Поделиться
У нас в гостях была руководитель фонда "Семья и детство" Светлана Руднева.
Мы говорили о том, как фонд помогает женщинам отказаться от мысли об аборте, какая помощь оказывается будущим мамам, находящимся в кризисной ситуации, а также о том, кто может обратиться в фонд "Семья и детство".
______________________________________
А. Пичугин
— Это «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте! Меня зовут Алексей Пичугин, здесь также —
А. Митрофанова
— Алла Митрофанова. Добрый «Светлый вечер»!
А. Пичугин
— И в гостях у нас Светлана Руднева. Светлана руководит фондом «Семья и детство», а также службой помощи беременным женщинам. Здравствуйте!
С. Руднева
— Добрый вечер!
Наше досье:
Светлана Руднева. Родилась в Калуге. Окончила Педагогический институт и Православный Свято-Тихоновски
А. Пичугин
— Огромное количество фондов у нас сейчас существует. Многие из них помогают бездомным людям, больным детям. А кому помогаете вы? Я так понимаю, что фонд обязательно кому-то должен помогать в чём-то.
С. Руднева
— Да, помощь у нас для беременных женщин и для, наверное, самых незащищённых, самых маленьких детей — это дети, которых ещё не видно, они в утробе матери.
А. Пичугин
— Как мы вас представили, вы руководите фондом «Семья и детство» и службой помощи беременным женщинам. Это две разные организации?
С. Руднева
— Это программа фонда — служба помощи.
А. Пичугин
— А, это программа фонда! Вот теперь всё становится более ясно.
А. Митрофанова
— Я-то, на самом деле, читала о вас публикацию в журнале «Фома», с интересом, честно говоря. Потому что видела, с какими проблемами и сложностями сталкиваются будущие мамы в ситуации, когда рождения ребёнка, допустим, не хотят их близкие, или они сами не уверены в себе, или им требуется какое-то иногда просто даже доброе слово для того, чтобы они приняли решение в пользу жизни ребёнка. Так складывается ситуация, что, действительно, пока мы, женщины, носим детей у себя внутри, мы можем распоряжаться их жизнью. Хотим — рождаем, хотим — не рождаем. При этом есть колоссальное количество сейчас уже людей, которые отдают свои голоса в пользу того, чтобы выступать за право жизни этого ребёнка, потому что он уже ребёнок, он уже настоящий человек. Вы могли бы рассказать о том, чем занимаетесь именно вы? Кто к вам обращается, кому вы помогаете, и как это всё выглядит вообще? Какие сейчас самые серьёзные, что ли, аргументы у тех, кто сомневается в том, что ребёнку нужно появиться на свет?
С. Руднева
— Самый серьёзный аргумент во всём этом — это недостаток любви. Женщина, которая узнаёт о том, что она беременна, как правило, очень радуется этому и ликует. И это новая жизнь, это счастье. Но, если этого отклика она не получает у близких людей, то, конечно, начинает по-другому смотреть на ситуацию. Особенно, если у женщины нет сбережений, если нет, кроме близких людей, ещё никакой опоры, то она понимает, что последние месяцы беременности и первые месяцы после рождения ребёнка она не сможет прожить без поддержки. И в этом случае, если такой поддержки нет, она начинает колебаться. И тут та ситуация, которая сейчас есть в нашем обществе, государстве, когда аборт разрешён, когда на эту проблему смотрят легко, особенно врачи, которые общаются с женщиной в этой ситуации; и медицинское решение этой проблемы — это как бы самый лёгкий путь, который ей подсказывают, то тут, конечно, ситуация может сложиться не в пользу ребёнка и не в пользу самой женщины, потому что она теряет при этом здоровье.
А. Митрофанова
— Знаете, я очень часто слышала даже о таких историях, когда речь не о здоровье в первую очередь, может быть, во вторую очередь о здоровье женщины, а в первую очередь о том, что, кажется, всего лишь обычная операция, а потом почему-то начинается вот это самое «что же я сделала?» И откуда это берётся не очень понятно, потому что ведь речь идёт об обычной операции. А откуда-то это чувство, оно начинает как-то изгладывать изнутри. И это повергает и в депрессию людей, и повергает в состояние, когда человек начинает себя съедать за то, что он сделал, но назад уже ничего не вернёшь. Вот этого ребёнка назад не вернёшь. И я не знаю, как вы в таких ситуациях поступаете, когда к вам, допустим, обращаются с тем, что это уже произошло, и как дальше быть. У вас есть специалисты, которые с этим работают или вы не работаете с такими случаями?
С. Руднева
— В нашей стране это только начинающееся такое направление психологической работы с женщинами, которые сожалеют о том, что произошло. На Западе уже очень давно существуют группы психологической поддержки, и семейные системные терапевты с этого начинают свою терапию — узнают, как, вообще, все дети выжили или нет. Мы работаем всё-таки в тот момент, когда женщина принимает решение.
А. Митрофанова
— А что значит «все ли дети выжили»? Это какие-то групповые занятия, где происходит диагностика семейных проблем и выясняется, что этот шаг мог каким-то образом повлиять на дальнейшее здоровье внутри семьи?
С. Руднева
— Да, конечно, психологическое здоровье семьи очень зависит от этого — были ли потери, утраты. Женщина, действительно, переживает это как утрату.
А. Митрофанова
— Простите, а как это связано? Простите за такой наивный, может быть, даже отчасти неудобный вопрос!
С. Руднева
— Даже если женщина неверующая и такие понятия, как бессмертная душа, как заповеди — есть прямая заповедь «не убий», — для неё, может быть, просто слова, и в этом случае оказывается, что психофизиологиче
А. Пичугин
— А кто люди, которые работают с женщинами, обратившимися к вам?
С. Руднева
— В нашей службе это профессиональные психологи, имеющие специальное образование по психологическому консультированию
А. Пичугин
— А как вообще происходит знакомство вас и ваших, можно сказать, подопечных? Люди сами приходят или часто их приводят близкие, родственники по чьему-то совету?
С. Руднева
— В настоящее время... вот в сентябре прошлого года Святейший Патриарх на съезде по социальному служению Русской Православной Церкви говорил о том, что это приоритетное направление социального служения Церкви. И очень многие священники хотели бы иметь такие службы в своих приходах. Но, действительно, возникает такой недоуменный вопрос: где взять специалистов? И где взять самих этих женщин, этот контингент? Потому что, конечно, даже священники с большим опытом духовничества могут припомнить один-два раза, когда к ним приходили женщины в ситуации принятия решения. Обычно женщина, которая настроена на прерывание, она не пойдёт в храм, потому что будет знать, что...
А. Митрофанова
— Что ей там скажут.
С. Руднева
— Да.
А. Митрофанова
— А она, видимо, находится в этот момент в какой-то такой ситуации, что склоняется в пользу этого решения. Вот с этим тоже надо разобраться — почему она в такой ситуации оказалась, и кто в какой момент её не поддержал. Бывает же, действительно, что уже поздно потом...
С. Руднева
— Да. Когда узнают о беременности родственники, как правило, они взвешивают свои силы и понимают, что ответственность — в норме — ложится не только на одну женщину, но и на всю семью. И поэтому не все готовы эту ответственность принять — даже просто погулять с ребёнком, чтобы мама выспалась, потребуется; сходить в аптеку, не говоря уже о материальной какой-то поддержке этой женщины. Потребуется внимание, забота, какое-то самоотречение и служение женщине и ребёнку какое-то время. И от своих эгоистических интересов, от просто комфортной и спокойной жизни придётся на время отказаться. И беспокойство обычно не нужно бывает вот в таких случаях, и поэтому на женщину оказывается давление.
А. Митрофанова
— Я не очень представляю себе эту ситуацию. Знаете, я пыталась, я много раз об этом читала, что родственники оказывают давление, что муж говорит, что, нет, слишком рано, нам не нужен этот ребёнок, и так далее. Я видела это в кино, я не видела этого в жизни. И мне сложно это представить, но я верю вам, что это так бывает. Я вспоминаю, когда, в свою очередь, моя мама со мной вела подобные разговоры, мне было, может лет 13-14. Она говорила: «Ты главное запомни одно: нет такого понятия, как твои проблемы и мои проблемы. Есть наши общие какие-то дела, и мы всё будем решать вместе». Так, на всякий случай говорила она мне, хотя, слава Богу, как-то в нашей жизни такой ситуации не сложилось внезапно. Но, понимаете, когда вы говорите о том, что родственники начинают оказывать какое-то давление и с их стороны какая-то другая реакция... А что, почему это так? Они же тоже родители... Как это возможно, вообще? Я не очень понимаю.
С. Руднева
— То, что вы говорите — в вашей семье нормальная поддержка мамы. Это нормально, это так и должно быть. Но мы, по крайней мере, 10 звонков принимаем в день, только по телефону кризисной линии, от женщин, которые находятся в ситуации стресса, давления, психологического насилия. Потому что родственники, действительно, просто гонят, и нередко даже физическое... нам рассказывают, что девочек молодых выгоняют из дома родители, бабушки.
А. Пичугин
— То есть она не против ребёнка, а против те, кто её окружают?
С. Руднева
— Она хотела бы родить, да. И в этом случае молодая женщина — до 20 лет — это в любом случае кризисная беременная, потому что у неё нет образования, нет опыта работы, а она может рассчитывать только на поддержку окружения, не на саму себя.
А. Пичугин
— Простите, опять уточню: кризисная в любом случае, даже если она в счастливом браке и все хотят ребёнка?
С. Руднева
— В 20 лет очень редко я кого знаю в браке. Обычно всё-таки сейчас у нас браки заключаются позже.
А. Пичугин
— Так или иначе, это бывает. И я знаю как минимум 10-15 моих знакомых, которые именно в этом возрасте вышли замуж.
С. Руднева
— В этом случае у родителей такие аргументы: вы должны встать на ноги, у вас ещё не определилось с жильём; вам ещё надо в аспирантуру, или ещё какие-то другие проблемы в жизни решить, подождите — сначала их решите, а потом уже решайтесь на ребёнка.
А. Митрофанова
— Это рациональный аргумент. И вы знаете, я снова и снова прихожу к тому, что все эти наши контраргументы, которые могут последовать на подобные высказывания, они упираются в одно: что, если считать моментом начала жизни человека момент зачатия, тогда всё встаёт на свои места. Если принимать другую логику — что момент начала жизни это момент рождения, то тогда это всё бесполезно. И это мировоззренчески
А. Пичугин
— Светлана Руднева — руководитель фонда «Семья и детство» сегодня у нас в гостях в программе «Светлый вечер» здесь, на радио «Вера». Я предлагаю не закапываться слишком глубоко, по крайней мере, пока, до второй половины программы, в какие-то глубокие смыслы не уходить. Здесь надо, наверное, смотреть с точки зрения именно решения бытовых каких-то проблем. К вам может обратиться девушка, женщина в любом возрасте абсолютно, правильно?
С. Руднева
— Да, конечно.
А. Пичугин
— И для этого не нужно будет никакой помощи со стороны родителей? То есть, если так получилось, что вот девушке 15 лет, вы её не поведёте за руку к маме с папой, чтобы они дальше принимали решение? Вы будете с ней тет-а-тет общаться?
С. Руднева
— Да, она имеет право обратиться за психологической помощью, да, с 15 лет.
А. Митрофанова
— А что касается того, с какими всё-таки вопросами к вам приходят... То есть понятно наверняка, что если приходят к вам, то, значит, всё-таки хотят ребёнка сохранить. Но какие проблемы? Нет денег, нет образования, я боюсь, я не знаю, что мне скажут окружающие — что, с чем приходят?
С. Руднева
— Реклама нашей кризисной службы устроена таким образом, что к нам обращаются как раз женщины, которые настроены на аборт. То есть они приходят в медицинские учреждения — у нас заключены договора фонда с медицинскими учреждениями, — они обращаются на кризисную службу, ожидая, что попадут также в медицинский центр. Поэтому таких женщин, которые ожидали бы, что им окажут помощь, очень мало. То есть это те, которые ожидают как раз, что им помогут и окажут медицинскую какую-то помощь или консультацию.
А. Пичугин
— А бывает, что к вам обращаются женщины, которым по медицинским показаниям предпочтительно, врачи об этом говорят, прервать беременность?
С. Руднева
— Да, бывают.
А. Пичугин
— А они не хотят этого делать.
С. Руднева
— Да, есть такая проблема сейчас в медицине, она всегда есть — гипердиагностика
А. Митрофанова
— Почему?
С. Руднева
— То есть красной чертой перечёркивается вся карта и, опять же, нередко оказывается серьёзное давление на женщину и на её родственников — звонят домой и так далее.
А. Пичугин
— Это один случай, когда женщина может сама принять решение. А когда речь идёт об угрозе жизни для самой возможной мамы?
С. Руднева
— Сейчас медицина идёт вперёд семимильными шагами, несмотря на то, что подвергается много что критике в нашей системе здравоохранения, тем не менее. То, что было даже в двадцатом веке, двадцать лет назад, уже очень многие проблемы решены. И женщина, ну, практически с любым состоянием здоровья, если у неё есть желание, и она имеет взрослую позицию — так, что она готова писать заявление о том, чтобы ей оказали адекватную медицинскую помощь, имеет все шансы сохранить беременность без риска для здоровья.
А. Митрофанова
— А что для этого нужно сделать? Найти деньги на дорогое лечение?
С. Руднева
— Даже по системе медицинского страхования очень многое, что можно сделать. И те случаи, которые касаются поиска на лечение, в основном касаются не здоровья женщины, а здоровья уже внутриутробного ребёнка — спины бифида или другие редкие диагнозы, которые требуют операции непосредственно после родов именно для ребёнка. Для самой женщины, ещё раз говорю, настолько вперёд шагнула медицина, что о её достижениях хорошо бы быть в курсе просто напросто и тогда... Этих безвыходных ситуаций исчезающе мало.
А. Митрофанова
— Вы знаете, что касается всё-таки прогнозов врачей, вы сказали о краснухе, есть и другие прогнозы — когда говорят, что у вас родится инвалид, вот же на УЗИ всё видно, у него что-то не так, у него не так что-то с ДНК или с чем-нибудь ещё не так — вам это надо? Вы всю жизнь будете мучиться, у вас будет ребёнок-даун, вы будете всю жизнь мучиться с ним. Зачем вам это? Вы молодая, красивая, сделаете сейчас спокойно аборт, потом родите нормального, здорового ребёнка. И я понимаю тот шок. Потому что не всякая женщина может принять тот факт, что у неё родится детёныш, ребёнок, отличный от других, не такой как все, особенный. Это же, действительно, история, которая кардинальным образом меняет всю жизнь. Рождение ребёнка вообще меняет всю жизнь, а тут совсем всё.
С. Руднева
— Действительно, по статистике — какие-то были подсчёты — уход за ребёнком-инвалид
А. Митрофанова
— Это подвиг. И это не всякая женщина готова понести. И когда она такое слышит... И что ей предлагают врачи в этой ситуации? Они ей предлагают самый простой вариант. А вы как реагируете на такие истории?
С. Руднева
— В этом случае, когда женщина узнаёт о возможном рождении ребёнка с инвалидностью, конечно, очень важно в каком окружении, опять же, она находится. Если это семья с хорошими традициями, если это община церковная, в этом случае она может рассчитывать на поддержку, в том числе моральную. В первую очередь даже моральная, она здесь нужна. В том приходе, в который я хожу, по крайней мере, знаю четыре семьи, многодетных, где есть ребёнок с синдромом Дауна. Согласна с вами, что мировоззренчески
А. Митрофанова
— А если нет? А если отношение другое?
С. Руднева
— Тогда, конечно, опять же, женщина подвергается большому давлению. И в нашем обществе нет культуры отношения к инвалидам, она только формируется. Потому что в советское время...
А. Пичугин
— А она формируется?
С. Руднева
— Да. Есть, например, организация «Даунсайд Ап», которая очень успешно работает, оказывает психологическую поддержку матерям, которые узнают о рождении ребёнка, возможно, с синдромом Дауна, оказывают поддержку педагогическую и другую уже семьям, где такие дети родились. И конечно, это очень большой плюс. И сообщество таких семей существует, то есть поддержка эта есть, и помощь нужно искать.
А. Митрофанова
— Нужно искать. Опять же, в том случае, если женщина делает выбор в пользу рождения. Когда в ситуации, такой стрессовой, она узнаёт, что её ребёнок будет особенным, а врачи, как правило, всё-таки другой терминологией пользуются, когда о таких вещах говорят. И близкие тут, если добавить вот эту реакцию, о которой вы говорите, подливают масла в огонь. То, в общем, да, это... Ну, не дай Бог с этим столкнуться, но если...
С. Руднева
— Тем не менее, практически мы тут сталкиваемся с тем, что, опять же, гипердиагностика — это то, что происходит часто. Очень важно перепроверить эти данные в какой-то независимой медицинской организации. То есть ещё раз пройти УЗИ, ещё раз какие-то другие анализы возможные... тоже что-то предпринять ещё для уточнения диагноза. Потому что очень часто, очень часто ошибаются. Потому что даже врачи сами говорят про врача УЗИ, что он очень хорошо видит. То есть всегда это интуиция. То есть увидеть у двенадцатисантим
А. Митрофанова
— Иными словами, речь идёт о врачебной ошибке. А женщина при этом может сделать выбор в пользу того решения, о котором потом, как правило, как показывает практика, ей приходится сожалеть. Давайте продолжим разговор этот через несколько минут. Хотелось бы его все-таки развернуть в ту сторону — а что сделать для того, чтобы получать максимально адекватную информацию о своём состоянии женщине, и о том, где она может получить поддержку, если она не находит её среди своих близких. Напомню, что в гостях сегодня в программе «Светлый вечер» Светлана Руднева — руководитель фонда «Семья и детство» и руководитель службы помощи беременным женщинам. Здесь Алексей Пичугин, я — Алла Митрофанова, через минуту вернёмся.
А. Пичугин
— Итак, мы продолжаем нашу программу «Светлый вечер» на радио «Вера». Здесь, в этой студии Алла Митрофанова, я — Алексей Пичугин. И сегодня у нас в гостях Светлана Руднева — руководитель фонда «Семья и детство». Говорим о том, какую помощь оказывает фонд женщинам, которые хотят, возможно, прервать свою беременность или иногда наоборот не хотят, но того желает их окружение. Вот мне всё-таки очень интересно про окружение ещё поговорить. С одной стороны, кажется, что это, действительно, желание только одного человека. И что ему можно противопоставить
С. Руднева
— Родственники обращаются редко. Обращается сама женщина.
А. Пичугин
— Обращается женщина, но дальше-то что?
С. Руднева
— Конечно, то, что можно сделать в этом случае, это окружить её вниманием, заботой, сделать ей всё, что возможно, что может её порадовать. И просто иногда достаточно выслушать и разделить с ней её сомнению, её тревоги и её радость, в конце концов. Первое, что женщина чувствует, как правило, это радость, когда она узнаёт о том, что внутри неё новая жизнь.
А. Пичугин
— Я немного о другом. Вы же не можете ограничить девушке общение с её родными. Вы же не можете её взять из семьи и поместить в какую-то другую среду, другую квартиру, другой дом.
С. Руднева
— Да. Но мы можем её поддержать так, чтобы она не осталась одна.
А. Пичугин
— А если её из дома выгоняют? Вы сами говорили, что бывают такие случаи.
С. Руднева
— Да, бывают такие случаи. И в этом случае мы ищем поддержку для неё. Мы просим о помощи тех людей, которые не равнодушны в такой ситуации. То есть мы ищем благотворителей для того, чтобы женщине можно было арендовать квартиру, если это совсем юная девушка, например, и никакой поддержки у неё нет, она студентка, или ещё какая-то ситуация, что она пока не может работать и у неё нет возможности.
А. Пичугин
— Её родители содержали, по крайней мере, до того момента, пока вот не случилась такая ситуация.
С. Руднева
— Да, но потом отказались её содержать. И тогда находятся люди, которые готовы эту поддержку оказать.
А. Митрофанова
— А много таких людей?
С. Руднева
— Вы знаете, сейчас, особенно в период кризиса, может быть, и таких людей много, но многие уже из тех наших жертвователей, благотворителей, так получается, что всё с большим трудом нам удаётся их найти. И несмотря на то, что это деньги совсем небольшие. Мы посчитали, что всё вместе: и это первичное консультирование
А. Митрофанова
— 10 тысяч рублей?!
С. Руднева
— Да, 10 тысяч рублей для того, чтобы всё-таки поддержка была оказана. То есть, считаем, если 50 женщин сохраняют беременность в месяц в результате работы нашей службы, то есть это из тех трёхсот, которые обращаются уже с намерением, с заявлением, что они хотят сделать аборт. Если оказать им поддержку, предложить им эту помощь, то около 50 человек всё-таки беременность сохраняют.
А. Митрофанова
— А 250 не сохраняют?
С. Руднева
— 250 не сохраняют по той причине, что или действительно очень сильное давление родственников, или ещё... Мы же ограничены в возможностях общения с этой женщиной. Это бывает какой-то один телефонный звонок, и мы не можем ей перезвонить. Или это ситуация, когда вот она уже на завтра записана в медицинское учреждение, и за одну ночь что-то ей успеть предложить мы просто физически не можем. Хотя бы сутки если есть до этой записи, тогда что-то можно успеть.
А. Пичугин
— А как вы ведёте статистику? С теми, кто сохранил, с теми пятьюдесятью, там понятно — вы об этом можете знать. А с остальными — вы же потом не перезваниваете, наверное. Или же девушка не перезванивает вам, не говорит, что но вот так вышло, как бы извините...
С. Руднева
— Ну, только по последнему её...
А. Пичугин
— То есть, на самом деле, может быть, и больше? Просто потом она вам об этом не сообщает.
С. Руднева
— Не сообщает, да.
А. Пичугин
— Но всё-таки 10 тысяч это же вменяемые абсолютно деньги. Я просто не очень представляю...
А. Митрофанова
— А на что их хватает вообще?
А. Пичугин
— Да, на что их хватает?
С. Руднева
— Бывает, что достаточно 2-3 консультаций психолога. Это час работы психолога — 150-200 рублей. Бывает, что нужно какой-то небольшой подарок сделать, то есть блендер, чайник электрический, пинетки...
А. Пичугин
— Кому?
С. Руднева
— Этой женщине, если она пришла и говорит о том, что у неё есть жильё, есть возможность надомной работы и так далее, но просто она удручена сложившейся ситуацией — тем, что все настроены против. И поддержка такая небольшая, и сделать подарок и порадовать — это уже может быть противовесом очень большим. То есть она понимает, что есть люди, которым она интересна и которые не равнодушны к её ситуации.
А. Пичугин
— То есть получается, что 10 тысяч — это на такие минимальные затраты?
С. Руднева
— Да. Но кому-то, конечно, из этих женщин, редко когда, но требуется и аренда квартиры. Вот всё вместе это сложить, то в среднем получается эта сумма.
А. Митрофанова
— Слушайте, но я всё равно думаю о тех двухстах пятидесяти, которые обращаются к вам, но вместе с тем, остаются, получается, со своим горем потом. Вы знаете, Лёша очень правильно вернулся к этому вопросу об окружении. Я как-то всегда пытаюсь понять людей, поставить себя в их ситуацию, посмотреть их глазами, под другим углом каким-то, не под своим, а исходя из тех факторов, каких-то причин, следствий, которые в их голове есть. Хотя говорят, что это неблагодарное занятие, но тем не менее. Как же иначе можно пытаться понять человека, как не поставить себя на его место? Но всё равно, какая здесь логика? Вот объясните: почему, исходя из чего люди начинают давить на своего ребёнка, которая беременна, может быть, некстати, но всякое в жизни бывает, но почему это происходит? Что такое?
С. Руднева
— Дело в том, что в нашей стране уже почти сто лет как разрешено по закону прерывание беременности. И таких людей, которые прошли через это, уже очень много — из поколения в поколение. И те женщины, которые не пережили, не перегоревали, не покаялись в том, что произошло — не произошло этой внутренней работы с помощью священника или хотя бы с помощью психолога, — то оказывается, что они не в состоянии оказать поддержку другой беременной женщине, даже если это её собственная дочь.
А. Пичугин
— Вот вы сейчас интересную фразу произнесли: «с помощью священника или хотя бы с помощью психолога». И вот здесь меня немного удивило то, что вы на первое место ставите в данном случае священника, а на второе психолога. Хотя из опыта проведения разных программ «Светлый вечер» — у нас здесь бывали очень разные психологи, которые, в свою очередь, оказывают помощь священникам.
С. Руднева
— Да, священники тоже люди! Они тоже нуждаются в помощи.
А. Пичугин
— Да, естественно! Но почему именно священник? Ведь у него может абсолютно не быть опыта в общении с такими людьми. Он может не найти нужных слов. А психолог профессионально заточен под общение с разными совершенно людьми, в том числе и, может быть, в одну из первых очередей, как раз вот с девушками, которые решили прервать беременность.
А. Митрофанова
— Сейчас не о них речь, Лёш. Сейчас именно об окружении, о тех...
А. Пичугин
— Об окружении, но просто я решил уточнить. Это важно!
С. Руднева
— Сущностно, конечно, произойти вот эта перемена всей жизни может только, если человек примиряется с Богом. Потому что ведь Бог — источник жизни. Он творит новую жизнь. И женщина, которая в первую очередь чувствует эту новую жизнь, даже просто вовлечена в это физиологически, и окружающие её люди, они понимают, что это чудо, это тайна. Даже если это неверующие люди, это всегда наполняет благоговением, удивлением, что такое может произойти: не было человека — и вот он появляется. Поэтому, если примирения с Богом не произошло, то и этого мира в душе не будет. Потому что, если можно как угодно долго пытаться получить психологическую помощь, она, конечно, облегчает в общем состояние, в котором находится каждый человек и система семейная в целом; но человек ведь существо, которое принадлежит к двум мирам — к видимому и к невидимому. И поэтому только такими... То есть не только душевные должны быть решены проблемы, но и духовные тоже.
А. Митрофанова
— Я поняла, кажется, о чём вы говорите, и в чём здесь основная проблема. Действительно, сто лет как у нас производят эту операцию. И о том, что есть какие-то вопросы, что есть проблема с этим, стали говорить только в последнее время. А громко об этом заговорили всего лишь несколько лет назад. До тех пор это было в порядке вещей. Сложно, кстати, за это осуждать или закидывать камнями тех женщин, которые просто были не в курсе. Они шли на эти операции, не понимая, что с ними будет происходить, что они сейчас делают. И только уже по факту того, что случилось, они понимали, что с ними самими что-то сейчас не так. И это, конечно, чудовищный опыт. И осознать это, и прожить это, и как-то вернуться к этой проблеме и её в себе разрешить, честно себе ответить на вопрос, что да, это имело место в моей жизни; и следующий этап уже — попытаться примириться с самой собой и с Господом Богом, — это очень сложная работа, очень сложная. Это, может быть, самый каторжный труд, который только возможен — выпутываться из таких ситуаций. Ну да, понятно. И соответственно, если этого не происходит, то тогда возникает вот эта тема давления и непонимания того, что сейчас твой ребёнок может оказаться в такой же ситуации.
С. Руднева
— И сама по себе ситуация, когда женщине объявляется, что вот она единственная ответственная за этот выбор, это, конечно, такое человекоубийстве
А. Митрофанова
— Какой-то рубец оставляет.
С. Руднева
— Да.
А. Митрофанова
— Когда всё-таки девушка, женщина, в ситуации этого выбора или кризиса внутреннего, думает, куда ей пойти. Вы ей чтобы посоветовали? Куда ей обратиться, чтобы справиться с этим прессингом, чтобы принять решение в пользу ребёнка, если ей это, действительно, внутренне хочется, но она чувствует себя неуверенно и не ощущает поддержки?
С. Руднева
— Почему здесь нужны именно психологи? Потому что противостоять давлению, отстоять собственное мнение и сначала услышать саму себя — чего я хочу. И нередко женщины в диалоге с психологом с удивлением обнаруживают, что, действительно, это для них самая большая ценность — дети. Психолог может задавать вопросы о том, что женщина чувствует сейчас. И тогда она понимает лучше саму себя: какие чувства у неё по отношению к этому ребёнку, по отношению к тому, что происходит в её семье. И это первое. А второе, что важно, и к какому выводу она в конце концов приходит, бывает. Например, если она говорит, что для неё сейчас важнее карьера, важнее учёба. И вот последовательные вопросы: а для чего эта карьера, для чего учёба? И в результате выясняется, что она хотела бы иметь семью и иметь здоровых, счастливых детей. То есть понимание того, что дети для неё очень большая ценность, наконец и приводит её к осознанию того, что и этот ребёнок — ценность для неё. И если бы не какие-то обстоятельства, которые вполне возможно преодолеть, в том числе давление ближайшего окружения, с поддержкой психолога преодолеть можно, женщина всё-таки преодолевает эти трудности.
А. Пичугин
— Светлана Руднева — руководитель фонда «Семья и детство» сегодня в программе «Светлый вечер». Говорим о том, в каких случаях женщина обращаются в фонд, когда ей нужна поддержка в том случае, когда она готова прервать свою беременность или оставить всё же ребёнка.
А. Митрофанова
— А вы можете привести какие-то конкретные примеры, без имён, естественно, как вам кому-то удалось помочь?
С. Руднева
— Вот пример, и я прошу о молитве: сейчас принимает решение семнадцатилетняя девушка, её зовут Наташа. Её родственники — и мать, и отец — ещё неделю назад были настроены очень категорично. Мы часто говорим в таком случае: «Давай своим родителям неделю на то, чтобы привыкнуть к этой мысли. Это шок, это очень сильное чувство. И это может быть тревога за тебя, за твоё будущее. Это необходимость привыкнуть к этой мысли и к своим новым каким-то ролям — как бабушки и дедушки». И другие родственники были настроены тоже очень категорично, не хотели эти свои новые роли принимать. Но тот диалог, который всё-таки происходил в течение вот последней недели — мы были на связи, эта девушка живёт не в Москве, она позвонила из небольшого городка. И сейчас она постепенно находит в своём городе поддержку. Нашла свою сестру двоюродную, которая сказала, что будет помогать ей сидеть с ребёнком, когда та будет ходить на учёбу. Нашла подругу, которая, оказывается, тоже готова её поддержать, и другие ресурсы, на которые она вначале не обращала внимания, думала, что не справится. И постепенно к этой мысли стали привыкать её родственники. Конечно, поддержка материальная там потребуется, потому что нет жилья. И родители стали соглашаться уже с этой ситуацией, когда узнали, что помощь материальная всё же будет оказана.
А. Митрофанова
— И вы будете искать ей деньги?
С. Руднева
— Да, будем искать деньги.
А. Митрофанова
— А шансы есть найти, что всё закончится хорошо?
С. Руднева
— Обычно юным беременным помогают.
А. Пичугин
— А как вас найти? Где-то есть реклама? Откуда о вас люди, вообще, узнают?
С. Руднева
— У нас заключены договора с рядом медицинских учреждений, в которых есть реклама нашей психологической службы. Телефон: 8-800-100-44-55.
А. Пичугин
— Ещё раз давайте повторим!
С. Руднева
— 8-800-100-44-55. С 9 утра до 9 вечера на линии дежурят консультанты по незапланированно
А. Пичугин
— И конечно, есть интернет, сайт ваш. Я правильно понимаю, что http://bfsd.ru/?
С. Руднева
— Да, это сайт фонда.
А. Митрофанова
— А что рассказывают сами психологи, которые встречают женщин или говорят с ними по телефону? С их точки зрения, всё-таки какие основные вопросы, которые удаётся разрешить, а какие остаются неразрешёнными?
С. Руднева
— Первое, всё же, что важно для женщины, это поддержка отца ребёнка. И нередко, чтобы сделать эти отношения более здоровыми, стабильными требуется психологическая грамотность от самой женщины: как правильно выстроить эти отношения, как научиться просить о помощи, как формулировать свои потребности и другие элементарные психологические навыки здорового общения, которыми нередко женщина не владеет. Это то, что она может получить с помощью психолога. И отношения выстраиваются. И действительно, часто бывает так, что даже если сначала отец ребёнка отказывался от своей новой роли, то постепенно эти отношения могут быть выстроены, и создаётся семья.
А. Митрофанова
— Даже если они не женаты были?
С. Руднева
— Даже если они не были женаты.
А. Митрофанова
— Слушайте, у вас там какие-то гениальные психологи, в таком случае, работают! Я просто знаю, какая это может быть сложность в подобных разговорах. И мужчинам часто кажется, что женщина сейчас будет ребёнком шантажировать, пытаться к себе привязать. И иногда это, кстати, так и бывает — мотивация и такая бывает иногда.
С. Руднева
— Тем не менее, мужчине бывает тоже важно подчеркнуть, что сохраняет этого ребёнка женщина именно потому, что ей ценны и важны эти отношения, именно потому, что это продолжение их отношений, их любви. И именно от этого человека она хотела бы иметь ребёнка. Это очень важно услышать будущему папе.
А. Митрофанова
— Это в том случае, если он её любит, понимаете? А он может её не любить!
А. Пичугин
— Здесь очень тонкая грань. Ведь если посмотреть на это со стороны мужчины, который — опять, я пытаюсь поставить себя на его место, — ведь тоже может быть огромное количество «но», «если», каких-то совершенно разнообразных ситуаций, о которых сложно судить. Я его в данном случае не оправдываю нисколько, но просто ведь тоже, если он любит. А, с другой стороны, ведь может быть огромное количество совершенно различных ситуаций. Да, любит!
С. Руднева
— Опять же, психика у человека и его духовное состояние — это величина переменная.
А. Митрофанова
— Хорошее выражение!
С. Руднева
— То есть это то, что требует становления и внутренней работы. Поэтому тут мы видим, как на наших глазах, как говорят психологи, происходит становление и материнской, и отцовской сферы. В общем, люди взрослеют.
А. Пичугин
— Ну да. Но он может любить, а с другой стороны, к прерыванию беременности относиться как к простой медицинской процедуре, операции — ни коем образом не как к убийству. А девушку он любит.
А. Митрофанова
— Опять же, не видеть в этом проблемы!
С. Руднева
— Тем не менее, она может сказать о своих чувствах, о том, что для неё ценно, важно, что она переживает в данный момент, какой будет для неё утратой всё-таки потеря этого ребёнка. И что она чувствует себя, например, преданной, если не получает такой поддержки. Она чувствует себя одинокой. И дальше уже женщина всё-таки сама говорит о своих чувствах, и это очень важно, когда такой разговор происходит.
А. Митрофанова
— Но опять же, если они способны друг друга слышать, если между ними сохраняется какая-то эмоциональная связь. Безусловно, гораздо меньше проблем остаётся в ситуации, где между людьми есть любовь. Но это может быть и случайная связь какая-то, и о любви в данном случае говорить не приходится. Мужчине, может быть, вообще — может, у него другая семья, например, ему эти проблемы просто не нужны.
А. Пичугин
— А он может ещё никогда и не узнать!
А. Митрофанова
— Может и не узнать. Но это тогда уже не к нему вопрос, а в этих ситуациях, не знаю... Знаете, так много получается сложностей и проблем!
С. Руднева
— Да, это очень сложная тема. Это очень много сложностей и проблем. И поэтому у нас работают профессионалы. То есть это служба профессиональной психологической помощи, совершенно верно.
А. Пичугин
— Всё равно мы всю глубину проблем за оставшиеся несколько минут нашей программы обсудить не сможем. Но ещё очень важная вещь, о которой мы ещё не поговорили: как помочь? Мы затронули только тему денег. Вот я смотрю у вас на сайте в разделе «Как помочь» есть несколько пунктов, которые предлагаются людям, которые могут помогать совершенно безденежно. Вот написано: «Если вы студенты — можете принести продукты с молочной кухни; принять участие в сборе детских вещей, игрушек, бытовой техники, ещё чего-то». А давайте поговорим о том, что ещё может сделать человек, если он решил помочь вашему фонду. Вот слушает нашу программу, например, сейчас потенциальный помощник ваш.
С. Руднева
— В первую очередь, это адресная помощь женщине. Можно привезти на склад — это улица Суздальская, дом 8 — храм в Новокосино, — вещи для женщины, для новорожденного ребёнка. Опять же, какие-то небольшие подарки, которые могут женщину порадовать: от шоколадки до какой-то бытовой техники — блендер или ещё что-то для новорожденного. Это может быть курьерская помощь: встретить женщину из роддома с цветами и шарами тоже бывает очень важно. Бывает, кончено, что те мужчины, которые дозревали не неделю, а больше — такие случаи у нас тоже были — встречали женщину с цветами из роддома, хотя во время беременности никак не проявлялись — дозревали вот к этому моменту. Но всё же помощь добровольцев нужна бывает в перевозке вещевой помощи. Очень многие бытовые проблемы, конечно, решаются в семье часто, но наша служба — это те люди, которые становятся вот этим самым ближайшим доброжелательным окружением, в котором так нуждается женщина. Поэтому любые бытовые вопросы — ремонт, обучение женщины каким-то профессиям, которые она может освоить для того, чтобы потом работать 2-3 часа в интернете, когда ребёнок родится. Поэтому добровольцы нужны практически всех специальностей — и учителя математики нам помогали, и программисты, и те люди, которые готовы обучить женщину чему-то. Мы ждём помощи любой! Поэтому просьба обращаться, если есть какое-то время для того, чтобы или как курьер, или какую-то профессиональную поддержку оказать — будем очень благодарны!
А. Пичугин
— Кончено, если вы можете помочь деньгами, то здесь же, на сайте благотворительно
А. Митрофанова
— Вот, кстати, важная информация, что это не только московская организация, это, действительно, в целом ряде регионов России. Спасибо вам большое за этот разговор! Повторите, пожалуйста, в конце ещё раз телефон вашей горячей линии!
С. Руднева
— 8-800-100-44-55.
А. Пичугин
— Это номер горячей линии благотворительно
А. Митрофанова
— Алексей Пичугин. И Светлана Руднева — руководитель фонда «Семья и детство» и руководитель службы помощи беременным женщинам. До свидания!
А. Пичугин
— Всего хорошего!
18 апреля. О иеромонахе Василии и иноках Трофиме и Ферапонте
Поделиться
Сегодня 18 апреля. В этот день в пасхальное утро 1993 года претерпели насильственную смерть насельники Оптиной пустыни иеромонах Василий и иноки Трофим и Ферапонт.
О них рассказывает иеромонах Назарий Рыпин.
18 апреля. О доносительстве и коварстве
Поделиться
В 16-й главе Книги притчей Соломоновых есть слова: «Человек коварный сеет раздор, и наушник разлучает друзей».
О доносительстве и коварстве, — священник Николай Дубинин.
18 апреля. О Господе как поводыре духовно слепых
ПоделитьсяВ 42-й главе Книги пророка Исайи есть слова Бога: «Поведу слепых дорогою, которой они не знают, неизвестными путями буду вести их; мрак сделаю светом пред ними».
О Господе как поводыре духовно слепых, — епископ Тольяттинский и Жигулёвский Нестор.
