Поделиться
Типовой план церкви. Бежевым цветом помечен притвор, единственное место, где могут находиться оглашенные. (Author: Lusitana, wikipedia.org)
Оглашенным называли человека, который готовился принять крещение. При этом он проходил оглашение, то есть слушал особый учебный курс основ христианской веры. Понятие это появилось в четвертом веке, когда прекратились гонения на христиан, и христианская церковь в Римской империи была уравнена в правах с языческими религиями.
С этого времени началось массовое крещение язычников. Но чтобы новообращенные христиане знали, во что они верят и как должны теперь жить, возникла необходимость в их обучении, которое в церковной традиции называют «оглашением» или «катехизацией».
Оглашаемые делились на три основных класса, которые обозначали степень их готовности к принятию крещения. Первый класс назывался «слушающие». Это были те, кто недавно заявил о своем желании принять крещение. Они имели право входить в храм, чтобы слушать Писание и поучения священников. Дальше шли «припадающие» или «преклоняющие колени». Они уже могли присутствовать на предназначенной для них части литургии, которая и в наши дни носит название «литургии оглашенных». До сих пор эта часть богослужения завершается возгласом: «Оглашенные изыдите!», после которого оглашенные выходили из храма.
Третий класс составляли «крещаемые» или «просвещаемые». К ним относились те, кто уже были готовы к принятию крещения и непосредственно ждали этого события.
В те год срок подготовки ко крещению составлял около трех лет.
Впрочем, все выше сказанное не объясняет, откуда же возникло выражение «кричать, как оглашенный». А дело в том, что существовал еще и четвертый класс оглашенных. Это были те, кто во время своей подготовки совершил тяжкий грех. Таким оступившимся людям нужно было начинать весь путь подготовки вновь. Сначала они даже не имели права входить в храм и стояли у входа вместе с отлученными христианами. Эти люди должны были громко, во всеуслышание исповедовать свой грех, каяться и посыпать голову пылью. Вот такое их поведение и породило выражение «кричать, как оглашенный».
«Культурно-просветительский центр «Киновия». Архимандрит Симеон (Томачинский)
Поделиться
В программе «Пайдейя» на Радио ВЕРА совместно с проектом «Клевер Лаборатория» мы говорим о том, как образование и саморазвитие может помочь человеку на пути к достижению идеала и раскрытию образа Божьего в себе.
Гостем программы «Пайдейя» был доцент Московской Духовной академии, директор культурно-просветительского центра Троице-Сергиевой Лавры «Киновия» архимандрит Симеон Томачинский.
Разговор шел о том, как различные встречи, лекции и просветительские мероприятия культурного центра «Киновия» помогают взрослым и детям познакомится с верой, Православием и церковной традицией.
Ведущая: Кира Лаврентьева
Все выпуски программы Пайдейя
Элис Мейнелл «Письмо в будущее» — «Деятельное преображение»
Поделиться
Фото: PxHere
Поэтессе девятнадцатого века Элис Мэйнелл принадлежит стихотворение под названием: «Письмо от юной девушки, адресованное самой себе в старости». Героиня стихотворения, обращаясь к старушке, которой она когда-то станет, то есть к самой себе в старости, говорит:
«Только одна дана нам юность.
Утро жизни брезжит лишь однажды.
И наступает наполненная сожалениями старость».
Стихотворение Мэйнелл грустно, оно пронизано осознанием: ничего уже не исправить. В дневниках Мэйнелл есть упоминание о другом стихотворении — «Письме от старой женщины, отправленном себе самой в юность». Правда, оно так и осталось ненаписанным.
Но всё же задумаемся: какая между этими письмами разница? Колоссальная. Письмо от юности, адресованное старости, ничего изменить не может. Старушка откроет пожелтевший листок, вздохнёт о том, как быстро промелькнула жизнь, и ничего не изменится.
Со вторым письмом всё иначе. Представим, что проснулись мы утром, а на подушке лежит письмо, которое мы, в глубокой-глубокой старости, отправили себе самим, сегодняшним. Чтобы мы, сегодняшние, вот прямо сейчас смогли что-то исправить в своей жизни, изменить, преобразить то, что в нас бледно, узко, бедно, недостойно того, к чему призвал нас Бог.
Это деятельное преображение и есть покаяние. Даже если нам кажется, что у нас ничего нет, у нас есть то, чего точно когда-то не будет. Время. А значит, всё возможно.
Автор: Анастасия Андреева
Все выпуски программы: ПроЧтение
Синклер Льюис «Котёнок и звёзды» — «Цепочка грехов»
Поделиться
Фото: Piqsels
Каждый поступок имеет ряд последствий, которые, выстраиваясь в цепочку, могут прямо или косвенно влиять на развитие событий, порой весьма значимых. Рассказ американского писателя Синклера Льюиса «Котёнок и звёзды» посвящён как раз такой цепочке.
Всё начинается с того, что маленький мальчик, выпрашивая у матери коржиков, с притворной лаской гладит котёнка. Залюбовавшись обоими, соседка опаздывает на трамвай. Кондуктор ради неё задерживает рейс. Парикмахер, впустую прождав трамвай на остановке, отправляется в пивную. На следующий день спьяну налысо остригает кандидата на пост управляющего крупнейшей корпорацией. Кандидат теряет уверенность в себе, корпорация, так и не найдя достойного управляющего, через полгода разваливается, что влечёт за собой крушение режима далёкого государства. В финале бывший монарх вздыхает: «Меня утешает одно. Мои беды, я уверен, пали на меня под влиянием могучего рока и были предначертаны звёздами».
Казалось бы, Льюис построил рассказ на противопоставлении рока и котёнка, но что, если приглядеться к сюжету повнимательнее? Цепочку роковых последствий запускает и подпитывает не что иное, как грех. Мальчик гладит котёнка, лицемеря. Соседка в погоне за трамваем притворно задыхается и хватается за сердце. Парикмахер же вообще рад опозданию трамвая — его тянет выпить. Ну а пьянство, как известно, вообще паровоз греховного состава. Так, незначительный, казалось бы, грех (лицемерие ребёнка) ведёт к впечатляющим событиям — крушению политического режима.
Святитель Игнатий (Брянчанинов), выдающийся духовный писатель девятнадцатого столетия, говорит, что душа человека подобна сосуду, в который вливается драгоценная жидкость. Но что будет, если в сосуде окажутся трещины, даже самые незначительные? Жидкость вытечет. Трещинами святитель называет те самые мелочи, повседневные недобрые привычки, грехи, на которые мы привыкли либо закрывать глаза, либо снисходительно отмахиваться: «Подумаешь!».
А мелочей-то, оказывается, и не бывает, грустно улыбается писатель Синклер Льюис.
Автор: Анастасия Андреева
Все выпуски программы: ПроЧтение
