О поэтессе и переводчице Ольге Чуминой, современнице Алексея Константиновича Толстого и поклоннице Николая Некрасова; напечатавшей впервые свои стихи через год после смерти Достоевского, и едва не дожившей до октябрьского переворота – известно немногое. Сочинять в рифму она начала поздно и словно бы неохотно, слыла театральной дамой, много и талантливо писала о сцене. Ей симпатизировали Всеволод Гаршин, Яков Полонский и Чехов. В переводческих трудах Чумина поднялась довольно высоко: ее переводы из Данте, Мильтона и Байрона по сей день в цене. Самое же загадочное для меня – это ее неутомимая работа в сатирической журналистике – эпохи 1905 года.
Может, то сработали гены деда, который по утверждению внучки, принимал участие в декабристском восстании?
Кстати, ее газетный псевдоним мне очень нравится: «Оптимист».
…И уж совсем непонятно, какой частью души она писала свою ясную, прозрачную, духовную лирику, и как же, в конце концов, все вышесказанное сочеталось с ее горячей набожностью...

Тучи темные нависли
Низко над землей,
Сон оковывает мысли
Непроглядной мглой.

Воли нет, слабеют силы,
Тишина вокруг...
И спокойствие могилы
Охватило вдруг.

Замирают в сердце муки...
На борьбу опять
Опустившиеся руки
Нету сил поднять.

Голова в изнеможеньи
Клонится на грудь...
Боже мой! Услышь моленье,
О, не дай заснуть.

Этот сон души мертвящий
Бурей разгони
И зажги во тьме царящей
Прежние огни.

Ольга Чумина, «Молитва», февраль 1888 года, из первой книги стихов

Духовные стихи Ольги Николаевны Чуминой неизменно входят в собрания христианской поэзии, в том числе – и в выпущенную издательством Свято-Елизаветинского монастыря антологию «Слово и Дух». Давайте закончим еще одним ее стихотворением, которое в наши дни как-то особенно горячо и тревожно отзывается в сердце:

В Киеве стольном
Народ, собираясь с утра,
Толпился в волненье и страхе невольном
У вод темно-синих Днепра…
Сияли хоругви парчой золотою,
Дымились кадила окрест,
Сиял, вознесенный над всею толпою,
В руках архипастыря крест.
Под стройное пенье церковного клира
Свершался крещенья обряд,
И кротким сияньем душевного мира
Светился Владимира взгляд…
И долго глядел он на город с холмами,
На веры святой колыбель,
На Днепр, заалевший под солнца лучами, –
Руси вековую купель.

Ольга Чумина, «Крещение Руси»