«Пост со смыслом». Прот. Александр Гаврилов

Нашим собеседником был настоятель храма иконы Богородицы Неупиваемая Чаша в Санкт-Петербурге протоиерей Александр Гаврилов.

В первый день Великого поста мы размышляли, как можно прожить эти дни подготовки к Пасхе более осознанно: какие задачи стоит поставить перед собой, и что может помочь в их реализации.

Ведущий: Александр Ананьев

---

А.Ананьев:

— «Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми!

Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему!

Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения, и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков! Аминь».

Покаянную молитву, которую мы знаем все, и знаем настолько... но, как это бывает часто со словами, которые знаешь с самого детства, мы знаем настолько хорошо, что не всегда вдумываемся в каждое её слово.

Сегодня, в первый день Великого поста, у меня лично, ощущение, что преподобный Ефрем Сирин составлял её в IV веке — для нас сегодняшних. Каждый словом: уныние, любоначалие, празднословие, целомудрие, смиренномудрие, терпение... и — даруй мне зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего... вы понимаете, каждое слово — оно адресуется, здесь и сейчас, всем до единого. Поэтому, это важно. И поэтому я хочу об этом поговорить. Хотя, будет непросто.

Я приветствую в нашей студии настоятеля храма иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» в Санкт-Петербурге, дорогого моему сердцу человека — протоиерея Александра Гаврилова.

Здравствуйте, отец Александр!

О.Александр:

— Здравствуйте, здравствуйте!

А.Ананьев:

— Меня зовут Александр Ананьев.

Вы знаете, мы, на радио «Вера», слава Богу, не говорили и не говорим о политике, не говорили и не говорим об сиюминутных, актуальных сейчас, в мирском плане, вещах. А если не говорить о них сейчас, то разумнее всего было бы помолчать. Но молчать нельзя — надо говорить. Это очень важно.

Как Вам актуализация вот этой вот покаянной молитвы Ефрема Сирина — то, насколько она актуально, остро и точно звучит сейчас? Так было всегда, или это, действительно, такой момент сегодняшнего дня?

О.Александр:

— Мне кажется, человек не меняется, сам по себе, и, поэтому, она всегда будет актуальная.

Я вспоминаю те годы, когда мы опять в пост её начинали — и разбирать, и молиться ею, этой молитвой, и у меня всегда было такое ощущение, что, вот, пост закончится, а я, всё равно, буду в этой молитве находиться, и, всё равно, буду этой молитвой молиться. Потому, что она... вот... очень по всем граням проходится, и — некий, такой, чек-лист, с которым надо сверяться и утром и вечером.

Ну, потом, как всегда — пост прошёл, бытовуха засасывает, эта молитва остаётся только иногда, потом она перестаёт вообще звучать, порой, а потом, когда она, как свежий глоток воздуха, опять выходит на поверхность, и опять видна её актуализация.

Мне кажется, всегда так будет. И всегда так было. Вот, с IV века, да, ничуть не изменилось.

А.Ананьев:

— Чем, вот, этот Великий пост, его начало, в духовном отношении, отличается для нас — для Вас, для меня, для Ваших прихожан, для Ваших друзей — от Великого поста прошлого года? И я, вот, сейчас — именно в духовном плане, учитывая наше состояние — тревожное, беспокойное, неуверенное, в каком-то смысле, даже паническое...

О.Александр:

— Так, мне, вот, и кажется, что страхами и отличается. У нас же так вот интересно всегда получается, что, когда всё хорошо, мы — такие мастаки Богу молиться, размышлять, философствовать, применять какие-то теории — и к Богу, и к себе... вот... и, как только становится, действительно, тяжело и страшно, и непонятно, то... вот... вера — сразу же начинает колебаться. И, вот, здесь, вот, вера, на мой взгляд, разделяется... ну, как бы... на две части. На часть, когда я чувствую веру, и на часть, когда я делаю по вере.

То есть, вот... мне кажется, если веру рассматривать, как бы, двухсоставною — чувства и дела — то... оно всё колеблется. И чувство колеблется — потому, что... вот... всегда Господь не оставлял, а здесь, вот... а вдруг оставит? Ощущение. Хотя, мозг и говорит: «Почему Он оставит? Он же любит, Он же... как-то... что-то... И, с другой стороны, факты — вот, отсутствие благодарности Богу, очень много осуждения, злости, гнева, каких-то, прям, вещей сверх... сверх... а, с другой стороны, всё равно, они понятны. Они понятны потому, что... ну... люди имеют право сейчас на такие ощущения и чувства, и мысли, и слова... и, вот... имеют, и не имеют... да? Имеют, и не имеют.

И, вот... показывается, наверное, сейчас любому человеку, кто вот в этих ситуациях находится, и сложность — как, вот, Богу молиться, и благодарить?

У меня даже, знаете, был такой момент — сделать небольшой такой... курс, не курс... по благодарностям Богу. Вот, сейчас, когда тяжело — сделать такие благодарности Богу. И, вот, пришлось отказаться от этой истории, от этой идеи, от этого... какого-то... мероприятия — ну... потому, что люди становятся ещё озлобленней, когда им говоришь про благодарности. Хотя, по идее, благодарности должны быть всегда, всегда, всегда — и когда хорошо, и когда плохо. Вот...

И было такое некое заявление, что благодарности может устраивать официально тот, кому очень плохо. А если тебе легче, чем другим, то говорить про благодарности Богу — это некое кощунство.

Ну, в общем, короче... озлобленность, озлобленность... в общем, убрал я эти благодарности.

А.Ананьев:

— Какая неожиданная мысль! То есть, если тебе плохо, благодарить Бога можно, нужно и легко. А если тебе хорошо, это — неуместно, получается?

О.Александр:

— Вот... люди, которые сейчас в очень тяжёлом душевном состоянии, они начинают вот эти вещи предъявлять, да... или, как это сказать: «Конечно, вам хорошо благодарить Бога, когда всё хорошо! А, вот, нам благодарить Бога — это... вот... тяжело».

И, в результате, такой момент. Вот, я сейчас хочу делать какие-то благие дела — как я их думаю. Но, если я их делаю, и люди ещё сильней озлобливаются, то — делаю ли я правильно эти добрые дела? Или нужно сейчас побыть в молчании — кого-то обнять, кого-то молча... как-то, вот... просто посидеть, выслушать, или поплакать с ним?

Мне кажется, вот, эта ситуация сегодняшнего поста — она даёт новые грани в духовности вообще. Потому, что, по большому счёту, многие из нас... вот, я, в том числе, рассуждал, всё-таки, о духовности с позиции, когда всё здорово и замечательно. То есть, сидишь себе... там... кушаешь... на солнышко смотришь... и — рассуждаешь о духовности.

А, вот, этот пост, который сейчас начинается — мне кажется, это будет такой опыт, именно, духовности другой. Да? Вообще, другой, другой духовности.

А.Ананьев:

— Вообще, всё меняется... знаете, в каком плане? Меня же окружает очень много... замечательных людей из того, что я называю — полушутя, полусерьёзно — прошлой жизнью. Из той жизни, которая была у меня до воцерковления. Потому, что, после воцерковления 4 года назад, как Вы понимаете, круг моего общения изменился... ну, я не знаю... процентов на девяносто, точно. Многие из тех, кто окружал меня до моего крещения, они как-то... отошли. Они — смутились и замолчали. Я их сейчас не вижу. Но... мы, всё равно, друг за другом наблюдаем... как-то... поздравляем друг друга с праздниками в социальных сетях.

Я сейчас смотрю на то, что они делают, слушаю, что они говорят, и понимаю, что они — люди, далёкие от Церкви, декларирующие свой... какой-то... атеизм современный, такой, ХХI века — они все обращаются к Богу. Это — вера? Или это — просто страх?

О.Александр:

— Ну, вот... здесь так не хочется быть судьёй этих всех историй! Потому, что... вот... наблюдая за своими воспитанниками, по поводу вот этого слова интересного «вера», просто, вот, так, слушая старших товарищей — это что-то такое, что... по факту... человеку оценивающему — ему не познать. Потому, что где-то кто-то что-то сказал, и вот это семечко — оно осталось в душе. И потом жизнь — как-то взращивает это семечко. Просто, у того, у кого больше поливалось водой, у того, у кого больше удобрялось, оно быстрее проросло.

Чем поливалось? Порой, страхами... порой, наоборот, чудесами какими-то... порой, тяжелейшими ситуациями. Не получается прийти к Богу... вот... в радости и улыбках. Хотя, хотелось бы, да? То есть, теоретически, хотелось бы увидеть этот прекрасный мир, и понять, что: «Ничего себе! Неужели я думаю, что его создал взрыв? Нет, наверное, его создал Любящий Разум!» — и, вот, так вот поверить в Бога. Вот, хотелось бы.

Но, как показывает моя практика, в Бога люди начинают верить, когда страшно, когда тяжело, когда ресурсная база полностью исчерпана, и нужно дальше как-то жить, и куда-то стремиться... а своих уже ресурсов не хватает — и надо обратиться, вот, к Божьему ресурсу.

То есть, большинство, мне кажется, приходит к Богу, когда всё плохо.

А.Ананьев:

— Именно так! Именно так было у меня. Именно так было у меня 4 года назад. Не настолько предельно драматичной была ситуация, как сейчас, но жизнь казалась разрушенной полностью, и надо было что-то делать с этой моей жизнью, чтобы хоть как-то спастись. Вы абсолютно правы, отец Александр — это, действительно, так.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

— «Вопросы неофита» на светлом радио — в первый день Великого поста.

Я, Александр Ананьев, беседую сегодня с настоятелем храма иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» в Санкт-Петербурге протоиереем Александром Гавриловым. Говорим мы сегодня, конечно же, о начале Великого поста.

И, по большому счёту, задача, которую я ставлю перед собой — это... можно, отец Александр, я скажу: составление todo-листа — списка того, что важно и нужно сделать. И — где найти помощь в составлении этого списка. Вот, так сформулирую задачу нашей сегодняшней программы «Вопросы неофита».

Вообще, насколько уместно... вот... ну, знаете... когда ты начинаешь какое-то дело, ты, всё равно, составляешь какой-то алгоритм, подходишь к нему прагматически как-то... насколько уместен такой подход — расчётливый, осознанный — в отношении Великого поста? Меня несколько смущает такой, знаете... трезвый и расчётливый подход.

О.Александр:

— Вот, так вот интересно, когда... опять же, это всё хорошо... семья, есть некое предсказание будущего, некая стабильность в зарплате, в поездках до работы, в магазинчики, в которые семья заходит — ну... такое... некое благоденствие... то, когда люди в таком благоденствии слышат о очередном посте — допустим, Великом посте, или... там... Успенском... неважно, каком... слышат о том, что есть некая возможность сходить в храм в Воскресенье — то это всё воспринимается, вот, на мой взгляд, большинством людей, как некая... ну... такая... игра-сказка, в которую... вроде, как, я православный... неплохо бы поиграть. Потому, что... всё это воспринимается каким-то... вот... каким-то таким... старым... бытовым... «А, канон Андрея Критского — ну, слышал о таком! На лыжах пойду покатаюсь, ну, и, если будет возможность, зайду, наверное, в храм, послушаю там что-то... А, про пост говорили? Ну, вот, что-то... в холодильнике ещё куча мяса... надо бы, наверное, доесть на первых неделях, чтобы там... вот...»

То есть, вот, в благоденствии — вся эта тематика воспринимается большинством, на мой взгляд, как некая допфункция. Как, вот, в институтах говорят — факультатив. Который — можно посещать, можно не посещать...

Я сейчас вспоминаю такой кусочек интересный из книжек Паисия Святогорца... если кто-то из слушателей читал, там такие у нас замечательные издания, пять томов, белого цвета такие книжечки, Паисий Святогорец — про него записи. И, вот, там была такая интересная штука.

К нему, однажды, приезжает отец... ну, мужчина, являющийся отцом ребёнка. Где-то в Америке у него... значит... какая-то очень сложная операция, и врачи говорят: «Слушай, отец... ну, как бы... в принципе, шансов нету. Но чудо, наверное, может быть».

И, вот, он летит на Афон, через тридевять земель, находит Паисия Святогорца, и просит его.

Паисий Святогорец берёт пост на эту молитву, и говорит: «Ну, хорошо. Я буду молиться — не буду пить воды».

Вот, для зрителя «как бы благоденствия», для «факультативного» пользователя — это не те размышления. «Ну, у кого-то горе... ну, кто-то из отцов будет молиться и не пить воды — поститься целый день. Ну, как бы... забавно. Интересно. Расскажу другим. Ну, да... как бы... факультатив оказался интересным».

А для тех-то ребят... для отца... это же был не факультатив. И — для ребёночка, лежащего под операционным ножом, тоже не факультатив. И, вот, умение Паисия Святогорца это тоже воспринимать, как не факультатив — чужое горе — это тоже такой... очень... великий уровень, на мой взгляд, любви.

Вот, проходит время — и нас ставят, в принципе, в такое же положение. То есть, мы оказываемся вдруг не на факультативе... вообще не на факультативе. То есть, оказывается, что ресурсная база наша — она вообще не ресурсная. То есть, мы никак не можем повлиять на какие-то вещи. Мы не можем своими силами защитить своего ребёнка, или друга, или брата. То есть, вдруг становится... пелена уходит, и становится ясно, что: если не Бог, то кто? Вот.

И вспоминаются слова Паисия Святогорца про пост. И уже хочется попоститься нормально, и уже хочется помолиться нормально. И уже такая мысль, поедет ли кто-то кататься на лыжах, или пойдёт в храм — почитать, послушать, помолиться каноном Андрея Критского на Первой неделе...

То есть, мне кажется, что этот пост будет... ну, скажем так... пост-пост, в глобальном смысле слова. В смысле слова молитвы, в смысле слова переоценки ценностей своих, в смысле попыток молитву Ефрема Сирина повесить везде-везде-везде, и постоянно с ней быть... вот... в смысле глубокого погружения в духовность, в обращение к Богу.

Ну, то есть, я думаю, что... этот пост очень особенный... особенно для нас, вот, да? Для нас.

А.Ананьев:

— Это правда. Я, кстати, знаете, хотел даже начать программу... выпало у меня из головы... с благодарности в адрес священникам — всем священникам Русской Православной Церкви, которые своей вот этой позицией, своей службой — сродни... знаете... работе врачей, которые делают своё дело, лечат, и не разбирают, кто прав, кто виноват, кто есть кто — просто помогают всем. И говорят ровно то, что человеку нужно сейчас услышать. Не осуждают. Не дают оценку. А просто несут свою службу.

Мы с женой вывели очень важный для нас принцип, которого не знали раньше... ну, ещё недавно мы его не знали. А, на самом деле, очень важный принцип, и, я думаю даже, кому-то, кто нас сейчас слушает, это будет полезно. По крайней мере, вот, в общении с моими родителями сейчас это очень важно.

Если тебе нечего сказать хорошего, не говори ничего. Если то, что ты скажешь, плохое — промолчи. Очень простой принцип. Неважно, что это плохое — просто промолчи. Если можешь помочь, помоги. Если можешь поддержать, поддержи. Если можешь заставить улыбнуться, заставь. Но не говори ничего плохого. Даже если это плохое — правда, на твой взгляд. Даже если это плохое должно прозвучать, на твой взгляд. Вот, в терапевтическом плане — про-мол-чи.

Наверное, позиция не без изъяна, отец Александр, но вот для нас она сейчас — работает. Для нас с женой она сейчас — актуальна.

О.Александр:

— Ну, да, я соглашусь, конечно, с этой темой. Потому, что... всегда хочется всунуть свои 3 копейки куда-то, хотя потом, если разобрать вот эту тягу всунуть какие-то оценки, размышления, то там, кроме тщеславия, ничего нет, кроме боли, ничего нет, кроме каких-то, вот, непонятных позывов своей гордыни, ничего нету. И, плюс — отсутствие информации чёткой тоже, и взгляды получаются кособокие у всех, односторонние... Поэтому, конечно, лучше промолчать в этой всей теме, и... ну... и просто помогать. Просто обнимать, просто говорить: «Давай, вместе помолимся Богу... давай, вместе как-то сейчас поблагодарим за то, что есть, и за то, что было...» — ну, да... это, такой, хороший уровень.

Я и говорю, что, вот... сейчас пост покажет нам совсем другой уровень духовности... совсем другой.

А.Ананьев:

— Я наблюдаю за Вашим служением, за Вашей работой, и обратил внимание на то, что, уже продолжительное время, Вы, вместе со своими коллегами, друзьями, соратниками из реабилитационного центра «Крылья», из центра «Ручей» проводите, своего рода... ну, вот, как это правильно назвать... онлайн-курсы психологической поддержки, борьбы со страхами, борьбы с неуверенностью и паникой... вот, это проходит регулярно. Что это такое? И с какими, самое главное... вот... с какими запросами к вам обращаются? Обращается же сейчас к вам очень много людей.

О.Александр:

— Да, такой вот интересный пошёл... пошло такое служение... или... такая, вот, интересная деятельность, когда люди... ну, то есть, изначально всё началось с зависимых людей, и со-зависимых — то бишь, с их родственников, а, постепенно, всё это вылилось в какие-то насущные проблемы.

Вот... мы, каждый раз, делаем такой... некий... ну, называется так модно, хотя, действительно, метафора очень похожая... такой марафон «Дитя Бога». Вот, он сейчас планировался на Великий пост, и... образовательный марафон, с кучей интересных отцов таких, прям, замечательных, друзей, которые знают своё дело по каждой дисциплине.

А, вот, сейчас я понимаю, что какие-то части этого марафона надо будет менять на более актуальные. И... вот... вот, о чём Вы говорите — и тревожность... вот, это вот... то есть... ну, по большому счёту... страх, а по большому счёту, недоверие Богу.

Почему — недоверие Богу? Да, потому, что мало молимся, мало читаем Священное Писание, мало читаем святых отцов. Недоверие Богу.

Вот. Второй момент — отсутствие благодарностей за то, что было. Мы очень часто любим благодарить за то, что есть. А, на мой взгляд, более глубокий уровень духовности — это благодарить за то, что было. И, вот, я сейчас думаю, что наш курс вот этот — просветительский, образовательный по духовности — он будет немножечко ещё меняться. То есть, помимо изучения постовых текстов Ветхого Завета ( Книги Бытия ), Нового Завета... там... Евангельские какие-то вещи... именно, будем делать насущную проблему — будем учиться благодарить, будем учиться уходить от тревоги от этой всей, будем учиться молиться... и, мне кажется, что этот курс будет очень благодатный, потому, что людей не надо будет заставлять, и не надо будет... вот... свои мысли всовывать в человека, у которого «всё хорошо», и который хочет в Великий пост покататься на лыжах. Мне кажется, это будет очень полезно и благодатно для всех участников — и для нас, священников, кто, как спикеры, выступают — каждый со своим, и для тех, кто пойдёт с нами этот путь до Пасхи. Мне кажется, это будет какой-то очень... очень полезная вещь.

А.Ананьев:

— Мы обязательно ещё поговорим о том, как присоединиться к этому марафону. Пока — скажите, вот, чтобы у людей, которые нас сейчас слушают, была возможность заглянуть, и, слушая программу «Вопросы неофита», ещё и посмотреть, что это за марафон, и как к нему присоединиться. Где можно почитать о нём, где его можно найти?

О.Александр:

— «Крылья»... надо искать реабилитационный центр «Крылья»... моя страница в Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)... страницы тех отцов, кто там сейчас будет — это отец Олег Стеняев, Сергей Комаров... кто ещё... из таких... блогеров популярных... вот, эти два — точно, многими слышимые... у меня на странице... ну, везде будут ссылки на «Дитя Бога»... называться будет «Дитя Бога» курс...

А.Ананьев:

— Марафон «Дитя Бога», реабилитационный центр «Крылья», сайт rckrylia.ru — заходите посмотреть.

Мы пока уходим на короткую паузу — у нас полезная информация на светлом радио, а через минуту — вернёмся к нашему разговору.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

— «Вопросы неофита» в первый день Великого поста.

Я, Александр Ананьев, беседую с настоятелем храма иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» в Санкт-Петербурге протоиереем Александром Гавриловым. Благодаря которому... вот... и ему, и реабилитационному центру «Крылья» православный журнал «Фома» начал выпускать потрясающие, на мой взгляд... ну, и по оценке наших зрителей, которых уже... так... десятки тысяч... видеоподкаст — страница на канале журнала «Фома», которая называется «Что будем делать».

Я и моя жена, Алла Митрофанова, при помощи отца Александра, при помощи психолога реабилитационного центра «Крылья» прекрасной Кристины Курочки, разбираем, какие преграды стоят между мужем и женой, между родителями и детьми, между нами и нашим счастьем, миром и спокойствием, между нами, наконец, и Богом. И это — не какая-то демагогия, или — просто какие-то рассуждения. Очень структурный, очень точный, что для меня было открытием — очень болезненный разбор причин, по которым мы совершаем те или иные ошибки, просчёты, провалы.

Ну... вот... у нас с женой, слава Богу, всё в порядке. Мы любим друг друга, у нас много общего. Но... вы можете себе представить? Даже я, благодаря Вам, отец Александр, несколько раз, буквально, морщился от неприятного ощущения, что я очень неправ в каких-то вещах. И если я это не начну менять, то... как Вы сказали однажды... меня это очень сильно зацепило: «Если ты сидишь на диване ровно, и думаешь, что у тебя всё хорошо — у тебя уже всё плохо. Потому, что надо начинать уже действовать сейчас — потом, просто, будет поздно». А что такое «потом будет поздно» — к сожалению, мы все это... ну... чувствуем сейчас, очень хорошо чувствуем.

В двух словах: по какому алгоритму, по какому плану действуете вы в своём марафоне? Я спрашиваю это не для того, чтобы рассказать о марафоне — нет. Я спрашиваю это для того, чтобы вот это лекало, вот эту схему, вот эту структуру — попробовать предложить нашим слушателям, и мне лично, наложить на свою собственную работу вот этим Великим постом. Потому, что, зная Вашу способность структурировать... вот... человека... по возможности... поскольку, мы понимаем, что все — разные, и сколько бы типажей мы ни назвали, всё равно, чистого типажа там мы не подберём никогда, но, тем не менее... вот, какой план, какая структура, что делать?

О.Александр:

— Очень важный момент, на мой взгляд, который касается молитвы.

Никогда, вот, в храме не слышали такую интересную фразу, которую редко кто... замечает, как она звучит?

Вот... служба заканчивается, все подходят к Кресту, и священник, как правило, говорит: «А теперь — выслушаем молитвы по Святом Причащении...» — вот... помните такую фразу?

А.Ананьев:

— Конечно, конечно...

О.Александр:

— Вот... с этого всё начинается.

«Выслушаем молитву по Святому Причащению...» — «выслушаем», да? Я хочу подчеркнуть слово «выслушаем». То есть, когда у меня всё классно, хорошо, замечательно, я просто слушаю — я не молюсь. Я просто слушаю, как кто-то читает, я размышляю о чём-то своём, перебираю какие-то дела, которые будут у меня сегодня, завтра, послезавтра... и нахожусь в каком-то некоем периодическом слышании того, что происходит в храме.

Вот... на мой взгляд, это — одна из самых сложных вещей, ошибочных вещей, тяжёлых вещей, к которым мы привыкаем, и потом с ней очень сложно распрощаться. Потому, что «слушать молитвы» и «молиться» — это две разные вещи. И то, что я бы предложил сейчас всем в Великом посту — это учиться молиться.

А что значит тогда «учиться молиться»?

Ну, молитва — это разговор с Богом. Но, если это разговор с Богом, надо, в первую очередь... вот... Вот, мы сейчас, вот, беседуем, и... как, вот, Вы строите свою фразу? Вы говорите: «Отец Александр»... потом запятая... и вот — начинаете свой какой-то вопрос. То есть, первое правило коммуникации говорит о том, что человека, с которым я беседую, надо правильно назвать.

Вот, Вы говорите: «Отец Александр»... То есть, если бы Вы сказали, там: «Отец Василий...» — то это было бы как-то, наверное, не совсем... да? То есть, я-то, может быть, и ничего бы не сказал, но внутри, всё равно бы, что-то шевельнулось.

И... всё равно, есть некий этикет. Там... мы говорим «батюшка» в храме... мы говорим «отец»... ну... «отче»... что-то мы говорим, да? И когда, допустим, кто-то меня называет «Александр Николаевич», я не против, с одной стороны, но, где-то внутри, я понимаю, что человек — не из нашей среды, и... вот... как-то... не то, что смущаюсь... но что-то происходит в моей душе. Нерадостное. То есть... вот... как назвать? И очень мало кто задумывается, как назвать Бога.

Ну... как бы... «Бог». Но «Бог» — это же, по большому счёту, должность! То есть, если бы Вы сейчас сказали: «Священник, ответьте нам на вопрос... то-то, то-то, то-то...» — это, вроде, как бы, правильно, но, с другой стороны, как-то странно, да?

Вот. Как назвать Бога? Как Его назвать? С одной стороны. А, с другой стороны, тот, кто побольше в вере, понимает, что — Их Трое.

Как назвать Сына? Ну, допустим, Иисус. Его звали Иисус. Удобно мне говорить «Иисус»? Или, удобно мне сказать «Брат»? Или, удобно мне сказать «Сын Божий»? Вот... как мне удобно?

А Святой Дух — вообще, сложная история. С одной стороны, Святой Дух, в русском оригинале, это — мужского рода. В греческом оригинале — женского рода. И вся совокупность Святого Духа — это женский род. Вот. Но у нас, вроде как, Божия Матерь — мама, женский род.

И, вот, оказывается, что мы, порой, даже начало молитвы — перед запятой... вот... отец Александр, запятая... мы, оказывается, не задумываемся, как назвать Отца, как назвать Сына, как назвать Святого Духа. Не говоря уже о том, что — не послушать, а помолиться.

Вот... и мы разбираем молитву «Отче наш», которую знают все, но не знает никто. Это, прям... так интересно, и печально. Потому, что все ею молятся, как минимум, два раза в день, а, по факту, получается — никто не молится, а тараторят... и... происходит всё... в таком плане... тыр-тыр-тыр-тыр-тыр... что сказал-то? Ты — понял, что сказал-то? Или — не понял, что сказал? Да?

И, вот, допустим, такая фраза: «Да будет воля Твоя, как на Небе, так и на земле...» — а готов ли каждый из нас, вот, согласиться с тем, что будет воля не моя, а Твоя, Господи? Вот, по-честному, да? По-честному.

Мы же не знаем... вот, сейчас — взять эти события, которые всех тревожат и коснулись — мы же не знаем, к чему они приведут.

Но... если говорить, допустим, о Великой Отечественной войне — сколько людей стало верующими... ну... какие-то ещё были события... и, вот... Господи, а Твоя ли это воля? А я согласен ли с этой волей? А готов ли я — на эту волю? Или я хочу, чтоб мой сценарий проходил, а не Твой? И так говорит — и один человек, и другой человек, совершенно ему противоположный, и третий человек может молиться этой же молитвой, и хотеть своего, а не Божьего.

А, вот, если бы мы все вместе молились, и хотели — Божьего... были бы сегодняшние события, или не были бы? Может, не было бы...

В общем... даже молитву «Отче наш», которую мы будем разбирать все два месяца — восемь недель — представляете... оказывается, её можно разбирать восемь недель, и уходить в глубину, и молиться. А не... десять секунд. Оказывается... вот... не со всем я согласен в этой молитве... да и не готов я, Господи, чтобы Твоя воля была! Хочу, чтоб моя воля была. И не хочу я, чтоб Твоё имя святилось, Господи! Я хочу, чтоб моё имя святилось. Чё это, Твоё имя? Твоё имя... оно и так святится. Я хочу, чтобы моё святилось. Вот... И насущный хлеб не нравится мне, Господи! Я хочу свой насущный хлеб, а не Твой насущный хлеб. Вот...

Ну, то есть... там очень интересно... Когда не послушаем молитву, а помолимся молитвой.

И, вот, благодарности тоже, да... вот, это структурирование благодарностей. Просто поблагодарить...

Многим даёшь задание: напиши сто благодарностей Богу — и люди не могут. Сто благодарностей людям — и у людей не получается.

А.Ананьев:

— Погодите... сто благодарностей — это не метафора? Это — реальный список, который Вы предлагаете людям составить?

О.Александр:

— Да... да...

Ну, представляете, вот... вот, мы сейчас с Вами — уже взрослые ребята. То есть, нам много лет. Но сколько Господь проявлял Себя в нашей жизни? Ну... секстилльоны раз! А нам нужно вспомнить только сто. Только сто, в которых... вот... замечательные, хорошие, которые, увидев ещё раз, осмыслив ещё раз... дадут мне мотивацию сегодня помолиться, а не на лыжах покататься.

А мы же не молимся Богу потому, что... «успеем»... «не так важно»... Но если я... вот, представляете, если я увижу сейчас человека... вот, давайте, такую метафору, Саша, приведём.

Вот, есть человек... конкретно, у Вас, есть человек, который Вам очень сильно помог в жизни — сто раз! Ну, давайте, так — 50 раз. Вот, Вы знаете 50 благодарностей этому человеку. И он — приезжает в Москву, на один день. Вот, захотите Вы с ним увидеться — для того, чтобы просто его обнять? Или, у Вас будут... другие планы? 50 благодарностей, да? Понимаете, да?

А мы забываем про то, что Господь для нас делает очень много, и у нас — нет на Него времени.

И одно из заданий — самых первых: помолись Богу пять минут. Но — помолись, а не «прочитай». Мы же, там, читаем утренние и вечерние молитвы... тыр-тыр-тыр-тыр-тыр... а здесь — нет, помолись Богу пять минут. Вот, побудь с Богом... И людям — очень сложно. Очень сложно с Тем, Кто дал им всё, а не сто каких-то вещей... сложно уделить Ему пять минут в день. Это, прям, катастрофично.

Причём, у нас на марафоне люди — не неофиты, у нас люди со стажем, скажем так — и десять лет, и двадцать, и тридцать. И, оказывается, протараторить утреннее правило — легко, а помолиться пять минут — очень сложно.

А.Ананьев:

— По поводу человека, который сделал для меня 50 добрых дел, и на один день приехал в Москву — вот, Вы сейчас спросили, а я задал себе вопрос — а я сорвался бы, я бы побежал к нему, просто, чтобы обнять? И, если попытаться честно ответить на этот вопрос... я не знаю. Я не знаю...

Скорее всего... ну... были такие случаи, и приезжали такие люди. И, очень часто, у меня были дела, мы созванивались, я говорил: «Как здорово, что ты приехал! Посмотрим, как получится...» — и не приезжал. Увы, неблагодарность — она где-то вшита в ДНК-код какой-то... это... с этим надо что-то делать.

Да, это даже и не вопрос... это — так... мне надо было это сказать. Мне надо было это сказать, чтобы обращать на это внимание. И, может быть, это моё замечание — оно поможет и ещё кому-то тоже оценить себя, оценить свою способность сказать «спасибо» не по телефону или в мессенджере, а реально приехать в Аэропорт, встретить человека, обнять и сказать: «Как я счастлив, что ты приехал, хотя бы, на один день!»

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

— «Вопросы неофита» на светлом радио.

Сегодня мы беседуем с настоятелем храма иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» в Санкт-Петербурге протоиереем Александром Гавриловым. Говорим о том, по большому счёту, какие задачи можно и нужно поставить перед собой перед этим Великим постом, что нужно сделать в каждый Великий пост, а в этот — особенно, и в первую очередь.

Вы сейчас отметили два важных пункта — научиться молиться, насколько это возможно, за время Великого поста, по-настоящему, не тараторя, понимая смысл каждого слова — все смыслы каждого слова, произносимого тобой, и — о благодарности. О структурировании благодарности, об умении благодарить, о важности благодарности.

Вот, смотрите, наши слушатели сейчас приняли эту информацию, и говорят: «Так, хорошо... это, правда, очень важно — сегодня первый день Великого поста...» Как бы поступил я на месте наших слушателей? Опять же, буду откровенен. Я бы сказал: «Да, это важно. Значит, сегодня вечером, я... как все наши уснут, домашние дела сделаю, и пойду в самое тихое место... где у меня самое тикое место? На кухне. Сяду, и начну учиться молиться... там... буду читать... пытаться молиться... составлю список того, за что я благодарю Бога...» — это будет работать, или...

Я почему спрашиваю... мне сразу пришёл в голову вот такой пример. Вот, у человека заболел зуб... сзади там... и он говорит: «Надо что-то с этим делать! Вот, вечером закончу домашние дела, пойду на кухню, и постараюсь как-то решить эту проблему...»

Можно ли самому научиться молиться? Можно ли самому научиться благодарить? Можно ли самому, своими силами, в одиночестве, сделать хоть что-нибудь?

О.Александр:

— Теоретически, я думаю, наверное, ответ положительный. Но... мы же всегда прибегаем к некому учительству. То есть, чтобы не тратить очень много времени на ошибки, на какие-то свои долгие исследования, есть такой очень хороший, замечательный инструмент под названием «впередиидущий» — тот человек, который уже проходил какой-то кусочек этого пути, уже над этим размышлял, и можно взять его опыт.

Ну, если говорить, допустим, опять же, про нас... я помню, как, примерно, 20 лет назад, мы начали эти вещи. Почему мы их начали? Я, когда рукополагался, я уже... лет, наверное, пятнадцать был алтарником, ходил в храм, что-то знал, естественно, читал... ну... семинария, там... то есть... ну, типа, что-то понимаю — считал я в своей голове.

Но, вот, благодаря служению с наркоманами — это сейчас я понимаю, как Господь был милостив, засунув меня вот в эту... некую... нишу, вот в этот сегмент. Потому, что, на тот момент, я как-то роптал. То есть, где — я, где — наркоманы...

А чем хороши наркоманы? Наркоманы задают тупые вопросы. А на тупые вопросы нету ответов.

То есть, ты знаешь, что, вот, Тело Христово... Причастие... а он говорит: «А что это такое? А почему? А — как? А что значит — молиться? А для чего? А почему?» — и то, что, как бы, думалось, что я понимаю, оказывалось, что...

А, вот, правда! Вот, он задаёт совершенно тупой, прямой, откровенный вопрос — и надо на него прямо, откровенно ответить... вот... это же базовые понятия — молитва, пост... зачем пост? Зачем молитва? Зачем Причастие? Зачем исповедь? Зачем внутренняя молитва? А почему — такие молитвы? А почему — не сякие? А почему утром надо молиться, а... там... не днём?

И, в результате этих, вот, самых простых вопросов, поиск этих ответов — двадцать лет, да, — рождает такие интересные курсы, семинары... модное слово — марафоны.

То есть, конечно же, теоретически, можно научиться благодарить, научиться молиться, но когда есть некая выжимка святых отцов, опыт старших товарищей и священнослужителей, опыт своей, допустим, работы с зависимыми — 20 лет, то, конечно же, для обычного человека это будет намного быстрее, и интересней, намного... ну, скажем так... совокупней в результате, чем если самому добиваться.

И, вот, здесь, вот, как мне сейчас кажется, такая, тоже удивительная мысль, которая сразу не приходила — мы соединяем всё. Мы соединяем Ветхий Завет, и его обсуждает один из прекраснейших священников нашей Церкви — отец Олег Стеняев. Мы изучаем Новый Завет. Мы изучаем Историю Церкви. Причём, мы её изучаем с преподавателями семинарии, со священниками, которые в этом всём уже долго поднаторели.

То есть, вот... есть такая фраза... может, Александр, Вы слышали её: каждый автор пишет ту книгу, которую не прочитал, но хотел бы прочитать.

А.Ананьев:

— Да, да, именно так.

О.Александр:

— И каждый режиссёр снимает тот фильм, который бы хотел сам посмотреть. И, мне кажется, что, вот, то, что создаётся сейчас, среди отцов, вот, этим мероприятием — это то, что, наверное, в первую очередь, необходимо нам самим. Потому, что... за массой Богослужений теряется... такая... осознанность, что ли. То есть, тыр-тыр-тыр... идёт очень быстро... и забываешь... Вот, «Господи, помилуй!» — все тараторят... а что значит «Господи, помилуй!»? Что это значит? Ведь, в одном из переводов, это: «Господи, пожалей меня... пожалей... приголубь меня... побудь со мной!» А... когда подумать-то про это? Ведь... одна ектенья сменяет другую ектенью, всё идёт по плану, хор поёт... всё должно уложиться в какой-то срок, время. Потом будут мероприятия — такое, такое и такое... надо всё успеть... потом панихида... потом молебен... потом вечернее Богослужение... потом побежал домой... А, вот, встать... так, вот, да?... раздвинуть время, и сказать: «Господи, пожалей меня... пожалей меня, пожалуйста...» — это же осознанность, и её... так... очень мало. Поэтому, мы и не молимся о любви... вот... к сожалению. И, порой, поэтому, бывают такие страшные времена.

А.Ананьев:

— Я не знаю, осознаёте ли Вы важность того, что сейчас сказали... уверен, что осознаёте... но я хотел бы это подчеркнуть: мы соединяем всё. Старый и Новый Заветы, историю, людей друг с другом, и людей с Богом. Мы соединяем всё — это то, чего нам не хватает. На всех уровнях. Начиная от внутрисемейных отношений мужа и жены, заканчивая глобальными межгосударственными мировыми.

Всё хорошо, отец Александр. Но вот вопрос. Вы говорите о том, чтобы слушать, смотреть на впереди идущего, на опытных отцов, на тех, кто пишет книги и говорит правильные вещи, но есть вот какой момент: духовный опыт и духовный путь у всех — разный. История у всех разная. Анамнез у всех разный. Что мне даст опыт другого человека, если у меня свой путь, и такого, как у меня, нет ни у кого?

О.Александр:

— Вы знаете... вот, год назад, мы с семьёй и командой «Крыльев» ходили на Эльбрус. Покоряли Эльбрус. Зашли, прям, на самый пик, постояли там, пофоткались. И, чтобы это сделать, у нас был... ну, скажем так... поводырь — инструктор, который нам внизу объяснял какие-то вещи... какие-то вещи объяснял нам с амуницией... говорил о том, что не надо брать «Сникерсы», а надо брать «Марсы» — потому, что орешки там очень сильно замерзают, и их там не раскусишь. Надо брать «Пепси-колу», чтобы поднять уровень сахара в крови. И, вот, эти вещи — это его был путь, но, благодаря ему, мы не погибли там, добрались до верха, постояли, порадовались, и спустились вниз.

Наверное, следующий свой подъём, я тоже сделаю с инструктором. И, наверное, ещё следующий подъём я сделаю с инструктором. А, вот, потом, наверное, я пойду какой-то, может быть, другой дорогой — более интересной, более лёгкой, или более тяжёлой.

Вот, мне кажется, так же и в жизни происходит. Мы все приходим через какого-то батюшку, через какого-то, порой, просто церковного служителя — диакона, там, или монаха, и, поначалу, берём его, как некоего поводыря, чтобы он нам что-то... вот... показал своё. С чем-то мы согласны, с чем-то мы не согласны... он идёт быстро, или он идёт медленно... он идёт смеясь, или грустя... а потом, всё равно, происходит некая сепарация от чужого опыта. Это, как говорил Антоний Сурожский про молитву, что, сначала... он делал, такую, некую метафору с самолётом и взлётным полем — что сначала надо пользоваться чужими молитвами. Это — как самолёт, который разгоняется по асфальту этому, по этой дороге. А потом, когда самолёт взлетел, он уже летит самостоятельно. Он так говорил про молитву — что сначала нужны чьи-то молитвы, а потом уже — святой отец пишет — свои молитвы. Да?

Вот... то есть, сепарация — она происходит естественным путём, мне кажется, но, поначалу, надо к кому-то прилепиться.

А.Ананьев:

— Ваш марафон «Дитя Бога» — он уже начался. Не ушёл ли поезд, и можно ли на него ещё попасть?

О.Александр:

— Конечно, можно. Ну, то есть... всегда очень много людей вспоминает о ситуации, и начинает вписываться. Там... и сегодня... и завтра... и послезавтра... в течение Первой недели ещё народ приходит, приходит и приходит.

Тут же нет задачи... как-то, вот... быть жёстким, обрубить... тут же задача — чтобы как можно больше людей помолилось вместе. Вот... Поэтому, конечно же, важно — ещё входить и входить в него.

А.Ананьев:

— rckrylia.ru — реабилитационный центр «Крылья», марафон «Дитя Бога».

Спасибо огромное, отец Александр за этот час! Я, лично для себя, услышал много важных вещей. Коротко резюмирую.

Если вы спрашиваете, чему следует научиться, и что следует сделать за время Великого поста — всё просто, и невообразимо сложно. Нужно научиться доверять Богу. Нужно научиться благодарить Бога. Нужно научиться обращаться к Богу. Нужно знать, как назвать Бога. Нужно научиться молиться. Нужно научиться любить.

Всё — правильно?

О.Александр:

— Да. Этот вектор — до наших седин, наверное.

А.Ананьев:

— Абсолютно верно!

Настоятель храма иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» в Санкт-Петербурге протоиерей Александр Гаврилов. Спасибо Вам, отец Александр!

Я — Александр Ананьев. Радио «Вера».

Храни нас всех Господь, и пусть тёмные времена закончатся!

С началом вас Великого поста!

До свидания!

О.Александр:

— Всего хорошего, друзья!

До свидания!