Здравствуйте, с вами Дарья Виноградова!
Весной 2020 года испытанием для людей стали не только страх пандемии коронавируса, но и режим самоизоляции. Оказалось, это не так-то просто — находиться круглые сутки взаперти с собственными детьми. Ссоры, взаимные претензии, а то и потасовки ребятишек существенно осложнили жизнь родителей. Многие знакомые признавались, что им пришлось мобилизовать свои лучшие качества, чтобы не ранить отпрысков неосторожными словами. И это при том, что в этих семьях двое, трое, самое большее — четверо ребятишек. А вот у коста-риканских супругов Виктора и Мельбы Хименес, на чью страничку я забрела в интернете, тридцать семь детей — родных и приёмных! Хочу рассказать, каково же им пришлось на карантине.
Оказалось, что Хименесам нравится проводить вместе двадцать четыре часа в сутки! Мельба называет это время трудным, но прекрасным. Самые маленькие требуют внимания, когда не ходят в детский сад. Но ведь и старшие освобождены от очных школьных занятий, а значит, можно рассчитывать на их помощь.
Пятнадцатилетняя дочка Виктора и Мельбы, Марица Хименес, призналась, что обязанностей по дому у неё прибавилось. Ведь когда тридцать семь человек завтракают, обедают и ужинают в семейном кругу, то и готовить приходится больше, и посуды мыть. «Но бытовые нагрузки, сказала девочка, — возмещаются общением с теми, кто живёт на одной волне с тобой».
Поддержал сестру и двадцатилетний Давид. Он заявил, что был бы рад вообще никогда не расставаться с сёстрами и братьями. А на вопрос, не устают ли они друг от друга, засмеялся: «Разве может быть тесно пальцам на руке?».
Как супругам Хименес удалось воспитать у детей такую любовь друг к другу? Мельба говорит так: «Воспитать это невозможно. Любовь — это свойство Бога. И Он дарит нам её, потому что мы молимся друг о друге». Когда мне теперь знакомые жалуются на детей, я рассказываю им об опыте семьи Хименес. Стоит попробовать перенять его, ведь он успешный!
Гатчинский Павловский кафедральный Собор. Святая преподобномученица Мария Гатчинская
Есть среди царских резиденций, расположенных в окрестностях Санкт — Петербурга, особенное место — город Гатчина. Все в нем связано с Государем Павлом I. И императорский Дворец с уникальными коллекциями, и Павловский Собор — единственный в России, посвященный святому первоверховному Апостолу Павлу. Но есть в этом городе святыня, которая собирает в него сотни паломников. Это мощи Святой преподобномученицы Марии Гатчинской. О ее подвиге, о ее сокровенных молитвах, о ее жизни наша программа.
Все выпуски программы Места и люди
«Белые птицы»
Белые голуби в чистом весеннем небе — это очень поэтично. «На волю птичку выпускаю...» — писал Пушкин о празднике Благовещения. Однажды в Екатеринбурге я видела, как епископ открывал после праздничной службы большую клетку — и стая белоснежных птиц ринулась в небеса...
Но сейчас я живу в Переславле-Залесском, чудесном старинном городе, где сам воздух, кажется, пропитан православными традициями — однако птиц на Благовещение из клеток не выпускают. В конце утренней службы в храме на самом берегу Плещеева озера батюшка обращается к нам с проповедью. Он рассказывает о благой вести, что принёс Деве Марии Архангел Гавриил, о смирении Марии перед этой вестью, а значит — перед Богом, о грядущем Спасителе. И вот мы выходим из храма к озеру — в полной уверенности, что Господь любит каждого из нас, если пришёл в наш грешный мир. Жаль только, что птиц здесь не выпускают...
Мои размышления прерывают... птицы! Я замечаю вдруг стаю, что кружит над ледяной озёрной гладью. Неужели чайки вернулись? Нет, им рано. Пригляделась — да это голуби! Белые-белые! Откуда они? Может, из ближайшей голубятни — я знаю, тут есть недалеко... А впрочем, какая разница! Они кружат над нами — белые птицы, знак наших надежд и любви Господней. И в этом — высшая поэзия.
Все выпуски программы Утро в прозе
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.