Студенты медицинского факультета киевского университета Святого Владимира – такое название до революции носил университет имени Тараса Шевченко - плотным кольцом столпились в коридоре. Там, в центре этого живого кольца, что-то происходило. Что именно – пятикурсник Валентин Войно-Ясенецкий, с трудом протиснувшись поближе, вскоре увидел: два его однокурсника о чём-то громко спорили, размахивая руками. Но вот у одного из спорщиков закончились словесные аргументы, и он в запале… отвесил противнику звонкую пощёчину! Толпа загудела, ожидая драки. Но тут вперёд вышел взволнованный Валентин. Он не стал разбираться в причинах спора, а лишь негромко, но твёрдо спросил обидчика:
– И ты готовишься стать врачом?!
Будущий хирург, светило отечественной медицины профессор Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий всегда принимал сторону обиженных, беззащитных, терпящих несправедливость. И на медицинский факультет молодого человека привела не перспектива карьеры, а стремление заботиться о ближних. «Я изучал медицину с исключительной целью: быть всю жизнь деревенским, мужицким врачом, помогать бедным людям» – напишет он спустя годы в своих мемуарах.
Сразу по окончании института, в первые же дни Русско-Японской войны 1904 года Войно-Ясенецкий вместе с отрядом Красного Креста добровольцем отправился на Дальний Восток. Именно там, в походных условиях фронтового госпиталя, он провёл свои первые сложнейшие операции, спасая жизни людей. Тогда же Валентин Феликсович начал работу над научными трудами по медицине, которую, независимо от обстоятельств, продолжал на протяжении почти всей своей жизни.
После войны доктор Войно-Ясенецкий поселился в Курской губернии, в небольшом селе Верхний Любаж, куда его назначили заведующим сельской больницей. Молва о чудесном докторе, бесплатно лечащем бедняков и крестьян, разлетелась далеко по городам и весям. Каждый день возле больницы выстраивалась длинная очередь, и Валентин Феликсович не прекращал приём до тех пор, пока не осматривал последнего пациента.
В 1921 году, в Ташкенте, куда он был переведён на службу, в тяжёлое и страшное время гонений на Церковь и верующих, неожиданно для всех Войно-Ясенецкий… принял священный сан! Однако свою обширную медицинскую практику и научные труды не оставил. Просто на приём и на операции отец Валентин теперь приходил в священническом подряснике. Спустя два года с момента рукоположения он был пострижен в монахи с именем Лука и рукоположен в архиерея. А ещё через год, в конце 1924-го, архиепископа Луку арестовали и отправили в ссылку. Всего таких ссылок – долгих, тяжёлых, с предшествующими им чудовищными допросами – в жизни владыки будет три. И ни одна из них не сломила его веры и духа жертвенности и любви к людям. Везде, где только возможно, он безвозмездно оказывал медицинскую помощь: возвращал зрение слепым, останавливал запущенную гангрену.
В третьей ссылке, в маленьком городке неподалёку от Красноярска, и застала архиепископа Луку Великая Отечественная война. Владыка сразу же отправил руководству страны телеграмму: «Являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено. По окончании войны готов вернуться в ссылку». До самой Победы архиепископ Лука самоотверженно, порой без сна и отдыха, работал в военных госпиталях Красноярска, а потом и Тамбова, куда в 1944 году был назначен архиереем. Параллельно он организовал сбор пожертвований в поддержку фронта. С его помощью на создание легендарной танковой колонны «Дмитрий Донской» и самолётной эскадрильи «Александр Невский» в общей сложности было собрано около миллиона рублей!
В 1946 году - исключительный случай! - архиепископ Лука был награждён Сталинской премией за свою научную работу «Очерки гнойной хирургии». И здесь он остался верен себе: сто тридцать тысяч из премиальных двухсот он передал в пользу детских домов и детей-сирот, которых война лишила родителей. Остальные деньги владыка употребил на поддержку тех немногих храмов, которые ещё не были закрыты властями.
«Главное в жизни – делать добро. Если не можешь делать для людей добро большое, постарайся совершить хотя бы малое», - говорил выдающийся врач и архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий), без остатка посвятивший свою жизнь Богу и людям. В 1999 году Церковь прославила его в лике святых.
Не откладывайте. Наталья Сазонова
Недавно читала книгу о докторе Гаазе.
За бескорыстную помощь вся Москва 19 века называла его «святым доктором». Я задумалась над его призывом: «Спешите делать добро».
«Делать добро» — здесь всё понятно, но почему «спешите»? Разве можно не успеть?! Можно...
Живёт человек. И всю жизнь только для себя живёт, только о себе заботится. А к концу этой жизни понимает, что бесполезно прожил. Пустая она. Потому что ничего-то в ней для других сделать не успел.
Только не успеть, точнее, опоздать, можно не только к концу жизни, но и пока живёшь. Пока есть силы, и есть потребность и есть случай.
Как-то в интернете наткнулась на документальный фильм о пожизненно заключённых. Осуждённые рассказывали о себе; за что сидят, о чём сейчас думают, о чём сожалеют или... не сожалеют. Меня потрясло интервью с одним заключённым. Мужчина сорока лет, двадцать из них уже отсидел. На вопрос журналиста о чём он сожалеет, ответил: «Знаете, я в тюрьме Евангелие впервые прочёл. Переосмыслил многое в своей жизни. Столько бы мог людям пользы и добра сделать. И никто меня в этом не ограничивал, а не сделал ... А сейчас есть у меня на то и силы и желание, но ограничений много. Столько сделать нужного людям, как на свободе бы мог, в тюрьме не удаётся. Стараюсь, но знаю, что мог бы больше. Вот о чём сожалею».
Я услышала эти слова и вспомнила:
«Спишите делать добро!» Оказывается, такую возможность можно навсегда потерять. Я и не задумывалась над этим.
А недавно поняла ещё один смысл призыва «святого доктора».
Возвращаюсь с работы. Около моего подъезда, на лавочке — бездомный. Так вот сидя, и уснул. Грязный, одет в лохмотья. Рядом с ним — пакет, в нём пол батона хлеба. Сразу захотелось его накормить чем-нибудь горячим. Поднялась в квартиру, глянула в окно; человек не ушёл, лежит, спит. Ну и решила: перекушу быстро, успею. Не обедала, есть хочется. Разогрела еду, поела. А бездомный на лавке всё спит. Стала и ему поесть разогревать. Потом в кладовой одежду подходящую нашла. Всё собрала в сумку и спустилась на улицу. Вышла... а на лавке никого нет! Я туда-сюда; нигде бездомного не видно. Ведь только что был! Две ближайшие помойки обежала — нет нигде! Так и не нашла его. Поплелась со своей сумкой обратно. Ну как же так?! И тут, как ответ, снова вспомнила: «спешите делать добро».
Спешите — значит не откладывайте! Я уверена: Бог через других людей поможет этому человеку, а я свою возможность помочь потеряла. Спешите делать добро!
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение
Томас Эдисон и его мать
«Меня сделала моя мать. Она искренне верила в меня», — говорил американский изобретатель Томас Эдисон. Он называл мать своим добрым гением и всегда вспоминал о ней с любовью и нежностью.
11 февраля 1847 года в городке Майлан штата Огайо у торговца зерном Сэмюэля Эдисона и его жены Нэнси родился сын. Мальчика назвали Томасом. Он рос здоровым и жизнерадостным. Едва научившись ходить, малыш всюду следовал за матерью. Отец был в постоянных разъездах по торговым делам, и воспитанием ребёнка занималась Нэнси. Всё время мать и сын проводили вместе. Знакомые и соседи Эдисонов поражались тому, как сильно мальчик был похож на мать. У него были такие же глубокие, внимательные серые глаза. Да и характер точь-в точь материнский — общительный, добрый, открытый.
Стремлением к знаниям Томас тоже пошёл в мать. Нэнси с детства очень хотела стать учительницей, и её отец, приходской священник, дал дочери прекрасное воспитание и образование. До замужества она несколько лет работала в школе. Терпеливо и обстоятельно Нэнси отвечала на все вопросы любознательного сына. А их было множество. Почему птицы летают? Почему на небе облака? Почему горит огонь? Томас с радостью и упоением постигал окружающий мир.
Когда мальчику исполнилось семь лет, он пошёл в школу. Томас ждал этого дня с нетерпением. Но учителям не пришёлся по нраву его любознательный характер. Они называли Томаса неусидчивым и часто наказывали. Так прошло около двух месяцев, и однажды мальчик вернулся из школы с запиской от преподавателя. Нэнси развернула сложенный вдвое листок. На лицо её набежала тень, глаза наполнились слезами... Но она быстро взяла в себя в руки. С любовью глядя на сына, мать прочла записку вслух: «Миссис Эдисон! Ваш сын — гений. Эта школа слишком мала для него, здесь нет учителей, способных его чему-то научить. Пожалуйста, учите его сами».
И Томас стал учиться дома. Нэнси, у которой за плечами был богатый преподавательский опыт, удивительным образом удавалось совмещать хлопоты по хозяйству с ежедневными занятиями строго по расписанию. Под её терпеливым руководством сын очень быстро научился читать и писать. Мать учила его арифметике, истории, географии и физике и всем остальным основным дисциплинам. Когда Томасу исполнилось всего 9 лет, они вместе прочли «Начала» — знаменитый фундаментальный труд Исаака Ньютона.
Миссис Эдисон скончалась в 1871 году, когда её сыну было 24 — он твёрдо стоял на ногах и уже заявил о себе как о талантливом изобретателе и инженере. А через несколько лет о Томасе Эдисоне заговорил весь мир. Благодаря его идеям в дома людей пришло электрическое освещение. Эдисон усовершенствовал телеграф, он изобрёл микрофон и фонограф, открыв эру звукозаписи.
Однажды, будучи уже на вершине своей изобретательской славы, Томас Эдисон решил разобрать старый семейный архив. Среди писем и документов ему попался сложенный вдвое листок, который показался мужчине знакомым. Томас развернул его и ахнул. Это была та самая записка, с которой много лет назад учитель отправил его из школы. Только слова в ней почему-то были совсем не те, что когда-то вслух прочла ему мать. «Миссис Эдисон! — писал учитель. — Ваш сын — умственно отсталый. Мы не можем больше учить его в школе вместе со всеми. Учите его самостоятельно дома». Томас отложил записку в сторону и заплакал.
...Как-то раз Эдисон общался с репортёрами. «Что помогло вам стать изобретателем?», — спросил один из них. И он ответил: «Не будь у меня такой матери, из меня, пожалуй, не вышло бы ничего путного. Только её безграничная вера в мои способности, любовь, соединенная с упорством, нежностью и добротой смогли сделать меня тем, кто я есть».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
26 апреля. О милосердии
В 31-й главе Книги притчей Соломоновых есть слова: «Открывай уста твои за безгласного и для защиты всех сирот».
О милосердии, — игумен Лука Степанов.