"Христианская проповедь в Европе". Светлый вечер с Тимофеем Китнисом (08.02.2016)

У нас в гостях был историк, богослов Тимофей Китнис.

В этой программе мы продолжили разговор о святых, живших в Европе еще до разделения католической и православной церквей. В этот раз мы говорили о святых Адилии и Вальпурге.

_____________________________________________________________

А. Митрофанова

— Добрый «Светлый вечер» дорогие слушатели! Я — Алла Митрофанова сегодня провожу эфир. Здесь, в этой студии, со мной Тимофей Китнис — историк, богослов, с которым мы продолжим начатый не так давно цикл, посвящённый экзотическим именам в Святцах. Добрый вечер, Тимофей!

Т. Китнис

— Добрый вечер!

Наше досье:

Тимофей Китнис. Родился в Омске, окончил исторический факультет Омского государственного университета, а также Институт святого преподобного Сергия в Париже. Водит экскурсии по городам Франции, Германии, Италии, Бельгии, Голландии, Люксембурга, Испании. Владеет немецким языком. Историк, богослов, экскурсовод, староста прихода во имя Сорока мучеников Севастийских в немецком городе Трире.

А. Митрофанова

— У святых были очень разные имена. Были Иоанн, Сергий, Павел и так далее. А были, например, святой Бонифаций и святой Виллиброрд.

Т. Китнис

— Надо сказать, что были не только разные имена, были и разные национальности, и разные исторические эпохи, и очень разные условия, в которых люди спасались и спасались целые народы. Об этом мы и будем разговаривать.

А. Митрофанова

— Да. Сегодня мы просто поговорим про святую Вальпургу, которая, наверное, не вполне ожидаемо для нашего уха звучит. Но, тем не менее, есть такая святая: Вальпурга — православная святая, потому что она прославилась до разделения Церквей. Она, если я не ошибаюсь, жила в восьмом веке.

Т. Китнис

— Да, восьмой век. Дата рождения — примерно, 710 год.

А. Митрофанова

— И святая Одилия — просветительница Эльзаса. Это совершенно потрясающая история, о которой тоже хочется сказать обязательно несколько слов. И тоже у нас о ней практически ничего не знают. Хотя я точно совершенно знаю, что в Страсбурге, там, где строится храм во имя Всех святых, написана икона святой Одилии, составлен акафист святой Одилии. А всё потому, что монастырь святой Одилии там совсем недалеко от города, где-то, наверное, километрах в 60. Просто в холмы нужно забраться, поэтому движение чуть-чуть затруднено.

Т. Китнис

— Холм святой Одилии — так называется.

А. Митрофанова

— Да. И это место, куда очень любят паломничество совершать.

Т. Китнис

— Это одно из самых значительных паломнических мест. И на сегодняшний день более 4 миллионов человек ежегодно посещают это место.

А. Митрофанова

— Вот так вот!

Т. Китнис

— Имеется в виду не только и не столько православных христиан, сколько христиан Запада, ну и просто даже интересующихся туристов. Вот поток паломников не прекращается до сего дня.

А. Митрофанова

— А мы об этом ничего не знаем. Вот давайте вы нам сейчас всё расскажете — про святую Одилию: кто она такая, почему её так зовут? Там же имя символичное, насколько я понимаю. И вообще, что за история такая? Ведь святыми не рождаются, да? Святыми становятся. Это всегда путь восхождения, путь души из пункта «А» в пункт «Б», где на этом отрезке что-то существенное с человеком происходит. Расскажите, что с ней происходило!

Т. Китнис

— Вы знаете, действительно жизнь святой Одилии была непростой. Это такой путь, достаточно целостный, но очень непростой, сложный. Давайте вспомним, конечно. Во-первых, вспомним, в каких исторических условиях она рождается.

А. Митрофанова

— Да, это очень интересно!

Т. Китнис

— Это седьмой век, это время, когда в целом идёт достаточно активная христианская проповедь. Напомню, что с пятого века вся Западная Европа, уже будучи просвещена христианством, ещё раз напомню, что Миланский эдикт, который дарует свободу христианству — это в Милане происходит, это одна из столиц Римской империи. Вспомним, что Пётр и Павел — первоверховные апостолы, основатели христианской Церкви погибают, принимают мученическую кончину на Западе, в Риме. И надо сказать, что к четвёртому веку всё это огромное пространство, в первую очередь Римской империи, которая занимала тогда и Северную Африку и всю Европу, и Азию до Армении, в целом, после указа Константина становится христианским. Но, Западная Европа в пятом веке подвергается такому, в буквальном смысле нашествию многоразличных варварских племён. Мы сейчас не будем подробно на этом останавливаться, это вообще отдельная тема для разговора. Но в целом, что происходит? Арианские и просто языческие варварские племена, к примеру, франков — они были язычниками — захватывают огромные пространства в районе исторического христианства. Более того, в 476 году вечный город — Рим — разрушается, падает. И последний император Западного Рима, его звали Ромул...

А. Митрофанова

— Кольцевая композиция — первый и последний.

Т. Китнис

— Да, кстати, в Византии та же самая история: Константин — основатель Константинополя и последний...

А. Митрофанова

— Император Константин, при котором Константинополь пал.

Т. Китнис

— Да, в 1453 году Константин умирает с мечом в руках, безвестный, на улицах, в одежде простого воина, под ударами как раз османов он гибнет. И в конце пятого века, когда вечный город разрушен, когда разрушаются политические институты Западной Европы... Кстати, бывшие язычники... Надо сказать, что язычников, даже в пятом веке было очень много на пространстве Римской империи, в основном, среди интеллигенции. Они упрекали христиан в том, что именно вот потому что, якобы, Европа стала христианской, она ослабла, и она позволила варварам ворваться на свои внутренние просторы.

А. Митрофанова

— Уж так ли христианство было в этом виновато?

Т. Китнис

— Целые труды потребовались таких замечательных апологетов христианских, историков как Павел Орозий, как блаженный Августин, которые писали в ответ язычникам, что нет, это не так, наоборот, вы обращались, а институт рабства не был преодолён, не был уничтожен. Вы, говорит, обращались с людьми, которые носят Образ Христов, хуже чем варвары, вы жили неизвестно как, именно поэтому Господь послал для вашего отрезвления язычников.

А. Митрофанова

— И то, и другое правда, да.

Т. Китнис

— Одним словом, это очень сложный период в жизни Западной Европы. И очень быстро приходит понимание, что, да, их никто не звал, но они пришли. Что теперь делать? Можно, конечно, плакать, можно рвать на себе одежды, можно посыпать голову пеплом, можно озлобиться и начинать всех резать, и самому погибать. Но в итоге, на тот момент европейцы пришли к очень правильному решению: надо разговаривать с людьми на одном языке, надо их просвещать. И уже в конце пятого века король франков Хлодвиг принимает крещение, и достаточно значительная часть такого активного народа франков и бургундов становятся христианами. Это уже конец пятого века.

А. Митрофанова

— У Хлодвига жена была подвижница, молодец она была, конечно!

Т. Китнис

— Да. Образуется первая династия христианских королей Меровингов, которые в целом достаточно сильно помогают миссии. И в этот же самый период начинается, с миссионерского подвига святого Колумбана, так называемая англо-ирландская миссия. То есть так получилось, что в тот момент именно в Ирландии и Англии были монастыри и целые монастырские школы, которые направляли людей для просвещения, для второго крещения Европы, для просвещения очень разных варварских племён. И это был целый подвиг паломничества пелегрина. Тогда он имел совершенно другой смысл. Это не было, как сейчас, паломничество к святыням Иерусалима или Рима, где очень много христианских святынь. Нет, это был именно подвиг странствия ради Христа пелегрина — человека, который шёл странствовать, проповедовать, своей жизнью, прежде всего, проповедовать и, если надо, и умирать ради Христа. Напомню, что миссия начинается со святого Колумбана, потом продолжается и при святом Виллиброрде, о котором мы разговаривали, и при святом Бонифации. Вот как раз продолжается вот этот христианский подвиг, миссия, которая завершается блестяще в итоге. Сам процесс заканчивается, окончательно оформляется на уровне европейском при Карле Великом, когда создаётся Империя франков, и когда заканчивается, в том числе, и христианизация в целом европейских народов.

А. Митрофанова

— Но это уже восьмой-девятый век!

Т. Китнис

— Это ужу конец восьмого-начало девятого века.

А. Митрофанова

— А мы сейчас всё-таки в другом периоде историческом, и у нас святая Одилия на повестке дня. Какое отношение она имеет ко всему этому процессу?

Т. Китнис

— Да, святая Одилия, как раз её житие рассказывает, что она рождается на востоке Франции современной, в Эльзасе. Она была дочерью герцога, у него несколько французских названий: Этишон и Аттиах, Аттик, таких вот немецких наименований. К тому времени, надо сказать, что центральная власть Меровингов, Меровингских королей ослабла. Это эпоха ленивых королей, когда король ничего не решает, а за него всё решает мажордом — главный королевского двора. И это даёт достаточно большую вольность, большие права местным герцогам, графам, которые, что называется, на местах правят. Они вассально находятся в подчинении королю, но очень часто многие вещи делают самостоятельно. Вот из жития святой Одилии видно, что её отец Этишон (или Аттиах), он был, во-первых, человеком очень сложным. У него был такой взрывной характер, очень яростный. Во время приступов ярости он был абсолютно непредсказуем, вот как наш Иоанн Грозный. И именно эта черта принесла очень много даже не просто сложностей, но и бед в жизни той же самой Одилии. Потому что, когда ещё молодой герцог Этишон вступает в брак с Брусвильдой...

А. Митрофанова

— С мамой Одилии.

Т. Китнис

— Да. Это, опять же, седьмой-восьмой век, это салическое право франков, он ожидает наследников.

А. Митрофанова

— Салическое право — это когда сын получает наследство отца, и отец видит в нём главную свою опору, поддержку и будущее своё — продолжателя рода.

Т. Китнис

— Когда вообще это очень важно. Это не просто домашняя радость — рождение детей, это очень важно именно в плане преемственности, в плане укрепления фамилии и даже государственности.

А. Митрофанова

— Но для этого сын должен быть, а не дочка.

Т. Китнис

— Желательно должен быть сын, да. И все смотрят: кто же родится, кто родится первым — это очень важно. И вот представьте себе, что эта ожидаемая радость рождения ребёнка — рождается Одилия. Но, во-первых, рождается девочка. Это ещё, условно скажем, полбеды, а беда в том, что она рождается слепой. Для Этишона это просто пощёчина. Он это воспринимает так.

А. Митрофанова

— Пощёчина от судьбы?

Т. Китнис

— Надо сказать, что его весьма условно можно назвать христианином. Формально, да. Но всё-таки на тот момент, на том этапе жизни он ведёт себя абсолютно как дикий и необузданный язычник. Потому что, когда рождается слепая дочь, он вместо того, чтобы утешить ту же свою супругу и самому подумать о своей жизни, совершить то же самое паломничество, которые в то время уже были весьма популярны, он реагирует совсем не по-христиански. Во-первых, он пытается её убить, а когда всё-таки супруга останавливает его на этом моменте, он отдаёт приказ её унести куда-то подальше. Вообще, многие считают, что он распорядился отнести её в лес, знаете, как в сказке, выбросить на съедение зверям. Но мама, слава Богу, это всё переигрывает. Она воспитывается первые пять лет у знакомых на мельнице, в заброшенном селении. Даже там такой есть один момент очень напоминающий ветхозаветное житие Моисея. Когда, по преданию, мама в корзиночку маленькую Одилию положила, она по речке вот так вот течёт и застряла в мельничном колесе. Мельник, значит, её увидел и усыновил. В любом случае, как бы там ни было, но через пять лет, а, может быть, сразу, по другой версии, она оказывается в монастыре бургундском Бом-Дам. Именно там, в монастыре, она, собственно, воспитывается. Именно там и происходит её становление христианское. То есть Господь так вот совершенно особым образом через это страшное испытание, через вот такое детство без родителей, тем не менее, думает о лучшем. То есть Одилия получает не просто воспитание, она искренне и именно там, в монастыре... хотя долгое время не принимает крещение, она, тем не менее, очень глубоко проникается, наверное, сутью христианства — любовью ко Христу.

А. Митрофанова

— Настолько глубоко, что спустя время этот несчастный ребёнок — слепая девочка, которая потом, как я понимаю, прозреет, станет просветительницей и покровительницей всей эльзасской земли, принесёт христианство в эти...

Т. Китнис

— Она не просто прозреет, она прозреет именно в тот самый момент, когда примет крещение.

А. Митрофанова

— Тимофей Китнис — историк, богослов сегодня в программе «Светлый вечер» на радио «Вера». И мы сегодня продолжаем наши разговоры о святых с необычными именами, которые для нашего уха экзотически звучат. Сейчас мы говорим о святой Одилии, а во второй части программы обратимся к истории святой Вальпурги. Да-да, мы не ослышались. Кстати говоря, у неё даже день памяти есть: 25 февраля.

Т. Китнис

— Ещё есть первое мая!

А. Митрофанова

— Да, Вальпургиева ночь. Вот со всеми этими вещами надо будет разбираться. Но пока мы о святой Одилии говорим. Было бы очень интересно узнать: а почему девочка живёт в монастыре? Её не крестили при этом, она слепая, а потом в какой-то момент прозревает. Вот что там в её жизни в этот момент происходит важного?

Т. Китнис

— Конечно, центральная и самая главная вещь это момент крещения и прозрения. Она прозревает, причём рассказывают, что епископ, который её крестит, он тоже оказывается в монастыре как бы случайно.

А. Митрофанова

— Это один из тех самых странствующих епископов-миссионеров, которые ходят по европейским землям?

Т. Китнис

— Да-да, который отправлялся как раз в глухие леса на границу Швейцарии, Германии, Франции для того, чтобы просвещать дикие племена. Господь приводит его в монастырь, приводит благодаря сну чудесному. И он когда приходит — на том самом месте сохранился сейчас храм святого Мартина Турского, — и там происходит крещение, и она прозревает.

А. Митрофанова

— На том месте, где он увидел сон, вы хотите сказать?

Т. Китнис

— Нет, сон он увидел где-то в лесу. Он во сне как раз увидел монастырь, где ему надо крестить обязательно девочку слепую. И вот он увидел этот монастырь из своего сна. И действительно, ему рассказала о судьбе Одилии игумения. И происходит уже сознательное крещение. Вот это очень важный момент — что она принимает Христа именно сознательно. Благодаря такому особому Промыслу Божию её крестили не в детстве, а именно в возрасте 12-13 лет. И когда она становится христианкой, она прозревает, прямо выходит из купели... До сих пор с ней часто можно увидеть изображения Одилии: перед ней раскрытая книга — это Библия, и там глаза. Это двух святых так изображают на Западе: это святая Лючия — сицилийская святая четвёртого века...

А. Митрофанова

— Санта Лючия та самая?

Т. Китнис

— Да, святая Луция в православном варианте. И вот святая Одилия. Надо сказать, что она прозревает не только телесно, но и духовно. Она готовит себя к монашеской жизни. И тут, в этот момент, Господь её испытывает. Её местонахождение, может быть, отец и раньше прознал, но как-то это игнорировал — это уже не так важно. В любом случае, её старший брат... А тем временем у папы — у Аттиаха — всё нормально — у него пошли дети...

А. Митрофанова

— Сыновья.

Т. Китнис

— Да, сыновья. И всё у него хорошо, но характер его это не улучшило на тот момент, конечно.

А. Митрофанова

— Про дочку-то он вспоминает? Сослал ребёнка...

Т. Китнис

— Трудно сказать. В любом случае, старший сын приезжает в монастырь. Он как раз сестрой заинтересовался. Видит сестру, старшую сестру, удивительного человека.

А. Митрофанова

— А она красотка, при этом монахиня.

Т. Китнис

— Да. И говорит: «Что такое, что ты тут делаешь? Тебе надо жить с нами, с семьёй». И он её привозит как раз к отцу. Отец, тут трудно, сложно понять мотивацию, но что-то в нём такое вскипело: как это без него что-то решили. Он начинает сына упрекать, что он её привёз, тот начинает возражать. В итоге происходит один из тех безумных приступов гнева, и он убивает своего сына. Представляете? Происходит такой грех сыноубийства, который будет Аттиаха преследовать до конца его дней.

А. Митрофанова

— И во всём, конечно, оказывается виновата Одилия, как крайняя, как провокатор, скажем так.

Т. Китнис

— Да, во всём он, естественно, винит Одилию. Но потом, правда, она остаётся жить при нём. Проходит какое-то время и Этишон видит, что человек-то... Она расцвела, она зрячая, она очень красива. И он хочет устроить такой династический брак, подыскивает ей жениха. А она уже дала внутренний обет Христу идти своим путём. И она отказывается. Тут происходит тоже достаточно интересный момент, когда она бежит из родного дома, когда её принуждают к замужеству. Отец её преследует. И тут тоже апокрифический момент пересекается из жизни святой Елисаветы с Иоанном Крестителем, когда даже гора расступается и Одилия прячется. Но, на самом деле, что происходит? Происходит следующий момент: когда он почти настигает свою дочь, а она от него действительно уходит, в горах происходит камнепад. Это совершенно вещь такая реальная. И вот это его внутренне останавливает. Он оставляет её в покое. И потом даже выделяет ей место, где она начинает свой монашеский, иноческий подвиг. И вот этот подвиг молитвы... было несколько этапов строительства монастыря, в итоге она находит окончательное пристанище и образует монастырь на верху очень живописной горы, где сейчас находится монастырь святой Одилии. Сначала подвизается практически одна. Над ней смеются, не понимают. Ну как, представьте себе: мир всегда был миром. И как это? Блестящая карьера, замужество, жизнь при дворе, в обществе. И тут всё бросить. Кто так поступает? Юродивые, безумные. Но безумие ради Христа Богу подчас более близко, чем все наши планы человеческие. Одним словом, она молится, и вокруг неё со временем собирается достаточно значительное сестричество. И потом уже, в конце жизни, более 100 сестёр было в её монастыре. Но тут дело даже не в этом. Самое главное, что вот эта молитва... К ней приходят люди, к ней начинают приходить паломники очень разные: язычники, христиане, родовитые, безродные — все подряд, все идут к ней. Она принимает всех, она омывает раны прокажённым...

А. Митрофанова

— А она исцеляет или они приходят к ней, что называется, за духовным руководством?

Т. Китнис

— По-разному, очень по-разному приходят. Но в первую очередь она оказывает помощь тем, кто в этом нуждается. Вот известен случай, когда омывает раны прокажённому и проказа проходит. Другой очень известный случай, когда человек то ли разбился, когда шёл...

А. Митрофанова

— Да, там холмы.

Т. Китнис

— Действительно, там холмы. То ли подъём, то ли что...

А. Митрофанова

— Это сейчас там асфальт, а я представляю, что там было в средние века! Ещё дождик если пройдёт, там полететь легко.

Т. Китнис

— И вот она услышала стон, спустилась к этому человеку, который был абсолютно обессилен, он очень долго не ел, вот именно в таком состоянии, да ещё разбился. И надо было срочно омыть раны. Она помолилась. Сейчас до сих пор известен источник святой Одилии, там стала бить свежая вода. Она омыла из этого источника его раны, и к нему тоже вернулось здоровье. Но дело даже не в этом. А в том, что её подвиг, её деятельность... Причём человек никуда с места, по сути, не сходит, а весь мир... Тут мы вспоминаем слова Христа, что нельзя спрятать светильник. Его прячешь, прячешь, а люди всё равно видят неким инстинктом таким духовным.

А. Митрофанова

— Всё равно видят, да. И светит всем в доме.

Т. Китнис

— Они туда устремляются. И вот со всего Эльзаса, и с территории Рейнской зоны, и с территории современной Бургундии, и с Франции к ней уже при жизни приходят, да, не только для того, чтобы попросить молитв, но и за духовным руководством, и если были у кого-то проблемы, в том числе и болезни, приходили, она молилась. Естественно, самой главной её печалью был отец, мир с ним. Надо сказать, что только перед самой смертью происходит такое окончательное примирение.

А. Митрофанова

— Перед смертью отца, вы имеете в виду?

Т. Китнис

— Да, перед смертью отца. Отец совершает вой последний путь. Он понимает, что вот эта молитва, которая идёт постоянно за него, благодаря ей он постепенно смягчается. И он переоценивает свою жизнь. Действительно, происходит некое изменение, покаяние. И он направляется к дочери для того, чтобы с ней примириться. И они действительно примиряются. И он, по сути, умирает у неё на руках.

А. Митрофанова

— Потрясающая, конечно, история!

Т. Китнис

— И тут дальше очень интересная вещь. Проходит некоторое время, и уже сомолитвенница святой Одилии рассказывает о том, что её настоятельница подошла и сказала: «Ты знаешь, Господь мне открыл посмертную судьбу моего папы: всё-таки много на нём — там и кровь, и убийство сына. И сейчас он находится во тьме. Я вот стану на этом месте...» — там, в монастыре, сохранилось место, где сейчас находится часовня слёз. Она открывает в месте своей молитвы как бы... открывает, в каком смысле — молитвенно. Вот она встаёт, там вот камень сохранился, где сохранились по преданию следы от её коленопреклонённых молитв — следы от колен. И там она, в буквальном смысле слова, не встаёт. Вспомним нашего Серафима Саровского — его моление на камне.

А. Митрофанова

— Столпничество это называется.

Т. Китнис

— Она не встаёт с этого места, не прекращает своего молитвенного подвига до того самого момента, пока Господь не открывает ей, что отец её прощён. Вот это очень важная вещь. Вот христианство охватывает не только живущих — долг христианина молиться и помогать буквально всем, чем может, тем людям, которые тебя окружают. Причём, Господь очень часто в разных обликах является: в обликах прокажённого, беженца или ещё кого-то. Что Христос сказал? «Был в темнице», — в темнице сидят обычно не интеллектуалы, это очень часто люди мало приятные.

А. Митрофанова

— По-разному бывает, но чаще, да!

Т. Китнис

— Но, тем не менее, их надо навещать. Да? «Был болен», — больной человек — это очень часто человек не смиренный, а наоборот.

А. Митрофанова

— Да, требующий к себе внимания.

Т. Китнис

— Требующий к себе внимания, проклинающий того, кто за ним ухаживает.

А. Митрофанова

— Опять же, по-разному бывает. Но бывает и так.

Т. Китнис

— А, тем не менее, и там Христос. И вот христианин должен не забывать молитвенно и тех людей, которые уже ушли, которым он не может помочь, но может помочь частью своей души. В этом смысле, Одилия являет такой подвиг смиреной любви. Сейчас, конечно, она очень почитаема в Западной традиции. Хотя, ещё раз подчеркну, это святая, которую почитают и в Русской Православной Церкви. Она занесена в Святцы как местночтимая святая Русской Православной Церкви Берлинско-Германской епархии Московского Патриархата. У её мощей совершают молебны не только западные христиане, но и православные. Набирают воду из источника. Считается, что святой надо молиться о умножении любви, милосердия. И очень часто люди, которые слабы зрением, умываются из её источника. И тоже по молитве, по вере получают облегчение.

А. Митрофанова

— Тимофей Китнис — историк, богослов сегодня в программе «Светлый вечер» на радио «Вера». Мы говорим о святых с экзотическими для нашего уха именами, с необычными такими. Сейчас речь шла о святой Одилии. Конечно, можно бесконечно долго о ней говорить, о её подвиге. Это же на словах так легко: взять так помолиться за собственного отца. Если представить, сколько всего он в её жизни сотворил, сколько боли он ей причинил... Сейчас бы, если бы современный психологи разбирали этот казус, то там столько бы было всяких комплексов у этой девушки! Но она же это всё, понимаете, преодолела и перемолола. Вообще даже об этом речи не идёт! Она вымолила прощение своему отцу. Потрясающий такой феномен, поэтому, конечно, понятно, почему ей молятся об умножении любви! Ну а в следующей части программы мы поговорим о святой Вальпурге, ассоциации с которой нас возводят к Гёте, к Вальпургиевой ночи, к первому мая. И непонятно, почему она святая: ах как же так? А Тимофей нам, я думаю, всё расскажет, да?

Т. Китнис

— Постараюсь. Если не всё, то хоть что-то!

А. Митрофанова

— Я — Алла Митрофанова. Через минуту вернёмся!

А. Митрофанова

— Ещё раз добрый вечер, дорогие слушатели! Я — Алла Митрофанова. И в программе «Светлый вечер» на радио «Вера» сегодня у нас Тимофей Китнис — историк, богослов. Мы разговариваем сейчас о святых, с необычными для нашего уха именами. И речь пойдёт во второй части нашей программы о святой Вальпурге, день памяти которой, кстати говоря, так 25 февраля отмечен, но ещё первого мая.

Т. Китнис

— Да, первое мая — день обретения её святых мощей.

А. Митрофанова

— Да. И почему-то называется Вальпургиева ночь вот эта самая известная, пожалуй, история, связанная с её именем, не имеющая при этом к ней, парадоксальным образом, никакого отношения!

Т. Китнис

— Абсолютно никакого! Как Варфоломеевская ночь не имеет никакого отношения к святому Варфоломею напрямую!

А. Митрофанова

— Да, и Ивана Купала и то, что там творилось на Руси в этот день, тоже с Иоанном Крестителем практически никак не связано. Только даты совпадают. Вот есть такие казусы в истории, давайте попробуем разобраться, кто же такая всё-таки святая Вальпурга, если очистить её имя от всей этой ерунды языческой. Или не ерунды, я не знаю...

Т. Китнис

— Ну да, это достаточно позднее... Мы поговорим о Вальпургиевой ночи немножко позднее. Действительно, давайте начнём всё-таки со святой Вальпурги. Сама по себе это удивительная святая, которая оказывала и оказывает очень значительное влияние на религиозную жизнь христианской Церкви на Западе.

А. Митрофанова

— Вот до сих пор, да? То есть она актуальна?

Т. Китнис

— До сих пор. Я начну опять немного с конца. Это единственная святая, мощи которой мироточат на территории Германии. И об этом феномене мы, может быть, поговорим немного позднее. Но это видно, даже из этого факта, что Господь особым образом её отметил. Надо сказать, что святая Вальпурга...

А. Митрофанова

— Она родилась когда? Это же восьмой век, по-моему?

Т. Китнис

— Она рождается в восьмом веке, 710 год.

А. Митрофанова

— Это до разделения Церквей? Соответственно, это общая святая, и наша тоже.

Т. Китнис

— Это задолго до разделения Церквей. Она родилась за десять лет до смерти святой Одилии. Рождается она на территории Англии современной. Я ещё раз напомню о ирландско-английской миссии, что большинство миссионеров — и святой Колумбан, и святой Виллиброрд, и святой Бонифаций... Кстати, Бонифаций — это не случайная фигура, не просто апостол, просветитель языческих народов Германии, фризов также, саксов, но и дядя святой Вальпургии. Там у них целое семейство святых. Такое бывает!

А. Митрофанова

— Умеют люди устроиться!

Т. Китнис

— Может быть! Для этого, правда, надо прожить не очень устроено всем семейством!

А. Митрофанова

— Себя перепахать, да.

Т. Китнис

— Вот святой Бонифаций — у него первое имя Винфрид. У него житие, конечно, очень интересное, мы о нём рассказывали, поэтому тут только так, коротко о нём упомяну.

А. Митрофанова

— К архивам можно отослать наших программ на сайте http://radiovera.ru, там можно найти программу о святом Бонифации, и о святом Виллиброрде.

Т. Китнис

— Он прожил до сорока лет совершенно благополучно, прожил на территории Англии. Причём, сделал достаточно неплохую духовную карьеру — он ушёл в монахи с молодых лет, от молодых ногтей, что называется, в подвиге монашеском. Он человек очень образованный, получивший достаточное образование и сделавший хорошую карьеру — он стал игуменом и настоятелем монастыря. И сорок лет. И кажется уже: ну, что надо? Ну, живи, подвизайся, воспитывай, быть может, другие кадры монашеские. Нет, именно в сорок лет он всё бросает и уходит странствовать. Странствие ради Христа — пелегрино. Он оставляет всё...

А. Митрофанова

— Так у монахов, видимо, кризис среднего возраста выражается — всё начать с начала.

Т. Китнис

— Ну да. У него был первый переходный период в 15 лет — он ушёл в монастырь. А потом кризис среднего возраста — пошёл проповедовать среди варваров. Ну, об этом можно сказать, быть может, с какой-то улыбкой, на самом деле, это был подвиг.

А. Митрофанова

— Конечно, подвиг! Конечно!

Т. Китнис

— Это был потрясающий подвиг! И в сорок лет. Он сначала находится в каком-то таком сомолитвенном ученичестве у святого Виллиброрда — это епископ Утрехта, тоже замечательный просветитель фризов. И потом, тем не менее, вместе с Карлом Мартеллом — со знаменитым мажордомом, который, кстати, останавливает экспансию ислама. Франки отбросили и остановили исламскую экспансию — вот этот прославленный Карл Мартелл — дедушка Карла Великого, при котором закончился как раз процесс в целом христианизации Европы, — он идёт с армией на восток. И вместе с ним, с этой армией уходит проповедовать святой Бонифаций, который открывает монастыри, который с риском для жизни проповедует, устраивает не только монашескую жизнь, не только он открывает монастыри, но при этих монастырях открываются школы миссионерские. И именно он, Бонифаций, призывает своих племянников — сам он детей не имел, но племянники у него были...

А. Митрофанова

— И среди них святая Вальпурга.

Т. Китнис

— Это святой Виллибальд, прежде всего. Он призывает их для проповеди христианства. И в этот момент проповедь христианства расширяется — на территории Баварии нынешней Баварии происходит, в городе Айхштет. Причём, там очень интересная история: сначала все совершают паломничество в Рим. Именно там берут благословение у римского первосвященника. Ещё раз напомню, что речь идёт до разделения Церквей.

А. Митрофанова

— Это период, когда ещё нет Западной и Восточной Церквей, есть единая христианская Церковь.

Т. Китнис

— Да, единое пространство единой христианской Церкви. Потом они идут на проповедь, то есть идут на проповедь с благословением. И вот когда, кажется... Вот что мы желаем своим детям, братьям, сёстрам и так далее? Спокойной счастливой жизни.

А. Митрофанова

— Здоровья, любви, всё такое, да. Достатка.

Т. Китнис

— Да, здоровья, достатка, замужества, жены хорошей, и в этом ничего плохого нет. Это очень хорошо.

А. Митрофанова

— Всё — очень полезные вещи.

Т. Китнис

— Но есть некая особая логика подчас у иных людей. Вот и Бонифаций, и его племянник Виллибальд вытаскивают молодую, красивую сестру Вальпургу, которая рождается на территории современной области, которая примыкает к графству Уэссекс.

А. Митрофанова

— Девоншир, да, по-моему?

Т. Китнис

— В Девоншире, да. И вот оттуда в ещё молодом возрасте — предание говорит, что она совершает и паломничество в Рим, и принимает в итоге монашество. Она трудится сначала вместе со своим братом Виллибальдом и она воспринимает... Дело в том, что мы часто говорим о мрачном Средневековье, о том, что роль женщины весьма уныла...

А. Митрофанова

— Но это штампы такие!

Т. Китнис

— И только кирхе...

А. Митрофанова

— Да, «киндер, кирхе, кюхе» — женщину закабалили, поработили, заставили работать, и далее со всеми остановками. Была она существом бесправным — что там ещё?

Т. Китнис

— А вот история миссии, в том числе история второго крещения Европы, говорит нам обратное. Смотрите, мы уже говорили про Одилию.

А. Митрофанова

— Да, женщина-миссионер. Огромную, колоссальную деятельность развернула — настоятельница монастыря, строительница.

Т. Китнис

— И вот Вальпурга, она продолжают вот эту линию. Причём, её юность... Мы можем представить, как воспитывалась Одилия, а вот воспитание Вальпурги — безусловно, она получила образование, она из хорошей семьи. Предание даже говорит, что она дочь, как и её брат, Ричарда — тоже прославленный в лике святых благоверный король, который умер на пути в Иерусалим, в паломничестве. Она получила, конечно, очень хорошее образование для своего времени, но тут ещё была другая тайна — именно духовная жизнь, сокрытая в сердце. Потому что, когда она по призыву своего брата направляется из Англии на территорию современной Баварии, по дороге шторм, и сила её молитвы была такова, что шторм этот прекратился. Надо сказать, что почитание святой Вальпурге уже в средние века было очень большим и остаётся. Об этом мы ещё будем говорить впереди. Вот ей молятся, в том числе, как и святителю Николаю, как покровительнице шествующим по водам. А в некоторых случаях, потому что считается, что...

А. Митрофанова

— В смысле, покровительницы моряков и тех, кто путешествует по морю.

Т. Китнис

— Да. Так как, скорее всего, её корабль после вот этой бури пристал на территории нынешнего Антверпена, в этом порту, то впоследствии... Она очень почитаема на территории Западной Фландрии, Голландии, Бельгии. И так как в 12-13 веках там всегда побережье страдало от различных разбойников-пиратов — мародёров, тут не надо путать с корсарами — с Флинтом, Морганом и прочими ужасными людьми, которые были пиратами Карибского моря. Это были уголовники, мародёры, которые нападали, и рыбаки, крестьяне, конечно, страдали от них.

А. Митрофанова

— Всё было страшно и прозаично.

Т. Китнис

— Да. И они как раз святой Вальпурге молились, и многие получали защиту. По крайней мере, такое почитание было.

А. Митрофанова

— Очень интересно! Сейчас, конечно, слава Богу, ну, есть ещё сомалийские пираты, наверное, но в таком виде, как это было...

Т. Китнис

— Против сомалийских пиратов требуется целый собор святых и спецназ хороший в помощь.

А. Митрофанова

— Да, это правда! Второе тоже очень важно! Удивительно, что именно женщина становится защитницей от пиратов. Хотя понятно, что среди святых уже нет ни мужского пола, ни женского.

Т. Китнис

— Да, во Христе нет ни мужеского, ни женского, ни иудея, ни Эллина, как апостол Павел пишет. И там уже человек не только преображён, но и находится в полноте духовных сил. И мы сейчас как раз продолжим. Она, когда прибывает непосредственно в Баварию, она возглавляет монастырь, который был двойной. Вот была такая вещь, вот именно в те времена, в период просвещения варварских племён, когда были монастыри мужские и женские. Это не значит, что они жили вместе, просто один игумен — вот брат её — мог окормлять и мужской монастырь; понятно, там был кто-то старший по женскому монастырю, но он был, так скажем, практически и его настоятелем.

А. Митрофанова

— Это были два отдельных монастыря всё-таки? Просто у них был один общий руководитель.

Т. Китнис

— Конечно, два отдельных! Да-да, двойной монастырь.

А. Митрофанова

— Это важно, это надо пояснить!

Т. Китнис

— Да. И вот он вызвал сестру, чтобы она могла, несмотря на такие молодые годы, возглавить этот монастырь. Она, действительно, его возглавляет. Надо сказать, что уже при жизни святая Вальпурга творит чудеса. Об этом ближайшие её сомолитвенницы уже буквально после её кончины составляют, описывают случаи и исцеления, спасения, кстати, самой Вальпурги от бешеных собак. Это очень часто в то время бывало, это была целая проблема, на самом деле. Собачки это очень хорошо, но когда они бешеные это очень плохо, потому что гибли люди, дети, селения, даже целые города страдали.

А. Митрофанова

— Они собирались в стаи и нападали на людей?

Т. Китнис

— Да, как волки. Это была очень серьёзная проблема. И святая Вальпурга силою своих молитв остановила вот эту по сути...

А. Митрофанова

— Стаю собак.

Т. Китнис

— Да-да-да! Также известны случаи исцеления. Одна женщина умирала в родильной горячке... Тут очень важный момент: служение в монастыре было не только молитвенное, но и социальное. Монастыри того времени это не просто центры даже образования — образование было при монастырях, — это не только центры такой молитвенной помощи, но это прежде всего социальная деятельность. В голодные годы монастырские ворота открывались, и кормили всех нуждающихся. Это было подчас из года в год. Сколько хватало запасов. Порой даже монастыри истощались, и монашествующие сами терпели голод, но они отдавали последнее. И кроме всего прочего, конечно, в монастыри обращались как в лечебницы, причём, не только духовные, но и в буквальном смысле слова — как в больницу. Поэтому первые богадельни, дома престарелых — всё открывается при монастырях. Это к слову о роли Церкви, которую подчас очень многие или принижают, или некоторые даже очерняют. Для нас образ западного монаха подчас представлен...

А. Митрофанова

— Упитанный такой, пьяненький такой, — средневековый — с кружкой в руке.

Т. Китнис

— Да, отец Тук — что-то типа этого. На самом деле, этот образ очень далёк. Было всякое, не надо идеализировать тоже. Идеализация, мифологизация — нет. Было всякое, «всяк человек ложь», всё было. Но всё-таки, если брать как тенденцию...

А. Митрофанова

— Подвижников всё-таки было больше.

Т. Китнис

— Без всякого сомнения! Положительная роль... Надо сказать, что в целом, даже в современной науке, именно так роль монастырей западного монашества, особенно на раннем этапе, именно так и оценивается в этот период. И святая Вальпурга подвизается в этом подвиге служения, и молитвенного... Так вот, она ещё при жизни исцеляет женщину. Её позвали к роженице, которая умирала в родильной горячке. Это и сейчас чаще всего заканчивается летальным исходом.

А. Митрофанова

— Но сейчас-то, слава Богу, всё-таки есть какие-то способы помочь, предотвратить, может быть, даже подобные состояния. Но тогда, действительно, в родах сколько... Вообще, какая смертность-то была! И дети маленькие умирали, и женщины в родах — от крови, я не знаю... В биографии любой семьи, наверное, будет обязательно несколько случаев смерти женщины во время родов. Это очень распространённое явление!

Т. Китнис

— Да, или у родственников. И вот это чудо произошло. Записано о том, что она исцелила женщину, которая умирала от родильной горячки. То есть вот это многообразное служение святой Вальпурги, оно … Сама она представится о Господе в конце восьмого века. Точная дата неизвестна. Есть две даты: 779 год и 780-й. Это, наверное, не так важно.

А. Митрофанова

— Да нет, конечно!

Т. Китнис

— Важно что, важно то, что святая Вальпурга заканчивает некий этап. Как святая Одилия — просветительница Эльзаса, так святая Вальпурга, святой Виллибальд — это просветители современной Баварии.

А. Митрофанова

— Продолжатели дела своего дяди — святого Бонифация, апостола Германии, как его называют.

Т. Китнис

— Да, который является просветителем Германии, апостолом Германии. И замечательный средневековый писатель о Бонифации напишет, что «как Рим может по достоинству гордиться апостолом Петром, так Германия святым Бонифацием». По-православному его имя звучит так: святой Вонифатий. Правда, не надо путать с мучеником — святым Вонифатием...

А. Митрофанова

— День памяти которого — 1 января.

Т. Китнис

— Да.

А. Митрофанова

— Тимофей Китнис — историк, богослов, руководитель Паломнического центра апостола Фомы в Европе сегодня на радио «Вера». И мы говорим о святых, с необычными для нашего уха именами. О святой Одилии мы говорили в первой части программы. А сейчас речь идёт о святой Вальпурге, которая, на минуточку, племянница святого Бонифация! То есть имена, которые в нашем сознании вообще мало ассоциируются с православным календарём. И вместе с тем, день её памяти, к примеру, 25 февраля и 1 мая. И она местночтимая святая Берлинско-Германской епархии Русской Православной Церкви. То есть вполне себе наша святая, которая жила в восьмом веке, и о которой мы знаем, в основном, по словосочетанию «Вальпургиева ночь», не имеющей к ней никакого отношения. Но как, но почему же тогда это название, Тимофей?

Т. Китнис

— Сама Вальпургиева ночь, надо сказать, что, условно, скажем, праздник в том виде — как шабаш ведьм, он оформляется...

А. Митрофанова

— Ничего себе праздник! Вообще-то так, на минуточку!

Т. Китнис

— Языческий праздник. Корни его следующие: на самом деле, традиции язычества, двоеверия, суеверия, они сохранялись достаточно долго даже после того, как уже была христианская миссия, после того, как проповедь христианская продолжалась и совершалась в тех местах. Что такое первое мая? До сих пор есть традиция майского дерева.

А. Митрофанова

— Майского дерева?

Т. Китнис

— Да-да. Когда водят хороводы...

А. Митрофанова

— А, понятно!

Т. Китнис

— Весна, пробуждение космоса — это всё достаточно популярные, распространённые, старые верования, которые связаны именно с тем же самым крестьянским циклом, с циклом года, когда всё оживает.

А. Митрофанова

— Языческие верования.

Т. Китнис

— Да. И очень многие, чтобы, так скажем, их христианские проповедники, отцы и прочие не трогали, они, язычники, продолжали эти праздники справлять. Вспомним Ивана Купалу — считалось, что особая сила появляется у тех, кто прыгает через костёр, кто совершает определённые действия в эту ночь. То же самое и с первым мая, когда уходила молодёжь и бегала, праздновала, радовалась жизни. Но, кроме всего прочего, на ранних этапах в средние века надо всегда помнить, что христиане, чтобы пережить, изжить, вернее, изжить этот праздник, они ходили по деревням, шумели и изгоняли, прогоняли ведьм, как тогда это называлось. То есть в итоге-то...

А. Митрофанова

— А где они их брали-то — ведьм? Вот мне всегда было интересно!

Т. Китнис

— Даже потом, когда острота языческого момента ушла, как у нас на Масленице, тем не менее, какие-то традиции остались. Даже сжигали чучело ведьмы подчас в праздник, если не было живого настоящего человека, не было настоящей ведьмы, сжигали чучело.

А. Митрофанова

— Хорошо, что чучело. А могла быть... ну, конечно, могла быть, конечно могла!

Т. Китнис

— Но это шутка, конечно, но тем не менее. А вот немного позднее, это в период Ренессанса, в период интереса к античности, действительно, возникает достаточно поздняя легенда о том, что в Вальпургиеву ночь собираются ведьмы на свой шабаш, накануне...

А. Митрофанова

— Бедная святая Вальпурга! За что ей так досталось?

Т. Китнис

— Даже сохранение вот этого наименования «Вальпургиева ночь» говорит о чём? О том, что сама святая была очень популярна. Именно первое мая — это день обретения её мощей. Сам праздник был очень популярен. Это был, понятно, и день всех святых. Но то, что сохранилось такое упоминание о Вальпурге, говорит о том, что она была очень почитаема, очень известна. Если сравнить другую тоже историческую вещь, очень печальную — ночь святого Варфоломея. Когда была резня в Париже, когда католики резали гугенотов.

А. Митрофанова

— Да, завалены были телами улицы города.

Т. Китнис

— К апостолу это не имеет никакого отношения, кроме того, что это было накануне дня его памяти. Но это говорит о том, что, естественно, апостола Варфоломея очень почитали, имя его было известно.

А. Митрофанова

— На слуху.

Т. Китнис

— Да. То же самое со святой Вальпургой. И вот эта вот, как я уже сказал, достаточно поздняя традиция: рассказ о том, как собираются ведьмы, как они там рассказывают своему хозяину о том, что …

А. Митрофанова

— Так Гёте к популярности этой ночи руку приложил!

Т. Китнис

— Популяризовал очень, да, популяризировал Гёте.

А. Митрофанова

— Конечно, написал — и понеслось!

Т. Китнис

— Да, он очень любил античность. Вспомним, он там оживляет Елену и Менелая...

А. Митрофанова

— В «Фаусте».

Т. Китнис

— Да, в «Фаусте». И очень поэтично описывает Вальпургиеву ночь. А Гуно потом напишет не менее известное музыкальное произведение.

А. Митрофанова

— Тоже руку приложил!

Т. Китнис

— Тоже популяризировал, да. Но это всё происходит тогда, когда, в принципе, актуальность... когда языческий момент становится моментом культурным, он становится моментом мифологическим. Очень известным в произведениях, напрямую к Вальпурге, действительно, никакого отношения не имеющим, но показывающим нам, что имя Вальпурги было известным. Я бы хотел продолжить немного рассказ о Вальпурге, о её почитании. Дело в том, что Господь прославил её святые мощи мироточением. Далеко не со всяким, даже прославленным Церковью святым, это происходит. Вот мы знаем святителя Николая, мощи которого мироточат. Этот факт подтверждён в двадцатом веке исследованием его святых мощей.

А. Митрофанова

— Исследование это что значит? Что пришли учёные, открыли раку с его мощами?

Т. Китнис

— Да, мощи святителя Николая исследовали в Венеции и в Бари. И факт мироточения был подтверждён, да.

А. Митрофанова

— То есть это проистекает некая благоуханная жидкость.

Т. Китнис

— Именно вот это очень важный момент — возникает эта жидкость именно на мощах, на костях святого.

А. Митрофанова

— И так на протяжении нескольких веков?

Т. Китнис

— Да, веков, столетий. Если брать святителя Николая, то это уже не века, а тысячелетия. А вот святая Вальпурга...

А. Митрофанова

— Тоже тысячу лет уже прошло.

Т. Китнис

— Да, более тысячи лет — 1200 лет. Кроме того, что есть факт мироточения, то есть к ней приходили, брали святое миро и помазывали, и она после смерти продолжала людям служить, даже таким образом Господь её прославил. То есть помазывали больные места, и с верою... тут вера очень важна. Тут никакого язычества, никакого магизма нет, в чём часто православных обвиняют, нет. Это самая настоящая вера. Мы вспомним, что Господь тоже брал грязь и накладывал на глаза слепому, и тот прозревал. А для нас, быть может, будет интересным следующий момент: миро само исследовали в наше время, причём...

А. Митрофанова

— То есть на экспертизу брали в лабораторию и там расщепляли?

Т. Китнис

— Да, то есть установили, какие там элементы, ингредиенты там разные.

А. Митрофанова

— Химический состав. И что, и как?

Т. Китнис

— Для нас, наверное, будет интересен тот момент исследования, что в мире обнаружено много кальция. И сам исследователь сказал, что это значит, подтверждает, можно сказать — понятно, это же научное исследование, там множество оговорок всяческих, — это подтверждает, тем не менее, тот факт, что миро носит биологический характер. То есть, что оно именно из костей происходит, именно кальций там обнаружен. И в принципе, надо сказать, что лично я — сторонник исследования святынь. Не только её какой-то исторической ретроспективы, не только документов, но и сейчас имеется множество способов и огромного количества возможностей удивительных лабораторных анализов. И к этому, конечно, благочестиво, со всем, скажем, протоколом, процедурой очень благочестиво, но надо прибегать. Потому что, понятно, что мы, когда почитаем святых или почитаем святые иконы, или святые мощи, мы поклоняемся Первообразу. Но для исторической такой идентификации это, в принципе, никогда не мешало, и наоборот, служило к прославлению тех или иных святынь. Вспомним исследования святых мощей святителя Николая, оно подтвердило всё то, о чём говорит его житие, многие фрагменты жития.

А. Митрофанова

— Спасибо вам огромное за этот рассказ неожиданный! Вот особенно про святую Вальпургу. Потому что святая Одилия, она — одна из героинь фильма «Неизвестная Европа», который вы снимали, где вы были автором сценария, и который уже неоднократно показывали на канале «Культура». А вот святая Вальпурга — это совершенно новая, конечно, история лично для меня. Я впервые об этом слышу. Это потрясающе интересно! И, конечно, очень хочется, чтобы как-то восстановилась историческая справедливость в отношении этой святой! Ну не имеет она никакого отношения к Вальпургиевой ночи! Но она сама по себе прекрасна и замечательна! Есть целые земли сейчас, которые её любят по-прежнему и чтят дни её памяти, ближайший из которых, кстати, 25 февраля. И потом уже первого мая — вот эта злополучная ночь, которая вошла в нашу культуру через Гёте.

Т. Китнис

— И не только на территории Германии, но и на территории Франции, Голландии, Бельгии она очень и очень почитаема. И её святые мощи пребывают в разных концах Европы.

А. Митрофанова

— Тимофей Китнис — историк, богослов, руководитель Паломнического центра апостола Фомы в Европе сегодня в программе «Светлый вечер» на радио «Вера» рассказывал нам о святой Одилии и о святой Вальпурге. Мне нравится этот цикл: Виллиброрд, Бонифаций. Вот теперь две прекрасные святые женщины. Давайте мы его продолжим, давайте мы ещё о ком-нибудь таком экзотическом поговорим!

Т. Китнис

— Если вы меня пригласите — я всегда рад что-нибудь рассказать!

А. Митрофанова

— Тимофей Китнис. Я — Алла Митрофанова. Спасибо вам большое за рассказ, за внимание. До свидания!

Т. Китнис

— До свидания!