У нас в гостях был клирик московского храма священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе священник Иаков Белый-Кругляков.
Мы говорили о том, что делать, если семейные заботы отнимают слишком много энергии, так что времени и сил на храм и молитву не остается, и как строить свою жизнь, чтобы не испытывать чувство вины.
Ведущие: Александр Ананьев, Алла Митрофанова
А. Ананьев
— Добрый вечер, дорогие друзья. Вновь суббота, вновь вечер, на столе семейный самовар, семейные баранки, практически уже совсем постные, а за столом я, ведущий Александр Ананьев и моя жена, ведущая Алла Митрофанова.
А. Митрофанова
— Добрый вечер.
А. Ананьев
— Здравствуйте. И сегодня будет крайне необычная программа. В большинстве случаев, наверное, в 98 процентах случаев, мы с Аллой Сергеевной сами придумываем тему — думаем, что важно для людей, что для людей неважно, как-то со своей колокольни оцениваем степень актуальности вопросов, которые мы задаем. Но сегодня все будет иначе — сегодня вопрос задает наша слушательница. Ну чтоб уж не светить ее окончательно, пусть ее зовут Мария. Мария задала вопрос мне в социальных сетях. И я, во-первых, хочу поблагодарить ее за этот вопрос. Для меня всегда очень ценно, когда меня ругают, критикуют, задают неудобные вопросы, но самым бесценным подарком все-таки являются вопросы из своей жизни, когда говорят: слушайте, задайте вопрос священнику, для меня очень важно услышать ответ. И вот сегодня мы попробуем это сделать. А поговорить мы сегодня хотим с молодым, но уже очень опытным и в определенных кругах известным священником — по крайней мере я очень часто и с удовольствием наблюдаю за его встречами онлайн и, собственно, в храме, где он служит. Сегодня мы беседуем с клириком московского храма священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе, священником Иаковом Белым-Кругляковым. Добрый вечер, отец Иаков.
Иерей Иаков
— Добрый вечер, дорогие Александр и Алла, очень рад вас слышать.
А. Митрофанова
— Я, кстати, запомню насчет того, чтобы критиковать там, все дела...
А. Ананьев
— Нет, к тебе не относится. Это относится к другим женщинам. Как ты знаешь, жена есть правая рука мужа своего, и к чему мы придем, если моя правая рука начнет бить меня по левой? Нет, так мы далеко не уедем.
А. Митрофанова
— А давай я буду левой рукой.
А. Ананьев
— Давай ты будешь левой рукой. Но все равно ты вынуждена будешь совершать те же ошибки, что совершает муж. Видите, какой я поднаторевший в христианском отношении к семейной жизни, дорогой отец Иаков?
Иерей Иаков
— Да, это чувствуется.
А. Ананьев
— Да. А коль чего не по мне — так бита будешь, жена. Но с любовью и с состраданием.
Иерей Иаков
— Ужас какой.
А. Ананьев
— Так написано в Домострое — читали же, знаем. Прежде чем я прочитаю письмо нашей слушательницы, скажите, пожалуйста, вот буквально в двух словах и для тех наших слушателей, которые еще не добрались до программы «Путь к священству» Киры Лаврентьевой, в которой вы вот, собственно, познакомились с нашими слушателями. В двух словах о вашей семейной жизни, об опыте вашей семейной жизни.
Иерей Иаков
— Ну у меня опыт семейной жизни, конечно, небольшой, соответственно моему возрасту. Но с моей супругой, Викторией, мы познакомились еще в школе, она меня на несколько лет младше. И начали вот так вот близко общаться мы, когда я уже поступил в семинарию. Сейчас у нас двое детей, вот недавно родился второй сын, Михаил, и как раз недавно мы его крестили. Ну получается, что мы в браке живем третий год. Из них на самом деле вообще очень немного прошло времени, получается, вот чуть больше месяца прошло в состоянии мирян, после чего меня рукоположили в диакона — полтора года я служил диаконом, и вот уже с год назад рукоположен был в священника. Ну такой путь мы проделали. Я не знаю, может быть, у нас в процессе нашего разговора какие-то грани получится еще открыть.
А. Митрофанова
— У вас есть, в любом случае, отец Иаков, очень важный опыт — опыт семейной жизни людей, которые ходят в храм, собирают туда детей, делают это регулярно и сталкиваются с разными вопросами, которые, может быть, пока детей нет, в голову и не придут. У большинства наших слушателей как раз, думаю, в этом смысле опыт побогаче будет, чем у нас, у нас пока общих детей с Александром Владимировичем нет. Но, предваряя сегодняшний разговор, поделюсь таким... Знаете как, Господь великий режиссер, чтобы немножечко пропустить меня, видимо, через мясорубку, через которую практически ежедневно проходят многосемейные люди, скажем так, Он нам, вот буквально накануне Великого поста, через друзей подкинул три с половиной килограмма мяса, которые, соответственно, нужно было — отличный кусок, по отличной цене, там нельзя было отказываться, невозможно, — естественно, все это можно заморозить. Естественно, чтобы этот кусок заморозить — а представляете, три с половиной килограмма мяса? — это надо сначала разделать, ну промыть, разделать, порезать, чтобы все это бросить в морозилку уже полностью готовым к приготовлению, и когда настанет время, из морозилки все это изъять и так далее. Что вам сказать, отец Иаков? Лежала я трупиком после этой битвы за мясо или битвы с мясом, точнее сказать, лежала я трупиком где-то с полчаса, смотрела в потолок и понимала, что ничего мне в этой жизни больше не надо, оставьте меня в покое. Давно не проходила через подобное, по той простой причине, что...
А. Ананьев
— С тех самых пор, как муж подкинул тебе пять килограмм обрези от тунца, которые точно также пришлось...
Иерей Иаков
— Хуже мяса только рыба может быть.
А. Митрофанова
— Ну, в общем, смысл в чем: мы-то привыкли как-то, знаете, я очень люблю готовить, но, как правило, делаю это быстро. И когда пришлось буквально там час сорок провести за работой, связанной не с творческим вот этим наполнением блюда, а просто с подготовкой — не с созданием картины, а с замешиванием красок, я поняла, что, наверное, долго я бы так не протянула. При этом есть женщины, которые великолепные жены, великолепные матери, и проделывают вот эту самую работу практически каждый день. При этом они умницы, красавицы... И, дорогие женщины, я вами восхищаюсь.
А. Ананьев
— Я знаю, отец Иаков, что мы вам обещали вопросы задавать, но я хочу сейчас задать вопрос своей жене: а ты чувствуешь вину за то?
А. Митрофанова
— Нет.
Иерей Иаков
— Вот это здорово.
А. Ананьев
— Ах, нет? Почему здорово? Христианка должна чувствовать вину.
А. Митрофанова
— За что?
Иерей Иаков
— А кто такое сказал, почему?
А. Ананьев
— В принципе и вообще. Это называется: покаянное чувство.
А. Митрофанова
— Отец Иаков, мы уже выяснили, что я тут не имею права возражать. Возразите вы, пожалуйста.
Иерей Иаков
— Ну мне кажется, это немножко разные, конечно, вещи. Ну я уверен, что Александр шутит и поднимает всем настроение в эти денечки.
А. Митрофанова
— А я так живу, понимаете.
Иерей Иаков
— Это здорово, вам очень повезло, вам не надо поднимать настроение.
А. Ананьев
— Почему я заговорил о вине, как о чувстве разумеется? Дело в том, что вопрос нашей слушательницы Марии связан именно с чувством вины, ее письмо практически целиком, что называется, без купюр.
Иерей Иаков
— Хорошо, давайте.
А. Ананьев
— Молодая мать, назовем ее Мария, с одной стороны, верующий человек и такой настоящий отличник, барышня с синдромом отличницы: то есть вера — уж если вера, то не только словом, но и делом — службы, помощь нуждающимся и так далее. Но с годами у Марии появляется все большей обязанностей: муж, маленькие дети, три работы, кучка подчиненных, но она все равно старательно — она же отличница! — идет в храм и продолжает делать то, что она делает. Ей становится все тяжелее и тяжелее: детей рано поднимать, одевать, они отбиваются, тащить в машину. В общем, от благоговения на службе ничего не остается, только потная мать, которая тащит кричащих детей к Чаше. В итоге гигантское чувство вины либо оттого, что хожу в храм — ну то есть Мария ходит, пишет она, редко, и оттого, что в детей святыни приходится впихивать. И тут возникает дилемма: если детей силой в храм тащить — это неправильно, непедагогично, и ничего хорошего не получится. А с другой стороны, если в храм детей не водить, пока они маленькие, то чувство вины совсем жить не даст — как же детей, по сути, к Богу не пускать.
А. Митрофанова
— И как быть ей самой в этом состоянии, когда она переделала кучу дел, свернула четыре Эвереста и, стоя в храме, едва-едва держится на ногах?
А. Ананьев
— Да. Ну вот давайте начнем именно с чувства вины, а потом попробуем разобраться, как совместить жизнь женщины и жизнь христианки, которые, по сути, получаются две разные параллельные жизни. А если копнуть глубже, то жизнь мужчины и жизнь христианина, в принципе, ничем не отличается, вот по своей сути. Что делать с чувством вины, дорогой отец Иаков?
Иерей Иаков
— Чувство вины, оно мешает. Оно мешает вообще прийти к каким-то правильным выводам о том, что происходит в жизни и о том, что нужно в этой ситуации делать и как выстраивать свои отношения с Богом. Это вот, можно сказать, мое мнение, что это так. Не всегда, когда что-то идет не так, не всегда это значит, что обязательно я в этом виноват. Вот бывает даже так, знаете, бывает так, что вот есть грех, и ну вот его никуда не деть, он есть, но ты в нем не виноват. Ты его совершил и в нем стоит покаяться, но чувство вины здесь неуместно.
А. Ананьев
— А можно пример? Ну вот чтобы было понятно.
Иерей Иаков
— Вот такой простой пример. Знаете, бывает, что человек говорит: я унываю. Вот эта, да, тема уныния, самая опять-таки сейчас такая распространенная проблема вообще среди многих верующих и неверующих. Человек говорит, что у него уныние, и он в этом себя винит, что это тяжелый грех, как я так мог, и он этим чувством вины, вот этим самоукорением, он себя все больше и больше ввергает в это самое состояние уныния.
А. Ананьев
— А можно я сразу ремарку по поводу уныния дам? Мне очень понравилось, как в свое время протоирей Артемий Владимиров, нежно любимый нами, сказал — это было практически в форме анекдота, которыми он прямо любит сыпать иногда. Приходит к священнику барышня и, заламывая ручки, говорит: «Батюшка, у меня уныние». На что он на нее смотрит, улыбается и говорит: «Душа моя, уныние бывает только у монахов. А у тебя, детка, ипотека, трое детей, авитаминоз и депрессия».
Иерей Иаков
— Вот это прекраснейший образ и прекрасный анекдот. Ну именно так и есть, с одной стороны. Ну вообще очень много может быть причин того же самого уныния. Бывает, они вообще такие физиологические — ну это надо признать, да, что иногда человеку не хватает какого-то витамина просто, может быть, в организме. И этот цикл можно остановить как-то, зацикленность эту.
А. Митрофанова
— Витамина D. Нам всем в этой полосе не хватает катастрофически витамина D, друзья.
Иерей Иаков
— Мы сейчас, да, пытаемся тушить витамином D все вот это.
А. Митрофанова
— Сдавайте анализ крови, посмотрите.
А. Ананьев
— И это говорит женщина, которая только что летала в Стамбул и у которой дома три килограмма свежей говядины. Грех жаловаться, женщина!
А. Митрофанова
— Говядина будет лежать до конца поста и ждать своего часа. Что ты про нее? Хватит, все, она уже в морозилке. Забудь, ее нет.
Иерей Иаков
— В общем, бывает, я хотел сказать, что бывают такие ситуации, когда есть грех, а вины нет — мне кажется, и эти моменты надо считывать. И более того, понять, что в каких-то моментах это чувство вины, оно только усугубляет этот самый грех и зацикливает тебя на нем. Вот этого бы нам всем как-то научиться избегать.
А. Митрофанова
— И здесь вот чувство вины, знаете, мне кажется, это может быть стык духовной жизни с психологией, прошу прощения...
Иерей Иаков
— Вот да, трудные моменты вот эти, да.
А. Митрофанова
— Трудный момент, но чувство вины, оно же нас зачастую сподвигает к самокопанию. К тому, чтобы возвращаться в ситуацию, где это произошло, еще раз прокрутить ее в голове, еще раз пропустить через себя, еще раз потратить свои силы внутренние на то, чтобы разобраться, что же там произошло. Наше зрение на самом деле, оно, мы не пауки, мы не можем одновременно смотреть в разные стороны или во все стороны, у нас спектр ограничен. И если мы смотрим вперед, мы не можем смотреть назад. Соответственно, если мы смотрим назад, а в ситуации с чувством вины там, где оно неконструктивное такое чувство вины, нас поглощает эта ситуация, и не дает нам возможности видеть Бога, Который, по сути, Он же где-то не там, вот в нашем самокопании.
Иерей Иаков
— В том-то и дело, да. Мне кажется, мы как бы этим самокопанием говорим Господу: отойди, я сам попробую разобраться. И получается, конечно же, получается только хуже. Вот чем отличается, да, такое самокопание от покаянной молитвы. Потому что покаянная молитва — это попытка Богу предоставить разобраться со всем этим.
А. Митрофанова
— И это как раз конструктивно.
Иерей Иаков
— Да.
А. Ананьев
— Вот еще было бы это просто, но это очень непросто.
Иерей Иаков
— Конечно, непросто, да. Но не нужно себя винить, когда этого не получается сразу.
А. Ананьев
— «Семейный час» на светлом радио. Клирик московского храма священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе, священник Иаков Белый-Кругляков сегодня составляет компанию Алле Митрофановой...
А. Митрофанова
— Александр Ананьеву.
А. Ананьев
— И есть такое блестящее выражение: «причинять любовь» и «подвергать безжалостному добру». Когда вот, как я сейчас цитирую нашу прекрасную слушательницу Марию — я ее знаю, она, безусловно, успешная, молодая, красивая, состоявшаяся во всех смыслах барышня, замечательная совершенно. Но когда вспотевшая мама тащит упирающихся детей к Чаше, дети орут и, в общем, отказываются хотеть даже идти в храм, не является ли это тем самым «причинять любовь» и «подвергать безжалостному добру»? Имеет ли это смысл?
Иерей Иаков
— Является. И если имеет смысл, то скорее негативный. Ну вот мое мнение, конечно, что так делать нельзя. И более того, я знаю, что многие священники, когда видят эту картину, стоя с Чашей на амвоне, они просят родителей отойти и как-то подготовить своих детей либо в следующий раз, либо, если получится, то сейчас, но это, конечно, неправильно, нездоровая ситуация. Очень трудный вот этот вот крест женщины-христианки и мужчины тоже христианина, когда ты вот очень хочешь спасти — конечно же, хочешь спасти свои детей, родных, любимых, друг друга мы хотим спасти, муж с женой. Но сталкиваемся о какие-то препятствия, о какие состояния человека близкого, своих детей, которые вот не хотят. И вот это очень больно. Я понимаю эти ощущения, это состояние, когда ты вот как будто между этими двумя, вот между этими Сциллой и Харибдой, да, вот этих двух вин: получается, либо ты тащишь детей, либо ты как-то позволяешь им быть далекими от Бога, от храма, от таинств и так далее. Но здесь очень важно проявить очень много терпения, явить терпение, набраться терпения и предоставить это Богу. Это очень трудно, очень страшно, да, что кажется, что вот, не дай Бог, ты сейчас что-то не так сделаешь, ты что-то упустишь и потом это так и останется. Но мне кажется, лучше погрешить вот в такой снисходительности здесь, чем в строгости, которая приведет к крайнему отторжению всего, что связано с храмом.
А. Ананьев
— Слушайте, а это получается, тот случай, когда ты грешишь не по своей воле, осознавая, что ты грешишь, но потом каешься, что иначе поступить не можешь?
Иерей Иаков
— Ну это тот случай, когда ты не знаешь, ты просто вот не знаешь, как оно будет, и погрешишь ты или нет, в этом. Трудно самому себе в этом моменте дать такую оценку, погрешу я этим или нет. По плодам все станет ясно, да. Но в любом случае это такой трудный момент, когда маме — мы правильно начали с этой темы вины, чувство вины, — в первую очередь маме нужно понять, что не нужно этого чувства испытывать. Господь видит, как тяжело каждому человеку, тем более такой вот женщине, которая так себя Богу много посвятила и так много потрудилась, вот, и столкнулась с такими проблемами. Ну просто я вырос в семье священника, и нас пятеро детей, я младший из них. И я должен сказать, что нас довольно мягко воспитывали, по крайней мере младших, меня уж точно. Меня почти что никогда вообще не заставляли ничего делать, что связано с темой нашей веры, вот хождением в храм, участием в богослужениях, там регулярных молитвах — вообще такого не было, я такого не помню. Я помню, что я видел, как родители это делают, и понятно, что иногда это откликалось во мне, иногда нет, но в конце концов я уверен, что именно это и поставило меня на тот путь, на котором я сейчас нахожусь. Вот просто тот образ христиан, который я в них видел. И здесь очень важно понимать, мне кажется, что церковными мы должны быть в самых простых вещах — в быту, в самых обыденных моментах семейной жизни, взаимоотношений в семье — вот здесь мы должны являть свою церковность. И даже если мы по вот этим трудностям, да, семейным пропускаем иногда какие-то походы в храм, то все это компенсируется нашей любовью к храму, нашей тягой к храму, которая все равно будет видна. И вот в сложности этой ситуации, вот этой матери, мне кажется, и ее разрешение, оно в том, чтобы быть максимально честной перед собой, как каждому из нас, чтобы самому себе ответить на вопрос: как часто мне ходить в храм? Это нужно понять по обстоятельствам своей жизни, да, вот по тому грузу, который ты несешь. Это очень трудно, дать себе честную такую оценку: с какой регулярностью я буду ходить в храм. Конечно, в храм нужно ходить регулярно, но какая будет эта регулярность, да, вот какая у меня есть объективно возможность? Дать себе честный ответ и постараться за эту планку держаться. Вот это, мне кажется, задача такая.
А. Ананьев
— Я хочу еще раз уточнить, дорогой отец Иаков. С детьми — я понял, хоть это и сложно, это как все равно что взять там, толкнуть своего четырехлетнего ребенка в бурные воды Амура, чтобы он научился плавать, да.
Иерей Иаков
— Практически.
А. Ананьев
— Не взять насильно с собой в храм, надеясь, что однажды он сам захочет, и довериться Богу.
А. Митрофанова
— Но, кстати, это ход, и знаю людей, которые это практиковали и очень даже успешно.
А. Ананьев
— А это в ста процентах случаев успешно? Нет, ну я просто знаю, если ребенку сказать: включить тебе мультики по телику или в храм пойдешь рано утром? Он мультики будет смотреть.
Иерей Иаков
— Вообще да, обременять детей выбором — это тоже такая отдельная история, давать детям выбирать, да.
А. Ананьев
— Надо давать выбирать с умом: ты в храм добровольно пойдешь или насильно?
Иерей Иаков
— Да, это уже по-армейски так. Вот у меня как раз была такая, мне кажется, ситуация. Когда родители, вот на свой страх и риск, не тащили меня в храм очень часто. Я на самом деле видел иногда, как им было больно, когда они знали, что я мог бы встать утром и прийти в храм, вот там в подростковом возрасте, но я этого не сделал просто вот из своей лени. И я видел, что им было очень больно, как бы этого невозможно было скрыть. Но тем не менее они не заставляли это делать. И для меня был очень важный урок вот их искренности в этом, что они реально это любят, в этом их жизнь, они в этом счастливы, это им дает все вообще — Бог, Которого они находят в Церкви. И их любовь к нам, способность дать нам самим тоже это почувствовать, самостоятельно как-то к этому прийти. Понятно, что тогда я это вряд ли ценил, но я это оценил потом.
А. Митрофанова
— Получается, ваши родители и их образ жизни впитаны вами как норма.
Иерей Иаков
— Да.
А. Митрофанова
— Я просто пытаюсь понять. Ведь, по сути, когда мы растем, формируемся и когда растут и формируются наши дети, они действительно мир воспринимают через родителей. И то, как мы взаимодействуем, куда мы ходим, чем мы заняты, сидим мы с книгой или не сидим мы с книгой — все это и формирует представление о норме. Как вот знаете, сейчас такая сложность у многих есть: ой, дети не хотят читать, им в телефоне интереснее.
А. Ананьев
— Помнишь прекрасную шутку отца Максима Первозванского, которую я очень любил. Он показывает эту миниатюрку, она мне очень понравилась. Сидит мужик, в огромной ладони стакан с водкой, он смотрит на маленького сына и говорит: «Сынок, никогда так не делай! Понял? Хорошо».
Иерей Иаков
— Да, точно.
А. Митрофанова
— Как сделать так, чтобы детям нравилось читать? Если ребенок видит вас с книгой в руках, и вы в эту книгу погружены, будьте уверены, что ему станет любопытно: а что же это такое, сам процесс чтения. Хотя не очень понимаю, как, например, многодетным родителям время на течение находить, и тем не менее знаю людей, которые умудряются делать и это. Но для них вот чтение действительно потребность насущная, и у них дети читают.
Иерей Иаков
— Умудряются, да.
А. Митрофанова
— То же самое, наверное, и с храмом.
Иерей Иаков
— С духовной жизнью, да.
А. Ананьев
— С духовной жизнью, да. Но я бы поспорил, отец Иаков, простите меня, я не в плане несогласия, но есть очень важный аспект, и этот аспект называется дисциплина. Если детей не учить дисциплине, если детей не учить тому, что есть вещи, которые делать не хочется, но надо — надо учиться, надо учить химию, которую ты не любишь...
А. Митрофанова
— А зачем? А почему надо? Вот объясни: почему надо?
А. Ананьев
— А не задавай вопросов. Надо.
А. Митрофанова
— Почему? Меня всегда интересовал вопрос: почему надо? И если я не находила для себя на него ответа, у меня мотивация существенно снижалась.
А. Ананьев
— Ну вот я и предлагаю в этом разобраться через минуту полезной информации на светлом... Не смотри на меня так, жена. Надо — значит, надо. Мы на минуту прервемся, а через минуту вернемся к нашему душеспасительному разговору.
А. Ананьев
— «Семейный час» на радио «Вера». Сегодня это замечательный священник, клирик московского храма священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе, священник Иаков Белый-Кругляков. Моя жена и ведущая Алла Митрофанова...
А. Митрофанова
— Александр Ананьев.
А. Ананьев
— Добрый вечер, друзья. И мы говорим сейчас, вот в течение этого часа, об очень конкретной ситуации — ситуации жизни нашей слушательницы, мы назвали ее Марией. Для тех, кто к нам только что присоединился, в двух словах описываю ситуацию: Мария испытывает жесточайшее чувство вины за то, что она не может гармонично, естественно и с любовью совмещать две роли — роль христианки и роль матери. Либо она христианка, и она ходит в храм, и не думает о духовной жизни своих чад, либо она превращается в потную рассерженную мать, которая тащит упирающихся детей к Чаше, и непонятно...
А. Митрофанова
— Какая-то подмена понятий, мне кажется, все-таки здесь.
А. Ананьев
— Это не подмена, это реальная ситуация.
А. Митрофанова
— Нет, я понимаю, да, Мария описала действительно свою ситуацию, и я Марию очень хорошо понимаю...
А. Ананьев
— Ты все время мужа тащишь.
А. Митрофанова
— Когда последний раз я тебя тащила куда? Скажи мне, пожалуйста.
А. Ананьев
— Это была шутка. Шутка.
Иерей Иаков
— Бывает и такое.
А. Митрофанова
— Ну бывает. Просто знаю, как бывает, и давным-давно завязала с этим. Пару раз попыталась поднять Александра Владимировича, когда они работали до пяти утра, и после этого решила, что нет. И бывают моменты, когда человеку надо просто дать возможность выспаться и через это прийти в себя. Потому что если человек не в себе — а когда Саша не выспится, он не в себе, — то с ним сложно взаимодействовать, и сложно ему самому с собой в первую очередь. Ну так вот, возвращаясь к ситуации Марии, что хочу сказать. Мне кажется, что вот здесь «синдром отличницы», обозначенный в начале нашего разговора, он, конечно, играет существенную роль. И, может быть, кстати, отчасти дает ответ на вопрос, почему такая ситуации сложилась. Как человек, переживший в свое время «синдром отличницы», могу точно сказать: иногда сбиваешься на рельсы вот этого самого «надо». И вопрос «почему» у тебя или «зачем», да, он может отходит на второй план. И меня на самом деле эти вопросы, почему и зачем, они всегда спасают. Вот прямо всегда спасают. Когда голова включается, и ты задаешься вопросом: что я сейчас делаю? Христианство ли это, если, к примеру, там пытаюсь мужа растолкать пораньше и потащить с собой в храм? Или христианство — все-таки оставить его хотя бы там раз в неделю или, я не знаю, там раз в месяц выспаться и дать...
А. Ананьев
— В каком-то я неприглядном свете предстаю перед нашими слушателями.
А. Митрофанова
— Почему? Это абсолютно реальная ситуация, когда там ты говоришь, у тебя четыре работы, на самом деле двенадцать.
А. Ананьев
— Друзья, это бывает редко. Крайне редко.
А. Митрофанова
— Да, просто у тебя двенадцать работ, Сашенька. Я, по правде говоря, не очень понимаю, как это все возможно, и бывают такие дни, когда да, когда тебе нужно прийти в себя. И мне кажется, что проявление какого-то милосердия — это не растолкать тебя, а дать тебе поспать.
А. Ананьев
— И котлет. Тем не менее, мы вот остановились в предыдущей части разговора на том, что помимо милосердия, помимо любви, помимо здравомыслия, есть еще такая штука как дисциплина. И есть вещи, к которым надо заставлять детей. Как быть с этой ситуацией в этом свете?
Иерей Иаков
— Это действительно важная вещь — дисциплина. И тут, мне кажется, также как и во всем остальном, конечно, следует начать с самих себя. И вот эта вот тема, да, вот эта проблема постараться быть перед собой максимально честным и понять, насколько у тебя есть силы, насколько у тебя есть вот этот ресурс регулярно посещать храм и что-то вообще делать, если говорим о любых других даже вещах, каких-то необходимых в нашей жизни. Дать себе этот ответ и за этот как раз уровень, за эту планку держаться — вот это будет моментом дисциплины. Но то, что сейчас говорила Алла, это тоже очень важно. Ведь если мы доводим себя до какого-то изнеможения, до какого-то неадекватного состояния, когда мы толком и делать-то ничего не можем, и поговорить с человеком даже не можем нормально, то кому мы нужны в таком состоянии? Господь на то и дает нам вот вообще здоровье, и вообще-то Господь хочет, чтобы все были здоровы и в нормальном состоянии. Потому что только так мы можем делать что-то нормально, что-то можем приносить, какие-то плоды и в духовной жизни, в том числе, и в воспитании детей своих, и самих себя. Поэтому здесь очень важна такая мера. Вот это сложно, ее найти. Нужна, вот опять-таки скажу, да, вот эта честность, это перед собой выявить такое, сколько я могу и сколько я буду брать, какую регулярность. И, конечно, нужно понимать, сколько могут они — эти вот дети, эти люди, с которыми я живу, которые меня окружают, за которых я несу ответственность перед Богом.
А. Ананьев
— Отец Иаков, очень практичный, важный, но простой вопрос. Вспоминается, пишет наша Мария, что кто-то из святых отцов писал: мол, если христианина нет в храме три недели, то его отлучают. Правда ли это?
Иерей Иаков
— Это, знаете, это постановление, на самом деле постановление собора, я уже не помню, кажется Лаодикийского, о том, что христианин, который три недели не участвует в Евхаристии, он от ее отлучается. На самом деле это надо уметь правильно прочесть. Смысл в том, что когда ты без уважительных причин сам себя лишаешь участия в Евхаристии, то есть причастия на литургии, то не кто-то себя отлучает, а ты сам себя таким именно, естественным, получается, образом и отлучаешь от этого церковного тела. Это тот самый образ виноградной лозы, который приводит Христос на Тайной Вечери — что Я есть истинная лоза, а вы ветви. Если ветвь отсекается, то в ней нет жизни, в ней нет вот этого живительного сока, и она засыхает. Вот это то состояние, в которое мы сами себя приводим, когда без уважительных причин, объективных, сами себя этого лишаем. Но такие причины бывают. Бывает, что человек где-то служит в армии, где нет храма какого-то рядом или там нет возможности туда прийти. Человек бывает на войне или в каком-то путешествии далеком. А бывает такое положение, когда у человека очень трудные обстоятельства жизненные, когда у него просто ни на что не хватает сил, он теряет самого себя в своих проблемах, работах и так далее, и ему нужно вот нужно хотя бы какое-то время прийти в себя, да, как-то восстановиться. Конечно, здесь было бы очень замечательно прийти в храм и причаститься. Но тоже здесь нужно понять, в какой момент это нужно сделать. Это не обязательно может быть воскресный день, понимаете. Бывает, вообще неделя, да, мы говорим: три недели не причащался — это по-церковнославянски означает «воскресенье» — «неделя», — вот об этом и шла речь, что три воскресенья подряд если человек не причащается. Но есть другие дни. Вот нужно уметь для себя самого найти какую-то лазейку, которая не будет никому во вред и будет, конечно, только пользу. И не пытаться зацепиться за какие-то вот такие, знаете, установки, что только вот в такие-то дни там и так далее. Если не получается объективно, прийти в другой день, найти для себя эту лазейку.
А. Ананьев
— Еще один забавный, глубокий, неожиданный оборот обнаружил я в письме вот этой нашей замечательной слушательницы Марии. Я приведу его целиком, и мы его разберем. В целом, спрашивает она, насколько часто, много, эффективно христианин должен быть в храме? Или даже продолжать социальное служение. Эффективность нахождения в храме. Вы как священник, я думаю, понимаете, о чем идет речь. Может быть, сформулировано коряво, но эффективность вообще, как таковая, она имеет место быть?
А. Митрофанова
— Ну позволь дополнительную иллюстрацию к ситуации нашей дорогой Марии.
А. Ананьев
— Я хожу редко, но очень эффективно.
А. Митрофанова
— Мария, которая в итоге довела всех свои детей до храма, Мария, которая хотела бы, допустим, ну там как я знаю, есть такое правило благочестивое, что если детки уже там довольно взрослые, скажем, там семь лет, то не позже Евхаристического канона на службу детей приводить. Вот они пришли, дети десять минут постояли благоговейно, затаив дыхание, а потом они включились в окружающую жизнь. И оказалось, что где-то там кто-то что-то не поделил, кто-то там пошел на записках, на обратной стороне что-то рисовать. Потом, не знаю, карандаш чужой больше понравился, чем тот, который у меня. Разразился какой-нибудь маленький и очень большой в детском масштабе скандал. И Мария вместо того, чтобы эффективно, как Саша сейчас привел ее слова...
А. Ананьев
— Результативно.
А. Митрофанова
— Стоять на службе, в итоге носится за детьми, разнимает их, занимается ими и...
А. Ананьев
— Как это, KPI духовной жизни неизбежно падает.
Иерей Иаков
— КПД.
А. Митрофанова
— Вот, понимаете, а, КПД паровоза в лучшем случае десять процентов вот эти, то что в лучшем случае ей останется. И знаю очень многих мам в такой ситуации, знаю, что по-разному из этих ситуаций выходят: где-то строгой дисциплиной в храме по отношению к деткам, где-то наоборот, где есть такая возможность, организуют для них такое специально пространство даже, где они могут носиться — ну это прямо идеальный какой-то вариант.
Иерей Иаков
— Да.
А. Ананьев
— Привязывают к специальной батарее. А как, кстати, отец Андрей решает эту проблему?
Иерей Иаков
— У нас очень много детей в храме, особенно по воскресным дням. Когда-то давно даже называли храм Антипы «детским» храмом, хотя ничего специально для этого никогда не делалось, и никогда себя храм так сам не позиционировал, конечно. Но почему-то всегда много очень детей. Но у нас так удачно на самом деле иногда такие моменты, конечно, решают. Просто храм так для этого удачно сделан архитектурно. То есть есть действительно такие приделы и такие места, как большая трапезная, как нижний придел великомученицы Екатерины, где дети находятся во время литургии и особо не мешают никому молиться. Кроме, может быть, своих, конечно, мам, которые несут, которые продолжают нести этот крест.
А. Митрофанова
— Вот о мамах мы сегодня и говорим. Мамам-то что делать, отец Иаков?
Иерей Иаков
— Ну это крест, понимаете. Вот эффективность, КПД, духовная эффективность, раз мы начали так говорить, она обретается в самых неожиданных вообще для нас вещах. Очень часто это происходит как раз таки вот далеко не во время такой сосредоточенной молитвы на литургии, когда у тебя нет возможности вот так ее провести, эту литургию. Вот эта бедная мама, которая должна этих детей держать, там чтобы они не забегали в алтарь, не роняли подсвечники, не кричали слишком громко — ну в ее жизни Господь явит Свою славу через такие простые вещи как благодарность, способность благодарить, несмотря на какие-то трудности, через снисхождение, умение сдержать иногда свой какой-то гнев, свое какое-то расстройство. И вот это как история с преподобным Антонием Великим, да, которому Господь явил простую женщину, которая жила в городе и которая оказалась выше него перед Богом. Вот это как раз тот самый момент. То есть здесь не нужно считать, что если вы имели такую возможность — вы с утра проснулись, спали ночью двенадцать часов, перед этим там весь день провели на пляже, и тут вы утром пришли на литургию, такой выспавшийся, довольный, простояли такой вдохновенный эту службу, послушали ангельское пение, чуть ли не поднялись в воздух — что это и есть духовная эффективность. Нет, как раз вот духовная жизнь, она как раз являет свою эффективность вот в таких трудностях, когда тяжело, когда невозможно сосредоточиться, когда вот эти дети... Дети — это вообще самый прекрасный духовной тренажер, можно сказать. Не зря вообще в принципе семья — это школа любви, это и школа духовной жизни настоящей. Потому что именно в этом, в этих проблемах и возрастает настоящая любовь к Богу. Если человек правильно это переносит. Правильно, конечно, в внутреннем смысле — без ропота, с благодарностью и, конечно, с умением рассчитывать свои силы.
А. Митрофанова
— Вспоминаю удивительную женщину, выдающуюся — у отца Андрея Овчинникова, замечательного священника, не менее замечательная жена.
Иерей Иаков
— Да, матушка, я знаю.
А. Митрофанова
— У них семеро детей. И она вообще, когда выходила замуж, уже была глубоко церковной девушкой, привыкшей к утреннему и вечернему правилу, много времени проводила она в храме и так далее. И вот у них пошли дети. Ну первый ребенок там, второй ребенок — еще ничего. Как правило, люди, которые молятся каждый день, они утреннее и вечернее правило даже наизусть знают, и можно за каким-то делами там, не знаю, варишь кашу, моешь горшок, что-то еще, ты про себя все это можешь повторять. На примерно четвертом или пятом ребенке она поняла — сейчас вот не берусь судить о точности деталей, потому что общались мы там какое-то время назад, и уже могу что-то упускать из виду, но, по-моему, где-то третий-четвертый ребенок, когда она поняла, что у нее в голове уже не остается места. Потому что многозадачное вот это вот женское сознание — это как многополосное движение на автобане каком-нибудь, и ты из одной полосы все время перестраиваешься в другую, и все полосы одновременно держишь в поле зрения. И вот в этой многозадачности ее там на четвертом, пятом, шестом ребенке места для молитвы уже не осталось, и она очень сокрушалась на этот счет. А супруг ей сказал: ты не переживай, молитва обязательно вернется. Прошли годы, и когда их младший сын достиг уже более-менее такого возраста, когда не нужно было бегать за ним буквально по пятам и убирать игрушки, там что-то делать и так далее, она заметила, что действительно молитва вернулась в ее жизнь, сама собой как бы. На самом деле, наверное, это такой подарок от Господа, Который видел все ее вот эти труды, огромные, просто колоссальные труды, и ее благословил, и поцеловал. То есть ничего она не утратила, наоборот, умножила, и многое еще и приобрела через вот этот опыт. Я просто с восхищением думаю, когда вспоминаю об этой семье, с восхищением думаю о матушке. И не знаю, слышит она сейчас или нет, если слышит, то низкий поклон просто ей за то, что она...
Иерей Иаков
— Да, я присоединяюсь.
А. Митрофанова
— Да, вот просто за этот пример ее какой-то просто безграничной любви к мужу, к детям и, в первую очередь, конечно, к Господу Богу. Вот так в жизни бывает, когда кажется, что уже все, ты превращается в машину, не знаю, по мытью бутылочек, приготовлению смесей и прочее. Оказывается, в духовной жизни какая-то совсем другая арифметика.
Иерей Иаков
— Да, это так и есть. Но, с другой стороны, тоже, знаете, здесь есть такая грань. Вот можно вот с этими молитвами наизусть, машинально произносимыми во время каких-то дел, можно, мне кажется, что-то важное потерять, пытаясь вот цепляться за это правило. У нас, к сожалению, это так часто бывает, что даже на примере подготовки ко причастию. Я прочитываю подготовку ко причастию, молитвенное правило, и ощущаю себя готовым, что сейчас я вот пойду и могу причаститься. А если я не подготовлюсь, как должно, вот что-то опущу, что-то пропущу, где-то там что-то не прочитаю молитвенное правило, то я чувствую себя недостойным. И я если и дерзну с благословения священника приступить к Чаше, вот у меня будет состояние настоящего такого сокрушения, недостоинства. А юмор как раз в том, что это состояние должно возникнуть благодаря этим молитвам, то есть смысл подготовки и всех этих молитв в том, чтобы в это состояние прийти — своего недостоинства. И мы в такую часто впадаем неправильную зависимость от молитвенных правил. И мне кажется, в таком состоянии, когда матушка все уже, не находит, конечно же, никакого времени на то, чтобы встать, поставить свечу и прочитать молитвы от и до с полным сосредоточением, то мне кажется, здесь вот будут ценными пять минут, три минуты, когда просто встать перед иконой и, может быть, даже просто помолчать. В тишине, да, вот какую-то хотя бы выдержать такую паузу стояния пред Богом. И это будет тоже очень важно и, может быть, это будет чем-то большим, чем попытка вот все внутри себя проболтать. Это вот что касается молитвы.
А. Ананьев
— «Семейный час» на светлом радио. Сегодня мы — я, Александр Ананьев, и моя жена, ведущая Алла Митрофанова, беседуем с клириком московского храма священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе, священником Иаковом Белым-Кругляковым, беседуем о жизни христианки.
А. Митрофанова
— О тяжелой...
А. Ананьев
— О тяжелой, безрадостной...
А. Митрофанова
— Доля ты русская, долюшка женская.
А. Ананьев
— Заполненной трудами и невзгодами жизни христианки. И эту тему задала нам наша слушательница, которую мы назвали Марией. А вот фрагмент ее письма. С одной стороны, пишет она, детей силой в храм тащить — это неправильно и непедагогично, ничего хорошего не получится. А с другой стороны, если детей не водить в храм, пока они маленькие, то чувство вины тебя убьет окончательно. Ведь ты же, мать, детей, по сути, к Богу не пускаешь. И ведь это касается не только детей, — пишет она. Иногда и сама не можешь пошевелиться в воскресенье, и чувство вины не дает спать утром. Как в том анекдоте, пишет она: «А когда пост закончится, мясо можно будет есть спокойно? — А ты что, мяса не ешь? — Ем, но как-то неспокойно».
Иерей Иаков
— Да.
А. Ананьев
— Сегодня вообще какой-то вечер сомнительных анекдотов.
Иерей Иаков
— Замечательно.
А. Ананьев
— Да. Заставила задуматься меня формулировка ее о том, что вот если супротив воли их не тащить в храм, пока они маленькие, действительно ли это значит, что она детей к Богу не пускает?
Иерей Иаков
— Мне кажется, это не так. Конечно, здесь можно вот как-то притянуть эту фразу, что они могли бы быть в храме, но именно из-за меня они там не оказались. Но, конечно, когда Господь говорит: не возбраняйте детям приходить ко Мне, — мы помним, что в Евангелии это было место, когда дети подходили ко Христу, и они пытались к Нему подойти, а апостолы им мешали. И это тоже все равно очень важный момент. Если дети очень сопротивляются, то очевидно, ничего хорошего из этого не выйдет. Дисциплина должна быть, но вот и чтобы эта жизнь, связанная с храмом, чтобы вот походы в храм для детей были все равно связаны с какой-то радостью и с ощущением чего-то важного и нужного, то здесь, может быть, лучше сделать упор не на количество, а на качество этих посещений. Да, понятно, что какая-то регулярность, опять-таки она важна, но пусть детям действительно будет интересно это. Может быть, им нужно что-то вот, хотя бы как-то какие-то вещи объяснить, почему мы это делаем. Есть праздники замечательные церковные, которые, мне кажется, странно, если детям могут не понравиться. Вот те церковные праздники, которые переходят уже и в светские, и которые нас везде окружают — объяснить им, в чем смысл, да, и что происходит, когда мы приходим в храм, что происходит. На самом деле мне вообще кажется, что ну невозможно, чтобы ребенок вырос не христианином, если его родители христиане.
А. Ананьев
— Бывает такое сплошь и рядом. Бывает. Бывает, когда дети специально, нарочно не хотят идти вот по тому пути, который предлагают им родители. И идут в четко противоположную сторону. Например, мои родители — кандидаты технических наук, инженеры, а я пошел в профессиональные дилетанты и гуманитарии.
Иерей Иаков
— Ну да, это понятно. Но мне кажется, то есть немножко о другом, да, речь.
А. Митрофанова
— Тебя просто Господь другими талантами наградил, вот и все, ты пошел реализовывать в другую сферу.
Иерей Иаков
— Да, и тут ничего плохого нет. Но вот эти слова апостола Павла: всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите, ибо такова о вас воля Господня, — вот это же можно являть всегда. И даже не пойдя в какой-то момент в храм и не отведя туда детей, можно им такой образ жизни являть. И он не может не затянуть, мне кажется. Вот я не верю, что не затянет, не поведет за собой.
А. Ананьев
— Я придумал, дорогой отец Иаков, я придумал, дорогая Мария, чего вы мучаетесь? Ваша задача как матери — кормить детей, одевать детей, чистить им зубы, причесывать, завязывать шнурки и следить, чтобы они сделали химию. А вот церковная жизнь — это роль крестных родителей. Вот пусть они мучаются, пусть они не спят и пусть они страдают от чувства собственной вины. Правильно?
Иерей Иаков
— Точно. Ну знаете, понятно, что никому не нужно страдать от чувства собственной вины, и вообще страдать никому нежелательно. Но это все равно важный момент: для ребенка очень важен авторитет. Вот у ребенка всегда есть авторитет какой-то. Ну, может быть, бывают какие-то периоды небольшие, когда все авторитеты исчезают, но обычно авторитеты есть, и часто, наверное, так случается, что в какой-то период это не родители. Это какой-то может быть другой человек, это может быть какой-то очень близкий тоже родственник или друг родителей, который приходит, и дети просто к нему тянутся, и они к нему липнут, и они всегда рады его встретить. И вот замечательно, если у крестных получится стать такими людьми. Это ведь неслучайно происходит, это все связано с их отношением с этим самым детям. И ребенок будет тянуться, но и понимать, что это человек, который постоянно ходит в храм, это церковный человек, который молится, который с Богом живет. И если он для этого ребенка авторитет, то это тоже будет тем, что будет его вести и тянуть за собою.
А. Митрофанова
— Могу тебе сказать по собственному опыту: ничем крестные не помогут, если не будет базы в лице родителей.
Иерей Иаков
— Это точно.
А. Митрофанова
— Пусть даже самые-самые там, самые распрекрасные и глубоко верующие, церковные люди. Если родители не проявляют сами вот этого импульса, вот этой инициативы, для крестных это становится тогда неподъемной задачей. И они же всего лишь помощники на самом деле.
Иерей Иаков
— Конечно.
А. Ананьев
— Мы широкими мазками, но довольно подробно расписали ситуацию, в которой оказалась замечательная, успешная, состоявшаяся в жизни, счастливая мама и жена. Ну то есть все хорошо, вот казалось бы. Но тем не менее есть вот такие вот проблемы духовного характера. Понятно, что всех проблем мы сразу не решим, но давайте, дорогой отец Иаков, распишем первые три шага в алгоритме решения этой сложнейшей духовной дилеммы: что ей следует сделать в первую очередь, во вторую очередь и в третью очередь?
Иерей Иаков
— Ну давайте попробуем. Понятно, что это может быть, знаете, такой вопрос, который может требовать довольно много времени, чтобы так вот по-хорошему, да, порассуждать, и понять. Но мне кажется, вот так же, как мы и начали, первой задачей поставить отбросить чувство вины. Перестать себя винить, потому что это чувство, оно будет только затягивать, только приковывать к тому положению, в котором ты находишься. Освободиться от него, понять, что все люди немощные, и да, у меня есть какие-то трудности — очевидно, Господь послал их не просто так. И как любое испытание, да, его цель сделать меня лучше, приблизить к Богу. Но нужно осознавать, что наши силы ограничены, это нужно признавать. И, может быть, это является порой целью того или иного испытания. Мне кажется, так, кстати, довольно часто и бывает. Признать свою немощь и убрать вот этот вот чувство вины, которое будет мешать.
А. Митрофанова
— И «синдром отличницы» тоже.
Иерей Иаков
— Ну да, он же с ним связан.
А. Ананьев
— Давай прямо возьмем и уберем. Как ты уберешь «синдром отличницы»?
Иерей Иаков
— А это интересная тоже тема. Знаете, у нас есть такой духовный максимализм. Это связанная тема с «синдромом отличницы», мне кажется. Духовный максимализм — когда все или ничего. И, конечно, получается всегда ничего. потому что мы вот себе задаем какую-то такую планку, что я вот даже молитвенное правило. Вот оно, молитвенное правило в молитвослове — столько-то страниц, и сейчас мне даже страшно на них смотреть — ну как, я не смогу. И иду, спать ложусь, не приступив даже к этому. Это неправильное положение духовного максимализма. Нужно перестать смотреть на это правило вообще целиком, когда ты в таком состоянии находишься, и просто встать, помолиться. Просто открыть молитвослов или просто начать к Богу обращаться и не думать о том, когда ты закончишь это делать и сколько ты будешь это делать. Вот просто начать, и оно само пойдет как надо, оно само пойдет до того момента, до какого нужно дойти. Потому что у нас такое вот, мы, знаете, думаем: ну ладно, я прочитаю там начало, там Трисвятое по «Отче наш», там одну молитву и все. А дальше вот какое-то тоже, ну как я могу дальше не продолжить? Получается, я что-то не закончил, какую-то игру в «Джуманджи» — и у меня тоже вот это чувство вины, какой-то страх. Это совершенно неправильно. Вот если прочитать со всем вниманием Трисвятое по «Отче наш» — это же лучше вообще ничего не придумаешь, это величайшая молитва. Да, и это касается всего. Это касается и походов в храм, воспитания детей. В общем, мне кажется, не зря мы это упомянули, вот этот «синдром отличника» и вот этот духовный максимализм, который стоит отбросить — как мне кажется, такая задача прямо.
А. Ананьев
— Мария, вы не лучше всех, вы обычная женщина.
А. Митрофанова
— Да вы прекрасная, прекрасная!
Иерей Иаков
— Возрадуйтесь, что вы обычная женщина. Возрадуйтесь этому.
А. Ананьев
— Пытаюсь излечить человека от «синдрома отличницы»: вы обычная женщина, не лучше и не хуже других. Оставьте, пустое.
А. Митрофанова
— Нет, вы прекрасны, у вас сверхспособности, вы — супергерой! Просто важно, наверное, себя уметь тоже прощать.
Иерей Иаков
— И для Бога в любом случае вы хорошая. Тем более если Бог прощает, как можно себя самим нам не прощать.
А. Ананьев
— И вы очень хорошая для нас, мы очень вам благодарны за ваше письмо. И очень благодарны нашему сегодняшнему собеседнику, клирику московского храма священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе, священнику Иакову Белому-Круглякову. Спасибо вам большое, отец Иаков.
Иерей Иаков
— Спасибо вам большое за прекрасную беседу.
А. Ананьев
— Желаю вам, чтобы ваши чудесные дети радостно шли вслед за папой в храм и были там радостны и счастливы, и никого не пришлось заставлять.
Иерей Иаков
— Всем нам желаем этого.
А. Ананьев
— Да. А с вами была Алла Митрофанова...
А. Митрофанова
— Александр Ананьев.
А. Ананьев
— Прекрасного вам завтра воскресного дня. Сегодня прекрасной субботней ночи. Всего доброго, пока.
А. Митрофанова
— До свидания.
Иерей Иаков
— До свидания. Спасибо.
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.