Поделиться
Под номером 18 на улице Пречистенке в Москве стоит скромный двухэтажный особняк с мезонином. Этот восстановленный в 1994 году дом принадлежал Дмитрию и Елизавете Яньковым, обычной дворянской чете первой половины девятнадцатого века, жизнь которой была удивительным примером семейного благополучия и счастья.
В 1789 году молодой дворянин, выпускник Шляхетского корпуса, подпоручик Дмитрий Александрович Яньков сватался к своей дальней родственнице Елизавете Римской-Корсаковой. Девушке очень понравился этот добрый и приятный молодой человек. А вот отец Елизаветы Пётр Михайлович дал положительный ответ далеко не сразу. Дмитрий трижды просил его благословения и трижды Пётр Михайлович отказывал, ссылаясь на молодость невесты. Только в конце мая 1793 года молодые люди услышали желанные слова отца: «Ведь какой упрямец, четвёртый раз сватается и добился своего! Ну, Елизавета, верно, тебе написано на роду, что тебе быть за Яньковым». Дмитрий и Елизавета обвенчались 5 июня 1793 года в московском храме пророка Илии в Обыденском переулке.
Молодая семья была хорошо обеспечена. Помимо собственного дома в Москве Яньковы владели имениями в Московской, Тульской и Тамбовской губерниях. А вот душевный климат наладился не сразу. Старшая сестра Дмитрия Анна Александровна, которая после смерти родителей заменяла ему мать, была властной женщиной и не раз конфликтовала с невесткой. «Много вытерпела я от неё неприятностей, — вспоминала Елизавета Петровна, — я была молода, вспыльчива и она тоже не очень терпеливого десятка, а муж очень добр и сдержан. Дмитрий Александрович жалел меня и любил, но и старшую сестру уважал, а потому, при наших с ней размолвках, всегда бывал, как между двух огней», — сетовала Елизавета Янькова. Проблема решилась только после того, как Дмитрий купил для сестры дом неподалёку.
В 1800 году Дмитрий Александрович вышел в отставку в чине поручика и сосредоточился на воспитании детей, которых у Яньковых было семеро, и на обустройстве имений. Вместе с супругой они решали, какие хозяйственные постройки нуждаются в обновлении, обдумывали, как наладить отношения с соседями, обсуждали, что делать с избытками урожая или как помочь крестьянам в неурожайные годы. Яньковы были набожны. Каждый год они совершали паломничества в знаменитые обители и особенно любили Задонский Рождество-Богородицкий монастырь, настоятелем которого был архимандрит Тимофей, духовный сын святого Тихона Задонского.
В сентябре 1812 года, когда наполеоновская армия приближалась к Москве, Елизавета была вынуждена ухать с детьми в родовую усадьбу Яньковых Елизаветино под Тамбовом, а Дмитрий остался в городе, чтобы участвовать в организации народного ополчения и снабжения армии. Почтовое сообщение осенью почти не действовало, и связь между супругами прервалась. Елизавета Петровна молилась о том, чтобы муж остался жив. И её молитвы были услышаны. В день праздника Покрова пришло письмо от Дмитрия Александровича. «Когда мне подали письмо, — вспоминала Елизавета, — и я увидела его почерк, тут я только поверила, что Господь помиловал нас от самой великой для нас печали».
Яньковы прожили вместе двадцать шесть лет. О событиях их семейной жизни мы знаем из воспоминаний Елизаветы Петровны. Они были записаны её внуком архимандритом Пименом (Благово) и вышли в 1885 году под заголовком «Рассказы бабушки». Мемуары Яньковой наполнены очарованием размеренного дворянского быта, семейным счастьем и любовью.
Радио ВЕРА из России на Кипре. Ο ραδιοφωνικός σταθμός ΠΙΣΤΗ απο την Ρωσία στην Κύπρο (15.12.2025)
Второе послание к Тимофею святого апостола Павла
Поделиться
2 Тим., 294 зач., II, 20-26
Комментирует священник Антоний Борисов.
История неоднократно демонстрировала, как самые светлые, возвышенные вещи могут, к сожалению, быть использованы для самых дурных, меркантильных целей. Таким инструментом служило и Священное Писание — Слово Божие, которое, будучи неверно истолковано, позволяло оправдывать различные преступления. Сегодня во время утреннего богослужения читается отрывок из 2-й главы 2-го послания апостола Павла к Тимофею, которое как раз использовалось для упомянутых, не слишком добрых задач. Давайте послушаем этот текст.
Глава 2.
20 А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
21 Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.
22 Юношеских похотей убегай, а держись правды, веры, любви, мира со всеми призывающими Господа от чистого сердца.
23 От глупых и невежественных состязаний уклоняйся, зная, что они рождают ссоры;
24 рабу же Господа не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным, незлобивым,
25 с кротостью наставлять противников, не даст ли им Бог покаяния к познанию истины,
26 чтобы они освободились от сети диавола, который уловил их в свою волю.
Прозвучавший отрывок некоторыми христианскими исповеданиями, тяготеющими к радикализму, понимается превратным образом. А именно — образ дорогих и дешёвых сосудов, использованный апостолом Павлом, с точки зрения этих людей, доказывает, что Господь якобы изначально одних людей предопределил ко спасению, а других к погибели. Таким образом, золотые и серебряные сосуды — праведники, которые таковыми стали фактически по принуждению Бога. А деревянные и глиняные сосуды, соответственно, — грешники, ставшие, в общем-то, невольной жертвой того же предопределения. Им уготована изначально самая печальная участь — и в земной жизни мучиться, и после смерти пребывать в адских мучениях. Почему? Потому что так якобы распорядился Бог.
Такая точка зрения не соответствует ни духу Священного Писания, ни христианской нравственности. Однако человек, как известно, стремится верить не в то, что истинно, а в то, что удобно. Например, английским колонистам в 17-м веке превратное толкование рассуждений апостола Павла позволило оправдать геноцид коренного населения Америки. Колонисты себя считали драгоценными сосудами Божиими, предопределёнными ко спасению, а индейцев — глиняными и деревянными горшками — которые не жалко и разбить. Толку-то от них?..
Но давайте посмотрим всё же на то, что на самом деле имеет в виду апостол Павел, когда рассуждает о двух типах сосудов. Он, с одной стороны, соглашается, что мы все рождаемся не в вакууме, стартовые позиции у нас действительно разные. Но это не означает, что существует не зависящая от человека предопределённость. Вовсе нет. Мы можем или улучшить то, чем обладаем, что нам дано. Или, наоборот, всё растерять, испортить, погубить. В этом и заключается свобода, дарованная нам Богом.
Апостол Павел прямо пишет, что сосуд драгоценный при неправильном использовании может превратиться в ёмкость, куда будут сливаться нечистоты. Сосуд же простой, наоборот, может чудесно переродиться, став вместилищем для самых ценных жидкостей. И апостол иллюстрирует свои размышления примером своего адресата — лица, которому изначально был направлен услышанный нами текст. Речь об апостоле Тимофее, еврее-полукровке, воспитанном бабушкой, т.к. он рос без отца. Для древних иудеев Тимофей был бастардом, то есть выродком. Для язычников — просто неудачником. Но апостол Павел в этом юноше, которого все считали (если использовать образ из послания) чуть ли не ночным горшком, разглядел чистое сердце, наполненное золотым светом любви к Богу и людям.
И Павел сделал всё, чтобы свет благодати внутри Тимофея разгорелся, и сам Тимофей стал драгоценным сосудом — примером для других христиан, их опорой и утешением. Что, в конечном счёте, и произошло. Но почему? Не потому, что так был изначально предопределено, а потому что и Павел, и Тимофей, каждый по-своему, усердно потрудились — стремились творить добро и уклоняться от тьмы пороков. И получается, что все мы (при всех имеющихся различиях) способны к удивительному преображению, которому Господь всячески способствует. Потому будем просить у Бога мудрости и сил. А в отношении других людей не станем спешить с выводами, определяя, из чего они сделаны — из золота или из глины. Чтобы не совершить досадных ошибок, способных лишить нас света благодати и превратить в никому не нужные черепки.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Псалом 127. Богослужебные чтения
Поделиться
Наверное, у каждого человека иногда возникает «картина счастья». Давайте послушаем 127-й псалом, который сегодня читается в храмах за богослужением, и поразмышляем о том, что есть счастье, и об его истоках.
Псалом 127.
Песнь восхождения.
1 Блажен всякий боящийся Господа, ходящий путями Его!
2 Ты будешь есть от трудов рук твоих: блажен ты, и благо тебе!
3 Жена твоя, как плодовитая лоза, в доме твоём; сыновья твои, как масличные ветви, вокруг трапезы твоей:
4 так благословится человек, боящийся Господа!
5 Благословит тебя Господь с Сиона, и увидишь благоденствие Иерусалима во все дни жизни твоей;
6 увидишь сыновей у сыновей твоих. Мир на Израиля!
Прозвучавший псалом — как маленькая икона счастья: дом, многодетная счастливая семья, виноградная лоза, оливковые ветви, общий стол, благоденствующий город. Но эта «идиллия» написана очень трезво: она вырастает не из удачи и не из «правильного тайм-менеджмента», а из одного корня — «страха Господня».
Псалом как бы обрамляется идеей «страха Божия» — и в начале, и ближе к середине речь идёт о благословении «боящегося Господа». Этот страх — не паника перед «карателем-Богом», а трепет перед Его величием и добротой. Любовь не отменяет такой страх, а преображает его: рабский ужас исчезает, остаётся дерзновение сына, который боится не наказания, а разрыва общения.
Мы сегодня из разных источников слышим о том, что страх — это плохо, страх — это «негативная эмоция», которую необходимо тщательно «проработать» у своего психотерапевта. Но едва ли мы скажем, что страх оступиться на краю обрыва — тоже «разрушительная сила» в человеке, и его надо мужественно преодолеть! Страх страху — рознь; и одно дело, когда страх становится «внутренним демоном» личности, подчиняя ему всю жизнь и отравляя её, — и совершенно другое дело, когда глубинное, трепетное переживание близости Бога, Его Любви и Правды оказывает выстраивающее — так и хочется сказать — «конституирующее» — действие на всего человека.
Современный мыслитель Бён Чхоль Хан говорит о том, что подлинная любовь живёт не «позитивными чувствами», а именно «негативностью отсутствия», ожиданием, обращённостью к тому, «чего ещё нет», и благодаря этому противостоит превращению другого в лишённый всякой тайны «товар». Страх Божий — как раз и есть признание радикальной инаковости Бога и готовность идти за Ним, Его непредсказуемым и неуправляемым путём, а не за своим комфортом.
Вот эта открытость навстречу Богу — с пониманием несоразмерности своего и Божественного масштабов — и есть, по мысли псалмопевца, главное условие, даже — гарант! — возможности всей картины счастья, так красочно и описанной в сегодняшнем псалме!
Псалом 127. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 127. (Церковно-славянский перевод)
