Апрельским днем 1922 года из здания Барнау́льской тюрьмы вышли двое мужчин. Один из них, лет 35-ти, статный и красивый, освободился из заключения. Второй – работал в тюрьме и сейчас был отправлен по служебной надобности. Мужчинам было по пути, и они разговорились.
ТЮРЕМЩИК:
- Послушай, Зоси́ма, а ведь ты же раньше времени выходишь?
МУЧЕНИК ЗОСИ́МА:
- Ну да, за примерный труд освободили. Сапоги, сказали, тача́ю хорошо.
ТЮРЕМЩИК:
- Где ж ты так научился, ты же поп?
МУЧЕНИК ЗОСИМА:
- Так то с детства, из крестьянских я. Нас отец всему учил, а когда мне 17 было, мы с отцом да с братьями на заработки пошли – из деревни в город. Они-то потом вернулись. А я остался. Ремеслом зарабатывал, потом при монастыре жил, потом в семина́рию поступил. Женился, служить стал.
ТЮРЕМЩИК:
- Жена у тебя, говорят, образованная…
МУЧЕНИК ЗОСИМА:
- Да, матушка у меня и языки знает, и книг сколько перечитала, и на клиросе поет, и с детьми на приходе занимается, да и дома какая хозяйка! Чтобы я делал без нее… А вот было дело, попал я к самому Ро́гову – слышали же про такого?
ТЮРЕМЩИК:
- Это банда что ли, которая сама пытает, сама судит, сама казнит? Я слыхал, что они полгорода вырезали в 19-ом то году…
МУЧЕНИК ЗОСИМА:
- Они самые. И вот, представьте себе, схватили они и меня. Уж больно они нас, священников, ненавидели. Я уже с жизнью простился. Но ничего, Бог миловал, как видите жив. А все матушка – ее молитвы и ее хлопоты.
ТЮРЕМЩИК:
- Эко тебе повезло…
МУЧЕНИК ЗОСИМА:
- А дочки у нас с матушкой какие! Загляденье! Как соскучился я по ним! Год дома не был. Ровно год назад забрали меня. Думал, нескоро еще, а вот Господь как все устроил – иду! И весна какая вокруг. И дома любимые ждут!
Тем апрельским днем священник Зосима Пепе́нин был счастлив. И пока не знал, сколько еще расставаний и горестей ждет его с супругой матушкой Александрой. Через год он вновь был арестован, и пока томился в тюрьме, у матушки на руках умирал их новорожденный сын. После освобождения были переезды с прихода на приход в Сибири, Ярославской и Владимирской областях и, наконец, в Москву. В 1929 году семья поселилась в столице, а отец Зосима стал настоятелем храма Рождества Пресвятой Богородицы в Крыла́тском – тогда это было еще село за чертой города.
Шесть лет прослужил священник в этой церкви, окормляя жителей пяти деревень. Прихожане любили батюшку за доброту, ласку, внутреннюю радость и почитали как большого молитвенника. Но в 1935 году на отца Зосиму был написан донос: будто бы «священник своими про́поведями агитирует против советской власти». Накануне ареста он предупредил о свою супругу:
МУЧЕНИК ЗОСИМА:
- Знаешь, матушка, сегодня после службы подошел ко мне незнакомый старичок и говорит: «Вы, батюшка, завтра в церковь не приходите, вас арестуют». Вот вроде бы не видел я этого старичка среди наших прихожан никогда, а лицо такое знакомое-знакомое…
МАТУШКА:
- Не сам ли святитель Николай приходил к тебе, Зосимушка?
МУЧЕНИК ЗОСИМА:
- Послушай, а точно. Ведь он! Он, родимый.
МАТУШКА:
- И что же ты делать будешь, батюшка? Не пойдешь?
МУЧЕНИК ЗОСИМА:
- Да как не ходить-то, милая? Завтра же Великая Суббота. Христос на Кресте ради нас распят, в ад сходит, а я что, ареста буду бояться? Нет, нельзя так… Надо свой крест брать, да за Христом идти…
МАТУШКА:
- Прав ты, Зосимушка, да только… страшно-то как…
МУЧЕНИК ЗОСИМА:
- Не первый это арест, да и не последний, думаю. Господь не оставит…
На следующий день, накануне Пасхи, отец Зосима был арестован в храме и вскоре осужден на три года заключения в Карла́ге – Карагандинском исправительно-трудовом лагере. Когда заключенных отправляли «по этапу» матушка издалека разглядела мужа в толпе и вдруг поняла́, что видит его в последний раз.
Арест же на самом деле оказался не последним. В октябре 1937 года батюшка был выпущен из заключения, но в тот же день арестован вновь по обвинению в «агитационной работе против власти». Через полтора месяца он был расстрелян.
Службы 1935-го года, на которых молился отец Зосима в Великие дни воспоминаний Страстей Христовых, стали для храма Рождества Богородицы последними. Следующую службу там провели лишь в 1989 году. Сегодня Крылатское – это район Москвы. Но на живописных холмах все так же стоит церковь. В конце ХХ века она была вновь открыта, отреставри́рована и есть в ней сейчас икона, на которой запечатлен ее святой настоятель, мученик Зосима Крылатский.
«Скорби, небывалые напасти — удел наших дней. В покаянном преодолении их — смысл нашей жизни»
В 1929 году советская власть стала массово арестовывать духовенство и прихожан. Священник Сергий Мечёв был взят осенью с несколькими прихожанами своего храма. Обвинение всем предъявили стандартное — активная церковная деятельность. Осуждённых приговорили к трём годам ссылки. Отец Сергий получил направление в Кадников — небольшой городок Вологодской области. В заключении он продолжил помогать свои прихожанам. Писал им письма, призывал не падать духом, двигаться по пути покаяния. В одном из посланий батюшки Сергия Мечёва есть такие слова:
«Скорби, небывалые напасти — удел наших дней. В покаянном преодолении их — смысл нашей жизни»
Все выпуски программы Слова Святых
- «Скорби, небывалые напасти — удел наших дней. В покаянном преодолении их — смысл нашей жизни»
- «Хотя жизнь Божией Матери как бы покрыта святым молчанием, Господь дал знать, что любовью Своею Она объемлет весь мир»
- «Не скрывай талант. Не для тебя дан он Богом, но для того, чтобы ты передал его другим»
Благодарность. Наталья Сазонова
Как-то раз в проповеди священника услышала мысль о том, что Бог всегда присутствует в нашей жизни. И каждый по-своему ощущает присутствие Бога. Кто в радости, кто в утешении, кто в покаянном чувстве, кто-в молитве.
Мне хочется поделиться своим переживанием присутствия Бога.
Начало девяностых. Я — выпускница православного медицинского училища. Нас готовят как сестёр милосердия. Это значит — мы призваны оказывать не только медицинскую помощь. Но духовно поддерживать пациентов. Говорить с ними о вере, о Боге. Если просят, помочь подготовиться к исповеди, пригласить священника.
И вот, с полным осознанием своей миссии, я переступила порог реанимационного отделения, куда устроилась на работу.
Реанимация... Там как на фронте. Там два лагеря. В одном — тяжело больные, в другом мы — медики. Нет сил ни у тех ни у других. Все на пределе. Одних истощает страдание, другие выкладываются, спасая. Всем нужно помочь. Объём работы запредельный. Бессонные ночи выматывают. Все мысли в одном направлении; всё сделать правильно, вовремя, ничего не забыть.
Так проходили мои дежурства в реанимации. А дома я переживала, что снова ни с кем из пациентов не удалось поговорить о вере, о Христе. А как же моя миссия сестры милосердия?
И вот, прихожу в очередное дежурство на работу, а в палате — новый больной. Мужчина средних лет. Он был подключён к аппарату ИВЛ. Не мог самостоятельно дышать, но находился в сознании. Мне нужно было его помыть. Любое движение вызывало у мужчины сильный кашель от трубки в трахеи. Но он стал помогать мне менять под ним бельё, поворачивать его сбоку на бок. А ведь как тяжело ему это давалось!
Я закончила все процедуры и хотела отойти. Тут он аккуратно взял меня за руку и произнес одними губами, беззвучно: «Спасибо, спасибо. Дай Бог Вам здоровья».
Представляете! Такие страдания! Ни говорить не может, ни повернуться без посторонней помощи, а нашёл в себе силы меня поблагодарить.
Знаете, в этот самый момент, я почувствовала что Бог здесь, в этой реанимационной палате.
Потекли слезы. Пришлось опускать голову пониже, чтобы больной их не заметил. Мне больше не хотелось думать о своей высокой миссии спасения кого-то. Была просто благодарность Богу за то, что показал мне истинно христианский поступок.
Нет! Это не я помогаю им. Это они, болящие, помогают мне. Помогли теперь, когда во мне стала остывать любовь. Потому что моё безразличие к чужой просьбе, нежелание помочь и поддержать вытесняют из сердца Христа.
Теперь я спешу в больницу с молитвой: «Господи, разогрей во мне желание служить ближнему!» Я спешу к своим пациентам. Посмотреть им в глаза. А я смогла бы жить с такой болью?! И в их глазах я вижу Христа!
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение
Святитель Герасим (Добросердов) и его семья
Иван Прокопьевич Попов состоял в притче Сретенской церкви села Бельск, что в Иркутской губернии. Вот уже несколько лет он был вдовцом. После смерти жены на руках у него осталось двое маленьких детей. Родня уговаривала Ивана Прокопьевича на новый брак — детям нужна материнская забота, а хозяйству — женский глаз. Мужчина поначалу отмахивался от этих увещеваний. Но со временем полюбил односельчанку Марию Ивановну. Девушка была из семьи зажиточного крестьянина. Отец невесты счёл такую партию неподходящей для молодой дочери: вдовец, с детьми, да ещё и небогат. И решительно отказал жениху. А ночью увидел необыкновенный сон. Величественный голос повелел ему не сопротивляться Божьей воле и выдать Марию замуж: «От этого брака родится ребёнок, который прославит Господа и станет святым». Наутро потрясённый отец позвал дочь и благословил её на семейную жизнь.
Иван Прокопьевич и Мария Ивановна поженились. 26 октября 1809 года у них родился сын. В крещении мальчика нарекли Георгием. Пройдёт время, и пророчество, открытое во сне его деду, исполнится. Он станет монахом, будет возведён в сан епископа, отличится миссионерскими и пастырскими трудами и будет прославлен Церковью в чине святителя. С самого юного возраста Георгий по утрам и вечерам молился вместе с матерью. Отец брал мальчика с собой в храм, где он, рано научившись грамоте, помогал ему во время чтения молитв на службе. Каждое воскресенье после Литургии Георгий вместе с матушкой посещал богадельню — дом для нищих при храме. Специально к этому случаю Мария Ивановна пекла хлеб, который вместе с сыном раздавала обитателям богадельни. Спустя годы святитель вспоминал, что первые уроки благочестия, любви к Богу и милосердия к ближним он получил от своих родителей.
В 1818 году Георгий поступил в иркутское духовное училище, а затем — в семинарию. Там доброго, всегда готового прийти на помощь студента прозвали Добросердовым. Прозвище закрепилось за Георгием настолько, что вскоре стало его новой фамилией. На последнем курсе Иркутской духовной семинарии Георгия направили в Бурятию. Там в течение года он проповедовал Евангелие среди буддистов и язычников. Воодушевлённый миссионерским служением, домой он возвращался с намерением посвятить себя Богу и просить у родителей благословения на монашество. Однако вскоре после его приезда заболела мать, и Георгий, не желая её волновать, решил отложить разговор. Через некоторое время Мария Ивановна скончалась. Смерть любимой матушки надолго выбила молодого человека из колеи. «Прощай, мать нежнейшая, любившая меня пламеннее всех чад своих», — писал будущий святитель в своём дневнике.
А вскоре произошло то, чего сам Георгий никак не ожидал. Он познакомился с Натальей Михайловной Шестуновой. Кроткая, добрая девушка вызвала в нём глубокие чувства. В январе 1836 года молодые люди обвенчались, а следом за женитьбой Георгий был рукоположен в священный сан. Семейный союз был счастливым. Георгий называл жену своим нежным добрым другом. Но продлиться этому браку было суждено всего 4 года. Наталья Михайловна скончалась от чахотки. Перед смертью жены Георгий стоял около кровати любимой супруги и сам, со слезами, читал отходную — молитвы, которые совершаются над умирающим человеком.
Через некоторое время после кончины Натальи Михайловны, Георгий пришёл к отцу и попросил у него благословения на монашество. Иван Прокопьевич молча перекрестил сына. Святитель в своём дневнике вспоминал трогательную сцену прощания с отцом: «Пять-шесть раз он обнимал меня, пять-шесть раз отходил и опять подходил ко мне со слезами». Георгий отправился в Санкт-Петербург. Там он поступил в Духовную академию и в марте 1845 года, на последнем курсе, принял постриг с именем Герасим. На протяжении всей своей жизни святитель Герасим (Добросердов) вёл дневники, в которых немало добрых, полных любви и благодарности, слов посвятил своим родным.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен