Поделиться
«Краткость – сестра таланта», - сказал однажды Антон Павлович Чехов. Эту фразу, мгновенно ставшую крылатой, мы цитируем уже сто с лишним лет. Безусловно, помнила о ней и писательница Елена Зелинская, когда задумывала свой роман «На реках Вавилонских». Вот только замысел книги, а уж тем более, материал для неё, который автор собирала на протяжении нескольких лет, сразу дали понять: коротким произведение не получится. На безусловной талантливости, с которым оно написано, это, кстати, абсолютно никак не отразилось. Книга получилась живой, пронзительной, местами грустной и горькой, но невероятно светлой, и дышащей любовью. Да и какой еще она могла стать, если речь в ней идет о судьбах людей, имеющих к автору самое непосредственное отношение: Елена Зелинская написала роман о своих предках – от прадедов и прабабок до матери и отца.
«На реках Вавилонских…» - так начинается один из Псалмов древнееврейского царя Давида, в котором говорится о скорбях и горестях народа Израилева в вавилонском плену. Елена Зелинская не спроста назвала так свой роман, и не случайно взяла этот известный Псалом эпиграфом к нему. Топонимика – или, проще говоря, место действия – в книге определяется не традиционным способом - по названию города или села, - а именно по реке. Перед каждой главой особым образом уточняется, на какой из них происходят события – например, река Днепр, река Нева, или менее известные речки – Бык, Осма… Так, однажды, на реке Остёр пересеклись судьбы двух фамилий – Магдебургов и Савичей. Прапрадед автора, Михаил Людвигович Савич, потомок польских шляхтичей, повстречал Женечку Магдебург, внучку лихого есаула, участника войны тысяча восемьсот двенадцатого года.
И понеслась, закружилась, завязалась в десятки мелких узелков история! Она пронесет читателя сквозь гимназические балы и романтические прогулки у фонтанов в тихих провинциальных городках, через страшные антисемитские погромы в Кишинёве и грозные дни красного переворота в Петрограде, через гражданскую войну, сталинский террор, Великую Отечественную…
Герои книги, а точнее, несколько поколений её героев, пройдя сквозь этот, то благословляющий, то смертоносный, вихрь, сумели сохранить и воплотить в своих потомках самое главное: веру, любовь и память о прошлом, без которой, как известно, невозможно жить настоящим.
Словом, даже такой поборник краткости, как Чехов, наверняка оценил бы по достоинству долгую, увлекательную, насыщенную событиями и лицами, семейную сагу Елены Зелинской «На реках Вавилонских».
«Лень — что это?» Иеромонах Генадий (Войтишко), Александр Молчанов, Наталья Сазонова
ПоделитьсяВ этом выпуске программы «Клуб частных мнений» иеромонах Геннадий (Войтишко), учитель биологии Александр Молчанов и медсестра Наталья Сазонова размышляли о том, что такое лень, почему она так часто присутствует в жизни человека и насколько является грехом.
Ведущая: Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Клуб частных мнений
Что такое народная этимология
Поделиться
В детстве, живя летом в деревне я не раз слышала от пожилых людей слово «спинжак». Догадываетесь, о чём идёт речь? Спинжак — одежда, которую надевают НА СПИНУ — так считали деревенские старики. Здесь налицо не просто искажение существительного «пиджак», а проявление народной этимологии: в слове «спинжак» люди видели связь со спиной.
Этимология — раздел науки, изучающий происхождение слов. Однако и в данной области есть «белые пятна»: не всё пока учёные могут объяснить. Вот и в народной среде часто возникает непонимание, откуда взялось то или иное понятие. Поэтому люди по ассоциации придумывают свой вариант. В отличие от научных специалистов, они могут позволить себе творчески подойти к вопросу этимологии. Нередко встречается переделка заимствованного из другого языка слова на другое, похожее по звучанию.
Например, говорят «нервоз» вместо «невроз». Или вместо «поликлиника» употребляют «полуклиника» — дескать, это не полноценная клиника, а нечто облегчённое. За счёт такой переделки и замены происходит как бы вживление непонятного слова — как правило, иностранного — в родной язык. Стремясь найти объяснение незнакомому слову, народ придумывает своё.
Народная этимология стремится объяснить и географические названия или топонимы. Например, существует легенда о происхождении названия реки Ворскла, протекающей в Белгородской области. Однажды Пётр I, глядя в подзорную трубу, уронил в воду линзу. Стекло, или «скло» найти не смогли. С тех пор, по мнению жителей, река и стала называться Ворскла (то есть «вор стекла»). Подобная мифология — это стремление упростить понимание незнакомых слов.
Да, такая «наивная» этимология ненаучна. Однако желание объяснить незнакомые слова и ввести их в живое пространство речи — яркое проявление творчества народа. А если кто-то по-настоящему интересуется происхождением слов — тому всегда поможет этимологический словарь.
Все выпуски программы: Сила слова
Колобок и все-все-все, или Язык русской кухни
Поделиться
Фото: Roman Shalkevic / Unsplash
В сказке про колобка говорится: «на масле пряжён». Что означает данное выражение? Современные дети, да и многие взрослые не знают. И это объяснимо, ведь сказка придумана давно, и с тех пор некоторые слова вышли из обихода. Слово «пряжён» образовано от глагола «пряжити», то есть жарить в большом количестве масла. По сути, колобок — это современный круглый пончик.
Зачастую литературные произведения используют описания блюд, но всегда ли нам понятно, о чём идёт речь? Вот, например, Митрофанушка из комедии Дениса Фонвизина «Недоросль». Что комичного в том, что он съел, по его словам, всего: «Солонины ломтика три, да подовых, не помню, пять, не помню, шесть»?
Театральные зрители того времени находили это очень смешным. Давайте разберёмся, почему. Ломтик, ломоть в 18–19-х веках как мера веса составлял примерно 700 грамм. Соответственно, съел Митрофанушка 3 ломтика, то есть 2 килограмма мяса. А потом дополнил трапезу пятью подовыми пирогами с начинкой. Каждый из них весил примерно 400 грамм. Подовыми они назывались потому, что готовились на поду — в той части печи, где температура была особенно высокой.
Также многие слова ушедшего быта связаны с царём чайного стола — самоваром.
«Смеркалось; на столе, блистая,
Шипел вечерний самовар,
Китайский чайник нагревая;
Под ним клубился лёгкий пар».
Это отрывок из пушкинского романа «Евгений Онегин». В нём не просто так используется глагол «шипел». Раньше люди по звуку различали, на какой стадии находится процесс закипания воды, и когда нужно заваривать чай, а когда разливать по чашкам. В литературных произведениях русских классиков можно прочитать, что самовар шумел, ворковал, разговаривал, пел, свистел, клокотал, уютно посапывал. Про самовар и загадок было много. Например: «Огонь да вода, посерёдке труба».
Встречается в литературе и такое забытое выражение, как «кислые щи». У Пушкина в «Арапе Петра Великого» читаем: «А кто виноват, — сказал Гаврила Афанасьевич, напеня кружку кислых щей. — Не мы ли сами?»
Кислые щи — это вовсе не суп, а напиток, подобный квасу. И раньше он был вполне популярным, а теперь почти забыт. Однако обогатил наш язык ироничным выражением «профессор кислых щей» — о человеке, имеющем много бесполезных знаний.
Хорошо, что многие слова остаются не только в истории, но и в языке.
Все выпуски программы: Сила слова
- Что такое народная этимология
- Колобок и все-все-все, или Язык русской кухни
- Что означают имена сказочных героев
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
