Мы беседовали с настоятелем храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиереем Федором Бородиным.
Разговор шел о ближайшем воскресенье, в которое вспоминается беседа Иисуса Христа с самарянкой, о значении и об истории праздника явления Креста Господня в Иерусалиме в 351 году, а также о памяти святых Иова Многострадального, святителя Николая Чудотворца (перенесение его мощей из Мир Ликийских в Бари), апостола Симона Зилота (Кананита) и великомученицы Ирины, о том, какой пример они оставили для нас. Отец Федор объяснил, в чем смысл и важность для нас воскресного Евангельского чтения и отрывка из Деяний святых апостолов. По словам нашего собеседника, отсутствие желания проповедовать — трагедия нашего времени.
Ведущая: Марина Борисова
М. Борисова
– Добрый вечер, дорогие друзья. С вами вновь – пока еще в условиях самоизоляции – Марина Борисова, в эфире – программа «Седмица», в которой мы каждую субботу говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья предстоящей недели. Сегодня у нас в гостях – настоятель Храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Феодор Бородин.
Прот. Феодор
– Христос воскресе! Здравствуйте!
М. Борисова
– Воистину воскресе! И с его помощью мы постараемся разобраться, что нас ждет в церкви завтра, в пятое воскресенье после Пасхи – о самаряныне – и на предстоящей неделе. Вот отец Феодор, на следующей литургии в воскресенье мы услышим отрывок из четвертой главы Евангелия от Иоанна, которая рассказывает о встрече Иисуса с некоей женщиной-самарянкой, о которой мы не знаем ничего практически, мы даже имени ее не знаем. Но именно она из тысячи тысяч таких же вот людей, которые были современниками Спасителя и услышали и запомнили Его слова, она была единственная, которой даже в нашем богослужебном круге посвящено целое воскресенье. Почему именно на нее пал выбор Церкви?
Прот. Феодор
– Вы знаете, вообще церковное предание нашей православной Церкви считает, что мы знаем имя ее – святая мученица Фотина. Она причислена к лику святых вместе с пострадавшими с ней детьми – вот видимо, как раз рожденными от разных мужей. Эта информация не почерпнута из Евангелия, и я, честно говоря, не знаю, насколько поздняя это традиция, но я не думаю, что Церковь в этом вопросе может ошибаться. А почему ей посвящено целое отдельное воскресенье – потому что беседа подробная, которая описана в Евангелии от Иоанна – она чрезвычайно важна для каждого из нас. Там драгоценные наставления Спасителя, которые очень нужны. Вот внимательно услышать и просто жить по ним...
М. Борисова
– А как случилось, что именно женщина поняла то, что тогда еще толком не понимали даже ученики Спасителя – что перед ней Мессия... И до такой степени она это прочувствовала, что на радостях бросила даже водонос и побежала в город, чтобы поскорее рассказать эту благую весть – то есть, собственно говоря, она была как бы первым апостолом...
Прот. Феодор
– Ну, мы знаем, что и первые люди, которые сподобились явления воскресшего Христа, тоже были женщины. И действительно, первым вот удивительным таким человеком, который воспринял весть о Христе как о Мессии, была даже не иудейка, а самарянка. Я напомню, что самаряне – это народ, который остался после завоевания десяти колен Израиля Ашурбанипалом, ассирийским царем, когда почти все население было продано в рабство. На это место были переселены другие народы, произошло смешение, и получилась такая несовместимость с двумя оставшимися коленами – с Иудиным и Вениаминовым, религиозная и национальная была такая вражда...
Помимо этого, еще это женщина. А женщина в традиционных архаичных обществах – это существо практически бесправное. И помимо этого, это еще женщина совершенно социально незначимая, потому что пять мужей, и сожительство, блудное сожительство, в котором она жила – это, конечно, вычеркивало ее в глазах современников вообще из возможного... человека для собеседования. И тем не менее, вот ее глубокое сердце, ее жажда истины, ее стремление к истине – они открыли ей Христа во всем величии Его мессианского служения. Действительно, это удивительный человек поэтому.
М. Борисова
– Но в этом же отрывке Господь еще говорит апостолам о том, что Он пошлет их собирать жатву с полей, которые они не сеяли... И вот в своей проповеди, посвященной этому дню, митрополит Антоний Сурожский говорил: «Думаем ли мы над нашим местом в деле спасения? Как часто я слышу людей, говорящих: «Почему нас мало, почему это дивное провозглашение православия не зажигает, не просвещает всех вокруг?». Потому что мы тусклые! Потому что наше слово слабо! Потому что мы боимся провозглашать всем голосом, и не голосом только, но всею жизнью, наше или, вернее, Божие благовестие. Задумаемся же над самарянкой. Мы посланы в мир, мы – апостолы Христовы, мы – свидетели Его, и по нам будут судить Христа. Подумаем над нашей ответственностью и с радостью поделимся тем богатством, тем счастьем, той верой и надеждой, тем ликованием, которые дает нам Христос». Вот как применить слова митрополита Антония к нашей нынешней ситуации?
Прот. Феодор
– Вообще, вы знаете, вопрос в проповеди о благовестии – он стоит, конечно, очень остро. Мы плохо умеем проповедовать по многим причинам. Ну, в Российской империи проповедовать было необходимо только на окраинах – большинство наших предков этим не занималось, и священство тоже. Был только один миссионерский факультет, как известно – в Казанской духовной академии. А в 20 веке проповедовать после революции было категорически нельзя. Поэтому у нас, если можно так сказать, сама культура, само направление деятельности христианской проповеди – оно ушло из нашей практики, у нас нет этого навыка.
Ведь если внимательно посмотреть отрывок из книги Деяний, который завтра будет читаться за божественной литургией – там как раз о проповеди говорится, о том, что после гонения на христиан, устроенного вслед за казнью архидиакона Стефана, ученики разбежались по всей окрестной земле, и они проповедовали. Они проповедовали, правда, пока только иудеям, которые жили в большом городе (диаспора была огромная у иудеев), но они все проповедовали – мужчины, женщины – проповедовали все, считали это частью своего христианства... даже можно сказать, что частью своей христианской идентичности, понимаете? Вот это возвещение благовестия остальным людям...
И следующий этап – это проповедь самарянам. Ведь когда... Об этом в книге Деяний тоже сказано – когда Господь говорит Своим ученикам, что надо идти проповедовать, обозначает три круга как бы – иудеям, самарянам и по всей земле, до края вселенной. Вот проповедь среди самарян начнется через некоторое время – в книге Деяний она описана. Но вот первая женщина – первый человек, который узнал Христа – она описана в Евангелии от Иоанна.
А к сожалению, мы... боимся, мы стесняемся. Я как священник за себя могу сказать – мне легче отвечать на вопросы тех, кто пришел их задавать; мне бывает очень трудно пойти и рассказать людям равнодушным или отрицательно настроенным – я боюсь, я стесняюсь... я не знаю, как это назвать. Ну вот этого огня, вот этого горения, которое было у первых христиан в первые века, когда проповедовали все и считали это... как дыхание для христиан это было – ну, конечно, во мне и в большинстве из нас этого нету. А те, кто проповедуют – они воспринимаются как какие-то отдельные... и часто воспринимаются как «неправильные» люди.
Вот могу сказать, что у нас на приходе уже в течение 12 или 13 лет работает культурно-просветительский центр. И надо сказать, что очень много... такая существенная группа прихожан нашего храма это воспринимает очень скептически, и даже иногда настроена как-то так... что это вот «неправильные» действия, что «не надо никому проповедовать». У меня есть прихожане, которые так и говорят: «Вот сами придут и спросят – не надо говорить, не надо зазывать, не надо работать на других площадках... (как сейчас говорится) Это не наше дело...». А вот книгу Деяний они, видимо, не читали.
М. Борисова
– Но в том отрывке евангельском, который мы будем слушать завтра, говорится еще об очень важной вещи: о том, что Богу нужно поклоняться в духе и истине. И вот, собственно, сама формула, что Богу нужно поклоняться в духе, требует объяснения особенно в нынешней нашей ситуации, когда мы лишены возможности пойти в храм и в привычной для нас обстановке помолиться. Вот поклоняться Богу в духе – что это значит?
Прот. Феодор
– «Бог есть дух, и поклоняться Ему надо в духе и истине», да, говорит Христос. Наверное, все-таки главное в нашем христианстве – это духовное возрастание. Вообще первое самое название христианства – «путь Господень». То есть, это постоянное изменение, постоянное совершенствование, постоянное преодоление себя и раскрытие в себе благодати, радости, присутствия Божия. А как, опять-таки, завтра мы услышим из книги Деяний, там будет сказано, что в Антиохии впервые ученики стали называться «христианами». А до этого христианство называлось «путь Господень». Так вот этот «путь Господень» – это не перемещение в пространстве; это постоянное пред очами Божиими духовное возрастание человека. И если человек ставит перед собой такую цель, если он любит Христа, то никакие внешние препятствия, такие как сейчас – отсутствие возможности быть на богослужении, даже отсутствие возможности причаститься – не могут препятствовать ему в том, чтобы поклоняться Богу в духе.
М. Борисова
– Ну, для многих православных христиан все-таки сегодня достаточно еще остро стоит вопрос о роли храма в нашей духовной жизни – она какова, на каком она месте?
Прот. Феодор
– Вы знаете, храм – это то место, где мы получаем дары. Вот это очень важно. Если мы говорим о нашей вере как о соработничестве, такой вот синергии с Богом, то это наш путь, это наши усилия, это наш труд, это наш поиск нашей любви ко Христу – и Божие движение нам навстречу. Вот прежде всего мы говорим не о храмовой молитве, конечно, а об участии в таинствах, и самое главное – в таинстве Евхаристии – Тела и Крови Христовых. Сами люди дома, на самоизоляции, причаститься Тела и Крови Христовых не могут. А именно это – путь к обожению. Самый близкий, самый первый.
Но вы знаете, все-таки у нас за последние годы очень у многих, может быть, несколько неправильно сместился акцент. Мы все с упоением читали книги Шмемана, Афанасьева, Мейендорфа, других авторов, на русском языке писавших, которые вот участвовали и были участниками этого евхаристического возрождения греко-русского, которое шло, там... в течение всего 20 века. Вот и мы сделали акцент на Евхаристию как центр своей духовной жизни. И это правильно, потому что в Евхаристии человек освящается, да. Священник говорит: «Низпосли Духа Твоего Святаго на ны, и на предлежащия Дары Сия». То есть, люди – мы все, причащающиеся – мы освящаемся, как этот хлеб и вино становятся Телом и Кровью, мы становимся Телом Христовым. Это таинственное преображающее действие…
Но для многих людей участие в Евхаристии стало как бы всем деланием, всем христианством. Понимаете, это неправильно. Все-таки христианство наше, наш путь, наше духовное поклонение Богу – это в нравственном преображении человека и в нравственном делании. У нас сложилась парадоксальная ситуация, когда человек, который часто и много причащается, спокойно может громко осуждать, там, говорить гадости про своего брата или про свою сестру во Христе, которые от той же Чаши причащаются. Причем удивительно, что вот так вот очно этого может быть немного, а вот в соцсетях это будет просто в кошмарном количестве и качестве, это будет ужасно. И успокоившись тем, что мы наладили евхаристическую жизнь, радуясь этим великим дарам, мы, к сожалению, забыли по-настоящему о нравственном труде преображения себя, о преодолении страстей, о борьбе с грехами нашими, о том, что должны быть в нас, словами апостола Павла, «те же чувствования, что во Христе Иисусе». Забыли и стали пренебрегать молитвенным трудом – это вот я уже просто как духовник некоторого числа людей говорю, что молитвенный труд очень сильно сократился за последние, там... 7 или 8 лет у людей. Люди перестали... Мы перестаем быть церковью молящихся! Понимаете... А это не так... Не бывает христианин не молящийся! Он перестает быть христианином…
И мне кажется, как раз Господь нас именно к этой части возвращает христианского труда, пока удерживая нас от возможности причащаться Тела и Крови Христовых. И действительно, христианин, если он не идет в храм и не причащается по лени, по нерадению или почему-то еще, он творит, конечно, грех. Во-первых, это страшная потеря. Во-вторых, это грех. А если он не причащается по внешним непреодолимым обстоятельствам, или выполняя благословение епископа, как сейчас мы, то это не является грехом. Только грех отделяет человека от Бога. Но вот сейчас Господь нас благословил сконцентрироваться на другой части нашей духовной жизни – именно на нашем внутреннем нравственном духовном труде преображения. Так сказать, Он вернул нас в свой огород, и требует, чтобы мы выпололи сорняки.
М. Борисова
– Напомню нашим радиослушателям, сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» – программа «Седмица», со мной – настоятель Храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Феодор Бородин, и мы говорим о смысле и особенностях богослужений предстоящего воскресенья и будущей недели. Вот переходя к тем памятным дням, которые ждут нас на будущей неделе, прежде всего хочется поговорить о двух из них. Мне кажется, это важно, потому что лишний раз обращает наше внимание на смысл христианского православного отношения к страданию. Не так всё однозначно... Первый день, который хочется с Вашей помощью как-то прокомментировать – это 20 мая. Церковь вспоминает явление креста Господня в Иерусалиме в 351 году. В двух словах – что это было за явление? Почему отдельным днем памяти выделен этот день?
Прот. Феодор
– Это было время, когда император – сын Константина Великого, если я не ошибаюсь – принял арианский свод христианства, скажем так, который на самом деле по своему существу не является христианством, потому что христианство – это вера в Богочеловека Иисуса Христа. Арий верил в «человека Иисуса Христа, в которого вселился самый главный из всех, кто был сотворен Богом» – но не Вечный, не Сын, не ипостась Святой Троицы. Так вот, знамение креста, вот это чудо, когда крест был виден над Константинополем – оно возвращало людей к истинной вере, и поэтому так было это важно.
Мне кажется, что крест, как знамение Самого Главного в христианстве – он важен для любого человека в любую эпоху и в любой ситуации, во время любых споров. Почему? Потому что крест знаменует самое главное в христианстве – я повинен смерти, я прошу о жизни, и Бог меня так любит, что Он пошел на крест. Вот и если я об этом помню, то я открываю свою душу для любви Божией, и ближних людей для любви Божией, которая должна идти... изливаться на них через меня. Потому что если, как Иоанн Богослов говорит, Бог возлюбил нас, пока мы были еще грешниками, и предал Себя за нас, то всё остальное уже должно рядом с этим откровением стать второстепенно. И всё, вся моя жизнь теперь должна строиться исходя из этой любви. Именно поэтому вот, вы знаете, от креста... люди, которые перестают или хотят перестать жить глубокой христианской жизнью, от креста они отказываются.
Была такая книга Татьяны Горичевой – «Только в России есть весна». Она прошла... Интересная очень книга. Татьяна Горичева – это философ, православный проповедник, который в течение многих лет еще до перестройки и в первые годы перестройки говорила о православии в университетах, колледжах Западной Европы. И вот она рассказывает о своей встрече с будущим папой Бенедиктом (который сейчас уже, как известно, давно на покое, отказавшийся от своего понтификата человек). Он еще тогда был кардиналом, и вот была встреча с ним, с какими-то еще епископами – по-моему, протестантами... Я давно читал, сейчас не очень хорошо помню, но мне врезалось в память то, что когда она выступала и говорила о православии, она говорила о Кресте, о Страданиях Иисуса Христа. И в перерыве Бенедикт просит ее больше об этом не говорить – он говорит: «Ну что Вы всё об этом? Ну хватит, мы не готовы здесь сейчас говорить об этом... Давайте о чем-то другом. Давайте о служении, давайте о социальной роли Церкви...». Понимаете, вот о чем... Слышатся вот в этих словах слова тех, кто хулил распятого Христа: «Сойди со креста, и мы уверуем в Тебя». Откажись от него – и тогда будет, о чем говорить! Понимаете...
Когда христианин отказывается от знамения креста на себе, вот как от самого главного, от самой сути – ведь он отказывается от христианства. Поэтому мы себе пытаемся, все время крестя, напомнить – да, у нас кресты там... на облачениях, на сосудах, мы их на груди носим, у нас кресты сверху на храмах – потому что все должно напоминать нам о том, как нас любит Бог. Вот если этого знамения – в широком смысле слова – знамения креста с нами не будет, мы забудем о сути христианства. Мы погрузимся в служение, в помощь бедным, мы станем огромным веером всяких «тусовок», клубов, общений – может быть, прекрасных и нужных – между собой... Понимаете, но жизнь из этого уйдет, потому что жизнь – только через крест.
Вот меня всегда поражало, что апостол Павел незадолго до своей смерти в одном из посланий... Это Павел, которому являлся воскресший Христос, я напомню, опоясание которого – Павла – при прикосновении исцеляло от лютых болезней людей, который творил великие чудеса, понимаете... Павел говорит: «Мне нечем хвалиться, только крестом Христовым, которым я распят миру, а мир распят мне». Что такое хвалиться крестом Христовым? Что это такое? Это хвалиться своими страданиями – как участием в Страданиях Христа. Да, нам дано не только веровать, но и страдать за Него, как он говорит в другом своем послании. То есть, это человек оглядывается назад, на всю свою жизнь, на величайшие дела, которые через него Господь сотворил, и на его труды, и он говорит: а больше ничего нету! Вот – участие в кресте Христовом как самое главное. Понимаете...
И с одной стороны, это может вогнать нас в уныние, да – если апостол Павел вот так все труды свои оценивает, то кто мы рядом с ним? А с другой стороны, на самом деле, это дает огромную надежду. Потому что если мы принимаем как участие в Страданиях Христовых свои страдания, вот это знамение креста, то этим можно похвалиться, но не в земном смысле, да, а Господь нас похвалит – это будет иметь похвалу у Господа. Если мы всё время будем иметь знамение креста в центре своей духовной жизни – вот не откажемся от него, не уйдем на периферию, на то, что вторично… Поэтому знамение креста – может быть, это Господь просто целому городу – столице тогда восточной части Римской империи – Он показывает, что вот, что самое главное – вот от этого не отказывайтесь.
М. Борисова
– Ну, помимо этого славного события, Церковь вспоминает на этой неделе еще одного страдальца. Собственно, он так и называется – святой Иов Многострадальный. Память его 19 мая. О нем мы читаем в книге Иова. И собственно говоря, за две тысячи лет до Рождения Христова люди читали о нем в этой книге, и сама история его, и в традиции христианской проповеди зачастую воспринимается как такой урок безграничного доверия и терпения – терпения всех скорбей и упования вот на Бога. Мне кажется, что мы забываем о том, что история Иова гораздо сложнее, потому что когда у Иова отнимали материальное имущество, он смиренно говорил: «Нагим вышел я из чрева матери моей – нагим возвращусь к матери моей земле. Господь дал – Господь взял. Да будет имя Господне благословенно».
Но когда всё материальное было у него отнято, он заболел проказой. А для правоверного иудея проказа – это не просто неизлечимая смертная болезнь. Это еще и знаком Божией немилости. И вот тогда началось самое сложное – Иов взбунтовался, он не чувствовал за собой такого греха, за который можно так наказать. И начались искушения его. И его собственная жена уговаривала практически, с нашей точки зрения, сделать эвтаназию – она уговаривала «похули Бога и умри». Друзья его уговаривали покаяться в каких-то не совершенных грехах – потому что, раз Господь наказывает, значит, что-то такое неправильное. Но Иов-то не согласился с этим – он знал, что он ни в чем не виноват. И его вот эти оставшиеся по сути без ответа – физического ответа – вопросы к Богу, они ведь, по сути дела, и у каждого из нас возникают рано или поздно, просто мы боимся даже их себе назвать. Вот о чем урок вот этого борения души Иова Многострадального с Богом? О чем этот урок для нас?
Прот. Феодор
– Вы знаете, вообще книга Иова – это книга вопросов, которые остались без конкретных ответов – вот для меня. И книга Иова – это о человеке, который – я не соглашусь с Вами – который не взбунтовался. Он отказался как раз от той перспективы, которую Вы назвали – от эвтаназии. Он остался верен Богу, но в рамках той праведности, которая была в Ветхом Завете – не в новозаветной, да – он действительно был праведен, и он не понимал... И эта книга вообще, на самом деле, о том, насколько велик человек в очах Божиих, что он может с Ним разговаривать, как сын с Отцом. Понимаете, человеку это позволено! Он может задавать Богу вопросы. Как раз Иов об этом и стонет, и об этом плачет. И он говорит, что... «Господи, как? Я Тебя спрашиваю – и как Ты мне ответишь? Нету... (и здесь уже – пророчество о Христе) Нету человека, который положит руку свою на тебя и на меня...». Это древний обычай, когда на суде человек клал руку на одного и на другого из спорящих или, там, поссорившихся, враждовавших друг с другом людей. Он был, как бы принадлежал и тому, и другому... Да, это пророчество – о Христе, Который будет на земле Богочеловеком. Это Тот, Кто положит руку на Бога и на человека одновременно в Себе Самом…
Нету ответа... Иов не получает ответ. Вот на все эти вопросы – почему, за что, что не так – Бог не отвечает ему. Он говорит ему о величии мира и о Своем величии, и удивительно, что поговорив с Богом... То есть, в самой молитве, не дождавшись прямых ответов – их там нету – Иов исцеляется вот от этой своей болезни духа. Он говорит: «Я теперь видел Бога. Раньше я слышал, а теперь я вижу Бога». Хотя это не описано там. Вот возможно, это какие-то великие откровения в молитве, до которых нам очень с вами далеко, мы просто с вами этого не понимаем, и может быть, автор этой книги тоже не мог это описать. Возможно, это некоторое пророчество, и Иов успокоился, потому что он увидел Того, Кто может положить руку на него и на Бога – своим вот духовным взглядом... Потому что в книге есть еще одно потрясающее пророчество о Христе: «А я знаю – Искупитель мой жив, и Он восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Господа моего... Мои глаза, не глаза другого, увидят Его». Я цитирую по памяти, у меня текста перед собой нет – могут быть какие-то ошибки... Понимаете, вот «я знаю – Искупитель мой жив», то есть, Тот, Кто придет потом... Вот открывается Христос.
И мне кажется, что если не понимать этих строк как откровение и пророчество о Христе, тогда у нас нет ключа к раскрытию смысла этой книги. Потому что в книге замечательны и праведны все – обратите внимание, друзья Иова приходят, и они семь дней сидят рядом с ним молча! Они болеют за него душой, они сопереживают ему... Это настоящие друзья. То есть, не те, кто сходу пришли и сказали: «Давай мы тебя сейчас обвиним, поможем тебе разобраться». Это действительно глубокие духовные люди. И их разговоры о Боге – это разговоры людей, которые много о Боге думают и много молятся. Но Иов оказывается праведен, потому что он увидел зарю Христову в будущем. Почему? Потому что если мы начинаем, как Иов, задавать вопрос о нас, о наших страданиях, о страданиях наших ближних, особенно о страдании безвинных, о страдании детей, о том, что происходит из-за войн, о умирающих в больницах, там... от лейкемии детях – у нас нету ответа в словах. У нас есть только крест Христов, понимаете? У нас есть Христос, Который не объясняет нам, потому что объяснить мы можем только сами, сказать «грех властвует в мире, оброк греха – смерть, мы платим этот оброк греху, потому что мы все грешны». Вот, но Христос приходит и входит в самую сердцевину этих страданий, и Он говорит: «Я вас люблю, и поэтому Я с вами – не в вашем торжестве только, не только в вашем воскресении, но и в вашем страдании». И вот это опять к разговору о кресте Христовом. Вот понимаете – только в Нем, только в Нем ответ.
И удивительно, что как в книге Иова нету прямого ответа Божия – Господь не сказал: «Это тебе потому-то». Или не сказал: «Это для того, чтобы ты во всех веках был прославлен и люди смотрели на твой пример и там... учились, утешались и понимали...». И Он даже не сказал людям, друзьям Иова, что «это для вас» – да, как часто очень святые объясняют – вот Он просто не объяснил этого. И мы... Еще что мы вспоминаем, когда мы читаем эту книгу – это откровение, которое было Антонию Великому, да, мы помним – когда Антоний, глядя на мир, который вокруг него, и на судьбы людей, уже будучи человеком в преклонных летах, он спрашивает: «Господи, ну почему так? Почему нечестивые, злые люди благоденствуют и живут долго? Почему люди праведные, бывает, живут мало и страдают? Почему нет прямого воздаяния здесь за праведность?». Да, Господь ему тоже не отвечает. Он говорит: «Внимай себе, а то – суды Божии».
А суды Божии человеку непонятны, потому что, как у Исаии пророка сказано, слова Бога приведены – «Мои суды – не ваши суды, и мысли Мои – не ваши мысли. Как отстоит небо от земли, так Мои суды и мысли отстоят от ваших мыслей и судов». Это не понять человеку. Человек может... Даже не ум, а сердце человека может это понять и принять – исходя из понимания любви Христовой ко мне лично, и Его участию в наших страданиях. Потому что безвинный принимает на себе следствия моих преступлений, да – «Наказание мира нашего на Нем», Исаия говорит, знаменитая 52-я глава книги Исаии, да – «Ранами Его мы исцелились». Почему наказание мира нашего на Безвинном? Потому что Он нас любит! Всё – другого объяснения нет.
Поэтому вот, на мой взгляд, книга Иова – она может быть понята именно исходя из Крестных Страданий Спасителя, на Которые Он пришел мир, да – Он говорит: «На этот час Я пришел в мир». Не на проповедь Нагорную, не на чудеса, не на притчи – прежде всего, прежде всего Он пришел на этот час. Он говорит это перед уходом в Гефсиманию, где Он будет взят и арестован. Вообще книгу Иова очень полезно читать... перечитывать раз в несколько лет. Потому что на самом деле, помимо этого главного вопроса – за что, для чего и почему человеку посылаются страдания, в ней огромное количество мудрости святого и праведного человека о нашей жизни. Вот очень много там... Просто каждая строчка – это сокровище. Поэтому ее надо читать... И если нас начинает мучить несправедливость, как нам кажется, Божьего промысла о нас, надо молиться Иову, чтобы он нас тоже научил так общаться с Богом, чтобы получать покой и радость. Ведь он говорит «я увидел Бога», пока он еще не исцелен, понимаете, пока он еще страдает... То есть, ничего не поменялось, а душа и сердце его наполнились радостью о Боге и успокоились. Вот это удивительно совершенно.
М. Борисова
– В эфире радио «Вера» – программа «Седмица». С вами – Марина Борисова и наш гость – настоятель Храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Феодор Бородин. Мы ненадолго прервемся и вернемся к вам буквально через минуту. Не переключайтесь!
М. Борисова
– Еще раз здравствуйте, дорогие друзья! В эфире – наша еженедельная субботняя программа «Седмица», с вами – Марина Борисова и наш гость – настоятель Храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Феодор Бородин. И как всегда по субботам, мы говорим о смысле и об особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. На предстоящей неделе нас ждет один из самых любимых на Руси праздников – это то, что мы привыкли называть «Никола вешний». То есть, 22 мая Церковь празднует перенесение мощей святителя Николая из Мир Ликийских в Бари.
Вот удивительная вещь: на Руси, по свидетельству летописи, у преподобного Нестора говорится, что первый храм во имя святителя Николая был воздвигнут в Киеве аж в 882 году, на могиле воеводы Аскольда, который был в крещении назван Николаем, убитого новгородским князем и язычником Олегом. А в 11 веке почитание святителя распространилось по Руси так быстро, что около 1090 года было установлено церковное празднование в честь перенесения мощей святителя Николая в Бари. И праздновался еще и «Никола зимний» – то есть, день преставления святителя Николая, 19 декабря по новому стилю. И мало того, икона святителя Николая на протяжении веков была практически в каждом христианском доме на Руси. И праздновали этот праздник чуть ли не также широко, как Пасху. Что такое, почему именно святитель Николай так тронул русское православное сердце?
Прот. Феодор
– Здравствуйте, Христос воскресе! Мне кажется, что вот человек, который идет путем христианского делания, пытается исполнить заповеди Божии – каждый рано или поздно испытывает глубокое разочарование в себе, в своих силах, да – вот то, что святые отцы называют смирением. «Без меня не можете творить ничего», – говорит Господь. И действительно, человек понимает, что у него ничего не получается. А святитель Николай – вот образ этого человека – он показывает, что это возможно. Возможно жить по заповедям Христовым, возможно исполнить их... Это такой человек, в каком-то смысле... совершенства. Или, скажем так, как это говорится в церковных песнопениях, в том числе и о святителе Николае – «небесный человек и земной ангел». Вот человек, который пожил на земле как ангел. И удивление, изумление и радость о том, что это возможно, и что этот человек доступен – вот это очень важно, да. Это как раз, на мой взгляд, то удивительное, какое-то праздничное, ликующее почитание, которое так свойственно и всем нам, и нашим предкам. Потому что да, это возможно, это выполнимо. Можно быть правилом веры – то есть, правилом, образцом, вот что значит это слово из тропаря, да – образцом веры. Вот верующий человек – какой он? А вот – святитель Николай. Вот не только апостолы, которые видели Христа, а вот и другое время – вот святитель Николай.
Причем вы знаете, очень интересно, что ведь кафедра, где он служил – Миры в провинции римской Ликия, или Лиция – там больше не живут христиане – турки всех вытеснили или убили за 20-й век, все остатки оттуда христиан сбежали. Храм стоит пустой, туда водят турки-экскурсоводы экскурсии, рассказывают... ну, полную чушь (я просто был там). Невозможно слушать и не краснеть – насколько низкий уровень рассказа о том, что там происходит. Там, если я не ошибаюсь, раз в год по договоренности греки приезжают и служат литургию – как раз на память святителя Николая. Но вот не эту, весеннюю (потому что для них это не праздник, для них это похищение венецианцами, это воровство, у них нет этого праздника, «Николы вешнего», у греков), а на память его кончины, да, декабрьскую. Так вот, и в его епархии не осталось христиан – на его историческом месте служения христианство проиграло: оно просто всё вырезано, убито и залито кровью. А вот стал он при этом – хотя к нему мы не применяем эти слова – вселенским святителем. Мы применяем их к Иоанну Златоусту, Василию Великому и Григорию Богослову, потому что их слово имеет вселенское значение, для всей Церкви. А вот святитель Николай – мне кажется, он тоже достоин такого наименования. Он стал вселенским именно как пастырь. Притом, что от него слов-то не осталось... О нем осталась только память – о том, какой может быть человек и какой может быть епископ.
Причем интересно, что до сих пор все епископы – они сравниваются со святителем Николаем, вот знаете, в сознании церковном. Интересно, у меня сын когда несколько лет назад... Так получилось, что он в одном храме участвовал в подготовке проведения архиерейского богослужения как алтарник. И вот архиерей приехал, прекрасно службу служил, сказал совершенно замечательную проповедь... Но иподиакона, особенно один, вели себя по-хамски перед его приездом. Молодой парень, который, так сказать, ни пороху не нюхал, ничего не знал – он ходил там, пальчиком показывал и говорил в достаточно оскорбительной форме всем, включая в два-три раза старше него алтарникам седым, вот что и как с его точки зрения надо делать, и как они виноваты в том, что они не сделали это. Вот мой сын потом пришел... Он долго молчал, и потом сказал: «Пап, неужели, когда святитель Николай приезжал на престол в какой-нибудь храм, кому-то позволялось так себя вести?». Понимаете?
Но вот мы не только епископа – мы каждого человека сравниваем вот с этим светящимся, ликующим образом святителя Николая. Он действительно не только для своей паствы в своем времени – он на всю вселенную, потому что во всех православных храмах всего мира есть его почитание и его иконы. И для всех людей всех времен он стал этим образцом, чудотворцем, помощником... да, угодником. Что такое угодник? Угодник – это человек, которого о чем-то просят, и он быстро угождает тому, кто просит. Вот такое удивительное русское название – Никола-угодник. Поэтому, конечно, это один из самых любимых наших святых и наших праздников.
М. Борисова
– Ну и, помимо прочего, еще и, конечно, за его милосердие и благотворительность. Ведь не зря же самый любимый детский святой – по крайней мере, декабрьский, потому что все ждут подарков...
Прот. Феодор
– Да, а можно я расскажу о чуде святителя Николая, которое было в моей жизни, небольшое?
М. Борисова
– Конечно! Конечно...
Прот. Феодор
– Вы знаете, я служил в армии с 86-го по 88-й год. И когда я проходил в армию... там всю одежду оставляешь, и потом тебе выдают обмундирование. Я пронес ладанку – небольшую иконочку со святителем Николаем – и крест за щекой. Потом я цеплял и носил его на груди, но на английскую булавку изнутри тельняшки (я служил в воздушном десанте, у нас там были тельняшки).
А вот когда у нас были занятия по рукопашному бою, за казармами в сосновом лесу (это всё на территории Литвы происходило), я отцеплял ее, потому что мы снимали тельняшки, и прицеплял в так называемый пистон – это маленький кармашек для мелочи, который находится... сшит рядом с правым карманом брюк. И вот мы там кувыркались, боролись и прочее... Надо идти уже на обед, построение – и вдруг я понимаю, что у меня эта булавка отцепилась, и нету ни креста, ни ладанки со святителем Николаем. Я, конечно, очень переживал. Это была курсантская рота, я временем своим не располагал совсем; но каждую свободную минуту я бегал на эти места... И потом я нашел крест – я нашел крест и страшно радовался. А вот ладанку со святителем Николаем я не нашел.
Потом прошел год, я служил уже в соседней части, я стоял дежурным по роте. И вдруг приходят, значит, механики-водители бронетранспортеров, приходят из парка... И один из них что-то показывает – его облепили все остальные мои сослуживцы, а он что-то показывает и говорит: «Смотрите!». Я тоже подхожу, смотрю – и он в руке, черной от соляры, он держит мою ладанку со святителем Николаем... Я говорю: «Миша... (его Миша звали, с Архангельска, такой прекрасный парень) Вот где ты это взял?». Он говорит: «Я нашел это в двигателе – в двигателе своего БТР». Я говорю: «Это мое, это меня мама благословила перед уходом в армию». Он говорит: «Ну, держи». Мы с ним были в хороших отношениях, он мне отдал, и я с ней вернулся…
То есть, вот эта ладанка – я ее потерял в лесу, молился святителю Николаю, хотел найти – не получилось... Ее нашел кто-то, почему-то она оказалась в парке соседней части, он ее потерял, она упала в двигатель и в этот поддон, где плещется масло под ним, понимаете... Через несколько месяцев ее нашли – и ее нашел человек из нашей роты, обслуживая вот этот бронетранспортер... Она вернулась ко мне, и сейчас она со мной. Вот для меня это такое чудо... Святитель Николай укрепил меня и... ну, засвидетельствовал, как я надеюсь, что он покровительствует и смотрит за мной, помогает...
М. Борисова
– Напоминаю нашим радиослушателям: сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» – программа «Седмица», со мной – настоятель Храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Феодор Бородин, и мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели.
Как мы знаем, Великим постом очень часто в церковных службах вспоминаются подвижники-аскеты. А вот празднуя Пасху и ожидая праздник Троицы, то есть, Сошествия Святого Духа, Церковь очень часто напоминает нам об апостолах Христовых – о Его учениках, которые первыми понесли по миру благую весть о Христе. На этой неделе 23 мая мы будем вспоминать апостола Симона Зилота, или Симона Кананита. Такое тоже очень для меня интересное, непонятное прохождение этого апостола по земле и по истории.
Собственно, в самом Евангелии, как и в Деяниях святых апостолов, мы о нем ничего конкретно не находим – просто он там упоминается как один из учеников. Мы, собственно, даже не знаем, почему у него прозвище такое – Зилот. Но несмотря на то, что он много где проповедовал после Воскресения и Вознесения Спасителя, он особенно запомнился в очень близкой к нам земле – в Абхазии. Собственно говоря, по преданию, там он и встретил свою мученическую кончину, потому что последним местом его проповеди, по преданию, была именно нынешняя абхазская земля. Церковь, посвященная ему, построена еще в 9-10 веках рядом с... в долине реки Псырцха, там, где сейчас находится Новый Афон, Ново-Афонский Симоно-Кананитский монастырь. Она, собственно, и сохранялась все эти века, несмотря на то, что сами абхазы остались в основной своей массе язычниками. Там же есть пещера, где, по преданию, жил святой апостол. Вот какими удивительными путями проходят апостолы по земле и по истории... И в чем для нас урок святого апостола Симона Кананита?
Прот. Феодор
– Ну, вообще об апостолах мы знаем очень мало. Мы знаем о Петре и Павле и о других апостолах в основном из книги Деяний, которую написал апостол и евангелист Лука. Мне кажется, что это такая тайна, которую Господь скрыл от нас. Вот есть некоторые сведения, сохраненные в преданиях, есть сведения об апостолах, которые там, допустим, встречаются у Евсевия Кесарийского, у других святых отцов древности... Но это всегда какие-то штрихи. Может быть, потому что, ну... Господь счел, что и не нужно нам знать всё это в подробностях. Нам нужно знать, если хотите, основные принципы, основное направление жизни и трудов и служение святых апостолов. А служение их после того, как на них сошел Святой Дух в Пятидесятницу – это проповедь о Воскресшем Христе до края вселенной.
Вот это невозможность жить и радоваться самому, а желание поделиться этим со всеми другими – независимо от того, примут они это или нет. Это невозможность видеть людей, которые живут без этого самого главного смысла – в мир пришел Бог, стал Человеком! А люди живут, не зная об этом, и так, как будто это не произошло... Вот это как бы страдание апостолов от этого, понимаете – надо пойти и всем рассказать... О том, что на земле был Богочеловек, и Он воскрес, и смерть побеждена, и поэтому должна теперь начаться совершенно другая жизнь. Конечно, они шли, они проповедовали, они основывали церкви, и радовались этой возможности, и эта радость, как сказать... она сочилась от их проповеди, и она утверждала людей... Они создавали поместные церкви...
А каждый из них умер – кроме Иоанна Богослова, как мы знаем – каждый из них умер мученически. Может быть, они и хотели этого, понимаете? Может, они и жаждали этого, вспоминая о том, как когда-то они убеждали в Гефсимании, оставили Христа... Может, им нужно было вот это соучастие в смерти Христовой – может, они жаждали его... Как апостол Петр – он жаждал умереть, будучи распят, но не смел умирать, как Христос, и потому попросил распять себя вниз головой, как мы помним. Вот есть очень много мучеников, которые умирали на кресте, и они хвалили Бога за эту смерть. Например, великомученик Федор Стратилат – это уже начало 4 века... Он умирал на кресте, будучи распятым, и хвалил Бога за эту возможность...
М. Борисова
– Но помимо мученической кончины, есть еще очень важная миссия – это все-таки проповедь. И вот много миссионеров, но мало апостолов. В чем разница?
Прот. Феодор
– Ну, каждого человека Господь призывает на свое служение. «Не вы Меня избрали, но Я вас избрал», – сказал Он апостолам. Это были люди, которые могли проповедовать большому количеству. Мне кажется, что главная трагедия нашего времени в этом вопросе – в том, что у нас нет желания проповедовать, вот. А если желание будет – то будет эта помощь Божия.
Вы знаете, я как человек, который иногда, ну, понемножечку, проповедует где-то – не только в храме, да, но и на каких-то внешних других площадках, и 17 лет, начиная с 92-го года, после хиротонии, я ходил в общеобразовательные школы – вот я могу сказать, что если перед тобой сидит или стоит группа людей, которым ты хочешь рассказать о Христе, то ты должен произнести про себя две молитвы... Я думаю, что... я предполагаю – я не знаю, я предполагаю, что, наверное, это звучало и в сердцах апостолов... Первое: «Господи! Вот эти люди. Дай мне слово, чтобы они услышали о Тебе, и оно коснулось их сердец». И второе: «Убереги меня от тщеславия». Потому что Божия помощь помогает проповеднику. И если проповедник приписывает успехи себе – это губит результаты проповеди всегда.
Вот, а то, что человек иногда проповедует совсем не то, что он предполагал, и что цепляет и приводит ко Христу – совсем не те аргументы, на которые он рассчитывал, а что-то совершенно другое, потому что это уже Дух Святой начинает действовать – это, я думаю, что любой проповедующий человек многократно может подтвердить. Ты говоришь-говоришь, говоришь-говоришь... И потом ты узнаешь, что человек не благодаря этим словам пришел ко Христу, а благодаря чему-то совершенно другому. Но твой труд открыл в его сердце, так сказать, дверь Святому Духу, Который с ним уже начал диалог.
М. Борисова
– Ну, наверное, можно еще в молитве обратиться хотя бы к той же святой покровительнице всех миссионеров – великомученице Ирине, чью память мы будем праздновать на этой неделе, 18 мая. Начала она скромно – с того, что долго-долго беседовала с собственными родителями, и в результате покрестился весь ее род, и все чада там, и домочадцы, и слуги, и все на свете... И так вот вдохновившись этим первым опытом, она, собственно, и вошла в историю Церкви как женщина-проповедница – что редко, поскольку, в общем-то, даже апостол Павел не рекомендовал женщинам увлекаться именно этим служением...
Прот. Феодор
– Да, но знаете, у апостола Павла сказано: «Женщина в церкви да молчит». Предполагается, что речь идет все-таки о собраниях именно евхаристических. И тем не менее, апостол, допустим, если я не ошибаюсь, Аполлос, который был наставлен в проповеди Иоанна Предтечи, но еще не все знал о Христе – его учили, восполняли вот это незнание, да, Акила и Прискилла – муж и жена… То есть, из книги Деяний мы знаем, что женщина наставляла великого проповедника – а в книге Деяний говорится, что его проповедь имела колоссальный результат, успех... И его в этом наставляла женщина… Это не значит, что женщины не должны проповедовать…
Вот для меня пример всей моей жизни – это моя крестная. Человек... которая не имела детей, и у которой в советское время было почти 30 крестников, большинство из которых были не из церковных семей... Но она привела нас всех ко Христу. И редчайший случай – когда по просьбе крестников, незадолго до... там, лет за пять-шесть до своей кончины она получила орден святой равноапостольной Нины – как именно миссионерский женский орден... Понимаете, потому что могла бы она сама ходить в храм и заниматься только собой? Могла. А она занималась детьми и подростками, юношами и девушками – в советское время там, в 70-80-е годы... Это очень большой, кстати, риск был в то время – можно было лишиться и карьеры, и... Но она не боялась. Поэтому, если бы мы захотели, если бы мы загорелись этим, как Ирина, как святые апостолы, и попросили у Бога помощи, и стали бы об этом говорить людям – то Бог обязательно бы нам помогал.
М. Борисова
– Спасибо огромное за эту беседу! В эфире была программа «Седмица», с вами были Марина Борисова и наш гость – настоятель Храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Феодор Бородин.
Прот. Феодор
– Спасибо! До свидания!
М. Борисова
– И помните главное – Христос воскрес!
Прот. Феодор
– Воистину воскрес Христос!
Подарить осуждённым людям в ЛНР возможность слышать Евангелие
Самарский Благотворительный фонд просвещения «Вера», в рамках проекта «Апрель», занимается тюремным служением. Команда фонда организует в местах лишения свободы курсы иконописи, проводит разные встречи и лекции. А ещё запускает в исправительных учреждениях вещание Радио ВЕРА. У осуждённых людей появляется возможность слушать Священное писание, слова святых и не только. В том числе благодаря этому в жизни многих из них происходят добрые перемены.
Недавно сотрудники самарского фонда с поддержкой десятков отзывчивых людей организовали вещание Радио ВЕРА в колонии города Брянка Луганской Народной Республики. И теперь хотят поддержать другие исправительные учреждения, расположенные на новых территориях. «Мы видели эти колонии, местных осуждённых и сотрудников. Они живут очень бедно, но вместе умудряются преображать пространство вокруг себя, — рассказывает Константин Бобылев, участник проекта „Апрель“. Особенно хочется отметить работу сотрудников — это простые, надёжные русские парни, семейные, верующие, многие из них побывали на передовой. Им важно, чтобы осуждённые люди, которые находятся под их началом, меняли свою жизнь, обретали добрые ценности».
Благодаря Радио ВЕРА люди могут слушать Слово Божее, которое утешает и даёт надежду. «Заполнить пустоту в душе и помочь преодолеть внутренние терзания, которые испытывают многие осуждённые, может лишь Бог, вера, надежда и любовь» — говорит Константин.
Если вы хотите поддержать проект по тюремному служению «Апрель» и помочь запустить вещание Светлого радио в колониях Луганской Народной Республики, переходите на сайт самарского фонда просвещения «Вера»: bfpvera.ru
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Воспитание детей с аутизмом и другими особенностями ментального развития». Светлана Шифрина
У нас в гостях была директор фонда «Искусство быть рядом», мама особенного ребенка Светлана Шифрина.
Мы говорили о воспитании и поддержке детей с аутизмом и другими особенностями ментального развития.
Ведущая: Анна Леонтьева
Анна Леонтьева:
— Добрый светлый вечер. Сегодня с вами Анна Леонтьева. У нас в гостях Светлана Шифрина, директор фонда «Искусство быть рядом», мать особенного ребенка. Фонд «Искусство быть рядом» помогает семьям детей с аутизмом и другими особенностями ментального развития. Добрый вечер, Светлана.
Светлана Шифрина:
— Добрый вечер.
Анна Леонтьева:
— Светлана, вот мы часто говорим здесь, когда образовывается какой-то фонд, это, ну, прямо вот в 90 процентов, ну, нет такой статистики, но в большинстве случаев это как-то начинается с личной истории. Вот как образовался ваш фонд? Тоже началось с личной истории?
Светлана Шифрина:
— Да. Ну, это была даже не совсем моя личная история, это была личная история учредителя фонда Елизаветы Борисовны Фокиной, которая тоже мама особенного ребёнка, у неё сын с аутизмом, и которая, в общем, приняла для себя решение о том, что нужно помогать не только своему сыну, но именно объединившись с родителями, объединившись все вместе, можно делать что-то нужное, полезное для того, чтобы детям с аутизмом жилось полегче, и семьям самое главное.
Анна Леонтьева:
— В шестнадцатом году, да, как я понимаю?
Светлана Шифрина:
— Да, сам юридический фонд образовался в 2016 году, потому что это была группа родителей, которые ходили вместе в детский садик, которые там познакомились, вот у них у всех детки с аутизмом, и настаёт время, что нужно идти в школу, а, к сожалению, сегодня, ну, ещё, то есть у нас задекларировано инклюзивное образование, но, к сожалению, еще не везде оно реализуется или обеспечивает ту необходимую помощь и поддержку, в которой нуждаются именно дети с аутизмом. И для того, чтобы его можно было реализовать, родители поняли, что им нужно объединяться, иметь какой-то юридический статус для того, чтобы можно было добиваться тех условий, которые хотели родители создать для своих детей, поэтому объединились, создали фонд. И первая самая программа, для чего он, в общем-то, собственно, создавался, его цель, это были ресурсные классы в общеобразовательных школах. 18 детей в 2016 году в трех школах пошли первый раз в первый класс. Это был первый такой проект фонда, так и назывался «Первый раз в первый класс».
Анна Леонтьева:
— А что такое ресурсные классы?
Светлана Шифрина:
— Ресурсный класс — это такая модель инклюзивного образования, которая в обычной школе, где учатся самые обычные дети, создается такая ресурсная зона, в которой могут найти поддержку дети с особенностями, детям, которым нужна определенная поддержка, детям с аутизмом, очень нужно тьюторское сопровождение, очень нужны специалисты прикладного анализа поведения, потому что аутизм, он проявляется в первую очередь внешне именно поведенческими, да, какими-то особенностями, и для того, чтобы детям помогать учиться, чему-то научаться, нужны специальные специалисты. В 2016 году, ну, их, на самом деле, и сегодня еще нет в школе, и нет такого даже в списке квалификации такой специальности, как специалист прикладного анализа поведения, но они уже больше десяти лет есть в нашей стране, уже очень много людей этому обучились, сертифицировались. Это золотой стандарт помощи детям с аутизмом, и вот для того, чтобы помочь школе создать вот эти именно условия, да, вот фонд. И в этой ресурсной зоне, да, есть специальный учитель, есть сестринское сопровождение, есть супервизор, куратор прикладного анализа поведения, где ребенок адаптируется к тем новым для себя условиям. Какие-то дети проводят больше времени в этой ресурсной зоне, какие-то дети больше включаются в инклюзивное образование с обычными сверстниками. Вот здесь вот это та возможность выстроить индивидуальный маршрут под каждого ребенка в зависимости от его потребностей.
Анна Леонтьева:
— А вот эта зона, это какое-то физическое пространство, да?
Светлана Шифрина:
— Да, это обычно какой-то кабинет. В идеальном случае это ещё два кабинета, когда ещё есть сенсорная зона, потому что дети с аутизмом часто у них бывают сенсорные перегрузки, у них повышенная сенсорная чувствительность, им иногда нужно побыть одному или там попрыгать на мячике, покачаться на качели, это вообще такой идеальный вариант, либо это в самом классе, да, там может быть тоже выделено, вот, потому что они могут какую-то часть предметов или там каких-то навыков, знаний получать в этой, вот именно, поэтому нужна она физически, там есть парты. Мы начинали с того, что есть парты с перегородками, которые отгораживают детей друг от друга.
Анна Леонтьева:
— Им больше нужно личного пространства? Они более защищённые должны быть.
Светлана Шифрина:
— Потому что он работает напрямую с тьюторами один на один. Допустим, есть фронтальный урок, когда дети садятся перед доской, и учитель даёт. Но это тоже очень сложный навык, которому обучались дети постепенно. И к концу первого класса они стали уже сидеть перед доской и воспринимать инструкцию учителя. А возможность вот такого отдельного, такой зоны еще внутри зоны, она дает возможность отрабатывать индивидуальные навыки, потому что у каждого своя индивидуальная программа.
Анна Леонтьева:
— Вот если, Светлана, вернуться к вашей семье, у вас средняя дочка с диагнозом аутизм, да? Как вообще, как это всё начиналось? Обычно, когда рождается особенный ребёнок, не такой, как, как говорится, заказывали, заказывали нормотипичного, как вот такое выражение есть, а рождается ребёнок особенный, первая реакция родителей всегда, в общем-то, шок, всегда... Ну, обида, не знаю, вот самая распространённая.
Светлана Шифрина:
— Вы знаете, я бы, наверное, сказала, что до того, как происходит шок или обида, сначала ты избегаешь вообще мыслей о том, что что-то не так. Ну, по крайней мере, да, вот у меня это был второй ребёнок, и видя и как бы наблюдая какие-то особенности и странности, ты думаешь: ну нет, все дети разные. Это вот почему-то там, ну...
Анна Леонтьева:
— Это не сразу, да, видно, когда ребёнок рождается?
Светлана Шифрина:
— Ну, это зависит тоже от индивидуального случая, да, у кого-то диагноз проявляется очень рано и в тяжёлой форме, и там, наверное, сложнее закрывать глаза на проблему. У нас в этом смысле был такой момент, что мы всегда были где-то по границе нормы. Ну, чуть позже пошли, чуть позже сели, чуть позже поползли, вот тут какая-то аутостимуляция, а врач сказал: «Да ничего страшного, мир познает», да, то есть вот этот вот еще не вовремя поставленный диагноз, он как бы, к сожалению, был упущен на время раннего вмешательства, ранней помощи. И здесь очень важно, наверное, я бы хотела сказать родителям, другим, что если что-то беспокоит, не нужно закрывать глаза. Лучше 10 раз сходить к другим врачам, пройти какие-то тесты, потому что чем раньше заметить вот эту особенность, сложности, поставить диагноз, тем раньше можно начать оказывать помощь. А когда уже нам в три года сказали, да, вот это аутизм, да, конечно, это шок, это, как я говорю, я проплакала три дня, потому что полезла, естественно, в интернет за информацией, что такое аутизм, как это проявляется, чем это нам грозит? И все очень разные информации происходят, и ты вообще не понимаешь. Естественно, строишь самые худшие прогнозы.
Анна Леонтьева:
— Ну да, все говорят, что отсутствие информации очень тяжелое.
Светлана Шифрина:
— Да, в этот момент тебе, конечно, очень страшно все это. Но потом немножко проходит принятие, все наши стадии горя, все это мы тоже через это проходим. Еще очень такой момент, вы знаете, вот тоже хотелось, наверное, поделиться из своего опыта, когда... то есть принятие всей семьи. То есть мама, например, уже приняла, а папа еще не готов, а бабушки, дедушки, они вообще, в общем, как бы хотят быть в стороне от всей этой истории. Это действительно психологическая травма как бы для всех, стресс, который семья проживает и потом преодолевает его. Преодолевает, да, все-таки объединяется.
Анна Леонтьева:
— Бабушки, дедушки тоже уже как-то вот срослись, да?
Светлана Шифрина:
— Ну да, в нашей семье, в общем, конечно. Вы знаете, здесь есть еще такой момент. Ребенок растет, и, наверное, как обычный самый любой другой ребёнок, да, как говорят: «Маленькие бедки, маленькие детки, а большие дети...» То же самое и особенный ребёнок. И задачи новые, и новое принятие, принятие всё время каких-то новых условий, новых сложностей, оно происходит всё время. Вот сказать, что вот нам поставили диагноз, вот мы как бы с ним и теперь вроде бы вот идём понятным нам маршрутом — нет. Что там за поворотом с очередным годом рождения или с очередным периодом взросления, никто не знает, и ты всегда готовишься, ждёшь, надеешься на лучшее, готовишься, надеваешь бронежилет и броню, да, и как бы, да, набираешься сил.
Анна Леонтьева:
— Светлана, но всё равно я не могу не сказать, что есть люди, может быть, которые нас слушают, у которых подобные проблемы, и они находятся всё ещё в состоянии такого уныния. И есть люди, которые уже что-то делают, вот вы уже директор фонда, и даже помогают другим, помогая другим, помогают и себе.
Светлана Шифрина:
— Да, и в этом смысле, знаете, сообщество аутичных детей, вот родители аутичных детей, мне кажется, на сегодня одно из самых достаточно таких прогрессивных, и, может быть, скажем так, именно диагноз аутизм, расстройство аутистического спектра, оно очень сильно даёт прогрессию с точки зрения увеличения детей с данным диагнозом за последние годы. И с каждым годом эта тенденция увеличивается, количество таких детей всё время и людей растёт всё больше и больше.
Анна Леонтьева:
— Ну я прочитала, что типа один на сто — это очень много.
Светлана Шифрина:
— 1 на 100 — это по Всемирной организации здравоохранения. Да, у нас, к сожалению, в России нет официальной статистики вот такой, сложно её у нас получить. Если брать, я не знаю, насколько это уместно приводить статистику Соединённых Штатов, просто там достаточно серьёзно к этому подходят и проводят каждый год очень такое полномасштабное исследование по количеству. Вот последние данные — это 1 из 36 детей, которые имеют диагноз аутизм.
Анна Леонтьева:
— Это ещё больше.
Светлана Шифрина:
— К сожалению, да. И все исследования говорят, что это не зависит ни от страны проживания, ни от национальности, ни от состава семьи, ни от социального статуса. И, конечно, вот родители, так как вот очень сильно увеличивается популяция, к сожалению, не всегда система, государственная система помощи, успевает за таким, тем более стремительным таким ростом. В общем, здесь, наверное, есть и объективные на это причины. Ну а родители, мы самые заинтересованные люди в этом, конечно, и всегда есть кто-то, кто берет на себя ответственность, вот эту роль, идти впереди и, во-первых, пробивать вот эту дорожку, протоптать эту дорожку помощи и показать её другим, и мы вот на своём фонде, я сама, мы всегда очень делимся, мы всегда очень открыты, мы всегда говорим, да, мне очень часто, на самом деле, вот бывает, что звонят и спрашивают, и говорят, спрашивают, а можно ли взять телефон, и вот просто поговоришь, оказываешь, что это психологическую помощь, поддержку, что это не приговор, что да, с этим можно жить, но нужно, главное, сделать правильный маршрут, дойти до правильной помощи. И здесь родители объединяются, конечно.
Анна Леонтьева:
— Напомню, что у нас в гостях Светлана Шифрина, директор фонда «Искусство быть рядом», мама особенного ребёнка. Светлана, а вот как вы первый раз нашли соратников у врача, в детском саду? Вот как находят люди друг друга в этой ситуации?
Светлана Шифрина:
— Ну, у меня было... Да, первый раз сейчас думаю про то, что я пошла на простор интернета, в социальные сети, то есть до того, до момента постановки всего этого диагноза, я, в общем, у меня не было ни аккаунта в соцсетях, на тот момент были одни, сегодня, да, там у нас другие, я, в общем, как бы особо этим не интересовалась, а здесь, да, ты начинаешь гуглить, начинаешь смотреть, идешь в поисковик. И как раз мне очень помогли два родительских сообщества, которые на тот момент были, да, это был 2012 год, да, нам было три года, они уже тогда существовали, хотя они тоже только буквально там были несколько лет, но вот уже на тот момент родители объединялись, это были группы, в которых можно было прочитать очень много информации о методах помощи, о том, вот куда идти, какие садики, как получить диагноз, как получить инвалидность, если она нужна, а нужно ли получать инвалидность, да, про вот эти ресурсные группы, ресурсные классы. Это все оттуда, это все родительское сообщество, это, ну, если это можно упомянуть, да, это Центр проблемы аутизма и родительская общественная организация «Контакт», в которых на сегодня, да, они тоже существуют, у них есть сайты, и там просто, ну, кладезь информации вот для родителей.
Анна Леонтьева:
— Не можно, а нужно упомянуть.
Светлана Шифрина:
— Да, да, то есть там всё это есть, там есть статьи, которые рассказывают про, ну, вот разные, вот, всё, с чем может столкнуться родитель. Я лично всё-всё взяла оттуда, конечно.
Анна Леонтьева:
— Но давайте немножко всё-таки расскажем, вот вы говорите, что особенности и так далее, вот с чего начинаются особенности, как с этим вообще быть? Вот в детском саду, можно ли пойти в обычный детский сад такому ребёнку, что нужно учитывать?
Светлана Шифрина:
— Ребенку можно пойти в детский сад, я бы сказала, наверное, нужно пойти в детский сад. Но особенности расстройства аутистического спектра — это нарушение коммуникации, социализации и стереотипно повторяющиеся действия. Если иногда говорят каким-то упрощённым языком для понимания, это когда ребёнок больше замкнут в себе, меньше взаимодействует, меньше разговаривает, отвечает на какие-то вопросы, у него нет зрительного контакта с собеседником, он маму-папу не слышит. И вот это нарушение коммуникации, оно за собой ведёт, к сожалению, поведенческие проблемы. То есть когда ты не понимаешь, не всегда дети понимают обращённую речь, они не могут иногда... Ну вот мы им говорим, нам кажется, что они нас понимают, а на самом деле вот я сегодня, вспоминая свою дочку, уже потом, получив вот эту информацию, как бы всё это обработав и пройдя этот период, я потом поняла, в чём была проблема-то. Она не понимала, что я ей говорю, простые элементарные бытовые вещи, да, идёт задержка речевого развития, идёт задержка понимания, да, и плюс у неё было нарушение своей речи, да, и когда ты не понимаешь, и тебя не понимают, и ты ещё не можешь сказать, что ты хочешь, что остаётся делать? Кричать, плакать, не знаю, биться головой об стену, да всё, что угодно, потому что хоть как-то донести до самых близких мамы и папы, что там со мной что-то не так, я чего-то хочу, да, там ещё что-то. Вот, соответственно, ребенку нужна помощь в преодолении вот этого дефицита, и здесь, конечно, нужна помощь логопедов, психологов, дефектологов, это детский сад, да, это наши психолого-педагогические комиссии, в которые нужно обращаться, которые дадут заключение маршрута, если это дошкольные учреждения, мы потом идем с ним в детский садик.
Анна Леонтьева:
— Есть список садов, куда можно пойти?
Светлана Шифрина:
— Вы знаете, сегодня как бы по закону мы можем пойти в любой детский сад, у нас инклюзивное образование, и по прописке нас обязаны взять. И в любую школу, родители выбирают место обучения своего ребенка. Другое дело, что школа может быть не готова, там может не хватать тьюторов, но вот это заключение психолого-педагогической комиссии, оно обязательно к исполнению образовательного учреждения. Соответственно, мы туда с ним приходим, то есть вот мы получили диагноз, прошли врачебную комиссию, пошли на психолого-педагогическую комиссию, она сказала, что ребенку нужны особые образовательные потребности в дошкольном или в школьном учреждении. И с этим заключением мы идём, соответственно, в детский садик, в школу и говорим, что ребёнку нужен психолог, с которым должны в учреждении заниматься, логопед, дополнять вот эти вот дефициты все. Если ребёнку нужно тьюторское сопровождение, оно может быть как в детском саду, не только в школе, там тоже может быть тьютор, ему нужна, например, поддержка. Если он там не поддерживает групповой формат каких-то активностей, какого-то там, ну, пока в детском саду это не совсем обучение, какое-то взаимодействие, школа, детский сад, они тоже должны выделить такого тьютора, наставника, который будет помогать ребёнку. Но самое главное, всё-таки ещё раз повторюсь, это золотой стандарт, это прикладной анализ поведения, это специалисты прикладного анализа поведения. Сегодня всё-таки, к сожалению, их можно получить либо в рамках благотворительной помощи, вот в фонды обращаясь. Я вот знаю, что фонд «Милосердие», они оплачивают даже вот эти вот курсы прикладного анализа поведения и вмешательства для ребенка, там целые протоколы, которые нужно пройти, ну, либо коммерческие услуги.
Анна Леонтьева:
— Ну вот, простите, вы приходите в ближайший к дому детский садик, да, вот с этим заключением, и говорите: «Вот, пожалуйста, возьмите моего ребёнка», но мы же понимаем с вами, да, что мы не так действуем, да, мы всё равно будем искать даже для самых, как говорится, нормотипичных детей мы перебираем миллион садиков, школ, находим какие-то свои. Вот с таким ребёнком куда пойти? Как найти этот садик, где не повредят ему, в первую очередь, его психике, где к нему будут гуманно, хорошо относиться, где выстроят так поведение детей, которые с ним будут, так выстроят их поведение, чтобы это было нормальное детское общение? Вот у нас в программе были родители «солнечных» деток, деток с синдромом Дауна, и они рассказывали, что дети вот очень любят таких «солнечных детей», потому что они как бы немножко больше дети, и с ними можно играть в дочки-матери и так далее.
Светлана Шифрина:
— Вы знаете, я сейчас сижу, думаю, наверное, у меня нет прям ответа на вопрос, как найти вот этот садик, потому что, ну, да...
Анна Леонтьева:
— Как вы нашли?
Светлана Шифрина:
— Мы не ходили в садик. Мы сразу пошли в школу, наверное, здесь мне будет сложнее чем-то поделиться. Смотрите, я, наверное, думаю здесь так. Во-первых, ну вот то, что я сказала, есть у нас официальная как бы маршрутизация, да, маршрут, который можно получить той помощи от государства, которая полагается.
Анна Леонтьева:
— Она везде есть, она есть и в регионах, да, везде?
Светлана Шифрина:
— А вот я уже упоминала сегодня родительскую общественную организацию «Контакт». У них есть такая родительская приёмная, в которой можно онлайн записаться, это совершенно бесплатно. Там, правда, достаточно большая... Ну, иногда бывает очередь, там нужно подождать, может быть, там пару недель или месяц, вот. Но они помогают, консультируют родителей по всей стране вот именно с поиском или с получением тех условий, которые нужны ребенку. Как разговаривать с образовательной организацией, как получить тьютора, какое заявление нужно написать. Вот они здесь помогают. Я, со своей стороны, из нашего опыта поддержки ресурсных классов и взаимодействия со школой. Ну, у меня как бы рецепт такой. Нужно быть в диалоге. Мы общаемся со школами, мы общаемся с администрацией, мы общаемся с учителями, мы доносим, что нужно нашим детям. И мы всегда в позиции еще помощников. То есть я никогда не встаю в позицию, что вот мне теперь должны. Ну, это вот у меня как-то так, да. То есть я считаю, что это действительно должна быть совместная как бы история. И мы всегда спрашиваем школу: что мы можем сделать, чем помочь, да. Вот вы говорите, что там как к детям относятся. Вот мы, когда создали ресурсный класс, и дети пошли в школу, мы каждый год проводили в школе уроки доброты, толерантности. Мы готовили специальные мероприятия.
Анна Леонтьева:
— Ваш фонд, да, проводил, как родители?
Светлана Шифрина:
— Фонд, но мы же родители, для этого не обязательно быть фондом. То есть даже если ваш ребенок пошел, его взяла школа, вы наладили контакт с администрацией, есть учитель школы, да, эти все есть сейчас, уроки в доступе, их можно все найти, какие-то плакаты, презентации, это, в общем, не такая проблема. Можно поговорить с учителем, чтобы, может быть, он сам расскажет детям, что такое аутизм, почему этот ребенок в нашем классе, как с ним лучше взаимодействовать. Я сама лично, да, вот у нас были родительские собрания, вот первый класс, первое родительское собрание, и я попросила учителя, дайте мне даже не как, вот я тогда не была директором фонда, я была родителем, говорю, дайте, пожалуйста, мне пять минут, я немножко расскажу родителям, что не надо нас бояться, что это не заразное, что мы здесь не для того, чтобы ущемить чьи-то права детей. То есть это вопрос налаживания отношений, это работа со всем сообществом, которое сталкивается, куда попал вот такой особенный ребенок. И мы начинаем создавать среду, которая будет к нему максимально открыта, которая его примет. И здесь приходится родителям тоже прикладывать определенные усилия.
Анна Леонтьева:
— Напомню, что сегодня с вами Анна Леонтьева, а у нас в гостях Светлана Шифрина, директор фонда «Искусство быть рядом», мать особенного ребёнка. Мы вернёмся к вам через минуту, не переключайтесь.
Анна Леонтьева:
— Сегодня у нас в гостях Светлана Шифрина, директор Фонда искусства «Быть рядом», мама особенного ребёнка, у микрофона Анна Леонтьева. Вот мы в первой части программы, очень важные вы сказали вещи, что родители, мне кажется, они очень важны, что родители не просто требуют от организации, от государства, от школы, чтобы им шли навстречу, но они тоже включаются и хотят тоже как-то помогать этому процессу, и безусловно, без этого никак. Светлана, скажите, вот какая... Ну, во-первых, ребёнок, когда идёт в школу аутичную, я так понимаю, что первое, что нужно преодолеть, это его тревогу перед школой, потому что вы сказали, что это очень чувствительный ребёнок, гораздо более чувствительный, который в то же время не может все свои мысли сразу донести. Вот как это происходит сначала? Что нужно иметь в виду родителям?
Светлана Шифрина:
— Ну, это опять вот мы возвращаемся к вопросу про среду, про подготовку. Как подготовить ребёнка, ну и даже не только к школе, а в принципе к коллективу какому-то детскому? Мы приходили, мы договаривались, ну так как у нас была, конечно, ресурсная зона, но опять-таки, например, наши дети, они включались и в обычный класс, ну и включаются сегодня, могут его посещать. То есть мы договаривались с учителем о том, что мы придём до 1 сентября заранее, пройдём по школе, посмотрим класс. В идеале, если нам скажут, где будет сидеть ребёнок, потому что мы тоже проговорили, есть особенности восприятия информации, как звуковой, зрительной информации. Может быть, ему нужно сидеть именно перед учителем, чтобы учитель всегда мог обращаться к нему, и ребёнок его слышал, а не, естественно, там где-то на последней парте. У нас тьюторское сопровождение, есть тьютор, значит, нужно сесть так, чтобы тютер тоже где-то был рядом, при этом не мешал учебному процессу другим детям. Посидели за партой, познакомились заранее учителем в спокойной тихой обстановке, когда в школе еще нет вот этого гула, шума. Дальнейшее. 1 сентября. То есть социальная история. Что такое социальная история? Это такой метод, который помогает детям. Он на самом деле применим ко всему. К школе, к посещению музея, парка, любого мероприятия, театра. То есть это когда родитель готовит для ребенка такую историю, делает фотографии, например, школы, фотографию класса, садится, и несколько дней заранее. Но здесь, смотрите, здесь такой момент. Кому-то нужно несколько дней, кому-то достаточно только накануне. Это тоже всегда очень индивидуальный процесс. Вот. И ребенку мы рассказываем. Мы с тобой пойдем вот туда. Вот у нас здесь 1 сентября. Вот ты принесешь там, не знаю, цветы в школу учителю, которые ты подаришь учительнице. У тебя будет столько-то уроков. То есть очень важно понимание вообще, я туда на всю жизнь теперь пришёл или меня отсюда заберут через какое-то время, чтобы донести до ребёнка вот это понимание. Конечно, так, как и обычные дети, у которых, мы все знаем, 1 сентября начинается особенно первый класс сокращённых временных уроков, сокращённых количество уроков, то же самое относится и к аутичному. Даже больше. И в том числе здесь нет универсального решения. Кто-то сразу будет выдерживать 4 урока, а кого-то нужно будет привести на один урок, а кого-то на 10 минут от первого урока. И это будет уже для него его задача, цель, которую он выполнит, а потом придет на 15 минут. А потом, да, если вот есть ресурсная зона, как у нас, да, вот он посидит 10 минут в обычном классе, а потом идет в ресурсную зону. Родители его заберут там через час, а потом через два. И вот этот вот процесс вот этого индивидуального маршрута, индивидуального включения, он такой вот постепенный, как бы достигается, да, тех целей, которые ставятся под конкретно в это ребёнка.
Анна Леонтьева:
— Скажите, Светлана, а вот какие ещё виды деятельности, творчества, занятий, развивающих вы применяете с особенными детишками аутичными? Чем они могут заниматься? Какая динамика во время этих занятий? Мне кажется, это важно услышать родителям, чтобы была какая-то перспектива.
Светлана Шифрина:
— Только вчера как раз слушала доклад, точнее, не доклад, а дискуссию специалистов как раз про дополнительное образование. Он проходил в рамках Всемирной Всероссийской недели информирования о проблеме об аутизме Федерального ресурсного центра, и там говорили про специалистов. Поэтому сейчас даже не своими словами буду говорить. Ссылаясь на очень авторитетных людей, и там как раз тоже задавался этот вопрос. А, во-первых, дополнительное образование, вот вы сейчас говорите, творческое, но это же, в принципе, дополнительное образование. Вопрос, нужно ли, нужно ли всем? Конечно, в первую очередь ставятся цели какие-то академические, обязательные образования нашего общего образования. Дополнительное образование, давайте так, вот даже обычный ребенок, который без аутизма, не все же ходят на кружки. Кто-то ходит, кто-то занимается спортом, а кто-то вообще никуда не ходит, вот ему достаточно этого, или родители считают, что ему это не нужно. Но, в принципе, аутичный ребенок — это примерно так же. То есть здесь вопрос, как правильно говорят: зачем? Зачем мы туда пойдем? Мы туда можем пойти за дополнительной социализацией, потому что школа, к сожалению, не всегда решает вот эту самую проблему социальной адаптации ребенка, социального опыта, потому что хорошо, ребенок пошел в школу, он адаптировался, он учится, на уроке он учится, он смотрит на доску, взаимодействует с учителем, он не общается. Короткая перемена, успели перебежать из одного класса в другой, покушали. То есть нет вот этого социального контакта того, который нужен был бы. Его и обычным детям не хватает вот этой школьной, почему они все хотят потом погулять, поиграть, задержаться, да, там еще что-то. И, конечно, в этом смысле дополнительное образование, посещение каких-то кружков, творческих студий, оно дает возможность восполнить вот этот дефицит. И здесь, наверное, подойдет любое... Ну, во-первых, я бы исходила, в первую очередь, из интересов ребенка. Ну, если, например, ему нравится рисовать, наверное, можно подумать в эту сторону, да, или там, если ему нравится музыка, или, наоборот, ему плохо от музыки. Если у него сенсорный перегруз, если он не выдерживает там громко... Такое тоже бывает. Зачем его водить на музыку, да, конечно, ему нужно там, например, более тихое, да, какое-то... Может быть, ему не нужна большая группа. Да, хочется, чтобы он социализировался и дружил со всеми. Может быть, он будет ходить в маленькую группу, где будет 3-4 ребёнка, но они станут настоящими друзьями и будут друг друга поддерживать. И для него это будет его круг общения, его связи, которые будут его поддерживать, помогать. И мама, например, или папа с другими такими же родителями. Вот они тут подружатся, у них там будет какая-то коммуникация и взаимодействие.
Анна Леонтьева:
— А я знаете, о чём хотела, на самом деле, выяснить? Какие-то истории. Я зацепила у вас на сайте мальчик, который любил музыку, и вот через музыку пошло такое развитие своего младшего сына, который был гиперактивный, и он вообще не мог сидеть. То есть мы первые три класса, мы вообще не могли сидеть, нас все ругали постоянно. И потом появилась учительница музыки, и вот поскольку у него оказались способности, то она усадила его наконец. Вот. А у вас есть какие-то примеры, истории, когда особенные детки, детки с аутизмом, вот именно их зацепляли за какую-то творческую способность? Или это я фантазирую?
Светлана Шифрина:
— Нет, почему? Ну, вы знаете, у нас самое, наверное, как раз такое посещаемое занятие — это как раз музыкальное занятие. Ну, я думаю, что еще очень многое зависит. Хотя нет, знаете, вот как сказать, посещаемость с точки зрения наполняемости группы. А вообще, конечно, самые востребованные — это коммуникативные группы, да, это вот как раз про социализацию, где ребята учатся просто общаться друг с другом.
Анна Леонтьева:
— Общаться на какие-то темы, да?
Светлана Шифрина:
— По-разному, да. На темы или просто общаться, потому что, опять-таки, аутизм — это же нарушение коммуникации, и то, чему обычные дети их в этом не учат, они набираются этого социального опыта просто по жизни, общаясь с мамой, с папой, получив такую реакцию, сякую реакцию, они там что-то себе какие-то паттерны поведения вырабатывают, а ребёнка с аутизмом это нужно учить прицельно. Поэтому музыка у нас, скажем так, у нас не музыкальная школа, мы не ставим перед собой каких-то высот или вот именно задач с точки зрения овладевания мастерством, музыкой, вокалом или игрой на каких-то инструментах. Вот, но для нас, например, вот три года у нас существует наш ресурсный центр «Добрый», и там у нас есть ансамбль «Добрый», и в этом году наши ребята первый раз вышли на сцену. И у нас там...
Анна Леонтьева:
— Это потрясающее достижение.
Светлана Шифрина:
— Мы считаем, что да, у них было два небольших номера, они пели, один был вокальный и второй инструментальный оркестр. Мы специально создали дополнительно, мы начинали только с ансамбля, а потом создали еще оркестр, потому что мы поняли, у нас есть ребята, которые не могут, вот они не могут петь, они невербально или маловерно практически не разговаривают. Но им нравится музыка, и мы стали искать для них возможность включения, чтобы они были вместе с нами, они там играют на инструментах, поддерживают немножко ритм. Может быть, с точки зрения...
Анна Леонтьева:
— Академической музыки.
Светлана Шифрина:
— Какой-то, да. Это совсем не про тот, да, вот он тут что-то стучит палочкой, но они вышли, каждый стоял на своем месте, никто не убежал со сцены, никто не упал, извините, в истерике, не закатился, не закричал, не завокализировал. То есть на самом деле мы просто восхищены нашими ребятами, потому что мы считаем, что вот зная, какие они пришли к нам три года назад, и то, что они сегодня стоят на сцене, там поют, играют, поклонились и ушли, ну для нас это большой успех, и я считаю, для них это в первую очередь большой успех.
Анна Леонтьева:
— Огромный успех. Я видела вообще в ваших роликах, которые Вы мне прислали, про фонд, как каждое действие, вот как вы про школу рассказывали, каждое действие нужно сначала отрепетировать. Вот как даже в общественном транспорте, как им пользоваться. Это как бы длительная такая подготовка, да?
Светлана Шифрина:
— Ну, может, не длительная.
Анна Леонтьева:
— Сначала вы сажаете их на кресла в помещении.
Светлана Шифрина:
— Давайте расскажу. Это наш проект, он называется «Путь к взрослению». Это как раз про взросление. Опять-таки, аутичный ребенок, которому, да, которого нужно научить пользоваться элементарными такими социальными навыками, без которых мы просто не можем быть самостоятельными и жить в этом мире, да, пользоваться общественным транспортом, ходить в магазин, да, вот у нас... Мы даже были победителями в таком конкурсе «Объективная благотворительность» фотографии, которая называется «Просто купил колбасы». Потому что, да, действительно, фотографии ребенка в магазине, держат кусок колбасы, сканируют, расплачиваются, заберут, как бы уходят с ним. Но сколько лет труда стоит за тем, чтобы вот ребенок смог вот туда прийти, по списку найти в магазине нужную полку, найти вот эту самую колбасу, не такую, а вот такую, которую нужно, да, подойти, найти кассу, достать карту, заплатить, положить это в пакет и выйти из магазина, да, ну это вот, а там внутри еще очень много-много-много маленьких, может быть, действий цепочек, которые были прописаны, которые вы обучали, которые там определенным образом ребенка, чтобы, не сбился где-то, не стал платить, не взяв колбасы, да, вот, то есть это же тоже нужно вот это вот все-все-все выдерживать. И мы вот этому, ребят, учим, да. И вот, как вы сказали, вот транспорт, да, это целая технология, на самом деле, которую мы разработали, которая есть у нас на сайте. Если это вот специалисты педагогии, кто-то слышит, на самом деле родители могут этим воспользоваться. Если родитель, скажем так, пытливый и готов, и у него есть ресурс самостоятельно обучать своего ребенка, у нас это всё есть, там есть эти методические пособия, ролики можно посмотреть, взять эти чек-листы.
Анна Леонтьева:
— И самостоятельно, да, это всё?
Светлана Шифрина:
— Да, мы специально для этого и делали, да, для того, чтобы дать инструменты родителям, помощи своему ребёнку. Вот как с ним, например, проиграть? Сначала рассказать про транспорт, потом проиграть с ним, вот поставить стулья, вешалку, да, вот тут мы держимся, тут мы прикладываем карту, вот так мы едем, так мы выходим, потом там начать уже это делать на практике.
Анна Леонтьева:
— Это потрясающе, конечно, какая большая работа стоит за этим всем, но такой вопрос, а есть ли у вас случаи, когда вот ребенок с такой особенностью становился полностью самостоятельным?
Светлана Шифрина:
— Ну, мы работаем пока еще с детьми.
Анна Леонтьева:
— Вы не доросли?
Светлана Шифрина:
— Да-да, у нас до, как бы, возраст до 18 лет пока, вот, и вот даже вот про этот общественный транспорт, да, мы не ставили себе целью, сейчас задачу, потому что понимаем, хотя у нас есть дети, которые ездят самостоятельно и приезжают в наш центр самостоятельно. То есть есть, абсолютно. Ну, я знаю, не из наших подопечных, естественно, много примеров, когда люди становятся самостоятельными, им, да, либо им нужна минимальная поддержка. Конечно, есть такие случаи.
Анна Леонтьева:
— Напомню, что у нас в гостях Светлана Шифрина, директор Фонда искусства «Быть рядом», мама особенного ребенка. Вот насчет самостоятельности. Вы рассказывали историю в нашей беседе, как мальчик совсем не владел искусством, как это, обращения с деньгами.
Светлана Шифрина:
— Финансовой грамотностью.
Анна Леонтьева:
— Да, и что произошло?
Светлана Шифрина:
— Мне рассказали тоже эту историю, что взрослый аутичный человек, который поступил, как бы устроился на работу, стал работать, жил отдельно, стал жить отдельно, получил первую зарплату и потратил её в два дня.
Анна Леонтьева:
— На вкусненькое, да?
Светлана Шифрина:
— Да, на то, что ему нравилось, на то, что хорошо, потому что вот этот вот момент, да, он отделился от родителей, он как бы переехал, но вот это умение планирования, да, на самом деле планирование своей жизни, вот это и для обычных-то людей, для многих, это целая проблема, да, и иногда...
Анна Леонтьева:
— Лет до 40, да.
Светлана Шифрина:
— А долго учишься и набиваешь шишки, да, то есть, естественно, ну а как бы люди с особенностями, да, у них есть свои какие-то дефициты. А вот, вы знаете, можно я вернусь к транспорту, вот расскажу вам тоже просто пример вот, ну, что называется, успеха, да, что хочется поделиться с аудиторией. Вот мы, у нас, да, была группа, мы обучали ребят пользоваться общественным транспортом. И одна мама с ребенком говорит: вы знаете, можно мне как-то посмотреть и вот как раз научиться со своим ребенком ездить в метро, потому что когда вот он был помладше, мы были то ли в метро, то ли в автобусе, сейчас уже даже это не суть, и у него там случилась какая-то истерика, в общем, всё было очень плохо, и мама получила такой травмирующий опыт вот этой поездки, что они перестали пользоваться общественным транспортом. Ну хорошо, вот у неё там была машина, да, либо они перестали вообще куда-то...
Анна Леонтьева:
— То есть она решила, что это ему противопоказано?
Светлана Шифрина:
— Нет, она боялась повторения, да, у мамы тяжело, у неё нет сил прожить вот эту ситуацию, которая может случиться, да, с ребёнком. И вот в нашем проекте мы как бы с ребёнком стали ездить, мы его научили, потом мы подключили маму, они проехали сами, и они стали пользоваться общественным транспортом. И она говорит: вы знаете, для нас он не стал самостоятельным пока, он ещё, ну, пока и по возрасту там, но для них совершенно другие возможности открылись.
Анна Леонтьева:
— Это же другая жизнь.
Светлана Шифрина:
— Да, потому что мы живем в Москве, у нас в Москве без общественного транспорта очень сложно, потому что есть места, куда ты просто по-другому не доберешься, ну такси далеко не все себе могут позволить. И для них, конечно, совершенно другие возможности стали. И вот тоже результат. Да, он, может быть, не стал абсолютно самостоятельным, но маме стало с ним справляться легче.
Анна Леонтьева:
— Потрясающий результат, да. Я знаю, что вы также учите детей таким, в общем-то, простым, но тоже непростым для учительных детей вещам, как готовить, считать денежку, да, финансирование, как это, финансовые навыки. У вас есть клуб кибернетики, как вы сказали, зло превращаете в добро. Вот скажите, может быть, пару слов. Как зло, о котором мы постоянно говорим, что гаджеты — это плохо, что все сидят в гаджетах, что они высасывают из ребёнка жизнь. А тут, оказывается, у них есть какая-то положительная роль, потому что многие дети не могут донести свои мысли, и многие говорить-то толком не могут.
Светлана Шифрина:
— Да, у нас это наш проект коммуникативный клуб кибернетики. Идея его родилась из того, что вот как вот я сказала, да, что надо из зла сделать добро, да, то есть сегодня, конечно, такой неотъемлемый атрибут нашей жизни — это телефон, какой-то смартфон, планшет, у всех по-разному, и все возможные коммуникативные мессенджеры, которые мы пользуемся, всякие WhatsApp, Telegram, которые позволяют нам обмениваться информацией. И мы подумали, раз у ребят есть нарушение коммуникации, обмена информацией, так почему бы нам не попробовать использовать современные технологии для того, чтобы они могли между собой взаимодействовать. И мы создали вот такой клуб, наши педагоги разработали целую программу обучения, как ребятам пользоваться, здесь тоже зависит от ребят, от уровня их навыков, от их возможностей взаимодействия, ну, как бы работы в самом в цифровом формате, но у нас тоже из опыта девочка, она не разговаривает, она абсолютно невербальная, она не может говорить, мы учили её, она применяет язык жестов, но её научили пользоваться через WhatsApp, то есть если ей написать вопрос «где ты?», она сфотографирует место и отправит фотографию родителю. Это же вопрос безопасности. Ну вот так, не дай Бог, что-то, где-то что-то случилось, да? Или у нас ребята там, они кто-то... Вот он не хочет, да? Вот ты ему говоришь, он очень мало тебе отвечает. А вдруг на коммуникативном клубе задают вопрос, и он первый начинает тут же печатать, отвечать на вопрос. Потому что ему так легче. Для него такой способ коммуникации удобнее и более доступен. И вот на этом клубе, ребята, они уже вышли за рамки. Тоже для нас такой очень хороший результат, что они вышли за рамки этого времени, когда они приходят на занятия, они уже в этом чате могут написать там: «Аркадия, ты где?» «Ой, а я вот здесь», или там кто-то поделился чем-то. И это уже, да, это как раз опять-таки про коммуникацию, про дружбу, про общение, про социализацию, про то, что ты не один, да.
Анна Леонтьева:
— Светлана, мы всю программу говорим о том, что какая большая работа стоит вот за тем, чтобы дети развивались, получали необходимые навыки. Вот вы как родитель, что бы вы сказали, как сделать так, чтобы к 18 годам родитель просто уже не пришел к такому выгоранию или, может быть, даже раньше?
Светлана Шифрина:
— Ну, вы знаете, по поводу того, как сделать, конечно, обратиться в наш фонд. Ну, здесь, знаете, ну, к сожалению, мы тоже не сможем объять необъятное. Мы начинали нашу передачу с того количества людей с аутизмом, да, аутичных детей, которые сегодня... Я бы, наверное, сказала, найти обязательно, во-первых, вот то самое поддерживающее ресурсное место, в котором будет комфортно вашему ребенку и родителю. А сегодня, ну, мне кажется, всё-таки они появляются, и вот опять-таки, например, наш фонд, мы недавно вступили в ассоциацию «Аутизм-Регионы», в которой порядка 86, по-моему, сейчас уже организаций по всей стране, то есть, ну, практически во всех крупных городах, и там и не очень крупных городах, есть родительские организации, некоммерческие, которые оказывают вот эту самую поддержку, она не всегда может быть там какой-то прямой, там адресной или там про какие-то финансовые ресурсы, ну уж по крайней мере информационные однозначно, да, и про вот это вот про сообщество или про помощь, про инструменты, которые можно получить, взять, про консультацию. Этого действительно очень много сегодня у нас по всей стране, далеко не только в Москве. Вот мне кажется, нужно найти вот эту точку.
Анна Леонтьева:
— Просто найти помощь.
Светлана Шифрина:
— Да, на самом деле элементарно. Если зайти в ассоциацию «Аутизм-Регионы» и там будет весь список, и можно посмотреть, где вы, если находитесь в каком-то регионе, и зайти на уже информационные ресурсы этой организации, связаться с ними, спросить, да, вот там, мне нужна вот такая-то помощь, да, нужно... Вы знаете, вот это вот я сейчас сказала, вот мне нужна такая помощь, вот это вот попросить помощи, это же тоже определенный шаг.
Анна Леонтьева:
— Да, совершенно верно.
Светлана Шифрина:
— Или, да, самому себе признать, что мне нужна помощь, но это не значит, что я слабый, тут вот неумеха, не справляюсь, и все так плохо, нет.
Анна Леонтьева:
— Вот это очень важная вещь, вы говорите. Да. Не геройствовать.
Светлана Шифрина:
— Не надо, да, потому что это действительно сложно, это действительно, вот как мы тоже, я часто говорю, аутизм — это не спринт, это марафон на всю жизнь, аутизм не лечится, это диагноз, который, ну, как бы остается с человеком на всю жизнь, да, мы можем максимально адаптировать, максимально сделать самостоятельным, чтобы человек подошел ко взрослому возрасту, сняв нагрузку, да, там, с стареющих родителей, да, как бы снять вот эту обеспокоенность родителя, а что будет с моим ребенком, когда не будет меня, да, мы все про это думаем, родители. И вот это вот, вот это сказать, да, мне вот нужна такая-то помощь, да, как бы поискать ее, попросить, это абсолютно нормально, здесь в общем. Но это тоже, это шаг, это тоже, наверное, может быть, через то, что проходит...
Анна Леонтьева:
— Ну, какое-то усилие, да, какое-то желание. Каждый родитель, да. Как говорят, волеизъявление.
Светлана Шифрина:
— Да, и вот, опять-таки, наши специалисты, они тоже все так говорят, да, сначала маска на себя, потом маска помощи ребенку, да, вот это бы... Конечно, нельзя загоняться. Я очень желаю этого родителям. Вот этот ресурс, сохранять баланс, конечно, не забыть про ребёнка, не сказать уже всё, расти, как трава, но и не загнать самого себя, ставить правильно цели. Потому что, ну вот знаете, тоже хочется поделиться таким личным каким-то откровением, наверное, своим. Вот когда я вам начинала говорить, что у меня ребёнок, да, она такая пограничная вроде бы как бы была маленькой, да, и там не сразу нам поставили диагноз, и вот им всегда были очень хорошие перспективы. Вот вам надо сделать ещё вот это, и вот это, и вот это. И всё будет... И вот вы всё нагоните. И я всё время вот бежала впереди этого паровоза или толкала это бесчисленное количество вот этих вот вагонов, да, вот потому что цель, цель пойти в школу, цель, извините, избежать умственной отсталости, да, не понизить программу, это отдельная боль родителя, да, здесь же ещё вот эти вот этапы принятия, которые проходят родители, это можно отдельно ещё сейчас про это сказать, вот. И сегодня я понимаю, что я подошла к какому-то моменту, когда я понимаю, что ну вот те цели, которые я ставила для своего ребёнка тогда, они были для него недостижимы. Они были целями, ну, скажем так, нашего какого-то среза линии общества, да, или то, к чему вот, как вот то, что вы сказали, каких мы детей там ждём, да, или там мечтаем, когда их только планируем, вот, и там далеко не всегда они вписываются в наши реальности. И вот эту вот свою амбицию родительскую чуть-чуть опустить, когда мы реализовываемся за счёт детей, вот этот момент тоже присутствует. И когда мы вот это понимаем, что, если мы ребёнку поставили правильные цели, мы не будем тогда лишних усилий, лишних ресурсов тратить, это очень важно. И здесь очень в помощь, конечно, специалисты-педагоги, которые могут помочь и рассказать. И ещё, мне кажется, очень важно, но, к сожалению, наверное, сегодня в наших реалиях всё-таки родителю быть включённым, получать информацию, анализировать информацию не всегда сказали, вам поможет вот это, как голубетерапия, дельфины, еще что-то это, и вот мы сейчас все последние деньги, все последние ресурсы, нам надо туда... посмотреть, почитайте, что действительно, какие доказанные.
Анна Леонтьева:
— Все по-разному индивидуально, я так понимаю.
Светлана Шифрина:
— Есть научно доказанные методы, которые работают, а есть тот, что будет приятно, будет хорошо, вреда не будет, но оно не вылечит аутизм. Вот, и поддерживающие ресурсы для родителей, психологическая помощь, психологическая поддержка, группы, опять-таки, да, вот если нет помощи психолога, нет специализированных, в тех же НКО, почему-то я начала, да, с этого, родительские организации, вот эта вот группа самопомощи, да, общение, когда ты не один в поле воин, оно всегда даёт силы.
Анна Леонтьева:
— А я вообще, Светлана, заметила, что особенные дети, с каким бы диагнозом они ни рождались, если родители, если они проявляют волю к победе, волю к тому, чтобы вступить в какое-то сообщество, развиваться, трудиться, они очень объединяют людей. То есть невозможно с таким ребёнком быть в одиночестве, в замкнутом каком-то пространстве. Лучше идти, искать единомышленников, фонды и уже дружить с ними всю жизнь, потому что, да, правильно?
Светлана Шифрина:
— Ну, одному быть очень сложно, конечно, это же можно и выгореть, это уже у тебя не будет сил, ресурсов, и можно какие-то, может быть, не самые правильные решения принимать, когда все истощены, когда нет.
Анна Леонтьева:
— Но, к сожалению, наш интереснейший разговор подходит к концу, очень полезный для многих родителей, не только аутичных детей, а просто родителей, у которых что-то пошло по-особенному, да, у детей. И хотела спросить, Светлана, вот напоследок, что бы вы сказали родителям особенных детей, чтобы не впадать в уныние, не отчаиваться? Ну, наверное, это в самом начале происходит, но всё равно.
Светлана Шифрина:
— Ну, мой опыт — это опыт особенного родительства, именно связанного с аутизмом, да, и здесь я могу сказать, что точно, чтобы ни было, аутизм — это не приговор, да, это сложно, это требует определенных усилий, но, вы знаете, вот я сейчас ещё о чём подумала, что даже когда ты видишь маленький миллиметровый результат у своего ребёнка, он тебе дает такой заряд силы и энергии, и веры, ты видишь маленький, миллиметровый, результат у своего ребёнка, он тебе даёт такой заряд силы, энергии и веры. И радости, да. И веры в то, что всё, может быть, будет не так, как мы загадывали, но точно что-то получится хорошее, если не опускать руки, если двигаться в этом направлении, и это помогает. Это такой вот замкнутый круг, ты прикладываешь усилия, видишь вот эту какую-то искорку надежды и продолжаешь двигаться вперед.
Анна Леонтьева:
— Спасибо огромное. Я тоже напоследок скажу, что родители, у которых что-то пошло не так, вот были родители там и с онкологическими, детишками с онкологическими заболеваниями, но это люди, которые настолько научаются радоваться, настолько научаются благодарить, спасибо вам большое за этот очень поддерживающий, очень полезный разговор. Напомню, что сегодня у микрофона Анны Леонтьева, у нас в гостях Светлана Шифрина, директор Фонда «Искусство быть рядом», мать-ребёнка с диагнозом «аутизм». Спасибо вам, Светлана.
— Спасибо, что пригласили.
Анна Леонтьева:
Светлана Шифрина:
— Спасибо. Всего доброго.
Все выпуски программы Светлый вечер
«Страдания и вера»
В этом выпуске ведущие Радио ВЕРА Кира Лаврентьева, Анна Леонтьева, Алла Митрофанова, а также наш гость — протоиерей Александр Дьяченко — поделились своими личными историями о том, как испытания приблизили к Богу, или как вера помогла преодолеть непростые жизненные ситуации.