Поделиться
Кинокартина Станислава Ростоцкого « Белый Бим Чёрное ухо» появилась на советских экранах без малого сорок лет тому назад. Уже нет на свете её режиссера, израненного на великой войне, нет его друга-фронтовика оператора Вячеслава Шумского, нет гениального композитора Андрея Петрова. Отошел к Господу и исполнитель главной роли — легендарный Вячеслав Тихонов.
Более того, уже давно сместились пласты времени, сменился политический режим и название государства, переменился уклад жизни целого общества, видоизменились нравы, — а фильм живет, и, как раньше, трогает душу. Фильм — об охотничьей собаке, скрасившей жизнь одинокому, мудрому и светлому человеку, писателю Ивану Ивановичу, о добрейшем сеттере-альбиносе, оказавшемся своего рода посланником в мире человеческих страстей и искушений. Право на это посланничество он заслужил своей, так сказать, «инаковостью», обозначенной как в названии самой киноленты, так и романа писателя Гавриила Троепольского, по которому сняли эту картину.
— Видать, шибко породистый?
— Породистый. Но не все у нас в порядке.
— А что так?
— Окрас должен быть иссиня-черный, с рыжими подпалинами... А мы — вон какие уродились. Окрас абсолютно не типичный, это считается признаком вырождения. Поэтому документы нам могут не выдать и вообще — лишить всех собачьих прав.
— Эге. Значит, если б как все уродился, то все в порядке. А как, значит, свое обличье имеешь, — то сразу и плохо? Это неправильно.
— Да вот мы с Бимом тоже считаем, что неправильно... Ну, а как рыбка-то?
— А... Да Бог с ней, с рыбкой. Посмотришь окрест — и ладно!.. Все для пользы и все для радости...
Вряд ли я сумею быстро вспомнить иной советский фильм, столь открыто повествующей о красоте Божьего мира, ещё не загаженного людьми. Но главное, это был не просто сентиментальный фильм про зверюшку, это, конечно, была притча. И даже не одна, — вот как в разговоре врача с прооперированным им Иваном Ивановичем, получившем на память немецкие осколки. В конце разговора писатель разрешил доктору (обе профессии, заметим, близки духовно, обе лечебные) — заглянуть в свою заветную рукопись.
— ...Это же прекрасная доля: извлекать осколки из сердца, истреблять боль.
— Не преувеличивайте, таких осколков становится все меньше и меньше. А вот других, невидимых, которые ранят не менее жестоко... Тут мы, хирурги, бессильны. Они скорее по Вашей части.
— По моей?!
— Ну ладно-ладно, конспиратор.
— Ну что Вы...
— Можно?
— Если интересно.
— «...Лес молчал. Лишь чуть-чуть играли золотые листья березы, купаясь в блестках солнца. Ах, желтый лес, желтый лес! Вот вам и кусочек счастья, вот вам и место для раздумий. В осеннем солнечном лесу человек становится чище...»
Да, почаще бы всем нам — в этот желтый лес.
Для меня этот лес — псевдоним храма, да ведь наши классики и сравнивали всегда природу с храмом...
Ну а пес, который не успел дождаться хозяина и по человеческой воле погиб в фургоне для бродячих собак? Для чего нам дана эта смерть, заставившая тогда и заставляющая сейчас плакать у экрана большинство зрителей?
...Я думаю, что черноухий Бим — светлая и неизбежная жертва «во имя» пусть и кратковременного, но — просветления нашего падшего мира, изредка омываемого слезами сочувствия и любви.
Псалом 96. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы хорошо помните состояние природы, когда после сильной грозы — с тёмными, непроницаемыми облаками, раскатами грома и полыхающими молниями — наступает затишье, небо проясняется и наконец-то пробивается ослепительный луч солнечного света?
96-й псалом, который сегодня читается в храмах за богослужением, в основе своей драматургии имеет именно этот образ грозы. Давайте послушаем.
Псалом 96.
1 Господь царствует: да радуется земля; да веселятся многочисленные острова.
2 Облако и мрак окрест Его; правда и суд — основание престола Его.
3 Пред Ним идёт огонь и вокруг попаляет врагов Его.
4 Молнии Его освещают вселенную; земля видит и трепещет.
5 Горы, как воск, тают от лица Господа, от лица Господа всей земли.
6 Небеса возвещают правду Его, и все народы видят славу Его.
7 Да постыдятся все служащие истуканам, хвалящиеся идолами. Поклонитесь пред Ним, все боги.
8 Слышит Сион и радуется, и веселятся дщери Иудины ради судов Твоих, Господи,
9 ибо Ты, Господи, высок над всею землёю, превознесён над всеми богами.
10 Любящие Господа, ненавидьте зло! Он хранит души святых Своих; из руки нечестивых избавляет их.
11 Свет сияет на праведника, и на правых сердцем — веселие.
12 Радуйтесь, праведные, о Господе и славьте память святыни Его.
Псалом, который мы только что слышали, удивителен своим диапазоном, своим поистине невероятным размахом. Он начинается с образов не знающего пощады огня, гор, которые, словно воск, тают и расплываются, молнии сверкают, земля дрожит, идолы падают ниц — и в итоге приходит к самой настоящей камерности, домашнему очагу и уюту — тёплому, светлому, доброму и вдохновляющему. И весь этот диапазон держится на одном: правде Божией. Она являет себя и в грозных явлениях — и в тишине семейного уюта.
Великий греческий мыслитель Платон говорил о космосе как о «живом организме» — буквально ζῷον ἓν ὁρατόν — «одно‑единственное видимое живое». Однако псалмопевец смотрит ещё глубже: этот «организм» не только «живёт», но ещё и «поёт» — поёт славу своему Творцу и Создателю. В этом смысле Космос — икона (εἰκὼν) невидимого Бога: как икона делает невидимое зримым, так и сотворённый мир проповедует умопостигаемого Творца. Быть может, мы не всегда и не во всём способны услышать эту мелодию бытия — но чем ближе человек оказывается к чистоте и святости, тем лучше он начинает распознавать отзвуки Божественной гармонии повсюду: и в грозе, и в снегопаде, и в летнем зное, и ураганном ветре — и ровно точно так же в самой простой обыденности будней. В определённом смысле этот искренний, глубинный восторг перед бытием лучше всего показывают маленькие дети — когда они растут в любящей полноценной семье: для них каждый новый день — праздник, перед ними — безграничный горизонт новых событий и открытий, они не пытаются, в отличие от нас, взрослых, «всё понять», всё ухватить, всё удержать и подчинить себе. Вот этой «детскости» и хотелось бы научиться: просто — быть, «быть в бытии» — как бы это ни прозвучало тавтологией! Не «отщипывать» от жизни только то, что «по моему ндраву и вкусу», не превращать себя самого в единственный критерий правильности и неправильности — но учиться воспринимать жизнь во всей грандиозности её диапазонов целиком, но не фаталистично, а как пророк Давид — с ясной уверенностью в том, что Бог — единственный Хозяин этого мира, и Его правда — правда во веки!
Псалом 96. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 96. (Церковно-славянский перевод)
Псалом 96. На струнах Псалтири
Поделиться
1 Господь царствует: да радуется земля; да веселятся многочисленные острова.
2 Облако и мрак окрест Его; правда и суд - основание престола Его.
3 Пред Ним идет огонь и вокруг попаляет врагов Его.
4 Молнии Его освещают вселенную; земля видит и трепещет.
5 Горы, как воск, тают от лица Господа, от лица Господа всей земли.
6 Небеса возвещают правду Его, и все народы видят славу Его.
7 Да постыдятся все служащие истуканам, хвалящиеся идолами. Поклонитесь пред Ним, все боги.
8 Слышит Сион и радуется, и веселятся дщери Иудины ради судов Твоих, Господи,
9 ибо Ты, Господи, высок над всею землею, превознесен над всеми богами.
10 Любящие Господа, ненавидьте зло! Он хранит души святых Своих; из руки нечестивых избавляет их.
11 Свет сияет на праведника, и на правых сердцем - веселие.
12 Радуйтесь, праведные, о Господе и славьте память святыни Его.
3 июля. О кротости и смирении Христа
Поделиться
В 11-й главе Евангелия от Матфея есть слова Христа: «Я кроток и смирен сердцем».
О кротости и смирении Христа — священник Захарий Савельев.
Смирение Христа заключается в том, что Он, будучи Богом, будучи Творцом, воплотился и стал человеком. В этом Его кротость и смирение заключаются как Бога— Бог, Который снизошел до человеческого естества.
Но, кроме того, кротость и смирение Спасителя ещёи проистекает из Его земной жизни как человека, потому что Он не гнушался хромых, слепых. Спаситель принимал всех людей и не оставлял без Своего внимания не только людей обычной наружности, но в том числе и болящих.
Но, кроме того, и смирение Спасителя заключается в том, что на Тайной Вечере, будучи Учителем и Наставником, а также Богом и Спасителем целого мира, Он умыл ноги Своим ученикам. Это действительно великая кротость и великое смирение и большой пример для подражания всем нам.
И по сей день при совершении Таинства Евхаристии эта кротость и смирение каждому из нас напоминается через чтение Священного Писания на литургии и, в общем-то, образом богослужения. Само совершение литургии нам это паки и паки напоминает. Вообще, то, что мы совершаем Божественную литургию, что мы кусаем зубами Того, на Кого ангелы боятся смотреть, как говорил об этом святитель Иоанн Златоуст.
Все выпуски программы Актуальная тема
