«18 воскресенье после Пятидесятницы. Покров Пресвятой Богородицы». Протоиерей Андрей Рахновский

В нашей студии был настоятель храма Ризоположения в Леонове протоиерей Андрей Рахновский.

Разговор шел о смыслах богослужения в ближайшее воскресение, в которое празднуется память преподобного Сергия Радонежского, о празднике Покрова Пресвятой Богородицы, а также о памяти святых святителя Тихона, патриарха Московского и всея Руси и священномученика Петра, митрополита Крутицкого.

Ведущая: Марина Борисова

---

М. Борисова

— Добрый вечер, дорогие друзья, в эфире Радио ВЕРА наша еженедельная субботняя программа «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. В студии Марина Борисова и наш сегодняшний гость — настоятель храма Ризоположения в Леонове, протоиерей Андрей Рахновский.

о. Андрей

— Здравствуйте.

М. Борисова

— С его помощью мы постараемся разобраться, что ждет нас в церкви завтра, в восемнадцатое воскресенье после Пятидесятницы и на наступающей неделе. У нас давно известная, я думаю, всем вам традиция пытаться разобраться, о чем же нам говорит наступающее воскресенье, исходя из тех отрывков из Апостольских Посланий и Евангелий, которые прозвучат завтра в храме за Божественной Литургией. Мы услышим отрывок из Второго Послания апостола Павла к Коринфянам из 9-й главы, стихи с 6-го по 11-й. Он небольшой отрывок, я позволю себе его просто прочесть: «При сем скажу: кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет. Каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением; ибо доброхотно дающего любит Бог. Бог же силен обогатить вас всякою благодатью, чтобы вы, всегда и во всем имея всякое довольство, были богаты на всякое доброе дело, как написано: расточил, раздал нищим; правда его пребывает в век. Дающий же семя сеющему и хлеб в пищу подаст обилие посеянному вами и умножит плоды правды вашей, так чтобы вы всем богаты были на всякую щедрость, которая через нас производит благодарение Богу». Ну понятно, что речь идет о милостыне чисто материальной, и, в общем, если поинтересоваться, почему, собственно, апостол Павел написал это Послание, становится понятно, что как раз материальные вопросы были побудительной причиной написания этого письма. Но можем ли мы ограничиться только этим смыслом, вот разговор о милосердии, о милостыне, о помощи ближнему в виде подаяния? Может быть, так бывает иногда, даже в частной переписке, иногда вот напишешь что-то, вроде относящееся к сиюминутным каким-то событиям, а потом проходит время, ты читаешь и думаешь: надо же, оказывается, смысл получился гораздо глубже. Мне кажется, что в Посланиях апостола Павла происходит как раз то же самое.

о. Андрей

— Да. Мы на богослужении читаем вот этот небольшой отрывок, который на самом деле является лишь частью очень таких пространных рассуждений апостола Павла на эту тему, этот отрывок он затрагивает только часть. А почему важно вспомнить о всем как бы сразу — потому что апостол Павел там выстраивает такую прямо целую аргументацию, почему как раз коринфяне должны жертвовать, как вы и сказали: материально и духовно, и вот как раз под разный тип людей, под разный духовный уровень он подбирает свою аргументацию. Если там собрать все воедино, вместе вот с этим отрывком, получается следующее: что для людей, которые ну совсем такие уже материальные, хотя и христиане, он говорит, что «сейчас вот вы поможете, а потом вам помогут».

М. Борисова

— И будет всем вам счастье.

о. Андрей

— Да, то есть как бы ты — мне, я — тебе, да? Потом он идёт дальше уже, более такая аргументация возвышенная, он говорит, что «да, вот пожни как бы щедро, и Господь тебе воздаст», то есть вроде как уже не люди тебя отблагодарят, а Сам Господь. Но оказывается, есть ещё и более высшая аргументация, которая как раз содержится в окончании этого чтения, смысл её такой, что «ты помог нищему, а он не тебя поблагодарил, и даже не Бог тебя поблагодарил, а этот нищий поблагодарил Бога за то, что ты ему помог» и вот это такая высшая точка, к которой сходится здесь рассуждение апостола Павла, то есть творите милостыню, не рассчитывая что-то получить взамен от людей и даже от Бога не рассчитывая что-то получить, а единственный мотив — это то, что вы поможете, и у этого человека будет повод поблагодарить Бога, всё ради славы Божьей, то есть всё эго уходит на задний план, в духовном смысле.

М. Борисова

— Как бы ещё добиться, чтобы оно уходило на задний план, потому что вот сколько живёшь, всё время ловишь себя за руку: вот только поползновение к чему-нибудь хорошему и моментально всё портишь теми мыслями, которыми сопровождается это твоё поползновение, так что ещё вот читать и читать апостола Павла. Обратимся теперь к отрывку из Евангелия от Луки, из 5-й главы, стихи с 1-го по 11-й, я думаю, это многим нашим радиослушателям хорошо известная сцена чудесной рыбной ловли на Геннисаретском озере, когда апостолы, потратив целый день, не могли поймать ни одной рыбы, но надо же понять, что это не любитель-рыболов, это же вот хлеб насущный, они были профессиональными рыбаками, им нужен этот улов для того, чтобы его продать и кормить свои семьи, а тут ничего — пока не появился Христос, Который сказал им, чтобы они бросили сети, и они не могли выловить всё то, что в эти сети попало. И мне кажется, что здесь есть один очень такой ударный момент, что ли, в этом отрывке, когда они увидели, и Симон Пётр увидел огромное количество этой рыбы в сетях, он припал к коленям Иисуса и сказал «Выйди от меня, Господи, потому что я человек грешный», ибо ужас объял его и всех бывших с ним«. Но почему ужас? Казалось бы, они должны прыгать на одной ножке от счастья, потому что сбылось вообще невероятное счастье, вот огромный улов, всё прекрасно, а вдруг такая странная, казалось бы, неадекватная реакция?

о. Андрей

— Вы понимаете, что апостол Пётр, он специалист в своём деле, то есть в рыбной ловле, поэтому он знает все тонкости этой рыбной ловли: когда нужно выходить, в какое время, как ловить, опыт его научил, что бывает, если улова нет, то есть он понимает всю это подоплёку, и как бы весь его опыт рыбака, он говорил ему о том, что раз они не поймали ничего, то это печально, но, в общем-то, он не раз с этим сталкивался, с этим уже ничего не поделаешь, такая (извините, может, я неправильно употребляю) уже выученная беспомощность, то есть он уже не раз с этим сталкивался, ну, в общем-то, должен был смириться с тем, что его доход, а он же жил на этот доход, его потерян. И тут вот Иисус, Он переворачивает всё это, и оказывается, что может быть совсем по-другому. А попытаюсь подобрать сейчас пример из нашей современной жизни: представьте себе, что, вот недавно, к сожалению, у нас космический аппарат не смог прилуниться, и вот бьются, думают, что случилось, техника подвела или что, или математические расчёты неверные? Всё-всё-всё перепроверяют, пересчитывают, смотрят, вот не могут найти... А вот представьте, такой человек, который этим занимается, он помолился Господу, и для него становится понятно: «ах, вот же, вот она, вот здесь произошла ошибка, вот это мы не учли!» То есть он понимает, насколько это невероятно трудно, и именно когда он к Господу обратился, Господь дал ему это увидеть. И вот тут интересно, что, конечно, у человека такого, не сочтите это за какой-то снобизм, но такого низкого духовного, в общем-то, состояния, это действительно будет радость: «ой, как хорошо, высшие силы мне помогли!» Но человек глубоко религиозный, в нём появится чувство благоговения, трепета пред Господом, осознания несоизмеримости вот той благодати Божией, которая даётся, и своего состояния: ну как же так, это вот я который там... Можем расписать картину: «я тут, значит, над этими формулами корпел, десять пачек сигарет скурил, чтобы понять, в чём дело, и мне, недостойному курильщику, Господь вот это открывает!» И у человека, действительно, здравого духовного состояния, вот этот вот трепет внутренний, он появляется, что и произошло с апостолом Петром.

М. Борисова

— Но именно это и послужило переворотом, потому что как раз пришедшему в ужас апостолу Петру, будущему апостолу Петру, Христос говорит: «Иди за мной, Я сделаю тебя ловцом человеков». Почему именно эта точка критическая, вот это вот превращение рыбака в апостола, человека, которому будут вручены ключи от Царствия Небесного, и превращение его в тот камень, на котором Господь созиждет Церковь Свою — что, почему это ключ?

о. Андрей

— Потому что, вот я вспомнил такой эпизод, который содержится в мемуарах владыки Евлогия (Георгиевского), он там рассказывает о хиротонии одного епископа, кажется, Тихонов его была фамилия, в Русской Зарубежной Церкви, и выражает в строках своё негодование его речью при наречении в епископы, суть этой речи сводилась к тому, что «как бы я становлюсь епископом, и как много пользы я могу принести Церкви». И владыку Евлогия это как бы возмущало: «как ты пользу Церкви можешь принести? Вообще-то Церковь нам пользу приносит!» Вот понимаете, что я говорю — что именно тогда, когда человек, который становится на поприще церковного служения, а апостол Пётр должен был вступить в лик апостолов, когда он понимает, что я за это берусь не потому, что я миру какую-то пользу принесу, то есть не должно быть этой эгоистичной акцентуированности на самом себе, на своей деятельности, на своих способностях, на своих каких-то заслугах, может быть, абсолютно прекрасных идеях, которые у него в голове, чтобы осчастливить церковный народ. Вот когда вот это все уходит и остается только благоговение пред Господом и желание служить Господу, тогда человек служит ревностно, но это все происходит в здравом ключе. И апостол поэтому должен был освободиться от этого, может быть, осознания своего эго и целиком почувствовать Господа рядом с собой, пребывать в чувстве трепета, благоговения, где: «Господи, да, без Тебя мы ничего не можем», и тогда, действительно, наступает вот момент истины. А в противном случае — да, можно много лет отдавать силы Церкви, а потом от Господа услышать: «А вы кто такие? Я вас вообще не знаю».

М. Борисова

— Остаться рыбаком.

о. Андрей

— Да.

М. Борисова

— Напоминаю нашим радиослушателям: сегодня, как всегда, по субботам в эфире Радио ВЕРА программа «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова и наш сегодняшний гость, настоятель храма Ризоположения в Леонове, протоиерей Андрей Рахновский. На этой неделе, 9 октября, мы будем вспоминать святителя, который очень близок, я думаю, практически всем современным русским православным людям — это святитель Тихон, Патриарх Тихон. Я не знаю, мне кажется, что касается его жизнеописания, большинство из нас, и я думаю, что наши радиослушатели не исключение, более-менее в курсе его, как сейчас бы сказали, биографии. Но дело-то не в биографии, дело в том, что всё, что связано со святителем Тихоном, мне кажется, удивительная такая сокровенная книга, которую хочется прочесть и никак не получается, потому что у него вся жизнь как бы парадокс. Ну, казалось бы, человек выбрал себе путь миссионера, вполне успешно занимался этим там, в Америке, ну прекрасно, замечательно. Епископ, каких, я полагаю, в Русской Православной Церкви той поры было много, и было гораздо больше ярких личностей, как тот же владыка Антоний (Храпови́цкий), который, собственно, был одним из таких ярых поборников проведения Собора, возвращения Патриаршества, вообще был такой вполне харизматичный человек, и вообще на Соборе было много таких. Но решили всё-таки выбирать Патриарха по жребию и вот выбрали, казалось бы, даже визуально, если посмотреть фотографии участников Собора — он какой-то самый невзрачный, он такой худенький, маленький, лицо какое-то такое страдальческое... И вдруг вот этот такой, ну как, сказать «старичок» не поворачивается язык, потому что ему всего-то 60 лет, по нашим временам он даже до пенсии не доработался, но вид у него такого глубокого старца и очень такого немощного, и вдруг этот «немощный2 старец берёт на свои плечи невозможную махину, потому что если представить себе, что обрушилось на Русскую Церковь в 17-м, 18-м и в первые 20-е годы, в начале 20-х годов, сейчас даже вот читаешь и вроде понимаешь, и знаешь, но в голове не укладывается, прикидываешь на себя, думаешь: нет, выдержать это невозможно. Это такое чудовищное давление, причём не только со стороны власти, а со стороны совершенно расхристанного народа, и тут революция, тут грабёж, тут вообще всякое безобразие, и Бога отменили, и вообще... Ну, это известные всякие присказки по этому поводу. И вот, взяв на себя бремя это, он его пронёс так, что когда его выпустили из заключения, уже ошельмованного, уже этим обновленческим собором, лишённого там и сана, и монашества, и всего на свете — народ, который в течение первых лет революции уходил из церкви или убегал в какие-то расколы, вдруг хлынул в эту тихоновскую церковь, буквально когда его выпустили из тюрьмы, и он как раз попал на похороны старца Алексея Мечёва, он поехал на кладбище, чтобы его проводить, и народ его выпряг лошадь из коляски и вёз его буквально вот на руках. Это так маятник качнулся, в совершенно другом направлении. Что за личность святитель Тихон?

о. Андрей

— Мне кажется, что очень это согласуется с теми размышлениями, которые у нас с вами были по поводу евангельского чтения. Да, при всей, скажем так, невзрачности и простоте нужно понимать, что, конечно, общий уровень епископата того времени был очень высок, то есть вне всякого сомнения все кандидаты на Патриарший престол, тот же митрополит Тихон, были очень прекрасно церковно-фундаментально образованы, были людьми незаурядными, вне всякого сомнения. Но вот что интересно: например, читаешь мемуары о разных кандидатах на Патриарший престол, об Антоний (Храповицком), да, конечно, человек невероятного ума, скажем так, глобального мышления какого-то удивительного. Есть прекрасные мемуары, собственные мемуары митрополита Арсения (Стадницкого), еще со студенческих времен, интереснейшая жизнь, интереснейший человек, благородный, воспитанный, по-моему, даже принадлежащий к благородному сословию, и Патриарх Тихон. Но что мне нравится в Патриархе Тихоне, я думаю, именно почему Божий Промысл его избрал: все-таки, вот особенно в митрополите Антоне (Храповицком), при всем уважении, вот это были люди, которые почему-то думали, что они знают, как спасти Церковь и что в ней надо делать. И вот это немножечко, как мне кажется, заглушает в человеке как бы чуткость голосу Божьему: Господи, а Ты что хочешь в Церкви сделать? да? Как Ты хочешь Свою Церковь вести, как Ты хочешь ей помочь? Поэтому мне кажется, что Патриарх Тихон вот своей такой личной скромностью, смирением пред Господом, опять-таки это не касается его дарований интеллектуальных и духовных, надо понимать, что не какого-то убогого человека выбрали, нет. Но он был очень чуткий, как мне кажется, к Промыслу Божию, и именно это позволило Господу явить особую благодать его Патриаршества, именно поэтому вот, как вы сейчас рассказывали, прекрасный дали обзор, вот эти отношения людей, несмотря на все, что против него было воздвигнуто и внутри Церкви, и со стороны государства, какое было к нему отношение, потому что люди действительно видели эту благодать Божию, что он действует по воле Божией, он ищет эту волю Божию. И я убежден, что это какой-то удивительный Промысл Божий о нашей Церкви, что именно патриарх Тихон был избран на Патриарший престол, при всем великолепии и блистательности других кандидатур.

М. Борисова

— Но с Патриархом Тихоном, мне кажется, там связана еще очень важная для нас сейчас вещь: на нем была отработана тогда уже вполне профессионально осуществлявшаяся, как бы сейчас сказали «черная пиар-компания». У него не было никаких возможностей ничего ей противопоставить, потому что вот уж кого не пустили бы ни на какой ресурс, как бы мы сейчас сказали, ни в одно СМИ, это было немыслимо, то есть это человек был, который должен был стоять у позорного столба, и в него должны были кидаться грязью — собственно, чем и занимались на протяжении всех лет его Патриаршества законные тогда российские власти. И при этом удивительным образом, не имея возможности противопоставить этому ничего, что делал Патриарх Тихон — он служил. Он служил во всех церквях, которые еще не успели закрыть. Если где-то закрыли, он служил на паперти. То есть вот тогда, когда он не общался с людьми, которые к нему приходили там огромным потоком, он постоянно служил. Мне кажется, когда сейчас периодически возникают разговоры о достоинствах или недостатках наших священнослужителей, в этих разговорах совершенно выносится за скобки самое главное, на мой взгляд, я могу ошибаться, мне кажется, самое главное — служит ли человек, сколько служит и как. Что касается человеческих слабостей, они есть у каждого человека, я полагаю, что и у апостолов Христовых они были, как у людей. И если исходить из Деяний апостольских, из Посланий апостольских, видно, что и противоречия между ними возникали в силу того, что все они были люди и у каждого были свои слабые стороны. Но дело в том, что если человек служит, если человек служит 360 дней в году, представить себе, что совершая Литургию 360 дней в году, за исключением редких дней, когда это невозможно сделать, чтобы это не оказало на него никакого влияния? Я не могу представить этого. И вот мне кажется, что пример патриарха Тихона — это как раз пример, что может сделать просто служение Богу, чтобы перечеркнуть всю эту огромную лавину чёрного пиара.

о. Андрей

— Да, но тут есть такой момент, очень, мне кажется, важный: он, помимо того, что служил, он искренне был очень близок к народу, есть свидетельства, что после службы он в течение часа-двух благословлял народ, который к нему подходил, он никуда там уходил сразу, то есть он вот и сам имел потребность и нужду в этом общении. Более того, ведь на волне февральской революции, когда в Церкви были выборы митрополитов, вот два достойных человека: митрополит Макарий Московский, увы, проиграл в этой гонке предвыборной, и народ проголосовал за патриарха Тихона, я не говорю, что плохо это было или хорошо, но народное почитание митрополита Тихона, оно было, то есть он всё-таки показал себя как человек Церкви, и люди его знали. Хотя, казалось бы, люди, которые с ним рядом находили, те комсомольцы, которые его охраняли, он им очень нравился, но они оставались к нему, вот к его слову и к его облику абсолютно невосприимчивы.

М. Борисова

— Ну, будем надеяться, что спустя десятилетия их потомки проникнутся благоговением по отношению к патриарху Тихону. В эфире Радио ВЕРА программа «Седмица», с вами Марина Борисова и настоятель храма Ризоположения в Леонове, протоиерей Андрей Рахновский. Мы ненадолго прервемся и вернёмся к вам буквально через минуту, не переключайтесь.

М. Борисова

— Еще раз здравствуйте, дорогие друзья, продолжаем нашу еженедельную субботнюю программу «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. У микрофона Марина Борисова и настоятель храма Ризоположения в Леонове протоиерей Андрей Рахновский. Так уж получается, что на этой неделе календарь не дает нам паузы, только вспомнив святителя Тихона, мы на следующий день, 10 октября, вспоминаем человека, который взял на себя его крест, причем, когда я о нем читаю, такое ощущение, что это физически вот взял на свои плечи. Я говорю о священномученике Петре (Полянском), местоблюстителе Патриаршего престола. Человек, который ни сном, ни духом не собирался быть даже священником, несмотря на то, что получил фундаментальное образование, его вполне устраивала роль преподавателя, с которой он настолько блестяще справлялся, что в результате за труды на этом поприще получил действительного статского советника и потомственное дворянство, то есть вот великолепная светская карьера, причем такая, в пограничной сфере, она как бы духовная, духовное ведомство, но в то же время светский человек. И вот происходит удивительная вещь: на Соборе патриарх Тихон подходит к известному хорошо ему человеку и говорит: «Вот моя личная просьба: примите, пожалуйста, священство, епископство, и мне нужен такой помощник, как вы». Человек приходит домой и говорит своим домашним, что он отказаться не может, но понимает, что он подписывает себе этим смертный приговор. И абсолютно, вот с точностью до последней буквы, все сбылось именно так, потому что, будучи единственным местоблюстителем из троих, которых назначил патриарх Тихон в тот момент, когда Патриарх скончался, он единственный был не в заключении, но это советская власть быстро исправила, потом он просто из заключения практически никогда не выходил, он только менял тюрьму на ссылку все дальше, дальше, дальше, пока вообще не оказался за полярным кругом. Но парадокс ситуации заключается в том, что, казалось бы, ну вот упекли уже так далеко, за семь замков закрыли, из тюрьмы не выпускают, как только один срок заканчивается, быстренько придумывают какой-нибудь другой. Но потребовалось распустить фейковый слух о том, что он умер в 36-м году, чтобы заместитель местоблюстителя митрополит Сергий (Старгородский) смог стать реальным местоблюстителем Патриаршего престола, при этом реально вот живой еще местоблюститель владыка Петр был в тюрьме еще почти год, на него завели очередное уголовное дело и расстреляли его почти через год после того, как объявили его мертвым. Ну, казалось бы, такая махина, как советская власть, тем более к 36-37 году вот этот вот механизм репрессий, мы про него столько слышали и читали, что уже, по-моему, каждый может лекцию прочесть, как это все было — и она не может справиться с одним человеком, немощным, больным, после инсульта, который ногу волочит, вообще весь практически неизвестно, чем держится, это такой феноменальный пример! Они к тому времени убили уже столько народу церковного, и они ничего не могли сделать с одним человеком, как это может быть?

о. Андрей

— Да, знаете, мне тот же самый вопрос в голову приходил, потому что особенно, когда читаешь его письма, его прошения, в том числе и в отношении к государству, где он объясняет, что он старый больной человек, который вот ничего не может фактически делать, и тем не менее никакого послабления режима содержания не происходит. А вот мне кажется, с одной стороны, вот советский атеистический период, который постоянно апеллировал к материализму, к некоей рациональности, явил нам некое все-таки «чудо» (чудо в кавычках, конечно) и царство некоей рациональности, абсолютной надежды человека на свои собственные силы, только на самого себя...

М. Борисова

— «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью».

о. Андрей

— Совершенно верно, да, повернуть реки вспять. Помните, там вопрос Сталина, когда ему сказали, что на проведение Собора, на выборы Патриарха где-то понадобится несколько месяцев, он сказал: «А не могли бы мы это провести большевистскими темпами?», и за четыре дня собрали всех, с одной стороны. А с другой стороны, скажем так, дьявольская, мистическая сущность вот этой власти, этого мировоззрения, она себя одновременно с этим являла в абсолютно таких иррациональных вещах, одна из которых вот это необъяснимое желание мучить людей Церкви, первоиерархов, которые, казалось бы, вот уже реально на дела повлиять не могут, но тем не менее, и не только в этом. То есть на самом деле в деяниях советской власти, атеистической власти было очень много иррационального, когда, казалось бы, дьявол, он на какое-то время как будто терял какое-то самообладание, и это всё проскальзывало так или иначе, и вот мне кажется, случай с митрополитом Петром здесь очень такой, скажем так, яркий. Но всё-таки есть такой момент, что Церковью управляет Дух Святой, и не надо думать, что история, и особенно история Церкви, она вот так вот, как некоторые считают, отдана на откуп неким злым силам, там иллюминатам, масонам, тайному правительству и так далее. Конечно, злая воля в истории присутствует, и человеческая злая воля, и дьявольская, но всё-таки Бог — Владыка, и Он управляет историей, действует Его Промысл, и силы зла, они здесь действуют, но они в безумии своем думают, что они всесильны, а как оказалось, вавилонский плен Израиля продлился семьдесят лет, и вот этот вот колосс на глиняных ногах, через семьдесят лет он тоже упал.

М. Борисова

— Ну, не знаю, я не разделяла бы вашего оптимизма, слыша постоянно такие панегирики в адрес советской власти, к несчастью, очень многие забывают о вот этом дьявольском начале, про которое мы сейчас с вами говорим, и хотя мы поминаем новомучеников, и нам кажется, что вот этого достаточно — ничего это недостаточно, потому что тех новомучеников, которые включены в наши святцы это мизерно мало по сравнению с теми колоссальными тысячами и тысячами измученных людей, я не берусь сказать, святые они или не святые, но просто они за веру Христову приняли на весь свой отрезок жизни на земле вот эту муку мученическую, причем это были самые разные люди, и давалось это далеко не просто. Можно обратиться хотя бы к опубликованным воспоминаниям Надежды Павло́вич о старце Нектарии Оптинском, это женщина, там как бы поэтесса Серебряного века, которая волей обстоятельств оказалась в Оптиной пустыни именно накануне ее закрытия, и очень помогла, используя свои связи в аппарате Наркомпроса и личное знакомство с Крупской, она практически спасла старца Нектария от тюрьмы, его освободили как больного, и вот она помогла его вывезти на хутор, где он, собственно, доживал последние годы. И она оставила воспоминания о нем, как раз о последних годах его жизни, и там видно, насколько он пал духом, это человек, который был взращен в такой школе старчества Оптиной, в которой буквально его пестовали великие старцы, и он в тяжелейшем состоянии доживал последние годы, то есть, как она описывает, когда к нему приходили, он очень просил не приезжать к нему, не мучить его, но люди всё равно приезжали. И когда приходили, она описывает, что вот был, сидел человек, которому очень плохо, который очень слаб, который растерян, который, в общем, не видит никакого выхода, к нему приходят люди — и вдруг он превращается в старца, это другой человек. Вот он сидит, пока он общается с пришедшим к нему человеком, который хочет узнать волю Божью — это старец. Он остаётся один — он опять немощный, ему опять плохо, он опять растерян. Это состояние просто описанное, а я думаю, что через него прошли тысячи и тысячи православных верующих, не обязательно священство, это могут быть и миряне, кто угодно, но это такая мука, это такая пытка. И когда сейчас начинаются разговоры о том, что «вот советская власть была не такая уж плохая», я не берусь рассуждать о государственном устройстве и там внешнеполитических достижениях, но я не могу этого забыть. Я, когда читаю исторические какие-то источники, которые описывают личные истории людей того времени верующих, я не могу представить, что можно через это переступить, закрыть эту главу истории и сказать, что меня это больше не касается.

о. Андрей

— Да, совершенно верно. И мне кажется, что недостаточное осмысление вот этого опыта, оно в современном поиске какой-то твёрдой почвы под ногами, идейной почвы, она заводит людей не туда, я имею в виду в том числе и установление памятников недавнее, весьма-весьма странное. И да, я соглашусь с вами, потому что, когда ты, начиная от статистики, которой, знаете, многие манипулируют: «да смотри, да не так уж и много», ну, знаете, все эти разговоры, ты переходишь к фактуре, и вот это дьявольское лицо, оно становится просто очевидным. Можно такую параллель провести, недавно разговаривали с одним человеком, и вот та же самая история: вот ну, сколько там людей, сколько там много?" Но когда ты показываешь человеку документы, когда есть не просто, если был бы указ, например, «давайте найдём врагов народа», это одно дело, а когда вот нужно такую-то цифру найти, ведь мы это знаем, это всё опубликовано, то это что-то за гранью. Вот есть план: «найти столько-то», мы понимаем, для чего это делается, и вот то самое якобы экономическое «чудо» советское, оно строилось на плечах вот этих заключённых, которых специально арестовывали для того, чтобы они были рабочей силой, это очевидно, любой, кто изучал историю СССР, сейчас это прекрасно знает. Это представьте себе, ни для кого не секрет, что сейчас есть, допустим, какие-то штурмовые подразделения, которые набираются из заключённых, это факт известный. Вот мы можем себе сейчас представить, чтобы людей специально стали арестовывать, чтобы их отправить на фронт? А вот что-то подобное происходило тогда, только речь шла о трудовом фронте, а не о военном фронте.

М. Борисова

— Мне кажется, что очень важно вспоминать владыку Петра (Полянского) в бесконечных дискуссиях по поводу патриарха Сергия (Старгородского), потому что все вот эти вот размышления: прав он, не прав, а как относиться к его декларации и признанию советской власти, а вот это вот двоемыслие, которое воцарилось тогда?.. Вот я не знаю, сколько должно пройти лет, чтобы мы могли спокойно попробовать разобраться в том сонме неразрешимых вопросов, на которые должны были отвечать эти люди. Владыку Петра хватил удар, когда ему принесли подписать, как бы согласиться с декларацией митрополита Сергия, то есть у него вот инсульт случился именно в связи с этой декларацией. При этом мы многих слышим вполне авторитетных для нас людей в духовной сфере, которые говорят, что по-другому нельзя было. И почему-то нам ужасно соблазнительно и хочется залезть вот в это и как-то попытаться тоже внести свою лепту и сказать своё мнение по этому поводу, а мне кажется, здесь тот самый случай, когда надо смиренно отойти в сторону и всё-таки подождать.

о. Андрей

— Вы знаете, это была, кстати, одна из причин, как вот вы описали, растерянности многих церковных людей, в том числе и подвижнической жизни, потому что они видели не только натиск со стороны государства, а они видели разрушение внутрицерковной жизни. Мы сейчас не можем представить, мы даже недооцениваем этот фактор, то есть насколько зыбкой им представлялась почва именно церковной, внутрицерковной жизни, когда очень было трудно разобраться вообще, кто прав, кто виноват. Ведь обновленческий раскол же был не единственный, то есть Церковь не была едина в тот момент, и это могло порождать в том числе у таких святых людей, как старец Нектарий, вот такие вот, скажем так, размышления и состояния. Мы сейчас, ретроспективно изучая жизнь Церкви, мы понимаем, вот находясь сейчас в нашей реальности исторической, что всё равно действовал Промысл Божий, и Господь Церковь Свою сохранил. Но людям, которые жили в то время, в это не то, что было трудно поверить, очень много происходило событий, которые колебали в людях эту веру, но Промысл Божий оказался сильнее как и человеческой слабости, нерешительности, так и разного рода злых умыслов против Церкви.

М. Борисова

— Напоминаю нашим радиослушателям: в эфире Радио ВЕРА программа «Седмица», в которой мы каждую субботу говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова и настоятель храма Ризоположения в Леонове протоиерей Андрей Рахновский. Мы на этой неделе будем праздновать один из самых любимых русскими православными людьми праздников — праздник Покрова Пресвятой Богородицы, 14 октября. Вот удивительное дело, почему именно в России так прижился этот праздник? Казалось бы, событие, которое произошло в давние-предавние годы в Константинополе, причём оно произошло... Чудо, которое засвидетельствовано в тех описаниях, которые мы можем прочитать в церковном календаре, оно же относится к спасению от русских варваров. Ну, пускай это были не совсем русские варвары, но всё равно вот наши предки, которые осадили Константинополь и ничего хорошего Константинополю это не сулило. И тут во Влахернском храме, где хранился пояс Пресвятой Богородицы, юродивый Андрей видит Царицу Небесную, Которая во время богослужения проходит храм, и потом как бы на руках Свой покров поднимает над всеми, кто собрался в этом храме. Дальше происходит чудо: на море возникает буря, все эти ладьи злых славян терпят крушение. И, казалось бы, ну, это такая историческая канва, которая касается конкретного места и конкретных людей, которые забыли об этом давным-давно, поскольку, насколько мне известно, Константинопольский Патриархат не празднует особо этот праздник. И вдруг эти самые славяне, которых разметало штормом, ну, по крайней мере, те, которые остались в живых, приносят на свою родину память об этом событии, и их потомки тысячу лет празднуют с великой радостью, по всей Российской империи и по всей Великой России празднуют этот праздник. Но когда мы об этом читаем, мне кажется, мы забываем очень важную историческую деталь: вот эти самые оставшиеся в живых были крещены, они приняли крещение от патриарха Фотия, называется это в истории «Фотиевым крещением», и произошло это лет приблизительно за сто до того момента, как Владимир Красное Солнышко крестил свою дружину и крестился сам. Вот что, как вам кажется, за такой феномен празднования Покрова Пресвятой Богородицы на нашей земле?

о. Андрей

— Знаете, я тут, может быть, не совсем соглашусь. Я, честно скажу, не знаю, насколько отмечается у греков сейчас праздник Покрова, но в греческих богослужебных книгах, в греческой Минее эта служба присутствует и в греческом церковном календаре, поэтому так, что совсем этого нет, я не могу сказать, но тут надо немножко разбираться с историей богослужения. И второй момент, мне кажется, очень важный, что получается очень интересно, я вот, на самом деле, немного здесь запутался, может быть, наши слушатели, вот им это даст пищу для размышлений и желания как-то исследовать этот вопрос, потому что Фотий именно о крещении русов упоминает в окружном послании 867 года, в то время как вот житие этого Андрея Христа ради Юродивого, это уже эпоха императора Льва Мудрого, это уже конец 80-х, 90-е годы и первое десятилетие X века, то есть у меня немножко тут расхождение присутствует. Но надо понимать, что у нас есть такой стереотип, якобы вот Владимир крестил Русь, но до этого на Руси, конечно, не была духовная пустыня, христиане жили на нашей территории, это было не очень распространено. Христианство принимали славяне, которые находились на службе в Византии, и такое было. Понятно, что если говорить о Фотиевом крещении, речь всё-таки шла, скорее всего, о крещении знати с дружиной или, может, как бы с частью дружины, но то, с чем я соглашусь — что всё-таки вот такое негативное знакомство с Константинополем, обвернувшееся для славян тем, что они стали узнавать христианство, оно легло в основу почитания этого праздника. А второй момент: мне всё-таки кажется, что этот праздник, он ведь открывает невидимую сторону богослужения и в какой-то степени для того времени это какое-то новое слово восприятие богослужения. Да, были уже к тому времени толкования, символические толкования богослужения, например, преподобного Максима Исповедника, всё это уже присутствовало, да. А тут в житии святого то, что люди привыкли читать в толковании богослужения символическом, они в жизни святого вот эту невидимую сторону богослужения, а именно молитву Единой Церкви, невидимое присутствие Богоматери, святых и Господа прежде всего, вот в богослужении в каждом храме, вот это вдруг стало явно для всех. И мне кажется, что вот наша русская церковная жизнь, для которой и знакомство-то с христианством началось с удивления от богослужения, помните: «Не знаем, где мы были, на небе или на земле», мне кажется, что-то здесь такое сошлось, и русская традиция богослужебная с таким вот трепетом, благоговением и интересом приняла этот праздник.

М. Борисова

— Но ведь это не только богослужебная традиция, это ещё и народное восприятие. Если посмотреть количество покровских храмов и вообще топонимику, которая ещё сохранилась в той же Москве, там все эти «Покровки», бесконечное количество деревень с этими названиями, то есть это прямо вот легло, как масло на бутерброд. Ну вот бывает так, что не надо ничего объяснять огромному количеству неграмотных и, в общем, мало сведущих в мистическом богословии людей, а вот на сердце ложится, и всё. И ведь практически Покров Пресвятой Богородицы на Руси празднуется, как двунадесятый праздник, по отношению к нему, потому что он прошёл даже через все перипетии советского периода и сохранился в памяти, то есть уже все забыли, как лоб перекрестить, а что вот 14 октября Покров — это почему-то все помнили, даже завзятые атеисты. Есть какие-то реперные точки, которые необъяснимы, но они присутствуют, потому что вера не укладывается в формулу, в особенности вера огромного количества людей на протяжении колоссального количества времени. Вот почему такая необъяснимая любовь русского православного сознания к Николаю Чудотворцу? Почему из огромного сонма святых того времени, пускай древних святителей, почему выбрали его, и вот уже всё, вот наш Никола Угодник в каждом красном углу, в каждой избе. Что происходит? Как объяснить такую любовь, что ли, которая избирает себе?

о. Андрей

— Знаете, в псалмах есть замечательные строчки: «Правда и истина сретостеся», что это значит? Праведность и истина встретились. Поэтому праведность человека, она всё равно, вот, понимаете, мы всё-таки должны здесь подняться немножечко выше обыденного сознания, она должна поверяться истиной, поэтому нельзя, скажем так, народное почитание какого-либо явления однозначно характеризовать, как что-то хорошее. То же Рождество Николая Чудотворца, которое недавно начали праздновать, это является нонсенсом и, конечно, абсолютно неправильным празднованием, потому что мы празднуем только Рождество Христово, Богоматери и Иоанна Крестителя, то есть те, кто непосредственно участвовали в деле спасения. А народное почитание есть, начинают в этот день рассылать все друг другу картиночки с Рождеством Николая Чудотворца. Праздник прекрасный, но слишком на поводу народного чувства я не стал бы здесь идти. Конечно, в церковном восприятии Божия Матерь как Заступница, как Покров христианского рода, такое восприятие Богоматери, оно мыслится как отражение вот этих вот евангельских начал, начал Священного Писания. Помощь, как вот мы в начале разговора с вами рассуждали: апостол Павел увещает быть милостивым, Господь увещевает всё делать только вместе с Ним, только Его присутствие приносит благодать и помощь, а как бы в образе Богородицы это всё соединяется, с одной стороны, не разрыв, мы не можем Её оторвать от Христа и воспринимать Её отдельно от Христа. И одновременно Божья Матерь — это образ Милосердной Матери, Которая неравнодушна ни к какому человеческому горю.

М. Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу. Вы слушали программу «Седмица», с вами были Марина Борисова и настоятель храма Ризоположения в Леонове, протоиерей Андрей Рахновский. Слушайте нас каждую субботу, до свидания.

о. Андрей

— До свидания.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «26-е воскресенье по Пятидесятнице». о. Николай Конюхов
• «25-е воскресенье по Пятидесятнице». Прот. Федор Бородин
• «24-е воскресенье по Пятидесятнице». Прот. Федор Бородин