Конец 19 столетия в России называли золотым веком благотворительности. Делу милосердия посвятили себя тысячи предпринимателей. Они жертвовали на благие цели миллионные состояния. Складывались целые династии меценатов и благотворителей. Семья купцов Бахрушиных – одна из них.
Алексей Бахрушин приехал в Москву из города Зарайска Ярославской губернии. В провинции небогатый купец торговал коровами. И так уж счастливо сложились обстоятельства, что в Москве Бахрушин сумел стать основателем русской кожевенной промышленности. Заводы Алексея Фёдоровича выпускали отличную обувь. На промышленных выставках он получал золотые и серебряные медали. Большая семья, а у Алексея Фёдоровича было восемь детей, работала и приумножала славу отца. Но его особой радостью были три сына: Пётр, Александр и Василий. Им Бахрушин-старший завещал: «не отказывать никому в помощи и не ждать, когда к ним обратятся, а первыми предлагать её нуждающимся». Алексей Фёдорович завёл в семье железное правило: в конце каждого года жертвовать на помощь бедным и больным. Мотивация отца была простой. Он говорил сыновьям: «Вы знали нужду со мною вместе, умейте уважать её у других». Братья выполнили всё, о чём просил отец. Больше шести миллионов рублей они потратили на нужды общества. Выстроили 10 храмов и больше сотни других общественных зданий. Размах деятельности братьев так поражал, что современники называли их профессиональными благотворителями. А завистники упрекали в жадности, зная, что в быту Бахрушины не позволяли себе ничего лишнего. Они не жили в шикарных особняках, не кутили в ресторанах, работали в скромных конторах. И отслеживали каждую копейку из пожертвованных сумм. Зато все построенные Бархушиными учреждения были оснащены по последнему слову техники. В «Доме бесплатных квартир для многодетных вдов и бедных курсисток», к примеру, работало отопление и горели электрические лампочки. Две тысячи жильцов пользовались лазаретом. Малыши ходили в детские сады. Те, кто постарше учились в школе или в ремесленных училищах. Многодетные матери работали не выходя из дома. Для них были открыты комнаты со швейными машинками, а заказы поступали от артисток Большого театра. Во Вдовьем доме даже спортзал имелся. До Бахрушиных Россия не знала подобных учреждений.
Не знала она и детских домов семейного типа. Это тоже была идея братьев. Они построили комплекс из нескольких зданий, в центре которого стоял «детский храм» в честь Живоначальной Троицы. В каждом доме жило по 25 детей. Ребята сами высаживали сады на территории и разводили домашнюю птицу. Учились и даже имели возможность зарабатывать деньги - в школьные мастерские постоянно поступали заказы. По окончании школы Бахрушины устраивали на работу своих воспитанников. Выросшие дети потом всю жизнь с благодарностью вспоминали братьев. А про дом говорили, что это был рай, в котором их очень любили.
Бахрушины придумали ещё один проект, равного которому в империи не было - больницу для неизлечимых пациентов на двести мест. Здесь на самом лучшем в Москве оборудовании работали самые лучшие врачи. Разумеется, туда принимали неимущих и лечили их бесплатно. А при больнице Бахрушины выстроили храм в честь иконы Божьей Матери "Всех Скорбящих Радость". И единственное, о чём братья просили пациентов – поминать на службах их самих, их семьи и умерших родителей.
Ещё на счету Бахрушиных было три музея: в их числе гордость Москвы -театральный, четыре театра, три монастыря. Никто из благотворителей не мог угнаться за братьями по числу построенных богоугодных заведений. Александр и Василий Бахрушины (Петра уже не было в живых) получили звания почётных граждан Москвы. Формулировка гласила: «за многолетнюю благотворительную деятельность в пользу беднейшего населения».
«Скромный образ жизни, высокий образ мыслей», - эти слова Цицерона удивительно подходят Бахрушиным. Будучи очень состоятельными людьми, они работали не покладая рук, чтобы ещё больше отдать людям и Отечеству. И не просто так после революции, отнявшей у Бахрушиных весь капитал, одна представительница этой прославленной фамилии сказала: «Ничего не жаль. Была бы жива держава».
Вера Васильева и Владимир Ушаков
В 1953 году на «Мосфильме» снимали музыкальную комедию «Свадьба с приданым». Главную роль целеустремлённой и решительной колхозной бригадирши играла молодая, но уже известная актриса Московского академического Театра сатиры Вера Васильева. Её партнёром по фильму стал Максим Егоров. По сценарию его персонаж — бригадир соседнего колхоза — был женихом главной героини. Однако с Егоровым успели отснять всего пару сцен. Он заболел и отказался от участия в картине. Однажды утром Вера Васильева пришла на съёмочную площадку и узнала, что её новым «экранным женихом» будет актёр Владимир Ушаков. Вера уже встречалась с ним на одной сцене — год назад, в 1952-м, когда Ушаков был зачислен в труппу Театра сатиры. До этого несколько лет Владимир жил в Германии. В Потсдаме он служил в Драматическом театре группы советских войск. Однако театральная сцена — это одно, а кино — совсем другое. У Веры имелся успешный опыт киносъёмок. Для Ушакова же «Свадьба с приданым» стала первой серьёзной киноработой. Васильева беспокоилась — сработаются ли они? Однако её волнения оказались напрасны. Владимир сразу же вошёл в роль. Вера поражалась тому, насколько живо и искренне он играет. А Ушаков не просто играл. На съёмочной площадке Владимир выплёскивал собственные чувства. Ведь он всем сердцем полюбил Веру.
Васильева ничего тогда об этом не знала. Фильм «Свадьба с приданым» вышел на экраны и имел такой успех, что Театр сатиры включил постановку одноимённой пьесы, по который и был снят фильм, в свой репертуар. Едва ли не каждый день Вера и Владимир играли на сцене жениха и невесту. Тогда-то Ушаков понял, что больше не может таиться. Однажды после очередного спектакля он признался Вере в любви и предложил ей руку и сердце. Но... получил отказ. Васильевой казалось, что она испытывает к Володе лишь дружеские чувства. «Три года он ухаживал за мной, а я на его ухаживания не отвечала», — вспоминала Васильева. Но однажды вечером в квартире Веры раздался звонок. Девушка удивилась — она никого не ждала. Открыла дверь. На пороге стоял Ушаков. Он был до крайности взволнован: «Вера, я пришёл, чтобы спросить тебя в последний раз — ты выйдешь за меня? Если ответишь "нет", я отступлюсь и больше беспокоить тебя не стану». Вера долго смотрела на него, а потом вдруг обернулась и крикнула вглубь квартиры, где гремела на кухне посудой её мать: «Мама! Я выхожу замуж за Володю Ушакова!».
Свадьба была очень скромной. «Без приданого», — шутил Ушаков. Семейным гнездом стала его комната в театральном общежитии. Вера Кузьминична впоследствии признавалась, что совсем не была готова к роли хозяйки и даже яичницу на завтрак толком не могла пожарить. Но Владимира это, казалось, нисколько не смущало. Позже Самойлова говорила, что далеко не сразу поняла, сколько такта, терпения и любви проявлял к ней муж.
Он продолжал красиво ухаживать за любимой супругой. По вечерам мог вызвать такси прямо к порогу театра. Галантно открывал дверцу и заботливо усаживал жену, чтобы отвезти домой. Но Вере всё ещё казалось, что к мужу она не испытывает настоящих чувств. Всё изменилось, когда Владимир Петрович уехал в командировку. Без него всё вокруг вдруг померкло, показалось скучным, пустым, словно потеряло смысл. И тогда Вера поняла, что очень любит своего мужа. Всегда любила. Просто долгое время сама об этом не догадывалась.
Вера Васильева и Владимир Ушаков прожили в браке 56 лет. «У нас была настоящая крепкая любящая семья», — вспоминала Вера Кузьминична. Когда в 2011 году Владимир Петрович скоропостижно скончался от сердечного приступа, она продолжала жить так, словно он по-прежнему рядом. Каждый вечер вслух рассказывала мужу о том, как прошёл её день. «Наша с ним любовь на этом свете не закончилась», — говорила она.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
28 апреля. Об иконографии праздника Входа Господня в Иерусалим
Сегодня 28 апреля. Вход Господень в Иерусалим.
Об иконографии праздника, — протоиерей Владимир Быстрый.
28 апреля. О духовном смысле праздника Вербного воскресенья
Сегодня 28 апреля. Вербное воскресенье.
О духовном смысле праздника, — епископ Черняховский и Славский Николай.