Д. Володихин
— Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Это светлое радио — радио «Вера». В эфире передача «Исторический час», с вами в студии я — Дмитрий Володихин. И сегодня мы поговорим об одном событии, которому в 2020 году исполняется 250 лет. Мы поговорим, знаете, тет-а-тет: вы, 2,5 или, по новым данным, 2 миллиона 600 тысяч слушателей радио «Вера»; и я — Дмитрий Володихин. Что ж, событие это славное, и вокруг нас витают в воздухе рождественские настроения, поэтому мне кажется, что начать цикл радиопередач «Исторический час» на радио «Вера» с этого события в новом году будет делом приятным и для вас, и уж точно для меня. Начнём мы с таинственного события: 18 июня 1769 года, Екатерина II лично является в Кронштадт, она осматривает боевые парусники, готовые к походу, совершенно не афишируя своего присутствия в этой крепости, которая является также и военно-морской базой. Своим визитом императрица желает показать, насколько важна для неё военно-морская операция, которую давно готовили, и готовили втайне. По распоряжению Екатерины II на борт флагманского корабля доставляют астрономическую по тем временам сумму: 480 тысяч рублей серебром — хорошее, полновесное имперское банковое серебро, целое состояние. Эти деньги императрица вручает адмиралу Спиридову, командующему эскадрой, на непредвиденные расходы. Перед дальним походом императрица оказывает честь этому человеку, уже немолодому — родился он в 1713 году, и в момент отправки эскадры ему было уже 56 лет. Тем не менее на него, что называется делали ставку. Итак, императрица награждает своего флотоводца орденом святого Александра Невского. Кроме того адмирал получает от неё своего рода царское благословение: образ святого Иоанна Воина, утешителя в скорбях и заступника за обиженных. Эскадра выходит в сложный и долгий путь, на неё лихорадочно грузили порох, ядра, провизию, на борт поднимались пехотные роты. Затем корабли снялись с якоря и ушли в море.
Ну а теперь давайте всмотримся: для чего готова эта экспедиция рискнуть жизнями тысяч моряков и множеством боевых кораблей, ради чего. С 1768 года Российская империя ведёт тяжёлую войну с турками. Эта война пока идёт с переменным успехом, пока не удаётся переломить ситуацию, и лишь позднее русские полки и русский флот добьются серьёзного успеха. Собственно главная арена боевых действий — это Восточная Европа, в частности Северное Причерноморье и Балканский театр военных действий. Однако Екатерина II и её приближённые считают, что самое время нанести османам удар в тыл, а именно: отправить русскую эскадру противодействовать турецкому флоту на Средиземноморье. Что это значит? Это значит, что турецкий флот получит опасного противника, это значит, что русские корабли будут нарушать торговые коммуникации, разрушать торговые связи внутри Турецкой империи, это значит, что они будут способствовать восстанию православных народов против турецкого ига, это значит, что они будут захватывать крепости, это значит, что флот должен нанести туркам такой ущерб, чтобы они поскорее закончили эту войну.
Во главе экспедиции, как я уже говорил, был поставлен адмирал Григорий Андреевич Спиридов. Это действительно выдающийся русский флотоводец. Он поднимался достаточно медленно, у него не было блестящей карьеры. Он занял первую крупную должность на флоте лишь в 1747 году, то есть в возрасте 34-х лет. Ему отдали под команду фрегат «Россия». В 1761 году, при императрице Елизавете Петровне, ещё не при Екатерине, он отличился при штурме крепости Кольберг — произвёл удачную высадку десанта, за что императрица пожаловала ему чин контр-адмирала. Так что Спиридов в адмиральском чине уже чувствовал себя достаточно уверенно, командовал Ревельской и Кронштадтской эскадрами на Балтике. Другое дело, что назначение именно его, человека уже в возрасте, было мерой, в общем-то, отчаянной. Во-первых, делалась ставка на русского флотоводца, то есть на русского православного человека, которому легче будет найти общий язык с греками, с южными славянами, которые должны были по идее Екатерины II и её окружения составить своего рода живой резерв сил для русской эскадры, которая будет действовать на совершенно чужом театре военных действий. Во-вторых, нужно было поставить во главе флота опытного флотоводца, а с опытом как раз было туго.
Понимаете, какое дело: русский флот после Петра I испытывал далеко не лучшие времена. То строили больше кораблей, то меньше, но в целом строили мало. Значительная часть кораблей ветшала, добравшись до Кронштадтского порта вокруг Скандинавского полуострова от Архангельских верфей. Учились офицеры и артиллеристы на малых судах, и очень редко выходили в море линейные корабли и фрегаты, и очень редко они обновлялись. Таким образом в общем флот был не слишком готов к новой войне. Как часто он вообще участвовал в боевых действиях? В 1743 году было выиграно одно маленькое морское сражение при острове Корпо. Так вот, между правлением Петра I и правлением Екатерины II, собственно отправкой эскадры Спиридова, других баталий в принципе у нашего флота не было. Давайте посмотрим, сколько же лет не было баталий. Оказывается, 26 лет, то есть больше четверти века. Где тут быть опытным морякам, где тут быть опытным офицерам и хорошим артиллеристам? Значительную часть офицеров и людей адмиральского ранга брали из иноземцев, некоторые из них давно служили России, некоторых, что называется, выписывали из Англии и из других стран Европы. Спиридов в этом смысле, что называется, местный кадр, и его за это и ценили. И вот, понимаете, Спиридову достаётся чрезвычайно сложная задача, безумно сложная задача, можно сказать. Он ведёт достаточно большой отряд — семь линейных кораблей, флагман «Святой Евстафий» — 66 орудий; помимо линейных кораблей, ещё фрегат «Надежда благополучия», семь мелких судов. И в общем все они готовы к бою относительно.
Признаться, в значительной степени правительство в Санкт-Петербурге полагается даже не на этот флот, а на то, что на театре военных действий уже давным-давно, ещё на исходе 1768 года, появился граф Алексей Орлов, один из крупнейших государственных деятелей эпохи Екатерины II, её фаворит. И он получил значительную казну, а также задание установить связь с повстанческими отрядами греков и южных славян. Орлов привлекал к себе вожаков, раздавал им деньги, обещал оружие. Ему удалось сплести сеть из разведчиков и агентов влияния — сеть, которая работала на матушку-императрицу. Он жил в Венеции, затем в Пизе, и он ждал военной поддержки из Петербурга, чтобы начать широкомасштабные боевые действия. Вот ему, прежде всего, Екатерина II доверяла, он был политическим и по большому счёту верховным командиром всего дела: и русской эскадры, и русских финансов, и, скажем так, тайных агентов, которые были на суше, и союзников России среди греков и балканских славян. Таким образом Спиридов должен был ему подчиниться. Они друг друга дополняли: Спиридов — человек, который всё же имел какой-то боевой опыт, он участвовал в боях Семилетней войны, он брал Кольберг. Орлов был человеком, безусловно наделённый доверием императрицы. И государственный ум одного, военное искусство и опыт другого должны были в сочетании компенсировать недостатки самой эскадры. А с ними было, ох, как тяжело справиться.
Но прежде, чем мы начнём говорить о трудностях эскадры Спиридова, причём о страшных трудностях эскадры Спиридова, я думаю, правильным будет, если прозвучит «Песня дальних странствий» из старого фильма «Капитан Немо».
(Звучит песня.)
Д. Володихин
— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это светлое радио — радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я — Дмитрий Володихин. И мы с вами обсуждаем историю Чесменского сражения и первой Архипелагской экспедиции русских в Средиземном море. Итак, трудности. Трудностей было огромное количество, сказывалось то, что экипажи неопытные, что экспедицию готовили наспех, сказывалось то, что вышли в открытое море в тот момент, когда его штормило. Эскадра шла в условиях страшных штормов, её изрядно трепало, поэтому получилось так, что соединение кораблей, которое находилось под командой адмирала Спиридова, понесло потери, ещё не добравшись до театра военных действий. Недавно построенный, свеженький, ещё, можно сказать, стружками пахнущий линейный корабль «Европа» повредил руль и днище — ему предстоял долгий ремонт, эскадра двинулась вперёд без него. «Святослав», самый мощный корабль эскадры Спиридова, нёс 80 орудий, остальные — 64-66 орудий. «Святослав» был поставлен в строй совсем недавно, но он приобрёл во время похода течь, его пришлось развернуть в Ревель — его подлатали, отправили догонять Спиридова. У британских берегов опять пришлось встать ему на ремонт, при этом сняли восемь орудий — такую тяжесть корабль больше нести не мог. Из 80-и орудий его артиллерия сократилась до 72-х. Поскольку «Святослав» задерживался, ему на смену отправили другой линейный корабль — «Ростислав». Но «Ростислав» отстал от эскадры в тумане. И это далеко не все потери, которые обрушились на эскадру Спиридова. Беда ещё была в том, что огромное количество моряков болело. И к сожалению, лазареты были забиты раненными и умирающими — и здесь были потери. Значительная часть отстала просто от Спиридова — они должны были догонять его. Только 18 ноября 1769 года адмирал привёл четыре линейных корабля, вместо семи, и один фрегат, а также мелкие суда в гавань Маона. Маон, напомним, это город на острове Менорка в Средиземном море. В середине XVIII века остров принадлежал англичанам, а Британия поддерживала Россию в войне с турками.
Вот здесь очень важный момент, мне хотелось бы дать разъяснения. В нашей литературе, в сети, в кинофильмах достаточно часто видишь, что Западная Европа, в особенности Британия, оказывались противниками России всегда, неизменно... в общем «англичанка вредит» — это выражение, которое уже вошло, по-моему, в русский язык как мем даже. Так вот, в этой войне британцы и датчане были союзниками русских, и только союзничество с ними обеспечило переход эскадры Спиридова с Балтики на Средиземное море, иначе ничего бы этого не произошло. Время от времени англичане действительно оказывались нашими союзниками. Вот в XVIII веке это случалось чаще, чем позже, и, в общем, в начале XIX века, когда Россия и Англия будут совместно бороться с революционной заразой, возглавленной так называемым императором французов Наполеоном. Это опять будет взаимовыгодное союзничество.
Итак, Маон по большому счёту первый успех в большом средиземноморском проекте Екатерины. Но понимаете, какая вещь: четыре линейных корабля и один фрегат — это, в общем, не те силы, с которыми можно столкнуться всерьёз с турецким флотом, рассчитывая на победу. Атакуя турецкие военно-морские силы с четырьмя линейными кораблями, а они составляют основу для боевого строя атакующей эскадры, можно надеяться только на прекрасное и героическое самоубийство. Через месяц к Спиридову подошло подкрепление: ещё три линейных корабля и два фрегата. Их привёл контр-адмирал Эльфинстон. Можно было бы радоваться, если ы не одна неприятность: Эльфинстон, в общем, не желал подчиняться Спиридову, был своевольным человеком; кроме того, он ещё не желал подставлять голову за интересы России. В общем, в военных действиях он искал славы, берёгся реальной опасности. В результате, за свои сквернейшие действия попал под суд, был уволен с русской службы. И если бы это был русский адмирал, то скорее всего, он бы этим не отделался. Екатерина II берегла отношения с англичанами, поэтому не стала всерьёз и по-настоящему наказывать их соотечественника, который натворил дел, мягко говоря.
Однако, Спиридов почувствовал, что всё-таки сил стало побольше, с надеждою он уже смотрел на будущее. Вскоре в гавани стояли уже отставшие корабли «Ростислав» и «Европа». И в начале 1770 года Спиридов располагал уже девятью линейными кораблями — вот это серьёзно, вот это уже те силы, с которыми можно идти в бой против турок. И Спиридов высадил десант на полуострове Пелопоннес (на территории современной Греции), осадил крепость Корон. Командующему требовалась надёжная база в том регионе, где его могли бы поддержать восставшие греки. Турецкий гарнизон крепости упорно сопротивлялся, но зато в другом месте удалось добиться серьёзного успеха: русские взяли крепость Наварин — это действительно большой успех. Наваринский порт располагался в удобной бухте, которая могла бы принять целый флот. Оттуда легко было бы поддерживать повстанческие отряды греков. Наконец уже весной, в апреле 1770 года, в расположение эскадры приехал граф Орлов. Он принял всеобщее командование русскими морскими и сухопутными силами на Средиземноморье, и конфликты между Спиридовым и Эльфинстоном исчезли, когда прибыл Орлов, по одной простой причине: он поднял на своём флагманском корабле «Три Иерарха» так называемый кейзер-флаг. Наличие кейзер-флага означает, что командующий имеет право отдавать приказы именем самой императрицы. Граф, видя, что дела на сухопутье идут не очень хорошо, то есть греки стали союзниками русских, действительно составили ополчение, воевали с турками, но турки навалились всерьёз — они сосредоточили серьёзные силы, увидели в этом восстании большую опасность и разгромили греков, начали оттеснять русские отряды к побережью. Видя всё это, граф Орлов приказал снять осаду Корона, опереться на Наварин, превратить его фактически в военно-морскую базу.
Дело вот в чём: греческие повстанцы представляли собой слишком неорганизованную силу. Не получалось поставить их в строй, научив не только отваге, но и правильному бою. И даже получив русское оружие в руки, и даже проявляя смелость в боях с турками, греки должны были им уступить, поскольку у турок была всё-таки регулярная армия. В мае 1770 года под нажимом османской армии пришлось оставить и крепость Наварин. Её укрепления были взорваны, и с этого момента эскадра Орлова и Спиридова лишилась столь необходимой ей базы на берегу.
Давайте проанализируем ситуацию, что собственно происходит. Происходит крайне неприятная ситуация, в которой трудности для русских нарастают. Турецкий флот действует в условиях, когда у него прекрасная база снабжения, когда никто не перерезает ему коммуникации — до столицы-то, до города Константинополь, рукой подать, который впоследствии стал именоваться турками Стамбул. Турки могу пополнять свои силы и в кораблях, и в экипажах, и в орудиях, и могут доставить не только продовольствие, но и порох, ядра. Что же касается эскадры Орлова и Спиридова, то всё гораздо хуже: порох и ядра можно полнить только одним способом — взять какую-нибудь турецкую крепость или базу и выгрузить запасы со складов на борт русских военных кораблей. Это нелёгкая задача, но она осложняется ещё тем, что время от времени надо запасать новую провизию, надо пополнять запасы воды, и в общем, без этого в принципе невозможно, без этого флот не стоит, без этого придётся просто возвращать эскадру назад. Таким образом, потеряв базу на суше, Спиридов и Орлов потеряли возможность просто-напросто пополнять запасы провизии и воды — это стало очень трудным делом. Оставалось в этой ситуации найти турецкий флот, навязать ему бой, атаковать его, чтобы самим выжить. Иначе он, видя, что постепенно силы русских слабеют, что они выдыхаются без провизии, сами соберутся силами, атакуют и могут разгромить. В конце концов, турки совсем неплохо воевали в XVIII веке, им удавалось разбивать венецианский флот, у них был опыт войны на море в виде действий многочисленных приватиров, то есть, условно говоря, частных пиратов, нанятых турецким государством. В общем, они не были мальчиками для битья. Второй важный момент: турки могли в любой момент с помощью каких-то дипломатических ходов разрушить альянс России с её друзьями из Западной Европы, и тогда флоту вообще пришлось бы худо. Ну и поэтому нужна была атака: найти и атаковать турецкий флот. Можно было бы, конечно, захватить какую-нибудь турецкую военно-морскую базу, но как выяснилось (например, ситуация с Короном и Наварином), что захват такой базы немедленно влечёт за собой контрнаступление турок — они могут впоследствии эту базу отобрать своим натиском, и ситуация вновь станет достаточно сложной.
Итак, после долгих погонь за кораблями турок 23 июня 1770 года Османский флот был обнаружен в Хиосском проливе в Эгейском море. И с этого момента начинаются события, 250-летие которых мы и празднуем в 2020 году. Трудности не закончились, но постепенно начинается триумф.
На этой ноте я напомню вам, дорогие радиослушатели, что это светлое радио — радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я — Дмитрий Володихин. И мы обсуждаем подвиги русской эскадры в Средиземном море, её победы, одержанные 250 лет назад. Мы прерываем нашу беседу буквально на одну минуту, чтобы вскоре вновь встретиться в эфире.
Д. Володихин
— Дорогие радиослушатели, это светлое радио — радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я — Дмитрий Володихин. Мы обсуждаем первую Архипелагскую экспедицию, её великие победы над турками, которым в 2020 году исполняется 250 лет. Итак, Хиосский пролив. Русская эскадра состоит из девяти линейных кораблей (это около 600 орудий), трёх фрегатов (это 92 орудия) и 18-и более мелких судов. Но фрегаты у Орлова и Спиридова лёгкие, поэтому было принято решение, что в сражении они принимать участие не будут. В случае сложностей с каким-либо из линейных кораблей они должны подойти на подмогу, но сами в бой не ввязываются, в линию, как тогда говорили, их не ставят. Все русские корабли несут около 66 орудий, только один «Святослав» 72 орудия. У турок очень значительное преимущество: 17 линейных кораблей, четыре фрегата, множество малых боевых единиц. Над флагманским кораблём неприятеля «Бурдж-у-Зафер» трепещет на ветру флаг адмирала Гассан-бея. Три турецких корабля, в том числе флагманский, имели на борту по 70 и более орудий — по бортовой артиллерии турки по разным расчётам превосходили русских примерно на 25-30%. Для генерального сражения это очень серьёзное, повторяю, преимущество.
Итак, говоря о преимуществе мы должны ещё вспомнить одно неприятное обстоятельство: турки занимают великолепную позицию. Они поставили свои корабли в километре от берега, выстроили их в две линии. Корабли второй линии были расставлены так, что могли стрелять в промежутки между кораблями первой. Один флаг турецкой эскадры упирался в небольшой каменистый островок, другой фланг упирался в гряду подводных скал — значит, невозможен никакой обход. Чтобы подобраться к турецким линиям вплотную требуется пройти мимо опасных подводных камней. А на берегу у турецких моряков лагерь, откуда можно пополнять эскадры людьми и разного рода припасами. Осмотрев позицию турок Орлов, по его собственным словам, ужаснулся. Какое-то время он колебался: а следует ли вообще ему атаковать превосходящего противника в таких условиях, или, может быть, не рисковать и отступить. Но Спиридов и младшие командиры подступились к графу и уговорили его на решительные действия.
Тут понятна логика: если туркам уступить сейчас, то их флот сам начнёт преследовать русские корабли, гонять их по Эгейскому морю. Соответственно, не имея твёрдой базы на чужих морях, русской эскадре будет трудно сопротивляться. Надо было броситься в бой, чтобы выжить, честно говоря. Утром 24 июня 1770 года русские корабли выстроились в линию один за другим и двинулись на врага. В линию встало девять линейных кораблей, разделённых на три отряда. Первым авангардом командовал Спиридов. Кордебаталией, то есть главными силами, командовал граф Орлов, арьергардным отрядом — Эльфинстон. И атаковали турок под прямым углом, стараясь сблизиться с ними и повернуть корабли так, чтобы сосредоточить силы эскадры против флагмана и нескольких близких к нему турецких кораблей, бить с очень близкого расстояния — артиллеристы неопытные, а бить лучше всё-таки в корпус, а это лучше делать с небольшого расстояния. Турки бьют по мачтам, парусам, снастям, стараясь лишить русские корабли хода. Русские бьют в корпус для того, чтобы лишить турецкие корабли боеспособности. Но по парусам-то — они большая мишень — можно стрелять издалека, надеясь на попадание, и это будет правильная тактика. А для того, чтобы ударить в корпус и чтобы боеприпасы шли все или почти все в цель, нужна дистанция пистолетного выстрела — нужно несколько десятков метров.
И действительно сближение произошло на 50 метров, причём произошло оно после того, как турецкие корабли уже начали стрельбу. Где-то четверть часа турки стреляли, русские не отвечали, выстраиваясь в правильную линию. И к сожалению, этот план на бой, достаточно грамотный, был нарушен тем, что всё-таки опыта нет. Во-первых, три концевых корабля Эльфинстона так толком и не приблизились к туркам. Они приняли очень небольшое участие в бою, фактически не приняли участия. Конечно, половина турецкой эскадры тоже оказалась выключенной из действий, поскольку атаковали только один фланг, а именно там, где стоял флагманский корабль «Бурдж-у-Зафер». С другой стороны, и у русских «отвалилась» треть эскадры. Затем, два русских корабля проскочили мимо позиции, которая была им назначена, развернулись, чтобы вновь встать в линию, и таким образом оказались выключены на какое-то время из боя и лишь потом заняли позицию. Один из русских кораблей влетел в строй противника, поскольку у него были здорово повреждены мачты и паруса, он плохо управлялся. Но он, во всяком случае, отогнал своим огнём турок, которые его попытались атаковать и захватить. Это значит, что, в общем-то, бой пришлось вести буквально 4-5 кораблям из девяти линейных кораблей эскадры Орлова, Спиридова и Эльфинстона, то есть вообще очень незначительным силам. Столкновение это в какой-то момент чуть не стало катастрофическим. Линейный корабль, флагман Спиридова, «Святой Евстафий» стрелял зажигательными снарядами по «Бурдж-у-Заферу», но на него самого одновременно обрушивались залпы около сотни орудий, нанося страшные разрушения, вызывая пожары. В конце концов корабль потерял управление и по инерции нёсся со страшной силой, как плавающая скала, на вражеского флагмана. Спиридов с обнажённым клинком стоял на капитанском мостике, а рядом с ним играл духовой оркестр, и Спиридов приказал играть ему до конца.
Я уже говорил, что «Святой Евстафий» потерял управление, мачты и паруса оказались изгрызены снарядами противника. И лишь течение и инерция сносили его на «Бурдж-у-Зафер». Весь избитый вражескими ядрами «Евстафий», словно раненный зверь, двигался навстречу почти неминуемой гибели. Столкновение и абордаж были шансом превратить эту гибель в победу — шансом, очень трудно осуществимым. Пушки «Евстафия» по-прежнему изрыгали огонь. И когда два корабля столкнулись, «Бурдж-у-Зафер» загорелся. Поскольку абордаж — это значит, скажем, крайне плотное соприкосновение двух боевых единиц, получилось так, что «Бурдж-у-Зафер» и «Святой Евстафий» сцепились в жесточайшем бою, как бы обмениваясь пожарами. Те языки пламени, которые появились на турецком корабле под действием русских зажигательных снарядов, постепенно переместились с падающими обломками мачт на палубу «Святого Евстафия». А те пожары, которые турки зажгли на «Святом Евстафии», перекинулись и на «Бурдж-у-Зафер». В результате над морем появился колоссальный костёр — огонь буквально до неба. Бой идёт прямо в огне, артиллеристы продолжают стрелять, видя через орудийные порты лица вражеских пушкарей буквально в нескольких метрах от себя.
Судьба сражения переменилась в одну минуту. Спиридов, видя, что пожар неизбежно погубит оба флагмана, сел на посыльное судно-почтальон. Моряки и пехота с «Евстафия» попытались потушить пламя. Турецкий адмирал тоже сел в шлюпку и уплыл. Спасти ни один из кораблей не удалось. Огонь добрался до крюйт-камеры «Евстафия», где был складирован порох, и тут произошла катастрофа: чудовищный взрыв потряс русский флагман. Над Хиосским проливом поднялся громадный столб из огня и дыма. Изо всей команды «Евстафия», помимо Спиридова, спаслось 60-70 человек. Но пылающий «Бурдж-у-Зафер» не ушёл от гибели: он отдрейфовал на 600 метров, сел на мель и там сгорел дотла. В этот момент, казалось бы: всё, гибель, поражение русской эскадры — неизбежное. В строю в этот момент находится четыре или, может быть, три корабля, которые ведут огонь по туркам. Их огонь не стихает, потому что велика дисциплина русского моряка, велика отвага русского офицера. Они в екатерининское время вообще не понимают, какие есть границы у их отваги, их энергии. Они, кажется, уверены, что если они не сдадутся и будут идти вперёд, то любую стену прошибут и любого неприятеля опрокинут — такова их уверенность в победе. Всё это, заметим, православные люди, поскольку только-только начало иссякать христианское чувство в политической элите России, в аристократии. Понятно, что и граф Орлов, и Спиридов, и их офицеры и матросы в подавляющем большинстве случаев были верующими — они пришли воевать за Крест святой, за Господа нашего Иисуса Христа, за Христову веру. Поэтому они не уходили от орудий, поэтому они не покидали своих мест, несмотря на то, что, казалось, всё — эскадре сейчас придёт конец. А вышло иначе.
Дело в том, что турки побежали. Их в ужас привёл пожар на «Бурдж-у-Зафере», гибель его. Они полагали, что флагман унёс с собой в могилу и самого Гассан-бея. Таким образом, можно сворачивать сражение и уходить. Понимаете, эта эпоха была не лучшей для турецкого флота — я уже говорил. Слишком мало искусных офицеров, слишком мало турок, которые желают всерьёз и по-настоящему служить во флоте. На флот привлекают артиллеристов и моряков из других народов: греков, итальянцев, армян — да кого угодно. И те без особой радости служат на флоте, тем более когда приходится сражаться с представителями других христианских народов. И вот они видят, что флагман горит, где Гассан-бей — непонятно, скорее всего, погиб. И турки, имея многократное превосходство в силах, бегут, срубая якорные цепи. Это, конечно, фантастический успех. Впоследствии граф Орлов не мог поверить тому, что он достиг с малыми силами этого великого успеха. Турки набились в Чесменскую бухту — это небольшой залив на полуострове Эретрия, напротив острова Хиос в Эгейском море. В XVIII веке вход в бухту защищали турецкие береговые батареи. И в общем, конечно, за этими пушками туркам было спокойно.
Итоги сражения, в общем, в пользу Орлова и Спиридова. Обе эскадры потеряли по линейному кораблю и обе потеряли по одному не потопленному, не взорванному, но тяжело повреждённому линейному кораблю. Один линейный корабль погиб с обеих сторон и по одному повредили — так что они были мало боеспособны. Россия потеряла около 650 человек. Непонятно, сколько потеряли турки, очевидно потери были сравнимы, но они проиграли тактически, то есть они покинули свою выгодную позицию и набились в бухту. Ну что ж, выбор теперь за русскими, что делать: ворваться в бухту, блокировать её, обстрелять турок или просто уйти, ожидая каких-то новых резервов из Санкт-Петербурга.
Вот на этом мы ненадолго прервём наше повествование. Пришло время героической песни. Песню композитора Анны Ветлугиной исполняет Пётр Лелюк. «Остров Мадагаскар» — песня о русских моряках XVIII века.
(Звучит песня.)
Д. Володихин
— Дорогие радиослушатели, после этой прекрасной, бравурной мелодии мне остаётся с большим удовольствием напомнить вам, что это светлое радио — радио «Вера», что в эфире у нас передача «Исторический час». С вами в студии я — Дмитрий Володихин. И мы вспоминаем Чесменскую баталию 1770 года.
Итак, 24-го и 25-го русская эскадра находится у входа в Чесменскую бухту. Она выдвигает вперёд небольшое бомбардирское судно «Гром». Славится оно тем, что на нём находятся орудия крупных калибров — их немного совсем, всего 16 пушек, но поскольку это крупнокалиберные орудия, они позволяют обстрелять турок издалека. А мишень такая, что промахнуться невозможно. Представьте себе бухту, в которой лес мачт, корабли там, как солёные огурцы в банке, буквально один на другом — им двинуться с места даже сложно. Понятно, что бить по такому скопищу кораблей одно удовольствие. Но также понятно, что «Гром», работавший вторую половину 24-го и 25-го числа, не решает проблемы будущего столкновения с турками, поскольку его 16 орудий — это капля в море, и им ничего добиться невозможно. Орлов созывает на борту линейного корабля «Три Иерарха» военный совет. Адмиралы обращают его внимание на одно обстоятельство: только шесть сильнейших турецких кораблей расположились у входа в бухту, угрожая артиллерийским огнём каждому, кто отважится атаковать. А весь остальной флот османов борт к борту, как я уже сказал, теснился за ними. Турецким кораблям невозможно развернуться в маленьком заливчике — они представляют собой одну, титанических размеров, мишень.
Адмирал Спиридов, талантливый офицер морской артиллерии Иван Ганнибал (кстати, Александр Сергеевич Пушкин приходится ему внучатым племянником) предлагают уничтожить турецкий флот с помощью брандеров. Что такое брандер? Это небольшое парусное судно, нагруженное горючими и взрывчатыми веществами: смолой, селитрой, нефтью, серой. Служило это судно для поджога вражеских кораблей. Брандер оборудовался специальным крючьями для прочной сцепки с вражескими боевыми единицами. Ну а проводка брандера была делом смертельно опасным, и за него брались только отчаянные смельчаки. Дело в том, что отпустить брандер по ветру слишком рано — значит, рисковать тем, что он пройдёт мимо цели или его оттащат мелкие суда противника, то есть главные силы флота не пострадают. А подойти под самый борт и создать действительную угрозу для неприятеля — это рисковать собственной жизнью, потому что можно взорваться на этом брандере, заживо сгореть, не уйти от огня неприятеля, быть захваченным неприятелем — да всё, что угодно. Но тем не менее это ведь шанс, и хороший шанс. Граф Орлов согласился использовать брандеры. К вечеру 25 июня 1770 года Иван Ганнибал приготовил четыре брандера — экипажи набирали из добровольцев, смельчаки — так смельчаки. В сущности, плавание на брандере к флоту противника это 50 на 50: либо ты погибнешь, либо ты станешь героем, либо, время от времени, и то и другое.
От русской эскадры близ полуночи с 25-е на 26 июня отделилась небольшая флотилия. Выходу её в атаку предшествовал сигнал, поданный с линейного корабля «Ростислав»: три зажжённых фонаря. Поставив паруса, русская флотилия медленно двинулась вперёд. Для нападения отрядили группу из линейных кораблей («Европа», «Не тронь меня», «Ростислав», «Саратов»), фрегатов («Надежда Благополучия», «Африка») и бомбардирского корабля «Гром». В большинстве случаев это были корабли, которые наименее пострадали в сражении в Хиосском заливе. Вместе с ними шли и брандеры. Отрядом командовал Самуил Грейг — моряк, родом шотландец, но пребывавший в этот момент на российской службе. Он впоследствии выиграет сражение у острова Гогланд, прославится невероятным умом, искусством, своего рода инженерной складкой, с помощью которой он проводил на русском флоте преобразования технической части, улучшая боевые единицы императорского флота. Он, как никто у нас, знал корабельную артиллерию, прекрасно разбирался в преимуществах и недостатках устройства боевых кораблей. То есть не только храбрец, но и умница, и прекрасно образованный человек. Вот казалось бы: британец Эльфинстон и британец Грейг — люди, примерно в близких чинах, примерно близкие по своему положению, но какая бездна разницы! Один — верный, искусный служилец государыни-императрицы; другой — тяжёлая обуза для русского флота.
Итак, отряд Грейга недолго следовал в полной тишине по ночному морю. Волны были залиты ярким лунным светом, и турки заметили приближение врага — они забили тревогу, ударили береговые батареи. Османские корабли, сторожившие вход в бухту, открыли огонь. Отряд Грейга встал на якорь в двух сотнях метрах от неприятеля. На него обрушился дождь ядер, но русские пушкари распределили между собой самые крупные цели и открыли ответный огонь. Один из снарядов с «Грома» поджёг парус на османском корабле. Пламя быстро охватило всю мачту, ну а потом, естественно, искры перелетели и на соседнюю мачту. Они побежали по снастям, по парусам ближайших судов противника. Пожар охватил несколько боевых единиц турок, начали рваться боеприпасы. И тут Грейг понял: кажется, неприятель пришёл в замешательство. Ну что, самое время добавить огоньку. Он велел запустить особую сигнальную ракету. В дело пошли брандеры — весь успех сражения зависел от мужества их капитанов.
Из четырёх брандеров один сел на мель, второй перехватили турецкие галеры, бросившиеся ему навстречу. Третий оказался преждевременно пущен по ветру и не поразил никакой цели. Четвёртым командовал лейтенант Дмитрий Ильин — офицер редкой отваги. Подведя свой брандер под борт линейного корабля турок, он не оставлял его, пока не увидел, что два корабля прочно сцеплены и что огонь с брандера перекинулся на линейный корабль турок. Громадный турецкий корабль вскоре превратился в колоссальный пылающий факел. Он с грохотом взлетел на воздух, огонь от обломков быстро распространился на соседние корабли. Впоследствии за этот подвиг Ильина наградили орденом Святого Георгия.
Итак, турецкий флот охвачен пожаром. К трём часам ночи он пылает почти весь, и лишь редкие боевые единицы врага не охвачены пламенем. Восемь часов тянется военная катастрофа. Турки, не имея ни единого шанса остановить гибель эскадры, ищут спасения в бегстве: садятся в шлюпки, прыгают в воду, плывут к берегу. Артиллеристы Грейга продолжают беспощадно расстреливать всё, что ещё пытается сопротивляться. Но турки уже в ужасе от страшного жара над водой, бросают береговые батареи, они не сопротивляются даже на тех кораблях, которые ещё не загорелись, спешно покидая их. Но те, кто прыгают в шлюпки, оказываются порой задавлены огромной массой тех, кто прыгает после них сверху. И гребные суда тонут или опрокидываются от множества людей. Поверхность бухты покрыта бесчисленным множеством несчастных спасавшихся людей, которые топили один другого, и лишь немногие достигали берега, ценой отчаянных усилий.
Османы бежали из замка, из города, город оставили не только гарнизон, но и жители. К десяти часам утра от турецкой эскадры остались одни головешки. Русские моряки деловито забрали орудия с береговых батарей, сняли пушки с дымящихся остовов турецких боевых единиц и даже в какой-то момент они нашли наименее поврежденный линейный корабль турок, захватили как трофей его, корабль носил название «Родос», он впоследствии служил в русском флоте.
Эскадра Орлова не потеряла ни единого корабля, урон в живой силе — 11 человек. Итог битвы — блистательная победа мирового уровня, вошедшая во все учебники по истории военно-морского искусства. Императрица Екатерина II, получив донесение о триумфе, приказала возвести в Петербурге мемориальный храм — блистательный, конечно, храм. Те, кто имеет возможность в Петербурге дойти до него, до Чесменского храма... те, кто поедут в качестве туристов в Санкт-Петербург, доберитесь до этого храма — великолепный памятник эпохи екатерининского барокко. Тогда же по велению императрицы была отчеканена памятная серебряная медаль. На медали изобразили пылающий османский флот, над которым крупно выбито одно слово: «Был».
Ну, а русская эскадра провела ещё несколько лет на Средиземном море, громя турок, когда те оправились, попытались нам сопротивляться. Им нанесли второе сокрушительное поражение в Патрасской бухте, у них разгромили адмиралтейство в Митилене. И в общем, по-настоящему всерьёз сопротивляться Орлову турки уже не могли. Поэтому когда они заключили с императрицей Екатериной II Кючук-Кайнарджийский мир 1774 года, то пошли на значительные уступки. Только тогда русские корабли покинули Средиземноморье, покинули победителями.
Итак, мы подходим к концу. Главный итог Чесменского сражения вовсе не дипломатический и не политический, дело тут в другом. Империя посылала на Средиземное море офицеров и матросов, которые худо ходили под парусом, скверно стреляли, не умели держать строй в сражении. А вот возвращался на Балтику поистине великий флот, закалённый в боях, сплоченный воинской дисциплиной, получивший огромный опыт. За несколько лет кривое, ненадёжное орудие российской политики превратилось в идеальный инструмент. В дыму и пламени Чесменской битвы начинался золотой век русского флота. До середины XIX столетия военно-морские силы империи будут идти от победы к победе, вызывая уважение и трепет у соседей. Склоним же голову перед подвигами наших предков — русских православных людей, которые славно поработали 250 лет назад. Честь им и слава.
Дорогие радиослушатели, благодарю вас за внимание. До свидания.
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.