Поделиться
Фото: Michał Parzuchowski/Unsplash
Большое начинается с малого. В литературе справедливость этого древнего афоризма, пожалуй, ярко проиллюстрировал писатель Виктор Астафьев. Одно из его масштабных и многоплановых произведений в самом буквальном смысле началось... с крошечной капли на кончике продолговатого листа ивы. Писатель увидел её в тайге, в родном Красноярском крае. Готовая вот-вот сорваться и упасть вниз, эта капля неожиданно заставила его задуматься о непостоянстве, хрупкости, трепетности бытия и вызвала целый поток глубоких душевных переживаний. Астафьев отразил их в рассказе, который так и назвал: «Капля». Именно он, как признавался позже автор, и повёл за собой остальные главы большой книги, которую Виктор Астафьев выпустил в 1976 году и озаглавил «Царь-рыба».
Двенадцать таёжных новелл, наполненных невообразимой красотой величественной северной природы и чувствами, переживаниями людей, живущих в удивительном краю под названием Сибирь, составили необычное литературное полотно, которое сам писатель назвал «повествованием в рассказах».
Все новеллы в книге объединены между собой. У них одно место действия — бескрайняя сибирская тайга. Общие герои: например, охотник и рыбаком Акимом, который однажды спас заблудившуюся в глухой тайге столичную туристку. Или добрый енисейский бакенщик Павел Егорович, которого автор характеризует как человека, который «сам всё своё отдаст, и всегда слышит даже молчаливую просьбу о помощи». Но при этом каждая из новелл — самостоятельный, отдельный рассказ. И книга составлена так, что начинать читать её можно, по сути, с любого из них.
Но одну новеллу, давшую название всему произведению — «Царь-рыба», Виктор Астафьев явно выделяет на фоне остальных, делая духовным и эмоциональным центром всего произведения. Пронзительная, удивительная и глубокая, она высвечивает главную суть книги. Герой, рассказа — рыбак по имени Игнатьич, не брезгующий браконьерством, однажды ловит в свои сети огромного, невиданного осетра. Из жадности решив не звать на помощь других рыбаков — ведь тогда придётся делиться редкостной добычей, — Игнатьич пытается вытянуть рыбину в одиночку. И... сам попадает в сеть! Оказавшись на волоске от смерти, не чая уже освободиться, вспоминает Игнатьич свою жизнь, раскаивается в грехах. И, освободив душу от тяжёлого груза, неожиданно... получает спасение от неминуемой гибели!
Как примириться с самим собою, с природой и её Создателем, постичь мудрую и простую тайну жизни: быть человеком и любить не только себя, но других людей — об этом размышляет Виктор Астафьев. И о том, что повернуть человеческую душу на путь от зла к добру, от равнодушия к раскаянию способна и маленькая капля на кончике листа, и огромная Царь-рыба.
Псалом 23. На струнах Псалтири
Поделиться
Псалом Давида. (В первый день недели)
1 Господня земля и что наполняет ее, вселенная и все живущее в ней.
2 Ибо Он основал ее на морях, и на реках утвердил ее.
3 Кто взойдет на гору Господню, или кто станет на святом месте Его?
4 Тот, у которого руки неповинны и сердце чисто, кто не клялся душею своею напрасно и не божился ложно (ближнему своему);
5 тот получит благословение от Господа и милость от Бога, Спасителя своего.
6 Таков род ищущих Его, ищущих лица Твоего, Боже Иакова!
7 Поднимите, врата, верхи ваши, и поднимитесь, двери вечные, и войдет Царь славы!
8 Кто сей Царь славы? — Господь крепкий и сильный, Господь, сильный в брани.
9 Поднимите, врата, верхи ваши, и поднимитесь, двери вечные, и войдет Царь славы!
10 Кто сей Царь славы? — Господь сил, Он — царь славы.
Псалом 23. Богослужебные чтения
Поделиться
Если вы знакомы с «Исповедью» блаженного Августина, наверняка вы не могли пройти мимо одной его фразы, потрясающей своей глубиной. (большинство слушателей не имеют понятия о тексте этого творения, поэтому предлагаю немного по-другому начать, чтобы у слушателя не возникало ощущение собственной неполноценности) Он говорит о Боге так: «Interior intimo meo et superior summo meo» (в этой фразе нет слов «Ты был» + лучше без латыни обойтись, чтобы у слушателя не возникало ощущение собственной неполноценности). То есть — «Ты был (почему о Боге говорится в прошедшем времени? Получается, что Бог мог измениться или исчезнуть со временем?) глубже моей глубины и выше моей высоты» (Августин Аврелий, Исповедь, книга III, глава 6, § 11). Сейчас мы узнаем, что именно послужило источником такой вдохновенной фразы — а именно 23-й псалом, который сегодня звучит в храмах за богослужением.
Псалом 23.
Псалом Давида. [В первый день недели].
1 Господня земля и что наполняет её, вселенная и всё живущее в ней,
2 ибо Он основал её на морях и на реках утвердил её.
3 Кто взойдёт на гору Господню, или кто станет на святом месте Его?
4 Тот, у которого руки неповинны и сердце чисто, кто не клялся душою своею напрасно и не божился ложно ближнему своему, —
5 тот получит благословение от Господа и милость от Бога, Спасителя своего.
6 Таков род ищущих Его, ищущих лица Твоего, Боже Иакова!
7 Поднимите, врата, верхи ваши, и поднимитесь, двери вечные, и войдёт Царь славы!
8 Кто сей Царь славы? — Господь крепкий и сильный, Господь, сильный в брани.
9 Поднимите, врата, верхи ваши, и поднимитесь, двери вечные, и войдёт Царь славы!
10 Кто сей Царь славы? — Господь сил, Он — царь славы.
Псалом 23-й изображает картину единства величия — и одновременно близости Бога. Псалом открывается гимном о Боге-Творце: «Господня земля и что наполняет её». И это не просто утверждение собственности, принадлежности всего бытия Творцу — но и провозглашение фундаментальной, глубинной связи Творца и творения. Земля и вселенная — не случайность, не результат «игры в кости» — а осмысленный порядок, который Бог основал. Заметим, что здесь находится ключевое отличие ветхозаветного иудаизма от всех древних античных религий, соседствовавших с Иудеей. Древние видели Бога или богов как победителей изначального хаоса. Однако книга Бытия по-особому говорит о творении мира — на этом немного остановимся.
Термины «меоническое бытие» и «уконическое бытие» происходят из греческого языка и активно использовались в русской религиозной философии и богословии начала XX века (особенно у Николая Бердяева и священника Сергия Булгакова). Меоническое бытие (τὸ μὴ ὄν) — буквально «не-сущее», «не-бытие». Слово происходит от греческой отрицательной частицы μὴ («не») и причастия от глагола εἶναι («быть»). Меоническое бытие — это бытие, взятое на границе небытия. Это «не-полнота бытия», состояние, близкое к ничто, но при этом ещё не абсолютное ничто. Именно так и воспринимали действие Творца язычники: что-то уже было, некая праматерия, которая и организуется, оформляется высшими силами.
Но совершенно иное — это уконическое бытие (τὸ οὐκ ὄν) — также «не-сущее», но с другим оттенком: οὐκ — это полное отрицание бытия, абсолютное, радикальное. В отличие от «меонического», «уконическое бытие» — это абсолютное ничто, лишённость даже потенции бытия, абсолютное небытие. Это не динамическая свобода, которая есть в μὴ ὄν, а именно полное отсутствие всякой возможности, полная пустота и невозможность реализации. Библейская традиция однозначно утверждает: именно это и есть начало действия Бога Творца — «из небытия в бытие».
И далее псалмопевец задаётся вопросом: но кто достоин приблизиться к такому Богу? Псалом отвечает ясно: «Тот, у которого руки неповинны и сердце чисто». Дорога к духовной высоте пролегает через внутреннюю чистоту и искренность. Не обилие жертв, не глубина переживаемого страдания, не обилие добрых дел — а только внутренняя прозрачность.
Заключительная часть псалма — торжественный призыв открыть «вечные врата», чтобы «вошёл Царь славы». Здесь вечные врата — символ человеческого сердца и всего мироздания, ожидающего встречи с Богом. Господь предстаёт как сильный воитель, активно вступающий в борьбу против зла и несправедливости, побеждающий силы хаоса. И в этом Его победном входе раскрывается важнейший богословский парадокс: Бог одновременно бесконечно превознесён и бесконечно близок. Именно об этом — мысль блаженного Августина, с которой мы и начали. Этот парадокс достигает высшей точки в христианстве, где Бог воплощается во Христе, становясь полноценным человеком — но не теряя при этом Своей божественной природы.
Как же важно нам почаще вспоминать, что Бог — не отдалённый, внешний наблюдатель, а живой и активный Творец, ожидающий только одного: распахнутости, открытости наших сердец. И когда это происходит — мы действительно становимся соучастниками вечной славы Царя Вселенной — который для нас и создал всё это бытие!
Псалом 23. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 23. (Церковно-славянский перевод)
4 мая. Об Иосифе Аримафейском
Поделиться
В 15-й главе Евангелия от Марка есть слова: «Пришёл Иосиф из Аримафеи, знаменитый член совета, который и сам ожидал Царствия Божия, осмелился войти к Пилату, и просил тела Иисусова».
Об Иосифе Аримафейском — игумен Лука Степанов.
Святой Иосиф Аримафейский был членом Синедриона, то есть Верховного Иудейского сообщества, которое управляло жизнью и Иерусалимского храма, и народа еврейского, но он не соответствовал их духу и уклонился от участия в осуждении Господа Иисуса Христа. Оставался он тайным учеником Господа до момента Его распятия. После того, как тело Господа было с креста снято, он уже отложил свое скрытничество, сам направился к Пилату, не боясь оскверниться в языческих помещениях, и испросил тело Иисусово с тем, чтобы предать Его погребению, а где предать, тем более, что место у него промыслительно оказалось заготовлено для самого себя. Он в непосредственной близости с горой Голгофой приуготовил эту пещеру, в которой надеялся сам сложить свои останки, но понял, что предназначены они теперь для Господа, и получив это разрешение, он полагает Господу вместе с женами-мироносицами, таким образом исповедуя свое богопочитание и становясь в ряды христиан на все времена.
Все выпуски программы Актуальная тема
