«Я иногда посещаю лекции, изучаю физиологию, психоанализ и другие полезные вещи… У людей толстая кожа, и пробить ее не так-то просто… Надо соврать как следует, только тогда тебе поверят и посочувствуют. Человека надо напугать или разжалобить!».
Это была реплика одного из главных персонажей пьесы Александра Вампилова «Старший сын», – пьесы, написанной в 1960-е годы, и обошедшей едва ли не все наши театры, включая самые крупные, столичные. Правда, столичные – уже только после гибели драматурга, не успевшего встретить своё 35-летие.
Фрагменты фонограмм для закладок я взял из одноименного фильма Виталия Мельникова. Студента Володю Бусыгина, выдающего себя за якобы нашедшегося сына стареющего концертного музыканта, там сыграл (как вы слышали) – Николай Караченцов. Роль же «отца», Андрея Сарафанова – исполнил Евгений Леонов.
Итак, два студента-гуляки опоздали на электричку. Ища тепла, еды и ночёвки они подслушали у подъезда имена жильцов, поднялись в избранную квартиру и один из них объявил себя сыном бывшего гастролёра… Чистый, простодушный человек, воспитавший после развода двоих детей (они присутствуют в пьесе), ему поверил. Да так поверил, что ночью наш студент, волнуясь, обозначил Сарафанова – в разговоре с приятелем – как …святого. Словом, он по-настоящему растерялся, захотел, было, дать поскорее дёру, да не сумел. К всему прочему, в ту бессонную ночь ему – как старшему сыну – доверили сокровенное:
«[Сарафанов] Каждый человек родился творцом, ну, конечно, каждый в своём деле. И каждый, Володя, должен в меру своих сил, способностей – творить, – чтоб лучшее в нем… чтобы самое хорошее в нем оставалось – другим. Оставалось людям! Я поэтому сочиняю…»
Дочь Сарафанова – Нина – доверительно рассказала новообретенному «брату», что её мать, смеясь, называла своего мужа «блаженным», что её отец издавна сочиняет кантату «Все люди братья», и что за годы он написал «целую страницу».
...Даже если бы этих слов – «святой» и «блаженный» – не было, если бы в пьесе Вампилова не слышалось эха евангельской притчи о блудном сыне (оговорюсь, что Володя Бусыгин, начая свою игру, мстительно помнил о личном безотцовстве), – я всё равно знал бы наверняка, что «Старший сын» – есть подлинное христианское сочинение, написанное в те годы, когда начальство пообещало предъявить публике последнего живого священника. Впрочем, вряд ли Вампилов об этом так думал.
И дело не в том, что я сам долгое время рос без старшего мужчины в доме.
Просто эта пьеса и этот фильм, видимо, оказались для меня первыми уроками христианской любви, преподанными языком драматургии, языком лицедейского искусства. Так вышло.
«[Сарафанов] Я сейчас возвращался домой, и думал. Размышлял о жизни. И что ни говори, а жизнь мудрее всех нас, живущих и мудрствующих. Она милосердна, она справедлива. Героев она заставляет усомниться, а все тех, кто сделал мало, или… ничего не сделал, – но проживших жизнь с чистым сердцем, понимаешь, Володь? – она утешает. Ты понимаешь? Она утешает».
Героев она заставляет усомниться, а проживших с чистым сердцем – утешает…
Надо ли говорить, что сей монолог о жизни – есть приближение к подлинной религиозности?
Незадолго до своего ухода, Евгений Леонов, переживший долгое коматозное состояние, после которого он сумел вернуться на сцену, дал телеинтервью.
Этот монолог показали годы спустя .
«Я теперь стал верить… ну, не в Бога, я так быстро переделаться не могу», смущенно оговорился великий артист перед своим невероятным признанием. «…А в то, что выше закона может быть – любовь, выше права – милость, выше справедливости – прощение».
За много лет до этих исповедальных слов, сыгранный Леоновым отставной музыкант Сарафанов, – получивший в финале «Старшего сына» покаянное признание сокрушённого самозванца («Я и сам уже не верю, что я вам не сын»), – произнес свои святые слова, обессмертившие имя молодого драматурга Вампилова:
«[Сарафанов] Что бы там ни было, а я считаю тебя, Володя, своим сыном. Вы все мои дети, потому что я люблю вас. Плох я или хорош, но я люблю вас. А это – главное».
Горькая реплика вырвалась у режиссера Олега Ефремова, после того как пьесы Александра Вампилова пошли на столичных сценах без своего родителя: «Мы не почувствовали, что каждая его строка пропитана сознанием какой-то высшей цели». Сам же Вампилов любил повторять так: «Писать надо лишь о том, от чего не спится по ночам…»
«Образы святости в произведениях Н.С. Лескова». Ирина Мелентьева
У нас в студии была кандидат филологических наук, доцент историко-филологического факультета Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного университета Ирина Мелентьева.
Разговор шел об образах святости в произведениях Николая Семёновича Лескова, какие примеры праведности разных людей приводит писатель, что для него важно показать в отношениях между людьми и в отношениях людей с Богом. В первую очередь мы говорили о произведениях «Житие одной бабы», «На краю света» и «Гора».
Этой беседой мы продолжаем цикл программ об образах святости в русской литературе.
Первая беседа была с Ириной Мелентьевой об образах святых в древнерусских произведениях.
Вторая беседа была с протоиереем Павлом Карташевым об образах святости в «Капитанской дочке».
Третья беседа была с протоиереем Павлом Карташевым об образах святости в романе «Идиот».
Ведущая: Алла Митрофанова
Все выпуски программы Светлый вечер
«Экономические образы в Священном Писании». Епископ Переславский и Угличский Феоктист
Гостем цикла «Вера и дело» был епископ Переславский и Угличский Феоктист.
Разговор шел о том, как в Священном Писании присутствуют экономические идеи и метафоры, почему они появляются и как их правильно понимать.
Ведущая программы: кандидат экономических наук Мария Сушенцова
Все выпуски программы Вера и дело
Чтобы можно было взять. Алёна Боголюбова
В моём далёком «советском» детстве, в учебнике чтения был рассказ «Синие листья».
История про девочку, которая на уроке рисования раскрасила листья у деревьев синим карандашом.
Учитель спросил, почему она выбрала синий? Оказалось, что у девочки не было зелёного карандаша, а когда она попросила у подруги, то та поставила столько условий, что всякое желание брать у неё пропало.
Я помню финальную фразу этого рассказа, произнесённую учителем: «Надо так давать, чтобы можно было взять!».
Вспомнив это, я призадумалась — а мы, взрослые, усвоили тот урок? Вот я, считаю себя христианкой. Как я отношусь к тем, кто нуждается в моей помощи? А ещё важнее — как отношусь к тем, кому хочу помочь?
И, неожиданно для себя, поняла, что в ходе доброделания, у меня появляется какое-то внутренне чувство покровительства. Начинаешь смотреть на человека «с высока», как на подопечного.
Вот, попросила у меня подруга денег на покупку стиральной машины. Так я уже составила представление, какая именно машина ей нужна. И начинаю давать советы относительно выбора модели. Продавливаю свое мнение. А когда чувствую, что она не слушает, внутри даже оскорбляюсь.
Выходит, возвышаюсь над человеком, которому благодетельствую, как будто получаю над ним власть. А возвышаясь, соответственно, принижаю его. Я пытаюсь управлять ситуацией, ожидая, что меня будут слушать. А если точнее сказать, слушаться.
История со стиральной машиной — лишь единичный пример. Сколько бывает более значимых ситуаций, когда помогаешь человеку: устроиться на работу, найти врача или даже обрести свою половинку. И дальше уже стремишься направлять или управлять.
Видимо и по этой причине сам Господь заповедал нам не помнить о своих благодеяниях, говоря — «..Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая ....» Давать взаймы и не ждать возврата. Не ждать и бонусов. Чтобы мы не впадали в любоначалие, в иллюзию власти над другим. А если бы Господь напомнил нам о всех его благодеяниях в наш адрес?
И, если задуматься, сколько же мы должны нашим родителям, если вдруг посчитаться, кто в кого сколько вложил. Даже страшно становится от неподъемности такого «груза».
Все Господь предусмотрел. Обо всем нас предупредил. Важно делать добро ближнему, как Самому Христу. Одному из малых сил ради Христа, как Ему самому. И так отдавать, чтобы тот мог взять. Без всяких условий.
Автор: Алёна Боголюбова
Все выпуски программы Частное мнение