Группа «Павел Пиковский и Хьюго». Павел Пиковский

У нас в гостях был музыкант, автор и исполнитель песен, лидер группы «Павел Пиковский и Хьюго» Павел Пиковский.

Павел рассказал о своем творческом пути, о том, что сейчас представляет из себя его группа, о предстоящем концертном туре, а также о том, какое место вера занимает в его жизни и творчестве.

---

А. Пичугин

— Здравствуйте, дорогие слушатели! «Светлый вечер» на Светлом радио. Здесь, в этой студии приветствуем Вам мы — я, Алексей Пичугин…

К. Мацан

— …я, Константин Мацан, добрый вечер.

А. Пичугин

— С удовольствием представляем нашего гостя. Сегодня здесь, в этой студии вместе с нами Павел Пиковский — лидер группы «Хьюго», или теперь, вернее, «Павел Пиковский&Хьюго» — правильно, да? Здравствуйте.

П. Пиковский

— Да можно и так, и так. Здравствуйте всем, добрый вечер!

А. Пичугин

— Второй раз Павел у нас в гостях. Первый раз это было где-то несколько лет назад — мы тогда представляли очередной год замечательного фестиваля «Троица. Все живое», который, у меня где-то глубоко внутри есть надежда, когда-нибудь возродится. Потому что это было такое очень заметное событие в череде летних фестивалей.

П. Пиковский

— Да он отличный был фестиваль, да. Качественная музыка очень, такой лайн-ап необычный.

А. Пичугин

— А сегодня будем говорить про группу «Хьюго» уже предметно, тем более, у группы новое звучание, новый состав и небольшой концертный тур планируется.

П. Пиковский

— Да, да, так и есть. Собственно говоря, мы только что записали новый альбом, который называется «Впереди Китай». Ну, на самом деле, я бы немножко сделал уточнение — это не совсем альбом группы «Хьюго», хотя некоторые музыканты из состава принимают участие. На самом деле этот альбом изначально я позиционировал как свой сольный. Мы его записывали с замечательными музыкантами из города Борисполя, что под Киевом. Это мои друзья, проект «Гитарин»…

А. Пичугин

— Кто не знает киевский аэропорт «Борисполь», тот хотя бы слышал Елку про «Завтра в семь двадцать две буду в «Борисполе».

П. Пиковский

— Да-да-да. (Смеется.) Вот. И, собственно говоря, там, в Борисполе, у них есть студия. И вот Женька Соколов, мультиинструменталист прекрасный, аранжировщик взялся за этот альбом, в который изначально вошли и песни, уже любимые нашими слушателями, и песни, которые они никогда не слышали, и песни, которые они слышали на концертах, но которые никогда не были записаны ни на одном диске. И вот, собственно говоря, получилось девять песен — такая выжимка очень суровая из лучших вещей, которую мы… два года над этой пластинкой мы работали, и вот появилась она на свет, и я этой работой очень горжусь, потому что там действительно все на месте — и каждая нота, и каждое слово, за которые я могу ответить на сто процентов.

К. Мацан

— Вопрос о словах. Когда Ваши песни слушаешь, у меня все время желание остановиться и найти в Интернете текст, чтобы его перечитать. Потому что прозвучала строчка — она «зацепила», она запала, и хочется ее еще раз услышать в контексте, особенно если первый раз песню слушаешь. И для меня вот то, что песня так «цепляет», это показатель качества. И я Вам за это благодарен. Я знаю, что для большинства радиостанций это, наоборот, минус. Слишком много слов, слишком большая плотность смыслов — это то, что не жалуют обычно. «Нам бы попроще, — говорят, — с запоминающимся припевом, желательно из одной строчки, а еще лучше — из одного слога, типа песни «Ой-ё», вот это вот радийный формат. Вы с этим как-то сталкиваетесь, Вы на это ориентируетесь, или для Вас это совсем не важно?

П. Пиковский

— Ну, вообще художнику можно пробовать и так, и так, это полезно. Другое дело, что вряд ли можно вывести какую-то отдельную формулу хита. Обычно это происходит уже независимо от того, что ты вкладывал в песню. Но это ни для кого не секрет — даже Миша Башаков говорил, что он не единожды приносил песни на радио, а ему говорили: «Вы знаете, эта песня перегружена смыслом». Я так понимаю, что лучше не злиться на них, потому что они сами заложники «слушателя среднего уха», скажем так, который мало в какие моменты готов воспринимать что-то новое, свежее и непривычное, и уж, тем более, если это такой серьезный глубокий текст. Но, тем не менее, находится какой-то слушатель — вот он именно поэтому и «свой», и в этом его как бы такая ценность, что он, именно он, готов к восприятию того, что ты вкладываешь в текст или в музыку.

А. Пичугин

— Ситуация двоякая получается. С одной стороны, и это нас ведет к гибели того формата, который мы долгое время называли альбомами, и ситуация двоякая, потому что, с одной стороны, музыканту приходится подстраиваться под формат, писать какое-то количество песен, которое бы хотелось протолкнуть на радио, которые должны звучать, где, действительно, Костя абсолютно прав, там припев и весь смысл крутится вокруг припева, а все остальное — может быть, может не быть. Но при этом выходит пластинка, где достаточное количество других песен, штук пять-семь других, где все иначе — где очень много смысла, нагрузка. А в эфир попадает пара других или одна, если что-то попадает. И вот здесь мы столкнулись с еще одной проблемой. Человек, среднестатистический слушатель музыкальной радиостанции — ему нравится, он покупает пластинку, приходит на концерт, и дальше он не понимает: оказывается, что творчество этого музыканта совершенно другое, и не факт, что оно понравится.

П. Пиковский

— Ну, я думаю, что это не только в музыке, а это вообще, в принципе, во Вселенной все так устроено. То есть это и просто в бизнесе, и в любой коммерческой отрасли это вот так работает. То есть должен быть обязательно «крючок»…

А. Пичугин

— А раньше этого не было… Это как продюсерское кино, режиссерское кино.

П. Пиковский

— Мне кажется, это было всегда. Просто я раньше не жил. (Смеется.)

А. Пичугин

— Нет, для западных групп, безусловно, это было так. А для наших все-таки немного по-другому. Там, Бутусов с «Наутилусом» не думали, когда они в 80-е годы писали свои самые известные альбомы, что «вот это попадет на радио, а это не попадет». И Кинчев тоже, и Шевчук…

П. Пиковский

— Нет, они не думали. Но они бы и заглохли, если бы не Балабанов.

А. Пичугин

— Н-ну… да…

П. Пиковский

— Балабанов дал им вторую жизнь. Могла бы она и не произойти запросто.

К. Мацан

— Я слышал такое мнение, причем, от очень опытного саунд-продюсера, работающего в странах СНГ, и в России, и в Украине, и в США, что русский рок — вот тот, который мы сейчас упомянули («Наутилус Помпилиус» и все, что из той эпохи к нам пришло), это, при всех достоинствах, при всем интересе к этому пласту нашей культуры, в том числе и социальный феномен, ответ на социальный запрос.

П. Пиковский

— Безусловно, безусловно.

К. Мацан

— Если это взять и извлечь из времени, и преподнести сегодня только как музыкальный продукт, это бы на радио не попало.

П. Пиковский

— Никогда. И, более того, я скажу: русского рока больше и нет.

А. Пичугин

— (Нрзб.) музыки и не было.

П. Пиковский

— То есть я… Нет, почему? Музыка была. И, кстати, она была довольно-таки интересной. Потому что в 80-е годы, в золотую эпоху русского рока у групп была цель быть непохожими друг на друга, отличаться друг от друга, тогда как сегодня, наоборот, все подгоняется под формат — как раз таки о чем мы и говорили. Но дело в том, что русский рок был необходим как явление. Андеграунд, в принципе, был необходим как явление. Квартирники были необходимы как явление, потому что если ты не состоял где-то там в «Москонцерте» или не был привязан к какой-нибудь рязанской филармонии, то тебе просто не давали возможности официально выступать. Поэтому Башлачев, Цой и, естественно, и Гребенщиков тоже были вынуждены ездить и играть эти квартирники, подпольные концерты, которые очень часто разгоняли сотрудники…

А. Пичугин

— Честно говоря, они еще зарабатывали с этого.

П. Пиковский

— Ну естественно, как-то жить надо было. В отличие, например, от Макаревича, который как раз таки был, состоял в «Москонцерте» и играл…

А. Пичугин

— «Мосэстрада», да?

П. Пиковский

— Да. И играл эти концерты. Ну тоже не сразу, но, тем не менее…

А. Пичугин

— Достаточно быстро.

П. Пиковский

— Да, достаточно быстро. А сегодня все разрешено, сегодня обилие информации. Если раньше для того, чтобы человека, автора узнавали, нужно было, чтобы сарафанное радио как-то это все разносило по стране, либо чтобы артист попал официально на радио или телевидение, то сейчас ты просто выкладываешь это все в Интернет и спокойно заводишь свой YouTube-канал без всякой цензуры, и так далее. И поэтому я хочу сказать, что это и плюс, с одной стороны, что легкодоступно, и, с другой стороны, минус.

А. Пичугин

— Сейчас ты уже на трех аккордах не выедешь? По крайней мере, сложнее гораздо это сделать?

П. Пиковский

— Запросто выедешь даже на одном, если в этом есть что-то интересное.

А. Пичугин

— Ну, это очень сложно сейчас сделать, потому что становится очень много людей, которые играют похожую музыку, и они начинают выезжать именно на музыке, вот именно потому, что сейчас все возможно. Пожалуйста — куча клубов, открытых площадок, приходи и играй. Но просто если тогда, в 80-е годы все выезжало на социальном драйве, и не важно — у Башлачева там больше двух аккордов… Я не знаю песни, где реально больше двух аккордов. «Время колокольчиков» — это бесконечные Em — C и все.

П. Пиковский

— Нет, ну просто мы должны понимать, что сегодня время другой музыки.

А. Пичугин

— Да, безусловно, да, да, да!

П. Пиковский

— И посмотрите, как рэпперы хорошо живут. И их огромное количество.

А. Пичугин

— Ну, да, да.

П. Пиковский

— Я захожу сейчас… Вот пока, кстати, к Вам ехал, зашел в iTunes, просто для интереса посмотрел, какие новинки выходили в этом году. Там же 80% рэпа. И все это в топе iTunes’а, все это не просто так.

А. Пичугин

— Среди этого есть вполне пристойные и хорошие ребята, которые…

П. Пиковский

— Есть, есть, я ничего не говорю плохого. Я просто хочу сказать, что время другой музыки.

А. Пичугин

— У нас время слушать музыку.

К. Мацан

— Что послушаем первым номером?

П. Пиковский

— А давайте мы послушаем песню с нового альбома — песню, которая называется «Детство», и я ее записал на этом альбоме с трио таким: с Олегом Григорьевичем Митяевым и Сергеем Николаевичем Чиграковым (с Чижом).

(Звучит песня П. Пиковского «Детство».)

К. Мацан

— Павел Пиковский, музыкант, автор-исполнитель, лидер группы «Хьюго» сегодня с нами и с Вами в программе «Светлый вечер». Мы продолжаем разговор о музыке, о культуре, об искусстве, о рифмах и текстах. Вот как раз снова — как-то меня к слову сегодня тянет — к теме слова. Вот если бы я был, упаси Боже, музыкальным критиком и в мою задачу входило бы что-то умное сказать про Ваши песни, я бы сказал, что лирический герой, прошу прощения, постоянно подчеркивает разницу между подлинным и неподлинным существованием человека. То есть у Вас есть такой запал — сказать, что вот есть… «Вот мы живем так-то, а есть другая жизнь». Есть — в тех же самых реалиях, пробках, метро, на улицах как-то можно по-иному существовать с каким-то другими смыслами. Со взглядом на небо, с тем, чтобы, как Вы в песне «Меняй» поете, «менять землю на Небо». Это очень мощная строчка — опять-таки, одна из тех, на которой хочется остановиться так, текст перечитать — в каком контексте это сказано, и над этим поразмыслить. Вот я угадываю Ваше состояние души?

П. Пиковский

— Да, но я бы все-таки уточнил, что я как раз таки не отрицаю ни пробки, ни метро. Я просто говорю о том, что к этому нужно иначе относиться, хотя порой это тяжело. И поскольку я человек православный, я все-таки помню о том, что у меня есть душа. И я помню о том, что вот эта жизнь, конкретно которая сейчас со мной происходит, это не последнее, что со мной происходит.

К. Мацан

— Но я в своем вопросе и не подразумевал, что Вы отрицаете или как-то против — «давайте перестанем жить обычной жизнью».

П. Пиковский

— Нет, нет, я просто говорю о том, что…

К. Мацан

— Именно потому меня это и зацепило, что в том же самом контексте, в той же самой атмосфере, в том же самом городе, условно говоря, на тех же самых улицах можно жить по-настоящему и не по-настоящему — разница в душе человека проходит.

П. Пиковский

— Ну что значит «по-настоящему»? По-настоящему — это как раз вот как я и говорю, что надо просто помнить о том, что, несмотря на всю возложенную на тебя ответственность — бытовую, социальную и так далее…

К. Мацан

— Именно!

П. Пиковский

— …ты должен помнить о том, что у тебя есть душа, и ты, собственно, и есть душа, которая, конечно, неразрывно на данный момент связана с телом, но впоследствии у нее будет продолжение. То есть она не заканчивает…

К. Мацан

— Я именно об этом и спрашивал, да.

П. Пиковский

— Да-да, так оно и есть, да. Тогда все правильно! (Смеется.)

К. Мацан

— Ну вот хорошо. Надо будет статью написать. Тогда следующий вопрос. Есть заметное какое-то количество, какой-то удельный вес религиозной символики в Ваших текстах. И насколько, тут хочется спросить — «Вы зачем?»… Насколько это важно? Почему именно это важно? Насколько есть какая-то, не знаю, грань, допустим, в этом вопросе, в этой теме использования религиозной символики, которую Вы не переступите? Кто-то спросит, насколько вообще это уместно, зачем вот это нужно. Другие скажут: зачем так «грузить» религией? Я не знаю…

П. Пиковский

— Ну, честно говоря, я чего-то не помню, где у меня там религиозная символика. Для меня все эти… вот если и есть какие-то упоминания Креста и так далее, то это как… ну, как то, что меня в жизни сопровождает, потому что я православный человек, и все. То есть это не для того, чтобы заниматься морализаторством, там, пропагандой чего-либо или еще зачем-то. Нет, это просто вот то, что я вижу, то, что меня сопровождает. И это, скорее, не религиозная символика, а это символы, которые мною любимы с детства, вот и все.

К. Мацан

— Ну вот по поводу символов, любимых с детства. Цитирую (у меня все ходы записаны)…

П. Пиковский

— Так? Хорошо…

К. Мацан

— «Мы не рыскаем стаей, мы ходим вдвоем, мы легки на помине и легки на подъем, начертив пентаграмму, в руки взяв перевернутый крест. Наши чаши полны, мы всегда на плаву, хотя дышим бензином и курим траву. Наш удел — Небеса, хотя петь мы уходим в подъезды».

П. Пиковский

— Да.

К. Мацан

— Тоже строчки, которые меня очень «зацепили», и спасибо Вам за них большое.

П. Пиковский

— Спасибо.

К. Мацан

— Вот тут как раз вопрос о том, что символ, который Вам дорог, — Крест — перевернутый. Через строчку — «мы курим траву». Я понимаю, что это…

П. Пиковский

— Ну, там еще, помните, распинали апостолов вниз головой?

К. Мацан

— Да, «вниз головой», (нрзб.) строчка, да-да-да.

П. Пиковский

— Естественно, тут идет отсылка к житию апостола Петра, которого, как мы знаем, распяли вниз головой.

К. Мацан

— Потому что он посчитал себя недостойным быть распятым, как Спаситель.

П. Пиковский

— Тут дело даже не в библейской какой-то истории и не в Священном Писании, а тут дело в том, что, во-первых, все это никуда не уходит, и оно остается с нами. И эти символы мы можем наблюдать… Вот если внимательно присмотреться, мы можем наблюдать их вообще с течением жизни — когда ты идешь по улице, едешь в метро или идешь на работу, там, не знаю. Просто ситуация заключается в том, что мы привыкли судить о людях по тому, как они внешне себя проявляют, как они себя ведут в обществе, да? Но на самом деле, опять же, если возвращаться в эпоху русского рока, мы там можем увидеть людей, которые увлекались наркотиками, они все, без исключения, выпивали, там, я не знаю, какую жизнь они еще вели, и так далее. Но и при этом при всем они как-то умудрялись быть вестниками Благого Слова, на самом-то деле.

К. Мацан

— Безусловно.

П. Пиковский

— И это еще раз свидетельствует о том, что не суди, да не судим будешь. Не судить о человеке однозначно и категорично, с точки зрения того, как он здесь согрешил или там согрешил. То есть каждый…

К. Мацан

— Вообще, судить о чужих грехах — дело последнее.

П. Пиковский

— Вообще ни в коем случае! Ни в коем… Во-первых, потому что как только начинаешь, сразу сам туда и попадаешь, и еще хуже…

К. Мацан

— Абсолютно.

П. Пиковский

— А во-вторых, как раз потому, что это не является… То есть Господь Бог любит всех. И он через каждого из нас по-Своему говорит, и каждый человек что-то для чего-то делает и несет Его Слово, на самом-то деле. Или Его звук, я не знаю, Его дело какое-то. Это можно вот просто к любому человеку в этом мире применить. Нет случайных людей.

К. Мацан

— Очень интересно: для кого-то вообще занятия рок-музыкой несовместимы с православием. Там как-то в эфире…

А. Пичугин

— Это какой-то достаточно устаревший, мне кажется, тренд?

К. Мацан

— С одной стороны, да, с другой стороны, нам рассказывал Дмитрий Варшавский, лидер группы «Черный кофе» — когда он приезжает на какие-то фестивали, где он не с группой выступает, а просто с акустической гитарой песни поет, которые для него — такая же рок-музыка, как и музыка с подключенной гитарой, потому что рок — не в электричестве или без него, а в содержании и в нерве.

П. Пиковский

— Я говорю, что я…

К. Мацан

— И он рассказывает, что приезжает на фестивали, ему там говорят: «Как хорошо, что Вы перестали вот этот Ваш рок играть!».

А. Пичугин

— «Сатанинскую музыку эту Вашу».

К. Мацан

— «Вот Вы теперь просто с гитарой выступаете!» Он говорит: «Минуточку! Я-то как раз сейчас с гитарой с этой акустической рок и играю! Просто надо договориться о терминах!».

П. Пиковский

— Ну, это даже не надо договариваться о терминах. Мне кажется, что если у человека есть предрассудки, то их, в общем-то, вряд ли можно искоренить. Я вот говорю, что я, например, в рок не верю, никакого рока нет, на самом деле. Есть хорошая музыка, а есть музыка, которая делается не от души, а просто за деньги.

А. Пичугин

— Мне тоже так кажется, и поэтому долгое время я… Сначала — нет, сначала-то я считал, что он есть. И потом я в какой-то момент искренне перестал понимать, «крестовый поход» Юрия Юлиановича Шевчука на бездуховную попсу, потому что в той же самой бездуховной попсе у него как-то — опять же, с большим уважением к Шевчуку, действительно, с очень большим пиететом, — по-моему, он сам давно уже отошел от этого, но начале 2000-х у него был прямо какой-то «крестовый поход» на музыку, которая не русский рок.

П. Пиковский

— На фонограмму, да.

А. Пичугин

— И вот здесь чего-то у меня тоже вопросы возникали. Ведь какая разница — рок, не рок? Есть хорошая музыка, есть именно музыка.

П. Пиковский

— Уже как раз отходит вот эта топорная тема «русского рока», а приходят совершенно новые молодые ребята, которые уже совсем иначе это видят, эту музыку живую. Это, например, Shortparis или, там, «Нот-э-берд». Вот недавно выпустили альбом совершенно потрясающий. Это проект, кстати, Димы Зильперта, который тоже в «Троице» тогда участвовал в составе группы «Зорге» с Евгением Федоровым.

А. Пичугин

— А! Сейчас просто уже не «Зорги», по-моему, а снова «Текила джаз». Время-то прошло.

П. Пиковский

— Потому что Дима ушел.

А. Пичугин

— А-а!

П. Пиковский

— Дима ушел, потому что там уделялось много времени другим проектам, и как бы на «Зорге» не хватало.

А. Пичугин

— Я помню (нрзб.).

П. Пиковский

— А также у него еще был проект «Тинави», который тоже, кстати, на «Троице» выступал. А сейчас вот у него новый проект — «Нот-э-берд». Совершенно потрясающая музыка. Некоторые авторитетные довольно-таки издания уже окрестили их новым русским роком. Ну, то есть понятно, что нужно как-то слушателю это преподать, что «вот, ребята, да, это русский рок, но это новый русский рок». А по мне, так это вообще не русский рок — это что-то вообще запредельное и что-то другое.

А. Пичугин

— Русский рок, русский рок… Мы напомним, что у нас в гостях Павел Пиковский, лидер группы «Хьюго», и мы сейчас снова слушаем музыку. Песня называется «Края моей раны» — такая классная, бодренькая кантри-композиция, да.

П. Пиковский

— Кантри.

А. Пичугин

— Мы после этой песни прервемся буквально на минуту. Напомним, что здесь, в этой студии мой коллега, Константин Мацан, я — Алексей Пичугин. Наш гость — Павел Пиковский из группы «Хьюго».

(Звучит песня П. Пиковского «Края моей раны».)

К. Мацан

— Павел Пиковский, музыкант, автор-исполнитель, лидер группы «Хьюго» сегодня с нами и с Вами в программе «Светлый вечер», мы продолжаем наш разговор — в преддверии, кстати, концертов группы «Хьюго» и Павла Пиковского.

А. Пичугин

— Целый мини-тур с послезавтра буквально начнется.

П. Пиковский

— Да, да-да.

А. Пичугин

— Во Владимире 5 декабря на площадке «Другой бар», 6-го — в Нижнем Новгороде, «Мориарти-бар», 7 декабря — в Питере, Петербурге, «Парабеллум-бар», и 8-го — это уже у нас воскресенье, получается, — в Москве, в «Муми-тролль мьюзик баре».

П. Пиковский

— Да.

А. Пичугин

— Тяжело же четыре дня подряд!

П. Пиковский

— Да… (Смеется.) И тридцать пять играли! И ничего!

К. Мацан

— Тридцать пять дней подряд?

П. Пиковский

— Да! И даже не с группой, а в одиночестве, что гораздо сложнее.

А. Пичугин

— (Нрзб.) ли поиграешь тут.

П. Пиковский

— Да. Потому что за все сам отвечаешь — за внимание аудитории, там, за звук, за все. Но да, на самом деле, я хочу сразу еще тоже сделать маленькое уточнение. Дело в том, что группа «Хьюго» как таковая… Опять же, поскольку мы презентуем мою сольную пластинку, я, естественно, пригласил и Евгения Соколова, который делал все аранжировки и играл на гитаре и на всех инструментах… Он приедет к нам обязательно из Борисполя, вот уже было несколько репетиций. И на второй гитаре будет играть Родион Марченко — это очень хороший гитарист, один из лучших в России, как мне кажется, и самый известный его проект — это Олег Митяев. В общем, он постоянно работает с ним. И вот на четыре концерта он будет с нами. Ну, а ритм-секция остается от группы «Хьюго» — это Рома Тетенштейн на барабанах, Саша Шакиров на басу. Но при этом у нас изменен стафф полностью всех инструментов — то есть у нас нет никаких электрогитар, у нас все инструменты акустические. И стафф барабанщика, соответственно, тоже джазовый — щеточки, руты, джазовая тройка…

К. Мацан

— Ой, я так это люблю все…

П. Пиковский

— Это плотное звучание, которое можно сравнить — не по масштабу, сразу скажу, но именно по саунду — с «Боб Дилан TV unplugged».

А. Пичугин

— А Вы совсем решили отойти от такого плотного, сугубо электрического звучания?

П. Пиковский

— Именно от громкости такой, от резкости решили отойти, да. Потому что, ну, как я уже сказал, я считаю, что время русского рока безвозвратно ушло, и если в 2007 году, когда я начинал свой путь именно с коллективом, это было еще хоть как-то актуально, то сегодня, я думаю, что нам гораздо интереснее самим даже сосредоточиться на более акустической музыке, либо же попробовать совместить, как мы это делали в последних работах, акустику и, например, настоящего электронщика, который всякие звуки интересные добавляет. То есть мы сейчас больше в эту сторону склоняемся.

К. Мацан

— А давайте поговорим немножко об истории вообще группы «Хьюго». Вот Вы сказали, в 2007 году Вы начали, да?

П. Пиковский

— Ну да.

К. Мацан

— Что это было? Вы в одном интервью сказали, что у Вас оперное образование.

П. Пиковский

— Да.

К. Мацан

— То есть Вы прямо академический певец?

П. Пиковский

— Изначально — да. Я родился, во-первых, в музыкальной семье, и у меня и мама, и папа — академические музыканты. Мама — оперная вокалистка, а папа — композитор, гитарист. Я закончил музыкальную школу, семилетку по баяну. А потом я пошел учиться в музыкальный колледж в родном Нижнем Новгороде.

А. Пичугин

— А Вы сейчас в Москве живете?

П. Пиковский

— Я сейчас живу в Москве, да. Но я уже после того, как закончил как раз колледж, успел пожить уже и в Питере несколько лет, потом вот как раз переехал в Москву. И да, я пошел на отделение академического вокала, но я знал, что я не буду дальше работать по профессии. Мне было интереснее заниматься своим творчеством. И поэтому я пошел — потому что мне надо было научиться управлять своим голосовым аппаратом, узнать какие-то тонкости, научиться дыханию, кантиленному пению, ну, и так далее. И, в общем-то, после того, как я отучился, экзамен сдал, я сразу уехал в Питер, где и попал в любимую мною тусовку, скажем так, таких людей, как Борис Гребенщиков и группа «Аквариум», «Чиж и Ко», «Пилот». Да там огромная… Целая… «Разные люди», там… В общем… И я, поскольку песням научить невозможно и нет таких институтов, где бы тебя научили писать песни, остается только одно — находиться в ауре тех людей, которые это действительно умеют делать и которые признанные мастера в этом деле. Вот я, в общем, в ауре таких людей почти шесть лет и находился.

К. Мацан

— А как это происходит — вот приходишь… Помните историю про то, как, по-моему, Есенин пришел на квартиру к Блоку, позвонил или, там, постучал: «Вот я Сергей Есенин, из Рязани приехал, вот мои стихи». Так же вот: «Я Павел. Я сочинил песню, Борис Борисович, послушайте». Как это происходит — знакомство с мэтрами?

П. Пиковский

— Да у меня, кстати, это происходило не специально. То есть я не «вот что я, там…». Я помню, один-единственный раз у меня был, когда я специально приехал на студию «ДДТ», чтобы подарить Юрию Юлиановичу свой первый тогда, на тот момент альбом. Ну, ему его передали — я даже не знаю, слушал он его или нет.

А. Пичугин

— Хотя у него когда-то был проект с молодыми музыкантами. Кто только этим ни занимался! Скляр, «Пилот» занимался этим, Шевчук занимался.

П. Пиковский

— Да. Ну вот с «Пилотом» мы как-то сразу сошлись, потому что у Илюхи жена Маша — я ее знаю за много лет до того, как даже они познакомились. Она тоже из Нижнего Новгорода просто. А потом их судьба свела, и она, в итоге, меня с ним познакомила на каком-то концерте, и все, и дружба завязалась.

А. Пичугин

— А «Рок из подворотен» — это уже после?

П. Пиковский

— Я там не участвовал.

А. Пичугин

— А, Вы не участвовали?

П. Пиковский

— Не, я не участвовал. Я вообще ни в каких этих конкурсах не участвовал. Не знаю даже, почему. А потом, значит, такая же примерно история была с Чижом. Чиж — тоже мой земляк…

А. Пичугин

— Ну он земляк, вообще земляк.

П. Пиковский

— Да, вообще земляк. И мне на альбоме, который вот уже к тому времени готовился к выходу, в одной из песен не хватало такого дуэта, голоса такого, который бы поддержал, как мне кажется, раскрыл бы какие-то новые смыслы. И я понял вдруг, что это Чиж.

А. Пичугин

— Это Вы про «Впереди Китай» говорите?

П. Пиковский

— Нет, это я говорю про старый еще альбом. Мы с Серегой дружим уже семь лет.

К. Мацан

— Я читал, что он Ваш кум.

П. Пиковский

— Он мой кум, он крестный сына моего.

К. Мацан

— Кумовство процветает в рок-среде! (Смеется.)

П. Пиковский

— (Смеется.) Да! Мы, кстати, это не особо афишируем. Ну когда спрашивают, то…

А. Пичугин

— Ну, тут дружба и, фактически, уже такие родственные связи, понятно. Но, судя по тому, что сейчас выходит, Чиж записал первый, по-моему, первый альбом впервые за 20 лет, когда у него песня только вышла, первая песня за 20 лет новая у Чижа. Но все эти годы выходили постоянные дуэты — «Чиграков и кто-то». И он так спокойно идет со всеми на контакт… Это как очень известные музыканты, так и совсем неизвестные, и Чиж с ними со всеми поет.

П. Пиковский

— Ну, он, наверное, не со всеми. Я не знаю, там, уж его список, с кем он там…

А. Пичугин

— Ну, я его критерии отбора тоже не знаю, но очень много…

П. Пиковский

— Но он очень контактный, Серега, он очень… Он человек прекрасный совершенно. Он при этом так… Он большая умница. Он очень наслушанный, начитанный.

А. Пичугин

— (Нрзб.) это слышно.

П. Пиковский

— Хотя он это тщательно скрывает — под маской такого простого парня скрывается очень мудрый человек и очень интеллигентный, и очень интеллектуальный, то есть, такой. Что меня, в общем-то, в нем подкупает, потому что мы… Во-первых, я тянусь за ним, стараюсь тянуться. Во-вторых, мы, как музыканты оба, и оба, кстати, с народным образованием, оба баянисты в прошлом…

А. Пичугин

— Да, кстати.

П. Пиковский

— …мы говорим на «птичьем языке». Мы понимаем, что такое доминантовый, там, септаккорд, понимаете, мы знаем, что такое тетрахорд, что такое альтерация.

А. Пичугин

— Да Костя тоже у нас все это знает.

П. Пиковский

— Да. И мы когда встречаемся, мы просто вот ставим… Мы можем двенадцать часов сидеть, слушать пластинки какие-то. При этом, выпивая, закусывая, угощаясь чем-то вкусным.

А. Пичугин

— Слушайте, а что такое группа сейчас? Вот Вы говорите — состав поменялся, ну, группа «Павел Пиковский — группа «Хьюго». И это применимо ко многим музыкантам — в течение многих лет группы, сохраняя названия, меняют составы. Но если кто-то с этим, кстати, иногда и название меняет, то чаще всего либо это будет «Иван Иванов и такая-то группа», которая уже много лет существует, но состав другой, или название сменится. Но сейчас мы, по-моему, приходим к тому, что если это не ребята, которые играют друг с другом действительно по 20-30 лет, то о какой-то группе говорить сложно. Есть какое-то название просто, которое примелькалось на афишах, но это уже и не группа, это чаще всего какие-то сессионные музыканты, которые ситуативно здесь вот выступили друг с другом. А что такое группа?

П. Пиковский

— Я понял. Ну, вообще, надо, наверное, начать все-таки немножко с другого. В группе важен второй человек еще. Помимо собственно автора, который сочиняет песни, важен обязательно аранжировщик, который…

А. Пичугин

— Ну если это не сам автор.

П. Пиковский

— Ну, да. Но чаще всего все-таки, конечно… Мы знаем просто примеры удачного сотрудничества — я не знаю, Борис Гребенщиков и Борис Рубекин, например. Там, Ник Кейв и, как же его зовут… Вылетает все время из головы, но у него тоже есть такой человек, который говорит: «Ник, вот надо эту песню сделать вот таким, в таком ключе».

А. Пичугин

— Ну, «Красные звезды» — был хороший пример.

П. Пиковский

— То есть всегда есть такой генератор материала самого непосредственно и генератор, так сказать, музыкального дизайна. И далее уже исполнители — хороший барабанщик, хороший, там, бас-гитарист, например, который тоже, конечно же, участвует в процессе, но вот два генератора должно быть. То есть, по сути говоря, если эта формула соблюдена, то вот этот коллектив можно назвать группой.

А. Пичугин

— Вообще, вот такой яркий пример из последних — вот то, что я сказал, «Красные звезды». Вот был Селиванов, которого все знали как «Красные звезды», но у него был Евгений Белов, который делал всю музыку. И сколько они там сходились-расходились, каждое схождение — это было возрождение «Красных звезд». Сейчас они окончательно, по-моему, разошлись, и все, их уже больше нет. И чего бы они ни играли…

П. Пиковский

— Ну… не конечно… (Смеется.)

К. Мацан

— Давайте послушаем еще что-нибудь.

П. Пиковский

— Давайте послушаем песню, которая называется «Мама». Одна из самых дорогих для меня самого песня.

(Звучит песня П. Пиковского «Мама.)

К. Мацан

— Павел Пиковский, лидер группы «Хьюго» сегодня с нами и с Вами в программе «Светлый вечер». Мы как раз говорим о том, что такое группа и чем отличается группа от просто исполнителя с коллективом. Знаете, о чем я хочу спросить? Вот в самом начале программы, в первой части Леша сказал, что вот с песней на одном аккорде уже сейчас не «выстрелишь».

А. Пичугин

— Ну, как мне кажется.

К. Мацан

— А Вы ответили: «Нет, «выстрелишь», если там есть что-то, опять-таки, подлинное и настоящее». А что должно быть в песне, чтобы даже на двух-трех аккордах?

П. Пиковский

— Ну, как сказать… Не обязательно… Должна быть песня. Должна быть просто песня, и все. И надо определиться тогда уже, что такое «выстрелить». Вот, например, у группы «Сплин» на одном из последних альбомов есть песня, которая так и называется «Песня на одном аккорде».

А. Пичугин

— Да, есть, кстати. Только она не на одном аккорде играется-то.

П. Пиковский

— Она прямо на одном аккорде, да.

А. Пичугин

— Да? Вот я ее несколько раз слушал и думал — ну, это с моим слухом, которого нет вовсе…

П. Пиковский

— Вся песня на одном аккорде! (Смеется.)

А. Пичугин

— Я сижу, думаю… Ну, да, он про это поет. Но играется-то она не на одном аккорде!

П. Пиковский

— На одном аккорде! (Смеется.) Просто они там чего-то делают еще на гитарах, какие-то нотки нажимают, а на самом деле как бы все на одном аккорде.

К. Мацан

— Я наблюдал однажды, как композитор и пианист импровизировал на одной ноте, но в разных октавах. Просто этим переливом октавным он импровизировал 16 тактов, или, там, сколько угодно мог, мелодию строить с октавами.

П. Пиковский

— Запросто, запросто. Вот у любимой мною группы «Хроноп» тоже на одном из альбомов есть соло, чуть ли не двухминутное, где гитарист просто тянет одну ноту, и все. И он тянет ее просто по-разному. Он чуть-чуть оттянул на четверть тона вверх и так далее. Но, на самом деле, одна струна, одна нота, и все. (Смеется.)

К. Мацан

— Нот-то всего семь, как принято говорить. Хотя на самом деле их больше, мы это знаем.

П. Пиковский

— Да, да. Должна быть песня, должно быть настроение. В этом…

А. Пичугин

— Больше, да?

К. Мацан

— Ну, семь нот — это в нормальной гамме по определенному ладу. А там же еще полутона. То есть всего их двенадцать — от октавы до октавы.

П. Пиковский

— Не, ну нота-то одна и та же!

А. Пичугин

— Вот сколько лет живу — не знал.

П. Пиковский

— Как же — соль диез или соль бемоль, но нота-то одна и та же!

К. Мацан

— Да, но…

П. Пиковский

— Просто альтерируется она как бы в разные стороны.

К. Мацан

— Мы начали говорить об истории группы. Вот московский период группы «Хьюго» — чем отмечен он? Поменялось многое, да?

П. Пиковский

— Поменялось многое. Когда я жил в Питере, у меня был нижегородский состав, с которым я начинал когда-то. Но в какой-то момент просто дальнейшая работа стала невозможной ввиду расстояния, ввиду того, что мы как-то… В общем, топонимика, как обычно, сыграла свою дурную роль. Мы, кстати, до сих пор сотрудничаем иногда, мы с ними дружим очень все. У меня, причем, оба состава — они, там… Уже у них свои какие-то отношения сложились. И, конечно, в Москве я начал собирать музыкантов, потому что надо было репетировать, что-то надо было делать, куда-то надо было двигаться. И, в общем, подобрался такой состав, который долгое время уже со мною — ну, уже на протяжении последних… ну, не помню даже, сколько лет прошло. Наверное, лет пять, может быть, четыре года. Ну, сейчас вот, я говорю, он тоже опять видоизменяется — появилось два гитариста, которые… Я даже не могу сказать, что они прямо в составе, но вот именно на этот тур и, наверное, на ближайшие концерты группы это точно вот тот состав, который лично меня просто, когда мы репетируем даже, он меня вот настолько приподнимает, потому что это какая-то божественная для меня музыка. Совсем не та музыка, скажем так, которую я изначально писал. То есть она преображается. В ней появляется такое наполнение — духовное очень, очень светлое, очень такое атмосферное.

К. Мацан

— Вот о чем интересно спросить еще. У нас был недавно в гостях тоже Ваш коллега — на всякий случай, не буду называть его имени, потому что буду цитировать. Вдруг неточно процитирую! Но мысль была такая… Он тоже музыкант, выступает очень активно. И мы говорили о процессе сочинения песен, о написании песен. Часто люди, которые что-то пишут, говорят, что «ну вот это не я написал — мне диктуют, я просто записываю». А он даже, вот наш собеседник, дальше эту мысль развил. Он сказал, что вообще смирение и вдохновение — это примерно одно и то же, потому что когда ты творишь по вдохновению, ты чувствуешь, что тебя тут очень мало, тут очень много того, что не от тебя в тебе, не твоего, а просто вот, ну, Божественного, говоря прямым языком. Только надо к этому очень ответственно относиться и не каждый свой выверт сознания принимать за откровение. Но человек верующий понимает, что Бог участвует, без Него ничего не получится, без Него невозможно творить, как без некоей основы. Вот как Вы это чувствуете? Вы (нрзб.)?

П. Пиковский

— Да я подписываюсь под каждым словом. Подписываюсь. Я абсолютно согласен. Более того, чтобы не быть голословным, и чтобы Вы не подумали, что я прямо сейчас вот тоже себе это сам придумал… Я неделю назад дал интервью, где вот ровно об этом же и почти такими же словами говорю. Вот я Вам потом ссылку скину — можете почитать. Я подписываюсь под каждым словом. Вдохновение и смирение — это два спутника. Если не одно и то же, два спутника. Потому что, действительно, есть в каждом из нас Божье ядро, о чем мы и говорили в самом начале. Вот это Божье ядро — оно и излучает. Оно может исцелить, излучить. Это, конечно, не я. Кто я? Я ничего без Бога не могу, кроме гадостей каких-нибудь. И то как бы все по воле Божьей случается.

К. Мацан

— А вот как тогда то, о чем я сказал… Как в себе все-таки разделять и не впасть в какое-то заблуждение?..

П. Пиковский

— В прелесть?

К. Мацан

— Я хотел этого слова такого богословски окрашенного избежать, но хорошо, что Вы сами его произнесли. В прелесть, в самообман такой — что если вот чего-то в голову пришло — «ну, это, понятно, от Бога»?

П. Пиковский

— Ну, я так думаю, что это надо только чувствовать. А если…

К. Мацан

— Только интуитивно?

П. Пиковский

— Ну да. А может быть, есть такой человек… Это не обязательно даже может быть опытный священник какой-то, а это может быть просто человек, который уже это почувствовал, он может это объяснить. Вот если такой человек находится, очень хорошо. Потому что, на самом-то деле, все люди… Вот как Борис Борисович Гребенщиков говорил о том, что… о встрече с Дэвидом Боуи в Нью-Йорке… Он говорил: «Их очень выгодно отличает от множества российских звезд то, что они — истинные джентльмены, и они окружают тебя как гостя какой-то невероятной заботой и вниманием, и ты не чувствуешь, что они вот — боги, а ты вот где-то внизу. То есть ты чувствуешь абсолютно наравне, они проявляют неподдельный интерес». И мне кажется, что джентльмен, «мягкий человек», это «обходительный человек, деликатный» — это как раз и есть вот это Божье проявление вот этой скромности как раз. И если ты с такими людьми общаешься, если они составляют твое окружение, то ты, я думаю, и сам должен стать таким же.

К. Мацан

— Это где-то у Честертона, что ли, была такая мысль, что прежде, чем воспитать христианина, нужно воспитать джентльмена.

П. Пиковский

— Вот.

К. Мацан

— А по-моему, отец Серафим Роуз об этом говорил — тоже о важности вот культурного бэкграунда, — что «перед тем, как обожиться, нужно очеловечиться».

П. Пиковский

— Абсолютно, абсолютно. Я согласен.

К. Мацан

— Давайте мы под занавес программы обратимся к еще одной песне, а до этого напомним, что мы разговариваем сегодня с Павлом Пиковским в преддверии концертов группы «Хьюго» и Павла Пиковского. Давайте еще раз объявим даты.

А. Пичугин

— 5 декабря, то есть послезавтра — Владимир, 6 декабря — Нижний Новгород, 7 декабря — в Петербурге и 8 декабря — в Москве, в «Муми-тролль мьюзик баре». Павел Пиковский… Будет презентация нового альбома нашего гостя Павла Пиковского «Впереди Китай». Спасибо большое за то, что к нам сегодня пришли.

П. Пиковский

— Спасибо. И я очень рад. Всегда рад.

А. Пичугин

— И песня последняя — «Сын Человеческий».

П. Пиковский

— «Сын Человеческий».

А. Пичугин

— Прощаемся с Вами мы — я, Алексей Пичугин…

К. Мацан

— …Константин Мацан. И оставляем Вас наедине с музыкой.