В нашей студии был настоятель Борисоглебского храма города Юхнова Калужской области священник Владислав Береговой.
Наш гость рассказал о своем приходе к Богу, и о том, почему свою жизнь он связал с Церковью и выбрал для себя путь священнического служения.
Ведущие: Константин Мацан, Кира Лаврентьева.
К. Мацан
— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья. В студии моя коллега Кира Лаврентьева —
К. Лаврентьева
— Добрый вечер.
К. Мацан
— И я, Константин Мацан. И сегодня в этом часе в студии светлого радио с нами и с вами священник Владислав Береговой, настоятель Борисоглебского храма города Юхнова, руководитель Молодежного отдела Песоченской епархии Калужской митрополии. Добрый вечер.
Свящ. Владислав Береговой
— Здравствуйте.
К. Мацан
— В этих беседах мы со священниками разговариваем о них самих. Ведь нередко священника спрашивают, просят давать какие-то советы, рекомендации на тему духовной жизни, какие-то моральные вопросы. И реже спрашивают, а как сам человек шел в вере, шел к вере и в какой-то момент пришел к самому высокому уровню решимости — себя Богу посвятить. Для мужчины, может быть, самому высокому из всех возможных, к самому высокому призванию: быть у алтаря, предстоять алтарю и преподавать людям Таинства. Вот об этом пути, об этом выборе и о том, как этот путь сомнений, поисков построения отношений человека с Богом происходил, о том, как это может быть актуализировано в опыте каждого простого верующего, мы хотим сегодня поговорить.
К. Лаврентьева
— Отец Владислав, ваш аккаунт в «Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» носит также название «Скорая духовная помощь».
Свящ. Владислав Береговой
— Да.
К. Лаврентьева
— Скажите, пожалуйста, а вы часто оказываете действительно скорую духовную помощь? И какую помощь чаще всего надо оказывать? Какие запросы чаще всего бывают от ваших подписчиков?
Свящ. Владислав Береговой
— Вы очень правильно сказали, ощущается нехватка духовничества для всех крещеных, но не очень воцерковленных православных христиан. Все до единого жалуются на невозможность поговорить со священником в офлайне, в реальной жизни. Потому что батюшка послужил и убежал. И какими-то простыми вопросами его бедную голову задуривать никому не хочется. Задают очень простые бытовые вопросы, на которые ты найдешь ответы не в катехизисе, не в догматическом богословии — просят помолиться, часто спрашивают о том, как вести себя в семейной жизни с мужем, с детьми. И самое главное, что это можно реализовать здесь и сейчас — в час ночи, в два часа ночи, в двенадцать часов дня. То есть я постоянно просматриваю то, что пишут, насколько вопрос требует неотлагательного ответа. Если надо ответить прямо сейчас, то отвечаю. Если целая «простыня» написана, то я откладываю на потом.
К. Лаврентьева
— А в вашей пастырской деятельности в реальной жизни такая же ситуация? После службы вы остаетесь поговорить с людьми, объяснять, рассказывать, утешать?
Свящ. Владислав Береговой
— Нет, у нас она совершенно другая... И поскольку я переехал из большого города, из Киева, в городок совсем махонький...
К. Мацан
— Юхнов.
Свящ. Владислав Береговой
— В данном случае Мосальск Калужской области. То есть я настоятель в городе Юхнове — это 50 км от места, где я живу и служу. А так, я являюсь еще клириком Никольского собора города Мосальска. Городок небольшой, а священников, как у Горького написано про Арзамас: в Арзамасе одни попы и собаки. У нас четыре действующих храма и — раз, два, три, четыре... — пятеро священников. И все 200, максимум 300 православных верующих этого города — может быть, они все крещены, но на Пасху приходят во все эти храмы человек 300-400. Все они распределены между этими храмами. И, допустим, воскресная Литургия — 30-40 человек стоит в нашем храме, приблизительно. Они десятки лет ходят в один и тот же храм. Они, я не побоюсь сказать это слово, они праведные — у них не происходит в жизни никаких таких событий, на которые надо услышать ответ священника. То есть они и «Лествицу» читали, и Авву Дорофея, телеканал «Спас» смотрят, радио «Вера» слушают. То есть они не грешат так массово и интересно — в кавычках, — как жители мегаполиса. И у них просто нет вопросов. Я выхожу из алтаря после службы — храм пустой. Если кто-то хочет что-то спросить, мне кажется, он спросил уже годы назад. Хотя я хожу в городскую библиотеку — у нас там есть богословско-дискуссионный клуб имени Параскевы Пятницы. Туда приходят бабушки, горожане (не обязательно прихожане какого-нибудь из храмов), и мы устраиваем там тематические беседы: Покров, Рождество...
К. Мацан
— Мне было бы интересно, чуть позже, может быть, вернуться к вашему «Инстаграму (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» и вообще к деятельности в сети, но я бы сейчас вот к какой теме хотел обратиться. Я приоткрою секрет — когда мы с вами об интервью договаривались по «WhatsApp», вы такую фразу написали, что «да, мой путь к священству шел через пень колоду». Что это за «пень колода» была?
Свящ. Владислав Береговой
— Огромное количество препятствий. Начиная от каких-то внутренних переживаний, о которых упомянули в начале беседы, каждый мужчина, отрок, юноша, принимающий это решение, долго думает. Хотя, на самом деле, принять священство равносильно женитьбе или выходу замуж, то есть нельзя принимать это решение рассудительно: писать плюсы, минусы, раздумывать над этим. Надо так окунуться с головой, а потом уже расхлебывать последствия. Иначе ты никогда не женишься и никогда в священники не попадешь.
К. Мацан
— А вы помните первый раз, первую мысль, у вас промелькнувшую, о том, что, может быть, и я могу быть пастырем? Что тогда было? Вы тогда были уже церковным человеком или только-только первые шаги в вере совершали? Как это было?
Свящ. Владислав Береговой
— Это было лет в 16-17, 8-й или 9-й класс.
К. Мацан
— То есть так рано?
Свящ. Владислав Береговой
— Какое-то у меня было непреодолимое желание, насколько я помню. Отцы говорят, что это и есть то призвание, о котором говорит Писание.
К. Мацан
— Но вы уже были церковным подростком? Или нет?
Свящ. Владислав Береговой
— Нет. Нет, у меня не было ни знакомых сверстников, не то что воцерковленных, даже в храм ходящих на Пасху. У меня не было ни старших товарищей, ни крестных родителей, ни просто друзей семьи, которые могли бы наставить в вере. Мать моя находилась тоже в религиозном поиске, очень активном, металась между разными христианскими конфессиями — от протестантизма до католицизма, при этом никогда не переставала доверять Православной Церкви. Я помню себя еще махонького, стоящего во Владимирском соборе города Киева, еле-еле достающего до подсвечника, чтобы свечечки поковырять и в ящичек огарочки положить. Мощи святой Варвары, дивная икона святого Николая, которая всегда на тебя смотрит, все эти изумительные фрески, пение, ладан — в церкви всё, что есть, очень сильно воздействует на психику ребенка.
К. Мацан
— Воздействует в хорошем смысле слова.
Свящ. Владислав Береговой
— Конечно, благотворно. Вспомните послов князя Владимира, которые пришли в Константинопольский храм Софии — услышали пение, увидели архитектуру, мозаики, и сказали: мы не знаем, на земле находились или на небесах. Всё это имеет значение...
К. Лаврентьева
— Отец Владислав, простите, это как бы внешняя часть церковной жизни. А когда вы познакомились с внутренней ее частью?
Свящ. Владислав Береговой
— Когда подрос и стал думать о том, а почему все-таки православие? Почему не буддизм, почему не зороастризм, а почему не ислам или вообще атеизм? А если христианство, то почему православие? А есть еще католицизм и протестантизм...
К. Мацан
— И почему?
Свящ. Владислав Береговой
— А вот начал разбираться. Мне кажется, любой отрок и юноша, лицо мужского пола, он приходит к вере все-таки через знание — мало чувств. Это здорово. Пока я был ребенком, на меня это всё воздействовало и производило неизгладимое впечатление. И слава Богу, что у меня было изначально это доверие к Православной Церкви. И когда я начал заниматься поисками Бога, я доверял православной литературе и православным отцам, священнослужителям, профессорам — была предрасположенность. Поэтому я не шел в католический храм, чтобы открыть католическую энциклопедию и посмотреть, как там написано. Все-таки открывал православную энциклопедию. Конечно, не сами энциклопедии. Серафим (Роуз) повлиял, безусловно. Софроний (Сахаров) тогда уже был доступен. Я помню, еще в те годы издавались — первое, что издала Патриархия, получив доступ в 90-х годах к издательству, это «Добротолюбие» — такие здоровенные тома в синих мягких обложках...
К. Лаврентьева
— Но это не самое легкое чтение для молодого человека — «Добротолюбие».
Свящ. Владислав Береговой
— Но тем не менее. Ты открываешь оглавление и смотришь — там всё о том, как быть счастливым: ответы на те вопросы, которые интересуют молодого человека.
К. Мацан
— А вот как вы сейчас формулируете тот ответ, который, может быть, тогда почувствовали, но не формулировали. Или, может быть, уже тогда формулировали. Что есть в православии для вас? Что открылось в православии такого, чего нигде больше не открылось — ни в других христианских конфессиях, ни в других религиях?
Свящ. Владислав Береговой
— Я буду банален — истина.
К. Лаврентьева
— А что есть истина?
Свящ. Владислав Береговой
— Кто есть истина?
К. Мацан
— Та-а-ак.
К. Лаврентьева
— И вот мы подходим к главному.
Свящ. Владислав Береговой
— Как бы я ни был начитан, как и любой другой человек, у меня огромное количество друзей, которые знают хорошо, насколько это возможно знать светскому человеку, о христианстве и при этом совершенно неверующие. Но пока тебе Господь не откроется, то всё это будет просто сумма некоторых знаний. И высшая радость, самая большая радость, которую можно было испытать, все равно она связана с неким благодатным присутствием Бога в твоей жизни. И я думаю, что хорошо, что в моей жизни была некоторая молитвенная дисциплина, некоторое понуждение себя ходить на службу. Это ж ужасно...
К. Мацан
— Это в юном возрасте еще?
Свящ. Владислав Береговой
— Да, это 16-17, 18, 20... Ну, раньше 16 меня это особо не беспокоило — в храм ходил чрезвычайно редко, мама раньше в храм на Пасху приводила. И благодаря некоторой молитвенной дисциплине, я приобщался к опыту абсолютного счастья, которое ничем от тебя не отымется — ни болезнями, ни какими-то психологическими проблемами, ни финансовыми, материальными... То есть ты можешь быть беден, ты можешь быть больным, не шибко умным — знание тоже считается некоторым важным необходимым для жизни явлением. Счастье было в церкви — здесь было радостно, здесь было отрадно, здесь было спокойно. И помню, что в какой-то момент механическое чтение утренних и вечерних молитв приносило то счастье, которое не приносило ничто другое. И особенно, когда это чтение было осмысленным. Я помню, когда я читал — мне попались молитвы ко Причастию на русском языке, в частности шестая молитва Симеона Нового Богослова. Я открыл гимны, купил перевод гимнов Симеона Нового Богослова, стал всё подряд читать: о, вот же знакомая молитва. Я прочитал, и я помню это состояние — как же это здорово! Вот же Бог, вот же это всё, о чем ты просишь — вот оно дается. Вот я с тех пор тоже ее всем своим подписчикам советую: вы почитайте по-русски.
К. Мацан
— Священник Владислав Береговой, настоятель Борисоглебского храма города Юхнова, сегодня проводит с нами этот «Светлый вечер». Вот вы произнесли эту фразу: кто есть истина? Не что есть истина, а кто есть истина? То есть, правильно ли я понимаю, что речь в данном случае, когда мы говорим об этом обращении к вере такому глубокому полноценному, речь идет о встрече со Христом? Вот вы уже начали, мне кажется, об этом рассказывать, я хочу вас попросить продолжить. Как просто молитва, может быть, чтение каких-то текстов из любопытства, из интереса, переросло в то, что вы можете назвать встречей со Христом?
Свящ. Владислав Береговой
— Она неощутимая, то есть нельзя сказать, что в 12 часов дня 17 декабря какого-то года я был без Него, а в 12.30 Господь мне явился, аллилуйя. Нет. Он всегда рядом, Он ближе к нам, чем наша собственная рубашка. Но ты можешь откликнуться на Его всегда идущий к тебе призыв: «Се, стою у двери и стучу», — говорит Господь. Но — не постучал и ушел, Он всегда стучит. Ты можешь просто чуть-чуть щелочку приоткрыть и посмотреть: кто там? Испугаться и закрыть. И забыть, и на засов запереть. А можешь пошире открыть. А можешь впустить Его. И что важно? Важна нравственная жизнь. Крути не крути, молитва это замечательно, но если ты живешь не по заповедям (давайте упростим), не откликаешься доверием в постоянно изливающейся на тебя любви Христовой, то толку не будет. Молись, постись — это просто будут некоторые подвиги внешние, не приближающие тебя ко Христу совсем.
К. Лаврентьева
— А что значит на практике — открываться доверием? Что значит открыть дверь так, чтобы Христос в нее смог войти? Дверь души.
Свящ. Владислав Береговой
— Когда ты не хочешь делать ничего хорошего, а заставляешь и делаешь, то есть понимаешь, что лучше поспать перед службой, а не на службу идти, лучше больше денег на работе заработать за то время, пока ты потратишь на службу, на какую-то духовную жизнь. То есть понуждать себя: Господи, я не понимаю: зачем мне всё это надо? Я лучше буду работать, зарабатывать на хлеб насущный, буду отсыпаться, кино посмотрю. Но Ты же говоришь, что надо причащаться, что надо исповедоваться, надо творить добро и притом даже тогда, когда ты не хочешь его делать. «Царство Божье силою берется». Не говорит Господь, что когда ты почувствуешь, что любишь весь мир всей душой, то тогда искренне делай дела любви. Нет, Он говорит: делай дела вне зависимости от того, хочешь ты их делать или нет. И вот вера, раскрываемая в доверии, об этом и говорит — что ты делай просто, что написано, а со временем ты стяжаешь эту благодать, которая даст тебе силы делать ее от души. И вот понуждение себя — во всех аспектах церковной жизни, духовного состояния, — действительно, приводят к знакомству со Христом.
К. Мацан
— Вы сказали вещь, которая меня очень тронула — о том, что в церкви было счастье, в молитвах было счастье. Это то счастье, которое у тебя никто не отнимет, этой такой «праздник, который всегда с тобой», мне очень нравится это выражение из Хемингуэя. Я, знаете, о чем вспомнил в этой связи? Меня поразило в одном из текстов митрополита Антония Сурожского, когда он рассказывал о своем приходе к вере, он рассказывал, что когда встреча со Христом произошла, какое-то время он жил — была такая фраза... У него была учеба, он поступал на медицинский факультет, было общение с людьми, с друзьями. «А мне, — говорит он, — внутренне хотелось только молиться, мне все время хотелось молиться». Я помню, что я читал это и думал: как это? Ведь молитва — это особенное, тяжелое делание, на которое нужно себя взнуздывать. Вот мы встаем утром и вечером на молитву, потому что надо. А человеку хотелось — он готов был бы ничего больше не делать, только это. Вот вам что-то такое, такое чувство знакомо? Вот мне, например, оно кажется потрясающе важным, но для меня умозрительным. Я в ту меру не могу чувствовать, как это описывает митрополит Антоний.
Свящ. Владислав Береговой
— Ну, всем оно нам знакомо в той или меньшей степени. Конечно, надо быть будущим митрополитом Антонием, для того чтобы так молиться. Это некоторое даже не в словах выражаемое чувство, и не какая-то сердечная эмоциональность. Та молитва, которую можно назвать постоянной — это постоянное ощущение себя в присутствии Божьем. Раскрытой книжкой. То есть Господь видит мысли, деяния, поступки — то есть оценивает тебя. И куда бы ты ни шел, помни о том, что Господь с тобой в этот момент: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного. Господи, помилуй! Господи, благослови! Спасибо Тебе, Господи!» Успел на последнюю маршрутку — спасибо Тебе, Господи. Что-то хорошее в жизни произошло — простая, минимальная вещь, кофе вкусный тебе подали, — слава Тебе, Господи. То есть когда вся твоя жизнь проходит в памятовании о рядом находящемся Спасителе, вот это и есть некоторое постоянство молитвы. У меня нету такой любви, как у многих моих прихожан и духовных чад, к такому долгому молитвенному деланию — сегодня читаю акафист, каноны, Псалтирь. Я действительно всегда себя понуждаю. И я знаю, что если я сейчас себя заставлю прочитать кафизму, главу из Евангелия, утренние и вечерние молитвы, то та радость, которую я ощущу по окончании прочтения этого правила, она будет прямо пропорциональна тому нежеланию молиться перед вычитыванием этого правила. Господь дает трудящемуся все-таки... Да, я помню слова Писания, что Дух Святой будет молиться о вас. Но когда-нибудь... Господь даст нам еще времени на молитву, на покаяние. Может быть, когда-нибудь это стяжем, в чем я, конечно, не сильно уверен.
К. Лаврентьева
— Возвращаясь к вашему духовному пути. Вот вы вошли в лоно Православной Церкви. А какой был путь от прихожанина, от мирянина именно к священству?
Свящ. Владислав Береговой
— Я помню, в первый раз, в 16 или 17 лет — молодой человек находится всегда в поиске. Оканчивается школа. Школа — это самое счастливое время. То есть у тебя есть распорядок дня — ты себе не принадлежишь, у тебя есть уроки, учеба, какие-то кружки. Делай что хочешь в рамках предписанного. Когда ты оканчиваешь школу — куда дальше идти? Оказывается, ты сейчас примешь решение в свои 16-17 лет, которое повлияет на всю твою оставшуюся жизнь — до 70 лет или до 90. Это какой груз ответственности сразу взваливается на молодого человека. И хорошо, в кавычках хорошо, на самом деле, но тем не менее тоже неплохо — когда у тебя есть родители, которые говорят: «Так, ты поступаешь в Иняз», — или в медицинский. — «Ну, пап...» — «Я сказал!» Так у меня не было, то есть я был предоставлен сам себе. И в какой-то момент я подумал: а почему бы не пойти по пути служения Богу в сане священнослужителя? Сколько лет я в храм ходил, и мне эта мысль даже в голову не приходила никогда, потому что для меня это было что-то сродни тому, чтобы быть космонавтом. То есть надо родиться в семье военного, летчиком стать, быть физически подготовленным. И то вероятно, что ты будешь один из миллионов, точнее, один из миллиона только может достичь этого уровня. Я думаю: а почему нет? И я помню, такая радость всего меня обуяла — можно же, оказывается! Всё, буду идти. Что надо делать? Я помню, что... Я же выбирал много из чего — я даже поступал в педагогический вуз на учителя истории. И как-то вот радости не было.
К. Лаврентьева
— То есть вы попробовали сначала светский путь.
Свящ. Владислав Береговой
— Да, я параллельно пробовал. Потому что оказалось, что для того, чтобы получить духовное образование, необходимо поступить в семинарию. В Киевскую духовную семинарию принимали только в 20 лет, по-моему. То есть необходимо было куда-то два года деть. Ну ладно, получим первое высшее. Семейные обстоятельства не сильно располагали к получению высшего образования в принципе, но я попытался. Мог поступить на контракт. Но как-то душа не лежала. Я вернусь к тому, о чем сказал. Как только я возвращался к принятию решения поступать в семинарию и дальше посвятить свою жизнь Богу, то я понимал, что это правильно. Всё остальное, что приносило доход и материальное благополучие, вот со всей серьезностью и неотступностью я воспринимал, как предательство мечты, как предательство своих идеалов. То есть я понимал, что путь священства это далеко путь не роскошный, с земной точки зрения это какой-то провал — то есть вдруг ты, взрослый человек, отдаешь себя в послушание Церкви, благочинному, настоятелю, епископу. Ты становишься человеком совершенно подневольным. То есть моя гордынька, свободолюбие тоже не сильно могли этого вместить. Но я понимал, что лучше быть несвободным в границах Церкви, нежели совершенно свободным человеком — в светском понимании этого слова, а не в духовном, конечно, — вне ее. И вот, повторюсь, что это ощущение того, что что бы я ни избрал на жизненном пути, это будет предательством того, к чему я последние 3-4 года шел, меня держало в этих рамках. Ну, а дальше интересная история...
К. Мацан
— Та самая «пень колода», о которой вы сказали.
Свящ. Владислав Береговой
— Да. Я для Церкви человек совершенно с улицы. Никаких друзей-знакомых, в храме я не пел, не пономарил. Духовник, в общем-то, был, но отношения были, как у любого мирянина со своим духовным отцом. И что дальше делать? Надо рекомендацию для семинарии получить. Притом не то, что духовник в том плане, как он должен быть — который ведет тебя духовной жизнью. Ну, прихожу раза 3 в месяц в церковь, исповедуюсь и всё, здорово. Мне нравится у него исповедоваться, вот к нему и прихожу. А какая-то насыщенная духовная жизнь, помыслы, еще что-нибудь — этого нет. Ну, и смотрю — что делать, чтобы стать священником? Хотя я вам скажу, что мне, честно говоря, больше всего хотелось быть диаконом. То есть я как бы рассмотрел, что слишком страшно быть священником, это просто ужасно...
К. Лаврентьева
— А почему?
Свящ. Владислав Береговой
— Ну, сколько ответственности: самое главное — Литургия, Евхаристия. Я по сей день боюсь, в таком постоянном трепетном отношении — не дай Бог не пролить ничего, не просыпать, чтобы всё было аккуратно в этом отношении. По сей день с очень большим трепетом к Литургии отношусь, поэтому очень люблю архиерейские Литургии, когда владыка сам всё делает.
К. Мацан
— Это трепет, связанный с такими, грубо говоря, дисциплинарными, какими-то технологическими вещами?
Свящ. Владислав Береговой
— Да.
К. Мацан
— А трепета от самого факта предстояния перед Престолом...
Свящ. Владислав Береговой
— Да.
К. Мацан
— Как тот же митрополит Антоний Сурожский говорит, что алтарь — это та грань, которую никто не имел права переступить, кроме Христа. И вот только в силу того, что Он ее однажды переступил — открыл людям эту грань между этим миром и тем — священник вправе эту грань переступать тоже, это же тоже дивно и страшно.
Свящ. Владислав Береговой
— Да, надо было с этого начать, конечно. Это ужасно...
К. Мацан
— Ужасно в хорошем смысле слова.
Свящ. Владислав Береговой
— Да. Трепетно, ужасно трепетно. Той рукой, которой ты в носу ковыряешь, сейчас ты будешь этими руками Литургию совершать и делать нечто самое важное, что только может быть в жизни.
К. Лаврентьева
— Священник Владислав Береговой, руководитель Молодежного отдела Песоченской епархии, настоятель Борисоглебского храма города Юхнова. В студии мой коллега Константин Мацан и я, Кира Лаврентьева. Мы вернемся к вам после короткой паузы.
К. Мацан
— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. В студии моя коллега Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан. И сегодня в этом часе с нами и с вами в студии светлого радио священник Владислав Береговой, руководитель Молодежного отдела Песоченской епархии в Калужской митрополии, настоятель Борисоглебского храма города Юхнова. И вот мы постепенно, шаг за шагом узнаем о вашем пути, который вы уже охарактеризовали, как путь к священству через пень колоду. Вот в прошлой части программы вы сказали, что мечтали даже быть диаконом. То есть это тоже священный сан, но, скажем так, низший священный сан, помощник священника. Вроде ты и в церкви, ты в алтаре, но ты ту ответственность священника, которая у него есть, ты не несешь — это другое послушание. Ну вот, чем пень колода продолжалась?
Свящ. Владислав Береговой
— Продолжаем наш разговор. Я подал документы в семинарию в конечном итоге. Оказывается, можно было и в 18 лет подать документы, но надо было иметь знакомых, которые бы тебя рекомендовали и попросили, чтобы ребенка взяли в 18 лет, а не в 20. Два года я просто ждал: я работал, получил образование инженера-сметчика и стал вполне себе успешно работать по этой специальности. Настолько успешно, что я действительно стал думать, куда же идти: продолжать заниматься строительным делом или идти в священники? Уже какие-то более или менее большие деньги замаячили на горизонте, и я понял, что лет через десять это будут большие-большие деньги.
К. Мацан
— Пошли искушения.
Свящ. Владислав Береговой
— Да-да, они самые. Но тем не менее я дождался необходимого возраста, подал документы в семинарию и не поступил. Как, я же всё знаю? Ладно, я решил, что что-то не знал — действительно ответил на какой-то вопрос не так достойно, как следовало бы. Я подождал еще год. За год я поступил на богословские педагогические курсы. Поступил на катехизаторские курсы при Киево-Печерской лавре. То есть я зубрил матчасть денно и нощно. Подал документы, набрал 30 баллов из 30 — и не поступил.
К. Мацан
— Почему?
Свящ. Владислав Береговой
— Потому что надо было раньше договариваться. Ну, человек с улицы, никто тебя не знает — что ты, кто ты. Буквально хотя бы месяц там поработай на благо семинарии — на тебя посмотрят... Пусть духовник подъедет, скажет, что «наш человек, возьмите, пожалуйста». Это было давно...
К. Мацан
— То есть время было такое, когда с подозрением относились ко всем незнакомцам.
Свящ. Владислав Береговой
— Ну, естественно. Тем более конкурс 3 человека на место. Это сейчас в семинариях полкурса набирается практически без конкурса, особенно в региональных. А тогда это было очень серьезно. В общем, чешу я в затылке: что делать? Мечта жизни рушится. Мне предложили заочно поступить в Свято-Тихоновский университет, тогда во Львове был филиал. Я говорю: «Ну, уже ведь конкурс закончился». — «Ну, позвоним и попросим, чтобы вы сдали экзамены постфактум». Сдал. И поступил. И ездил раз в месяц сдавать сессии. И духовник мой рекомендовал меня своему духовнику, служащему в пригороде Киева, в ближайшей Киевской области, чтобы я у него пел на клиросе, в общем, подвизался, учился. Надо было с этого начать — я где-то 6 лет на этом клиросе пел, задолго еще до того, как начал в семинарию пробиваться. Когда я года 3 уже отучился, ну, наверное, теперь уже можно рукополагаться. Тут родители воспротивились: нет-нет, да что это такое, да никогда, только через мой труп и так далее. Хотя изначально было всеобщее расположение. Ну, мама...
К. Мацан
— А что так маму испугало?
Свящ. Владислав Береговой
— А то, что пугает каждого ставленника — служение у Престола, совершение Литургии, то есть великое, славное и опасное дело. Ведь один спрос с христианина-мирянина, другой спрос со священника.
К. Мацан
— То есть мама за вашу, скажем так, участь в вечности переживала?
Свящ. Владислав Береговой
— Да.
К. Мацан
— Я-то подумал, что имеется в виду: вот, что за профессия, как ты потом будешь жить? А были высокие мотивы.
Свящ. Владислав Береговой
— Мама копала глубоко. За мирянином один бес, за священником сто, поэтому нет, ни в какую: я не хочу потом за тебя отвечать на Страшном Суде, что воспитала сына такого...
К. Мацан
— Потрясающая материнская любовь.
Свящ. Владислав Береговой
— Да, выражающаяся так ярко. То есть у меня с документами были сложности некоторые...
К. Лаврентьева
— А с женитьбой как? Вы уже женаты были?
Свящ. Владислав Береговой
— Это другая грустная история. Да-да, надо было с этого начать-то. Опять же, если хочешь рукоположиться, надо же жениться. Я говорил, что я учился на богословских курсах перед тем, как поступить в семинарию. Там было огромное количество людей, я был старостой всего этого курса. И мы как-то готовились к празднованию Рождества. Я пришел в дом к одной слушательнице этих курсов и увидел там симпатичную девочку, очень она мне понравилась. Ну, да ладно. Почему-то решил, что она уже замужем. Где-то через месячишко оказалось, в разговоре проскользнуло (с моей будущей тещей), что дочка-то совсем и не замужем, и хочет поступить в Свято-Тихоновский. И я, как студент этого вуза, мог бы и рассказать, как это осуществить. Я понял, что пришел мой звездный час. Пришел раз, рассказал, потом второй раз пришел, рассказал... Через три месяца сделал предложение. Так что со своей тещей я на полтора года больше знаком, нежели со своей женой. Я так и думал — ну, маму-то я знаю хорошо, ну, и дочка тоже приблизительно такая будет к старости, даже лучше. Я же далеко вперед смотрю, не на год. (Смеется.) Влюбленность-то пройдет, а жить-то всю жизнь...
К. Лаврентьева
— Мудрость не по годам.
Свящ. Владислав Береговой
— В общем, когда я женился, то понял, что можно уже рукополагаться. Дальше я уже рассказал. Я хотел в диаконы рукополагаться, я очень боялся священства — исповеди... Все-таки от мамы что-то мне передалось — сакральный страх перед всем этим.
К. Лаврентьева
— Но Господь решил по-другому.
Свящ. Владислав Береговой
— Я себе дал зарок: я никогда не буду искать священства. Вот если мне кто-нибудь предложит, тогда я подумаю. Можно сказать, обет такой дал. Если какой-нибудь священник увидит меня — такого диакона распрекрасного — и скажет: «Мне нужен второй священник на приходе», — вот я тогда возьму. Так и получилось. Через два года познакомились с одним архимандритом в Киеве, он попросил послужить диаконом у него на приходе. Через несколько месяцев рукоположил в священники. Его рукоположили в епископы. Так я стал секретарем Киевского викария.
К. Лаврентьева
— А какой была ваша первая Литургия, вы помните ее?
Свящ. Владислав Береговой
— Знаете, даже я помню, что диаконская хиротония для меня была более трепетная, нежели священническая. Знаете, больше всего запомнились литургии — когда я диаконом служил, я служил в лавре. Поскольку я работал инженером-сметчиком, и в Киево-Печерской Лавре в том числе, сразу на нескольких должностях. Я был диаконом, дохода не было никакого — зарабатывал я сметным делом с большим успехом, в том числе и в Киево-Печерской лавре, повторю. Я попросил, чтобы мне не семь дней разрешили послужить сорокоуст, как обычно происходило, но сорок. Вот эти литургии в Киево-Печерской лавре — это незабываемое служение на всю жизнь. Когда ты в пещерах ходишь, ранние службы в 6 утра там же, где служили Антоний, Феодосий — ты ходишь, здороваешься каждый день со всеми святыми, которые там лежат, которые тут невидимо присутствуют. Это храмы в Киево-Печерской лавре — Успенский собор... Самое главное — это ранние литургии ночные, когда еще весь город спит, а здесь длится молитва. А какие отцы!.. Сейчас сложно, знаете. Но поддерживает опыт первых лет служения с выдающимися людьми. Вот очень важно, с кем ты служишь. Очень важно.
К. Мацан
— Очень интересно как раз — мы же часто говорим о важности роли учителя...
Свящ. Владислав Береговой
— Да.
К. Мацан
— И очень часто это такой наставник мировоззренческий. А вот чему учит старший священник молодого священника? Не только же как ходить, как кадить и как вставать. Какой опыт, какой совет, наставление, которое вы услышали, стало важным для вас и как для человека, и как для христианина, и как для пастыря?
Свящ. Владислав Береговой
— Как раз как ученик я был очень нерадивым, я постоянно, как говорится, тупил. Кто-то получал, старший диакон получал за меня по шее от правящего архиерея... Знаете, такие вещи — что в семье, что в церкви — им невозможно научить с помощью слов. Ты просто смотришь на предстоящего перед Богом священника и впитываешь этот дух. Конечно, это предстояние выражается еще в каких-то внешних благочестивых действиях, ты тоже это воспринимаешь. Потому что не зря апостол Павел говорит, что от внешнего идешь к внутреннему — нельзя быть совершенным разгильдяем в алтаре и при этом истово молиться. То есть должно быть в гармонии, приведи сначала свои внешние действия. Поэтому мне повезло с тем священником, у которого я служил первый год диаконом. Его отец, известный в Киеве старец, можно так сказать, Михаил Бойко, он духовником был в Киевской епархии в свое время. Мой духовник, соответственно, духовник своего благочиния. Он очень благочестив и очень молитвен, большой молитвенник. Притом он не то что, как сейчас говорят, старец такой прозорливый, то есть он ходит перед Богом, то есть он боится согрешить. То есть его чувства, что в душе у него происходит, я не знаю, но я воспитывался этим образом предстояния перед Всевышним. И ему не надо было мне ничего говорить — то есть я за эти годы просто впитал этот образ поведения и образ молитвы, его дух. И дальше мне тоже повезло. Архиепископ Феодосий (Снигирёв), тогда еще архимандрит, он действительно молился в алтаре, то есть неважно кто он — епископ или архимандрит, административный сан имеющий. То есть администрация администрацией, но здесь ты перед Богом. Меня это тоже воспитывало. Я тоже стараюсь по мере сил отложить всякое земное попечение хотя бы на эти час-полтора. И знаете, это тяжело.
К. Мацан
— А исповедь вы первую свою помните? Раз вы так боялись приступать к этому таинству как священник уже, пастырь.
Свящ. Владислав Береговой
— Да, первые самые помню. Знаете, они ничем не отличаются от последних исповедей.
К. Лаврентьева
— От тех, которые вы сейчас проводите.
Свящ. Владислав Береговой
— Да. Я всегда нахожусь в некотором трепете перед встречей с другим человеком, который сейчас говорит с Богом. Ты стоишь в страхе и трепете в этом таком личном диалоге. Я боюсь его нарушить. Я стараюсь проявлять некоторое участие, отвечать на вопросы, если они есть. Но не руководить — так, чтобы это не превратилось в некое младостарчество: делай так, делай вот так. Я спрашиваю: «А сами-то вы понимаете, что произошло?» — «Понимаю». — «Пути выхода знаете?» — «Знаю». — «Ну, так делай так». Поэтому я с первых дней, как взял за основу такое осторожное невмешательство или вмешательство, но трепетное, и сейчас стараюсь.
К. Лаврентьева
— Вы не вмешиваетесь из страха навредить?
Свящ. Владислав Береговой
— Да, конечно же, да. Ну, кто я такой? То есть надо быть исполненным Божьей благодати для того, чтобы дать ее человеку. А если я точно не преисполнен ею, что я дам человеку? Свои собственные мысли, свои собственные переживания какие-то? Оно будет омрачено каким-то личным отношением — или не выспался, или просто я спешу. То есть лучше утешить человека, и пусть он сам с Божьей помощью придет к изменению образа жизни, утешенный, нежели сейчас взвалить на него всю сумму нравственного богословия и еще больше придавить.
К. Лаврентьева
— Священник Владислав Береговой, настоятель Борисоглебского храма города Юхнова. Отец Владислав, а как вы воспринимаете свое священство сейчас, спустя 9 лет священства? Еще 2 года диаконства, получается 11 лет вы фактически перед Престолом Божьим.
К. Мацан
— А это много или мало?
Свящ. Владислав Береговой
— Когда я 3 года был у Престола, я считал, что 10 лет — это очень много. Со мной служил батюшка, мой друг, он тогда уже служил 10 лет, я думал: ух ты, динозавр. А сейчас смотрю — это ничто. Надо хотя бы лет 30 у Престола постоять... Опять же, для чего? То есть я и через 30 лет буду думать, что это действительно ничто.
К. Лаврентьева
— А таким ли оказалось ваше священство в том представлении, когда вы еще были не рукоположены, таким ли оно оказалось? Какое ожидание реальности?
Свящ. Владислав Береговой
— Знаете, я не был очарован и, соответственно,...
К. Лаврентьева
— Не пришлось разочаровываться.
Свящ. Владислав Береговой
— Да. Всё то, чего я боялся, всё это со мной приключилось за эти 10 лет.
К. Лаврентьева
— А чего вы боялись? Если не секрет.
Свящ. Владислав Береговой
— Боялся быть недостойным собственного призвания. Знаете, ведь каждый священник рано или поздно сталкивается с каким-то выбором. Ну, что там может на весах лежать? Отступничество, мамона, выгорание. Очень важно, чтобы священство тебя нашло — чтобы не ты его искал, а чтобы оно тебя нашло. То есть если молодой человек сам ищет священства, то он, наверное, немножко не в себе.
К. Мацан
— Вот вы сказали, что боялись быть недостойным своего священства. А разве священник может быть достоин священства? Это такой же вопрос, как разве может ли мирянин быть достоин Причастия — это же незаслуженный дар, а не то, что нам полагается по заслугам.
Свящ. Владислав Береговой
— Ты должен быть открыт этому незаслуженному дару. То есть он тебе дается, а ты спиной стоишь. Надо встать лицом к нему, не с открытым зонтиком, надо зонтик закрыть, куда-нибудь выкинуть и быть готовым принять любовь, которая выражается иногда в очень интересных и неожиданных проявлениях. Так вот, кто священства не ищет... Знаете, я боялся, что это не мое — что я пытаюсь с черного хода зайти туда, где дверь мне закрыта. И что нет Божьей воли на то, чтобы мне быть священником — вот этого больше всего я боюсь. Вот это самый страшный страх — оказаться на том месте, куда ты не должен был быть поставлен.
К. Мацан
— Я как раз об этом хотел спросить. Вот вы несколько раз поступали и не поступали в семинарию. За это время уже можно было подумать: а может быть, это не мой путь.
Свящ. Владислав Береговой
— Я только об этом и думал.
К. Мацан
— А что заставило продолжать попытки и не отказаться от этого? И не бояться, что я иду не в свое, что я на себя натягиваю кафтан не мой, или он мне мал, но я все равно в него влезу, он по швам сейчас лопнет, но я все равно в него влезу.
Свящ. Владислав Береговой
— В любом деле это самый главный принцип — стучаться во все двери. Бить этот камень до тех пор, пока он или разобьется, или не разобьется и придавит тебя. То есть если ты не попробовал все возможные пути выхода из сложной ситуации, значит, может быть, ты не постучался в какую-то из тех дверей, которая должна была тебе открыться. Когда ты постучался везде, и ничего не получилось — всё, нет Божьей воли. Но когда ты в самые такие простые двери постучался, чуть-чуть толкнул рукой, а они тебе не поддались, а остальные еще тяжелые, дубовые, металлические — не получится ничего. То есть надо попробовать всё.
К. Мацан
— Вот вы сказали, — если я вас правильно услышал, если нет, то поправьте меня, — что до сих пор для вас это некий вопрос: тем ли делом я занимаюсь, здесь ли я нахожусь?
Свящ. Владислав Береговой
— Да, да.
К. Мацан
— А как с этим жить? Это же очень непросто.
Свящ. Владислав Береговой
— А надо быть... Знаете, поскольку я уже здесь — я внутри, я священник — пусть даже, может быть, у Бога был другой Промысл относительно меня, то я должен быть на этом месте (повторю опять это слово) достойным пастырем. То есть именно тем, каким я должен быть — совершителем Литургии, отцом...
К. Мацан
— То есть это какой-то опыт смирения и доверия — раз уж я тут, то...
Свящ. Владислав Береговой
— Да, золотые слова.
К. Мацан
— Назвался груздем, полезай в кузов — служи и работай просто.
Свящ. Владислав Береговой
— Да. Вера же это не просто убежденность в том, что Бог существует. «И бесы веруют, и трепещут». Она должна раскрыться в верности и доверии. То есть я должен, как христианин, хранить Богу верность, то есть исполнять заповеди хотя бы — сотвори благо, сотвори благо, не делай зла... И верь Ему.
К. Лаврентьева
— Отец Владислав, простите, но тут же очень тонкая грань. Одно дело, мы постоянно можем сомневаться: а то ли мы делаем, что хотел от нас Господь? И с другой стороны, мы должны полностью Ему доверять и понимать, что волос с главы нашей не упадет без Его ведома. И как здесь балансировать, чтобы не уйти в окончательные сомнения — в любом кризисе, или когда случится непогода, или когда так прямо от всего устанешь, что тебе кажется, что всё (известный кризис среднего возраста или любой другой), всё, я не на своем месте, я ухожу — этому же миллиард примеров. Я сейчас не про вас и не про священство — я вообще говорю про мирян, про нас. Как здесь знать, что Господь ведает и внимательно за тобой наблюдает и четко знает, что с тобой происходит? Но при этом постоянно вопрошать себя? И нужно ли вопрошать себя в таком случае, нужен ли этот вопрос: а на своем ли я месте?
Свящ. Владислав Береговой
— Утешает Промысл Божий. Если ты сотворил какую-то ошибку, которая явно не по воле Божьей была, но Он же может тебя, исправившегося, направить уже другим путем к радости. Да само определение Промысла Божьего говорит о том, что то зло, которое возникает в результате твоего грехопадения, отвращение от Бога, Он направляет к благим последствиям. Поэтому я всегда в любой жизненной ситуации себя так и утешаю. Здесь меня обманули, здесь я сам совершил глупую ошибку, здесь я согрешил, получил три неприятности. Проанализировал, постарался исправиться и дальше жду, когда Господь из этих ситуаций сделает нечто хорошее для меня. Другое, не то, что было запланировано — оно может быть хуже в два или в три раза, чем то счастье, которое должно было тебя настигнуть, кубарем на тебя свалиться, если бы ты поступил по-другому. Но оно будет все равно счастьем для тебя — меньшим или даже бо́льшим. Знаете, Господь чем больше наказует, тем и больше Он потом...
К. Лаврентьева
— Утешает.
Свящ. Владислав Береговой
— Утешает и благодетельствует. То есть у меня всегда оптимизм в этом плане. Чем хуже, тем лучше.
К. Мацан
— Потрясающе.
К. Лаврентьева
— Это действительно потрясающе. Но как на практике научиться доверять Богу? Ведь у нас всех в жизни возникают ситуации, когда кажется, что вот тут, может быть, забыл про меня Господь, может быть, Он...
Свящ. Владислав Береговой
— Отключить просто мозги. То есть идти...
К. Мацан
— То есть это как в «Маленьком принце»: «Зорко одно лишь сердце», — говорит Лис.
Свящ. Владислав Береговой
— Да.
К. Лаврентьева
— И как часто нужно отключать эти самые мозги?
Свящ. Владислав Береговой
— Мы же не такие великие подвижники, чтобы с этими мыслями бороться: так, иди сюда, сейчас я тебя на части разорву. Надо бежать от них, надо просто бежать. Чем угодно, не обязательно сразу открывать Евангелие или псалмы Давидовы. Хотя, кстати, очень хорошо помогают псалмы Давидовы вообще в любой непонятной ситуации.
К. Мацан
— То есть в любой непонятной ситуации читай псалмы.
Свящ. Владислав Береговой
— Да. Радостно тебе — читай псалмы, худо тебе — читай псалмы. Кафизмочку вот прочитай, в любом случае там будет один радостный псалом, и один, который тебя утешает, а другой, который твоих врагов проклинает.
К. Лаврентьева
— Отец Владислав, но получается, что... Я все-таки хочу докрутить вот эту мысль: получается, что любое сомнение о том, что мне делать, или, может быть, я не на своем месте, — получается, к этим мыслям нужно относиться как к прилогам, как к каким-то искушениям, которые не нужно принимать за свои — не крутить их и не размышлять.
Свящ. Владислав Береговой
— Да, да.
К. Лаврентьева
— Потому что не сможешь их победить...
Свящ. Владислав Береговой
— За того ли я вышла замуж, на той ли работе я работаю, туда ли я поступила... Всё — сделал, забудь. Всё. Работа на том месте, на котором ты сейчас находишься, семья, школа, институт, место работы...
К. Лаврентьева
— Делай хорошо то, куда ты поставлен.
Свящ. Владислав Береговой
— Кем бы ты ни был — ассенизатором или профессором богословия. Кстати, насчет профессора богословия. Алексей Ильич Осипов — это наше всё. Если бы не он, не его подробное доходчивое объяснение того, что есть вера и отличие вер друг от друга, то, может быть, я тут бы не сидел. Религиозные вопросы очень тесно связаны с вопросами о смысле жизни. Я сначала начал искать вопрос о смысле жизни, а потом уже перешел к религиозному вопросу. И тут — здравствуй, Бердяев, здравствуй, братья Трубецкие с книгами о смысле жизни, здравствуйте, учебники по основам православной культуры того времени, той эпохи — Ольга Янушкявичене, Татьяна Склярова, которые аккуратно от литературы и философии привели к религии.
К. Лаврентьева
— А к чему вы пришли — в чем смысл жизни?
Свящ. Владислав Береговой
— Я банальную вещь скажу: в том, чтобы всё то, что ты делаешь во время своего земного бытия, не прекратило своего существования по смерти. И соответственно, смысл жизни в подготовке к вечности.
К. Лаврентьева
— Стяжание Духа Святого Божьего.
Свящ. Владислав Береговой
— Давайте еще возвысим, да — стяжание Духа Святого. Им же мы живем и движемся, и существуем — и в сей жизни, и в будущей. Да, это всё сложно... Знаете, меня всегда утешает первое чудо Господа нашего.
К. Мацан
— В Кане Галилейской.
Свящ. Владислав Береговой
— Да. Ведь оно же такое земное, такое простое.
К. Мацан
— Когда Христос превратил воду в вино на свадьбе в Кане Галилейской.
Свящ. Владислав Береговой
— И совсем ненужное, то есть Он сам не сильно хотел...
К. Лаврентьева
— По просьбе Божьей Матери...
Свящ. Владислав Береговой
— Да. «Что Он скажет, то и сделайте...»
К. Мацан
— Я напомню, что там были виночерпии, которые удивились, что Спаситель сказал им: «Налейте воду в эти сосуды». Они спросили: «Зачем?» — не зная, что Он собирается делать. И Богородица отвечает: «Слушайте, как Он будет говорить, и делайте так». И стало прекрасное, самое лучшее вино в этих сосудах.
К. Лаврентьева
— Некоторые святые отцы говорят, что таким образом Христос как бы проявил послушание Своей Матери — Он же это сделал фактически по ее просьбе.
К. Мацан
— Вот такое ненужное чудо как будто бы.
Свящ. Владислав Береговой
— Да. И вот нам кажется, что можно Господа просить только о каких-то важных вещах, идущих далеко в своих последствиях за пределы земной жизни. Но вот в маленьких вещах Господь часто утешает. То есть Он всегда, Он везде защищает, помогает нам — только откройся этой постоянно изливающейся на тебя благодати и Божьему вспомоществованию. Откройся. Повторюсь: раскрываешься ты Ему только в вере и доверии, в верности.
К. Мацан
— И лучших слов для завершения нашего разговора не найти. Спасибо огромное. Напомню, сегодня в «Светлом вечере» с нами и с вами был священник Владислав Береговой, руководитель Молодежного отдела Песоченской епархии, это в Калужской области, настоятель Борисоглебского храма города Юхнова. В студии была моя коллега Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан. До свидания.
К. Лаврентьева
— Спасибо за интереснейшую беседу.
Свящ. Владислав Береговой
— Спасибо вам, дорогие мои.
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.