«Как оградить детей от опасностей в интернете?» Священник Федор Лукьянов

У нас в гостях был настоятель храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке, председатель Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства священник Федор Лукьянов.

Мы говорили о том, как не потерять духовные и смысловые ориентиры в современном наполненном информацией мире и как оградить детей от опасностей в интернете.

Ведущие: Константин Мацан, Анна Леонтьева, Алла Митрофанова

---

---

А. Леонтьева

—Добрый светлый вечер! Сегодня с вами Анна Леонтьева

К.Мацан

—И Константин Мацан. Добрый вечер

А. Леонтьева

—Сегодня у нас в гостях отец Фёдор Лукьянов, настоятель храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке, председатель Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства. Добрый вечер.

О. Фёдор Лукьянов

—Добрый вечер, дорогие друзья.

А. Леонтьева

—Что немаловажно, у отца Фёдора шестеро детей, и сегодня мы решили поговорить об очень болезненной родительской и общечеловеческой проблеме: безопасность детей в интернете: как оградить их от тех атак, которым они подвергаются, как вообще проводить в семье гигиену работы с интернетом, с девайсами, как в этом не перегнуть палку, и в то же время... Знаете, отец Фёдор, мы часто поднимаем эту тему, и не могу сказать, что очень много нового услышала. Поэтому, сегодня попытаемся очень конкретно поговорить на эту тему. Недавно мы говорили с дочерью о том, вот сейчас такое тревожное — не только потому, что никто не понимает, что будет завтра, но и потому, что многие семьи раскалываются, не в буквальном смысле, а в том, что каждый член семьи имеет свои источники информации. Мы говорили с детьми о том, что, как только ты сделаешь запрос в интернете на определённую новость или на пылесос, потом из всех твоих социальных сетей и твоих девайсов также будет выскакивать этот пылесос. Или будет выскакивать новость именно того толка, которого ты запросил. Поэтому, если ты один раз что-то сделаешь, потом ты ещё долго будешь это всё расхлёбывать. Поэтому, родители смотрят одни новости — и по своему запросу получают одну информацию, а дети, зачастую, более или менее либерально настроенные, смотрят другие новости. Что уж говорить о подростках, которые часто вообще не знают, какие новости смотреть, а всё равно, поскольку все смотрят, то и они смотрят. Поэтому, есть какой-то универсальный алгоритм вселенского масштаба, по которому нас вычисляют и посылают нам то, что нужно. Дочь мне даже сказала, что , если полненькая девочка набрала в интернете «Как стать стройной», её потом замучают рекламой стройных девочек, как они этого достигли, вплоть до того, что у полной девочки может депрессуха начаться на этой почве: она начнёт таблетки пить и станет ещё более толстой. Понимаете, этот алгоритм не имеет совести и не имеет сердца, он просто распределяет наши потоки информации, и это очень опасно. Хотелось бы начать с более раннего возраста — он, наверное, и более простой: как ограничить детей в использовании интернета, как проконтролировать, что они там смотрят и как обезопасить их, чтобы они не посмотрели ничего такого, от чего потом у них будет детская травма?

О. Фёдор Лукьянов

—Вообще, нужно начинать с главного: что такое интернет как таковой? Сеть, как его называют сегодня. Я вам хочу привести пример из неувядающей классики, прекрасного писателя Ганса Христиана Андерсена, который, в то время уже, написал об этом. Послушайте предисловие к Снежной Королеве: «Жил-был тролль, злющий-презлющий, ну — сам диавол. И вот однажды, ученики тролля — а он имел свою школу — создали зеркало, которое обладало удивительным свойством: оно отражало в себе всё окружающее. При этом, доброе и хорошее становилось меньше, а злое и безобразное увеличивалось». Потрясающе! Какое прозрение! Действительно, современные алгоритмы интернета, к сожалению, построены на том, что более эпатирующее содержание они выводят на первые строчки поисковой системы, и вообще, ориентируются на более шокирующий контент. То есть, если человек ищет что-то, ему предлагается ещё больше подобной информации. А что же далее? «После этого не осталось на Земле ни одной страны и ни одного человека, который бы не отразился в этом зеркале. Но троллю этого было мало. Им захотелось, чтобы в зеркале отразился сам Творец и Его Ангелы. Чтобы попытаться надсмеяться над Ним, они подняли в небо это зеркало. Но, чем выше они поднимали это зеркало, тем больше оно кривлялось и, в конце концов, оно вырвалось из их рук и разбилось на миллионы и тысячи маленьких кусочков, один из которых, как мы знаем, и попал в глаз маленького мальчика Кая». Какая метафора, которая отражает в точности то, что происходит сегодня. Что такое Сеть? Это, действительно, некое зеркало. Но прямое ли оно? Все мы хотим знать правду, все мы хотим быть в безопасности. Отражает ли эта Сеть наши желания? Нет. Потому что, все мы знаем, что если кто-то ищет нечто, что приносит ему вред — он механически, автоматически получит именно вот это, ещё в большей степени. Так устроена система вовлечения детей, например, в суицидальные группы. Передо мной, я вспоминаю каждый раз с молитвой об этих людях, сидели мамы детей, которые покончили с собой, потому что были вовлечены в суицидальные группы. А это были дети, с социальной точки зрения, абсолютно благополучные: у них были папа и мама, у них не было никаких объективных поводов к такому поведению, просто был бесконтрольный выход в интернет. Начиналось все с юмора, с аниме, которые стали воронкой вовлечения в эти системы. Есть, так называемые, большие аккаунты, большие ресурсы, скажем так, которые изначально имеют относительно невинное содержание: там есть юмор, в том числе, юмор относительно отношений между мальчиком и девочкой с элементами, например, того же аниме. А потом, когда ребёнок начинает этим интересоваться, его приглашают в другие группы, численно меньшие по составу, но с содержанием уже более шокирующим. И так дальше, пока он окончательно не уходит в закрытую группу в Телеграме, где проходит ролевая игра, в которой он является жертвой этой системы. Бывают случаи, когда дети, фактически, сталкиваются с элементами искусственного интеллекта, и с ними разговаривают машины, диалог ведётся с искусственным интеллектом под видом человека — такое тоже существует. Подчёркиваю, что это, пока ещё, слабый искусственный интеллект, но тем не менее, есть уже прецеденты, когда он задействован в подобных системах. И то, что мы видим сегодня: когда вдруг ребёнок становится стрелком, что он в себе взращивает культ насилия, что он совершает страшные деяния, расстреливая своих одноклассников и учителей — это тоже, так сказать, элемент современности. То есть, к чему я это говорю? Это, действительно, зеркало, как охарактеризовал писатель, но это зеркало кривое, оно отражает мир далеко не всегда в истинном его состоянии. Как мы понимаем, раз это кривое зеркало, предугадать угол зрения невозможно. Мы бы не стали ребёнка выпускать на стройку или в место, где он может заблудиться, в лес, также и здесь: почему мы проводим границы в этом нашем физическом мире, и почему мы не проводим их в мире виртуальном? Там точно такие же помойки, такие же материалы очень страшного содержания, и почему мы там не ограничиваем пребывание наших детей? Поэтому, и здесь мы должны проводить, так сказать, красные линии. И, на мой взгляд, дети до окончания школы — я думаю, что меня многие не поддержат, а многие поддержат, особенно, родители, в нашей гимназии все поддержали — мы до окончания школы исключили работу со смартфонами для всех детей, которые у нас учатся. Я вам скажу, что это было решение как подписанный кодекс — кто не хотел, тот покинул школу. Но, в результате, мы получили удивительный эффект: люди наконец-то начинают смотреть друг другу в глаза, дети наконец-то начинают создавать компании, у них появляются друзья, у них появляется реальная жизнь. Дома — если нужно найти интернет-ресурсы, сделать домашнее задание, войти в систему учёта — пожалуйста, под контролем родителей. В этом случае, я могу сказать родителям, что мы тоже можем отвечать за безопасность ваших детей. Но, когда родители с детства ребёнка сами погружают в этот мир, показывают ему невинные, казалось бы, материалы — у ребёнка формируется новый тип мышления, который, на мой взгляд, ущербнее, потому что мы привыкли воспринимать текст, мы привыкли воспринимать собеседника, в конце концов, есть контакт с преподавателем, с учителем, который не передаёт ни один онлайн-курс. Всё это мы теряем, когда ребёнок входит в Сеть. Многие родители обращаются ко мне за советом, они приходят, когда ребёнку уже 13-14 лет: «Батюшка, моя дочь хочет поменять пол». Я смотрю: нормальная совершенно девочка, хорошие глазки — кто ей вбил, что она внутренне мальчик? Как же, многие в Сети так делают. Сегодня у нас это чуть ли не тренд, когда дети начинают говорить о смене пола. Откуда это пришло, и как это вошло? Потому что там находятся люди, которые получают за это деньги, и задача у них только одна: направить наших детей в определённое русло, использовать их и за это получить свою Иудину плату. Но, фактически, мы получаем разбитые судьбы, потому что не происходит никакой смены пола, ребёнок оказывается в пограничном состоянии, и, как правило, это — лишь ступенька к самому страшному, к суициду. Потому что все эти сообщества определённого рода в Сети, все эти лгбт-сообщества и сообщества по смене пола — это замедленный суицид. Это показывает и работа наших экспертов, в частности, Родительская палата занимается этим очень подробно. Мы проанализировали множество групп ВКонтакте — к сожалению, одной из самых грязных сетей сегодня — и это сотни тысяч групп. Мы проанализировали, конечно, меньшее количество, но есть несколько тысяч групп подобного содержания, к сожалению, это именно так. То есть, там происходит подмена понятий, и человек так или иначе подталкивается к такому виду поведения, который приводит к печальным последствиям, так или иначе. Поэтому, ограничения должны быть так же, как мы своих детей не выпускаем на стройку или одних на улицу.

К.Мацан

—Мы понимаем, что на улицу маленького ребёнка выпускать нельзя. А в интернет — можно. Я, когда-то очень давно, делал интервью с вашим предшественником — отцом Дмитрием Смирновым по теме очень близкой той, к которой мы говорим. И я задавал ему по-журналистски прямой вопрос: мы понимаем, что интернет — это зона опасности для детей, но, тем не менее, как разумно здесь поступать? Потому что, интернет — это ещё и пространство поиска информации для учёбы, для творчества, для работы. Что делать? Как эту середину соблюсти? Отец Дмитрий ответил со свойственной ему афористичностью и прямотой: я бы, для начала, поступил неразумно — и запретил бы всё, запретил бы по максимуму. Потом посмотрим, что можно разрешить. Так он сказал.

О. Фёдор Лукьянов

—В том то и дело, что запрет, конечно, не в этом смысле слова — всё запретить. Мы понимаем, конечно, что вопрос не о запрете, вопрос в том, что у ребёнка шести-семи лет только формируется воля. Можно ли его в таком возрасте выпускать в это пространство? На мой взгляд, нет. Он не научится воспринимать тексты, он будет мыслить деструктивно, по шаблону, он будет видеть образы, которые дают ему некие примеры, но мы потеряем потрясающие литературные дарования и игровую составляющую. Мы просто получим более ущербную личность. И, если мы поймём это, это вопрос духовного богатства нашего малыша, мы отвечаем за него. Поэтому, конечно же, на мой взгляд, интернет вообще не полезен до определённого возраста. И, даже если он им пользуется под вашим контролем в школьные годы, это должен быть, действительно, поиск информации. Ни один родитель никогда не сказал, что он может гарантировать, что его ребёнок в его отсутствие будет там только искать информацию по учёбе. Я вас уверяю, интернет задумывался изначально как средство поиска научно-технической информации. Если бы он выполнял только эту свою функцию — никаких проблем бы не было. Но вы знаете, что ваши дети будут смотреть? Они будут смотреть Хагги-Вагги, они будут смотреть то, что щекочет нервы, они будут смотреть различные другие вещи, которые вырываются за пределы. Именно на шокирующий контент даётся основной трафик сегодня, понимаете? Основная прибыль интернета. Поэтому, чем более эпатажный блогер, у них миллионы поклонников, и они уже не знают, что делать. Мы знаем, сколько таких людей потеряли заработок. К счастью, была ограничена работа интернет-корпораций в нашей стране.

К.Мацан

—Действительно, проблема, о которой мы говорим сегодня, очень серьёзная. И один из путей её преодоления — это, понятно, чтение, а не присутствие детей в интернете через смартфоны, а другой аспект — это обучение, чтобы научить разумно пользоваться интернетом. Интернет-безопасности у нас нет. У нас сейчас есть, например, национальные проекты в стране, и есть такой отдельный национальный проект «Цифровая экономика» — и в нём, я знаю, есть целый раздел об информационной безопасности. Кстати, и на сайте Госуслуг есть разднл, посвящённый цифровой безопасности, с которым можно ознакомиться взрослым, чтобы узнать сто- то новое и рассказать детям — пусть и они будут в курсе: предупреждены — значит, вооружены.

К.Мацан

—Священник Фёдор Лукьянов, председатель Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства сегодня у нас в гостях в программе «Светлый вечер»

А. Леонтьева

—У нас есть один батюшка знакомый — не знаю, хочет ли он, чтобы я уроминпла его имя — с большим погружением начал относиться к тому, чем увлекаются подростки, что они смотрят в Тиктоке: ему это свойственно, он в прошлом был учёным. И он сказал: «Знаете, я понял, как работает Тикток: это несколько секунд от картинки до мнения. То есть, ребёнок видит картинку, и уже через несколько секунд у него сформируется мнение. Не вследствие какой-то упорной работы.

О. Фёдор Лукьянов

—Аналитический процесс у ребёнка не запущен: он у3дет его купировать и не будет обрабатывать информацию. Иными словами, у ребёнка изымается блок анализа. Понимаете, к чему это потом может привести? Ребёнок может стать примитивной личностью, управляемой дистанционно: выйди на улицу — выйдет, скажи против государства — скажет, сделай какой-то аморальный поступок — сделает, так и репетируются эти вещи. Мы видим сегодня потрясающие ситуации. Какая-то игрушка, например, Хагги-Вагги становится мегапопулярной: сегодня огромное количество детей просит у родителей купить им эту игрушку. А эта игрушка — это герой сериала про убийцу-монстра на фабрике. И ребёнок пытается его оправдать. Вообще, дети часто пытаются оправдать того или иного персонажа. И ребёнок, пытаясь оправдать персонажа, сам частично становится этим персонажем, понимаете? А концепция Хаги-Ваги — обнимает и убивает. Не все взрослые знают об этом, но сейчас просто поветрие этих монстров, которое тоже пришло через интернет. Эта информация вирусным образом распространяется через школы, через детские сетевые ресурсы. Детишки просят, мама с папой не в курсе, они и покупают. Правда, морда у него страшная, но, на самом деле, это существо, убивающее людей. И ребёнок невольно ассоциирует себя с этим героем, пугает своих друзей, и так далее. В итоге, какая личность из него вырастет? Мы понимаем, что эта игрушка совершенно не способствует формированию в нём нравственного человека, любящего человека. Нельзя совмещать любовь и убийство, он вроде обнимает, но убивает. Вроде смешно, а на самом деле, это окно Овертона, через которое заходит в человека та самая злая сила, которая может сделать из него маниакальную личность. Культ маньяков, не мне вам рассказывать — вы сами знаете, что он есть. И после событий в Ижевске, в Перми и в Казани, когда школьники расстреляли своих одноклассников, у подобных школьников появляются миллионы последователей, пока не закрывают эти группы. Что это означает? Это означает, что это — токсичное место, что оно обязательно должно быть ограничено. Поэтому, я всех родителей призываю: не смущайтесь, не должно быть смартфона у вашего ребёнка до 18 лет. Это время, когда он имеет уже сформировавшуюся систему оценки и собственной безопасности, когда ему уже не страшно дать в руки смартфон — он будет пользоваться им как инструментом, а не смартфон будет управлять им. Потому что, если вы дадите своему ребёнку смартфон в маленьком возрасте, в юном возрасте, в школьном возрасте — я вам гарантирую, что вам уже не поможет никто. Это будет воспитатель ваших детей. Я это говорю вам и как священник, и как, фактически, директор школы — хотя я и учредитель, но она находится под моей ответственностью по благословению Святейшего Патриарха и после отца Димитрия (Смирнова) она перешла под мою ответственность, и я могу вам сказать, что это именно так: дети, которые освобождены от смартфонов — это совсем другие дети: нормальные, думающие, анализирующие, читающие дети. И, больше того, скажу как священник — это молящиеся дети. Потому что сегодня ребёнок — нецерковный ребёнок — когда у него возникает проблема, требующая обращения ввысь, к небу — он спрашивает у Гугла о том, что ему делать, ищет типичную ситуацию и пытается повторить какой-то шаблон. А иногда ведь нужно, действительно, обратить свой взор к небу, попросить у Господа помощи и сил — а он просит помощи у Гугла. И мы понимаем, что помощь ему поступит — но, как верующие люди, мы знаем, что это совсем разные вещи. Помощь Божья отличается от инструкции по поведению.

А. Леонтьева

—Вот, то, что вы сказали: не давать смартфон до 18 лет — это, конечно, уникальный эксперимент вашей школы. Но я не думаю, что это как-то можно повторить в обычных условиях.

О. Фёдор Лукьянов

—Я скажу вам больше. Московское правительство пошло по этому пути сегодня: они в школах сегодня запрещают смартфоны. Почему? Да потому что понимают, что даже самый хороший учитель и самый толковый родитель не может соревноваться с коробочкой, в которую вложен миллион долларов. И над тем, чтобы ребёнок постоянно оставался там, в Сети, работали очень большое количество специалистов: психологов, специалистов по кодированию информации, и так далее. И, естественно, этот результат — что дети так часто залипают в сети — для них это маркетинг, для них это заработок, а для нас это что? Покалеченное сознание наших детей?

К.Мацан

—Хорошо, что сейчас школы начинают об этом задумываться. У меня ребёнок ходит в школу. И, каюсь, в третьем классе, с этого года у него появился смартфон. Но, с другой стороны, он постоянно коммуницирует по Ватсапу. Кстати, есть такая замечательная вещь — я думаю, все родители знают, что на телефоне вполне можно убрать для детей свободный доступ в интернет. Остаются только приложения, например, Ватсап для беседы с одноклассниками, и другие. Это, конечно, не радикальное решение вопроса, нужную информацию можно и в приложениях найти, но хоть как-то, а в школе запрещены телефоны, их даже нельзя доставать на уроках, слава Богу. И, когда ребёнок получил смартфон и увидел, что на нём нет интернета вообще, он принял это стоически, но принял. Я наблюдал такой разговор, когда он сообщение в Ватсапе отправляет своему другу лучшему, у которого уже давно к тому моменту был смартфон, хотя они ровесники, тоже третий класс: «Представляешь, оказывается, родители могут удалить Safary с телефона и мы не можем выйти в интернет». Пацаны свои проблемы жизненные обсуждают. И друг ему отвечает — там уже такой, опытный друг: «Даа, это есть такой момент, но что поделать, такие родители». Тоже опытный пользователь, но смиряется.

О. Фёдор Лукьянов

—Я знаю одного, ещё более опытного пользователя, который знает, как это обойти и организовать эту историю. Если в классе есть дети, продвинутые в этом отношении, все преграды легко обходятся. Больше того, это начинает встречаться во всей школе, если кто-то один нарушает правила. Потому что, когда ребёнок нарушает эти правила, он в какой-то момент становится лидером. Я подчёркиваю, вопрос стоит о том, чтобы этого захотели родители, чтобы они поняли, к чему это может привести.

К.Мацан

—Вы знаете, тут есть важный момент. Мы говорим, в основном, об отрицательной части проблемы: есть проблема, её можно ограничить, сократить доступ к смартфону или в интернет. Но мне, как родителю тех детей, которые, собственно говоря, в информационном обществе находятся — понятно, что это довольно серьёзный вызов для родителей, потому что, если ты убеждаешь ребёнка не сидеть в телефоне, то ты в эту секунду должен чем-то его занять: отложить свои дела, книжку, самую важную работу — и пойти с ним играть, гулять, читать, собирать конструктор, и так далее. То есть, воспитывать его, общаться с ним, быть с ним.

О. Фёдор Лукьянов

—Это то, для чего мы и даны ребёнку. А мы сами, родители, тоже сидим в смартфонах...

К.Мацан

—То есть, мы просим детей не сидеть в смартфонах, а сами в смартфон утыкаемся.

О. Фёдор Лукьянов

—В том-то и проблема. Поэтому, я и считаю, что никакой смартфон не заменит общение с ребёнком глаза в глаза, потому что, на самом деле, общаться с ребёнком нужно. Именно мы, родители, виноваты в том, что дети подсаживаются на телефоны, потому что мы не хотим уделять время своему чаду, не хотим отдавать себя. А ребёнок, когда он перестаёт забирать у тебя мололко, в каком-то смысле, продолжает забирать у тебя силы. Как когда ты вспахиваешь поле, сажаешь что-то — так ты должен вложить силы и в этого ребёнка. Он забирает у тебя силы, но Господь их восполняет потом. Потом, когда ребёнок вырастает в полноценного человека, он сам начинает отдавать, потому что он от тебя чувствовал эту жертвенность, он видел твои глаза: глаза матери, глаза отца. Он вечером приходил — и отец смотрел его бумажный дневник, сейчас это уже раритет, спрашивал, как у него дела в школе.

А. Леонтьева

—А что, ещё существуют бумажные дневники?

К.Мацан

—Да, в них даже поля расчерчены, как в детстве. И оценки в них ставят.

О. Фёдор Лукьянов

— Это просто лень. Такая вот, наша, родительская лень. И мы сами отдаём своих детей на растерзание Сети, потому что не хотим или не имеем силы уделять им себя. Но это, в каком-то смысле, наш долг и наша обязанность. Если Бог дал нам этих детишек, то мы должны учить их не в виртуальной среде, а глаза в глаза — этого не заменит никто. Это и есть выражение любви и воспитание. А телефон у ребёнка может быть. Но кнопочный, прекрасный кнопочный телефон, который обеспечит связь с родителями. Пожалуйста, вышел из школы, взял кнопочный телефон, пошёл домой, по дороге ты всегда на связи. Но смартфон гарантированно зпбирает ребёнка у родителей. Знаете, к таким убеждениям я пришёл. Я не придерживался таких взглядов, пока не увидел, в качестве председателя комиссии, силу всех этих набирающих популярность деструктивных групп. Я вижу, как из-за этого трагедия приходит в семьи и понимаю, что мы обязаны оградить детей от этой среды. Поэтому, это совершенно нормально, примерно как с покупкой алкоголя. Мы знаем, что ребёнок не может пойти в магазин и купить бутылку водки. А это ограничение, на самом деле, да. И сигареты ребёнок не может купить. А когда он становится совершеннолетним — тут совсем другая история, может пойти и купить. Также и в отношении смартфона. Это такая же, если не ещё большая, опасность.

К.Мацан

—С нами сегодня священник Фёдор Лукьянов, председатель Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства, настоятель храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке. В студии моя коллега Анна Леонтьева и я, Константин Мацан. Мы вернёмся после небольшой паузы, не переключайтесь.

А. Леонтьева

—Сегодня с вами Анна Леонтьева и мой дорогой коллега Константин Мацан. А у нас в гостях священник Фёдор Лукьянов, настоятель храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке, председатель Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства, отец шестерых детей. Я хотела, знаете, вот вы сказали эту страшную вещь, что перед вами сидели родители, дети которых покончили с собой. И, когда я собирала материалы для книги о депрессии подростков, которая называется «Я верю, что тебе больно». Я очень много литературы, кроме специалистов, перелопатила, и я помню поразивший меня рассказ о родителях, которые очень деликатно вели себя по отношению к ребёнку: они не вскрывали его социальные сети, не смотрели его переписки — то есть проявляли допустимую, как им казалось, деликатность. И что-то в это время происходило, чего они не знали. Ребёнок вёл себя нормально. И, когда он покончил с собой, они не понимали, что произошло, для них это была абсолютная неожиданность. Они вскрыли его странички и поняли, что всё к этому шло. И это был очень страшный для меня рассказ, потому что мы же не можем, как мне казалось, вламываться в жизнь наших детей, вскрывать их соцсети.

О. Фёдор Лукьянов

— Слушайте, у ребёнка обязательно должно быть своё пространство, свои дневники — пусть он себе там пишет, только пускай это будет в реальности, пусть он не выкладывает эту информацию в интернет. Поймите, что мы испытываем часто шок от того, как быстро информация о вашем ребёнке становится достоянием людей, совершенно вам неизвестных. Поэтому, до определённого возраста, я считаю, даже аккаунт в соцсетях не нужен ребёнку совершенно. Хочет выйти куда-то, получить какую-то информацию — пусть пользуется нашими родительскими аккаунтами, которые мы используем для жизни, работы, обмена информацией. Надо объяснить ребёнку, что это — инструмент и довольно опасное место. Вы знаете, я ещё раз вспоминаю: очень многие родители просто недооценивают угрозы, которые там существуют. Но нам, как специалистам, приходится сталкиваться уже с последствиями. Я отцу одного ребёнка достаточно долгое время объяснял, отцу одной девочки, — что, оказывается, его дочь под мужским псевдонимом руководит суицидальной группой в другом регионе. Он не верил мне. Он не верил, пока не убедился сам. И очень часто так и бывает: мы с нашей тактичностью и нашим трепетным отношением сами оказываемся виноваты в том, что дети вышли туда и оказались беззащитными. Часто говорят о том, что ребёнок должен уметь принимать решения сам. Тогда погрузите его в нейтральную среду, а не в ту среду, которая будет намеренно на него воздействовать, программировать его и агрессивно формировать его взгляды и установки. Он же там находится не в нейтральной среде, поэтому мы, конечно, как папа с мамой, как защитники и воспитатели, обязаны ограничить его доступ туда. Хочешь посмотреть? Пойдём, вместе с тобой посмотрим, пожалуйста, но не заводи своих аккаунтов до определённого времени, пока ты не станешь самостоятельным и не сумеешь сам разобраться в том, где добро, а где — зло. Это элементарная гигиена. Вы спрашивали: какие меры гигиены нужны? Отсутствие смартфона до 18 лет и определённые ограничения на аккаунты: не заводить аккаунт. Поверьте мне — может быть, это звучит шокирующе сегодня, но, если вы это сделаете с раннего возраста, результат будет следующий: ваш ребёнок будет читать, ваш ребёнок будет социализирован, у него обязательно будут друзья и компания, у него будет менее выражена подростковая депрессия, он больше будет тянуться к храму Божию, потому что там он будет находить ответы на вопросы, которые он не задаёт в Сети и, конечно же, этот ребёнок будет больше привязан к своим родителям. Потому что одна из главных задач деструктивных групп в Сети — убить авторитет родителей. Родители говорят: мой ребёнок такой хороший, он точно не смотрит этот контент. Вы будете неприятно удивлены. 99% детей всё это давно уже видели, знают, смотрят, просто вы об этом не знаете и не узнаете, потому что ребёнок вам просто об этом не скажет. Я, как священник, об этом знаю — дети же мне тоже исповедуются и дети говорят, что они уже не могут с собой ничего сделать, понимаете? А родители об этом не знают и не узнают. Мы всегда хотим видеть в детях всё лучшее, давайте не создавать для них непреодолимых искушений — это наша вина, если с ребёнком что-то случится. Я считаю, что как раз родители, которые делают так, они воспитывают, действительно, более жизнеспособных детей, которые умеют себя ограничивать. Потому что, поверьте, никакого ущерба от этого ребёнку не будет: ни для его когнитивных способностей, наоборот, он научится работать с текстом, он научится аналитически и критически мыслить. И к 18 годам, вы посмотрите, ваш ребёнок будет более конкурентоспособен, чем тот ребёнок, который висел в Сети. И это будет то, к чему мы стремимся сегодня в плане образования и карьеры — об этом речь и идёт. И ещё я, как священник, скажу: он будет более духовным, такой ребёнок, потому что будет развиваться более правильно.

А. Леонтьева

—Тут очень многие радиослушатели уже заплакали у радиоприёмников, потому что они уже выросли и очень многое упущено. Но, я думаю, что то, о чём вы говорите — это, действительно, некий идеал. Но, если есть ещё такие дети, которые слушаются родителей, к нему нужно стремиться.

К.Мацан

—Как вам, как отцу и священнику, такая стратегия отрыва ребёнка от виртуального мира и погружения его в реальный мир: под завязку загрузить кружками, секциями, чтобы просто времени и сил не оставалось?

О. Фёдор Лукьянов

— Ребёнок должен жить реальной жизнью, тогда он обретает смысл своего существования своего, он обретает новые знакомства и новый опыт — то, что мы и должны ему давать. И, конечно, когда у ребёнка есть сольфеджио, когда у него есть живопись, когда у него есть гитара или аккордеон, когда у него есть пластика или занятич спортом — бассейн, борьба или что-то ещё — у ребёнка, действительно, идёт насыщенная жизнь, у него появляются настоящие, а не виртуальные, друзья и новый опыт. И сегодня, если мы хотим воспитать полноценного человека, это прекрасная стратегия. Вы знаете, что интернет-зависимость — она совсем другая: она формирует новый тип молодого человека или девушки, как правило, очень запущенный даже с физиологической точки зрения, как врачи говорят, у него начинаются гормональные изменения: когда ребёнок долго сидит, и у него накапливается лишний вес, и формируется картизольный тип физиологии. И любой врач вам скажет, что это — предшественник пониженного содержания того же мужского гормона у мальчиков, что ведёт кидальнейшим проблемам. Запущенному ребёнку в Сети потом объясняют, что он уже неполноценный человек. И это тоже результат лени родителей, которые не хотят заниматься своими собственными детьми. Я очень надеюсь, что здесь меня многие услышат и поймут реальную опасность. Здесь не стоит ничего нагнетать, это уже есть, и я вам скажу так: количество детских суицидов в нашей стране сегодня скрыто — сколько детей заканчивают жизнь самоубийством именно по этой причине. Поэтому, конечно, не каждый до этого доходит, но суицидальное поведение — это не только сам суицид, не обязательно до этого доходит. Вот, девочка недавно мне показывала свои изрезанные руки. Селфхарм, самоповреждение, просмотр самых развращающих типов видеопродукции — всё это идёт именно из бесконтрольного пользования Сетью. Поэтому, хорошие фильмы — накачайте себе в библиотеку, сделайте подборку, просмотрите сначала все фильмы, которые смотрят детки, скачайте им хорошие мультики — у нас есть прекрасные мультфильмы советского производство, очень много нравоучительных, можно составить большую библиотеку. И, пожалуйста, включайте им — пускай смотрят фильмы и мультфильмы, конечно, дозированно, но здесь ребёнок не лишится абсолютно ничего.

К.Мацан

—Священник Фёдор Лукьянов, настоятель храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке, председатель Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства сегодня у нас в гостях в программе «Светлый вечер»

А. Леонтьева

—Я еще хочу добавить, что очень здорово, конечно, смотреть фильмы и мультфильмы вместе с детьми, если есть такая возможность. Я должна сказать, что у меня был любимый дедушка. В моём детстве, мультфильмы показывали раз в неделю по часу, помните? Впрочем, к кому я обращаюсь? Господи, мне тут даже не к кому обратиться, все моложе меня. По субботам были «В гостях у сказки» в одиннадцать, и 15 минут шли «Спокойной ночи, малыши». И мой дедушка был настолько мне предан, что, как только звучали первые аккорды передачи «Спокойной ночи, малыши», я кричала: «Дед, быстрее, ты опоздаешь!» Он бросал все свои дела и мчался со мной смотреть «Спокойной ночи, малыши». До сих пор помню своего дедушку.

О. Фёдор Лукьянов

— У нас в семье даже возможность посмотреть фильм вместе с папой или с мамой выступает аргументом в пользу выбора, потому что это очень уютно. Когда, допустим, ребёнок в десятый раз хочет посмотреть какой-нибудь мультик — может быть, не вредный, просто какой-то мультик. И мы говорим: «Знаешь, мне с тобой этот мультик смотреть не интересно, но мы можем вместе посмотреть „Новые времена“ с Чарли Чаплиным». И деьи смотрели с одним условием: будешь смотреть вместе со мной — тогда посмотрим. И, поверьте мне, представители тех самых корпораций, которые разрабатывают смартфоны, своих детей берегут от них: они учатся в колледжах, где их запрещено вообще использовать. То есть, там воспитывают людей, способных принимать решения. А для более низкого, по их мнению, класса вполне подойдёт деструктивное мышление, которое как раз формируется наличием смартфона. Если нужно, чтобы человек самостоятельным был — тогда без смартфона, а если нужно сформировать тип служебного человека, как, в своё время, в известном фильме сказано было — вот, пожалуйста, смартфон. У тебя есть три опции поведения: больше никаких нет.

А. Леонтьева

—Я должна сказать, что мы с Костей познакомились много лет назад, в международном детском образовательном лагере. И глава этого лагеря — заслуженный педагог, замечательный человек, которого мы все звали Михалыч (Михалыч, привет тебе, если ты нас слушаешь!) У него, как раз, был большой опыт. Во-первых, мы пытались занять детей, чтобы они не смотрели в телефоны, во-вторых, у нас была такая смешная акция — мы не отнимали у детей телефоны, но дети сдавали свои телефоны Михалычу, чтобы проверить свою силу воли: сколько они выдержат, пока не начнётся ломка, без информации. Это было, конечно, впечатляюще. И Михалыч читал им лекции по безопасности: я запомнила какие-то простые, конкретные истории. Когда девочки одиноки — может быть, у них в семье что-то не так — и они сдруживаются с другими девочками, и там уже такая степень близости, что те уже там совсем подружки-подружки, давай сделаем фотографии ню, мы же друзья. А потом за этой девочкой оказывается какой-то страшный мужик, маньяк, и тому подобное. Такие конкретные истории о безопасности ребёнка в интернете — собственно, о них, наверное, нужно говорить. И я хотела спросить: вы говорите, что у вас, в Родительской палате тоже занимаются этими вопросами, наверняка у вас есть специалисты, которые отслеживают подобные тенденции?

О. Фёдор Лукьянов

—Да-да, Родительская палата — это сообщество родителей России, экспертное сообщество, которое, на основании имеющихся угроз нашим детям, оказывает помощь законодателям в формировании положений о регулировании содержимого Сети.

А. Леонтьева

—Каковы главные направления вашей работы?

О. Фёдор Лукьянов

—Да, у нас имеется несколько важнейших моментов. Например, важнейший вопрос об анонимности в Сети. В Китае пошли по пути полной деанонимизации в случае, если человек ведёт определённую деятельность, его персональные данные очень легко вычисляются. Мы понимаем, что это сразу исключает разного рода злоупотребления. Во-вторых, конечно, компьютерные игры — тоже очень важный момент, который мы сегодня не затронули. Игра имеет определённого рода психологическую привязку, и игровое мышление, безусловно, свойственно людям, но в Сети оно тоже может быть использовано против ребёнка. До определённого момента у детей была очень популярна закрытая игра, в которой их выслеживает маньяк. Они в школе визжат, но играют. А там присутствует всё: т и расчленёнка, и обнажёнка, и другие вещи. Родители об этом, конечно же, не знали, то есть, это была абсолютно секретная игра, очень популярная в своё время в российских школах. Сегодня та же история с игрой, главным героем которой является Хаги-Ваги, посмотрите, на всех витринах висят изображения этого монстра, потому что дети хотят, чтобы его им купили. А главный герой, самый страшный герой — это герой, который обнимает и убивает, как самостоятельно, так и через своих клонов. Это не смешно, потому что это — психика детей, они боятся, но они играют. То есть, это используется как приём для того, чтобы удержать ребёнка в игре. Есть ещё ролевые игры, в которых ребёнок может выбрать пол для своего персонажа — вопрос тоже весьма неоднозначный в этом отношении. Поэтому, конечно, я считаю, что, вообще, собственно говоря, использование определённых игр — шутеров и стрелялок нужно ограничивать. Страшные расстрелы одноклассникоа были уже отрепетированы в играх. Они были отрепетированы в играх, которые я не буду называть, но в которых принимали участие пногие антигерои данных событий. Они уже привыкли к этому в Сети. Китай поступил так: вводится ограничение на пользование, если твой возрастной ценз позволяет — ты можешь выйти в интернет на 2-3 часа в неделю. Только в субботу вся страна играет в игры, и там же, по линии Министерства Обороны, идёт отбор будущих военных, с точки зрения профориентации они смотрят на ребят — таким путём пошли в этом отношении. Они очень жёсткие ограничения ввели, в том числе, на Тикток. Тикток — это китайский продукт, но попробуйте найти его в Китае.

К.Мацан

—Я, знаете, о чём в этой связи хотел бы спросить. Вы сегодня много сказали об опасности, о пагубности и о тех, можно сказать, преимуществах, которые родители могут увидеть в том, чтобы не дать детям пользоваться смартфонами, и так далее. Но сами же вы сказали и о том, что социально одобряемое поведение другое: у всех в классе смартфоны, а как же у ребёнка не будет? Я себя ставлю на место ребёнка. У меня ребёнок ходит в хорошую школу. Она — не частная, не православная, обычная городская школа, где я не могу контролировать других родителей. У всех детей, даже из более ранних классов, есть смартфоны. И в чём мой вопрос: в том, что родитель, ограничивая ребёнка, сталкивается с необходимостью объяснить ему эти ограничения на доступном ему детском уровне. Почему ты оказываешься не таким, как все; почему у всех есть, а у тебя нет; почему все играют, а я тебе не рекомендую играть в эти игры? Возникает такая ситуация, что ребёнку, как будто бы, родители должны объяснить, подсказать, обосновать смысл того, чтобы быть не таким, как все, быть немного белой вороной. Какие слова в этом смысле вы, как родитель, можете найти для того, чтобы донести это ребёнку, чтобы он не боялся быть не таким, как все?

О. Фёдор Лукьянов

—Ну, вы знаете, православным легче здесь. Поскольку нас слушают, в основном, православные люди, то православным легче быть белыми воронами, потому что, действительно, оставаться верующим человеком сегодня, даже в той же православной школе, потому что твоя вера требует от тебя постоянного выбора и определённого самоограничения. Что уж говорить по поводу смартфонов...Вопрос даже не в смартфоне, а, например, в ругательстве: нужно его использовать или нет, или можно по-другому решить вопрос. Или, когда в классе часть детей говорит: ты что, правда хочешь молиться — ну иди, а мы не пойдём. И не пойти за этим общим отступлением детей, дав им понять, что для него Господь — это, прежде всего, Отец, как не почтить своего Отца. Поэтому, в любом случае, всё равно происходит определённый выбор. Даже если это нецерковная семья, существуют нравственные принципы: почтение к своим родителям. А что, товарищ поносит своих родителей, почти все в классе это делают, а ты своих предков не критикуешь — они у тебя такие святые, да?! Да, для меня мама и папа — святые слова. И недостатки своих родителей, которые могут быть, я не выставляю на всеобщий суд. Это ведь тоже белая ворона, понимаете? Если уж быть белой вороной — так по-настоящему белой, и вокруг себя собирать этих белых ворон. Я своим детям всегда говорил о том, чтобы они не стеснялись объединяться, потому что белых ворон очень много. Много мальчишек и девчонок, которые не хотят ругаться матом, не хотят поносить взрослых, не хотят бросать вызов морали и нравственности — нужно быть теми, кто соберёт их вместе. И, оказывается, в классе можно сформировать эту положительную среду. Моя мать занималась детской педагогикой, создавая тимуровские отряды и принудительно формировала положительный полюс в классах, потому что негативный сам формируется, если вы заметили, на основе подавления одного наглого, беспринципного человека других. А положительный полюс — это наша задача, чтобы наши дети умели не только отстаивать свои принципы, но и быть, в каком-то смысле, ведущими, лидерами нового времени христианства. А почему нет? Господь сказал о христианах, что они — соль мира. А где же наша соль, если наши дети меряются наличием смартфона? У тебя нет смартфона, зато у тебя есть много других прекрасных вещей: ты знаешь Священное Писание, например, у тебя есть Литургия воскресная, есть потрясающие былины и сказки, ты ходишь на борьбу или умеешь, как Илья Муромец, сражаться мечом, ты владеешь единоборствами, ты прекрасно знаешь книги, о которых не знает этот человек — у тебя есть свои преимущества. Весь вопрос в том, кто в этом победит? Почему бы белым воронам не объединяться в этом отношении? Почему, вообще мы, белые вороны, — это исключение, а не большинство, не норма. Это вопрос к нам, честно говоря. И это вопрос даже не в том, покупать ли ребёнку смартфон, если он есть у других. У других есть энергетические напитки, все в классе курят — и что же, мне, как отцу, нужно пойти и купить пачку сигарет? Другие могут делать и более страшные вещи: мы пойдём у них на поводу или, всё-таки, будем отстаивать свою свободу и независимость? По моим детям скажу, это непросто. Но они закаляются в этом, они становятся настоящими личностями, а потом у них появляются друзья, которые разделяют их принципы. Поэтому, сегодня это возможно. Не стоит нам с вами сдаваться и помогать нашему врагу — нужно бороться.

А. Леонтьева

—Я сейчас от отца Фёдора услышала очень важную вещь: когда ребёнок спрашивает у родителей, почему у него нет чего-то, в данном случае, смартфона, нужно предоставить ребёнку то, что у него есть: богатырский бой. Это всё про то же, что мы должны очень сильно вкладываться в наших детей до поры до времени, иначе нам не победить этот смартфон никаким образом.

О. Фёдор Лукьянов

—Очень помогает спорт и интеллектуальное развитие, знание книг. Когда ребёнок может сам написать и рассказать интересную историю, и вообще, он — кладезь интересных историй, такой ребёнок всегда будет лидером. Когда он сможет красиво нарисовать, когда он может сыграть на гитаре, когда девочка может красиво станцевать, а мальчишка может отжаться по 100-150 раз — у него уже появляется авторитет, и смартфон здесь как-то меркнет на фоне этого. И, действительно, мальчик со смартфоном не отжимается по 150 раз, потому что ему не хочется этого делать. У него есть смартфон — он отжимается там, внутри него. А ты попробуй, возьми и отожмись 150 раз. В традиционных семьях дети так и делают.

К.Мацан

—Все, отправляемся заниматься детьми. Мы заканчиваем программу, пора приступить к выполнению того, о чём мы тут так прекрасно поговорили.

А. Леонтьева

—Я просто хочу добавить, что я слушала отца Фёдора и думала о том, что есть две чаши весов, на одной из них лежит смартфон. Сколько же надо всего загрузить на другую, чтобы она перевесила?! Какая мощная штука.

О. Фёдор Лукьянов

—Но цена этого — жизнь вашего ребёнка, его свобода, его полноценное развитие. И, знаете, когда потом родители видят результат, они убеждаются в правильности принятого ими решения.

К.Мацан

—Спасибо огромное за такую замечательную беседу! Священник Фёдор Лукьянов, настоятель храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке, председатель Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства сегодня был с нами и с вами в этот вечер. В студии у микрофона была моя коллега Анна Леонтьева и я, Константин Мацан. Спасибо всем. До свидания.

О. Фёдор Лукьянов

—Храни вас Бог.

А. Леонтьева

—Спасибо. До новых встреч, я бы сказала.

О. Фёдор Лукьянов

—До новых встреч.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Дни Страстной седмицы». Священник Антоний Лакирев
• «Воспитание детей с аутизмом и другими особенностями ментального развития». Светлана Шифрина
• «Кючук-Кайнарджийский мирный договор»