Поделиться
2 Кор., 195 зач., XII, 10-19.
Глава 12.
10 Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо, когда я немощен, тогда силен.
11 Я дошел до неразумия, хвалясь; вы меня к сему принудили. Вам бы надлежало хвалить меня, ибо у меня ни в чем нет недостатка против высших Апостолов, хотя я и ничто.
12 Признаки Апостола оказались перед вами всяким терпением, знамениями, чудесами и силами.
13 Ибо чего у вас недостает перед прочими церквами, разве только того, что сам я не был вам в тягость? Простите мне такую вину.
14 Вот, в третий раз я готов идти к вам, и не буду отягощать вас, ибо я ищу не вашего, а вас. Не дети должны собирать имение для родителей, но родители для детей.
15 Я охотно буду издерживать свое и истощать себя за души ваши, несмотря на то, что, чрезвычайно любя вас, я менее любим вами.
16 Положим, что сам я не обременял вас, но, будучи хитр, лукавством брал с вас.
17 Но пользовался ли я чем от вас через кого-нибудь из тех, кого посылал к вам?
18 Я упросил Тита и послал с ним одного из братьев: Тит воспользовался ли чем от вас? Не в одном ли духе мы действовали? Не одним ли путем ходили?
19 Не думаете ли еще, что мы только оправдываемся перед вами? Мы говорим пред Богом, во Христе, и все это, возлюбленные, к вашему назиданию.
Комментирует протоиерей Павел Великанов.
Каким же утончённо-язвительным бывает иногда апостол Павел! Да, вчитываясь в этот текст, начинаешь понимать, почему у него не особо-то складывались отношения с другими двенадцатью апостолами: далеко не всякий будет рад общению с человеком такого ироничного характера! Вы только посмотрите, как мастерски Павел тролит коринфян — простите мне этот неологизм, но здесь он абсолютно уместен. То он логически выстраивает апологию собственного неразумия. То просит прощения у коринфян, что, в отличие от всех прочих апостолов, не был им в тягость — то есть сам себя содержал во время пребывания у них. То говорит слова саморазоблачения, предполагая, что он поступал так бескорыстно исключительно из собственной хитрости и каких-то скрытых мотивов. То вдруг исповедует свою безграничную любовь к ним — при этом не забывая упомянуть, что сами-то коринфяне ну не особого-то его и любят. Одним словом, прямо-таки шквал эмоций и переживаний! А ещё кто-то пытался доказывать, что все эти послания — пустая выдумка! А ну-ка попробуй такое из головы придумай — точно — нарочно не придумаешь!..
В чём же причина такой яркой, эмоционально-заряженной реакции апостола? В недоверии со стороны коринфян — которое Павел очень хорошо чувствует. Он уже не знает, как ещё доказать своё право говорить им неприятные вещи, наставлять, обличать — и уже вынужден идти за помощью к иронии, чтобы хотя бы через неё сами коринфяне осознали всю абсурдность ситуации своего недоверия.
Нам иногда представляется, что всё дело проповеди Евангелия шло у святых апостолов, исполненных Духа Святого, без сучка и задоринки. Стоило им открыть свои благословенные уста — и многотысячные толпы сразу же благогоговейно внимали и тотчас просвещались. Но, как мы видим из сегодняшнего чтения, бывало и совсем по-иному: когда проповедь сталкивалась с нашей обычной человеческой косностью, подозрительностью, недоверием. И сколько надо было иметь настоящей, неделанной, любви к Коринфянам — чтобы не сломаться, не разочароваться, не опустить руки — а снова и снова наставлять, вразумлять, пусть даже и с горькой иронией.
Вот чему и нам хорошо бы поучиться у апостола Павла — неотступности любви, которая не мытьём, так катаньем, не с фронта, так с тыла — а всё равно будет стучать в сердца дорогих людей, пока они не услышат!..
