Жил в давние времена отважный и благородный витязь, звали его Арсен. И так случилось, что в страну, где он жил, прилетел огнедышащий крылатый змей. Много зла этот разбойник творил: леса и деревни поджигал, домашних животных таскал, детей пугал.
Отправился тогда Арсен на поиски крылатого змея, чтобы с ним сразиться. Высоко в горы отправился отважный витязь, и встретил на высокогорном пастбище старого пастуха.
— Куда, сынок, путь держишь? — спрашивает чабан.
— Иду с огнедышащим змеем сразиться не на жизнь, а насмерть, — ответил ему Арсен.
— Трудное ты задумал дело, — вздохнул старик. — Не просто тебе будет одному со змеем справиться. Возьми меня в подмогу.
— Да какая от тебя в бою польза, дедушка? — засмеялся Арсен. — Ты лучше подскажи, где огнедышащий змей прячется. Может, ты где-нибудь видел его убежище?
— Иди всё время на восток, где солнце восходит, — показал рукой пастух. — Всякий раз змей с той стороны прилетает. Днём ты навряд ли змеиное логово найдёшь, ночью тоже: змей глубоко в норе спит. А вечером, когда солнце на западе будет за горы заходить, внимательно смотри вокруг. Как увидишь на востоке ещё одно зарево, значит, там огнедышащий змей резвится.
Поблагодарил Арсен старика, отправился в горы и тем же вечером отыскал логово змея.
— Выходи на бой, будем биться один на один! — сказал Арсен. — Если я одержу победу, обещай навсегда улететь из наших краёв.
— Договорились, — отвечает змей. — Но в противном случае ты, витязь, будешь моим рабом. Хорошо, что пришёл: хоть силушкой с кем-нибудь померюсь, а то не знаю, чем до сна время занять.
Достал Арсен из ножен меч, и стали они биться за змеем. Тот от ударов меча уворачивается, огнём дышит, хвостом бьёт.
Чувствует Арсен — у него от змеиного дыхания уже доспехи раскалились, пот градом катится. Но змей тоже устал и взмолился:
— Давай, витязь, перерыв сделаем, мне надо силы подкрепить.
Опустился змей на землю, опустил голову в нору и стал что-то есть. А что Арсену делать? У него с собой и нет ничего, даже глотка воды не осталось, чтобы жажду утолить. Так ведь и победит его змей...
Вдруг слышит Арсен: его из кустов знакомый пастух подзывает и протягивает кувшин с родниковой водой.
— Ты как здесь оказался, дедушка? — удивился витязь.
— А я, сынок, следом за тобой пошёл, — говорит старик. — Подумал, вдруг тебе всё-таки какая-нибудь помощь понадобится?
Победил отважный витязь Арсен в поединке змея. А ещё на всю жизнь усвоил важный урок: каким бы ты ни был сильным, а от помощи не отказывайся.
(по мотивам армянской народной сказки)
«Белые птицы»
Белые голуби в чистом весеннем небе — это очень поэтично. «На волю птичку выпускаю...» — писал Пушкин о празднике Благовещения. Однажды в Екатеринбурге я видела, как епископ открывал после праздничной службы большую клетку — и стая белоснежных птиц ринулась в небеса...
Но сейчас я живу в Переславле-Залесском, чудесном старинном городе, где сам воздух, кажется, пропитан православными традициями — однако птиц на Благовещение из клеток не выпускают. В конце утренней службы в храме на самом берегу Плещеева озера батюшка обращается к нам с проповедью. Он рассказывает о благой вести, что принёс Деве Марии Архангел Гавриил, о смирении Марии перед этой вестью, а значит — перед Богом, о грядущем Спасителе. И вот мы выходим из храма к озеру — в полной уверенности, что Господь любит каждого из нас, если пришёл в наш грешный мир. Жаль только, что птиц здесь не выпускают...
Мои размышления прерывают... птицы! Я замечаю вдруг стаю, что кружит над ледяной озёрной гладью. Неужели чайки вернулись? Нет, им рано. Пригляделась — да это голуби! Белые-белые! Откуда они? Может, из ближайшей голубятни — я знаю, тут есть недалеко... А впрочем, какая разница! Они кружат над нами — белые птицы, знак наших надежд и любви Господней. И в этом — высшая поэзия.
Все выпуски программы Утро в прозе
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.
2 мая. О духовном смысле Омовения ног Христом апостолам
Сегодня 2 мая. Церковь вспоминает Омовение ног Христом апостолам.
О духовном смысле этого события, — протоиерей Владимир Кашлюк.