Поделиться
о. Сергий Борзых
В нашей студии был клирик Троицкого храма села Болтино священник Сергий Борзых.
Наш гость рассказал о своем приходе к Богу и не всегда простом пути к священническому служению.
Ведущие: Константин Мацан, Анна Леонтьева
К.Мацан:
- «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья!
В студии моя коллега Кира Лаврентьева…
К.Лаврентьева:
- Добрый вечер!
К.Мацан:
- … и я, Константин Мацан. И сегодня с вами и с нами в этой студии священник Сергий Борзых, клирик Троицкого храма села Болтино. Добрый вечер, отец Сергий!
О.Сергий:
- Здравствуйте!
К.Мацан:
- Вам, как священнику, наверное, нередко приходится отвечать на вопросы о духовной жизни, о том, как человеку бытийствовать в Церкви и духовно возрастать. Я думаю, что этих тем мы будем неизбежно касаться.
Но в этой программе, которую мы с Кирой ведём, мы, всё-таки, стараемся спрашивать священника о его личном пути – к вере, и в вере. Потому, что это всегда путь – ну, как мне кажется – сомнений, борения, выбора какого-то – а мы все совершаем выбор, особенно на пути к вере совершаем разные выборы – и поэтому опыт человека, который не только пришёл к вере в Бога, но ещё и решил посвятить себя служению алтарю, может быть, так или иначе, в каком-то смысле, соотнесён с опытом любого человека, который идёт к Богу, или задумывается об отношениях с Богом, или уже к вере пришёл, и дальше думает, как вот в этой связи строить свою жизнь. Вот, об этом бы мы хотели сегодня с Вами поговорить.
К.Лаврентьева:
- Отец Сергий, то немногое, что удалось найти во время подготовки к нашему разговору в интернете, это то, что Вы окончили МГТУ им.Баумана. И потому что-то происходит… или не происходит… и Вы разворачиваете кардинально свой жизненный путь в сторону духовного образования.
О.Сергий:
- Ну… на самом деле, такой кардинальный поворот произошёл несколько раньше. Собственно, всё моё обучение в Бауманке – оно было… как бы вместе, одновременно, проходило с моим воцерковлением и, так сказать, духовным детством.
Вот так вот получилось, что только я поступил в Бауманку, и произошло то, что обычно называют встречей со Христом – сознательный приход в Церковь.
Я, конечно, ходил в церковь и до этого. Я, вообще, был крещён в… то ли 8, то ли 9 лет. Потом, где-то лет с 12-13, меня водила в церковь мама, с некоторой регулярностью – реже, чем раз в неделю положенный.
То есть, у меня некоторый опыт бытия в Церкви и молитвы был, но этот опыт – он был такой… не совсем мой, и, вот именно, как-то мою жизнь особо не менял.
И, когда я поступил в Бауманку, – это, причём, был факультет, была кафедра, о которых я мечтал – одновременно с этим у меня в душе такие появились переживания… как бы сказать… экзистенциального характера – о смысле жизни.
Ну, вот, я поступил, возможно, даже я нормально окончу, пойду работать на хорошую специальность – то есть, всё, вот они мечты – сбылись. Что дальше? Этой мечты – просто о какой-то сытой жизни – мне тогда показалось мало. Ну, потому, что, рано или поздно, эта жизнь заканчивается… да и, даже если б она продолжалась, она, всё равно, полна… какой-то несправедливости, полна… ну… зла, в общем-то… так или иначе, с которым приходится чуть ли не каждый день сталкиваться. Вот. И – этого мне было мало.
И ответы на эти вопросы – вот, что с этим делать – я нашёл только в Боге, только в Иисусе Христе. Причём, ответы на все эти экзистенциальные вопросы – для чего я живу, для кого я живу, и что делать с конечностью и временностью бытия, что делать вот с… может быть, теми несправедливостями, которые встречаются в жизни.
К.Мацан:
- Вот, мы часто это слышим, что религия, вообще, человеку даёт ответы на вопросы о смысле жизни, что, конкретно, христианство даёт свои ответы – особенно это актуально в таком вот, российском, контексте – с его историей, с нашей именно православной культурой – человек, когда ответ ищет, так или иначе, не может мимо Церкви пройти – даже, хотя бы, теоретически.
Но вот… всегда интересно разобраться, а что же это за ответы? Как это происходит? Потому, что сказать, что Христос дал мне ответ на вопрос о смысле жизни – это очень громко, очень правильно, и очень общо.
А вот… если вас спрашивают: «Ну, хорошо… подождите… ну, объясните… Вот – Евангелие, вот – Христос, и про Него книга. Вот, мы знаем, что с Ним было, а при чём здесь моя жизнь, мои смыслы? Как одно вот это большое – великая, большая традиция христианская – применимо конкретно к моей повседневной жизни?»
О.Сергий:
- Очень хороший вопрос. Я, на самом деле, когда шёл сюда, я прослушал пару передач аналогичных, и…
К.Мацан:
- То есть, Вы готовились к программе! Не только ведущие готовились!
О.Сергий:
- Ну… можно сказать, да. И я, честно говоря, так думал: «Ну, вот такой святости я не явлю, которую я слышал в программах!» И, действительно, мне интересно рассказать именно про свой опыт. Он к святости, я думаю, имеет очень мало отношения. И к правильности какой-то. И вот… что, конкретно, я получил?
Ну, во-первых, я получил некий опыт общения с Богом. Именно вот: я у Господа что-то прошу – Он меня слышит, Он мне это даёт.
Одновременно с воцерковлением я получил упорядоченность своей мирской жизни.
К.Мацан:
- Как это произошло? Как воцерковление влияет на упорядоченность мирской жизни? Что Вы имеете в виду?
О.Сергий:
- Ну, вот… я стал ходить в церковь, регулярно Причащаться, и… стал… как-то… лучше спать, стал более дисциплинированным, как-то оценки сильно улучшились, по сравнению со школой. Хотя, в Бауманке учиться… ну… посложнее, чем в школе, где я учился.
К.Мацан:
- Какой-то стержень возник, получается?
О.Сергий:
- Да, возник стержень.
К.Мацан:
- Даже на уровне расписания просто…
О.Сергий:
- Да, на уровне распорядка дня. То есть, я получил такие вот… можно сказать, бонусы для своей жизни – просто так, от Господа.
К.Лаврентьева:
- Отец Сергий, часто мы задаём этот вопрос: а почему – Христос? Почему – Православие?
О.Сергий:
- Почему тогда Христос и Православие?
К.Лаврентьева:
- И почему – сейчас Христос и Православие?
О.Сергий:
- Ну, тогда потому, что… собственно… я и альтернатив-то особо не знал. Сейчас, уже будучи в Церкви, я получил совершенно другой опыт.
Хочу избежать некоторых таких штампов, шаблонов, но это такой внутренний опыт, который… ну… ни с чем не сравнить. Это опыт такой… тихой радости, тихого восторга, который… ну… явно не связан с каким-то… гормонами – серотонином… Бывает, человек что-то получил – и радуется этому, что-то получилось у него сделать – он тоже этому радуется, но это… такая… гормональная регуляция у нас внутри. А здесь вот… да, вроде ничего не сделал, а Господь даёт удивительную радость.
К.Мацан:
- Вы сказали, что встреча со Христом и начало знакомства с Церковью – дали эти самые ответы на эти самые главные вопросы. Вы про такую вот… матчасть рассказали, что, в принципе, жизнь упорядочилась сама по себе. А – главные вопросы?
Я к этой теме возвращаюсь. Как свести… как применить огромные, непререкаемые, большие истины и максимы Евангелия к себе – здесь и сейчас? Как это было у Вас?
О.Сергий:
- Ну, это, на самом деле, настолько сложный и обширный вопрос… и у меня нету конечного ответа на него. Потому, что я, до сих пор, будучи в Церкви, будучи священником… до сих пор продолжаю своё развитие.
К.Мацан:
- А – тогда? Вот, тогда – те самые, первые, ответы и вопросы, которые заставили повернуться к Евангелию, и понять, что – да, я хочу вот этой дорогой идти?
О.Сергий:
- Это сложно… сейчас уже…
К.Мацан:
- Нет, Вы сами сказали, что Вы нашли ответы на вопросы, и…
О.Сергий:
- Я нашёл ответы на экзистенциальные вопросы…
К.Лаврентьева:
- Костя сегодня… прокурор!
О.Сергий:
- … но это не значит, что я нашёл ответы на все какие-то конкретные вопросы своей жизни!
К.Мацан:
- Это – конечно, а вот те самые… что такое – давайте даже просто слушателям поясним – в Вашем случае, вопросы экзистенциальные? Вот, как на эти вопросы даёт ответ Евангелие? Какие ответы Вам дало Евангелие?
К.Лаврентьева:
- В чём смысл жизни? Зачем жить? – это же… вот… общие такие… да?
О.Сергий:
- Да. Хороший вопрос.
К.Мацан:
- Знаете, что я имею в виду? Вот, легко сказать, что смысл жизни в обожении – вот, Вы вводите такой большой богословский термин – в том, чтобы всей своей жизнью уподобиться Богу, следовать Христу. И это очень красиво звучит.
Но, я думаю, что вряд ли в момент встречи со Христом – вот того, переворачивающего, опыта – человек так спокойно, в чём-то рационально и философски, мыслит: «Ну, понятно. Теперь, с завтрашнего дня, мой смысл жизни – в обожении». Так же не происходит? А – как? Что Вы почувствовали, что Вы пережили, как Вы эту Встречу переживали?
О.Сергий:
- Анализируя ретроспективу, я… ну… во-первых, хочу сказать про свои переживания ещё до воцерковления, когда я ещё, ведомый, с мамой ходил в церковь. И тогда вот… я попал в хороший приход, где с меня, как подростка, не требовали читать правило, поститься – было такое, безусловное, принятие.
И вот это принятие – оно мне помогло в Церкви именно… удержаться, что ли. И, само по себе, оно, на эмоциональном уровне… оно меня привлекло в Церковь.
Кроме того, если уже дальше смотреть, когда я, собственно, уже воцерковлялся, когда я вот всю Бауманку… помимо того, что я там учился, ещё и напитывался… православным Преданием, православной Традицией, читал святых отцов с упоением… вот – ощущение причастности к бессмертию. Вот, такое – внутреннее, эмоциональное, уверенное. Это, на самом деле, многого стоит.
Потому, что мы, люди, обычно отмахиваемся от мыслей о смерти. Мы понимаем, что – да, мы умрём. Лет с четырёх, с пяти. А мне Православие дало именно преодоление этого страха.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
К.Лаврентьева:
- Священник Сергий Борзых, клирик Троицкого храма села Болтино, у нас, в студии «Светлого вечера».
Отец Сергий, а стоял ли у Вас выбор между священническим служением и мирским? Вы же могли не становиться священником. Быть верующим человеком, который закончил Бауманку – это, такая, очень радостная, мне кажется, жизненная стезя.
О.Сергий:
- Да. Но Вы уже ответили на этот вопрос. Естественно, у меня был выбор, и я мог бы пойти просто потом работать на хорошую работу. Но было некоторое иррациональное стремление к священству.
Когда, опять же, я только воцерковлялся – всю Бауманку – деревья были большими, храмы – высокими, а батюшки – святыми. Я так думал, что было бы очень здорово… вот, такая, где-то на задворках сознания, была мечта – приобщиться к святым батюшкам. Тем более, что… ну… моя специальность в Бауманке – это компьютерная специальность, и сидеть за компьютером – это одно, а чтобы профессиональной обязанностью было молиться – это совсем другое.
К.Лаврентьева:
- И это Вас внутренне как-то… влекло?
О.Сергий:
- Ну, это… как бы, дополнительно… но изначально это был некоторый… ну… просто иррациональное желание. Вот, я его не мог объяснить себе, просто вот хочется – и всё.
К.Лаврентьева:
- «Присоединиться к святым батюшкам» – сколько в этой фразе!
Отец Сергий, а вот когда случился момент, когда деревья стали небольшие, не все батюшки – святые, и не все церкви – светятся неоновым светом? Ну… скорее… все…
О.Сергий:
- Да.
К.Лаврентьева:
- … только не тем светом, который видит неофит!
О.Сергий:
- Неоновым – не все. Неоновым они, как раз, большинство – не светятся.
К.Лаврентьева:
- Когда закончился неофитский вот этот, новопосвящённый период… что было потом?
О.Сергий:
- Знаете, это, на самом деле, был достаточно тяжёлый период у меня. Я уже был священником. Я… как бы… вот так вот, с разгону… практически… сколько, там… год проработал, и стал священником.
Я, кстати, последний год, когда писал диплом в Бауманке, я параллельно учился на первом курсе Свято-Тихоновского. Потом отучился второй – и меня, в общем-то, рукоположили. И я, как бы, вот – въехал уже не в этот вот идеальный мир, который себе представлял, а во вполне реальный, как Вы правильно сказали – с не всеми святыми батюшками, с не всеми высокими храмами, и деревья уже стали не такими большими и зелёными.
И для меня, на самом деле, это было достаточно серьёзное испытание – некое такое «крушение надежд», крушение… вот… той мечты…
К.Мацан:
- Прямо – крушение?
О.Сергий:
- Ну…
К.Мацан:
- Ничего себе…
К.Лаврентьева:
- Да…
К.Мацан:
- Нет, а как это было? Расскажите.
О.Сергий:
- Не разрушение было… просто это было… была некоторая мечта, и, я бы даже сказал, некоторый… ну, что ли… идол.
Потом, само моё священство – я его потом переосмысливал. Я не отказался от него. Оно не разрушилось. Нет.
К.Мацан:
- А как Вы его переосмысливали? Вот, оно… Вы, для себя, как его определяли до этой встречи с реальностью, скажем так, и как потом определять стали?
О.Сергий:
- Ну… тут не было какого-то конкретного момента, чтобы вот – до этого я думал, что все вокруг святые, а потом понял, что нет – все грешники. Нет, такого не было.
Я просто, постепенно, наблюдал, смотрел, там… вот, здесь вот батюшка… там… что-то не то делает, вот здесь – тоже какой-то изъян есть… вот. И, действительно, был период, когда это во мне накопилось в достаточно негативные эмоции, которые во мне жили, мне мешали. И, как ни странно, помочь с этим справиться… мне помогла психология.
К.Мацан:
- Так… интересно…
О.Сергий:
- Да. Потому, что до своего знакомства с психологией – я уже был священником – я не чувствовал своих эмоций.
Я, как… такой… «честный православный»: если гнев где-то внутри клокочет – значит, это грех, и его надо – задавить. Если ещё какая-то негативная эмоция внутри возникает, то это – плохо, это – от дьявола – всё, отрезаем.
Такой подход – он, как раз, приводит к тому, что человек – как чайник, который запаяли и поставили на огонь. Хорошо, если там проделается маленькое отверстие и будет идти пар, хорошо, если чайник не взорвётся.
То же самое – и с эмоциями человека. Если их давить, давить, давить – они, в конце концов, таким вот… взрывным образом из человека могут вылезать.
И я, постепенно, стал входить в контакт со своими эмоциями – в том числе, и с этими негативными, которые во мне накопились. Стал искать их причины. И… ну… я уж, простите, не буду в эфире говорить о том, какие именно были эмоции, что с ними связано, до чего я у себя внутри докопался, но там, на самом деле, много было. Я анализировал то, что у меня внутри, и… в конце концов, с этими эмоциями разобрался.
К.Мацан:
- То есть, Вам это помогло отделить, скажем так, эмоции, которые Вы испытывали, видя… ну… какие-то, вполне понятные, человеческие нестроения, может быть, в приходской жизни, или у каких-то конкретных людей, эмоции, в отношении этих конкретных проявлений, от… от… от – чего? От отношения… там… к Церкви, к священству в целом, к миру… что здесь произошло?
О.Сергий:
- Я тогда вот уже очень чётко стал отделять сами эмоции, которые есть, от… как раз вот… благодати Божией, которая действует, порой, вообще безэмоционально, порой… вот… как-то, может, Господь промыслительно действует, которая при этом ещё… и даже положительные эмоции тоже дарит. Вот, просто на ровном месте, бывает.
К.Лаврентьева:
- Отец Сергий, выход из неофитства обычно смягчает общение и поддержка более духовно-опытного человека – духовника, наставника, священника близкого какого-то – чтобы он помог, за руку подержал и перевёл через этот мостик. А у Вас, получается, не было такого рядом?
О.Сергий:
- Это тоже одна из проблемных тем моего неофитства.
Вот, я только когда воцерковился и искал духовника, ездил по монастырям, искал батюшек… ну, так… окормлялся, в основном, у одного священника, который мне был симпатичен, скажем так. Он мне давал хорошие советы, он мне, кстати, порекомендовал закончить Бауманку – потому, что, курсе на четвёртом, я всё думал: «Бросаю всё сейчас, иду в семинарию… надоело всё…» Вот, он и говорит: «Подожди, тебе твоё образование поможет и в священстве».
Потом, когда я уже стал сам священником – вот, у меня… как-то вот… нету, всё равно, какого-то… ну… духовного руководителя, к которому бы я бежал советоваться. Ещё и по той причине, что – кто за меня примет решение?
Хорошо, я вот поеду к батюшке, который меня… там… видит раз в месяц – и хорошо если… и… я просто себя ставил на его место. Вот, приедет ко мне человек, которого я вижу редко, которого жизнь… ну… там… знаю, но знаю не так хорошо… но ему самому проще принять ответственное решение за свою жизнь, нежели вот… как-то… мне ему что-то советовать.
К.Мацан:
- То есть, у Вас сейчас нет духовника?
О.Сергий:
- Ну… формально, я, конечно, исповедуюсь у одного из духовников епархии, но вот так вот, чтобы…
К.Лаврентьева:
- Душа в душу?
О.Сергий:
- … душа в душу, и… так вот… руководствоваться его советами в каких-то сложных жизненных ситуациях – вот, у меня такого сейчас нет, к сожалению.
К.Лаврентьева:
- А Вы бы хотели? Внутренне – хотели бы?
О.Сергий:
- Ну… я даже не знаю. С одной стороны – да, как-то хочется, чтобы вот… батюшка благословит – и так сделать, но, мне кажется, это тоже некоторый уход от ответственности. Ну, вот, в наших реалиях – я, опять же, говорю про жизнь мирскую. Я не говорю про монастыри. Монастыри – это отдельная тема, я не знаю, как должно быть в монастырях.
Вот, на приходе, мне кажется, такое вот духовничество – оно сейчас не совсем выполнимо. Да, немножко такое мнение – оно не совпадает с общепринятым, с мейнстримом, но вот… да…
К.Мацан:
- Мы, может, к этой теме вернёмся после небольшой паузы.
Напомню, сегодня в «Светлом вечере» – священник Сергий Борзых, клирик Троицкого храма села Болтино. В студии – моя коллега Кира Лаврентьева, и я – Константин Мацан. Мы прервёмся, и вернёмся к вам, буквально, через минуту.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
К.Лаврентьева:
- Священник Сергий Борзых, клирик Троицкого храма села Болтино в студии «Светлого вечера». С вами ведут беседу – мой коллега Константин Мацан, и я, Кира Лаврентьева. Мы продолжаем наш разговор.
К.Мацан:
- Отец Сергий, Вы, действительно, высказываете мысль, которая может, я думаю, для многих оказаться провокационной – о духовничестве, о духовнике, о том, что… у Вас сейчас нет духовника, и Вы, в общем-то, его… в каком-то смысле, и не ищете.
О.Сергий:
- Да.
К.Мацан:
- По Вашим словам, получается, что… если у человека есть духовник, то, непременно, отношения… типа… «батюшка, решите Вы, а я думать головой не буду». Но, ведь, отношения духовного чада и духовника совершенно не подразумевают такой формат. И многие опытные священники – и в нашей программа, и в нашей студии – нередко от такого предостерегают, и говорят о том, что человек, всё равно, принимает решение сам.
А духовник – это про другое. Это не про то, чтобы снять голову, и препоручить всю ответственность решения духовнику. Это, действительно, и про молитву, и про общение, и про советование – но в каких-то очень важных ситуациях, а решение – всё равно, за человеком остаётся.
Вот, насколько, всё-таки… если так можно выразиться… вот… некий верный способ общения духовника и духовного чада – человека, прихожанина, мирянина – Вам, всё-таки, кажется важен?
О.Сергий:
- Вообще – роль священника, или – духовника?
К.Мацан:
- Ну, мы сейчас говорим, всё-таки, о роли духовника, но… и роль священника тоже, в этом смысле, в этом контексте тоже является темой.
О.Сергий:
- Ну… насчёт духовника, именно тёплых отношений с каким-то конкретным батюшкой – может быть, просто мне так не повезло? И когда я стал священником, я просто не смог ездить к своему духовнику. Искал поближе – не нашёл… может быть, просто не сложилось. Я не утверждаю, что то, что я говорю – это истина в последней инстанции. Это просто, может быть, такой мой опыт – не совсем позитивный.
Что касается просто отношений… там… прихожан и батюшки, мне кажется, некая эмоциональная тёплость – она очень важна.
Вот, опять же, чем хорош наш приход – мы стараемся создать именно такую тёплую эмоционально атмосферу для всех прихожан, может быть, даже для не очень «удобных» – для молодых семей с большим количеством детей.
К.Лаврентьева:
- Да, я этому свидетель.
О.Сергий:
- Для этого стараемся воспитать наших «бабушек» строгих, чтобы они помягче относились к таким шумным прихожанам, которые, может быть, придут и не к началу службы.
При этом, если возвращаться, опять же, к отношениям «духовник-духовное чадо», настоятель в нашем храме – ну, там я прям вижу, что у него с прихожанами это выстраивается. И ходят именно к нему исповедоваться, и там, действительно, есть тёплые отношения с ним. Я это вижу.
К.Лаврентьева:
- У нас в студии не раз поднималась тема духовничества, и, конкретно, в нашей программе «Путь к священству». Однажды, мы вскользь затрагивали эту тему с одним гостем-иеромонахом, и он сказал, что… как бы… все мы люди, но советы духовника – они, так или иначе, должны быть проверены учением Церкви. То есть, тут не столько «я сам себе хозяин», сколько «вот, он сказал, а ты уже – внимай». То есть, в продолжение Костиных слов, ты всё равно принимаешь решение сам. Потому, что…
Вот, я слушала Вас внимательно, и я задумывалась о том, что традиция духовничества в России, на Руси – она всегда была довольно крепка, и она… так… твёрдо устоялась, и сейчас, в постсоветском пространстве, людям очень хочется, всё-таки, куда-то прильнуть внутренне, к какому-то духовному пастырю, который поведёт их за собой. И, в этом смысле, голод духовный – он тоже может быть… ну… как бы… удовлетворён в случае, если человек найдёт наставника, действительно, с которым они будут, в духовном смысле, идти рука об руку.
Отец Сергий, сколько лет Вы в священстве?
О.Сергий:
- Двенадцать.
К.Мацан:
- Это – много или мало?
О.Сергий:
- Я думаю, что это – мало.
К.Мацан:
- Вы сказали в первой части программы про тот опыт такой тихой внутренней радости, внутреннего восторга – может быть, это был первый такой опыт от встречи со Христом, от погружения в церковную жизнь. И, нередко, бывает так, что человек, этот опыт переживая, потом постоянно по нему скучает.
И, с одной стороны, наверное, в этом ничего плохого нет. Пережив эту радость, мы хотим к этой радости возвращаться. Испытав эту сладость, мы хотим постоянно эту сладость чувствовать.
С другой стороны, вот это скучание, искание «вот того же самого» состояния, которое было вначале, может превратиться в то, что Вы назвали «идолом», может пойти по какому-то неверному пути.
Вот, как быть человеку? Что Вы об этом думаете, как пастырь? Как переживать, если это состояние пока не вернулось… а, может быть, и никогда не вернётся в том же виде, в котором нам так хотелось бы его снова пережить?
О.Сергий:
- Ну, это состояние – оно, на самом деле, периодически, всё равно, возвращается. Может, не так ярко.
Препятствие этому состоянию – скорее, суета. То время, которое можно было бы посвятить личным отношениям с Богом – молитве, чтению Священного Писания, может быть, даже… там… каким-то трудам – пойти помочь в храме что-то сделать. За это всё Господь – и поначалу, и в дальнейшем – Он даёт эту радость.
Мы из евангельского состояния наемника, я думаю… до конца жизни, всё-таки, так и не выберемся. Всё равно это будет, как бы…
К.Мацан:
- Вы имеете в виду – не выберемся до состояния сына?
О.Сергий:
- Нет, не выберемся… мы иногда бываем в состоянии раба, в состоянии наемника, в состоянии сына. И, когда у нас… ну… нету сил быть сыном, Господь нас завлекает как наемников. Когда нету сил уже даже ради вот награды что-то делать, Господь нас может припугнуть вот… чем-то…
К.Мацан:
- Как интересно! Мы, вообще-то, эту метафору… ну, не метафору, а… такой… евангельский принцип… святоотеческий… вот этих трёх состояний – раба, который повинуется из страха наказания, наемника, который повинуется и служит Богу за вознаграждение, и сына, который идёт к Богу по любви, не желая огорчить Отца – мы обычно на него смотрим… так… сверху – вниз. То есть, мы, каким-то образом, должны от «раба» продвинуться к «сыну».
А Вы предлагаете очень интересную, другую логику: наоборот, как бы, снизу – вверх, посмотреть. В принципе, мы для Бога – дети, изначально, Он нас любит, как детей. Но мы можем сами этого оказываться недостойными, и тогда Господь нисходит и говорит: «Ну, хорошо, будь наемником, хотя бы. А, если уж не так, будь, хотя бы, рабом…» Это – очень интересный, какой-то иной взгляд, на самом деле. Я об этом никогда так не думал.
К.Лаврентьева:
- Мы сегодня очень много раз повторили слово «состояние». А как это совмещается с советами святых отцов не углубляться слишком во внутреннюю рефлексию? Ведь, тут тоже можно обжечься, тут тоже можно столкнуться с таким понятием, как прелесть. Если очень сильно концентрироваться на собственных ощущениях.
То есть, как бы… как тут и мимо не пройти, и совсем не уйти в это, не погрузиться с головой? Когда это уже будет во вред.
О.Сергий:
- Ну, тут… мне кажется, важно не путать свои эмоции и, собственно, саму благодать.
К.Лаврентьева:
- А как не путать?
О.Сергий:
- Благодать может дать эмоции, но… всё-таки, сами эмоции – это не благодать.
К.Лаврентьева:
- Но нужен очень духовный опыт большой, чтобы не путать… А вот, человек только пришёл в храм… например, женщина – у женщин же всё куда более эмоционально…
О.Сергий:
- Да.
К.Лаврентьева:
- … и, очень часто, мы… как-то… путаемся, где нам Бог говорит, а где – эмоции. И, в таком случае, отец Сергий, как различать?
О.Сергий:
- Ну, понимаете… благодать – это, всё-таки, нечто большее, чем эмоции. И, если мы эмоции, пусть благодатные, назовём эмоциями, Господь нас за это не осудит. Просто, наши эмоции – это наши эмоции, и не больше. Как, опять же, святые отцы говорят… там… про сны, и про видения: если видения от Господа, и мы их не примем, Господь нас за это не осудит.
К.Мацан:
- Просто, я часто от священников – очень опытных и уважаемых – слышу это слово «состояние» – именно важность состояния – и это, как раз-таки… они в это вкладывают, как раз-таки, не эмоции, а то, что больше эмоций.
То есть, ты… потому, что… в своём вопросе, Кира, так… отождествляешь эмоции и слово «состояние»…
К.Лаврентьева:
- Нет, я не отождествляю…
К.Мацан:
- … но получилось так. А, как раз-таки… вот…
К.Лаврентьева:
- Я спрашиваю, скорее, как отличить одно от другого…
К.Мацан:
- … опытные пастыри, как раз-таки, по моим наблюдениям, как раз-таки, говорят, что эмоция – это эмоция, а вот состояние – это уже глубинное, целостное некое измерение человека…
К.Лаврентьева:
- Переживание.
К.Мацан:
- … в его целостности – это состояние его сердца, это – внутренний человек, вот то, о чём святые и говорят – внутренний человек. Вот, к этому внутреннему человеку применимо это слово «состояние», наверное, в самом… таком… высшем смысле, а не просто эмоциональное состояние. Если я доходчиво эту мысль пересказал…
О.Сергий:
- Я понял. То есть, мы сейчас немножечко запутались в терминах.
К.Мацан:
- Да. Мне кажется, вот тут это… но это, на самом деле, очень важно – потому, что мы же употребляем слова, и ими мыслим, и, в итоге, по ним строим свою жизнь.
О.Сергий:
- Да. Возможно. Вы знаете, я, на самом деле, пришёл и в Церковь, и в священство уже с некоторым своим «багажом». А «багаж» у меня – самый что ни на есть инженерный, отчасти – естественнонаучный.
К.Мацан:
- Так…
О.Сергий:
- То есть, опыт, эксперимент, наблюдение – это для меня вот – всё.
К.Мацан:
- Родные слова науки!
О.Сергий:
- Родные слова, да. И, поэтому, я, наверное, вкладываю в понятие «состояния» именно то, что я могу как-то отрефлексировать в себе. Но, при этом, я совершенно не путаю это с благодатью.
Я в себе отрефлексировал – это что-то там… моё внутреннее. Благодать это вызвала или не благодать – я не могу быть на 100% уверенным, но благодать – это совсем другое. Это – не про те эмоции, которые я в себе отрефлексировал.
К.Лаврентьева:
- Я, всё-таки, тогда докручу. А надо ли рефлексировать над каждым состоянием? Вы говорили: «Я отрефлексировал в себе…» – насколько это приемлемо и полезно для всех?
О.Сергий:
- Ну, мне кажется, нужна золотая середина. Если вообще…
К.Лаврентьева:
- Где она? Как её определить?
О.Сергий:
- Ну… если вообще не рефлексировать, то мы станем такими… зажатыми невротиками…
К.Лаврентьева:
- Тоже плохо, да.
О.Сергий:
- Да. Если только и заниматься тем, что рефлексировать – ну… мы в это можем благополучно погрузиться, и дальше уже… тоже… как-то убежать от жизни.
Мне кажется, тут нужна золотая середина. И себя слышать уметь, и себя чувствовать уметь – вот, именно вот… свои эмоции, и, в то же самое время, понимать, что они ограничены, как и мы, люди. Они могут в чём-то ошибаться, они могут не соответствовать действительности, больше того – они могут даже искажать наше восприятие.
К.Мацан:
- Сергей Фудель в книге «У стен Церкви», если я не ошибаюсь, приводит слова одной монахини о духовной жизни. Она говорила так: «Очень трудно Вам объяснить, что такое духовная жизнь. Достаточно, чтобы Вы знали, что она существует». Вот, мне кажется, сюда же можно поставить и слово «благодать», о которой мы говорим. Потому, что очень трудно – может быть, невозможно – сформулировать, что такое благодать. И нам, простым людям, достаточно просто знать, что она существует. Что Вы об этом думаете?
О.Сергий:
- Ну… я полностью согласен, что…
К.Мацан:
- С Сергеем Фуделем?
О.Сергий:
- … и с Сергеем Фуделем, и с тем, что благодать какими-то внешними, по отношению к благодати и к Богу, терминами не объяснишь. Это такое переживание, которое выше всяких эмоций, каких-то мыслей, это – другой уровень.
К.Мацан:
- А вот Вы очень интересно начали рассказывать про Ваш «багаж» – инженерный и естественнонаучный. Не входило ли это в противоречие с верой, с религиозным путём познания мира? Ведь, часто именно люди такого, естественнонаучного, склада ума, учёные, склонны считать веру чем-то… неполноценным, ненужным – именно потому, что вот «у нас – другое мировоззрение, естественнонаучное». Для Вас не было противоречий?
О.Сергий:
- Я сейчас вот не помню, действительно ли у меня возникали какие-то сомнения именно при стыковке веры и наблюдений за миром… там… каких-то, и физических законов… я сейчас такого не припомню.
Я вспомнил такой интересный эпизод. Курс второй, и преподаватель – такой, прожжённый атеист, говорит: «В ДНК – 4 миллиарда молекул. Ну, какой здесь Бог?» У меня сразу вопрос возникает: «И что же, эти 4 миллиарда молекул сами выстроились?»
То есть, то, что для него – доказательство отсутствия Бога, для меня – доказательство Его существования.
К.Мацан:
- Очень интересно! А сам принцип… вот, Вы сказали – эксперимент, опыт, наблюдение. Ведь, многие полагают, что это – то, что невозможно применить к области веры. Ну, какой эксперимент? Какое наблюдение? За чем? За Богом наблюдение? За благодатью наблюдение? Так же не бывает!
Или, всё-таки, можно одно с другим… если угодно, Ваш такой… инструментарий естественнонаучный, с наблюдением, опытом, экспериментом как-то экстраполировать на церковную жизнь, на духовную жизнь, на приход к вере?
О.Сергий:
- Ну… наблюдение, как за объектом, тут, конечно, невозможно. Но… нельзя сказать, что невозможен эксперимент.
К.Мацан:
- Так…
О.Сергий:
- В качестве эксперимента может быть и личное обращение к Богу, и, мне кажется, оно очень важно. Вот, именно как эксперимент, для человека, который сомневается – личное обращение к Богу, личная его просьба о чём-то. И попытаться услышать ответ.
Может быть, ответ будет в виде какого-то действия внешнего. Вот, например… сколько вот… уже когда я был священником, девушки приходили – такие симпатичные – жаловались: «Замуж хочу! Никто не берёт». Я говорю: «Молись Господу, молись Богородице – проси хорошего мужа, чтобы Господь дал именно настроенного на семью». Начинали молиться – и все вышли замуж. Причём, за хороших мужей.
К.Мацан:
- Работает!
О.Сергий:
- Да, работает, да…
К.Лаврентьева:
- Отец Сергий, а Вы помните свою первую Литургию?
О.Сергий:
- Именно, когда рукополагали, или уже следующую, когда я сам уже служил?
К.Лаврентьева:
- Когда были наиболее запоминающиеся переживания, скорее…
К.Мацан:
- … и состояния.
К.Лаврентьева:
- Сегодня – это наше любимое слово!
О.Сергий:
- Да, да… я помню. Вот, то, что я запоминаю… ну… как бы… мне запомнилось – оно… либо просто не было ни с чем связано – просто вот, как-то Господь вдруг коснулся сердца, и – еле слёзы сдерживаешь, прямо во время Литургии, хоть останавливай, там… на две минуты… вот…
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
К.Мацан:
- Священник Сергий Борзых, клирик Троицкого храма села Болтино, сегодня проводит с нами этот светлый вечер.
Вы говорили о том, как иногда слёзы подступают к горлу во время молитвы… во время Литургии…
О.Сергий:
- Да.
К.Мацан:
- … и приходится даже… ну… хотелось бы даже её остановить на пару минут…
О.Сергий:
- … но как-то получается, да, себя взять в руки всё-таки, в итоге.
К.Мацан:
- А мы вправе, вообще… это же не только священников, наверное, касается? Вопрос, который актуален для любого человека, который, так или иначе, может быть, даже на своём каком-то абсолютно простом, домашнем уровне, пытается к молитве приступать… мы вправе всегда ждать одних и тех же вот этих радостных состояний? А если молитва протекает вообще без этих состояний? Наша домашняя даже, не обязательно лит… я уж не говорю про молитву священника в алтаре – потому, что ничего про это не знаю, и не могу судить.
О.Сергий:
- Я думаю, что нет. Я даже больше скажу – если мы уж так много говорим сейчас про эмоции – благодать Божия, и её действие на нас – они далеко не всегда коррелируют с эмоциями, хорошими или плохими.
Бывает, что благодать Божия действует на нас при хороших эмоциях, бывает, что всё внутри крутит, и не знаешь, что делать, и при этом – Господь рядом. Но, при этом, Господь ждёт некоего движения труда, какого-то преодоления.
Потому, что бывает время, действительно, потрудиться, бывает время и вот как-то так вот… порадоваться, может… такая вот, какая-то внутренняя радость, даже вот… до слёз.
К.Мацан:
- У кого-то из христианских авторов такая мысль встречалась, что «сухая» молитва даже более угодна Богу, чем вот такая пламенная…
К.Лаврентьева:
- У Феофана Затворника.
К.Мацан:
- … да, наверное, у епископа Феофана… потому, что, вроде… когда тебя и так вот… захлёстывает желание и радость, ты и будешь молиться. А вот, попробуй, заставь себя это сделать, когда внутри всё молчит.
О.Сергий:
- Да, возможно, возможно… И, может быть, действительно, Господь именно в такие моменты проверяет произволение человека, даёт этому произволению максимально, что ли, проявиться.
К.Лаврентьева:
- Ничего себе… Отец Сергий, а как Вам даётся исповедь – сложно? Легко?
О.Сергий:
- Вы знаете, исповедь – это, с одной стороны, так вот… эмоционально тяжело ( опять же – «эмоционально» говорю ). С другой стороны, я всегда на неё иду с радостью. Потому, что есть возможность человека как-то приободрить, есть возможность сказать ему что-то хорошее. И, что самое главное, в Исповеди я становлюсь свидетелем отпущения грехов человека. То есть, пришёл человек с грехами, ушёл – уже Господь ему отпустил. И, на самом деле, быть свидетелем этого – это радость.
К.Мацан:
- Я не могу, повинуясь долгу журналиста, не затронуть одну тему…
Мы с Вами до эфира общались, и Вы рассказывали, что из-за аллергии, определённого типа, у Вас возникли трудности… ну, просто… нахождения в храме и совершения Богослужения.
О.Сергий:
- Да, было такое.
К.Мацан:
- И, на какое-то время, пока эти трудности не были, с помощью врачей, нивелированы, или как-то облегчены, Вы даже не могли совершать Литургию.
О.Сергий:
- Да.
К.Мацан:
- Вот, священник, которого – ну, тоже не без воли Божией, наверное, да – по состоянию здоровья, лишили, на время, возможности совершать Литургию… как Вы это переживали?
О.Сергий:
- Ну… это для меня было, на самом деле, очень тяжело, непросто. И… вообще, негативные эмоции человек – он их, автоматически, вытесняет. И вот, у меня они сейчас в таком состоянии – вытесненном – но я помню, что было так… очень печально. Я… там… даже… всю Литургию сидел в трапезной, у нас в храме, там… как-то слушал её трансляцию – хоть так побывать на Литургии хотелось.
Да, это было весьма трагично, и… может быть, даже некое было Божие наказание, научение…
К.Мацан:
- У меня есть предположение – чисто умозрительное – что когда тебя чего-то лишают, и ты потом к этому имеешь возможность вернуться, ты возвращаешься к этому с новым сердцем, по-новому посмотрев… вроде бы, на уже знакомую область, знакомое явление.
Было ли какое-то у Вас… не знаю… обновление Вашего отношения к Литургии, к служению священника, какая-то новая рефлексия?
О.Сергий:
- Была радость Встречи – что я опять вернулся, и опять могу послужить. Это… действительно, это была большая радость, что…
Я вот помню… летом у меня это началось… ну, не то, чтобы началось – как бы… я понял, что дальше, если я не последую рекомендациям врачей, то моё здоровье просто покатится под откос – совсем, окончательно. И на Рождество я – уже после этого лета – я послужил опять Литургию. Это был праздник! Это была, действительно, вот… такая радость… встречи опять с Богослужением!
Вот, именно – что-то я переосмыслил… но…
К.Мацан:
- Я не говорю о радикальном переосмыслении…
О.Сергий:
- Да…
К.Мацан:
- … вряд ли священник может радикально своё служение переосмыслить… но – в какой-то степени, в какой-то области, в каком-то отношении…
О.Сергий:
- Это как… скорее… встреча старого друга, который… и я понял, что этот друг мне – очень дорог. Вот. Гораздо более дорог, чем я мог предположить ранее.
К.Лаврентьева:
- Вы знаете, наш разговор сегодняшний – очень важен лично для меня. Потому, что мы, так или иначе, в течение часа, говорили о том, что радость в Боге – радость духовная, радость эмоциональная, радостное состояние – может очень часто протекать с болью.
Я недавно читала в книге греческого проповедника отца Андрея Конаноса о том, что когда Господь к нам прикасается, нам не только радостно, но нам больно – потому, что Он прикасается к нашим ранам. И, в этом смысле, очень важно об этом говорить, чтобы, может быть, как-то развеять лишние иллюзии, что христианский путь – это, непременно, только одна радость.
И… ну… на самом деле, и боль – она ведь радостная. Вот эта вот… Вот… И я слушаю Вас, и понимаю, что все вот эти трудности Ваши, связанные со здоровьем, с временной невозможностью служить Литургию – так или иначе, Господь, всё равно, выводит это к добру, выводит это к свету, и к обретению новой радости. Так ли это, отец Сергий? Или это – моё личное восприятие?
О.Сергий:
- Да. Я даже сейчас с вами поделюсь ещё одним своим открытием, которое у меня, примерно вот, как раз, в это время – может быть, чуть-чуть позже, произошло. Это, опять же, моё переживание, моё мнение. Я его, ни в коем случае, никому не навязываю.
Самое главное христианское переживание – это, на самом деле, не скорбь о грехах, это не чувствование себя грешным, это не какая-то экзальтированная радость, а это – радость от своего собственного бытия, от своей собственной жизни, от того, что Господь вот эту жизнь – дал, и уже никогда не отнимет, радость от того, что эта жизнь – с Господом, и можно её выразить вот в таких словах: благодарю Тебя, Господи, за жизнь, благодарю Тебя, Господи, что я есть, благодарю Тебя, Господи, что есть Ты в моей жизни!
К.Мацан:
- Спасибо огромное! Священник Сергий Борзых, клирик Троицкого храма села Болтино, был сегодня с нами в программе «Светлый вечер».
В студии была моя коллега Кира Лаврентьева, и я – Константин Мацан. До свидания!
К.Лаврентьева:
- Всего хорошего!
О.Сергий:
- До свидания!
Владу Бунину нужно лекарство, чтобы побороть рак крови
Поделиться
Владислав и Елена познакомились в зимний день в одном из парков Воронежа. Он подхватил её за руку на скользком склоне, чтобы девушка не упала — с этого началась их дружба. С тех пор прошло уже 10 лет, за это время пара поженилась, и у них родился сын. Жизнь молодых людей была наполнена радостью и семейными хлопотами. Влад собирался построить загородный дом, чтобы быть с родными ближе к природе. Но болезнь никогда не считается с планами.
Не так давно самочувствие молодого человека стало стремительно ухудшаться. И на обследовании в больнице ему сообщили о тяжёлом диагнозе — онкологической болезни крови. Уютные семейные ужины, совместные прогулки и активный отдых — обо всём этом пришлось позабыть. Теперь Владислав всё время проводит в больничной палате, Лена часто его навещает, а сына он видит только по видеосвязи. Однако супруги не теряют надежды, что Влад скоро поправится и вернётся домой. Они признаются, что болезнь сделала их ещё ближе. Слова о любви звучат чаще прежнего, и каждая встреча, как праздник.
Сейчас Владислав находится в активной стадии лечения. Чтобы победить рак крови, ему необходим дорогостоящий препарат, который лишает вредоносные клетки возможности расти. Это ключевой шаг к ремиссии. Но семья молодого человека не в силах оплатить весь курс самостоятельно.
Помочь Владиславу Бунину пройти лечение и вернуться к родным можем мы с вами. Сбор для него открыт на сайте фонда «ДоброСвет».
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Роман «Авиатор» — исторический контекст». Анастасия Чернова
Поделиться
Гостьей программы «Исторический час» была писатель, кандидат филологических наук, доцент Московского государственного университета технологий и управления имени К. Г. Разумовского Анастасия Чернова.
Разговор пойдет о романе Евгения Водолазкина «Авиатор», как через фантастическую судьбу персонажа этого романа показано изменение людей и общества после революционных событий в России в начале ХХ века, как на месте Соловецкого монастыря возник один из самых страшных лагерей для заключенных и как даже в после падений человек может снова обрести себя через покаяние и обращение к Богу.
Все выпуски программы Исторический час
«Паломничества в современной России». Юрий Минулин
Поделиться
Гостем программы «Вечер воскресенья» был руководитель направления религиозного туризма в Российском Союзе туриндустрии, руководитель паломнической службы «Радонеж» Юрий Минулин.
Мы говорили с нашим гостем о его пути к вере, об интересных людях, повлиявших на этот путь, а также о том, как еще в советские годы он начинал организовывать экскурсии, связанные с религиозными темами, как создавались различные паломнические маршруты и как они развиваются и меняются сегодня.
В начале выпуска — воспоминания о первой экскурсии по московским местам, связанным с Патриархом Тихоном, организованной в 1989 году. Юрий Минулин говорит о том, как экскурсионная деятельность переросла в паломничества, вспоминает церковную молодёжную среду 1970–1980-х годов, чтение Евангелия, участие в богослужениях и поездках.
Обсуждается различие между паломничеством и религиозным туризмом, участие церковных инициатив в туристическом сообществе, создание школы экскурсоводов, развитие маршрутов по России и за её пределами.
Во второй части — рассказ о поездках в Торопец, на Соловки и Синай, о музеях и школах, связанных с именем Патриарха Тихона. Завершается выпуск воспоминаниями о встречах с отцом Иоанном Крестьянкиным и Патриархом Алексием II, о поездках на Синай и соловецкий остров Анзер и о том, почему у каждого паломничества должна быть вершина — и ею должна быть Литургия.
Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева
Диакон Игорь
— Добрый вечер, дорогие друзья. «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. У микрофона Кира Лаврентьева.
К. Лаврентьева
— Добрый вечер.
Диакон Игорь
— И я, диакон Игорь Цуканов. Как всегда, в это время мы говорим с нашими гостями в студии на тему «Христианин в обществе», и сегодня у нас в студии очень интересный гость, с которым можно поговорить на очень большое количество потрясающе интересных тем. Это Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», которая существует в этом году, я так понимаю, 36 лет, она отмечает своего существования. Также Юрий Ахметович руководитель направления религиозного туризма в Российском союзе туриндустрии, и в качестве такой преамбулы еще скажу, что вот служба «Радонеж», паломническая служба «Радонеж», мы сейчас не про радио говорим, а про паломническую службу. Она существует, как я уже сказал, 36 лет, и возят паломников по какому-то широчайшему спектру направлений. Это далеко не только Россия, хотя, конечно, это в первую очередь Россия, но это и Израиль, и Сербия, и Греция, и Грузия, и даже Египет, и даже Китай, насколько я, так сказать, ознакомившись с сайтом, выяснил. Юрий Ахметович, добрый вечер! Христос воскресе!
Ю. Минулин
— Здравствуйте, дорогие радиослушатели!
Диакон Игорь
— Первое, с чего хотелось начать наш разговор, когда я некоторые ваши интервью читал, готовясь к интервью, к сегодняшнему, к беседе нашей, я обнаружил, что служба-то ваша начиналась в 1989 году с того, что вы организовывали экскурсии по местам, связанным со святейшим патриархом Тихоном, по московским местам, связанным с его служением, с его жизнью. И мне хотелось спросить, а какую роль играет Святейший Патриарх, святой Патриарх Тихон в вашей жизни вообще? Я так по многим вашим замечаниям во многих ваших интервью понял, что это для вас человек, ну, важный не только потому, что с него началась служба «Радонеж», по многим причинам. Правильно я понял?
— Да, вы правильно поняли. Ну, надо сказать, что я по образованию учитель истории. Для меня история и жизнь общества — это не пустые слова, а это жизнь человека и его деятельность в том многообразии, которое может быть в жизни каждого человека. Когда я учился, я пришел в церковь. Это было в последние, скажем так, года моей учебы в школе. Это был 1978 год. Пришел в Богоявленский собор. Мы со своим другом удрали из школы и поехали в Троице-Сергиеву Лавру. Там нам встретился один человек и сказал, а у нас скоро пост. Возьмите конфетку и вы можете, потом это есть уже нельзя. Я не понял, почему это так, а он мне говорит: а пойдем на молебен. Я впервые пошел на молебен. Это 78-й год. Это обычный мальчик из советской школы. Мы пришли в подклет Успенского собора, где покоится Алексей Первый и многие другие. Сейчас уже там покоится Патриарх Пимен, 35 лет, которому было совсем недавно. И там был молебен. Нас окатили водой. Я поворачиваюсь к нему и спрашиваю: а что это такое? Говорят, благодать. Так мы и решили. Вот понимаете, в следующую субботу я пошел в храм. Что это был за день, я только помню, что март. И так все началось. Ну вот интересно, вы спросили ведь о патриархе Тихоне. Потом была очень интересная христианская среда, людей, молодежи, которая читала Евангелие все 80-е годы. И мы как-то возрастали друг с другом и ездили по святым местам. С матушкой Иулианией, тогда Марией Каледой, или с Васей Каледой, или с кем-то еще мы отправлялись туда-сюда, я очень многих видел тогда, встречал, это были активные люди, это были живые люди, с ними было интересно общаться. Ну вот и еще очень важным моментом являлось, конечно, такое образовательное направление. Ты должен учиться. Вот вся среда: ты должен учиться. Плохо ли ты учился в школе? Хорошо, это не имело значения. Самое главное, ты должен дальше учиться. И вот это образование, это заставляет человека учиться и в христианской среде, в общем-то, в полуподпольной. Самиздат никто не отменял, всё, у меня есть ещё книги, куча самиздата ещё. Вот. На Соловках я их храню. И дело в том, что вот таким образом мы как бы подошли, что нужно учиться, и я поступил в институт, поэтому не смог ходить в Богоявленский собор. Мой институт был совсем рядом, и Крупский педагогический, потому что там ходило много наших преподавателей, могли увидеть, могли отчислить, и много такого. Но вот с этого момента история, она стала, ну скажем, акцентироваться. Она стала реальностью. И надо сказать, что и 80-е, и даже 90-е годы, да и сейчас, всё это для меня живое действие. Действие нашей жизни, и то, как ты к ней относишься, то, как ты в ней живёшь. И вот когда встал вопрос о... Что же мы можем сделать в год тысячелетия Крещения Руси? Я пришел к отцу Кириллу, тогда Кирилл Глебович Каледа, просто Кирилл, мой друг, говорю, Кирилл, а мы можем сделать экскурсию? Почему экскурсию, я могу объяснять, но это длинно, не надо сейчас.
Я уже закончил курсы экскурсоводов, к этому моменту, в 88 году. Он говорит: а как это делать? Я говорю, у тебя есть материал, у меня есть знакомый методист, мы это все можем сделать. А как? Ну, если есть Пушкин в Москве, есть Лермонтов в Москве, Маяковский, почему не может быть Патриарха Тихона в Москве? И в 89-м году, в октябре-месяце, прошла первая экскурсия. Но какая большая была радость, что в это же время, 9 числа октября, был канонизирован Патриарх Тихон. Я не буду рассказывать всей истории, как это происходило и что. Это не моя деятельность в данный момент. Кто-то знает больше, пусть он и расскажет. Самое главное, что мы к этому подошли. Мне иногда нравится выражение «думайте иначе». Ну почему не может быть вот так же? Но самое интересное и важное, что для общества советского это было нужно. У нас первые экскурсии происходили так. Люди приезжали из, ну, скажем так, из какого-то НИИ или завода, у них была экскурсия, потом ресторан, а потом театр на Таганке. Вот сначала они ездили на Таганку, потом они начали ездить на наши экскурсии. Мы провели их 150 экскурсий за год.
Это очень большое количество. Это великолепно. И надо отдать должное. Вот когда вы спросили, для меня это стало исследованием церковной жизни, исследованием себя, исследованием отношения к тем событиям, которые в нашей жизни происходили. Затем я закончил институт и написал дипломную работу «Практический опыт Патриарха Тихона. Русская Православная церковь от февраля 17-го до ноября 17-го». Вот и всё. И её утвердили в 90-м году. Я благодарен нашему преподавателю, который жив и здоров сейчас, и преподает в том же вузе, Ольга Владимировна Розина, которая это разрешила. А наш деканат, ну, ректор учебный совет пропустил.
Диакон Игорь
— То есть это об избрании как раз в том числе святителя Тихона на патриарший престол.
Ю. Минулин
— Ну, практически да. Оппонентом был Цыпин.
Я пошел, попросил, а они утвердили. И вот когда вы говорите, как происходило, вот не случайно следующим этапом было появление, например, как появилось наше знакомство с обществом «Радонеж». В 90-м году в феврале-месяце в Доме культуры «Меридиан» проходило большое собрание, посвященное патриарху Тихону. Там были все. Отец Владимир Воробьев, отец Дмитрий Смирнов, кто только не был.
Все были. А проводило общество «Радонеж». Мы пришли с отцом Кириллом, тогда еще просто Кирилл Глебович. Кирилл, ну надо просто объединить усилия и сделать что-то. Мы пришли и познакомились, давайте мы будем вместе, мы будем экскурсиями, а вы будете своим заниматься. Так и произошло. Февраль девяностого года. И все 35 лет мы дружим и работаем совместно. Вот вы знаете, ну, наверное, это великолепное время открытий и возможностей. И самое главное, вот их, те зачатки или те ростки, не упустить и не потерять до сих пор, потому что мой ближайший друг открыл храм святителя Тихона Патриарха Московского в городе Клин, отец Анатолий Фролов. Ну как вот с ним, с которым мы читали Евангелие в течение 15 лет, мы до сих пор дружим, и не помогать друг другу в том, чтобы храм становился, ремонтировался, люди ходили, а мы ездили, встречались, передавали друг другу опыт, помогали друг другу. И вот это, наверное, и была та позиция, которая была, ну скажем, заложена, я сейчас скажу всё-таки, наверное, кем, это таким человеком, как отец Глеб Каледа. Безусловно, вот этот человек для меня стал, ну скажем, светочем как отец, как семейство, как ученый и как христианин. И то, как он относился к своей жизни, к жизни, в которой он работает, ну скажем, профессиональной и активной позиции. И тогда же появился Свято-Тихоновский институт, с которым нужно было просто помогать, возить что-то, перевозить, тогда все что-то помогали друг другу. И эта общественная жизнь, она дала свои ростки, свои, ну скажем... Прекрасные плоды. Да, она дала свои плоды.
К. Лаврентьева
— Программа «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА у нас в студии. Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева. Юрий Ахметович, в одном из интервью, когда вы рассказывали как раз, что начинали с экскурсии про патриарха Тихона, там было имя и митрополита Вениамина Федченкова, скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, чем обусловлен такой интерес к патриарху Тихону тогда и какое значение личность патриарха Тихона сейчас имеет для современного человека? Почему важно молиться патриарху Тихону? Вот если вы внутренне это как-то ощущаете, то будем благодарны, если поделитесь с нами.
— Вы знаете, если вы говорите о том, что было в прошлом, это как открытые врата. Возможность рассказать о человеке. Вы знаете, долгое время мы, когда готовили экскурсию, я думаю, сейчас это меня иногда посещает, всегда, в общем, когда мы готовим какое-то направление, меня посещает такое. Мы готовим о святом или о человеке?
Мы говорим о людях, об обществе или церкви в обществе, или обществе в церкви. Вот это движение тогда очень было важно. Для нас, будучи людьми, верующими христианами, мы должны были рассказать миру о церкви знакомыми им формами. Почему экскурсия о Пушкине? Эта форма знакомая, но перевёрнутая и изменённая. А как нам это рассказать? Мы его ощущаем как светоча. Вот вы знаете, вы задали это очень сложный вопрос. Патриарх Тихон не очень много говорил о каких-то перспективах, возможностях. Скорее, он даже больше иногда сострадал тому, что он не сможет сделать. Он переживал от того, что всё рушится. А вот в наши девяностые годы, восьмидесятые, и в нынешние, я думаю, так же, перенесём это, у нас появляются возможности. И, с другой стороны, у нас появляется очень много сложных периодов, ну, например, закрытость территории, закрытость страны, обусловленность религиозного понимания на сегодняшний день, например, как мы ощущаем себя православными людьми, и мир на нас смотрит по-другому. А тогда, вы смотрите, на Патриарха смотрели, как на последнего из могикан. Ведь тот же самый Павел Корин не смог написать картину. Он же не смог написать. Что ему помешало тогда? Он же всё сделал, все эскизы были готовы. Ну, как бы он готов? И вот это полотно, огромное полотно, я это полотно увидел в 79-м году. И мне тогда сказали,: вот он стоял здесь с кисточкой, хоть бы измазать, а не смог. Что это значило? Вот то же самое и здесь. Что для нас был Патриарх? Для нас Патриарх оказался...
Вот почему в 90-х годах столько было связано с Патриархом Тихоном? Ведь и не только, потому что он был первым, кто прославлен был в лике святых уже в советский период. Не в постсоветский, в советский период. 89-й год — это советский период. Обычный, нормальный. Мы брали автобус, и еще не знали, посадят ли нашего старосту за то, что мы взяли автобус. Ну, потому что его нельзя было брать на это религиозное мероприятие. Уж точно его могли, Царство Небесное ему, отличный человек, Виктор Иванович. Но это было же так. Он патриарх стал для нас как знамя, что церковь жива. Я долго спрашиваю, вот для себя, мы ведь экскурсию делали, естественно, материал очень большой делали тогда. Вот смотрите, в течение ста лет все наши патриархи, Сергий, Алексей Первый, Алексей Второй, Пимен, они думали о
патриархе Тихоне. Почему-то, не говоря о нём, самый большой реакционер для советской власти — это патриарх Тихон. Он олицетворение того, что он, в общем-то, самый реакционный в церкви, а самый реакционный — это его вера. Тихоновцы — его вера, его уверенность, что церковь будет жива.
А они постепенно-постепенно открывают Малый Собор, где начинают варить миро. А ведь рядом Патриарх. Миро варят с ним. А это за 50-е годы. В Донском монастыре. А миро что это? Значит, все миром помазаны. А кто рядом лежит? Яков Анисимович Полозов и Патриарх Тихон.
История лежит. И вот эта история через историю, когда человек воспринимает свою жизнь и наполняется его жизнь, она, наверное, очень такая, скажем, важная, и вот это то, что все 70 лет они думают, размышляют о том, что необходимо, если не прославить, то увековечить имя Патриарха. Прославить, они же не знали, что пройдет только 70 лет, и советской власти не будет. Хотя об этом говорили. И об этом говорили: вы проснетесь, а ее не будет. Я это очень хорошо помню в 91-м году, когда произошли события известные. А это говорили те же самые люди, которые были вокруг Патриарха: Алексей Мечев и Сергий, отец Сергий. Все они воспринимали это временным, но не знали, какое время пройдет.
И вдруг Патриарх решает, Патриарх Пимен, который помнил то время, решает вопрос о том, что они будут канонизировать Патриарха. Если переключаться сейчас, на сегодняшний день, на ваши вопросы, я бы ответил так. 22 февраля 2025 года, в день обретения мощей Патриарха Тихона, я приехал в Торопец. Не первый раз, но приехал в Торопец. И для меня это было время, как будто я встретился с тем человеком, которого я знал очень долго и давно. Я бы не сказал, что нужно обязательно много рассказывать. Я бы сказал так, приезжайте в Торопец, поторопитесь в Торопец, там есть Патриарх. Там всё дышит им, там дышит его жизнью. Вот сейчас, коль я уже переключусь на последнюю часть вашего вопроса, было перенесение мощей Патриарха Тихона в город Торопец. Прошло это 12-го числа, я был только что там.
Диакон Игорь
— Торопец, извините, включусь просто на секунду, это город, где он провёл своё детство, и где он учился в училище. Вот в первом училище, которое он закончил, был второй выпуск. Нужно пояснить для слушателей.
Ю. Минулин
— Я совершенно с вами согласен, но теперь там есть училище, детская школа Патриарха Тихона, там есть дом-музей Патриарха Тихона. Сохранился храм, где служил и отец Иоанн Белавин, папа Василия Ивановича Белавина, и в любом случае он бегал по этим улицам. И надо отдать должное, как люди и священники относятся и поминают его, они его знают, они его помнят. В этом городе около 15 храмов. Они все живы и здоровы. Они все восстановлены. Пешеходные улицы красивы. Но вот там есть единственное место, где жил Патриарх. Причем у нас есть с вами усадьба Патриарха. В этом моменте мы можем сказать, что в мире нет музея Патриарха, а у нас есть.
Вот таких музеев Патриарха ведь почти нет. А у нас есть. И вот здесь тоже интересный вам момент. Почему такое внимание, отношение и у светских людей к Патриарху? Сохранили дом, не разрушили за это время. Там же война прошла. Недалеко Ржев. Там такое было. Ржевский котел, И Великих Лук ничего не осталось. А это город весь живой. И они все думают о том, что это
по молитвам Матери Божьей Корсунской, святителя Тихона, Александра Невского и тех святых, которые их покрывают в этой жизни. И вот возвращаясь к тому, что вот как проходило это, возглавил это все митрополит Тверской и Кашинский Амвросий, и его все, скажем, все наши священники, которые несли эти мощи, понимаете, он как будто пришел в этот город, еще раз, вот этими мощами. Вот эта служба и то настроение, которое было в момент открытия памятника, открытия музея и богослужения, оно свидетельствовало о каком-то единении внутри и общества, и церкви. И надо сказать, ведь вы правильный вопрос задали. Патриарх ведь историческая личность. Очень часто вот к этому отнести нужно. Для меня он как бы раскрывал меня как человека, как, ну, не историка, а как, ну, скажем, деятеля, туристического деятеля, конечно, можно так назвать, того, который много путешествует по нашему миру. Вот и для меня это открытие ну и требующие которые еще потребуется открывать и открывать
К. Лаврентьева
— Спасибо, Юрий Ахметович.
Диакон Игорь
— «Вечер воскресенья», дорогие друзья, на Радио ВЕРА у микрофона Кира Лаврентьева и диакон Игорь Цуканов. Сегодня мы беседуем с Юрием Ахметовичем Минулиным, руководителем паломнической службы «Радонеж». И вернёмся в студию буквально через несколько секунд. Пожалуйста, не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Ещё раз здравствуйте, дорогие наши слушатели. У нас в студии Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма в Российском союзе туриндустрии. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева.
Диакон Игорь
— Юрий Ахметович, мы вот первые полчаса проговорили о Святейшем Патриархе Тихоне, чему вот я, например, очень рад, но хотелось, конечно, ещё поговорить, собственно, о том деле, которым вы занимаетесь вот уже 36 лет. Занимаетесь вы организацией паломничеств.
И, конечно, мне хотелось спросить, как вы осмысливаете вообще паломничество с точки зрения, ну, просто как верующий человек, как христианин? Что это такое? Это же не просто путешествие, которое организуется для верующих людей. Каков смысл паломничества вообще? Вы наверняка об этом очень много думали за все эти годы, и, наверное, как-то переосмысливали. Вот что вы сегодня могли бы на эту тему сказать?
Ю. Минулин
— Знаете, спасибо вам большое, но, коли вы меня назвали «Паломническая служба «Радонеж» и «Религиозный туризм Российского союза туриндустрии», я всё-таки скажу о двух вещах, которые необходимы. И, наверное, это и связано с Патриархом Тихоном, и с тем, что мы говорили в первые полчаса. Дело в том, что 90-е годы привели к тому, что мы должны были рассказать человеку о Христе. Его благая весть, и Слово Божие, и Евангелие должно было быть донесено. Наверное, это и должно было сказаться. И тогда необходимо было сказать тем языком, который знал человек. И мы обратились к туристическому. Тогда не было паломничества как такового. Ведь паломничество всё-таки это религиозное поклонение и литургическое действие, церковное. А религиозный туризм это познание и изыскание,
изучение. И ничего не надо путать, и ничего страшного. Когда они перекликаются, ничего страшного нет. Другое дело, есть закон один, есть закон другой, и мы им пользуемся. Но в самой-то жизни мы понимаем, что мы едем в путешествия, и сегодня мы с вами, отправляясь в любое путешествие, мы думаем, вот мы посмотрим то-то, то-то, а здесь будет у нас отдых, а потом литургия. Почему? Да будет воскресный день.
Так было очень часто. И вот если говорить о путешествиях, конечно, мы путешествуем очень много. Это Владивосток, Сахалин, Петропавловск-Камчатский, Курильские острова, Байкал, Алтай, Алтай-Монголия, Сибирь. У нас 20 лет есть направление, сибирское направление, которое работает на Енисее, Красноярске, которое возглавляет человек, который бросил когда-то свое дело, немецкую фирму, и занимается путешествиями, прекрасный экскурсовод, замечательный человек и организатор этого процесса. Точно так же было направление на Соловки и Валаам, помогая Валааму открываться, Соловкам помогая им организовывать их пространство и их руководители, которые или друзья или наши ученики. К словоу, ученики они учились в нашей школе, которая называется подготовка экскурсоводов на паломнических маршрутах. Я понимаю, что в данный момент это можно называть и в Крыму, точно так же, как, Царство Небесное отцу Валерию Бояринцеву, который уехал из нашего храма Ильи Обыденного, уехал он в город Алупку, в Алупку я приехал и сказал: а теперь мы будем с вами воцерковлять отдых. Почему? Потому что паломничество и отдых, конечно, тоже несовместимы. С одной стороны. А с другой стороны, почему? Вы не можете отдыхать, а в субботу-воскресенье вы не можете ходить в храм. Мы это взяли в 92-м году, а потом в туризме, в туристических компаниях, и потом в Российском союзе индустрии, в других рассказывали. В Греции, в Италии, в Болгарии, в Черногории, вы должны включить экскурсии по святым местам. И они их включили. На Кипре. Это тогда, когда вы едете отдыхать, они включили экскурсии не только, ну там, к Зевсу к какому-нибудь очередному на Кипре, но обязательно по святым местам, к Кикской иконе Божьей Матери. То же самое было в Болгарии. Синай. Синай это отдельно. Здесь вот давайте все-таки мы здесь... Они это включали всегда, потому что нужно было бы встретить солнце. Ничего подобного, так не делается. Если ты человек религиозный, неважно, паломник или религиозный просто, ты обязан там два дня быть. А не просто подниматься и опускаться. Потому что ты никогда не успеешь попасть на службу. Она начинается в три часа ночи. И что вы хотите? А ты там солнце встречаешь. Так что вопросы есть. И вопросы можно решить так или иначе. Но самое основное. Вот что позволило нам, соединителям, обратиться к туристическому сообществу? Первое, это то, что мы знали, что они такие же люди, как мы с вами. Мы такие же, мы живём в одном обществе. Просто мы расскажем о том, что вот есть церковь, есть богослужение, есть Слово Божие.
Давайте жить вместе, друг с другом, помогать друг другу. Да быть просто человеками. Если ты с ним живешь, он тебя видит то, как ты живешь, то, как ты относишься к своему деланию. А ведь паломническую службу я придумал в девяносто шестом году, название, чтобы акцентировать и понять, что это религиозное, церковное служение, паломническое служение. Слово «служба» — это служение. И когда сейчас им пользуются, мне это приятно. А вот для советского человека, который в 90-е годы был, это было непонятно.
Диакон Игорь
— Там фирма.
Ю. Минулин
— Там фирма, а здесь какая-то служба. Не будем сейчас упоминать сегодняшний день, есть свои особенности, но самое основное. Я завершу этот вопрос, примерно ваш вопрос, таким ответом о туристическом сообществе. Вы знаете, я когда-то вышел с одной из выставок, они большие проходили, я понял нехитрую такую мысль. Вы знаете, с этими людьми я буду крестить детей.
И через некоторое время мне позвонил мой друг из Питера, и сказал: ты к этому относишься серьёзно? Да. Приезжай, у меня сын родился, мне нужно, чтобы кто-то был крёстный. Я поехал. Я поехал, не потому что это счастье. Это счастье, когда тебя приглашают, зовут, и когда ты кому-то нужен. И вот самое основное в паломничестве и в паломнической службе, и в самом служении, чтобы ты не только был нужен, но ты был готов ответить каждый день о своем уповании. Вот. Потому что, ну, вот... Ну, наверное, можно это сказать. Перед тем, как я поехал в Торопец 12 мая сего года, я поехал в Донской монастырь ранним утром на 11 числа и побывал у мощей патриарха Тихона, потом я побывал у отца Даниила Сарычева, которого лично я знал, который нами руководил, когда мы должны были петь мальчишками, и у Александра Александровича Солженицына. Вы знаете, вот каждое паломничество должно начинаться с молитвы, каждое путешествие должно начинаться с проработки маршрута, а у каждого путешествия должна быть вершина, а у каждого паломничества должна быть литургия. А всё остальное — это детали. Как есть, сколько есть, когда есть или где спать — это технические истории. Они должны быть обязательно, потому что он остаётся человеком. И вот здесь мне было приятно, что к нам, как к паломникам, как к людям церковным в том туристическом сообществе отнестись с огромным уважением. Именно поэтому они ходят в храм сами, без нашей помощи.
К. Лаврентьева
— Юрий Ахметович, от Синая до Соловков — так звучит до сих пор девиз паломнической службы «Радонеж». И, конечно, хочется спросить, какие лично у вас есть излюбленные места паломничеств, куда вы возвращаетесь снова и снова с большой радостью и вдохновением?
— От Синая до Соловков. В девяносто восьмом году, когда нам нужно было написать первый наш каталог, мы долго сидели смотрели на лист бумаги. И мой сын все говорил, ну что пишем-то?
И вот так и родилось от Синая до Соловков. Дело в том, что есть одна особенность. И мы, слава Богу, с вами, так как мы все немного историки, и немного занимались ей, и изучали, у каждого народа есть свои вершины путешествий. И вот у российского народа всегда было путешествие на Соловки. Почему? Так с юга были печенеги,
с запада были тевтонцы и товарищи другие. Ну, Сибирь, понятно, не освоена, там тяжело ходить. Куда шли наши просветители от преподобного Сергия? Да на север. Куда шла наша вся, ну, даже экономика? Тоже на север. Где самый большой форпост? Соловки оказались. И это наше, ну, скажем, то наше достояние, удивительное достояние, неизученное достояние. Его так много. Потому что реки закрылись, дороги не проложились, железные дороги прошли левее-правее, а они застыли. Сольвычегодск, Чердынь-Соликамск, и много-многое другое. А почему Синай? Дело в том, что после того, как мы в 80-е годы нашей христианской общины читали Евангелие, следующая книга, было шесть дней творения Библии. И слова, и заповеди Моисея мы изучали на Библии, на тех страницах. И проникаясь тем, что это произошло на Синае, как вершине. У каждого человека, наверное, у общества всегда есть твоя вершина, у еврейского народа была вершина вот эта. И эти заповеди, они же легли в основу всей нашей жизни. Ну, и следующее, очень простое. Они находятся на одной параллели. Это вот, ну, всё.
Диакон Игорь
— Соловки и Синай?
Ю. Минулин
— Да. Если вы проведёте их туда. Не случайно патриарх Никон организовывает Новый Иерусалим. Они тоже находятся на этом. Они все очень близко, по прямой проходят. Оно притягивается. И он, когда строил его, понимая, что больше мы туда не поедем, или долго не можем съездить на Новый Иерусалим, он построил образец, лучший образец в мире. Это я вам подтверждаю, потому что ученый из Америки приезжал, мы его встречали в девяностые годы когда-то, и он изучал очень много, и он просто был поражен этому, ну вот, детищу такому.
К. Лаврентьева
— Синай, монастырь святой Екатерины, соответственно. Там, где находится как раз Неопалимая Купина, мощи святой великомученицы Екатерины чудесным образом туда перенесенные ангелами, ну и место, где Моисей говорил с Богом. Там невероятно, там могила Аарона, там просто всё. Там 10 заповедей даны Моисею. То есть это такое начало нашей христианской истории.
Ю. Минулин
— Оно, с одной стороны, завершение вот этого путешествия, ведь путешествие, любое путешествие, когда тебе дают какие-то заповеди или свод законов, ты к нему должен быть готов, хотя бы чуть-чуть. Или хотя бы тянуться к ним. И вот это там получили. Но я вам могу сказать одно, конечно, это пребывание на Синае, во-первых, восхождение сложное. Второе, это ночь. Третье, это если ты служим, а мы служили Литургию, и, конечно, место. Сними обувь, это место свято. Вот это так. А теперь я вам скажу другой вопрос. Почему на острове Анзер есть Голгофа? Четыре столетия Голгофо-Распятский скит. Храм. И огромная трагедия XX века в этом месте. Голгофа. Вот для меня эти исторические вещи, как и первый ваш вопрос, иногда бывают не отвечены. Я не могу на него ответить. Я могу просто вот перекреститься и встать, и помолиться, и не говорить ни о чём больше. Точно так же, как на Синае. Я просто снял обувь и встал на эту...
был февраль, холодно, ничего, встал, место это свято, сними обувь, сделай что-нибудь. То же самое, вот что можно сказать о Голгофе на Анзере, и потом произойдет наша российская Голгофа 20 века. Вот мне хотелось бы немножко переключить, наверное, на сегодняшний день. Хотелось бы, чтобы больше изучали историю. Знакомились с местами. Вот сейчас очень много ездят по стране. И, наверное, все-таки я переключусь на Торопец быстро, потому что... Почему? Потому что вот в этом городе можно рассказать о патриархе, об Александре Невском,
можно рассказать о космонавтах, в этом городе космонавта два необычных.
Диакон Игорь
— Напомним, дорогие друзья, что это «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА, и мы говорим сегодня с Юрием Ахметовичем Минулиным, руководителем паломнической службы «Радонеж». У микрофона Кира Лаврентьева, диакона Игорь Цуканов. Да, Юрий Ахметович про Торопец еще раз.
Ю. Минулин
— Знаете, мне очень радостно говорить о Торопце, потому что в этом городе есть то соединение исторических и мест. Вот мы с вами говорили о Соловках и о Синае, а здесь, в общем-то, вся наша история нашего государства российского. Здесь и Александр Невский, здесь и Патриарх Тихон. Неслучайно и сама тема: князья и святители появилась в туристическом сообществе Твери. И она имеет сейчас даже государственную поддержку. То же самое. Появляется музей Патриарха. Здесь же проходили такие вещи, которые, в общем-то, необычные. Два человека. Один мальчик и второй. Один уехал в Америку и создал шаттл, а другой уехал в Москву и создал буран. Как вам нравится? Такой музей там тоже есть. И в городах, в этих городах есть необычность. В наших городах. Ну, для чего я это говорю? В нём чувствуется жизнь и особенности нашей культуры. И когда вот пребываешь у дома музея Патриарха Тихона, вот радуйся то, что небольшой город нашёл себе средство.
Сохранить дом, восстановить дом, благодаря... Создать музей, благодаря отцу Георгию Фролову, например, который его 20 лет длили. И на сегодняшний день даже они приняли за такое участие, что будет попечительский совет.
Дом Музея Патриарха Тихона, общественно-церковный попечительский совет, помощи музею. Потому что, естественно, немного осталось вещей и памятных вещей Патриарха, да и много что еще нужно воссоздать, и само методически его выстроить, как рассказывать все. Много вопросов. Вот эта инициатива, вот эта жизнь,
и то, что мы вот видели, что есть школы, например, патриарха Тихона в Торопце. Дети, которые с радостью идут в храм и помогают митрополиту нести его посох.
Это очень приятно и это радует. Молодые папы и мамы приходят с детьми на день встреч мощей Патриарха Тихона. Вот решение. Значит, что-то произошло за 35 лет. Значит, какое-то участие мы произвели. И вот, наверное, Церковь и вот то, как мыслил Патриарх: «Не сходите с пути креста. Идите им, и Господь поможет вам на ваших путях, крестных, двигаться». И когда мы говорим о паломничестве и религиозном туризме, мы, в принципе, должны помнить одно. Самое главное — это вершины или движение к тому, к чему ты идешь. Главное — ради чего ты вступил на этот путь. Чтобы цель, которую ты поставил, она была бы реализована. А вот от нас зависит, вот если говорить о паломнических службах и туристических организациях, которые занимаются религиозным туризмом, зависит всё-таки помочь им раскрыть. Раскрыть вот то многообразие нашей жизни и открыть красоту нашего мира, мира Божия.
Диакон Игорь
— Юрий Ахметович, я ещё хотел, знаете, успеть затронуть, ну что ли, тему сегодня. Вот вы рассказывали сейчас очень много и так как-то вот ярко о 90-х годах, когда очень много чего хорошего начиналось. И ну как-то все работали вот так совместно, да, и огромное количество людей, которых мы сегодня все знаем по именам, вот они все трудились буквально плечо к плечу, локоть к локтю, и среди этих людей, насколько вот я знаю, вы были лично знакомы и со Святейшим Патриархом Алексием, ну, по крайней мере, какое-то общение у вас было, да? И еще вы были, ну это еще до, конечно, 90-х годов, вы лично знали отца Иоанна Крестьянкина, когда вы еще вот в Печоры приезжали. Я не знаю, может быть, если хотите, можем как-то об обоих поговорить сразу, или о ком-то из них. Просто очень интересно ваше личное восприятие этих людей, какими они вам запомнились. Потому что, конечно, сегодня, из сегодняшнего нашего дня, оборачиваясь и глядя на них, мы понимаем, что это и тот, и другой, это люди очень важные для церкви.
Ю. Минулин
— Вы знаете, мне не надо оборачиваться назад. Я всегда их вспоминаю сейчас. Дело в том, что для меня это как бы неестественная жизнь последнего времени особенно, что если то, что мы тогда получили как заряд энергии или заряд душевных сил и благословений, то, и мы сейчас можем исполнить, то это вообще удивительно. Давайте два сюжета. Для меня отец Иоанн... Ну, не забывайте, мы были советскими людьми, мальчиками. Айболит 66 он для меня. Айболит, и мы бежим к нему. Но это не так. И это так. Ну, потому что есть образы, которые тебе складываются в детстве, они переносятся. И приезжаешь, и приходишь в монастырь. Подходишь к человеку, берёшь благословение. Слово «берёшь благословение, подходишь» — это какие-то даже не те слова. Ты просто рядом стоишь и слушаешь.
Диакон Игорь
— Прикасаешься.
Ю. Минулин
— Да. Вот это жизнь, которой ты прикоснулся. И если ты прикоснулся, ты вот в этот момент этим и живёшь и дальше. Вот здесь вот важнейший момент. И он говорит, ну такую, к нему подходит паломница или просто: вот сегодня у нас Сорока севастийских мучеников, я же в монастырь приехала, я должна вот здесь в монастыре быть, храм есть севастийских мучеников? Иди туда. Вот такое благословение. Ну, а меня он спросил следующее: А тебя почему Юра-то зовут? Ну, как тебя зовут? Юра. Юра или Георгий? Да, я умно начал говорить, что есть Юрий Всеволодович Владимирский. Он посмотрел на меня и махнул рукой: Георгий. Как вам? И когда мне рассказывают, конечно, я понимаю, что я Юрий, но я понимаю, что для меня оставлено то, что он мне сказал. И вот эти эпизоды, которые были там в монастыре в 80-е годы, они дали основу... Ну, мое первое паломничество было в 79-м году, во время поста, именно в монастырь Печор.
Вышло пять человек и проследовало по брусчатке от поезда. Пять километров надо было дойти до монастыря. Мы подошли к монастырю, было холодно, но мы были какие-то приподняты, восторжены в чем-то. Раннее утро.
Мы постучались в дверь. Храм, монастырь был закрыт. — Вы куда? — сказал привратник. И здесь нужно было сказать слово — на раннее богослужение. Дверь приоткрылась, и нас пустили. Это было в шесть утра. Поезд приходил рано. Москва-Таллин. Через Тарту. Так и была встреча. А вот об его святейшестве я расскажу, наверное, другими словами. Этому человеку довелось открыть так много, что он открыл, наверное, много сердец и много начинаний но так как всего рассказать нельзя, я расскажу один эпизод. Моя дочь, она поёт и у неё было выступление, Дом союзов, и на каком-то шахматном турнире ей нужно выступить с музыкальным оформлением этого всего, и она своего «Василька» переделывает под новогоднюю песню, удивительная песня, замечательно прошла, но ведь что было перед этим, и она мне это посылает, в этом зале маленькую девочку благословил Патриарх Алексей. Ей было три года, и она это помнит. Это была первая, сейчас я скажу, первая Рождественская елка во Дворце съездов нашей России. И там присутствовал Патриарх Алексей Второй. А она сидела рядом. Тогда это было возможно. И она подошла по благословение.
И она это помнит всю свою жизнь. Три года не помнит. От трёх лет до сегодняшнего. Вы понимаете, вот мне больше нравится тогда, когда человек живёт с этим, переживает, несёт это, доносит до другого человека, и чтобы ему было, ну тому человеку, которому это досталось, радостно, и чтобы он с этим мог идти дальше, потому что каждый из них тебя настраивал на выполнение, ну, скажем, твоей человеческо-христианской миссии, не говоря об этом ничего, а просто благословляя или направляя, или определяя твое имя. Ну, это же понятно. Нас же с вами не крестили, меня не крестили, как Георгия. Нет. Ну, чего так это придумывать-то?
Есть начальник над нами всеми, он Георгий Победоносец, так вот ему пусть и будет с тобой, он же всех нас окормляет.
Диакон Игорь
— Ну а паломничество — это ведь тоже способ как раз нести, как сказать, актуализировать ту память, которая могла бы быть просто памятью, а это способ именно актуализировать какие-то свои переживания, веру, в конце концов, ну вот в реальной жизни, то есть это возможность, ну, делать то, что ты веришь, ну, как бы вот в некотором смысле материализовать, да, и прикасаться к этому тоже руками. Это же тоже, в общем, другой способ, но тоже это об этом.
Ю. Минулин
— Вы знаете, паломничество как таковое — это движение. Движение — взял, взял одежду и пошёл туда. Взял и пошёл на гору. Взял и пошёл на гору, и взял скрижали. Внимание! Любой человек, следующий в путешествие и в паломничество, должен помнить две вещи, которые конкретно. Он должен знать, куда он пойдёт и знать, для чего он встал и пошёл. И вот это вот движение, оно, наверное, самым основным образом, оно же есть в Евангелии, оно есть в Библии, и оно есть в человеке. Человек не может сидеть на месте. Он встал и пошёл. Господь сказал, он пошёл. Движение. Вот это движение, это импульс, это...
Ну, вообще-то, это искра Божия, которая в данный момент должна. Другое дело, почему берут благословение перед паломничеством? То же самое. Ну, у людей много желаний. Надо их немного все-таки систематизировать. И это тоже правильно. То же самое, когда едут в путешествие, надо посоветоваться. Если ты можешь взять гору, ты бери ее. А если не имеешь возможности, ну, может быть, по горке походить здесь, поближе где-нибудь, не будь ты непредусмотрительным или самонадеянным. Ведь данный момент... Но я ещё переключусь на другой момент. Паломничество — это ещё и научение. Это ещё и обучение. Представьте себе, что едет на 8 дней путешествие по Италии или по России. Сколько нужно хороших тем рассказать? Какой должен быть экскурсовод? Почему мы сразу поставили вопрос подготовки экскурсоводов на паломнических маршрутах? Их как бы нет, не существует, есть экскурсоводы. Но на паломнических маршрутах такого ещё нет. Это я могу заявить. Оно будет, но его нету. Туристический экскурсовод есть, а на паломничестве ещё нужно прописать в документах. Но это отдельная тема. Но ведь он есть, и мы должны его готовить. И человек, который едет, он должен получать правильную информацию. Не только правильно ехать, а еще информацию получать. Почему мы обратились в Свято-Тихоновский институт и организовали целое направление по менеджменту?
А сами открыли курсы подготовки экскурсоводов. Потому что без подготовленного человека... И спасибо большое. Патриарх Алексей благословил. Потому что отец Александр Марченко подает всегда на эти документы, что нас благословили 20 лет тому назад, и мы это делаем, если так уж говорить. Но вопрос в том, что подготовленный человек, ведь помогает, не священник. Священник должен молиться. Он не всегда обязан знать что-то и все до конца. Хорошо, если знает. Есть такие. Но экскурсоводы должны заниматься утилитарными вещами, размещать людей, кормить людей еще, и рассказывать, и маршрут прокладывать. И вот тогда он должен быть знатоком. И вот этот момент очень важен. И здесь его нужно обязательно сочетать, соединить.
К. Лаврентьева
— Спасибо огромное, Юрий Ахметович. Дорогие друзья, это была программа «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. И в студии у нас был Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма в Российском Союзе туриндустрии. У микрофонов были диакон Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева. Юрий Ахметович, помощи Божией и новых свершений.
Диакон Игорь
— Ещё заранее приглашаем вас ещё как-нибудь к нам прийти, потому что, по-моему, мы поговорили примерно половину в лучшем случае тем, которые хотелось затронуть.
Ю. Минулин
— Знаете, что мне хотелось бы продолжать? В последнее время у меня встает вопрос, самый основной, что делать сейчас? Вы вот этот вопрос задали, а вот как переключить на сегодняшний день, это очень сложно. У нас общество стало другим, отличающимся от 90-х годов. Меня это больше интересует сейчас.
К. Лаврентьева
— Ну да. Мы это с удовольствием с вами ещё обсудим. Продолжим, мы надеемся. До свидания. Спасибо огромное.
Диакон Игорь
— С Богом. Всего доброго.
Все выпуски программы: Вечер Воскресенья
