У нас в гостях был певец, композитор, участник Светлого концерта Радио ВЕРА Ираклий Пирцхалава.
Мы говорили с нашим гостем о музыке и вере, о святынях Грузии, а также об участии нашего гостя в «Светлом концерте» радио Вера 30 сентября.
К. Мацан
— «Светлый вечер» на радио «Вера», здравствуйте, дорогие друзья. В студии Алла Митрофанова —
А. Митрофанова
— Константин Мацан —
К. Мацан
— Добрый вечер. У нас сегодня в гостях певец и музыкант Ираклий Пирцхалава. Добрый вечер.
И. Пирцхалава
— Здравствуйте.
К. Мацан
— Уже не в первый раз у нас в студии, и для нас это очень радостно, и песни Ираклия у нас в эфире звучат. Есть много замечательных поводов к нашему сегодняшнему разговору, один из них, напомню нашим слушателям, что 30 сентября в «Крокус Сити холле» состоится «Светлый концерт», само название которого отсылает и к нашей программе «Светлый вечер», и к нашему слогану «светлое радио — радио «Вера». Это концерт, которым мы отмечаем пятилетие вещания радиостанции «Вера» в FM-диапозоне. Там будет множество исполнителей, и один из них, со своим номером, будет наш сегодняшний гость — Ираклий Пирцхалава. Всех приглашаем, и мы ждём встречи.
А. Митрофанова
— Ираклий, поскольку вы здесь, в нашей студии, уже не первый раз и о многом наши коллеги успели с вами поговорить, нам бы хотелось сегодня, наверное, сконцентрироваться на том аспекте вашего творчества, который пока ещё не в полной мере в нашей студии, здесь, был раскрыт — это кино, которое вы снимаете о святынях Грузии. Поскольку я сама принимала участие в съёмках проекта о православных святынях Западной Европы, неизвестной Европы, на «Культуре» шёл этот сериал с прекрасными рейтингами, но я понимаю, какая это работа. Это работа, где мало проверить каждую запятую и созвониться с каждой локацией, договориться о съёмках. Это работа, в которой ты... если ты не будешь постоянно молиться, у тебя не получится ничего. Как вы с вашим графиком выступлений, концертов и вообще такой насыщенной творческой жизни, каким образом вы укладываете работу над фильмом в то, что называется рабочим календарём?
И. Пирцхалава
— Во-первых, хочу сказать спасибо за приглашение и сказать свои слова уважения радиостанции «Вера», что вы вообще существуете, что вы есть, что делаете такой прекрасный концерт, для меня большая честь в нём участвовать — отложить все дела и приехать в Москву 30 сентября. Для меня это долг. Поэтому, уважаемые радиослушатели, я тоже хотел бы вас пригласить. Такое начинание необходимо поддержать. И с Божией милостью, я надеюсь, что это станет традицией. И со своей стороны обязательно вспомню все те песни, которые у меня в проекте «Metamorfosi» и из фильма «Плач души». И даст Бог, может быть, отец Серафим прилетит и будет таким большим сюрпризом...
К. Мацан
— Отец Серафим (Бит-Хариби)...
А. Митрофанова
— Который поёт на арамейском...
И. Пирцхалава
— Да. И мы споём нашу песню «Покаяние», и последующие песни из этого фильма тоже будут исполнены. Теперь возвращаясь к вашему вопросу: разница велика всё-таки — делать про западные святыни, европейские, и про грузинские. Почему? Потому что, во-первых, разный менталитет. Если с европейцами необходимо договариваться, то с нами, с грузинами, этого недостаточно. Мы, вообще, работаем все на импровизации, и действительно, наверное, это в менталитете есть — такая любовь к Богу, что настолько действительно предоставляется воле Божией, что и у грузинов мало того, что есть у европейцев: какая-то обязательность, пунктуальность.
А. Митрофанова
— Иногда это хорошо.
И. Пирцхалава
— Именно тот момент, когда это хорошо, потому что душой в Грузии отдыхаешь. То есть тебя не дёргают, всё спокойно и с умиротворением происходит, и дела тоже. Тут у меня есть тяжёлая артиллерия в виде моего отца Серафима, конечно, Святейшего Патриарха Грузии, который благословил проехаться по святыням с камерой и с гостями. И не столько в формальном, что ли, виде, не официальном, проехаться и показать, как мы это сделали, чтобы не пахло академизмом. Потому что всё-таки у меня молодая аудитория, и я хотел бы донести информацию именно до молодых. А молодые к этому академизму и официальности относятся не сильно открыто — их это пугает. Поэтому так максимально на простом, доступном и повседневном, что ли, языке. И донести информацию какую? Чтобы людей не пугал путь к Богу — и для этого необходимо посещать святые места. А для молодёжи это, как будто бы что-то такое... они воспринимают это, как будто этим занимаются пенсионеры. А для них надо донести, что это не так.
А. Митрофанова
— А в Грузии тоже так?
И. Пирцхалава
— Нет. И я думаю, что и здесь не так. Я говорю так глобально, то есть если брать массы молодёжи, которые живут совсем другой жизнью. В Грузии я счастлив констатировать тот факт, что... я вот говорил в одном интервью это, что приезжая туда я прямо горжусь этим — для нас в Грузии Рождество и Пасха, как национальные праздники. Вот вы представьте, что дети не спят ночами, то есть там вся семья в храме, она на улице, потом застолье. Это действительно праздник — прям настоящий. Новый год так не отмечают, наверное, в Грузии. Вот это моё восприятие, может быть, я ошибаюсь. Может быть, для каких-то семей это равносильные праздники. Но вся Грузия готовится, чтобы исповедоваться и причаститься, наполниться благодатью.
К. Мацан
— На какой сейчас стадии работа над фильмом?
И. Пирцхалава
— Самая глобальная моя работа — это фильм «Плач души», который благословил Святейший Патриарх Грузии. Вот «Покаяние» — это первая серия. Песня «Утешение» уже готова, и в сентябре мы будем снимать второй клип, это будет вторая серия, будем снимать по благословению Святейшего Католикоса-Патриарха Грузии Илии Второго в Давидо-Гареджийской пустыни, которая испытывает сейчас... вся Грузия, наверное, испытывает определённые такие не совсем позитивные эмоции относительно того, что там происходит. Потому что в советское время большая половина земли, на которой находится архипелаг этих монастырей, была отдана Азербайджанской ССР. Конечно, это коммунисты, понятное дело, устраивали, надругались над святынями...
К. Мацан
— Прошлись своим катком.
И. Пирцхалава
— Да. И сейчас, конечно, это такая большая боль для Грузии. Потому что когда Грузия пришла к вере через большие потрясения — наш народ проходил действительно многое за это время: и голод, и войны и так далее. И конечно, эти испытания не могли не привести к Богу, тем более благодаря молитвам нашего Святейшего. И вот сейчас мы испытываем, конечно, не очень приятную тему, то есть, если представить, что Лавра бы разделена напополам — это был бы ужас. Вот приблизительно это мы испытываем. Потому что сирийский старец Давид Гареджийский, который проповедовал, очень любимый и почитаемый в Грузии, что не совсем здорово, что так это происходит. Но что делать — это тоже смиряет определённо. И одна из моих целей — показать этот монастырь вообще в принципе общественности, верующим людям, насколько там красиво и благодатно. И вот в сентябре будем снимать вторую серию. А документальный фильм о грузинских святынях — это другое, поэтому я и запутался. Документальный фильм — это мы с отцом Серафимом, надеюсь, он приедет к вам тоже в студию, тоже скажет пару слов, когда будет в России, он часто приезжает сюда с концертами. И мы расскажем, совместно может быть, где мы будем, куда мы пойдём, мы обязательно гостей возьмём, наших близких друзей, которые уже хотят ехать. Я вас приглашаю, если вы найдёте время. Поехали с нами — нас везде будут ждать.
А. Митрофанова
— Спасибо! Я должна сознаться в очень страшной вещи: я никогда не была в Грузии, и мой муж тоже, но мы мечтаем, очень хочется. Поэтому мы даже планировали как-то на машине это путешествие.
И. Пирцхалава
— Сейчас это, наверное, даже актуальнее.
А. Митрофанова
— Возможно, кстати говоря, да, не случайно. Но с удовольствием присоединились бы к вашему... Ведь это же по сути паломническое путешествие.
И. Пирцхалава
— Ну да.
А. Митрофанова
— То есть это не в чистом виде экскурсионный тур, уж тем более не просто гастрономический...
И. Пирцхалава
— Это вообще не экскурсионный тур.
А. Митрофанова
— А расскажите подробнее: вы, правда, да, возите ваших друзей, близких, знакомых и примкнувших к ним сочувствующих людей в Грузию, чтобы показать им то самое дорогое, что для вас есть в вашей земле?
И. Пирцхалава
— Вот это будет первое путешествие наше, наше паломничество — никак иначе это не назовёшь, это не экскурсии. Мы будем оставаться, бывать на службах, встречаться с монахами и митрополитами этих мест, епископами. И даст Бог, если всё будет хорошо и мы усердно помолимся, может быть, наша группа и попадёт даже к Святейшему Патриарху Грузии, если нас примут. Обязательно поживём в монастыре у отца Серафима, я только что от него приехал — у него был день рождения. Я прилетел к нему на день. И где служба идёт на арамейском языке, я у него там алтарник. Когда отец Серафим и его хор начинают петь на арамейском во время службы — это непередаваемо. Весной мы были также в Алавердском монастыре, в монастыре Бодбе святой Нины. Это невероятные места, это обязательно надо увидеть — словами это не передать. Я сейчас могу сколько угодно об этом рассказывать — это всё будет...
А. Митрофанова
— А вы расскажите. Потому что, я думаю, многие... кто-то был в Грузии именно в паломнической поездке, а кто-то, может быть, и был, но, скажем, в гастрономическом туре. И вот вся та красота, которую знаете вы, которая так дорога вашему сердцу, оказалась скрыта от глаз.
К. Мацан
— Знаете, лучше один раз услышать от грузина, чем от кого-нибудь другого.
И. Пирцхалава
— Но всё равно лучше увидеть. Во-первых, хотелось бы сказать, что одно другому в Грузии никогда не мешает, я имею в виду совмещение гастрономического тура с паломничеством.
К. Мацан
— Неразделимые вещи.
И. Пирцхалава
— Да. Потому что даже в пост в Грузии очень много постных блюд, которые невероятно и полезные и вкусные. Помимо того, когда приезжаешь в обитель, там настолько гостеприимно, что отказываться, смущать нельзя.
А. Митрофанова
— Неловко, да. И съедать надо всё, что поставили.
И. Пирцхалава
— Ну, необязательно.
К. Мацан
— Чтобы быть гостем в Грузии — это отдельное искусство. Быть хозяином — это искусство, а быть гостем — тоже.
И. Пирцхалава
— Съедать-то — это полбеды, вот выпить всё — это сложнее. Я не пью, допустим, но если благословили...
К. Мацан
— Это такой вид смирения: изнурение плоти в паломничестве в Грузии.
И. Пирцхалава
— Да, в Грузии с этим вот именно так: замучают едой и вином.
А. Митрофанова
— Мцхета — очень интересное место, куда мне, например, очень хотелось бы попасть, потому что по преданию под спудом там хранится Хитон Господа. Хитонов на данный момент, тех, у которых достоверно прослеживается исторический путь святыни, где-то, возможно, было ещё и исследование ткани провести, таких хитонов известно три. Вот один в Мцхете, один в Аржантёе (это недалеко от Парижа) и один в Трире (это земля Райнланд-Пфальц в Германии). Причём в Аржантёе и в Трире специалисты по тканям, исследуя хитоны, установили их принадлежность к первому веку по Рождестве Христовом. Возможно, это части того хитона, который принадлежал Христу и который не смогли разделить легионеры. А что известно достоверно про хитон, который в Мцхети?
И. Пирцхалава
— Грузинам про Аржантёй неизвестно ничего — это раз!
А. Митрофанова
— Кто бы сомневался!
И. Пирцхалава
— Предание гласит следующее: грузинская еврейка была при Распятии и она привезла в Грузию. И святая Шушаника приняла это и отдала душу Богу. И не могли достать этот хитон, и ряд чудес происходил там на протяжении этого времени. Мне сложно, конечно, говорить и рассуждать, где действительность, где нет. Конечно, в каждой национальности есть много легенд и так далее. Я не имею права сомневаться в грузинской версии — не мне судить. Но святыня достаточно невероятная.
А. Митрофанова
— Вы были там?
И. Пирцхалава
— Я был неоднократно, конечно. Мне сложно... как можно передать полученную в монастыре благодать словами? Я не умею, подскажите мне, я не знаю.
К. Мацан
— Сейчас попробуем.
К. Мацан
— Ираклий Пирцхалава, певец, музыкант, сегодня у нас в программе «Светлый вечер». Вот как передать? Я могу вопрос задать: ведь паломничество — это не столько стены и прикосновение к географии, это необходимая часть, но всё-таки паломничество не в этом, паломничество совершает душа. И я допускаю, поскольку вы много раз были в этих местах и вы в них возвращаетесь — в разные святые места Грузии, — то у вас были какие-то открытия внутреннего характера, что то или иное место в тот или иной момент вдруг вам открывало что-то новое о вере, о себе, об отношениях с Богом. То есть это было поводом к рефлексии вообще о том, во что и для чего я верю. Вот какие встречи, какие события в этом смысле наиболее на вас повлияли?
И. Пирцхалава
— Во-первых, подписываюсь под вашими словами: мы действительно едем не к стенам. Хотя я очень люблю и русские святыни и езжу специально в Оптину пустынь, потому что там открывается душа у меня. Хотя я много монастырей посетил, у меня есть какие-то свои приоритеты, своё восприятие. Я люблю посещать — вот если я гастролирую и где-то рядом находится святыня, то стараюсь обязательно побывать. Как один мой друг сказал, который невоцерковлённый, приехал в Оптину пустынь, и у него душа пробудилась там. А он грузин, я даже не знал, что он знает такое слово на русском языке: «У меня здесь какое-то умиротворение». Я говорю: «Ты откуда слово „умиротворение“ знаешь? Впервые его от тебя слышу!» — вот так душа проснулась. Ну, много встреч. И не сравниться... в Грузии, конечно, я не могу сравнить, даже в самые такие лютые времена, когда правили люди, которые мне не сильно импонировали, и их политика, и их агрессивность и так далее, я часто приезжал в Грузию, в первую очередь поклониться и взять благословение, и иметь возможность пообщаться — это невероятная Божия милость — со Святейшим Патриархом Илиёй Вторым. И конечно, общение с ним... это величайший старец — каждое слово стоит просто прожитой жизни. И столько у меня историй с ним связано, я, наверное, могу целую книгу написать.
К. Мацан
— А вспомнить что-нибудь можете? Пока вспоминаете, знаете, один мой знакомый грузин мне рассказывал, я почему-то запомнил эту смешную, хотя очень мудрую историю. Он присутствовал при встрече с Патриархом Илиёй Вторым, и кто-то из, что называется, сильных мира сего подарил Патриарху новую модель телефона, какую-то последнюю. Он сказал, видимо, это была такая шутка: «Ваше Святейшество, этот телефон, эту связь точно никто не будет прослушивать, вас точно никто не услышит».
И. Пирцхалава
— Это не я рассказывал? Это серьёзнейшая история.
К. Мацан
— Нет, не вы рассказывали. И на это Патриарх ответил: «Знаете, я до сих пор хочу, чтобы хоть кто-нибудь меня услышал, ко мне прислушался», — какой-то такой мысль была.
И. Пирцхалава
— Нет, он сказал следующее... на грузинском слова «слушать» и «подслушивать» — это одно слово. И он сказал: «Я уже 30 лет хочу, чтобы меня слушали. Пусть слушают».
А. Митрофанова
— Прекрасно.
И. Пирцхалава
— Да. Потому что у него невероятный, конечно, такой очень тёплый, тонкий, духовный, вот прямо с божественной мыслью юмор. И таких историй у меня, конечно, много. Есть и такие... личные, конечно, рассказывать их я...
К. Мацан
— А вспомните, что можете рассказать.
И. Пирцхалава
— Я помню первую встречу, допустим, когда мы невероятно волновались. И волнение преобладало над тем, что должно было быть, потому что страх — это не совсем в этой ситуации здорово. И он тонко намекнул на это, когда я коленопреклонённым брякнулся просить благословения, он сказал: «А, это ты наш Ираклий — «Лондон-Париж», — и мы все рассмеялись. И он такой погладил и говорит: «Нет, здесь о любви, здесь о добре и здесь о другом. Давай страх сейчас отложим», — тонко намекнул. И много-много таких историй. Когда у меня ещё не было жены, не было детей здесь, в Москве, мы приехали с грузинским батюшкой, который служил здесь в грузинском храме. Соответственно, я у него окормлялся здесь. И мы приехали... он же благословил песню «Ангел двух границ», то есть вопреки, скажем так, своим приближённым, потому что когда я отправил сначала через своих друзей в Патриархию песню, попросил, чтобы молитва попала в эту песню, мне сказали, что нельзя в эстрадную песню ни в коем случае. Я говорю: «Это не эстрадная песня, люди», — но в конце концов я понял, что надо смиряться. Святейшего не было тогда — он был в Германии на лечении, операцию ему делали. А когда он вернулся, ему наконец-то эту песню как-то донесли. Он сказал: «Ираклию можно, пусть делает всё, что хочет». И потом послушав песню, в Москве увидившись, он сказал: «Это что за песню ты сочинил?» — и наизусть начал слова припева... и в этот момент он поворачивается и говорит: «А ты жену нашёл, ты жену привёл?» — я перевожу дословно с грузинского. Я говорю: «Нет, Святейший, пока ещё в поиске». И он поворачивается к батюшке, которому я исповедуюсь, у которого окормляюсь, говорит: «Может, его в монахи взять?» — и они оба начинают смеяться, и я краснею...
К. Мацан
— Надо скорее искать жену!
А. Митрофанова
— Сработало же, да, если я правильно понимаю?
И. Пирцхалава
— Молитвы его невероятные, они ощущались в самых тяжёлых ситуациях. И как он поддерживал, и какие слова напутственные давал и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, что сегодня в «Светлом вечере» с нами и с вами певец Ираклий Пирцхалава, который станет участником «Светлого концерта» 30 сентября в «Крокус Сити Холле». В студии Алла Митрофанова и я, Константин Мацан. Вернёмся к вам через минуту.
А. Митрофанова
— Ещё раз добрый, светлый вечер, дорогие слушатели. Константин Мацан, я — Алла Митрофанова. И с удовольствием напоминаю, что в гостях у нас Ираклий Пирцхалава — певец, композитор, участник «Светлого концерта» радио «Вера». 30 сентября, напомню, пройдёт наш концерт, и мы готовимся к нему. Будем рады видеть вас всех у нас в гостях. Это будет в «Крокус Сити Холле». Там будет много друзей радио «Вера», и певцов, исполнителей, артистов, людей, которые с симпатией к нам относятся, поддерживают нас и готовы прийти туда, и в нашем благотворительном концерте принять участие, за что им, конечно, низкий поклон и огромное спасибо. Ираклий — один из участников. И вы какую песню готовите для ваших слушателей, поклонников на нашем концерте?
И. Пирцхалава
— Всё решает, конечно же, режиссёр. Я надеюсь, что с Божией милостью отец Серафим прилетит и мы споём песню «Покаяние», которая так полюбилась. Верующие люди меня с любовью подгоняют, чтобы я скорее сделал бы вторую серию. И я так вам благодарен за это и за критику, и за то, что вы меня ругаете иногда — почему так долго. Но ничего не поделаешь, это проект такой. Вот попсовые песни можно быстро делать, а здесь есть моменты необъяснимые.
К. Мацан
— Критика, связанная именно с тем, что долго делаете, или вы встречали критику людей, которые считают, что поп-исполнитель не должен к этой теме обращаться напрямую?
И. Пирцхалава
— Я счастлив, что в России такого почти нету. Вот в Грузии, к сожалению, я сталкивался с таким. Но тут и отец Серафим встаёт на защиту, и я встаю на защиту отца Серафима, потому что многие говорят: «А что на сцене делает монах?»
А. Митрофанова
— Может быть, в этом как раз выражается их рвение защитить свою веру, что не надо смешивать духовное и светское?
И. Пирцхалава
— Для начала, я считаю, что мирянин не должен такого вопроса задавать монаху в принципе и осуждать человека, который находится в духовном сане. И конечно, такие вещи не делаются без благословения, поэтому... оно есть. И тут надо какое-то доверие иметь, задаёт себе вопрос: а почему кто-то задаёт этот вопрос, а кто-то нет? Задать себе, в первую очередь вопрос: зачем я этот вопрос вообще в принципе-то задаю? А благодаря, наверное, тому, что отец Серафим обладает таковым уникальным талантом, наша коллаборация благодаря этому... Не люблю такие пафосные высказывания относительно себя, но, да, его слышат, и он вдохновляет людей приходить к Богу. А там, где мои слушатели находятся, туда тоже, наверное, сложно добраться. И если хоть один человек повернётся к Богу, придёт в храм, значит, недаром мы это делали всё. И помимо того, есть такое внутреннее ощущение, что я должен это делать. Почему? Не знаю. Это рождается, и это не делать — преступление.
А. Митрофанова
— Знаете, есть определение автора, которое мне очень нравится. Автор художественного произведения — это не тот, кто может писать, а тот, кто не может не писать.
И. Пирцхалава
— Помимо того, как мне кажется, такой аргумент, что Святейший Патриарх наш фильм и наш сериал музыкальный, скажем так, назвал «Плач души»...
А. Митрофанова
— «Музыкальный сериал» — хорошее, кстати, определение.
И. Пирцхалава
— И с помощью его названия, наверное, мы пришли к сути происходящего — о чём должен быть сценарий. Наверное, он должен быть о взгляде мирянина, то есть меня или человека, который ищет Бога и бежит к нему, и о его восприятии — то, что происходит с окружающим миром. И действительно, это ведь плач души. И как донести до тех людей, которые не находятся в храме, как донести обратную связь, как это сделать — об этом. Это один из, как мне кажется, таких возможных вариантов.
А. Митрофанова
— Мне кажется, только делиться своими какими-то переживаниями, потому что...
И. Пирцхалава
— А это можно делать через творчество.
А. Митрофанова
— Да.
И. Пирцхалава
— Абсолютно верно. И через визуализацию. Вот идея такова — визуализация. Это будут не просто песни, это видеоклипы, это будет сюжетная линия, это будет то, что сейчас происходит — на доступном, бытовом языке и для молодёжи, которая неосознанно... мы видим, что происходит. И нам надо находить в этом плане смирение, не уходить в осуждение, а думать о том, какой помощью и поддержкой мы должны быть им сейчас в этом — в том, в чём они находятся.
А. Митрофанова
— Вы знаете, вы можете со мной не соглашаться, но у меня есть такое убеждение моё личное, что настоящее произведение искусства, то, которое на предельной глубине, предельно-глубинное, это всегда плач о потерянном рае. Это так или иначе переживание человеком своего несовершенства. Может быть, в этом плаче, знаете, больше восхищения Божией любовью, может быть, в нём больше той боли о самом себе. Но вот этот вектор наверх — вертикальное, вот такое измерение жизни — оно там обязательно присутствует. Поэтому мне, например, очень дорог ваш поиск и то, что делаете вы сейчас в вашем музыкальном сериале вместе с отцом Серафимом. Вы знаете, на меня такое глубокое впечатление произвело, когда на телеканале «Спас» записывали новогодний «Огонёк», и меня туда тоже пригласили как гостью — поучаствовать в записи. И я приехала, и как это часто бывает в таких масштабных проектах, график начинает съезжать, я приехала к одному времени, потом пришлось подождать, потом ещё подождать. Потом, когда уже должна была пойти моя очередь, а я уже часа четыре, наверное, ждала: «Знаешь, там приехали Ираклий и отец Серафим. Ты можешь ещё подождать?» — а отец Серафим был с температурой. А я чувствую, что у меня состояние такое: что воля, что неволя — всё равно. Я говорю: «Конечно, да, давайте». И вы выходите с отцом Серафимом и начинаете петь — я тогда эту песню «Покаяние» услышала впервые. И я понимаю, что у меня, знаете, на роговице глаз вот эта радужная оболочка снова цветной становится. Вот такое впечатление на меня произвела сама музыка — то, что вы исполняли. Так что вам спасибо огромное.
И. Пирцхалава
— Спасибо вам. Смотрите, я что выловил из сказанного вами. Я похвалу убрал сразу — спасибо, это приятно, конечно, но я всё время не знаю, как себя вести, когда это всё происходит. Вы абсолютно правильно сказали относительно потери рая. Я вас понимаю, но поймёт ли эту фразу молодёжь?
А. Митрофанова
— А им не надо так, мне кажется.
И. Пирцхалава
— А надо. Дело в том, что это же не фраза из какой-то фантастики. Это ведь происходит на бытовом уровне зачастую каждый день, кто-то это осознаёт, кто-то нет. Апокалипсис — это же не фантастический фильм. Разве в 17-м году двадцатого века не было Апокалипсиса в России? Произошёл.
К. Мацан
— Для вас всё-таки разговор о потерянном рае — это разговор о состоянии мира вокруг, об обществе, которое катится в пропасть нравственного падения?
И. Пирцхалава
— Не хочу уходить в осуждение. Нет...
К. Мацан
— Вот я поэтому и спрашиваю.
А. Митрофанова
— Или про внутреннее состояние ваше?
И. Пирцхалава
— Дело в том, что это неизбежно — потеря рая неизбежна. И принятие этого, существование в этом — это тяжёлая работа как каждого, так и всех. Ведь мы находимся рядом друг с другом, хочешь или не хочешь, но мы невидимыми нитями всё равно связаны — наши души. И мы все братья.
К. Мацан
— А это состояние, которое Алла обозначила словами «потеря рая», вы сказали, что это неизбежно. Вы имеете в виду, наверное, что мы все уже в этом живём. Если мы исповедуем какой-то библейский взгляд на жизнь, то мы живём в падшем состоянии, мы уже этот рай потеряли. Но мы можем особенно как-то остро в чём-то это состояние то и дело в себе переживать. Вот в чём оно у вас заключается? В чувстве ненависти, нелюбви к себе, тесноты, уныния? Вот если бы перед вами сидел молодой человек, о котором вы, и справедливо, печётесь, за которого вы переживаете, и спросил бы: «Ираклий, ну а что такое? Вот ты говоришь „потеря рая“, а как это, что такое, как ты это объяснишь на своём примере?»
И. Пирцхалава
— Так я и говорил, что она неизбежна, потому что мы все живём на планете Земля. И когда-то из чистых детских сердец мы стали взрослыми и познали добро и зло. И наши поступки сделали так, что мы потеряли его так же и при жизни, и до сих пор нашими грехами продолжаем его терять. И принятие этого — это одна из стадий, то есть осознание этого. И вопрос заключался: чтобы я сказал молодому человеку?
А. Митрофанова
— Да, вот если бы сейчас...
И. Пирцхалава
— Но у меня есть дети, я к этому и готовлюсь вообще в принципе, что когда-то... и сейчас уже этот подготовительный процесс идёт, происходит, я стараюсь всеми своими действиями сделать так, чтобы мои дети любили Бога уже в детском возрасте, и во взрослом возрасте уже своими ножками пришли к Нему уже. И этот диалог происходит у меня часто, просто сначала происходит на уровне детского сознания. Наверное, когда-нибудь я готов буду им сказать что-то на уровне взрослого сознания. Но в первую очередь, это не нравоучение — это то, как ты живёшь, они копируют тебя. Воспитание как нравоучение — это иллюзия. Дети смотрят на родителей и копируют их. Соответственно, как ты живёшь свою жизнь — они скопируют твою. И единственное, что я могу: «Ребят, никаких побед», — будь то спорт, который я очень люблю, будь то музыка и так далее, Без Бога это невозможно, потому что это будет или потеря, или искушение. А когда это ради Бога и с Богом в сердце, и ты не перетягиваешь одеяло на свою гордыню, то тогда это другой уровень игры, это другая сила, другая поддержка и так далее. Вот как-то так.
А. Митрофанова
— А старшему сыну сколько у вас?
И. Пирцхалава
— Восемь.
А. Митрофанова
— Наверняка же он за свою такую солидную жизнь успел задать папе те самые неудобные вопросы, которые нас, взрослых, иногда ставят в тупик: «Папа, а кто такой Бог?» Как вот это объяснить ребёнку на пальцах? Вы через такое проходили?
И. Пирцхалава
— Ой, слава Богу, наверное, что нет. Знаете, почему? Потому что они как-то любят Бога, я это замечаю. У нас было много моментов, в которые я понимал, что они обращаются к Богу с молитвой. Вот недавно мы были в храме, батюшка один служил, и была ранняя исповедь, соответственно. А я как-то по-родительски жалею детей и думаю, чтобы они два с половиной часа не стояли, чуть попозже их приведу. А они-то нормально стоят, вообще, богатыри. И младшему исповедоваться не надо, а старшему-то надо — а исповедь прошла. Я спрашиваю: «Была исповедь?» — «Да». И я уже подхожу к старшему, говорю: «Сыночка, давай с тобой завтра приедем, хочешь? Прям рано приедем — это моя ответственность, моя вина, прости, пожалуйста». Он такой: «Ну ладно». Но вижу, что грустит. И тут начинается Причастие, и Сашка проходит причащаться — а там очередь большая. Старший ко мне подходит и говорит: «Что, я не буду причащаться?» Я такой: «Мы же с тобой на завтра... Ладно, сыночек, подожди». А батюшка там такой строгой. А я вижу, что он хочет, понимаете. Я говорю: «Ты помолись, а папа чего-нибудь сделает». Оставляю его, стою в конце очереди и говорю: «Простите, ради Бога, по моей вине опоздали, ребёнок не исповедовался. Можно он исповедуется, можно подведу старшего своего?» — «Конечно, давай!» — батюшка из строго превратился в доброго. Я такой: о-па. Подхожу: «Илюша, вперёд!»
К. Мацан
— Силы молитвы!
А. Митрофанова
— Помолился...
И. Пирцхалава
— Поэтому, слава Богу, не приходится объяснять. Но я думаю, что какие-то вопросы серьёзные, глобальные они будут задавать. Тут надо быть, конечно, готовым и жить так, как необходимо — достойно.
К. Мацан
— Ираклий Пирцхалава, певец, композитор, сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Мы говорим о музыке, о жизни, о творчестве. Вы несколько раз сегодня сказали о том, что в той или иной форме получали благословение на песню, на то, чтобы вставить в песню фрагмент молитвы, на то, чтобы фильм и клип, и документальный фильм по святыням Грузии. Мне кажется, что вообще творческому человеку не так-то просто вот этот феномен благословения к себе применить и принять. Потому что, ну как: я сочиняю, я же творец. А вот у вас были ситуации, когда вас духовник на что-то не благословлял в творческом плане, и вы смиренно соглашались: тогда я эту песню писать не буду, или публиковать не буду. Или всё всегда было наоборот: только благословение?
И. Пирцхалава
— На самом деле это не сложно, нет. Потому что я чётко понимаю, что я сейчас работаю над той работой, которая очень тонкая: шаг влево, шаг вправо может привести абсолютно не туда. Поэтому наши старцы, как в России, так и в Грузии, очень сильно помогают и молитвой, и благословением. И с превеликим удовольствием я прихожу к ним. И на моём месте хотели бы оказаться очень многие, я думаю. Что касаемо принятия или не принятия. Конечно, мы зачастую ведь рассуждаем очень по-мирски и рассуждаем сегодняшним днём, а старцам открыто завтра и они всё-таки мыслят такими категориями — что полезно для души. И сложно принимать. Святейший Патриарх Грузии меня благословлял переехать в Грузию давным-давно, когда я говорил, что мне там находиться во время правления прошлой партии было очень некомфортно, неприятно и так далее. Но по его молитвам это произошло просто постепенно. Я не могу сказать, что я переехал, но я часто там бываю и у меня там проекты, в том числе творческие, в том числе связанные с бизнес-историей. Потому что мне, можно сказать, повезло, но на самом деле я в везение не верю: я выкупил там источник Романовых, наших царей — серный источник, где они лечились. Выиграл честно на аукционе.
К. Мацан
— А что это за источник?
И. Пирцхалава
— Вы знаете, наверное, что Боржоми открыли Романовы?
А. Митрофанова
— Конечно, да.
И. Пирцхалава
— У них там была летняя резиденция. И провели из Петербурга до Боржоми скоростную железную дорогу, которая шла всего лишь три дня — это было тогда очень быстро. Любопытный Ираклий начал интересоваться, а почему в те времена провели железную дорогу ещё и в горы — тогда же не было горнолыжного курорта. Выяснилось, что недалеко от Бакуриани, от известнейшего ещё в советское время горнолыжного курорта, находится сейчас греческое поселение Цихисджвари. И вот там есть серный источник с уникальным химическим составом, находящийся на уникальной высоте, то есть все гидрогеологи говорят: «Вау! Ты не понимаешь, что у тебя». Но для меня это ценно потому, что там лечилась наша царская фамилия. Поэтому сейчас я как-то в Грузии часто, и детей туда привожу, чтобы они всё-таки знакомились со своей культурой, знали язык, прибегали к Святейшему Патриарху и залепливали его поцелуями, обнимали его, как они это делают.
А. Митрофанова
— А ему нравится?
И. Пирцхалава
— Да. Они даже, когда были очень маленькими, называли его «самый главный батюка» — называли его самым главным батюшкой. И после этого мы так его в обиходе называем, но, конечно, и Святейший. И с такой большой любовью мы к нему всей семьёй относимся.
А. Митрофанова
— Он же вообще любит детей. У нас был какой-то эпизод, когда в Грузии для того, чтобы поддержать рождаемость, он сказал, что будет лично каждого третьего родившегося ребёнка крестить. И это правда. Я не знаю, очно или не очно он это делал, но это он выполнил.
И. Пирцхалава
— Я думаю, что это один из его подвигов, совершённых при жизни, потому что Грузия, имея демографический кризис, выходит для многих... для всех грузин, которые так почитают и любят нашего Святейшего, это является определённой сменой ценностей. Они не за деньгами начинают бегать, а создавать семьи начинают, потому что это величайшее благо — быть покрещённым Святейшим Патриархом. И вот так у нас многодетные семьи и образуются, потому что ценности от материальных меняются к настоящим. Потому что за материальным бегаешь, его находишь или не находишь, неважно. Время проходит и ты хватаешься за голову, бывает, что «оба! — время прошло, а семья, а где это всё?» И вот он этим сместил... это же вот так необходимо воспринимать — на самом деле сместил фокус целой нации с материального на настоящее, на создание семьи.
А. Митрофанова
— Интересно это, как раз к слову о языке проповеди, о чём вы выше говорили. Ведь Патриарх Илия это же делает не тем, что с амвона поучает, как надо жить и машет каким-нибудь посохом или тростью, а он личным примером прежде всего свидетельствует.
И. Пирцхалава
— Вот смотрите, мы только что говорили о воспитании детей. То же самое ведь: он же — отец всех нас, грузинов, духовный отец.
А. Митрофанова
— И он — пример. На него смотрят и говорят: «Вау! Вот мы хотим, как он».
И. Пирцхалава
— Он, наверное, проходил тот путь, когда... почему он и говорил, что его не слушают 30 лет. Я помню, на Рождество он обратился к грузинам, что каждый из нас должен задуматься: а что мы сделали для своей родины? Вот в этом году мы должны задать себе этот вопрос. А также он смещает фокус на родину. И кто-то слушает, а кто-то нет, но тут надо задать вопрос себе в первую очередь.
А. Митрофанова
— Я так понимаю, что вы себе много вопросов задаёте.
И. Пирцхалава
— Я в ожидании некоторых ответов до сих пор. Ну а как?
К. Мацан
— Вот интересно, вы сказали, что этот вопрос обратил Патриарх к грузинам: что каждый из нас сделал для своей родины? Я допускаю, что прозвучит такой вопрос в каком-то контексте, даже просто в нашей такой беседе, в современных российских реалиях он был бы истолкован чересчур однобоко, как некая такая идеологическая, пропагандистская модель: что ты сделал для родины? Сразу скажут, что вы политиканствуете. Но я так чувствую, судя по тому, что вы рассказываете, что в грузинском контексте, в грузинском народе это так не воспринимается, это воспринимается как очень простой и понятный, нормальный такой вопрос, от которого неловко не становится.
И. Пирцхалава
— Неловко не становится, потому что, может быть, на грузинском это звучит без какой-либо политики.
К. Мацан
— Без лишнего пафоса.
И. Пирцхалава
— Предполагается: каким вкладом ты являешься в свою родину не обязательно в масштабах всей страны. Ты можешь у себя во дворе убраться, дерево посадить — неважно, любой вклад, фокус на это является уже положительным каким-то моментом. То есть предполагалось что Святейшим сказано? Что фокус должен быт не на эгоизме, потому что в сегодняшнее время всё-таки мы все сфокусированы на том, чтобы животик у нас вырос относительно финансов, относительно того и того... Без этого никуда, понятное дело, но немножечко нужно задумываться, расфокусировать себя любимого и как-то посмотреть на то, что происходит вокруг. И не нравоучением, о чём мы сегодня говорили, а своим примером сделать что-то хорошее, этим, как любовью, заразить окружающий мир, близких себе людей и таким образом идти вперёд.
К. Мацан
— Меня ещё заинтересовало то, что вы сказали про ваше понимание, зачем нужно благословение, что вы обращаетесь в песнях к такой тонкой материи, как вера, религия, святыня, что здесь важен совет, важен какой-то компас. У нас же как часто благословение понимается? Я в принципе решил, что всё круто и иду к священнику иными словами сказать не «благословите», а «поддержите — видите, как здорово, вы же тоже так считаете, правда?» А вы совсем другое понимание предлагаете, для вас благословение это «не дайте мне ошибиться, помогите мне не ошибиться». Правильно я вас понимаю?
И. Пирцхалава
— Это абсолютно так, но при этом я не могу кривить душой: я, конечно, подхожу с надеждой, что всё-таки это правильно, что благословят, с надеждой большой.
А. Митрофанова
— Отрицательный ответ вы готовы принять в этот момент?
И. Пирцхалава
— Я не знаю! Конечно, если Святейший мне скажет, что «ты не туда идёшь». Более того, когда я ему впервые показал клип «Покаяние», у меня было полное ощущение, как будто я сдаю диссертацию. Минут сорок у нас продолжался разговор: «А почему ты в этой одежде, почему цвет такой? В следующем клипе нужно вот так, вот так, вот так», — и я в голове записывал у себя, что должно быть. И думал: «Только не забыть!» Столько вопросов было задано, но я доказал, видимо, свою диссертацию, защитил её. Потому что он спросил: «А почему не закончено, ты не разрешил относительно музыкальной составляющей? А почему то, а почему это?» Сначала мне было страшно даже говорить, потому что мы никогда не говорили о творчестве, и сложно доказывать, что ты имел в виду. Но я собрался и начал говорить. Он такой: «Тогда, да...» — и музыкально даже подсказал: «А я бы здесь вот так сделал». А я уже не могу это поменять — это записано. Я говорю: «Для следующего произведения вот это я обязательно учту». И в конце я вот так немножечко, может быть, по гордыне так думаю, что, может быть, я что-то не то сделал — засомневался. Говорю: «Святейший, вам не понравилось, да?» И он так строго ко мне повернулся, даже быстро и резко, я бы сказал: «Очень, очень понравилось. Можешь ещё раз поставить». И вот так тепло — он даёт любовь и какую-то надежду и силы, но при этом проверяет. Вот он сорок минут меня проверял: насколько я делал всё как-то концептуально, логично и какая-то мысль была, или я ошибку совершал. Дал определённые советы. Вот это благословение так благословение. Понимаете, да?
К. Мацан
— Но вам кажется, что он проверял или всё-таки в этом было то, что ему по-пастырски, по-отечески было важно показать свою в вас заинтересованность, что он внимательно к вам отнёсся?
И. Пирцхалава
— И это тоже — это невероятно ценно. Но я думаю, что он так ревностно и действительно тонко относится к моменту того, что в этом действительно есть опасность — музыка, видеоклип, слово о Боге, о покаянии. Думаю, что он действительно меня выводил на новый уровень за счёт таких вопросов, он меня закалял в этот момент, давая при этом реальные советы свои духовные, в том числе и связанные и с музыкой, и с режиссурой, то есть и земные, и духовные, объясняя, почему это так должно быть. И это было так, как будто я книгу прочитал или три курса закончил, не знаю, чего.
А. Митрофанова
— Мне кажется, судя по тому, как Ираклий рассказывает и передаёт настроение определённое, во всяком случае мы с Костей здесь в студии это чувствуем, не было в этом желания что-то показать нарочито. Мне кажется, в этом искренняя такая заинтересованность и глубина проникновения в тот творческий материал, который ему сейчас дали на суд. Ему очень важно разобраться и докопаться до каждой ноты.
И. Пирцхалава
— Да, понять, что я имел в виду. Абсолютно верно!
А. Митрофанова
— Да, услышать вас в этом.
И. Пирцхалава
— И я футбольным языком, так как немного футболист, сказал бы, что он таким образом выдавал тонкий голевой пас. И назвав этот фильм, потому что он задал вопрос: «А какие есть рабочие варианты названия?» Я говорю, что вот такое, такое и такое. И он сказал: «Этот фильм — это плач души». Я говорю: «Святейший, благословите так и назвать — «Плач души». И в тот момент я не понимал, о чём должен быть этот фильм, но я понимал, что это некий курс, некий такой свет, куда надо стремиться — «Плач души». И после этого прошло какое-то время, у меня всё легло на свои места, относительно синопсиса, относительно концепции: к чему это должно быть, для чего и о чём.
К. Мацан
— Давайте под занавес разговора к музыке обратимся. Мы столько сегодня говорили о музыке, что нужно уже что-то послушать.
А. Митрофанова
— Что это будет? На ваш выбор. Что вы хотите, чтобы сейчас прозвучало в эфире радио «Вера»?
И. Пирцхалава
— Для меня большая честь, что Святейший благословил песню «Ангел двух границ». И когда-то её наизусть мне даже сказал. И там есть его молитва. Мы о нём так долго говорили, с такой любовью, что давайте дадим возможность людям послушать эту песню.
А. Митрофанова
— А я напомню, что Ираклия Пирцхалаву у наших слушателей будет возможность и увидеть и услышать на нашем концерте 30 сентября в «Крокус Сити Холле» — юбилейный концерт, посвящённый пятилетию радио «Вера». Мы будем очень рады видеть вас там всех, и приходите, пожалуйста, приводите ваших знакомых, друзей, вообще всю семью.
К. Мацан
— Спасибо огромное за эту беседу. Ираклий Пирцхалава был сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Алла Митрофанова, я — Константин Мацан. До новых встреч. Слушаем музыку.
И. Пирцхалава
— Спасибо огромное, что пригласили. Для меня большая радость находиться всегда на радио «Вера». Друзья, радиослушатели, я вас искренне хочу попросить поддержать нас 30 сентября и прийти в «Крокус Сити Холл». И поверьте мне, что вы получите... не знаю, радость, любовь от всех-всех-всех нас.
А. Митрофанова
— Мы постараемся. Спасибо.
(Звучит песня «Ангел двух границ».)
Святой праведный Иоанн Кронштадтский и его мать
«Маминька — святыня моя, она для меня выше, дороже, любезнее всех людей на земле; она — первая после Бога», — писал о своей матери, Феодоре Власьевне Сергиевой, святой праведный Иоанн Кронштадтский.
Будущий подвижник и чудотворец, родился 31 октября 1829 года в селе Сура Архангельской губернии. У псаломщика Ильи Михайловича Сергиева и его супруги Феодоры он был первым и долгожданным ребёнком. Мальчик появился на свет таким слабым, что родители, опасаясь за его жизнь, решили сразу же, не откладывая, окрестить малыша. Мальчика нарекли Иваном. После Таинства Крещения ребёнок вдруг порозовел, глазки его заблестели, он безмятежно улыбнулся и с тех пор пошёл на поправку.
Феодора Власьевна не отходила от сына. Укачивая маленького Ваню, она пела ему протяжные северные колыбельные и духовные стихи. А потом молилась — и Ваня засыпал под её тихий шёпот. Едва научившись ходить, Ваня всюду по пятам следовал за матерью. По утрам, крепко ухватившись за её сильную руку, он шагал в храм на Литургию. Дома, пока мама стряпала обед, тихонько сидел рядом и наблюдал, как проворно и ловко она замешивает тесто для пирогов и варит густые, ароматные щи. А когда за окнами темнело, мать зажигала масляную лампу, открывала большую, старинную книгу — Четьи-Минеи — и вслух читала жития святых. Слова выговаривала медленно, по слогам, — грамоте Феодора Власьевна обучалась недолго. И всё же именно она стала первой учительницей Вани. Когда пришло время, отец купил сыну азбуку, а мать усадила Ваню за стол и стала показывать буквы. «Долго не давалась мне эта мудрость, — вспоминал позже в своей автобиографии отец Иоанн. — Но, приученный матерью к молитве, я горячо молился Богу, чтобы Он дал мне разум. И точно пелена спала с моего ума, и я стал хорошо понимать учение».
Мать очень хотела, чтобы её сын получил хорошее образование. Когда однажды Иван обмолвился, что желал бы стать священником, Феодора Власьевна пообещала сделать всё, чтобы его мечта осуществилась. Стараниями матери, которая каждую копейку откладывала на обучение сына, в 1851 году Иван, окончив в Архангельске училище и семинарию, поступил в Петербургскую духовную академию. Именно туда пришло письмо от Феодоры Власьевны с печальным известием — скончался отец, Илья Михайлович. Потеряв кормильца, мать впала в крайнюю нужду. Чтобы поддержать её, Иван решил бросить учёбу и пойти работать. Об этом он и написал матери, а в ответ получил от неё строгий запрет покидать Академию. Ослушаться маму Иван не смел. А вскоре весьма кстати подвернулась подработка — в свободное от учёбы время Ваня стал переписывать документы. И весь свой заработок отправлял матери.
После принятия священного сана Иван, а теперь — отец Иоанн — стал служить в Андреевском соборе города Кронштадта. Вскоре о мудром, милосердном батюшке заговорили не только в Кронштадте, но и в Петербурге, а потом и по всей России. За советами и духовной поддержкой к нему обращался император Николай II. А для своей матери отец Иоанн по-прежнему оставался всё тем же любящим и послушным сыном. Он часто ездил навещать её в Архангельскую губернию. Несколько раз Феодора Власьевна приезжала к нему в Кронштадт. Об этих визитах отец Иоанн позже будет вспоминать в дневниках: «Её кроткие слова: здравствуй, дитятко, благослови, дитятко, — останутся у меня навсегда в памяти сердечной». В этих же дневниках оставит святой праведный Иоанн Кронштадтский и другие свидетельства о своей бесконечной любви к матери. На одной из страниц он напишет: «Не за красоту, не за ум, и даже не за доброе сердце, кротость и смирение уважаю и люблю я мать свою, а потому единственно, что она — моя Мать».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
«Благодарение Богу»
Вчера маме сделали операцию. Она, слава Богу, прошла успешно. Операция была достаточно сложная, и мы с папой и сестрой усердно молились о её успехе. В храме подали записки о здравии мамы и заказали специальный молебен, он так и называется «Чин молебного пения пред хирургическим действием». В молитве молебна я запомнила слова, в которых священник просит Бога укрепить руку хирурга.
И сегодня утром, когда мама уже могла поговорить со мной по телефону, она хвалила врача и его ювелирную работу. Мамин голос был слабым, но радостным. Она уже пошла на поправку.
И мне подумалось, что в случае какой-то нужды мы долго и усердно просим Господа о помощи. А получив просимое, спасибо Ему говорим как-то по-быстрому, коротко, наспех. А ведь благодарить Бога надо так же усердно, как и просить. Я позвала папу и сестру. Перед семейными иконами мы встали на молитву благодарить и прославлять Бога за Его милость к нашей семье.
Все выпуски программы Утро в прозе
6 мая. О тайной вере святой Мученицы Александры Римской
Сегодня 6 мая. День памяти Мученицы Александры Римской.
О тайной вере святой, — протоиерей Михаил Самохин.