Я работаю педагогом в Московском Хоровом Училище. Тут учиться сложно. Это — две школы в одной. Ребята изучают общеобразовательные предметы, как в простой школе, но к урокам русского языка, математики, географии и другим прибавляются ещё и музыкальные профессиональные предметы: сольфеджио, хор, музыкальная литература. Это — двойная нагрузка. Для того, чтобы учиться в музыкальной школе такого типа, нужно очень сильно любить музыку, буквально жить ею. А ещё необходимо иметь крепкое здоровье и большой запас нервных клеток.

И вот, руководство сообщило, что к нам в 3-ий класс поступил удивительно талантливый мальчик. Полностью незрячий. Я никогда раньше не сталкивалась с незрячими детьми, и поэтому была полна сомнений и робости. До 3-го класса он учился в спецшколе для слепых и слабовидящих детей. Там в нём разглядели музыкальный талант и посоветовали перевести в нашу профессиональную школу.

Я очень волновалась перед первой встречей с мальчиком.

— Как тебя зовут? — спросила я.

Мальчик «рассмотрел» меня руками, ощупал и сказал:

— Меня зовут Глеб. Но родные называют просто Глебчик.

Ребёнок оказался очень добрым и лёгким в общении. Меня поразила его феноменальная память. В 11 лет он знал наизусть «Денискины рассказы». Мог быстро ответить, каким днём недели было, например, 15 марта позапрошлого года. Уникальный ребенок. Но он не видел совсем ничего. Сохранилось только светоощущение: понимание, что сейчас, день или ночь.

Раньше у меня не было никакого представления, как пишет незрячий человек, как он читает. Все привычные для нас дела даются с большим трудом. Книги, написанные по системе Брайля объёмные и тяжёлые, для них нужен не портфель, а целый чемодан на колёсиках. Писать незрячему человеку, т.е. выкалывать грифелем знаки, физически тяжелее и дольше, чем водить ручкой по бумаге.

Тема нашего урока была «Цвета». Как же объяснить Глебу, что такое цвет? «Господи, помоги, укажи путь, чтобы получилось хорошо и во славу Твою» — молилась я про себя.

«Глеб, музыкальная мелодия состоит из нот. Представь себе, что у каждой ноты есть свой характер, высота и в сочетании с другими нотами получается полная картина музыкального произведения. То есть музыка — это картина в звуке. Значит, цвета как составные части картины художника или реального пейзажа могут тоже быть музыкой.

Белый цвет — очень лёгкий словно пёрышко, как облако на голубом небе. Это цвет ангельских крыльев и одежд Спасителя на горе Фавор во время Преображения. Наверное, если бы белый цвет был музыкой, — это была бы музыка Иоганна Себастьяна Баха: ария «Воздух».

Чёрный — это противоположный белому цвет, отсутствие света. Мрачный цвет траура и тревоги. Наверное, Симфония № 5 Бетховена — это и есть чёрный цвет в музыке».

«А зелёный тогда — это произведение Вивальди «Весна?» — спросил Глеб. — «Ведь весной природа просыпается после зимы, на деревьях появляются листочки. Говорят, что они зелёного цвета».

Вот так с Божьей помощью мы изучили и другие цвета. Рассматривали музыку, раскрашивали ее. Я учила Глеба, а он — меня. Мальчик помог мне освоить методику преподавания для незрячих деток.

Когда я серьёзно заболела, Глеб написал для меня «целительную музыку». Я почувствовала, что была музыкальная картина на фортепиано светло синего словно небо, розового как цветок шиповника и ярко-жёлтого солнечного цветов.

Юный музыкант научил меня никогда не сдаваться. Всё достижимо с Божией помощью.

Автор: Екатерина Барбашина

Все выпуски программы Частное мнение

• Перемена. Яна Артюшина
• Мгновенный ответ. Яна Артюшина
• Научи, чем заняться. Яна Артюшина