с отцом Владимиром?
К. Коляда:
— Да, были. По той причине что все-таки церковный круг богослужений и праздников очень насыщенный, каждый сезон есть такие большие, яркие праздники, и определенные у нас есть как бы традиции празднования и Пасхи, и Рождества, и каких-то там, например, на Благовещение мы печем жаворонков, перед Благовещением, да, вот как-то такая у нас традиция пошла. Хотя обычно ее делают на сорок Севастийских мучеников. Какие-то у нас еще есть традиции такие именно семейные. Например, летом отдыхать в палатках. Вот прямо много-много лет мы вместо с моими родителями уезжали, и там вот прямо по месяцу, по две-три недели, по полтора месяца были. У нас там есть определенные устои, определенные у каждого свои такие вот задачи своего рода. Плюс еще у меня большая семья, и у нас с батюшкой пять детей и шестая приемная девочка, и у нас очень бурные дни рождения. Поэтому у нас наши в основном традиции все вокруг праздников. Ну просто, например, мы празднуем Новый год, потому что на Рождество все очень сильно заняты другими людьми. Поэтому мы собираемся с родителями обязательно на Новый год. У нас есть такое небольшое, все постное там, все в рамках поста Рождественского, но мы все наряжаемся в каких-то героев. Вот как-то у нас так повелось и мы продолжаем эту традицию. Например, такой вот момент есть у нас.
А. Леонтьева:
— Тот самый Новый год, о который столько копий, да, сломали православные, праздновать его или не праздновать. Вот матушка Ксения празднует с отцом Владимиром и родителями.
К. Коляда:
— Да, празднуем. Потому что другой возможности пообщаться нет. Мы двести километров друг от друга живем. А Новый год — никто нас как раз, все заняты своими делами, и мы с удовольствием тоже заняты своими.
А. Леонтьева:
— Я напомню нашим радиослушателям, что у нас в гостях матушка Ксения Коляда, попадья-поповна, из семьи священника, жена иерея Владимир Коляды, настоятеля храма Петра и Павла Белорусской Православной Церкви Московского Патриархата в деревне Жуховичи. Матушка, а вот еще другой стереотип, который у меня все-таки в голове, наверное, сидит. Первое, что я про вас прочитала: матушка Ксения — коуч про Бога. И вот это слово «матушка» и слово «коуч», оно не у всех вот так вот прямо сразу складывается в голове. Вот как вы дошли до жизни такой, как вы стали коучем?
К. Коляда:
— Классно, классный вопрос: как вы дошли до жизни такой. На самом деле все спасибо пандемия. Вот прямо спасибо пандемия. Потому что до пандемии мы с батюшкой, батюшка был руководителем миссионерского отдела нашей Новогрудской епархии восемь лет, и мы с ним очень вместе активничали: у нас тут и фестиваль, и инициативная группа по здоровому образу жизни, у меня женский клуб, какие-то постоянные движения, мероприятия. И тут происходит пандемия — мы просто вот сидим на приходе в течение пяти месяцев, вообще никуда не выходя, кроме как в деревенский магазин и к бабушке-соседке за молоком. Мы так отдохнули, потому что в течение этих всех лет вот такое прямо выгорание уже было. Мы хорошенечко отдохнули, и потом я чувствую, что мне просто не хватает уже, мне хочется реализовываться, вот как-то движуху вернуть. И я придумала начать вести блог. Ну просто. У меня был небольшой блог, может, там тысяча человек, или семьсот, в разных соцсетях. И потом как-то оно пошло-пошло, смотрю, стал расти он. Потом стала смотреть разные инфо-профессии, да, такие вот, которые онлайн-профессии, выучилась на продюсера. Мне очень понравилась эта работа, я стала помогать людям реализовываться свои профессии, в том числе работать через онлайн, просто вот это такие возможности почувствовала. У меня сестра еще психотерапевт с двадцатилетним стажем, и мы с ней стали запускать большие проекты «Православие и психология», школа «ЛадныЯ». И вот как-то я поняла, что мне не хватает какой-то экспертности и каких-то конкретных инструментов, несмотря на то что уже был определенный опыт — и организаторский, и по коммуникации с людьми, но мне хотелось ну вот кем-то уже быть. И я пошла учиться в академию профессионального коучинга, получила сертификат, с которым я могу работать в любой стране мира, то есть я сертифицированный коуч международного уровня, и я получила инструменты, которые помогают мне прийти к любой цели, в том числе и духовной. Одним словом, вот вы классно сегодня сказали про то, что я себе кучу целей поставила на пост и ни одной не сделала. И вот моя задача, моя работа, чтобы человек ставил себе реалистичные цели, выполнимые, и я помогаю ему их достигать абсолютно в любой сфере — или в отношениях семейных, или в вопросах здоровья. Ну вот, в частности, сейчас меня интересует тема духовности. Я вижу очень, что людей эта тема интересует. Потому что появляются очень много эзотериков, если вы обратили внимание — тарологи, нумерологи, астрологи — их просто пышет, да, вот почему? Потому что люди, во-первых, ищут простых способов решения своих проблем, а во-вторых, потому что у них все равно есть вот эта дыра внутренняя, которую они хотят чем-то заполнить. А Бога в душе нет, и это очень тяжело. Поэтому я вижу, что у людей есть эта потребность и предлагаю им, поскольку в основном постсоветское пространство, все крещены в Православной Церкви, вместо того чтобы искать какие-то другие пути, изучить свою Церковь, свою религию и искать опору в ней.
А. Леонтьева:
— Скажите, матушка, вот мне уже захотелось пойти на какие-нибудь ваши курсы и как-то знаете, окрылиться что ли. Потому что пост — это такое время, когда вот мы привыкли, что мы ходим (ну я говорю, наверное, про себя, не буду про других говорить), ходим с грустными лицами, кушать уже ничего не хочется, вот этой вот растительной еды. Очень хотелось как-то вдохновиться. Вообще, когда я начала свой путь к православию, это было в 90-е годы, когда многие пришли тогда к православию, и многие пришли так с перегибами на местах. Ну вы-то как-то выросли в этом, вам везет.
К. Коляда:
— Везет, конечно. Психотерапия такая.
А. Леонтьева:
— Я представляла себе православную женщину какое-то время своей жизни обязательно в длинной юбке, обязательно с младенцем в руках или там в животе и с горячей мисочкой супа для мужа. А тут мы говорим совершенно о другом образе православной женщины, которая реализовывается не только в семье, но и в профессии. Вот можете немножко про это рассказать, как совместить вот это представление с профессиональным ростом?
К. Коляда:
— Ну вообще считается что реализация — это такая у нас наша внутренняя такая, при рождении данная потребность, потому что мы созданы по образу и подобию Божию. Образ — это ну что-то то, как мы выглядим, одно слово, а подобие — мы всю жизнь пытаемся уподобиться Богу. А Он Творец, Он все создал. Вот точно так же и мы хотим созидать, что-то делать. И ну как, мне нравится теория такая, что, для женщин особенно, есть два пути реализации. Это в воспитании нового поколения — рожаешь детей, воспитываешь новое поколение и таким образом оставляешь свой какой-то вклад в этот мир. А вторая — это в профессии, чтобы не только детям своим, не только поколению, но и как бы миру, через какие-то продукты своей деятельности. Но у меня вот, я благодарна очень сильно Богу за то, что Он мне дал возможность и там и там реализоваться, я надеюсь. Хотя гусей по осени считают или как, цыплят по осени считают. И я не могу утверждать, что мои дети в полной мере там прямо хорошие, воспитанные и так далее, у меня иллюзий таких нет. Но за 13 лет декрета я так устала сидеть в нем, что, мне кажется, у меня столько сил для того, чтобы, наверное, это и от родителей еще пришло, так как они такой жизнью у меня просветительской жили. Но я учусь где-то делегировать на помощников каких-то, чтобы дети тоже оставались под защитой, чтобы они были накормлены, одеты, чтобы все было дома, порядок, чистота и так далее. Хотя с этим часто бывает сложно, потому что невозможно все и сразу, и по-любому какая-нибудь сфера будет ущемляться. Но вот на данный момент я чувствую, что Господь дал мне этот потенциал, и это как притча о талантах, и я ничего не могу с собой сделать, мне хочется их реализовывать и я этим занимаюсь. И вот на данный момент я пишу книгу, где как раз таки идея в первой главе, вот у меня идея заключается в том, что вот этот стереотип о том, что в православной семье только многодетная семья должна быть, путь спасения только там вот через какие-то прямо вот...
А. Леонтьева:
— Чадородие.
К. Коляда:
— И чадородие, и какой-то напряг обязательно, и терпение дикое, нести свой крест. А я считаю, что Господь нас вот действительно любит и принимает такими, какие мы есть, вне зависимости от того сколько у нас детей. У нас может быть и один, и два ребенка, и мы можем быть очень хорошими христианами и достичь спасения. И можем десять детей родить и быть очень плохими людьми, потому что это очень тяжело и крест не по нам, а мы его взяли. И мне очень мой редактор такую классную метафору предложил, и я ее прямо взяла. Помните, передача была «Умники и умницы», и там была да, красная дорожка, желтая и зеленая. И вот красная — она прямо сложная и короткая. Вот мне кажется, многодетность — это вот как раз красная дорожка. А другие дорожки, они тоже существуют, они проще. Ну, может быть, чуть длиннее. Просто выбирай ту, которая по себе. Слушай, как я говорю, слушай свое сердечко, слушай, оно тебя не обманет. Мое сердечко так говорит, и я за ним иду.
А. Леонтьева:
— Ну вы знаете, сердечко слушай, но ведь есть так много правил и ограничений, что сердечко уже как-то так и перенастраивается на них. И вот вы говорите, что Бог любит нас абсолютно любыми. А для многих, в том числе и для меня, это самый такой непростой вообще тезис. То есть не знаю, семейные или это травмы или что-то такое, но я с годами, мне уже много годиков, ловлю себя на том, что и я много годиков хожу в церковь, что мне самое сложное — это вот именно почувствовать вот эту любовь Бога. И я хотела спросить у вас — я, конечно, не обращаюсь к вам как к гуру, но вот я когда вижу вас в социальных сетях, у вас столько радости и столько оптимизма, и так мало тревожности — это у вас сразу так или это вас научили? Или вы как-то работали с собой? Расскажите пожалуйста.
К. Коляда:
— С учетом того, что у меня диагноз тревожное расстройство...
А. Леонтьева:
— О, нам есть о чем поговорить.
К. Коляда:
— Комплимент, да, вы мне хороший сейчас комплимент дали. Значит, я или актриса хорошая, или терапия помогает. Это путь. Это сто процентов путь. Я такой человек, мне очень тяжело что-то терпеть, и поэтому я, если мне что-то плохо, если я чувствую, что, например, как вот тревога, я не могла уже терпеть, и я всеми возможными просто путями работала с этим вопросом. И, естественно, у меня есть несколько священников, доверенных лиц, которые — я специально делаю так, чтобы они были разносторонние. Например, у меня есть два священника с богословским образованием молодых, моего возраста ребята, чтобы они понимали меня вот на уровне поколений — это очень важно. Есть священник-монах, два — один монах, второй семейный — пожилые люди, которые уже другое поколение, более с духовным опытом. И мой муж, и мой отец. Как минимум с шестью человеками я стараюсь вообще советоваться, и когда работаю со своими какими-то вопросами, и по вопросам моих клиентов, или вот если я создаю какие-то курсы, марафоны с духовным каким-то подтекстом, там обязательно будут мнения вот этих шести людей, как правило. Поэтому и в плане своего пути я тоже с ними советовалась. Ну и кроме этого, у меня были очень хорошие психологи, доктора. Потому что человек — это дух, душа и тело. И как бы сейчас это мне, может быть, неловко сейчас говорить для православной аудитории, которая много лет в Церкви, но не решает Церковь все вопросы. Мы же, если зуб болит, мы же не пойдем к священнику, мы же пойдем к стоматологу. Это мы уже понимаем. Хотя моя мама, мне кажется, она все лечит молитвой. Но у меня веры такой нету. Да, я каюсь, у меня нету. Поэтому я хожу к докторам если болею, а если у меня есть какие-то психологические вопросы, я обращаюсь к хорошим специалистам, квалифицированным, нахожу прямо таких достойных, ну на мой взгляд которые. Ну во-первых, для меня важно, чтобы они были в моем мировоззрении, чтобы они были христианами — это очень важно, чтобы не завели меня туда, куда не нужно, ну и помогли какие-то мои вот психологические вопросы разрулить. И, конечно, это путь, это точно не данность, сто процентов. И если говорить, чувствовала ли я всегда, что меня Бог любит — мне кажется, я иногда даже об этом просто иногда не задумывалась, я верила, потому что мне вот так родители сказали: вот делай это, вот постись, вот в храм по воскресеньям ходи, вот то, вот се. А сейчас я наслаждаюсь тем, что я чувствую, что моя вера, она осознанная, не по накатанной, а по моей дороге. И это, конечно, это удовольствие. Это когда идешь в храм, потому что не можешь не идти, так хочется.
А. Леонтьева:
— Я напомню, что сегодня с вами Анна Леонтьева. У нас в гостях матушка Ксения Коляда, жена иерея Владимир Коляды, настоятеля храма Петра и Павла Белорусской Православной Церкви Московского Патриархата в деревне Жуховичи. У нас очень интересный разговор. Оставайтесь с нами.
А. Леонтьева:
— Сегодня с вами Анна Леонтьева. А у нас в гостях матушка Ксения Коляда, жена иерея Владимир Коляды, настоятеля церкви Петра и Павла Белорусской Православной Церкви Московского Патриархата в деревне Жуховичи. А также продюсер, мама шестерых детей, одного удочеренного... Как вас еще назвать, коуч?
К. Коляда:
— Коуч, продюсер.
А. Леонтьева:
— Матушка, а при обилии всех ваших...
К. Коляда:
— Регалий.
А. Леонтьева:
— Деятельностей, вот вы говорили, что ваши родители, поскольку они, папа священник, и очень много он занимался не вами в детстве, и вас было восемь, да, в семье, получается?
К. Коляда:
— Семеро, но одна дочка, сестра умерла моя, поэтому шестеро. Вот так вот прямо в воспитании — шестеро.
А. Леонтьева:
— Вот ваши собственные дети, не испытывают ли они таких же чувств, как вы думаете? Не предъявят ли они вам счета потом, что мама очень много чем занималась, а нами недозанималась.
К. Коляда:
— Я вот думаю, что им будет, с чем, как это говорят, всегда будет с чем прийти к психологу. Скорее всего, да, конечно же, будет. Но я всеми силами, насколько я могу, стараюсь уделять им внимание. Например, у нас есть такая традиция — вот я, кстати, про нее не сказала, — индивидуальное свидание с каждым из детей. Вот, например, я беру одну дочку и говорю: вот у нас с тобой свидание, что ты хочешь? И мы можем пойти с ней куда-то гулять на несколько часов, или пойти в кафе, или в какие-нибудь там центры — я там буду покупать, что она хочет, говорить, играть с ней. И вот дети знают, что им уже вот этот кусочек счастья достанется. Ну и, конечно же, в течение дня тоже, мне кажется, важно каждому ребенку каждый день посмотреть в глаза, чтобы он почувствовал, что он есть, через то что я увижу, что он есть, Поэтому я, как могу, пытаюсь это балансировать. Но, конечно, уверена, что будет к чему придраться.
А. Леонтьева:
— Вот я, кстати, слышала несколько раз, и совсем недавно у нас в гостях была замечательная героиня, которая рассказала, что в Царской Семье была вот эта традиция — выгуливать по одному ребенка. Ну то есть по занятости они не могли, и мама, и папа, да, быть с детьми. Но обязательно или мама, или папа по одному ребенку вот уделяли ему день. Поэтому вы напомнили про эту тоже традицию, и мне кажется, это очень полезно и очень важно. Еще мы говорили, знаете, о том, что когда вот ты едешь куда-то с ребенком в машине, то это уникальный путь — в закрытом таком пространстве поговорить с ребенком. Когда нет времени, то можно просто его подвезти, и ты уже очень много про него узнаешь. У меня вопрос сейчас будет очень непростой, матушка. Мы на радио не разговариваем, конечно же, о политике, но мы никуда не можем уйти от того, что мы живем, конечно, в очень непростое время. И вот мы говорили о том, что у вас был — ну был или есть, я не знаю, с чем работали, — этот синдром тревожного расстройства. Я думаю, что этот синдром, он знаком сейчас очень многим людям. И наши дети, когда уходят, да, например в школу, в какие-то коллективы, занимаются какой-то деятельностью, вот очень часто приходится их успокаивать. Они уходят и как бы подпитываются этой — ну «подпитываются» неправильное слово, подхватывают скорее эту тревожность, ее, как чешую какую-то, с них приходится снимать. Вот сталкивались ли вы с этим с вашими детьми, и как вы вообще с этим работаете? Хотелось бы каких-то прямо конкретных полезных советов.
К. Коляда:
— У меня сейчас, слава Богу, этого нет, но в течение двух с половиной лет я работала с этим вопросом. И вот как раз все грянуло такое вот — и прямо и пандемия, ну и все, что происходит. И я, такая, думаю: вот это да, как мне повезло, как мне Господь дал возможность подготовиться к этому времени. Потому что я бы, наверное, просто с ума сошла. И это дает мне огромную, колоссальную поддержку в работе с клиентами. Потому что они приходят, может быть, и там в стремлении к каким-то целям, но если у человека тревога, она все силы забирает, все мысли на это забирает, в том числе и на детей потом это все, как вы говорите, выкладывается. И получается, что вроде бы тревога только у тебя, а получается, что прямо все и сразу выходит. Ну я не знаю, можно ли прямо говорить так о теории, как я — это буквально две минуты, как работает наш мозг и наше тело, эта тревога работает. Тревога приходит в голове у нас, от наших убеждений, в мыслях, грубо говоря. У нас появляются разные мысли. Ну вот, например, ребенок там идет куда-то — «вот, он попадет под машину» — это мысль, это не реальность. В реальности он просто идет по правилам, переходит в пешеходном переходе, приходит в школу и возвращается назад, и ничего не происходит. Но у нас в голове это уже произошло. И из-за этой мысли мы сразу же получаем чувства, эмоции — вот они здесь у нас прямо сидят. Это эмоция может быть страха, тревоги, волнения, уныния — ну как-то у каждого свое. И вот это нормально, все чувства хороши, когда они не мешают нам жить. Вот, например, там на троечку, от одного до десяти, на двоечку, но если уже 4–5, а если 7–9, то человек уже фактически жить не может. Вот, например, если у него тревога на 9, он уже не сможет выполнять свою функцию на работе полноценно. Ну это реальная проблема. И что дальше происходит: реакция тела от эмоций, от тревоги происходит реакция тела — например, мы начинаем потеть, или ходить туда-сюда, или у нас начинает болеть голова. Как работать с этим? Начинать наоборот — не от головы, потому что мы не можем совладать уже с этими мыслями, они все равно приходят к нам в голову, а от тела. Что делать? Например, делать какую-то очень интенсивную тренировку: присаживаться, как-то руками размахивать — вот прямо чтобы пошла кровь как бы, чтобы «сменить химию тела» это называется у психологов. Или, например, ледяной водой вот прямо умыться, такой вот холодной, или снегом обтереться, или, наоборот, взять чашку горячего чая. То есть как-то, как это сказать, с телом поработать через физические упражнения, горячую или холодную температуру, вот очень сильно. И тогда эмоции немножко улягутся, и тогда уже можно будет заглянуть в голову, может быть, даже выписать эти мысли. И дальше как-то, сократовским диалогом, как взрослый человек, проанализировать, действительно ли вот это объективная мысль, действительно она реальная? Или это просто у меня — я фильм посмотрела вчера, и у меня она вот так вот как бы вырабатывает. Вот если говорить о каких-то вот моих моментах конкретно. Иногда, когда началась вот эта военная операция, очень страшно было, потому что мы хоть и в Белоруссии, но все равно, кто его знает, да. Я вот так вот выглядывала в окно и говорила: Ксюш, посмотри, у тебя там ракеты летают? Не летают. Все, нормально? Нормально. Вот все, и иди, делай свое дело. Ну вот так вот объясняла себе, просто напоминала. Надеюсь, будет вам полезны мои такие, то что меня выручает.
А. Леонтьева:
— Матушка, хотела, знаете, поскольку мы часто говорим в программе о том, что мы приносим сплошную пользу, хотелось у вас попросить немного каких-то конкретных советов. Вот мы говорим о том, что вы собираете женский клуб, да, что вы продюсер. Как вдохновить, как укрепить человека, который вот хочет начать какое-то дело, хочет реализоваться? Вот есть у вас какие-то, так сказать, наработки на эту тему?
К. Коляда:
— Как укрепить человека. Ну я же работаю от человека к человеку. Вот я могу с вами, да, вам конкретно сказать, а гипотетически это очень сложно. Но я могу попробовать. У нас как раз сейчас в нашем проекте с батюшкой — мы ведем сейчас проект «Пост — духовный рост», как раз у нас была неделя по самореализации. И мы говорили о том, что самореализация — это когда мы прожили жизнь не просто так, когда нас любили просто за то, что мы есть, и когда мы чувствовали любовь Божию. То есть фактически любой человек самореализуется тогда, когда он осознает то, что Бог его любит — это как раз то, о чем мы с вами недавно говорили. А реализация — это про то, что он дает этому миру. Поэтому, мне кажется, просто нужно начать с того, чтобы понять, что вы вообще хотите, какие у вас есть таланты, сделать диагностику. Для этого есть даже в интернете, я думаю, если покопаться, можно найти какие-нибудь упражнения по типа профориентации для взрослых, вот что-нибудь такое. Потом, например, задуматься над тем: а что вы смотрите, какие вы фильмы любите, какие вы передачи любите, что вы любите? Вот прямо повыписывать это, и вы таким образом увидите хотя бы зону ваших интересов. Ну если хотите, вот прямо могу сейчас для наших участников вот буквально три вопроса. Первое — прописываете пять профессий, которые бы вы хотели, жизнь, которую вы хотели бы прожить. Вот, например, у меня первая профессия — я бы хотела прожить жизнь оперной певицы. Вот я просто думаю: ну это же...
А. Леонтьева:
— Оперной певицы?
К. Коляда:
— Да, для меня это вот верх просто мечт, это нечто, мне кажется, это невероятно. Второй вопрос: что я уже имею для того, чтобы прожить эту жизнь? Ну я имею слух, голос, музыкальное образование, и я не боюсь сцены, мне нравится ярко одеваться, я не боюсь камеры, например. Ну вот что-нибудь такое. О, у меня уже много чего есть для того, чтобы прожить эту жизнь. И третий вопрос: какую потребность в этой профессии я хочу для себя закрыть? Вот эти три вопроса, они вам вообще покажут очень-очень много про вас. Вот у меня потребность в признании людей. Таким образом, я могу вот писать книги, вести блоги, давать интервью — и, таким образом я, даже не будучи оперной певицей, буду получать вот это признание, для меня этого будет уже достаточно. А у кого-то есть потребность, например, служить людям, там кто-то хочет быть доктором — ну идите волонтером и помогайте, поддерживайте, разными путями. Все, и таким образом человек может реализовываться. Реализация — это не всегда профессия. Реализация — это когда вы свои потребности реализуете разными путями. И каждый из нас уже может реализоваться прямо сегодня, не ожидая, не заканчивая какой-то новый университет. Вот в этом я убеждена на сто процентов.
А. Леонтьева:
— Очень хорошие рецепты и очень хорошие три вопроса. Спасибо большое. Мне, знаете, еще очень понравилось у вас такое высказывание: для того, чтобы купаться в любви, нужно купать в любви. Матушка прокомментируйте, пожалуйста.
К. Коляда:
— Я помню фразу своего папы, который очень часто говорил: не имеешь любви —делай дела любви, любовь появится. Я не знаю, может, это где-то из святых отцов, откуда он взял, я не знаю, то есть это и отвечает на этот вопрос. Для того, чтобы полюбить или чтобы тебя полюбили — это то же самое, относись к другому, как хочешь, чтобы относились к тебе. Это все про одно: просто делай дела любви, вот иди прямо уже сейчас делай. Иди к своим детям, если ты видишь, что твой муж там или твой ребенок ну вот как бы недолюбливает тебя, вот нет коннекта — ну так делай дела любви по отношению к нему. Другой вопрос, что у нас сейчас, в постсоветском пространстве, очень много созависимых отношений, когда мы вот это «купаем в любви» в нашем понимании. А другому человеку не нужно.
А. Леонтьева:
— А он тонет.
К. Коляда:
— А для того нам Господь дал речь, чем мы отличаемся, да, от вавилонских строителей? Тем, что у нас есть речь, где мы можем спросить: дорогой, как бы ты хотел, чтобы как что для тебя любовь, как я могу для тебя проявлять любовь? Вот я раньше думала, что для моего мужа это там вот это, а оказалось, вообще не это. А вот для него помощь, например, когда я с ним еду, какую-нибудь конференцию вместе делаем мы или мы там вместо убираем его машину — что-нибудь такое, вот это для него помощь. Или сайт разрабатываем. А когда я ему красивые слова рассказываю — какой он классный, какой он у меня мужественный, — это все ему приятно, да, но этого недостаточно для любви.
А. Леонтьева:
— То есть купать в любви надо тоже с большим разумением, да?
А. Леонтьева:
— Однозначно. Иначе просто задушить можно этим.
А. Леонтьева:
— Напомню, что у нас в гостях матушка Ксения Коляда, попадья-поповна, дочь священника, жена иерея Владимир Коляды, настоятеля церкви Петра и Павла Белорусской Православной Церкви Московского Патриархата в деревне Жуховичи. Матушка, вот еще один такой стереотип (может, попробую это как-то поаккуратней сформулировать, чтобы не показаться желтой прессой): отношения матушки и ее мужа-священника. Есть ли в таких отношениях место романтике? Есть ли какие-то вещи, которые вот вы делаете, чтобы уделять время друг другу, привнести в жизнь какую-то вот романтику? Поскольку мы уже говорим о любви о том, как купать и купаться в ней.
К. Коляда:
— Да, в тему как раз таки, очень в тему наш пример, семейной нашей пары. Мы с моим супругом уже 15-й год вместе, вот 14 лет было в сентябре как мы повенчались с ним, поженились, и у нас очень хорошие отношения. Мне кажется, что мы с первого дня нашего брака относились к нашей любви как к дару Божиему. И мне кажется, в этом самый большой секрет — в том, что мы относились к этому как не данности, и всегда с ним это обсуждали, что благодарили Бога, благодарили за это и очень-очень берегли. Ну он всегда говорит, что он вообще в голове даже на миг не думал там о разводе, да, то есть ты понимаешь, что, хочешь не хочешь, а с этим человеком будешь жить всю жизнь. И таким образом какие-то конфликты, где было очень неприятно, он выдерживал именно вот, ну как он говорит, на том, что мне нужно сейчас решить этот вопрос, я не смогу от него избавиться, мне придется это решить. А у меня — он очень хороший человек, и когда мы женились, это был такой расчет на то, что рядом с хорошим человеком я буду только лучше становиться. И вот действительно, благодаря его принятию меня такой, какая я есть, смирению перед моими какими-то несовершенствами, я понимаю, что вот мне прямо хочется лучше становиться. И сейчас на данный момент иногда нет сил, иногда там много работы, еще что-то, но я понимаю, что вот если я сегодня не скажу ему доброе слово, сегодня не пойду, не наложу там красиво на тарелочке еду, если его не встречу сегодня, то завтра может и не настать, во-первых. А во-вторых, потом просто привычка эта потихонечку как бы, да — то есть вот сегодня не сделал, завтра не сделал, и потом вообще никогда не сделал. То есть я каждый день просто вспоминаю о том, что мне нужно ему как-то проявить и показать свою любовь. Может, это я просто пойду, его по спине поглажу, уставшим, спрошу, как у него дела. Может быть, предложу: сделать тебе кофеек там или что ты любишь? Там полежать с тобой, посидеть, давай фильм посмотрим — что-то такое. Вот как я про детей говорила, я стараюсь им свидания делать, точно так же с батюшкой своим, тоже предлагаю ему свидание. У нас как раз сейчас каникулы у детей, и мы в конце вот недели с ним поедем в очень красивое место. Дети знают уже, что с нами нельзя, это вот папа с мамой едут, у них там свое какое-то. Вот поэтому отношения — это всегда вклад друг в дружку. Ну и он ко мне точно так же относится поэтому.
А. Леонтьева:
— Матушка, ну вот еще у меня такой есть больной вопрос, который я всем задаю. Потому что вы как мать пятерых, практически шестерых детей, с удочеренной дочерью, вот как, что вы скажете, вот что можно сделать, чтобы наши подростки все-таки если уходили, то вернулись? Как не перегнуть палку в нашем православном воспитании, как сделать (такое слово, может быть, неправильное употреблю, но оно мне почему-то пришло в голову) более харизматичной нашу веру?
К. Коляда:
— Мне кажется, что наши слова вообще ничего не стоят. Только дела. Только делами, только своим собственным примером христианства — такого здравомысленного, такого честного, да, искреннего и осознанного. А дети, они все это секут вообще, они все прекрасно понимают, они видят все. Я когда им говорю: так, первая неделя поста, телевизор не смотрим. Они: мама, а ничего, что ты в телефоне сидишь? Ну то есть сразу же такие моменты, они же это сразу же секут все. И такие: о, мы тоже хотим такую работу, сидеть в телефоне! — еще подколом блогера.
А. Леонтьева:
— Ну да, мама же коуч.
К. Коляда:
— Ну я же блогер еще, то есть я веду, все-таки контент у меня, какие-то, да, приходится снимать, что-то рассказывать, ну неважно что.
А. Леонтьева:
— Так.
К. Коляда:
— И мы, значит, первый момент — это вот эта честность в вере собственная. Второе — принятие того, что мои дети могут быть вообще неверующими. У меня как раз таки моя приемная старшая дочка — она не усыновленная, а приемная, ну это не принципиально, она мне недавно сказала... Она вышла уже замуж, уже там три года они в браке, ее муж атеист. И я она мне недавно сказала, говорит: Ксюша... Ну мы с ней на ты, потому что у нас с ней только десять лет разницы, ну я ей мамой разрешаю тоже называть меня, как ей хочется. И она мне говорит: Ксюша, я же атеистка. Ну я так посмеялась, говорю: а, то есть ты с кем живешь, то значит, мировоззрение и выставляешь себе? Такая: ну да. Я говорю: то есть если ты разведешься и выйдешь замуж за католика, будешь католичкой, да? Она такая: ну не знаю, наверное... Я говорю: ну интересно, интересно... Ну мы с ней расстались, и у меня внутри такая боль, сильная-сильная. Мне так обидно: с шести лет она моя крестница, с шести лет, да, я старалась вот этот пример свой показывать, и все там, и в традиции христианской причащать, исповедовать. И вот так вот мне ребенок говорит: я и крест сняла. Хочется рыдать просто, если честно. Но я себе адекватно говорю: Ксюша, вера — это вопрос веры. Ну если ее у человека нет, и он ее никак не хочет подпитывать — это ее выбор. Я ничего с этим не могу сделать. Но я могу ее любить, продолжать любить, продолжаться за нее молиться. Говорить Богу о ней, а не ей о Боге. И это все, максимум что в моих силах. Но если я перестану ее сейчас любить или как-то показывать ей, что ах ты, такая-сякая, — что это даст? Это только нас еще больше разделит и все. А у нее от этого вера точно не появится. Это ее опыт. И возможно, ей придется, к сожалению, прийти через что-то больное, наверное, возможно, в Церковь. А может быть, вообще никогда не придет. Я не Бог. Вот я прямо снимаю себя с пьедестала Бога, говорю: я не Бог, Господи. Прими за меня это, я не смогла, сделай Ты за меня то, что я не смогла, если надо, открой ей сердце. Если надо ей это. Вот так.
А. Леонтьева:
— То есть вы не стали, да, ее, то что называется, катехизировать, воцерковлять, и предоставили это Богу, стали просто молиться о ней?
К. Коляда:
— Катехизация нужна тем, кто задает вопросы. Я отвечу на любой ее вопрос, и всегда отвечала. Но если я начинаю отвечать на вопрос, давать совет, который у меня не спрашивали — это спасательство, вот это уже созависимость нездоровая. И неважно, это про христианство или не про христианство. Моя мама сразу запугивает, например, то есть она прямо: ой, значит, через скорби придется это все вам переживать, — вот так вот она обычно мне говорит. Ну я не сторонник запугивания верой, вообще не сторонник.
А. Леонтьева:
— Знаете, есть два похода. То есть, когда мы детям что-то все-таки рассказываем (ну я просто вот сейчас размышляю вслух), и мы им рассказываем, мы им, например, ну грубо говоря, какой-то праздник. Ты приходишь к своим детям, которые находятся, они взрослые (ну я сейчас про своих рассказываю), они находятся в духовном поиске. И ты рассказываешь: вот такой-то праздник, я не знаю, Севастийских мучеников, да, и (ну это я не про сегодняшний день) для примера, рассказываешь им, как стояли в озере, как баньку топили, как выскочил один из воинов, как пополнились их ряды, по-моему, военачальником или охранником, который стоял и тоже сошел в озеро, ну и так далее. То есть история очень красивая. Вот не знаю, надо это делать, когда тебя не спрашивают? Или вот просто верить, молиться за них и надеяться, что они, если им мозг не проедать, найдут путь домой.
А. Леонтьева:
— Я не знаю. Мне кажется, нужно чувствовать это. Вот там, где в тему сказать, где не спрашивают — ну сидим, чай пьем, и вы можете свои какие-то, вот мне кажется, если это в тему, если меня это сейчас волнует. Вот сейчас праздник Севастийских мучеников, предположим, меня это волнует, и я хочу поделиться, то я могу это сказать. Но если я вдруг взрослым детям, которые уже по паспорту далеко не дети, начинаю типа училку включать — вот это вот прямо точно не надо. Вот прямо училку включать не надо. Насколько это возможно, уже когда тебе, когда ты уже взрослая тетя, не включать училку.
А. Леонтьева:
— Матушка, осталось совсем немного у нас времени, а пользы принесено много, я надеюсь. Вот хотелось напоследок спросить про молитву, про связь с Богом. Вот дайте нам, пожалуйста, какую-нибудь очень полезный лайфхак на эту тему.
К. Коляда:
— Ну раньше в детстве меня учили читать много молитв по молитвослову, посещать богослужения. А сейчас, с возрастом, уже когда я стала самостоятельной христианкой, я больше молюсь своими словами, и для меня очень важно каждый день находить вот эту связь с Богом. Как я говорю: находить Бога. Так, мне нужно найти Бога. Вот прямо сейчас где-то уединиться. И вообще в каждом дне я стараюсь, чтобы четыре пунктика вот таких основных у меня было закрыто. Это вот эта вот хотя бы минутка с Богом. А лучше больше, когда вот я прямо почувствовала Его. Вторая — это хотя бы минутка в социуме, то есть это быть там с друзьями как-то или, ну поскольку меня блог, у меня с социумом больше, чем минутка. Побыть с семьей — конкретно вот, глаза в глаза. И побыть с самой собой. Вот просто почувствовать: я есть, как мое тело, ничего ли у меня не болит, как у меня на душе. Вот эти вот четыре основных таких вот пунктика — это как мое колесо баланса каждого нового дня, вот что-то такое. И если что-то из этого выбивается, я сразу же это чувствую, мне плохо. И я себе тогда задаю вопрос: так, что это мне плохо, что-то не так? И вспоминаю, что: ага, вот это ты не сделала — не помолилась, ты не чувствуешь Бога, ты одна, ты пошла сама как Бог уже. Корону на себя одела и пошла.
А. Леонтьева:
— Спасибо вам огромное за эту полезную и очень вдохновляющую беседу. Я напомню, что с вами была Анна Леонтьева. У нас в гостях матушка Ксения Коляда, жена иерея Владимир Коляды, настоятеля церкви Петра и Павла Белорусской Православной Церкви Московского Патриархата в деревне Жуховичи, попадья-поповна, мама шестерых детей. Спасибо вам. Всего вам доброго.
К. Коляда:
— Спасибо, Анна. Спасибо большое за столько много добрых, хороших слов.
Все выпуски программы Светлый вечер
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.