«Работа и отдых в кругу семьи в период самоизоляции». Павел Федосов

Нашим собеседником был музыкант и многодетный отец Павел Федосов.

Павел рассказал, где и как его семья проводит время самоизоляции, каким образом он продолжает свою творческую деятельность дома, а также как участвует в социально-волонтерских проектах, и почему это важно для него.

Ведущая: Анна Леонтьева

---

А. Леонтьева

— Добрый светлый вечер! Сегодня с Вами Анна Леонтьева. У нас на связи Павел Федосов – автор-исполнитель, лидер многих социальных проектов и, что важно в нашей семейной беседе, отец четверых детей. Павел, Христос Воскресе!

П. Федосов

— Воистину Воскресе Христос! Здравствуйте!

А. Леонтьева

— Павел, наверное, ты не мог себе и представить, что мы так будем с тобой беседовать с разных концов России – я в Тверской области, а ты сейчас расскажешь, где ты находишься со своими детишками и прекрасной женой. И сейчас самый популярный вопрос – не «как ты поживаешь?», а «как ты самоизолируешься?».

П. Федосов

— Да, да. Конечно, я этого представить себе не мог, это неожиданная совсем история. Кто-то называет ее «черным лебедем» - то есть то, чего ты не ждал. То есть, ответ на твой вопрос – нет, конечно, не мог.

А. Леонтьева

— Тогда логично вытекает следующий вопрос: Паша, а где ты сейчас самоизолируешься и как?

П. Федосов

— Я сейчас нахожусь в город Пущино, это примерно 100 километров от Москвы, недалеко от Серпухова. Мы здесь всей нашей семьей. Здесь... Ну, по крайней мере, здесь мы живем рядом с таким природным массивом, с лесом. То есть можно выйти в лес. Потом, мы, естественно, ходим в магазин, ну, и как-то  - да, учимся жить вместе друг с другом 24 на 7, хотя надо сказать, что иногда... Ну, у меня вот, например, есть возможность время от времени работать в другом еще месте, тоже в Пущино, и это мне помогает, потому что ты можешь просто сесть перед ноутбуком, сосредоточиться, чего-то делать. Одновременно со всеми детьми в доме этого довольно сложно, конечно.

А. Леонтьева

— Да, ты, получается, даже в каком-то привилегированном положении.

П. Федосов

— Да, по сравнению с москвичами – точно в привилегированном, потому что можно выходить. А по сравнению с теми, кто живет в одной квартире, опять же, в привилегированном, потому что у меня есть возможность некий такой «запасной аэродром» время от времени получать, да. И это большая ценность для меня, конечно, да.

А. Леонтьева

— Сегодня мы, как всегда по понедельникам, Паш, будем говорить о семье. У тебя четверо детей. Напомни, пожалуйста, сколько им лет?

П. Федосов

— Старшему 15, потом – 13, восемь и пять.

А. Леонтьева

— Ну, то есть тебе есть чем заняться!

П. Федосов

— Да, да, да.

А. Леонтьева

— Ну что ж, давай начнем с того, как чувствуют себя дети, как они учатся сейчас.

П. Федосов

— Значит, у старшего проходит просто обычная школьная... Ну как – необычная школьная жизнь, по зуму каждый день по нескольку уроков. У следующего по старшинству – ему присылают домашку, в основном, раз в неделю бывает урок, но в целом онлайн-обучение, фактически, не организовано.

А. Леонтьева

— Не организовано?

П. Федосов

— Да, не организовано.

А. Леонтьева

— А как Вы выходите из ситуации?

П. Федосов

— Ну просто им присылают домашку, он ее делает, и домашку выкладывает в электронный журнал. Кажется, так. Соответственно, старшие и младшие учатся с разной степенью интенсивности, и у старшего там уроки каждый день в зуме, следующий просто делает домашку. Девчонки – ну, тоже что-то делают, пересылают. Так что, ну, как-то более-менее вот за прошедшие – сколько? – три-четыре недели жизнь-то выстроилась вот в этих новых условиях.

А. Леонтьева

— Паш, скажи, пожалуйста, а скучают ли дети по школе?

П. Федосов

— Говорят, что да. Говорят, что все равно возможность выйти, возможность общаться с ребятами важна. И, в принципе, на ребенка, особенно если... нагрузка получается больше, как ни странно. Потому что больше домашки, больше приходится делать самому, и, в общем, в каком-то смысле это сложнее. Мне кажется, тут, наверное, так точнее было бы сказать – что жизнь, когда ты ходишь... когда ребенок ходит в школу, она для него, как ни странно, получается, ну, так, в общей сложности, комфортней. Потому что меньше, ну, все-таки, по-моему, вот эта распределенная нагрузка, да? То есть часть работы в школе, часть работы дома. А тут тебе все время шлют, и шлют, и шлют новые всякие задачи, которые ты должен дома сам выполнять. Ну, и потом, встречи с другими людьми, какой-то поток событий, не знаю... И уроки, игры... Ну, какая-то жизнь, понимаешь? А здесь другая жизнь, ну, ее тоже надо жить как-то... Ну вот учимся.

А. Леонтьева

— Скажи, пожалуйста, а вот у родителей тоже, получается, большая нагрузка? Дело в том, что сейчас очень многие родители шутят и, в то же время, жалуются, что они вместо детей вынуждены осваивать эти новые технические ходы – какие-то зумы, видеоконференции. В общем, что на них это все тоже легло. Как у Вас в семье с этим?

П. Федосов

— Ну, приходится в большей степени Ксении, чем мне, потому что у меня идет довольно плотный еще рабочий процесс. А Ксении – да, да-да. Потому что понятно, что надо это все же как-то организовывать, отслеживать. Потом, вот эти огромные чаты в WhatsApp’ах – из одной школы, из другой школы. Отдельный чат по английскому, отдельный чат по музыке, и там все время кто-то чего-то пишет. В общем, это сложно довольно, да.

А. Леонтьева

— Я должна сказать, что сегодня хотелось поговорить и с Павлом, и с Ксенией, супругой. Но дело в том, что очень часто сейчас получается на передачах, что если мы говорим с многодетными родителями, то может говорить только один родитель, потому что, видимо, всю нагрузку на себя должен брать другой родитель. Поэтому беседуем с автором-исполнителем Павлом.

П. Федосов

— Да, да, конечно.

А. Леонтьева

— А, тем не менее, если мы говорим о каких-то положительных моментах встречи семьи вот в этом замкнутом пространстве, скажи, есть ли у тебя какие-то выводы, какие-то открытия, какие-то мысли на эту тему? Вот что нового, что появилось?

П. Федосов

— Да, да, конечно. Нет, ты знаешь, вообще мне сейчас наша жизнь очень нравится – вот так, по совокупности. Потому что мы не в Москве, у нас, слава Богу, есть возможность выйти в лес и пожечь костер. Мы можем... Мы часто, три раза в день, фактически, ну, иногда два раза в день садимся вместе за одним столом, чтобы позавтракать, пообедать и поужинать, чего в жизни московской не бывает, да? Ну, есть какие-то... Почти каждый день всех... кого-то, как говорится, «бомбит» по тому или другому поводу, какие-то бывают и конфликты, и разборки. Но, тем не менее... Да, еще вот что сложно для меня, честно говоря – что находясь дома с детьми, ты как бы... Когда ты погружаешься в работу, ты чувствуешь себя немножко виноватым перед детьми - что вот они же вот тут, рядом, и надо же как бы с ними общаться, дружить, а тебе же надо дела делать. А, соответственно, когда ты с ними, то у тебя все время висит, значит, в голове, что то не сделано, то не сделано, то не сделано. И вот с этим довольно сложно. В этом смысле ну как бы... И я привык, потом, за 20 лет, что на работу как бы ты идешь, это отдельное пространство какое-то. Вот. Ну, а плюсов, мне кажется, в моем случае очень много, да. И как-то возможность подумать о том, куда ты вообще идешь, куда ты хочешь двигаться.

А. Леонтьева

— Прости, пожалуйста, что тебя перебила. Просто вот пока ты не закончил эту мысль... Правильно ли я тебя поняла, что раньше ты чувствовал вину перед детьми, потому что ты все время на работе?..

П. Федосов

— Нет, нет, нет, не так.

А. Леонтьева

— ...а сейчас ты чувствуешь вину перед работой, потому что ты все время с детьми ?

П. Федосов

— Нет, не совсем так. Тут коллизия как бы тоньше. Ты находишься с детьми в одном пространстве, в одной комнате, но при этом тебе надо работать, делать какие-то дела. Тебе звонят, пишут, тебе надо реагировать. И ты рядом с детьми физически, но ты не можешь, понимаешь, с ними поговорить, поиграть, просто уделить им внимание, потому что это внимание нужно уделять чему-то другому. И вот это... И вот этого чувствуешь вот эту самую вину.

А. Леонтьева

— Ну вот. Значит, и там, и там чувство вины, и оно никуда не делось?

П. Федосов

— А про «раньше» я ничего не говорил, я только про «сейчас».

А. Леонтьева

— Ну да. Просто, знаешь, я очень часто слышу от отцов, особенно которые очень много работают и на работу едут, там, не знаю, куда-то в другое место, что они чувствуют вот эту вот вину перед детьми за то, что они там мало вместе, рядом. И сейчас они ну вот мне рассказывают, что находят какие-то положительные стороны в том, что они «без отрыва», так сказать, «от детей».

П. Федосов

— Слушай, ну, по моим как бы... по части моих коллег, сейчас работы стало больше, как ни странно. Потому что надо перестраиваться, чтобы не сбавлять темп, потому что это постоянные письма, звонки, зум-конференции. То есть надо какие-то вещи просто... Ну, особенно вот в моем секторе, где я работаю, это вот некоммерческий сектор, общественные фонды. Там, поскольку вообще, в принципе... Да, и при этом у всех еще ощущение, что сейчас вообще все это упадет совсем, поэтому, собственно, время довольно напряженных усилий, оно такое не «релаксовое» как бы. Поэтому тут такого состояния, что вот «ну все, можно отпустить, расслабиться и уделить время детям», оно тоже не приходит, в общем-то. Для людей, которые кормят семьи и так далее, время-то, в общем, довольно тревожное и напряженное.

А. Леонтьева

— Паш, вот я тебя слушаю и понимаю, что в этот момент, когда ты говоришь о том, что время тревожное, нам просто необходимо послушать музыку. Скажи, пожалуйста, какую бы песню ты хотел сейчас поставить?

П. Федосов

— Ну, давай, поскольку, действительно, у нас... в таком мы светлом времени сейчас пребываем, послушаем песню «С Праздником!».

(Звучит песня П. Федосова «С Праздником!»)

А. Леонтьева

— Сегодня с нами на связи Павел Федосов – автор-исполнитель, лидер нескольких социальных проектов, о чем мы поговорим, наверное, позже, чтобы это не звучало так сухо – «социальные проекты», «лидер». Но сейчас все же хочется, Паш, тему семьи по-прежнему поддерживать. Вот мне хочется представить себе, и я часто об этом спрашиваю сейчас героев, один день Вашей семьи, Вашей многодетной, четырехдетной семьи. Вот как выглядит день семьи Федосовых, ну, с утра и до вечера? (Смеется.)

П. Федосов

— Ну смотри. Первым просыпается старший сын – он просыпается достаточно ранО, там, часов в шесть, иногда даже раньше. Он встает, берет ноутбук и начинает чего-нибудь на нем делать. Он такой человек, очень увлеченный лингвистикой, языками, поэтому он не то что «играет в танчики», а чего-то там, свою какую-то лингвистическую эту деятельность осуществляет. Мы встаем с Ксенией, наверное, между семью и восемью, пьем чай, потом, по возможности, стараемся молиться. Не всегда... Не то, что... Хотел сказать – «не всегда это получается»... Не всегда мы молимся, правильно сказать, вот так. (Смеется.) Да, потом, значит, у Пети в какой-то момент начинаются уже уроки, опять же, по тому же компьютеру. Просыпаются постепенно остальные дети... Да, еще, когда есть утром время, мы сидим на кухне за столом, и Ксения обычно работает, я утром могу почитать книжку, могу позаниматься песнями, там, чего-то пописать – ну, что-то такое нерабочее для себя. Я, кстати, выбрал тут интересное литературное сочетание – я читаю Хармса и Кьеркегора. Они для меня как-то... Даниил Хармс с его абсурдизмом и Серен Кьеркегор с его такой религиозной экзистенциальной философией – как-то почему-то они мне в это время пришлись по сердцу. Вот я их читаю... Вот. А потом начинается уже всякая движуха. Потому что завтрак, занятия детей... Мне начинают звонить, писать, и вообще много всякой работы... За этим за всем проходит день. Вечером, если хорошая ситуация, хорошая погода, мы идем в лес и жжем костер, в том или ином составе. Вчера с Ксенией  вдвоем ходили, иногда с кем-то из детей – с одним, с двумя, с тремя. В субботу... Да, у нас старший сын – большой поклонник игры «Что? Где? Когда?». Вот в воскресенье вечером всей семьей смотрели «Что? Где? Когда?». Ну, еще всякие бывают... А, да! Еще мы участвуем во всяких Интернет-движухах. Например, вот вчера и позавчера у нас были – это уже переходя к теме социальных проектов – дистанционные зум-эфиры с ребятами из детского дома-интерната для умственно отсталых детей в Костромской области. Потом уже наши друзья нам помогают с нашими ребятами – кто-то для девчонок... Не кто-то, а наши друзья-художники для наших девчонок проводит, ну, такие занятия по рисованию, можно сказать. Вот. Потом, еще такая новая для нас история – поскольку я концертирующий человек и, в общем, привык, что концерты как-то происходят, я стал играть концерты в прямых эфирах в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) и ВКонтакте, и в какой-то период даже в начале карантина делал это каждый день. Мне казалось, что это важно, чтобы себя держать в форме. Сейчас это уже происходит пореже, но, тем не менее, вот ощущение того, что ты как артист продолжаешь действовать, что ты играешь концерты, это как бы важная довольно история. А Ксения, супруга моя, она создатель проекта «Живые сказки». Это такое что-то среднее между театром, игрой, хендмейдом для детей, и она эти «Живые сказки» каждый вечер проводила и проводит на своей странице в «Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)».

А. Леонтьева

— Как интересно! А что это такое, Паш, вот эти «Живые сказки»?

П. Федосов

— Значит, вообще, в оффлайн-варианте – это когда садятся дети в кружочек, и рассказчик рассказывает сказку, показывает что-то с помощью кукол, какие-то декорации, и при этом дети могут руками как-то в это включаться, и какие-то вместе они делают задачи – например, раскатывают тесто, пекут хлеб, потом этот хлеб вместе едят. И все это вплетено в процесс вот этого вот рассказывания, освоения, в том числе, каких-то традиционных практик. Ну, вот тот же хлеб – сделать тесто, замесить тесто, испечь вот этих, например, жаворонков (такая традиционная была русская выпечка). Ну вот такая история. А сейчас это просто... Ксения просто снимает такие небольшие истории. И люди их смотрят со своими детьми. Тоже есть обратная реакция, что для людей уже это важно, что вот каждый день или через день в девять часов вечера на Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) они могут это посмотреть.

А. Леонтьева

— Слушай, как Ксения успевает это все? Ты только что рассказал, что такая огромная основная нагрузка по урокам ложится на нее, и все эти сказки... И я так понимаю, что она еще делает руками кукол для этих сказок.

П. Федосов

— Да, и она подключает к этому девчонок, поэтому это такая важная еще и семейная история, потому что девчонки вместе с ней чего-то делают, вместе с ней играют, мальчишки выступают как операторы, я иногда подключаюсь с музыкой. Все это такое важное семейное занятие для нас стало. То есть, можно сказать знаешь как? Что жизнь вот в этих обстоятельствах – она как бы ткётся каждый день. Что-то вот возникает – новая мысль – мы пробуем. Там, человек нам предлагает: «Давайте я с Вашими детьми порисую по зуму» - тоже пробуем. Или мы участвовали в прямых эфирах с домами престарелых, пели с Ксенией вместе им песни. То есть какая-то идет... Вообще, время... То есть время, как ни странно, очень... У меня ощущение от этого времени очень интенсивное. То есть что-то происходит, какие-то появляются люди, идеи, сегодня то, завтра сё. Ну вот. Поэтому – да. И очень особое время, очень интенсивное, и, как ни странно, время, в которое проявляется много человеческого тепла, внимания, как будто люди пытаются своим вниманием, своей любовью, своей какой-то заботой друг о друге пробить вот эти стены квартир или домов, в которых мы изолировались, и сотворить какое-то чудо. И вот я это ощущаю каждый день – вот это вот... вот эту историю, да.

А. Леонтьева

— Как ты здорово сказал! Ты знаешь, вот в одной из прошлых онлайн-передач я говорила с замечательной матушкой, которая сказала, что... Ну, мы говорили о том, что вот это наше разъединение нас очень объединяет.

П. Федосов

— Да, согласен, да.

А. Леонтьева

— Да, у тебя тоже есть такое ощущение, да, что если мы сейчас сидим дома, то мы сидим, ну, как-то даже торжественно? То есть, ну, если не торжественно, то осмысленно. То есть наш вот такой «подвиг сидения», что ли, имеет большой смысл?

П. Федосов

— Да, да.

А. Леонтьева

— Скажи, пожалуйста, а вот есть ли еще какие-то вещи, какие-то открытия, о которых ты хочешь рассказать, которые пришли к тебе вот в это, как ты говоришь, напряженное, интенсивное, сжатое время?

П. Федосов

— Тут, смотри, можно...

А. Леонтьева

— Сложный вопрос задала... Костика нету, мне приходится самой сложные вопросы задавать. (Смеется.)

П. Федосов

— Ну, на него можно по-разному отвечать. Мне кажется, что есть такое понятие, знаешь, у нас, мы его читаем в православной литературе – «вот, надо покрыть любовью». Ну, и мы как бы читали и с этим, ну, как бы соглашаемся, но вот как это ну как бы вот сделать технически, не очень понятно было мне – «покрыть любовью». А тут, значит, пример: сидишь в комнате, чего-то пытаешься делать. А в другой комнате девочки начинают младшие ссориться, там, кричать там, орать, чего-нибудь стучать игрушками об пол, обижаться, там, друг на друга и так далее. Как вот... А я очень нервно реагирую на громкие звуки. То есть мне прямо физически плохо становится. Значит, есть два варианта, три... много вариантов. Например, вот один из вариантов – я себе купил беруши. Вот можно вставить в уши беруши, не слышишь. Хотя слышишь, но не так громко. Можно пойти и наорать, что «прекратите орать». Можно прийти и, там, начинать... Да, а можно прийти и начинать разбираться, и тоже как-то с любовью, там, и при этом никого не обвиняя. И в этом тоже есть какой-то смысл. Можно – вот я тут такой новый рецепт открыл, хочу отцам посоветовать... (Смеется.) Да, но только тут надо осторожно, чтобы без травм обошлось. В общем, просто приходишь, и как-то надо, в общем... ну, как-то... Знаете, тут не то, что их как бы сгрести в охапку, но как-то вот в это пространство лечь физически или сесть физически. Причем, сесть в каком-то очень ровном, позитивном, любящем состоянии, которое ну как бы неадекватно, в общем, вот этим кипящим страстям. Ты вот такой какой-то добрый и веселый, может быть даже, клоун, там, или медведь – такие разные образы могут быть. Вот ты просто вваливаешься таким каким-то комом добра и спокойствия в эту ситуацию, и это может помочь. Но для этого ты должен внутри чувствовать вот эту какую-то любовь ко всем участникам этой ситуации – к тем, кто орет, кто плачет, кто обижает, кто обижается. Это вот как, помним, да, евангельское – «солнце светит для всех, не разбирая», да? И вот эта вот ровная какая-то щедрость любви, внимания – она как бы, мне кажется, должна... Этому учишься в этой ситуации.

А. Леонтьева

— (Смеется.) Какой чудесный лайфхак! Я просто, знаешь, представила себе, как такой отец в виде облака добра садится или ложится физически в комнате и заземляет все молнии, и в него уходит все раздражение и напряжение... (Смеется.)

П. Федосов

— Да. Или такой «тяжелый шар добра», значит, вкатывается, заполняет собой всю комнату как бы, и с ним все равно надо считаться как-то! (Смеется.)

А. Леонтьева

— Ну что, мне кажется, подошло время песни.

П. Федосов

— Да.

А. Леонтьева

— Что споем, Паш?

П. Федосов

— Ну давай послушаем песню «Мне хорошо».

А. Леонтьева

— Да, Паш, давай. Я думаю, что «Мне хорошо» - это именно то, что сейчас нужно.

(Звучит песня П. Федосова «Мне хорошо».)

А. Леонтьева

— Сегодня с Вами в студии Анна Леонтьева. Со мной на связи Павел Федосов – автор-исполнитель, лидер социальных проектов. Мы сегодня слушаем музыку, разговариваем о семье, вернемся к Вам через минутку.

Сегодня с Вами Анна Леонтьева. Мы, как всегда по понедельника, говорим о семье, только теперь уже в самом домашнем варианте. Мы говорим с Павлом Федосовым – автором-исполнителем, лидером социальных проектов, отцом четырех детей. Чудесные Павел и Ксения, которые уже были в нашей студии, сейчас самоизолируются – напомни мне, Паш, где-то Вы сняли?..

П. Федосов

— Пущино. Пущино, да.

А. Леонтьева

— А в прошлой части передачи мы говорили про замечательный лайфхак под названием «ком добра». Хотите услышать, что это такое – переслушайте. А вот скажи, пожалуйста, Вас с Ксенией, супругой, тоже же заперли вместе. Не бывает ли у Вас таких вспышек по отношению друг к другу?..

П. Федосов

— Нет. Наоборот.

А. Леонтьева

— Вот как Вы? Тоже такие «комы добра»?

П. Федосов

— Наоборот, с женой отношения стали... Они развиваются, вот именно что развиваются, в том числе потому что приучаешься в этой ситуации много разговаривать. Что я почувствовал – я почувствовал, это вот такая: «Я подумал это, а вот я сегодня прочитал то». То есть возникает какое-то время и пространство, и потребность просто для того, чтобы делиться друг с другом своей какой-то внутренней жизнью. Поэтому... В том числе, обсуждать те ну как бы вопросы и иногда претензии, иногда проблемы, которые возникают в связи с детьми. Поэтому нет, тут вот в этом смысле я – счастливый человек, потому что наши отношения с Ксенией – они только приобретают в этом во всем.

А. Леонтьева

— Скажи, пожалуйста, вот когда Вы приходили с Ксенией к нам на передачу, Вы оба замечательно звучали. Ксения сказала вещь, которую я сейчас попробую пересказать своими словами, но она меня очень затронула, она была очень созвучна. И я думаю, что это тоже такой огромный лайфхак. Она сказала, что когда какие-то обострения отношений, когда Вы устали, раздражены друг на друга, то надо посмотреть на своего супруга и понять, что он глубже, чем ты видишь. Я, может быть, немножко даже пафосно пересказываю, но как есть.

П. Федосов

— Да, да-да.

А. Леонтьева

— Понять, что он глубже, чем то, что ты видишь. Он несет в себе некий образ. Который Бог в него вложил – ну, если угодно, образ Божий. Ну если ты в этих таких каких-то мелких раздражительных моментах понимаешь, что ты не на какого-то человека, который тебя просто вот «достал», смотришь, а ты смотришь на человека, сквозь которого проглядывает образ Божий. Вот скажи мне, правильно я?.. Мне очень понравилась эта мысль, и надо сказать, что я тут же пошла ее использовать, поскольку у нас сплошная польза всегда в передаче. Вот что-то такое, да? Правильно я сказала?

П. Федосов

— Смотри... Нет, состояния это могут быть очень разные, на самом деле. Я бы вот на... Сейчас я попробую, да, сформулировать. Может быть, это, кстати, не так просто мне, потому что я, кстати, еще это в словах, может, не... В общем, что я пытаюсь сказать? Что уставать и раздражаться – ну, это, наверное, не очень хорошо, но это часть жизни. Потому что в тебе возникло чувство раздражения, в тебе возникло чувство усталости, в тебе возникло чувство еще какое-либо. Не надо себя, может быть... Не надо себя сразу за сам факт возникновения этого чувства как бы гнобить. Ситуация сложная, она напряженная, она требует от всех, как-то умения подстраиваться под других, каких-то особых, типа, усилий. Поэтому то, что мы раздражаемся, устаем, - ну, как бы это часть вот этой жизни, в которой мы сейчас все живем, да? Но дальше вопрос есть, уже связанный с твоим выбором и с тем, на что ты можешь влиять: что ты делаешь по этому поводу? Либо ты начинаешь делать то, о чем говорила Ксения, либо ты делаешь что-либо еще, либо ты молишься, либо ты просто, кстати, даешь себе время просто уйти в другую комнату и полежать на диване, и побыть одному, почитать книжку. Все то же – почему нет, если вдруг ты чувствуешь, что тебя накрывает вот этим всем? Вот. То есть то, о чем я сказал, это не равно тому, что каждый все время пребывает в состоянии какого-то неописуемого блаженства. Нет, у всех есть свои истории. Но... И понятно, что и делиться не всегда  хочется. Но мне кажется, что мы лично... Знаешь... что мы можем как бы с этим раздражением, которое естественно, в некоторым смысле, в этой ситуации, чего-то делать или чего-то не делать, давать ему волю, не давать ему воли. И вот здесь уже и начинается духовная жизнь, если угодно. Вот как ты с этим раздражением поступаешь.

А. Леонтьева

— Смотри, Павел. Вот ты сказал в нашей беседе, что день ткется с утра каждый день. То есть что-то все время новое происходит, какие-то новые проблемы, новые возможности. Каждый день. То есть Вы не можете, ну, как и, в общем-то, практически все, кто сейчас сидит, строить планов на будущее. Вы не можете даже... Ну, давай буду говорить – мы не можем себе представить, например, когда закончится карантин. То есть у нас планов на жизнь тоже... Они очень неопределенные. Мы не знаем, когда закончится карантин. Мы не знаем, когда мы выйдем, как Масяня говорит, «на наружу», какая будет эта «наружа» и как изменится мир к этому моменту. И, конечно, в очень многих случаях возникают страхи, возникает повышенная тревожность, ну даже вот психозы. Вот нет ли у Вас чего-то похожего? И если нет, то как Вы с этим справляетесь, что Вы такого делаете, чтобы вот оставаться?..

П. Федосов

— Слушай, ну, смотри... Я обращаюсь к предыдущему вопросу. Очень мне прямо хочется сказать, понимаешь, и себе, и всем, кто меня слышит, что, ребята, то, что мы сейчас испытываем усталость, страх, тревогу - это часть этой жизни. То есть вот мы живем. Это составляющая  той жизни, в которой мы сейчас проживаем. То есть первое, что нужно сделать, с моей точки зрения, это дать себе право на вот эту усталость, страх и тревогу, не пытаться делать вид, что все о'кей, и давайте мы сейчас проведем зум-эфир с кем-нибудь, и у нас все будет отлично. Не будет отлично. Все не о'кей, да? Но хорошая новость заключается в том, что, действительно, жизнь-то не закончилась, да? Она вот как бы изменилась, но жизнь продолжается. Можно заниматься творчеством, можно читать книги, можно радоваться, можно смеяться, можно молиться, смотреть литургию онлайн и так далее, и так далее. Очень много всего можно делать. Поэтому я думаю, что тут помогать могут вещи, в которых ты свободен от обстоятельств, которые сейчас на нас довлеют. Ну, в моем случае – это творчество, например. То есть вот я пишу песню, и когда я пишу песню, я становлюсь свободен от ну вот того, что происходит за окном, если угодно, да? А ты, там, любишь писать книги, да? Вот пиши книгу. Кто-то любит еще что-то. Вот, мне кажется, вот эти практики, в которых ты свободен, в которых ты сам действуешь, а не претерпеваешь воздействие, то есть ты сам можешь чего-то активно делать, творить, созидать - вот  они сейчас очень важны, по-моему.

А. Леонтьева

— Ты знаешь, то, что ты говоришь, это чрезвычайно важно. Я должна тоже подлиться с тобой. Когда был момент, это было не зависящее от карантина обстоятельство, но у меня проблем хватает, и вот тут количество проблем накопилось настолько, что психика не справлялась, душа не справлялась, и меня, что называется, ну, «накрыло», да? И я пришла в свою любимую студию, от чего мне сразу почему-то стало легче, и прозвучала как раз вот мысль о том, что в эти моменты – ну, давай назовем это «творчеством», хотя это слово какое-то такое очень общее и даже немного какое-то...

П. Федосов

— Угу, угу.

А. Леонтьева

— Ну, давай скажем – «творчество», то есть то, что ты можешь, умеешь, любишь делать. Вот в эти моменты ты становишься свободен от сожалений от прошлом и страха будущего. Вот когда я пришла, мне полегчало и я это услышала, то для меня это вот явилось такой прямо значимой вещью. Я теперь знаю, где... Ну, это высоко звучит, но это, на самом деле, чистая правда и чистая психологическая правда – я знаю, где моменты моей свободы. Если я пишу вот книжку (я сейчас написала две книжки), если я записываю со своими чудесными коллегами по радио и со своими фантастическими героями какие-то передачи, в этот момент я действительно становлюсь свободна, «разглаживаюсь» и отдыхаю от своих страхов и тревог.

П. Федосов

— Да, это здорово.

А. Леонтьева

— Вот. Ну, что же, если мы говорим об освобождении от страхов и тревог, давай, Паш, послушаем музыку.

(Звучит песня П. Федосова.)

А. Леонтьева

— Дорогие, напоминаю Вам, что сегодня с нами на связи Павел Федосов – автор-исполнитель, лидер социальных проектов.

П. Федосов

— Да.

А. Леонтьева

— Ну что, Павел, как автора-исполнителя мы тебя уже полюбили. Я, во всяком случае, твой фанат. Хотелось спросить тебя о «второй части». Вот как я тебя представляю сейчас, ты звучишь как «лидер социальных проектов». «Социальные проекты» – это все как бы сухо и общо для нас звучит, немножко даже скомпрометированно, но на самом деле это помощь людям. И это очень живо, и это существует.

П. Федосов

— Ну да.

А. Леонтьева

— Я хотела спросить: вот какие онлайн социальные проекты в самоизоляции ты сейчас можешь делать? Что ты сейчас делаешь и как?

П. Федосов

— Ну смотри, моя работа, кроме прочего, это организация волонтерской деятельности, которая происходила до карантина. Она происходила в реальности. То есть мы шли или волонтеры, которым я помогал организоваться, в отделение соматопсихиатрии Первой градской больницы, в хосписы, в Центр Димы Рогачева, в Российскую детскую клиническую больницу. И для меня было важно, чтобы регулярно происходили эти практики. Собственно, в этом и для этого я работаю – чтобы в это вовлекались новые люди, чтобы они шли в новые места. Значит, начался карантин, двери были закрыты, и дальше, ну, с одной стороны, понятная волонтерская задача возникла - это помощь людям, которые сейчас находятся на самоизоляции, и, в первую очередь, пожилым людям (помощь с продуктами и так далее), это первая задача. Втора, но не последняя, задача, собственно, которую мы пытаемся сейчас решить, это организация связи между волонтерами и людьми, которые находятся, ну, можно сказать, в учреждениях, где очень сильно уменьшились контакты с внешним миром. То есть это детские больницы, это дома престарелых, это психоневрологические интернаты. И с чего мы начали? Мы списались с нашими друзьями-координаторами из Центра Дмитрия Рогачева и Российской детской клинической больницы, где находятся дети с тяжелыми заболеваниями, и говорим: «Ребята, давайте мы чего-нибудь будем для Ваших детей делать». Они говорят: «Ну, давайте начнем с того, что Вы будете записывать им ролики ко дню рождения». И, значит, волонтеры стали записывать такие ролики. Потом – «давайте вот не только ролики, давайте еще будем снимать мастер-классы, как волонтеры показывают химические и физические опыты, и будем специально для ребят такие штуки делать». Стали это делать. Потом, значит, фонд «Старость в радость» начал организовывать зум-эфиры с домами престарелых. соответственно, волонтеры уже с нашей стороны стали в эти эфиры включаться, петь песни для бабушек, разговаривать просто. Значит, потом еще одна история – это, опять же, с помощью зума такие игровые сказки для детишек из детского хосписа. С ними сейчас проходят два раза в неделю такие встречи волонтеров – им рассказывают сказки, что-то обсуждают, какая-то игровая программа и так далее. Потом, дистанционные занятия для ребят из многодетных семей и для семей, где есть особые дети. Занятия по английскому языку, в первую очередь. Потом – вот в чем мы с Ксенией, в том числе, участвуем – это зум-связь с детским домом-интернатом для умственно отсталых детей. Вот мы их встречаем с ребятами, чего-то поем, обсуждаем какие-то темы, они нам показывают свои рисунки – ну, то есть какая-то идет связь, какое-то общение. Вот. И так далее, и так далее, и так далее. И вот сейчас, я говорю, очень интенсивное время, потому что вот буквально ощущение, что каждый день, во-первых, в эту историю включаются новые люди, которые пишут: «Я могу то, я могу сё, давайте я во что-нибудь включусь». А с другой стороны, вот вчера мне написал психоневрологический интернат из Вологды, к примеру. Они просят сделать там такие-то ролики, в которых будет адресное общение, адресное обращение к их людям, которые там живут. Я Вам сейчас могу очень долго об этом говорить, но вот примерно то, чем я сейчас занят.

А. Леонтьева

— А твои дети как-то участвуют в этой деятельности? Или пока нет?

П. Федосов

— М-м... Прямо в этой отчасти участвуют мои младшие девочки. Просто они участвуют - ну, когда мы проводим, проходит зум-эфир, они могут в этом поучаствовать. Старшие ребята – нет, не участвуют. Но я, собственно, к этому их и не сподвигаю, потому что у них, в общем, и так есть чем заняться сейчас. Ну, а потом, у меня нет такой мысли, что вот обязательно все должны вот этим заниматься. Это нужно определенное, мне кажется... Должно настать для этого время, желание и просторы в душе, чтобы вот это все начать делать.

А. Леонтьева

— Знаешь, очень отрадно слышать, что сейчас, хотя волонтеры работают онлайн, но ты говоришь, что становится гораздо больше людей, которые хотят помочь друг другу. И я в этом вижу тоже какую-то примету вот этого вот сложного «запертого» времени – в том, что наши чувства не только в страхах и не только вот в этой тревоге. Наши чувства по отношению друг к другу тоже очень обострились. И мы, как никогда, сейчас понимаем, что мы все находимся в одной лодке, что мы все под Богом, если угодно. И мы понимаем, что мы можем друг другу помочь. И твой рассказ – тоже об этом. Вот скажи тогда, пожалуйста... Вот есть люди, которые действительно хотят... Даже вот сидя, из дома, может быть, им чем-то проще помочь. Вот что могут сделать?.. Куда идти людям? Ну, «идти», видимо, в Интернет-варианте – «куды бечь», чтобы поучаствовать в каких-то твоих проектах касательно стариков или детей, сирот, умственно отсталых? Вот что, где?

П. Федосов

— Ну что – по моим проектам, если у Вас есть аккаунт ВКонтакте, нужно найти группу, которая называется «Помочь можно на расстоянии». «Помочь можно на расстоянии» - это сообщество, и там вывешивается список всех актуальных задач. Если Вы есть в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), то, соответственно, нужно найти меня. Зовут меня Павел Федосов. Вот у Ани Леонтьевой я есть в друзьях, в частности. Вот если Вы найдете Аню Леонтьеву, то в ее друзьях Вы найдете меня. И я там тоже стараюсь все актуальные задачи у себя опубликовать на странице. Помимо этого, например, если Вы хотите участвовать в эфирах с домами престарелых, Вам просто стоит зайти на страницу фонда «Старость в радость», которая вывешивает объявления, ну как бы расписания вот этих зум-эфиров. Если Вы хотите участвовать в волонтерстве в смысле принесения, привезения продуктов и лекарств для пожилых людей, то сейчас действует очень большой всероссийский проект под названием «Все вместе» (вот можно в Яндексе его вбить)...

А. Леонтьева

— У меня есть ощущение, Паш – поправь, если я не права, - что быть волонтером стало проще.

П. Федосов

— Да, да! Да, я согласен.

А. Леонтьева

— Не нужно никуда ехать, можно помочь прямо так.

П. Федосов

— Да, да. Поэтому включаются люди, которые иначе бы просто не включились. Но у меня есть, знаешь, надежда, что сейчас в это во все люди включатся, и что после того, как все это, я надеюсь, завершится, часть из них уже пойдет в оффлайн-волонтеры. А кто-то в онлайне продолжит – тоже хорошее дело, тоже прекрасно.

А. Леонтьева

— То есть те, кто включились, останутся, а те, которые оффлайн не перейдут, не выключатся. (Смеется.)

П. Федосов

— Да, да-да.

А. Леонтьева

— За то время, как мы сидим и делаем дела – ну, кто может – онлайн, из дома, мы, наверное, поняли, как много вещей мы можем делать буквально не выходя из дома. И какие-то вещи, которые были нейтральными, может быть, иногда мы их ругали, как социальные сети, они сейчас несут в себе колоссальный такой смысл и колоссальный заряд добра.

П. Федосов

— Да, я думаю, что... Ну, то есть я даже это, может быть, в каком-то смысле как свою задачу вижу – что за это время наладить какие-то способы, каналы связи между людьми, которые продолжат работать... такая же профессиональная задача, которая продолжит работать, когда все выйдут из дома, да? То есть в этом смысле – ну чтобы больше связей стало между людьми, между, условно, человеком, который сидит сейчас в Москве, там, не знаю, студентом факультета дизайна Высшей школы экономики и, условно говоря, детским домом-интернатом для умственно отсталых детей в Костромской области, да? Чтобы за это время они встретились несколько раз благодаря Интернету, и чтобы эта связь каким-то образом дальше продолжилась. Какой-то шанс в этом времени находится – по крайней мере, для той работы, которой я занимаюсь, которая связана с объединением людей, в общем-то, с пробиванием каких-то стен, социальных заборов. Вот тут есть шанс. А я, собственно... Извини, что я так много говорю вот про это, потому что для меня это очень важно. Например, отдельная история – это психоневрологические интернаты, которые вообще такая зона, которую мы не очень видим снаружи. То есть вот, скажем, когда говорим о детишках, которые болеют, ну, там довольно как бы... по крайней мере, есть помогающие им организации, есть общественное внимание к этому. А когда мы говорим о психоневрологических интернатах, мы не очень знаем, о чем идет речь. А это... Их много, вот я и говорю. Некоторое время назад приехал в один из ПНИ в Москве, психоневрологический интернат. Там находится тысяча человек. И он был, типа, 30-й или 13-й. Их много, действительно, много людей. И сейчас... Да, и туда войти, в общем, не так просто волонтерам. А сейчас благодаря вот этой ситуации, в каком-то смысле – в чем-то, конечно, не во всем, – вот эта проницаемость увеличилась.

А. Леонтьева

— Да, потрясающе.

П. Федосов

— Я надеюсь.

А. Леонтьева

— Вот то, что ты говоришь, для меня складывается в такую картину, что нас закрыли для того, чтобы мы снова познакомились. Чтобы мы познакомились друг с другом. Ну, то, что называется «давайте знакомиться заново».

П. Федосов

— Ну да. Да, в том числе, да.

А. Леонтьева

— То есть вообще это очень потрясающая мысль, о которой ты говоришь, - о том, что когда все это закончится (а это закончится), то за время, пока мы заперты, мы можем построить какую-то базу для новой вот этой жизни, новых контактов, новой помощи друг другу.

П. Федосов

— Да, да, да.

А. Леонтьева

— То есть то, что мы сейчас делаем «через стены», возможно, в дальнейшем сделает их более тонкими.

П. Федосов

— Чуть потоньше, да, да. Именно так. Ну, и оффлайн, а кто-то продолжит онлайн – в этом тоже есть ценность своя. Поэтому – да. Но тут, знаешь, есть дилемма такая – ну, для меня она, по крайней мере, встает, и она такая уже, можно сказать, психологическая: либо это время тебе Господь дал, чтобы ты наконец тормознул, перестал так активничать, суетиться и вообще подумал о вечности, и как-то... Тем более, что такие дни сейчас, да? Либо, наоборот, это время, ну, в некотором смысле, сверхусилие, когда нужно это время использовать для того, чтобы создать, что-то сделать. достучаться, соединить людей. И я пока проживаю это время, скорее, вторым способом. Но при этом у меня все время такой вопрос к себе: а может быть, наоборот, надо сейчас наконец-то тормознуться, никуда не рваться? И это вопрос, в некотором смысле. В некоторым смысле, это вопрос.

А. Леонтьева

— Паш, ну, вообще, вот в это время я поняла, что мне не хватало вот именно такого не абстрактно оптимистичного и, я не побоюсь этого слова, какого-то (извини, но оно из сетей) такого вот «достигаторского» разговора – что вот, дескать, «посмотрите, как у меня все хорошо, и я так замечательно справляюсь с карантином и запертостью, и вообще все – чтоб  так и было». Не хватало именно такой конструктивно созидательной какой-то ноты. И я думаю, что из этого разговора действительно потрясающий вывод – что нужно строить во всех смыслах, на всех этажах своего здания (там, на верхних самых этажах, может быть, и на нижних тоже) – строить фундамент, ну, настолько, насколько от нас зависит построить этот фундамент. Мы говорим о доверии к Богу, мы говорим о том, что мы не очень хорошо представляем себе будущее. И, в то же время, все-таки нам нельзя сидеть сложа руки. Паша, надеюсь, сегодня очень рассказал про то, как это можно делать.

П. Федосов

— Спасибо.

А. Леонтьева

— Я с Вами прощаюсь. Паш, спасибо тебе огромное.

П. Федосов

— Да, спасибо. Спасибо, до свидания!

А. Леонтьева

— И давайте послушаем песенку.

П. Федосов

— Спасибо большое!

(Звучит песня П. Федосова.)