У нас в гостях был исполняющий обязанности настоятеля храма святых равноапостольных князя Владимира и княгини Ольги в Черемушках, ответственный за богослужения в храме Иконы Божией Матери «Умиление» при научном центре судебной и социальной психиатрии им. Сербского протоиерей Владимир Быстрый.
Мы говорили о том, какие вопросы чаще всего возникают у родителей, желающих крестить своих детей, и что стоит учесть при подготовке к этому Таинству.
Ведущие: Александр Ананьев, Алла Митрофанова
А. Ананьев
–Добрый вечер, дорогие друзья! В очередной раз, пришла пора накрывать семейный стол, ставить «семейный» чайник, расставлять «семейные» чашки и начинать «Семейный час» на радио ВЕРА. С вами ведущая программы «Семейный час» на радио ВЕРА Алла Митрофанова
А. Митрофанова
–И ведущий программы «Семейный час» на радио ВЕРА Александр Ананьев.
А. Ананьев
–Для темы сегодняшней программы будет немаловажным вот какое уточнение: ведущий программы «Семейный час», в отличие от супруги своей, крестился в сорок лет и считает, что в его жизни случилось три, безусловно, правильные вещи, остальные - под сомнением. И одна из них - это то, что я крестился, и крестился именно в сорок лет - раньше, наверное, было бы неправильно - когда желание было особенно острым, необходимость была очевидной, и это было какое-то оптимальное и правильное решение вот этой задачи для меня. Сегодня мы будем говорить о крещении, в первую очередь, о крещении детей. И к этому разговору мы пригласили замечательного священника. Позвольте представить вам исполняющего обязанности настоятеля храма святых равноапостольных князя Владимира и княгини Ольги в Черёмушках, ответственного за богослужения в храме иконы Божией Матери «Умиление» при Научном центре судебной и социальной психиатрии имени Сербского протоиерей Владимир Быстрый. Добрый вечер, отец Владимир.
О. Владимир
–Добрый вечер, я очень рад.
А. Ананьев
–Могу ли я спросить вас, а в каком возрасте крестились вы?
О. Владимир
–Я крестился уже тоже… ну, не в сорок лет, но в студенческие годы. Мне было 23, наверное, года.
А. Митрофанова
–В сознательном возрасте?
О. Владимир
–Да, я крестился сознательно. Это был 1988-й год, год тысячелетия Крещения Руси. Тогда был какой-то необычайный взрыв, и я попал в эпицентр, что называется, этого взрыва духовного, я так думаю, да. Ну, до этого у меня, конечно, были какие-то размышления о том, куда податься, потому что жизнь складывалась, в общем-то, замечательно. Я выпускался из института программистов, мы с друзьями были на таком…почти переднем краю науки этой, там, отчасти, и искусственный интеллект был, то есть, всё было здорово. Я был молод, красив, с хорошим образованием, мне светила какая-то очень интересная работа… и была она, эта замечательная работа, и генетикой, отчасти, я занимался, как программист, и чёрной металлургией. В общем, всё было здорово.
А. Ананьев
–Слушайте, все направления невероятно перспективные, впоследствии.
О. Владимир
–Да, я считал, что, как программист, я могу заниматься всем, и могу разобраться, естественно, до определённых пределов. Генетиком я, конечно, не стал. Но потом я почувствовал, что всё здорово…а зачем? То есть, всё есть, ну, что-нибудь я сделаю, напишу какую-нибудь программу, напишу какую-нибудь базу знаний… и что дальше? И началось такое духовное метание, духовные поиски.
А. Ананьев
–Духовный путь. Вы знаете, мне это близко и понятно. Причём, я отматываю назад, к первым христианам, и, по большому счёту, ставлю их в пример всем нам, потому что для них принятие такого решения было вопросом жизни и смерти, часто вопросом земной смерти. Но они все равно шли на это решение и принимали его в сознательном возрасте.
А. Митрофанова
–Кстати, из Деяний апостольских мы знаем, что, когда какой-то апостол приходит крестить хозяина дома, вместе с ним крестится и весь дом, включая слуг и детей, а дети, соответственно, могут быть самого разного возраста, в том числе, и младенцами. Поэтому практика, всё-таки, была разная. Хотя, надо сказать, что тогда дети крестились по вере своих родителей, то есть, родители, в таком случае, брали на себя полную ответственность за встречу детей с Богом, чтобы вырастить их в этих смыслах. Сейчас, наверное, тоже бывает по-разному.
А. Ананьев
–В качестве эпиграфа к нашей беседе и теме, которую я озвучу, буквально, через мгновение, я хочу спросить вас, отец Владимир, по вашей практике: предположим, вы крестили сто младенцев. Сколько человек из этих ста вырастут христианами и останутся в Церкви?
О. Владимир
–Ой, ну тут, статистические данные мне недоступны, потому что, к сожалению, практически не отслеживается судьба младенцев, тех, которых я крестил или которых крестил какой-либо священник. Очень редко, бывает, подходит человек и говорит: «Ой, 25 лет назад вы меня крестили!» И дальше я пытаюсь определить, умеет ли человек перекреститься или нет, хотя бы. Такие встречи случаются редко, но половина на половину умеет, грубо говоря, перекреститься, а кто-то - нет. Опыт такой ещё, который уже непосредственно ко крещению не относится, а скорее, к воспитанию. Когда я служил в храме святителя Николая в Хамовниках, там была воскресная школа, которая до сих пор существует. Я там занимался порядка двадцати лет. Я хочу сказать, что немногие из выпускников воскресной школы остались в Церкви, некоторые остались верующими людьми, но есть и те, кто действительно не умеет даже перекреститься. Тут можно поставить вопрос о моих педагогических просчётах, но, по большей части, я всё-таки думаю, что их нет.
А. Ананьев
–Я, со своим неофитским пылом, отец Владимир, считаю, допускаю, что хрестоматийные 98% не приходят, в конечном итоге, в Церковь. Это показывает и мой личный опыт. Я спрашиваю людей: «А ты крещёный?»–«Да, меня крестили в детстве». При этом, никакого отношения к христианской жизни, к церковной жизни, к жизни со Христом этот человек не имеет. Я не говорю, что это плохо, не мне судить. Я хочу задать вопрос иначе: зачем и как нужно крестить детей? Собственно, такова тема нашей сегодняшней программы. «Семейный час». В каком возрасте, как выбрать крёстных, младенцы, дети, подростки, родители, особенности подготовки. Вот, обо всём этом мы хотим поговорить сейчас. Начать наш сегодняшний разговор я хочу именно с целесообразности крещения младенцев. Давайте представим, что перед нами - два младенца. Один крещён, другой не крещён - в чём разница? Что получает один и чего лишён другой, если предположить, что в будущем они будут вести примерно одинаковую жизнь, далёкую от Церкви?
О. Владимир
–Вопрос, надо сказать, убийственный, потому что, если говорить по-писаному, что называется: он рождён для вечной жизни - крещёный ребёнок, хотя пока он к этой вечной жизни имеет мало отношения. Формально имеет, на нём Дух Святой почивает в Таинстве Крещения. Это точно так же, как если, когда ребёнок рождается, не научить его говорить до трёх лет или до скольки, я не помню, он и не научится никогда. С крещением другой случай: человек может в любом возрасте проснуться, вспомнить, что он крещён, найти в шкатулочке крестик свой и пойти в храм. Также может сделать и некрещёный: проснуться, пойти в храм, покреститься и начать. Но, всё-таки, мы считаем, что какой-то Ангел-Хранитель есть у ребёнка, Господь как-то особо его ведёт. Хотя, с другой стороны, Господь любит всех, Он для всех пришёл, за всех распялся. Поэтому, нельзя сказать, что на некрещёных Господь не обращает внимание. Этот вопрос такой…в советское время крестили вообще всех. Бабушки, двоюродные тёти привозили крестить младенцев в надежде, что придёт время и он как-то вспомнит, а он уже крещён. Сейчас, к сожалению, происходит почти такой же момент, несмотря на катехизацию, которая очень нужна - когда приходят родители, которые в те годы были крещены или там в каком-то возрасте крещены, а а храм заходят только на Пасху, перекреститься или кулич освятить. Они приходят крестить своего ребёнка, и возникает вопрос: «Зачем? Зачем вы это делаете?»
А. Ананьев
–Вопрос. Почему бы, мне кажется, это логично было бы - конечно, запрещать крестить ребёнка бессмысленно и недопустимо, с точки зрения любой здравой логики. Почему бы не сделать так - я сейчас пытаюсь найти более осторожную формулировку, чтобы не выглядеть совсем уж глупо в глазах наших слушателей и не наговорить ерунды. Почему бы не сделать так, чтобы крестить младенца мог только тот священник, который достаточно хорошо знает его родителей? Таким образом, мы получаем то, что этот ребёнок, вслед за своими родителями, будет приходить в храм. Понятно, что мы точно не знаем, как это будет. Но мы знаем, что родители возьмут его за руку, и поведут в храм за собой, а он пойдёт за своими родителями. В большинстве же случаев, я думаю, что в вашей практике тоже так и есть: к вам приходят крестить детей родители, которых вы видите в первый, возможно, не в последний раз, потому что в следующий раз вы их увидите на отпевании.
О. Владимир
–Ну, вот то, что вы сказали, это, фактически, и остаётся. Если я буду крестить лично только тех, кого я знаю, останутся только два процента, о которых вы сказали, потому что я могу крестить детей своих прихожан, это я делаю с радостью, конечно. Но это значит, что остальным придётся отказывать.
А. Митрофанова
–А кто мы такие, чтобы за Господа Бога решать. Саш, тут ведь вот какая история: мы точно не знаем, что и как произойдёт. Кто мог подумать про Савла, этого гонителя христиан, что он станет первоверховным апостолом Павлом. Это же вообще предугадать невозможно. Пришли родители крестить ребёнка, священник видит их первый раз в жизни. Может быть, в процессе Господь так коснётся сердца, что люди станут неофитами, как ты, например. С тобой же это произошло каким-то образом. Кто мог представить себе, как и что. У кого-то в сорок лет, у кого-то в двадцать пять, когда ребёнка принесли крестить в младенчестве. А бывают и дети тоже особые. Вот, растёт ребёнок, и родителей просит, чтобы они ему купили какое-то Евангелие детское или что-то ещё. Это настолько всё индивидуально, это нельзя систематизировать и просчитать. И, отказывая сейчас родителям в их просьбе крестить ребёнка, ты, таким образом, отрежешь их от пути, где Господь их поджидал и много лет их к этому вёл. И что с этим делать - вообще непонятно.
О. Владимир
–Ну, вы правы, что здесь, всё-таки,то, о чём мы изначально сказали: крещёного младенца Господь как-то особенно ведёт, поскольку первый шаг какой-то сделан, потому что первый шаг сделан, а многие родители не делают этот первый шаг, не крестят своих детей, значит, почему-то они всё же приходят. И, когда с ними начинаешь разговаривать… Кстати, когда была введена система обязательной катехизации, если можно так сказать, в начале это было просто ужас. Приходили люди, которые говорили: «Знаете что? Вы, со своими разговорами о Церкви, о Боге, лучше с бабками общайтесь. Когда, сколько и что принести? У нас на Бога свои взгляды». Причём, это был такой вал людей: молодых, образованных, с высшим образованием и, поскольку я в Москве, контингент, в основном, такой. Я пытался объяснить, что: «Ребята, вы приходите в Церковь, у нас есть свои правила, и, если вы вступаете куда-то, нужно как-то входить в эту жизнь». Никакой реакции. Слава Богу, это изменилось. И, когда говоришь с людьми, чувствуешь какой-то отклик, не каменистую почву. Говоришь с одним - два, три раза встречаешься, и в душе у человека начинает что-то оттаивать, бурлить, как-то глазки проясняются, Евангелие читают, вопросы даже иногда задают, и происходит Крещение. Я знаю по опыту даже своих дальних родственников, они живут в Подмосковье и три раза ходили на оглашение, потом говорили: «Ой, такой хороший священник, так он интересно говорил, так замечательно покрестили ребёнка!» - но больше они в Церковь не ходили. То есть, всё хорошо, батюшка замечательный, много нового узнали, ребёнка крестили - и всё.
А. Ананьев
–Вот и получается: хороший тамадв - и конкурсы интересные. А смысл, зачем это делается?
«Семейный час» на радио ВЕРА. Непростой, но очень глубокий разговор, в первую очередь, благодаря нашему гостю. У нас в студии сегодня исполняющий обязанности настоятеля храма святых равноапостольных князя Владимира и княгини Ольги в Черёмушках, протоиерей Владимир Быстрый. С вами Алла Митрофанова…
А. Митрофанова
–И Александр Ананьев.
А. Ананьев
–Говорим сегодня о крещении детей, правилах крещения детей. Когда наш замечательный и любимый продюсер Арсений Фёдоров предложил тему «Правила крещения детей», меня, честно говоря, слово «правила» смутило. Правила христианской жизни, правила, как прожить день. Есть ли место правилам в том, что называется «крещением»?
О. Владимир
–Конечно, есть, вся человеческая жизнь, вот, вы правильно сказали. Правила: как прожить день. Ведь мы живём…человек не шабутной какой-то, сорвался и пошёл.
А. Ананьев
–Отец Владимир, у нас есть Алла, христианка, которой я восхищаюсь, и есть я, пытающийся быть христианином. У нас два таких разных дня…
О. Владимир
–Но всё равно вы же планируете как-то? Вы встаёте, чистите зубы, завтракаете, может, зарядку делаете, но стараетесь и знаете, что это надо сделать, потому что последствия могут наступить.
А. Ананьев
–Вот, замечательно, я делаю это не потому, что это правило, а потому что будут последствия.
О. Владимир
–Так устроена наша человеческая жизнь, так же и с подготовкой ко крещению: хочешь - не хочешь, придётся. Вот, эта катехизация. Между прочим, в древней Церкви, о которой мы чуть раньше вспоминали, если я не ошибаюсь, крёстные родители должны были быть у взрослого, потому что крёстный готовил оглашенного к принятию крещения. Он постился вместе с ним, объяснял ему очень подробно эти правила, пока ещё не впуская его в таинственную - от слова «таинство» - жизнь Церкви, в богословие. Тогда он говорил ему про нравственные нормы - тогда был языческий мир, нравственные нормы были другие - объяснял ему, как надо жить.
А. Ананьев
– Сейчас ещё более языческий мир, отец Владимир.
О. Владимир
–Нет, всё-таки, за две тысячи лет люди как-то изменились.
А. Митрофанова
–Изменились. Это правда.
А. Ананьев
–Слушайте, вы новости не читаете просто.
О. Владимир
–Нет, поверьте, я не только читаю новости, но и преподаю в институте и общаюсь там со студентами, преподаю как раз основы культуры и этики. Я вижу, что у детей, всё-таки, есть какое-то нормальное представление о культуре и об этике.
А. Митрофанова
–Ну, конечно, сейчас представить себе, что у тебя будут рабы, если ты в здравом уме и твёрдой памяти, только усмешку и вызывает. Или ценность человеческой жизни, априори, не ставится под сомнение. А дальше начинаются всякие искажения и нюансы, но мы понимаем, что это искажения того, как это должно быть, картины мира. А если мы античный мир возьмём: кто там имеет права, кто может вообще на какую-то юридическую защиту в жизни рассчитывать? Это те люди, которые имеют римское гражданство или граждане полиса, а все остальные - привет горячий. Кто там вообще спросит, кто там будет считать этих рабов? Это христианство всё изменяло постепенно, на протяжении многих веков, и даже в нашей стране, когда крепостное право отменили - в 1860-е годы. Вот, столько потребовалось времени.
А. Ананьев
–А теперь появилась ипотека.
А. Митрофанова
–Но, тем не менее, ипотека - это то, что мы свободно выбираем и добровольно в рабство уходим. Во всяком случае, пожалуйста, хотя бы не напрасен был этот длиннющий путь. Благодаря христианству происходят такие перемены.
О. Владимир
–Но правила, они, конечно, когда человек приходит креститься, или родители, или крёстные - я говорю им о каких-то нравственных вещах, которые - здесь я могу себе попротиворечить - с одной стороны, изменилась этика, мораль и нравственность, появились новые вызовы, и иногда вопрос: «Живёте ли вы в браке или живёте вне брака?» вызывает растерянность: «А что такого? Мы же любим друг друга!»
А. Митрофанова
–А это обязательное условие, чтобы малыша крестить?
О. Владимир
–Ну, здесь по-разному разные батюшки говорят, но большинство считает, что да. Нет, конечно, если к нам приходят люди, которые живут не в браке и хотят покрестить своего ребёнка, конечно, отказать им нельзя из-за этого.
А. Ананьев
–Нельзя или не принято?
О. Владимир
–Нельзя, потому что ребёнок-то не виноват. Если мама крещёная и хочет, чтобы ребёнок тоже был крещён. Дальше начинаю говорить: «А как вы будете воспитывать ребёнка, в чём вы будете воспитывать ребёнка, если вы нарушаете одну из таких серьёзных заповедей?» Дальше начинается разговор о том, почему нельзя жить без штампа в паспорте, как говорится. Это такой долгий и тяжёлый разговор.
А. Ананьев
–Который ещё потом и не слышат.
О. Владимир
–Нет, в принципе, если говорить так резко и грубо, то там всё очень легко объяснить. Если, конечно, начать как-то миндальничать, то не объяснишь, если просто озвучить по пунктам - раз, два, три - всё сразу становится ясно.
А. Митрофанова
–Тоже, опять же, по-разному бывает. Приходят, например, мужчина и женщина, приносят своего ребёнка крестить. Женщина, может, и хотела бы замуж, мужчина, хотя у него уже есть ребёнок от этой женщины, он не хочет. Или она не хочет, а он хочет. Это уже разговор другой, но нюансов масса.
О. Владимир
–Тут тоже можно сказать некоторые слова, но крестить ребёнка надо, тем более, если семья как-то стремится к этому.
А. Ананьев
–В каком случае, отец Владимир, вы разведёте руками и скажете «Дорогие мои, я не смогу крестить вашего ребёнка, простите меня, пожалуйста»?
О. Владимир
–Такое несколько раз было. Мой разговор с родителями вызывал сильное противление, просто, когда человек скажет: «Да, батюшка, мы постараемся», это уже какая-то победа. Удовлетворительно, садись -три. А если человек начинает активно говорить: «Мне это совершенно не надо, мне это неинтересно, я просто хочу крестить ребёнка, чтобы он был крещёный», тут как-то…
А. Ананьев
–А Бог у нас в душе…
А. Митрофанова
–Ну, а что делать? Вот, я вспоминаю, есть у нас один знакомый, и был у нас с ним разговор. Он заметил, что мироточат у нас иконы, и что мы в храм поехали, начал спрашивать, и как-то сам говорит: «Я, в принципе, тоже, скорее, верующий, но что-то мне как-то это всё не надо». Вот, понимаете, человеку просто это не надо.
А. Ананьев
–Тогда большой вопрос: во что или в кого он верит?
А. Митрофанова
–Он знает, что Бог есть, но ему туда не надо. Вот сейчас, на том уровне, который он выстроил, в той жизни, он ответственный отец, но у него нет этой потребности. Есть люди, которые, как рыба без воды, выброшенная на берег, как без кислорода оказываются, когда думают: «Про что моя жизнь? Где в ней смысл?» А есть люди, которые иначе как-то мыслят, себя осознают, и вот им не надо. Но у них появляются дети, и они осознают, что лучше-то ребёнка крестить, потому что и меня крестили в детстве - и это хорошо, и вообще это правильно, чтобы ребёнок был крещён. Я знаю, что Бог есть, пусть там какие-то отношения будут.
А. Ананьев
–Это какое-то язычество, ты же понимаешь.
А. Митрофанова
–Я не знаю, Саш, в том-то и дело, что я не знаю.
А. Ананьев
–Очень часто, это как с молодыми, да. Вот, они поженились, и у них традиция: поехать на Вечный огонь, сделать там фотографию. И здесь тоже, ребёнок родился, и традиция такая благочестивая - крестить.
А. Митрофанова
–С уважением к этой традиции.
А. Ананьев
–Как и с уважением к Вечному огню. Какой в этом смысл, если человек не будет жить христианской жизнью, а он не будет жить христианской жизнью, по крайней мере, до сознательного возраста, потому что он будет жить жизнью своих родителей.
О. Владимир
–Знаете, я, вроде бы, мягкий человек, но сейчас, с возрастом, становлюсь всё жёстче и жёстче. Отказать практически невозможно, особенно, если нет какого-то жуткого отторжения - если вы так относитесь, зачем вы пришли? Есть какие-то слова, но отказать почти невозможно. Повторюсь: крещёный ребёнок, всё-таки, отличается, благодать Святого Духа, я за него могу молиться, не знаю, будут ли молиться родители, будут ли молиться крёстные, но я могу за него молиться. В начале ещё, когда я только стал священником, я даже хранил все эти записочки о крещении - в 90-е годы это было. Просто, заходишь в крестильню, там стоят 10 человек, и с младенцами тоже - сегодня, значит, никто не пришёл, понимаете? А если у нас было 20, 25 человек - да, это уже что-то. Это тоже, кстати, вопрос такой, который я не могу осмыслить: представляете, это было 5 раз, когда по 10, 15, 20 человек одновременно шли, в субботу и в воскресенье, в будние дни поменьше, но всё равно шли. Сейчас, даже в Хамовниках, где я служил, там сейчас крестим очень немного. Но и храмов стало больше, конечно.
А. Ананьев
–Мы сейчас прервёмся на минуту, у нас полезная информация, а через минуту продолжим разговор с нашим сегодняшним гостем о том, как, когда, каким образом крестить детей, какие правила, что можно и что нельзя - в общем, вопросов много.
А. Митрофанова
–Как крёстных выбирать, вообще?
А. Ананьев
–Обязательно, и как самим становиться, или не становиться и отказываться быть крёстными. Об этом и многом другом мы поговорим через минуту, не переключайтесь.
А. Ананьев
–Исполняющий обязанности настоятеля храма святых равноапостольных князя Владимира и княгини Ольги в Черёмушках протоиерей Владимир Быстрый сегодня у нас в студии радио ВЕРА в программе «Семейный час». С вами Алла Митрофанова
А. Митрофанова
–И Александр Ананьев.
А. Ананьев
–Однажды моя, скажем так, хорошая знакомая, пыталась выбрать крёстного для своих детей. Не сказать, что она часто бывает в храме, но я убеждён, что девушка она верующая. И она выбрала в крёстные близкую подругу, барышню крещёную, но бесконечно далёкую от Церкви. Близкие люди вокруг ругались: «Ты кого выбрала в крёстные? Разве так можно?» Она - подруга нашей семьи, она - весёлая, хорошая девчонка, мне с ней хорошо, кто, как не она? Её пытались вразумить, говоря о том, что, вообще-то, у крёстных нет задачи быть весёлыми или пить вместе чай по субботам.
А. Митрофанова
–Ну, почему же, можно и так, и весёлыми быть, и чай пить.
А. Ананьев
–Это понятно, но главная задача - другая. Крёстный - это тот человек, который несёт младенца к Чаше. Не родители даже, а крёстный.
А. Митрофанова
–Вот тут, кстати, спорный момент. Крёстные или родители причащают ребёнка?
О. Владимир
–По-моему, это не принципиально.
А. Ананьев
–Ну, в идеале, крёстные. Именно крёстный рассказывает что-то, именно крёстный делают какие-то важные подарки, например, первое Евангелие. Почему-то я вижу, что именно крёстный приносит первое Евангелие в подарок ребёнку, первый молитвослов, берёт его за ручку и они вместе едут в какое-то маленькое паломничество, именно крёстный несёт ребёнка к Чаше, они встречаются по воскресеньям.
О. Владимир
–Вы говорите о том, как это принято в традиционном обществе. В той же Грузии, например, сам Патриарх становится крёстным то ли у первого ребёнка мужского пола, то ли у ещё какого-то.
А. Митрофанова
–Там как-то, я вот сейчас тоже не помню, но это замечательная традиция.
О. Владимир
–Причём, это не на словах, он может к нему прийти. И крёстных там существует несколько пар, потому что он становится их ребёнком, о котором они заботятся, и если что-то происходит, они подрываются. И если, не дай Бог, умирают родители, то ребёнок не пойдёт в детский дом, его обязательно возьмёт к себе кто-то из крёстных. Так и в России было, в своё время. Сейчас уже, конечно, традиция прервалась. И вопрос, вы, конечно, замечательный задали: как выбирать крёстных? Я тоже, к стыду своему, не могу дать никакого чёткого ответа, потому что самые разные бывают случаи. Самый надёжный крёстный сейчас - это бабушка или дедушка.
А. Ананьев
–Я знаю, что родственники не имеют права.
О. Владимир
–Нет, муж и жена не имеют права быть крёстными у одного ребёнка.
А. Митрофанова
–А, кстати, почему?
О. Владимир
–Традиция. Вообще, конечно, в Требнике говорится только об одном крёстном, а не о паре. Но, как мы уже говорили, он писался давно, когда крёстный был только у взрослых, а за христианское воспитание ребёнка полностью отвечали родители. И, в общем-то, сейчас это продолжается, потому что я знаю случаи, когда очень верующий крёстный или крёстная просто плачут и рыдают, говоря, что родители крестника не дают нести в Церковь, и сами не ходят, ни на какие уговоры не поддаются. И человек говорит: «Я стал крёстным - и что мне делать?» Не то, чтобы они куда-то уехали, они живут, буквально, на соседней улице, а крёстному не дают, такая ситуация, конечно, трагедия для крёстного.
А. Митрофанова
–Или разные города. Вот, у Саши, как раз, такая ситуация.
А. Ананьев
–Это, можно сказать, трагедия всей моей жизни. Мой чудный крестник Серафимушка, он и до этого жил в Уфе, а сейчас, так и вовсе, в Аргентине. Причём, я отказывался, отец Владимир, я отказывался, я объяснял, что не смогу быть в полной мере тем крёстным, каким я хочу стать.
А. Митрофанова
–Я говорила: «Посмотрите на меня: у меня три крестника - и ничего не получается!»
А. Ананьев
–Если ты не можешь сделать этот шаг, не можешь взять ребёнка на руки - ну, какой это крестник, я как папа по переписке, какой в этом смысл? «Ничего, ничего, мы всё понимаем, но нам это важно». И, конечно, батюшка, у которого я просил совета, меня благословил и сказал: «Даже не сомневайся, раз надо, значит, надо». И вот, что получилось.
О. Владимир
–Я говорю, что в таких случаях, на самом деле, крёстный может делать самое важное дело - молиться за своего крестника. Всё равно, ближе, чем родители, вы для него не станете, тем более, в нашем современном обществе, мы не живём в деревне 18-го века, когда всё рядом, когда все дети бегают туда-сюда. И они знают, что: побежал к крёстному - дали кусок хлеба с солью, побежал туда-то - дали ещё что-то.
А. Ананьев
–Ну, кстати, мы с Аллочкой сейчас 50% времени живём под Ковровом, во Владимирской области. Люди там так и живут. Они живут такими общинами, семьями.
О. Владимир
–Может быть, для них крёстный - это, действительно, член семьи. Я-то больше говорю с точки зрения городского жителя, я родился и живу здесь, в Москве, а здесь, конечно, такая разобщённость. И идут потери. Даже если это какой-то родственник… сейчас такая жизнь, что, даже если это брат или сестра, можно переругаться так, что отречёшься от всех. Друзья, подруги ругаются, рвутся все связи. Но можно утешать себя тем, что я могу молиться за своего крестника.
А. Ананьев
–Но есть правило, для меня лично. Если у тебя есть возможность каждое воскресенье ходить с этим ребёнком в один и тот же храм, к одной и той же Чаше - тогда да.
А. Митрофанова
– А потом, ты взял - и переехал. Сейчас такой мир, что всякое может быть.
А. Ананьев
–Но на момент решения ты всё равно понимаешь, можешь ты выполнять свои функции или нет. Слушайте, вот что меня больше всего расстраивает: мы не так давно собаку завели - три года назад. Мы прикидывали разное: можем ли мы обеспечить собаке это, хватит ли у нас сил дать собаке это - а тут ребёнок. Господи, да мы больше думаем, когда кофеварку покупаем! Мы как-то почитаем, посмотрим все кофеварки, а тут, крестить ребёнка - да не вопрос, конечно, какие с меня взятки! Вот что меня расстраивает.
О. Владимир
–Мне кажется, что это, вообще, беда нашего современного общества, в котором мы живём. И как вернуться к такому, традиционному… с творческим началом, но традиционному, нельзя, конечно, откатиться в XVI век.
А. Ананьев
–Дайте нам время, мы ещё можем откатиться с нашими темпами в XVI век.
О. Владимир
–Нет-нет, не дай Бог, но какая-то традиционность должна возвращаться. Сейчас и время показывает, что без каких-то традиций жить невозможно, в каком-то безвоздушном пространстве, в вакууме невозможно жить. Смогут ли это понять люди? Недавно я тоже крестил ребёнка своего родственника, и крёстные там замечательные ребята, молодые, активные, бодрые, всё здорово. И они говорили такие красивые слова: о России, о Церкви, о православии, о том, какие они хорошие, но в храм никто не ходит. Когда собирались крестить, я крёстных отправил на исповедь и на Причастие. Это было третье, что ли, Причастие за всю их сорокалетнюю жизнь. С очень проникновенным чувством пришли, поговорили, исповедовались, всё хорошо.
А. Ананьев
–А есть правило, что крёстным перед крещением необходимо исповедоваться, причаститься, поститься как-то и, вообще, готовиться?
О. Владимир
–Да, есть такое правило, правда, оно несколько натянутое, потому что я говорю: «Хочешь быть крёстным? Иди исповедуйся, причастись».
А. Ананьев
– Потом не спросишь документ за подписью и печатью, причастился ли ты и исповедовался ли.
А. Митрофанова
–Не дай Бог. Это очень плохо кончилось, когда такие документы спрашивали.
О. Владимир
–Конечно, это какой-то дикий формализм, но сердце говорит, что вдруг что-то в человеке произойдёт.
А. Ананьев
–Смотрите, дорогой отец Владимир, что у нас получается: получается, что правила-то у нас есть, но они не работают все. Строгость российского законодательства смягчается неисполнением пунктов его законов.
О. Владимир
–Знаете, я такой оптимист, но хорошо информированный. Иногда, конечно, я пессимист. Христианство, православие вообще, оно плохо тем, что нельзя всё на пальцах просто так объяснить. И я тоже, например, не могу сказать, что всё будет хорошо, если будешь причащаться. Я знаю, что это не так, может, наоборот, человек приходит в Церковь - и становится ещё хуже. Мы, верующие, понимаем, что там духовная борьба идёт, это не выдумки диких людей, мракобесов о дьявольских силах, каждый из нас на себе это реально испытывал. Поэтому нельзя сказать, что «Будешь ходить в Церковь - всё будет хорошо, будешь здоров, молод и весел». Нет.
А. Митрофанова
–Мне кажется, это какая-то лукавая постановка вопроса. Это, кстати, и крещения детей касается: для чего ты хочешь крестить ребёнка - чтобы не болел, или чтобы была защита от сглаза, или ещё что-то. Зачем причащаешься - чтобы выздороветь. И вот эта корысть в отношениях с Богом - мне кажется, ложная история. Это не значит, что Господь на это не ответит - например, человек идёт на Причастие или на соборование, чтобы здоровье поправить - и, шарах, ему открывается Господь, и дальше всё по полной программе. Но в целом, Таинства - они же не для этого, и в формулировке «Я иду, чтобы…», это «чтобы» может быть только одно: чтобы тянуться за Христом, чтобы держаться за Христом или держаться за Христа - вот это главное.
О. Владимир
–Вы понимаете, вот это достаточно сложно объяснить. Гораздо легче объяснить, что пособоруешься - выздоровеешь, причастишься - всё у тебя будет хорошо, закажешь молебен… Так, конечно, нельзя говорить. Хотя, с другой стороны, иногда читаешь рассказы о каких-то старцах, которые так просто и говорят, простыми словами. Но, может быть, тогда надо иметь такую веру, как у этих старцев, чтобы говорить такими простыми словами? Вот я о себе всё чаще задумываюсь о том, где я и что я. Потому что, читаешь иногда, такие сложные вещи объяснены так просто, как «дважды два - четыре». Но вот человек говорит - и всё происходит, почему-то. Значит, вера такая у этого говорящего есть, а у меня такой веры нет. С другой стороны, я тоже не могу сказать, что я сейчас скажу человеку что-то, а Господь, ба-бах - и этого человека обратит к Себе, там как-то всё сложнее устроено. Но я должен говорить, не просто должен - я не могу не говорить. Поскольку я избрал этот путь - так уж получилось в моей жизни - я говорю, и говорю искренне, пытаюсь найти какие-то слова нужные, какие-то формулировки, но это порой очень сложно. Чтобы это объяснить, нужно какое-то большое время. Но и то - можно объяснить какие-то формальные вещи, богословские, можно Евангелие прочесть вместе с ним и объяснить, потому что евангельский язык - он для современного человека, хоть по-русски, хоть по-церковнославянски, непонятен. Всё-таки, это было написано две тысячи лет назад, образность другая. Мы читаем гору литературу про кофеварки, и понимаем, и разбираемся. Мы знаем, зачем мы это делаем. А вот, прочесть главу Евангелия сложно. Там, действительно, язык такой, сейчас людям непонятен даже поэтический язык, зачастую.
А. Ананьев
–Сейчас люди вообще читать перестали.
А. Митрофанова
–Ой-ой-ой, вот здесь, простите, вставлю свои пять копеек. Поскольку русской литературой со студентами занимаемся, она же Евангелиецентрична, в большинстве своём, особенно XIX век, наши классики, и последние лет 15 сталкиваюсь с тем, что студенты Евангелие не читали. А те, кто честно пытается - там полный швах, потому что им непонятен этот язык. И мы с коллегами им от чистого сердца рекомендуем: найдите для себя хорошее детское Евангелие. В переводе Майи Кучерской, например. Точнее сказать, в переложении. Я сама так в детстве знакомилась с Евангелием.
О. Владимир
–Студенты какой профессии?
А. Митрофанова
–Они будущие журналисты PRщики, рекламщики.
О. Владимир
–Их надо заставлять читать Евангелие…
А. Митрофанова
–Но они не могут…
О. Владимир
–...Потому что, они должны владеть словом, должны владеть стилем, заставлять, а в противном случае, как. Они должны учиться читать, понимать и излагать.
А. Митрофанова
–Мы с вами после эфира поговорим, вы открыли ящик Пандоры. Я не буду сейчас говорить об этом. Но смысл в том, что чтение детского Евангелия отлично готовит к восприятию текста евангелистов.
О. Владимир
–Ну, может быть, не знаю. Я, помню, Евангелие и Библию с детства изучал по гравюрам Доре. Я ничего не читал, но у нас была огромная такая книжка, я её с бессознательных лет часто смотрел и перелистывал. Правда, там, помимо евангельских, были и другие сюжеты, не особенно благочестивые. Но зато потом, когда я уже начал читать Евангелие, у меня начал всплывать визуальный ряд, мне и родители что-то рассказывали. Но, в общем, вы правы, это тоже такое… детское Евангелие.
А. Ананьев
–«Семейный час» на радио ВЕРА. Исполняющий обязанности настоятеля храма святых равноапостольных князя Владимира и княгини Ольги в Черёмушках, протоиерей Владимир Быстрый. С вами Алла Митрофанова…
А. Митрофанова
–И Александр Ананьев.
А. Ананьев
–Ох, не хватит нам сегодня часа, чтобы хотя бы частично раскрыть эту тему - правила крещения детей, потому что много сомнений, много вопросов, много переживаний сегодня у нас в программе, в первую очередь, благодаря отцу Владимиру. По поводу Евангелия, на мой вопрос: «А вы Евангелие читали?», мне ответили - «Да, я кино смотрел». Хорошо ещё, что не мультфильм.
А. Митрофанова
–А, кстати, у меня, как раз, с мультфильма в детстве всё началось. У нас в семье не было церковных людей, и всё было в новинку, а тут - мультики. И это было настолько интересно, так захватило. Мне было лет девять, может быть. Захватило просто с головой. Как раз, в те годы появилось у меня Евангелие детское. И, постепенно, стало понятно, что читать мне нравится и взрослое Евангелие. По той причине, что в моём, детском, которое я читала с удовольствием, целые фрагменты были, легко воспринимаемые, взятые у евангелистов, и целыми кусками врезанные, в упрощённом для детей варианте, в основной текст.
А. Ананьев
–Вопрос, просто, чтобы немножко разобраться. Мы обещали слушателям с правилами разобраться - попробуем разобраться с правилами. С каким именем крестят ребёнка?
О. Владимир
–Традиционно, выбирают имя по святцам.
А. Ананьев
–Но, опять же, это правило не исполняется.
О. Владимир
–Ну, нет, иногда исполняется, но, как правило, родители сами придумывают имя. Сейчас повальное увлечение какими-то именами, которые мне напоминают имена революционных и послереволюционных лет, Плапопланар или ещё какие-то.
А. Митрофанова
–Даздраперма, простите.
О. Владимир
–Я не хотел говорить это слово.
А. Митрофанова
–Но было же такое имя. Рем там, Вольт.
О. Владимир
–Но бывают какие-то имена, потому что так хочется. Потом приходится искать аналоги христианские. Многие хотят, но это уже тоже какой-то магизм, хотят называть по-другому, чтобы другие люди не знали имя в крещении и не могли сглазить. Тут тоже приходится всё объяснять, но лучше называть, конечно, по святцам. Тут трудно искать какое-то богословское обоснование - когда человек родился, в какой месяц - это всё не в нашей власти. Но такая традиция существует.
А. Ананьев
–А чего лишается человек - я пытаюсь понять с помощью вселенского разума нашего. Я крестился на Сретение и в день памяти Александра Невского, в храме Александра Невского и с именем Александр. Имени Александра в святцах на 15 февраля нет, есть имя Василий.
О. Владимир
–Но там раньше выбирали как: две недели назад - две недели вперёд. Это обычай, правила такого нет. Правила самые разные. Потому что, если посмотреть по разным странам, по разным церквам - вообще всё по-разному.
А. Митрофанова
–А вспомните сербов. Вообще, болгары и сербы называют как угодно. Но у них есть святой родовой, родовая слава. У каждой семьи есть своя родовая слава.
О. Владимир
–Да, именно, родовая слава у них. А так, у всех всё совершенно по-разному.
А. Ананьев
–То есть, если Господь даст нам ребёнка - а я очень надеюсь, что так и будет - не обязательно называть его именем того святого, который почитается в тот день, когда ребёнок появился на свет?
А. Митрофанова
–Надо просто посмотреть на ребёнка и понять, на кого он похож, какое имя ему подходит.
А. Ананьев
–Он, что, собака что-ли, ей-богу? Как можно так детей называть? Он родился в определённый день, в день памяти какого-то святого.
О. Владимир
–Может быть, матерям виднее, действительно, чем нам, мальчикам.
А. Ананьев
–Богу видней. Родился же он в какой-то день.
О. Владимир
–Но мы же молимся. Я знаю одного моего друга, священника, который назвал свою дочку при помощи жребия, потому что не могли придумать имя. Писали несколько записочек - и младшая дочка подошла и вытащила.
А. Ананьев
–Ну, кстати, жребий - это тоже не самый плохой вариант в том плане, что у нас есть прелестная история про то, как именно жребием определилось, в честь кого воссоздаётся монастырь в прекрасном месте, там было 20 или 30 вариантов. И по жребию, после долгих молитв и поста ктитор - человек, чьими средствами монастырь воссоздаётся, было выбрано Рождество Богородицы. Вот этот жребий я понимаю.
О. Владимир
–Сейчас это не особенно принципиальная вещь. Главное, дать имя такое, человеческое, которое связано было бы с каким-то святым - это не значит, что мы должны полностью повторять жизнь этого святого, это невозможно. Но, всё-таки, это такая молитвенная поддержка, молитвенная помощь.
А. Ананьев
–Если бы меня назвали по святцам - я сейчас открыл, я 26-го июля родился - я был бы Антоний, Гавриил, Иулиан, Сара, Серапион, Стефан. Красивые имена.
А. Митрофанова
–Понимаешь ещё, какая штука: мы с тобой в другое время родились. Сейчас, когда дети появляются на свет, зачастую, бывает, что у родителей есть святые, близкие по духу или как-то особо почитаемые внутри семьи, и ребёнку дают имя этого святого, прекрасно зная житие этого человека, его жизненный путь, почитают его за те особые проявления любви, которые кажутся им наиболее близкими, и прочее. И ребёнку дают имя наиболее почитаемого в семье святого. И, всё-таки, я хочу вернуться к идее, что Адам первым даёт имена живым существам. Как Господь устраивает? Адам подходит к каждой животинке, смотрит на неё и говорит: «Ты будешь жираф», «Ты будешь бегемот» или кто-то ещё.
О. Владимир
– И не только животинке. Он своей женщине даёт имя, назвав её Евой.
А. Митрофанова
–Да, вот тоже, посмотрите, что здесь. Он посмотрел на неё, прозрел эту сущность и, в связи с этой сущностью, нарёк имя.
А. Ананьев
–Всё понятно. Родится у нас мальчик - назовём его Спиридоном, чувствую. Если уж родители называют детей в честь особенно близких и почитаемых святых.
А. Митрофанова
–Да, у нас много таких святых, и слава Богу, что так. У нас уже не так много времени остаётся эфирного.
А. Ананьев
–Давайте тогда попробуем сформулировать пожелания - не пожелания, наставления - не наставления, пожелания, скорее даже, тем, кто собирается крестить ребёнка в ближайшем будущем и тем, кто сейчас едет домой, размышляя о просьбе друзей: стать или не стать крёстным. Может быть, есть у вас какое-то наставление, которое сейчас прозвучит очень актуально?
О. Владимир
–Ну, с чего начать? С того, кто собирается стать крёстным. Мне кажется, не надо бояться, с одной стороны. И если просят настойчиво, наверное, надо соглашаться. Потому что будет хотя бы один человек - это, конечно, упадническое такое настроение - но будет хотя бы один человек, который будет за этого ребёнка молиться. Молитва может многое. Для родителей, которые хотят крестить ребёнка, нужно, конечно, самим немножечко взбодриться и понять, зачем они это делают. Потому что, это не шутки. Они будут стоять там вместе с крёстными и со своим младенцем и давать обещания отречься от диавола и сочетаться Христу. Эти слова - не театральная постановка, а духовная реальность. И это тоже очень важно и страшненько, в общем- то.
А. Ананьев
–Смотрите, мы говорим об ответственности. Что такое уголовная ответственность? Это неизбежность наказания. А что в таком случае грозит тем людям, которые дали обещание, сартикулировали его в храме перед священником, перед Богом и скрестили пальчики, они не собираются их исполнять.
О. Владимир
–С Богом нельзя шутить.
А. Ананьев
–Бог же не наказывает.
О. Владимир
–Он не наказывает, но если мы даем обещание и потом отходим от него, мы наказываем самих себя.
А. Ананьев
–Что будет?
О. Владимир
–Не знаю, это уже покажет, как говорится, Страшный суд, что и как там будет.
А. Ананьев
–Всё равно, не понятно, потому что всякое может быть.
А. Митрофанова
–Конечно, всё может быть, всякое может случиться. Ведь та самая благодать Святого Духа, которая подаётся в Таинстве Миропомазания - это же как талант, его можно умножать и развивать, а можно закопать в землю. Но даже если он закопан в землю, есть надежда, что человек пойдёт - и его откопает, но он уже есть, этот талант. Даже если он закопан в землю - тебе придётся как-то его отрывать, отрывать, но ты его отроешь, и он в твоих руках: иди, умножай. И это очень ценно.
О. Владимир
–Мы с этого начинали. Мы всё это делаем в надежде, что талант откопается. Это нам позволяет вообще что-то делать, потому что, в противном случае, мы должны всем говорить: «Идите, подумайте, выполните домашнее задание, и тогда приходите - посмотрим».
А. Ананьев
–Слушайте, этими словами вообще надо завершать каждую программу: «Ступайте - и подумайте». И мы ступаем и подумаем с Аллочкой. Спасибо огромное вам, отец Владимир, разговор мне лично доставил огромное удовольствие, и я очень надеюсь, что для кого-то из тех, кто провёл этот час вместе с нами, он оказался полезен, и вы услышали именно то, что должны были услышать. Сегодня мы беседовали с замечательным священником. Исполняющий обязанности настоятеля храма святых равноапостольных князя Владимира и княгини Ольги в Черёмушках, ответственный за богослужение в храме иконы Божией Матери «Умиление» при Институте судебной и социальной психиатрии имени Сербского протоиерей Владимир Быстрый. С вами была Алла Митрофанова…
А. Митрофанова
–И Александр Ананьев.
А. Ананьев
–Мы с вами прощаемся ровно на неделю. Берегите себя. Ступайте - и подумайте.
А. Митрофанова
–До свидания.
Все выпуски программы Семейный час
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.