Рим., 83 зач., II, 28 — III, 18.
Глава 2.
28 Ибо не тот Иудей, кто таков по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти;
29 но тот Иудей, кто внутренно таков, и то обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве: ему и похвала не от людей, но от Бога.
Глава 3.
1 Итак, какое преимущество быть Иудеем, или какая польза от обрезания?
2 Великое преимущество во всех отношениях, а наипаче в том, что им вверено слово Божие.
3 Ибо что же? если некоторые и неверны были, неверность их уничтожит ли верность Божию?
4 Никак. Бог верен, а всякий человек лжив, как написано: Ты праведен в словах Твоих и победишь в суде Твоем.
5 Если же наша неправда открывает правду Божию, то что скажем? не будет ли Бог несправедлив, когда изъявляет гнев? (говорю по человеческому рассуждению).
6 Никак. Ибо иначе как Богу судить мир?
7 Ибо, если верность Божия возвышается моею неверностью к славе Божией, за что еще меня же судить, как грешника?
8 И не делать ли нам зло, чтобы вышло добро, как некоторые злословят нас и говорят, будто мы так учим? Праведен суд на таковых.
9 Итак, что же? имеем ли мы преимущество? Нисколько. Ибо мы уже доказали, что как Иудеи, так и Еллины, все под грехом,
10 как написано: нет праведного ни одного;
11 нет разумевающего; никто не ищет Бога;
12 все совратились с пути, до одного негодны; нет делающего добро, нет ни одного.
13 Гортань их — открытый гроб; языком своим обманывают; яд аспидов на губах их.
14 Уста их полны злословия и горечи.
15 Ноги их быстры на пролитие крови;
16 разрушение и пагуба на путях их;
17 они не знают пути мира.
18 Нет страха Божия перед глазами их.
Комментирует протоиерей Павел Великанов.
Как же апостол Павел рискует, адресуя эти слова перед членами римской общины христиан, в основном обратившихся из иудеев! Ведь в сознании каждого иудея обрезание — неуничтожимое свидетельство Богоизбранности, своего рода «печать» исключительных отношений с Богом и право на преимущество по отношению ко всем другим народам! А апостол говорит про «обрезание в сердце, по духу» — да только как его распознать-то? Телесное обрезание очевидно: а вот духовное — как бы тут не обознаться? Мало ли что сам о себе человек думает!
Апостол тонко подмечает: телесное обрезание даёт «похвалу от людей» — которые таким образом чётко распознают «своего» человека среди остальных. Но если на этом всё и заканчивается — это печально. Потому что декларация своих исключительных отношений с Богом должна быть чем-то подтверждена — и в этом — главная проблема, а вовсе не в наличии или отсутствии определённого знака на теле!
Чем же мы, христиане, можем подтвердить наличие «духовного обрезания» нашего сердца — символом которого и является новозаветное обрезание — Таинство Крещения? Ведь все, крестившиеся во Христа, облекаются в Него и начинают новую жизнь — перестав быть врагами Богу и став усыновлёнными Ему через Иисуса.
Физическим, видимым знаком нашего посвящения Богу является наш нательный крестик. Надевая его, тем самым мы свидетельствуем: мы — не «безродные», никому не принадлежащие. Мы — Божьи дети! Его достояние, Ему принадлежим. И в этом — радикальное отличие нательного крестика от множества амулетов, о́берегов и символов: он играет вовсе не магическую роль, защищая от любых проблем и бед, — а роль несоизмеримо более важную. Крест — знак того, что ты — Христов, ты — не «сам по себе», а — Божий!
А вот дальше — самое важное. И Таинство Крещения, и ношение крестика сами по себе ещё не делают человека христианином — также, как посев в землю семени ещё не означает наличия урожая! Ведь даже самое дорогое, лучшее, изысканное семя можно загубить дурным обращением с ним — также и жизнь во грехе, противоположная Божественным заповедям, может сделать дар Духа, посеянный в сердце, бесплодным!
С позволения сказать, «христианскость» человека проявляется прежде всего в его отношениях с людьми. Способность принять другого — совсем не такого, как ты сам, безграничный ресурс терпения чужих немощей и слабостей, открытость сердца, отказ от манипуляций в отношениях, благодарность и лёгкость в готовности помочь — вот, наверное, краткий список самых обычных, «бытовых», добродетелей — которые мы или стараемся развивать и поддерживать, или уклоняемся от них ради иных жизненных целей.
И если мы по образу нашей жизни оказываемся решительно не таковы, какими нас хочет видеть Евангелие — вот тогда крест на груди может стать прожигающим душу насквозь обличением совести!
Чтобы этого не произошло, как же важно почаще напоминать себе, что только наши ближние и есть самый надёжный индикатор уровня нашей «христианскости!»
Святой праведный Иоанн Кронштадтский и его мать
«Маминька — святыня моя, она для меня выше, дороже, любезнее всех людей на земле; она — первая после Бога», — писал о своей матери, Феодоре Власьевне Сергиевой, святой праведный Иоанн Кронштадтский.
Будущий подвижник и чудотворец, родился 31 октября 1829 года в селе Сура Архангельской губернии. У псаломщика Ильи Михайловича Сергиева и его супруги Феодоры он был первым и долгожданным ребёнком. Мальчик появился на свет таким слабым, что родители, опасаясь за его жизнь, решили сразу же, не откладывая, окрестить малыша. Мальчика нарекли Иваном. После Таинства Крещения ребёнок вдруг порозовел, глазки его заблестели, он безмятежно улыбнулся и с тех пор пошёл на поправку.
Феодора Власьевна не отходила от сына. Укачивая маленького Ваню, она пела ему протяжные северные колыбельные и духовные стихи. А потом молилась — и Ваня засыпал под её тихий шёпот. Едва научившись ходить, Ваня всюду по пятам следовал за матерью. По утрам, крепко ухватившись за её сильную руку, он шагал в храм на Литургию. Дома, пока мама стряпала обед, тихонько сидел рядом и наблюдал, как проворно и ловко она замешивает тесто для пирогов и варит густые, ароматные щи. А когда за окнами темнело, мать зажигала масляную лампу, открывала большую, старинную книгу — Четьи-Минеи — и вслух читала жития святых. Слова выговаривала медленно, по слогам, — грамоте Феодора Власьевна обучалась недолго. И всё же именно она стала первой учительницей Вани. Когда пришло время, отец купил сыну азбуку, а мать усадила Ваню за стол и стала показывать буквы. «Долго не давалась мне эта мудрость, — вспоминал позже в своей автобиографии отец Иоанн. — Но, приученный матерью к молитве, я горячо молился Богу, чтобы Он дал мне разум. И точно пелена спала с моего ума, и я стал хорошо понимать учение».
Мать очень хотела, чтобы её сын получил хорошее образование. Когда однажды Иван обмолвился, что желал бы стать священником, Феодора Власьевна пообещала сделать всё, чтобы его мечта осуществилась. Стараниями матери, которая каждую копейку откладывала на обучение сына, в 1851 году Иван, окончив в Архангельске училище и семинарию, поступил в Петербургскую духовную академию. Именно туда пришло письмо от Феодоры Власьевны с печальным известием — скончался отец, Илья Михайлович. Потеряв кормильца, мать впала в крайнюю нужду. Чтобы поддержать её, Иван решил бросить учёбу и пойти работать. Об этом он и написал матери, а в ответ получил от неё строгий запрет покидать Академию. Ослушаться маму Иван не смел. А вскоре весьма кстати подвернулась подработка — в свободное от учёбы время Ваня стал переписывать документы. И весь свой заработок отправлял матери.
После принятия священного сана Иван, а теперь — отец Иоанн — стал служить в Андреевском соборе города Кронштадта. Вскоре о мудром, милосердном батюшке заговорили не только в Кронштадте, но и в Петербурге, а потом и по всей России. За советами и духовной поддержкой к нему обращался император Николай II. А для своей матери отец Иоанн по-прежнему оставался всё тем же любящим и послушным сыном. Он часто ездил навещать её в Архангельскую губернию. Несколько раз Феодора Власьевна приезжала к нему в Кронштадт. Об этих визитах отец Иоанн позже будет вспоминать в дневниках: «Её кроткие слова: здравствуй, дитятко, благослови, дитятко, — останутся у меня навсегда в памяти сердечной». В этих же дневниках оставит святой праведный Иоанн Кронштадтский и другие свидетельства о своей бесконечной любви к матери. На одной из страниц он напишет: «Не за красоту, не за ум, и даже не за доброе сердце, кротость и смирение уважаю и люблю я мать свою, а потому единственно, что она — моя Мать».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
«Благодарение Богу»
Вчера маме сделали операцию. Она, слава Богу, прошла успешно. Операция была достаточно сложная, и мы с папой и сестрой усердно молились о её успехе. В храме подали записки о здравии мамы и заказали специальный молебен, он так и называется «Чин молебного пения пред хирургическим действием». В молитве молебна я запомнила слова, в которых священник просит Бога укрепить руку хирурга.
И сегодня утром, когда мама уже могла поговорить со мной по телефону, она хвалила врача и его ювелирную работу. Мамин голос был слабым, но радостным. Она уже пошла на поправку.
И мне подумалось, что в случае какой-то нужды мы долго и усердно просим Господа о помощи. А получив просимое, спасибо Ему говорим как-то по-быстрому, коротко, наспех. А ведь благодарить Бога надо так же усердно, как и просить. Я позвала папу и сестру. Перед семейными иконами мы встали на молитву благодарить и прославлять Бога за Его милость к нашей семье.
Все выпуски программы Утро в прозе
6 мая. О тайной вере святой Мученицы Александры Римской
Сегодня 6 мая. День памяти Мученицы Александры Римской.
О тайной вере святой, — протоиерей Михаил Самохин.