1 Ин., 73 зач., IV, 12-19.
Глава 4.
12 Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас.
13 Что мы пребываем в Нем и Он в нас, узнаём из того, что Он дал нам от Духа Своего.
14 И мы видели и свидетельствуем, что Отец послал Сына Спасителем миру.
15 Кто исповедует, что Иисус есть Сын Божий, в том пребывает Бог, и он в Боге.
16 И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем.
17 Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он.
18 В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви.
19 Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас.
Комментирует священник Дмитрий Барицкий.
Представление о святости, сильно разница в разных мировых религиях. Для иудейской традиции святой означает отделенный от всего греховного, чистый, приближенный к Богу. В исламе святой — это тот, кто покорен Аллаху, то есть тщательно соблюдает ритуальный закон, а также чтит предание своей веры. В буддизме святым можно назвать того, кто достиг бесстрастия, погасил свои желания, которые считаются источником страдания. В шаманизме святой — тот, кто стал своеобразным жилищем для духов. Православное христианство расставляет акценты иначе. Святой это не тот, кто тщательно исполняет ритуал, не тот, кто хранит себя от всего нечистого и скверного, это не тот, кто благодаря аскетическому подвигу погасил в своей душе страсти, и даже не тот, кто творит разнообразные чудеса. Все это может сопутствовать святости. Но не обязательно. Святой это человек, в котором обитает Божественная любовь. Апостол Павел так выражает эту мысль: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы». Только представьте, человек может и пророчествовать, и иметь пламенную веру, и совершать потрясающие чудеса, но, если он не имеет любви, толку и пользы от этого нет никакой.
Сегодня апостол Иоанн Богослов поясняет, почему. Потому что «Бог есть любовь», — говорит он. Иными словами, любовь — это принцип жизни Святой Троицы. Иногда можно встретить образное выражение «круговорот Божественной любви». Так богословы подчеркивают идею о том, что три Божественные Лица, Отец, Сын и Дух полностью отдают Себя Друг Другу. Именно это и сообщает Троице единство, и мы говорим, что у нас не три Бога, а один Бог, но в трех Лицах.
Отсюда и практический вывод. Именно любовь, а не что-то иное — главная добродетель, которая отличает, например, истинного святого от подделки. Человек может совершенно не отличаться никакими талантами. Не иметь ни голоса, ни слуха, ни административной жилки, ни дара слова. Он может ни пророчествовать, ни совершать чудеса, ни совершать тяжелые аскетические подвиги. Однако он и будет настоящим святым, поскольку в том, в ком пребывает жертвенная любовь, живет Бог. Поэтому и мы должны вырабатывать в себе именно это качество. Вся наша традиция с ее обрядовыми законами, ритуалами, постами и молитвами нацелена именно на это. Она призывает нас в первую очередь любить друг друга и Бога, потому что, как говорит апостол Иоанн, прежде этого, Он возлюбил нас.
Гатчинский Павловский кафедральный Собор. Святая преподобномученица Мария Гатчинская
Есть среди царских резиденций, расположенных в окрестностях Санкт — Петербурга, особенное место — город Гатчина. Все в нем связано с Государем Павлом I. И императорский Дворец с уникальными коллекциями, и Павловский Собор — единственный в России, посвященный святому первоверховному Апостолу Павлу. Но есть в этом городе святыня, которая собирает в него сотни паломников. Это мощи Святой преподобномученицы Марии Гатчинской. О ее подвиге, о ее сокровенных молитвах, о ее жизни наша программа.
Все выпуски программы Места и люди
«Белые птицы»
Белые голуби в чистом весеннем небе — это очень поэтично. «На волю птичку выпускаю...» — писал Пушкин о празднике Благовещения. Однажды в Екатеринбурге я видела, как епископ открывал после праздничной службы большую клетку — и стая белоснежных птиц ринулась в небеса...
Но сейчас я живу в Переславле-Залесском, чудесном старинном городе, где сам воздух, кажется, пропитан православными традициями — однако птиц на Благовещение из клеток не выпускают. В конце утренней службы в храме на самом берегу Плещеева озера батюшка обращается к нам с проповедью. Он рассказывает о благой вести, что принёс Деве Марии Архангел Гавриил, о смирении Марии перед этой вестью, а значит — перед Богом, о грядущем Спасителе. И вот мы выходим из храма к озеру — в полной уверенности, что Господь любит каждого из нас, если пришёл в наш грешный мир. Жаль только, что птиц здесь не выпускают...
Мои размышления прерывают... птицы! Я замечаю вдруг стаю, что кружит над ледяной озёрной гладью. Неужели чайки вернулись? Нет, им рано. Пригляделась — да это голуби! Белые-белые! Откуда они? Может, из ближайшей голубятни — я знаю, тут есть недалеко... А впрочем, какая разница! Они кружат над нами — белые птицы, знак наших надежд и любви Господней. И в этом — высшая поэзия.
Все выпуски программы Утро в прозе
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.