«Вера, семья и бизнес». Алексей Леонтьев - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Вера, семья и бизнес». Алексей Леонтьев

* Поделиться

У нас в гостях был предприниматель, многодетный отец Алексей Леонтьев.

Алексей рассказал о своей семье и работе, и о том, какое место вера занимает в его жизни. Наш гость ответил на вопросы: сложно ли верующему человеку заниматься бизнесом сегодня, и всегда ли стоит подставлять вторую щеку под удар по Евангельской заповеди? Алексей поделился, что его главная надежда состоит в том, чтобы в конце земного пути стать настоящим христианином и соответствующе воспитать своих детей.


К. Лаврентьева 

Добрый вечер, уважаемые радиослушатели. «Вечер воскресенья» на радио «Вера» приветствует вас. В студии я, Кира Лаврентьева, и мой коллега Игорь Цуканов.  

И. Цуканов 

— Добрый день.  

К. Лаврентьева 

— В ближайшем часе мы будем говорить о жизни христианина в светском обществе, как всегда по воскресеньям. И сегодня у нас в гостях Алексей Леонтьев, предприниматель, многодетный отец. Мы с Алексеем очень давно знакомы, мы дружим семьями, и поэтому для меня сегодняшний разговор имеет особую ценность, особый интерес и волнуюсь я намного сильнее, чем обычно. По воскресеньям в этом цикле программ у нас всегда очень разные получаются разговоры. И когда мы говорим о месте христианина в светском обществе, всегда получается непредсказуемый результат, потому что кто-то получает очень большую пользу от взаимодействия, наоборот, со светскими людьми. И это потрясающий опыт. А кто-то живет закрыто, боясь расплескать очень личное, что-то, касающееся духовной жизни. А кто-то готов делиться, раскрываться навстречу миру. Алексей, скажи, пожалуйста, я сразу оговорюсь, если ты не против, мы будем на «ты» сегодня, потому что будет искусственно, если мы будем на «вы». 

А. Леонтьев 

— Да, конечно. 

К. Лаврентьева 

— Леша, вот на сегодняшний день, когда ты уже много лет в Церкви, какое место христианство занимает в твоей жизни? 

А. Леонтьев 

— Добрый вечер, уважаемые ведущие и наши дорогие радиослушатели. Конечно, для любого воцерковленного христианина Церковь и, в первую очередь, конечно, Господь должен занимать первое место в жизни. После Него должна идти семья. И на третьем месте должны присутствовать наши заботы, наша работа, наши насущные проблемы. Но по опыту жизни получается, что жизнь расставляет всё по своим приоритетам. Конечно, бо́льшую часть времени и сил мы отдаем работе, каким-то насущным делам. Потом у нас, конечно же, наша семья, наши дорогие дети забирают тоже львиную долю наших усилий. И только в конце недели, если у нас остаются силы, возможности, вот только тогда мы приходим в храм и пытаемся каким-то образом постараться себя, может быть, совершенствовать и хоть как-то что-то посвятить Богу. И, к сожалению, не всегда на это хватает сил, хотя приоритеты, еще раз повторюсь, должны быть поставлены, конечно же, по-другому. 

К. Лаврентьева 

— Должны быть. Но, скажи, пожалуйста, а как в твоей семье? Если честно, откровенно — насколько у тебя получается применять христианство в твоей повседневной жизни? Понятно, что с точки зрения смирения ты сейчас ответишь, что «нет, ничего не получается, я такой плохой, я очень грешный». А если для наших радиослушателей, так честно сказать — реально ли быть христианином? Не только по воскресеньям. 

А. Леонтьев 

— Не только по воскресеньям. Конечно же, моя семья строится именно по христианскому укладу. 

К. Лаврентьева 

— А в чем это заключается? 

А. Леонтьев 

— Ой, это очень интересно. Мой духовник, отец Владислав Дергачев, настоятель прихода храма Богоявления Господня в деревне Бородино… 

К. Лаврентьева 

— Мытищинского района. 

А. Леонтьев 

— Да, Мытищинского благочиния. Он говорил всегда так: ты глава домашней церкви. Насколько ты слушаешь Бога, настолько семья, жена слушают тебя. Поэтому когда у меня иногда начинаются какие-то прения с моей женой, я понимаю, что, наверное, я плохо слушаю Бога, поэтому моя жена плохо слушает меня. Но если убрать шутки в сторону, конечно же, мы строим свою жизнь именно с точки зрения христианства. Что это означает? Для нас в построении семьи все-таки во главе должны стоять Господь и Церковь. То есть мы занимаемся детьми, мы их учим, мы их учим поступать правильно, именно по-христиански, вести христианский образ жизни. Мы с женой сами стараемся поститься и вести воцерковленный образ жизни и стараемся показывать детям именно пример своей жизни. Потому что уже не раз сказано, что лучшие миссионеры — это пример твоей собственной жизни. Мы водим наших детишек в православную школу, мы стараемся не назидать, но стараемся привлекать их внимание к таким основам христианской жизни, как молитва, милосердие, пост, правильные поступки... 

К. Лаврентьева 

— Это нереально — маленького ребенка приучить к молитве, к посту… 

А. Леонтьев 

— Ну почему это нереально? Мы напоминаем о том, что он должен прочитать вечернюю и утреннюю молитву, вот как он сам понимает. 

К. Лаврентьева 

— То есть дрессуры в этом смысле нет. 

А. Леонтьев 

— А она невозможна, потому что если мы возьмем именно воспитание детей, особенно современных детей, может быть, мне люди старшего поколения скажут, что дети всегда одинаковые, что в воспитании детей проблема схожи. Я этого не знаю. Я воспитываю детей сейчас, я воспитываю современных детей. И я вижу в них такой момент, связанный с тем, что, с одной стороны, они очень взрослые, они много чего знают, много чего понимают, они видят какие-то различения, они хотят быть потребителями всего красивого и хорошего в этом мире. Но при этом они остаются детьми в плане выбора, в плане какой-то своей ответственности. Вот вера — это всегда ответственность, это всегда выбор, это всегда усилие. Вот наши дети не готовы делать усилия — они готовы естественным образом развлекаться: им всем нужны какие-то планшеты, гаджеты, компьютеры. Но при этом они не хотят прилагать какие-то усилия. У меня была очень интересная беседа с отцом Димитрием Кузнецовым, настоятелем храма Рождества Пресвятой Богородицы в деревне Пруссы Мытищинского благочиния. Он многодетный папа. Я надеюсь, скоро уже будет многодетным дедушкой. И он говорил так, что до определенного времени ребенок верит твоей верой, потому что ты его постоянно приводишь в храм. Но впоследствии он должен сам предпринимать какие-то усилия и его вера должна зародиться в нем самом. Это такой очень тонкий момент. Поэтому мы часто видим, что в подростковом возрасте многие дети, которые приходили в храм с удовольствием, ходили в православные школы, именно в подростковом возрасте у них идет полное отрицание. И здесь важный момент того, что нельзя передавить ребенка вот на уровне его возрастания. Поэтому мы не пытаемся назидать и заставлять, что мы сегодня должны обязательно пойти в  храм, вы должны поститься, держать какие-то посты, еще что-то. Мы напоминаем и стараемся показывать своим примером и объяснять. Мы надеемся, что впоследствии, когда произойдет определенная сепарация и ребенок повзрослеет, научится принимать самостоятельные решения, что он, благодаря нашему более мягкому подходу, он все-таки станет прихожанином православной церкви. 

И. Цуканов 

— Недавно в Москву приезжал итальянский педагог христианский Франко Нембрини. И он сказал такую интересую вещь, как-то она мне запала в душу, что родители обязательно должны ребенку показать свою радость от христианства, показать свою уверенность, показать, почему они сделали выбор в пользу христианства, что это действительно им приносит уверенность в жизни и радость. И вот мне показалось, что это правильно. То есть когда мы говорим о собственном примере, который мы даем детям, то важно, чтобы они понимали, что это действительно пример, что это то, что дает человеку какую-то уверенность в жизни. Вот как вы считаете, действительно это так? И получается ли вам именно радоваться самим и показывать это детям? Понятно, это трудно сделать как-то намеренно. 

А. Леонтьев 

— Конечно, что касаемо радости, мы все дети радости, все дети Нового Завета. Но, конечно же, особенно, что касаемо христианской жизни, которая наполнена постами, молитвами, правилами какими-то, проявлять такую радость неподдельную искреннюю достаточно сложно. Почему? Потому что для того чтобы искренне получить эту радость, нужно действительно искренне поститься, действительно искренне молиться. Тогда Господь своей благодатью Он эту радость открывает — открывает ее иногда, может быть, в паломнической поездке, еще где-то. Дома, конечно же, дети часто воспринимают наши ограничения, которые мы накладываем сами на себя, как некое такое правило. Пока они, наверное, такой радости не видят. Им сложновато воспринимать радость, когда они стоят достаточно долгую службу в храме, особенно когда это маленькие дети. 

И. Цуканов 

— А у вас дети уже подросшие? 

А. Леонтьев 

— У меня сейчас старшему сыну исполнилось 8 лет, среднему сыну в конце января 6 лет, младшей дочери 3 с половиной года. Поэтому старший сын уже перед причастием соблюдает пост, он стоит службу и пытается исповедоваться. А младшие дети пока еще в ангельском чине, поэтому с них спрос пока не тот. 

К. Лаврентьева 

— Леша, я борюсь с собой, но это сильнее меня, прости. Однажды мы с тобой стояли в храме и очень смеялись на следующую тему, помнишь? Ты мне сказал: «Как бы я хотел, чтобы все сели за столом, в красивых костюмах, такие все благородные дети, и я бы им сказал: «Дети, сегодня мы с вами будем что-то делать из глины». И они так аккуратно, чинно и благородно со мной всё сделают, потом помоют ручки и уйдут. Но нет же, Кира, это же начнется кидание глиной, у нас же будет весь дом испачкан». И у меня то же самое, я в тот момент очень хорошо тебя поняла. И ты сказал: «Эта картинка в журналах и эта реальность, они так часто несовместимы». Это действительно так? 

А. Леонтьев 

— Да, иногда в таких журналах, как «Фома», есть примеры семейной жизни каких-то священников. Там многодетные семьи — девочки одеты в платочки, в красивые платья, они играют на музыкальных инструментах, занимаются какими-то домашними работами, рукоделием, еще чем-то. Но у нас получается это немного по-другому. Я расскажу, как у нас это получается. Мы сейчас пытаемся у нас прививать настольные игры, которые бы успокаивали детей, особенно к вечеру. Но, поскольку в настольные игры серьезно может играть только старший ребенок, то благодаря младшим все наши настольные игры переходят в рукопашную и в футбол. И в этом есть определенная сложность. Да, конечно, я просто себе намечтал о том, что когда-то стану седовласым старцем, который посадит вокруг себя детей и внуков, и буду изрекать какие-то мудрости о том, как надо жить, чему-то кого-то поучать. Но, к сожалению, так совсем не происходит. Я открою маленький секрет (Кира, наверное, в курсе), что я являюсь еще охотником. И иногда мое влечение, часть моего образа жизни, это мероприятие может попасть на выходной день. И рано утром я собираюсь в лес, согрев чаю, уезжаю. Неважно, положительный ли результат, добыли мы зверя или не добыли — мы пообщались с охотниками, побывали на прекрасной природе, попили чаю. И вот где-то в конце вечера, когда я возвращаюсь домой, встречаю свою жену, которая целый день была с нашими детьми. У нее может быть слегка перекошено лицо и дергаться глаз. Я спрашиваю: «Ну как вы тут сегодня без меня были?» И она рассказывает: «Ты знаешь, всё было очень хорошо, мы рисовали, гуляли, лепили из пластилина…» 

К. Лаврентьева 

— Только можно я уйду? 

А. Леонтьев 

— «А потом мы кое-что разбили, что-то разлили, пытались уничтожить наш дом. В остальном всё хорошо. Ну, как ты, милый? Как твоя охота, не устал ли ты?» И в этот момент я прекрасно понимаю, что мне просто лучше спокойно переодеться и броситься в толпу этих маленьких дикарей, чтобы они меня взяли в плен. А жена с каменным лицом пускай пьет свой зеленый чай и спокойно приходит в себя. 

 
И. Цуканов 

— Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». У нас в гостях Алексей Леонтьев, предприниматель, многодетный папа, прихожанин одного из подмосковных храмов. В студии моя коллега Кира Лаврентьева. Меня зовут Игорь Цуканов. И мы продолжаем разговор. Алексей, можно сказать, еще частая такая проблема, когда речь идет о воспитании детей, в том числе и православном, проблема связана с тем, что дети нас видят только вечером или рано утром. Мы говорили о той радости, которую хорошо бы передавать детям, о той радости, которую мы получаем, как христиане. Но они же нас в такой реальной жизни видят, как правило, очень мало. Это то, о чем вы сказали — работа занимает в нашей жизни гораздо большее место, чем, скажем, даже семья. Не говоря уже о церкви. Вот как с этим быть? У вас есть какой-то рецепт, скажем, как детей вовлекать в свою жизнь? Показывать им реальную жизнь вашу? 

А. Леонтьев 

— Конечно, это очень правильный интересный вопрос. У меня в свое время старший ребенок играл в меня. Понятно, что в детском саду, в младших классах школы они какие-то делали рисунки, где изображали папу, маму, которые кем-то работают — врачами, полицейскими, спасателями, еще кем-то. Мне было интересно: кем же будет рисовать меня мой ребенок? Я рисунков не увидел, но вот, как он играл в меня. У него есть небольшой электроавтомобиль — он брал мой портфель, садился и уезжал. То есть в его представлении, вот в чем заключается роль папы, мои обязанность — я беру портфель, сажусь и куда-то уезжаю на весь день. Когда он стал подрастать, мне приходилось ему объяснять. Он, конечно, еще совсем маленький, но мне приходится ему объяснять и рассказывать о том, чем я занимаюсь. Это очень важный момент, потому что, мне кажется, что уже на самом раннем возрасте, даже пускай это начальная школа, ребенок должен научиться делать выбор. И выбор реальных профессий, реальной жизни. Вот что я хочу показать? Когда я маленький рос, я хотел быть моряком, мне покупали какую-то морскую форму. Я хотел быть летчиком. В моей жизни есть примеры, когда у ребенка 7 лет спрашивают, кем ты хочешь быть, он говорит: «Я хочу быть черепашкой-ниндзя». То есть настолько в этом отношении идет инфантилизм, то есть дети не сопоставляют себя никак с реальным миром — то есть для них мир комиксов и каких-то блокбастеров гораздо ближе, чем реальность, в которую погружены мы. И получается немножко два разных мира, даже, наверное, три разных мира. Особенно  для нас, для современных христиан. Один мир — это когда мы живем в церкви, мы приходим в храм, мы перед этим готовимся, постимся, думаем, начинаем вспоминать о своих грехах. И мы проживаем какую-то часть времени в храме, стараемся быть именно христианами. Но это ограниченное время получается. Потом мы бо́льшую часть времени живем на работе, занимаемся своей деятельностью. И еще отдельная наша достаточно большая жизнь — это когда мы живем в своей семье. И есть разрыв между этими тремя разными жизнями. Мне кажется, мне надо детей чаще брать с собой, чаще уделять им внимание. Нам сложно, мы устаем. И, конечно, хочется переключить свое внимание на что-то отвлеченное. Но тем не менее детям нужно объяснять, чем мы занимаемся. Может быть, если это возможно, иногда брать с собой на работу. Естественно, стараться приходить в храм с детьми. При этом, когда мы причащаем младших детей, мы даже не всегда, к сожалению, мы видим, что им сложно было выстоять всю службу, после причастия мы целуем крест и не всегда даже остаемся на проповедь батюшки. Мы стараемся их не утомлять и чтобы они не мешали, когда идет проповедь, какими-то своими громкими высказываниями, еще чем-то. 

К. Лаврентьева 

— Алексей, по поводу непосредственно твоей деятельности. Хочется вернуться к главной теме нашей программы: насколько тебе тяжело или легко заниматься бизнесом на сегодняшний день? 

А. Леонтьев 

— Мне кажется, что на сегодняшний день всем тяжело заниматься. 

К. Лаврентьева 

— Вот именно будучи верующим человеком. 

А. Леонтьев 

— Но я бы, наверное, сильно не разделял занятие бизнесом верующего человека и неверующего человека. Потому что в моей жизни так сложилось, что мне повезло — я действительно работаю с талантливыми бизнесменами, у которых можно много чему научиться, как в человеческих качествах, и как у бизнесменов, и взять какие-то модели их поведения. И в переговорах и в жизни. И даже какие-то модели, конструкции их бизнеса, которые можно тоже самому пытаться делать подобным образом. И эти люди для меня являются в какой-то мере примером того, как нужно поступать в тех или иных случаях в бизнесе. При этом я не знаю, насколько они являются воцерковленными христианами. Я знаю, что это люди совсем не чуждые таким вещам, как милосердие, как благотворительность. Я знаю, что все они участвуют в подобных проектах и поэтому всегда можно чему-то можно у них научиться. Я вижу, как они честно и искренне относятся к тем делам, которые они ведут. При этом у меня были какие-то взаимоотношения, рабочие проекты и с православными людьми и эти проекты в какой-то мере оставили неприятное впечатление. Поэтому сказать, что ведение бизнеса именно для христианина сложно в нашей стране, и не для христианина, я бы так не говорил — всё зависит именно от человека. И часто можно у человека, который, может быть, и не посещает храм, многому научиться. Вы знаете, еще Иоанн Златоуст в своем «Слове на Новый год», если я ничего не путаю, он говорил так — было наставление о том, как православный человек должен вести себя во время новогодних праздников. Он говорил, что не следует много пить, есть и плясать, потому что иногда православные люди делают это более диким образом, нежели чем благонравные язычники. Поэтому здесь всегда нужно себя соотносить и честно к себе относиться. Честность — это, наверное, пожалуй, один из таких главных вопросов  современности. Мы должны честно сами к себе относиться и воспринимать себя. Поэтому если мы являемся православными людьми, это не дает нам еще каких-то сверхкачеств — мы должны эти сверхкачества в себе с вниманием стараться выработать и потом уже каким-то образом проецировать на происходящее вокруг нас. 

И. Цуканов 

— Можете вспомнить какой-нибудь эпизод, где поведение человека в явном виде нецерковного, может быть, оно вас поразило, в хорошем смысле. 

А. Леонтьев 

— Может быть, эти люди посещают храм. Я знаю точный пример, когда на одном из проектов… Я занимаюсь управлением недвижимостью. Это даже не один пример, так было неоднократно, когда подрядчик подводил серьезно по срокам. И от этого зависела не то что судьба проекта, но, скажем так, его развитие. Проект был связан с подведением мощностей, электроэнергии. И это задерживалось. Ведь по большому счету, нормальная реакция любого бизнесмена будет такая, что он постарается часть ответственности и каких-то материальных потерь, связанных с подобной задержкой, с тем, что подрядчик плохо просчитал сроки или возможность технического подведения, будет отнесена на долю именно этого подрядчика — раз здесь есть его явное упущение, то он должен отвечать в полной мере. Но при этом этот человек постарался спокойно отнестись к ситуации, дать спокойно доработать подрядчику, не дергая его. И неся, конечно, какие-то убытки, тем не менее спокойно выдержал эту ситуацию, понимая, что главное впереди — это все-таки проект, который нужно заканчивать, несмотря на то что нарушились сроки и финансовые потери случились. 

К. Лаврентьева 

— «Вечер воскресенья» на радио «Вера», уважаемые радиослушатели. У нас в гостях Алексей Леонтьев, предприниматель, многодетный отец. У микрофона мой коллега Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева. Мы вернемся после короткой паузы. 

 
И. Цуканов 

— Добрый вечер еще раз. Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». У микрофона моя коллега Кира Лаврентьева. Меня зовут Игорь Цуканов. 

К. Лаврентьева 

— Добрый вечер еще раз. 

И. Цуканов 

— И сегодня у нас в гостях Алексей Леонтьев, предприниматель, многодетный папа. Алексей, вы уже несколько раз сказали о том, что есть три разные сферы в нашей жизни у многих православных, они как бы напрямую не связаны друг с другом. На первом месте часто работа, на втором месте семья, на третьем месте, если остаются силы, храм. Но ведь, в общем, ничто нам, наверное, не мешает быть христианами и в нашей деятельности трудовой. И мы должны быть точно христианами дома у себя, о чем мы и говорили предыдущие полчаса. И все-таки. Когда Кира спрашивала, не сложно ли вам, как православному человеку, заниматься предпринимательством, как я понимаю, Кира имела в виду то, что все-таки предпринимательство — это зачастую сфера довольно специфических отношений. Зачастую все-таки это и какие-то конфликтные ситуации, это и какие-то ситуации, когда нужно выбирать, так сказать, в точности мы следуем тому, что написано в законодательстве до буквы? Или мы где-то что-то схитрим, скроем. Чего греха таить, это условия бизнеса в России зачастую. И вот, наверное, Кира ты же об этом говорила? 

К. Лаврентьева 

— Ты прозорлив, Игорь. Да, конечно. 

И. Цуканов 

— Насколько сложно заниматься по этим причинам предпринимательством вам, как православному человеку? Не видите ли вы здесь каких-то противоречий, что ли? Компромиссов, лучше сказать. 

К. Лаврентьева 

— Внутренних. 

А. Леонтьев 

— Я еще раз повторюсь, что, конечно, занятие предпринимательством сейчас сложно для всех. Но мы всегда пытаемся, когда нас не устраивает какая-то фискальная политика нашего государства, мы пытаемся найти и, в принципе, иногда это получается, какой-то способ не уйти от налогов или не обмануть государство. Потому что государство рано или поздно положит свою руку на пульс, и часто мы видим примеры, которые заканчиваются достаточно плохо в этом отношении. Поэтому нужно стараться искать какие-то формы, или можно так сказать — оптимизация налогообложения, постараться широко смотреть на формы организационного образования организации, на структуру. Конечно же, нужно смотреть на возможности снижения издержек. И пытаться вот в этом отношении каким-то образом лавировать. Ну, конечно же, всё происходит очень непросто. И зачастую бывает нередко, когда государственные органы часто мешают или финансовые институты часто мешают ведению бизнеса. Ну, такая у нас среда непростая, и так нам приходится выживать. То есть все-таки предпринимательство есть в нашей стране, значит, есть возможности. И я должен сказать, что в большинстве своем, конечно же, это не какое-то мошенничество и воровство, а люди действительно стараются делать свое дело. Особенно в этом отношении меня восхищают люди, которые занимаются производством, потому что сложно в наших современных условиях сделать производство, сделать какую-то новую продукцию — мне кажется, это такой высший пилотаж предпринимательства, когда люди организовывают новое производство и стараются выпускать новую продукцию, которая важна, необходима людям. 

К. Лаврентьева 

— Святые отцы, когда речь заходит о предпринимательстве, очень часто говорили о том, что если Господь дает человеку возможность заработать, то человек не должен забывать о милостыне. Насколько я знаю из нашего личного общения, что ты, мягко скажем, далеко не против десятины храму. И мне кажется, этой темы стоит немножко коснуться, потому что это может быть очень важным для кого-то наших радиослушателей. 

А. Леонтьев 

— Это вопрос, наверное, такого определенного смысла твоей жизни, потому что, конечно, для православного христианина, христианки, самой важной целью, наверное, является прийти к Богу. И вопрос в том, в каком ты обличье ты придешь к Богу? Действительно, это остается вопросом. Даже для неправославного человека, даже для нехристианина, когда он делает что-то для близкого, для другого человека,  он понимает в этот момент ценность своей жизни — ценность своего пребывания на этой земле. И это очень важно, потому что каждый человек, придя сюда, в какой-то момент может задуматься: а зачем я здесь, почему я здесь, что я здесь делаю? В чем ценность моей жизни? Кстати, это один из вопросов, который меня привел в храм, когда мне было уже 30 лет, когда я стал задумываться над смыслом жизни. Так вот, в этом смысле жизни, когда человек что-либо делает для другого, когда в его жизни происходит некое служение, и это не обязательно какая-то денежная сумма, которую мы жертвуем на что-либо, пускай это будет даже присмотр за каким-то своим близким родственником, который находится в немощи или в болезни. И это служение даже, казалось бы, близкому человеку —  я ухаживаю за своей бабушкой или за мамой больной, еще за кем-то — это делает человека человеком. Вот именно в этот момент он перерождается качественно, потому что среди какой-то культуры эпохи потребления, в которой мы все находимся, и мы даже можем наблюдать, что когда мы встречаемся со своими друзьями, с которыми мы не виделись, мы начинаем обсуждать, кто где отдохнул, кто что съел, кто где побывал и прочее. И вот эти вещи, к сожалению, нас не делают качественно другими людьми. А вот когда мы кому-то помогаем, что-то делаем для других людей — для друзей, знакомых, соседей, незнакомых людей — вот тут мы качественно мы становимся немножко другими. Лучше. И это очень важный такой момент. Поэтому, наверное, я бы еще хотел сказать… Я бы это хотел пожелать в конце передачи, но раз зашел вопрос об этом, то, на мой взгляд, современному нашему обществу не хватает таких понятий, как взаимовнимание и взаимоуважение. Мы невнимательно относимся друг к другу, мы часто невнимательно относимся к своим близким людям — за своими делами, своими собственными переживаниями не видя, что происходит у них. Мы также не видим и не оказываем внимания людям незнакомым. Вот это важно. Понятно, что советские времена были временем богоборчества, но как-то бабушек чаще переводили через дорогу. Оказывали внимание этим незнакомым людям чаще — внимательнее относились к тем, кто рядом, чаще относились с вниманием к тем, кто просто лежит в сугробе и не может встать, неважно, по какой причине это происходит. Внимательности в этом отношении была больше. И также и взаимоуважения. Сейчас такое качество, как уважение, мы проявляем к тому человеку, который для нас сделал что-то хорошее. И мы этого человека уважаем. Мне кажется, что раньше даже к человеку, который нам не сделал ничего хорошего, мы уже уважительно относились, мы уже его каким-то образом воспринимали положительно. 

К. Лаврентьева 

— То есть, ты думаешь, что сейчас идет какое-то обесценивание? 

А. Леонтьев 

— Мы не обесцениваем, мы просто не различаем — есть такая некая индифферентность. Есть какие-то люди вокруг нас… 

К. Лаврентьева 

— Сосредоточенность на самих себе. 

А. Леонтьев 

— Да. И мы особенно не задумываемся, мы не обращаем внимания на то, как они живут, что у них происходит, что им нужно или не нужно. И соответственно, нашего внимания и уважения особенно мы не испытываем. Если человек сталкивается с нами, что-либо делает для нас, мы тогда начинаем какую-то симпатию или антипатию к нему выражать. Но просто, как в старые добрые времена — повстречать кого-то, улыбнуться, сказать «здравствуйте», хотя мы, может быть, всегда были скупы на теплые эмоции, но тем не менее. Проявить какое-то уважение к старшим. Мне кажется, сейчас такого нет, мы сейчас немножечко все больше привыкли потреблять. И не только какие-то товары и услуги, но и положительные эмоции. То есть мы сосредоточены и заточены на себе. 

К. Лаврентьева 

— Что для тебя сложнее всего? Что тебе сложно в себе побеждать? Что тебе категорически не нравится в самом себе? 

А. Леонтьев 

— Это сложный вопрос.  

К. Лаврентьева 

—  Так, чтобы немножко разбавить… 

А. Леонтьев 

— Наверное, нужно меньше жалеть себя. Это первое. Второе — с большей сосредоточенностью относиться к своей жизни, более серьезно относиться к каким-то мелочам. Нужно меньше себя жалеть и почаще себя бороть. Бороть в каких-то своих слабостях, страстях, в нежелании с утра встать пораньше на молитву. Или, несмотря на усталость, пойти в храм, собрать семью, детей, которые куда-то разбегаются. То есть нужно себя больше в этой жизни, наверное, заставлять. И внимательней относиться к себе и быть всегда с собой честным.  

К. Лаврентьева 

— Ты обладатель черного пояса по контактному каратэ. И ты до сих пор занимаешься борьбой. Твои дети занимаются борьбой. Я сделала акцент, это особенно потрясает нас с мужем, что дочка Алексея, ей 3 годика, она ходит на борьбу. Причем занимается с бо́льшим усердием, чем танцами и с бо́льшим усердием, чем мальчики в этой же секции. Она делает все упражнения, ее хвалит тренер. То есть это ваша такая семейная история. С одной стороны, это прекрасно и хорошо. Но тут напрашивается вопрос: а как совмещается борьба и «подставь другую щеку», например? 

А. Леонтьев 

— Ой, это очень хорошо совмещается. Наверное, я начну сначала. Когда меня воспитывал отец, он мне всегда говорил, что настоящий мужчина должен быть умным, он должен быть сильным и он должен будет духовно развитым, он должен быть добрым человеком. Поэтому каждый человек должен сочетать в себе эти качества. Поэтому для нас развитие наших детей всегда сопряжено с этими тремя направлениями. Нам кажется, что гармонично развитая личность должна в себе эти направления сочетать. Поэтому мы выбрали такой непростой спорт, как борьба, для наших детей, потому что это отличная база для физического развития и здоровья в будущем. Мы, конечно же, стараемся заниматься математикой и шахматами для умственного развития наших детей. И для духовного развития, конечно же, на мой взгляд, нет ничего лучше православной школы. Дома, может быть, ребенок не послушает ваши нравоучения, но в православной школе ему объяснят, кто такой папа и мама, кто такой Господь. И как дальше жить и что делать. 

К. Лаврентьева 

— Вот такой вопрос к себе и к тебе: а не является ли в данном случае православная школа перекладыванием ответственности своей на учителей в школе? Они-то объяснят. Нас не послушают — ну, пусть они объяснят. 

А. Леонтьев 

— Не совсем так. Психология ребенка каким-то интересным образом устроена, что когда я занимался (поскольку у меня спортивное прошлое), когда я занимался со своими детьми, у них быстро терялся интерес. И потом, когда занятия ведет папа, всегда можно каким-то образом постараться его прекратить — или уже надоело или не хочется. А когда ребенок приходит на секцию, когда с ним занимается профессиональный тренер, у него уже нет этих домашних эмоций, ему приходится выполнять то, что от него требуют. То же самое и здесь. Здесь школа, здесь дисциплина, здесь определенный порядок и здесь определенная тематика. С детьми мы можем поговорить на какую-то тему, которая их интересует, например, православие. А в школе идет определенная программа, которой они следуют. Поэтому я считаю, что школа кроме того еще и заставляет человека задумываться о христианской жизни и о православии. Если мы ребенка отдаем в православную школу, где его учат христианскому образу жизни, значит, он будет задумываться об этом. У него будут возникать какие-то вопросы, противоречия, свои радости, свои горести, но тем не менее он будет в этой парадигме существовать. Поэтому, конечно, это очень важный момент. А что касается спортивных занятий в нашей семье — да, мы шутим по поводу того, что у нас пока только мама не ходит на борьбу. Все остальные ходят. Но она оставила пока себе занятия фитнесом дома. Я считаю, что, наверное, несмотря на взгляды детей — им хочется иногда заниматься футболом, баскетболом, плаванием, еще чем-то, — все-таки нужно выбирать себе какое-то определенное занятие, в котором вы будете развивать своего ребенка. И до определенного возраста, наверное, до подросткового, пока он сам не может делать такой осознанный выбор, надо все-таки настаивать. Конечно, нужно предлагать какие-то другие вещи, если он хочет заниматься игровыми видами спорта, еще чем-то, пускай. Но все-таки в качестве какой-то базы нужно выбирать определенный вид спорта, это может быть плаванье, борьба или баскетбол, или еще что-то. Но стараться все-таки ребенка как-то фокусировать именно на этом виде спорта, чтобы он начал развиваться и получать какое-то свое спортивное прошлое. 

 
К. Лаврентьева 

— «Вечер воскресенья» на радио «Вера». У нас в гостях предприниматель Алексей Леонтьев. У микрофона мой коллега Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева.  Алексей, все-таки по поводу щеки — это евангельская заповедь Господа «подставь вторую щеку». Ударили по одной — подставь другую. Как это совмещается? Когда ты можешь не подставлять? (Смеются.) 

А. Леонтьев 

— На этот счет, конечно же, уже много сказано. И мы всегда должны понимать: если мы пытаемся уйти от этого конфликта или подставить вторую щеку, что будет дальше? Насколько наш оппонент примет вот такую жертву? С чем это связано? С тем, что если в человеке много наглости и хамства, которое он проявляет вокруг себя, не щадя других, выплескивая этот негатив на других, то, наверное, остановив его, мы защищаем тех, кто находится рядом с нами. Если же, когда ты понимаешь, что своим непротивлением этого человека можешь привести в какое-то состояние задумчивости: почему это произошло? — то, может быть, так и стоит сделать. Но, как правило, агрессия, которая выплескивается на нас, она не нуждается в каких-то догмах и пиететах. То есть это либо для того, чтобы вам причинить боль, либо для того, чтобы что-то у вас отобрать. Поэтому в данном случае, когда вы защищаете себя, защищаете своих близких или кого-то из окружающих, я думаю, что подставлять вторую щеку не нужно.  

К. Лаврентьева 

— А когда нужно? 

А. Леонтьев 

— Когда нужно? Наверное, когда человек близок тебе. Близок тебе и он тебе делает больно. И вот в этот момент (неважно, физически или эмоционально он тебе больно делает), вот в этот момент, если вы, наверное, подставите свою вторую щеку и примете этот удар от него, вот тогда, наверное, он сможет задуматься и понять. И подумать о том, зачем вы это сделали? Что между вами происходит? Вот здесь, наверное, это будет каким-то вразумлением для вашего оппонента. Когда вразумления нет, то, я думаю, что усилия… Ведь сказано, что не надо метать бисер перед свиньями. Можно ответить и такой евангельской фразой на этот вопрос. 

И. Цуканов 

— Алексей, мне хотелось спросить. Вы уже довольно давно ходите в храм. Как раньше люди, может быть, ваши деловые партнеры реагировали на то, что вы церковный человек? И как сейчас? Это как-то изменилось или нет? 

А. Леонтьев 

— Вы знаете, это такой вопрос, который в данный момент меня интересует сильно. Потому что когда я начал воцерковляться, стал соблюдать посты, ходить в храм, то люди часто меня спрашивали и задавали мне вопрос, почему это происходит, что произошло со мной, почему я пришел в храм, почему я соблюдаю посты. Вот на данный момент, когда люди узнают о том, что я веду воцерковленный образ жизни — это их не интересует. Я встал на какую-то одну такую полочку, может быть, с вегетарианцами. То есть они не едят мясо по каким-то своим причинам, так же и я не ем мясо по каким-то своим причинам, по своим воззрениям. То есть люди не испытывают такого интереса и внимания, наверное, к изменению личности, к тому, что происходит с человеком, когда он приходит в храм. То есть сейчас это стало немножечко сугубо личным делом, личной интимной стороной человека. Он ходит в храм, он чего-то ест или не ест — это его дело. И поэтому, что с ним происходило, что у него произошло и так далее — это его личное дело. Вот если раньше мы… Вот, в чем вопрос мой: в том, что мне казалось, что моя воцерковленная жизнь каким-то образом будет проецироваться на ту общественную жизнь, на ту жизнь, которую я веду — на работе или в общении со своими друзьями. И это каким-то образом будет интересовать людей, они будут для себя что-то открывать. Вот сейчас я вижу немножко обратную сторону — это в принципе особенно никому не интересно. Я не могу понять: в чем здесь причина? Раньше это вызывало интерес, сейчас это интерес не вызывает. 

К. Лаврентьева 

— Ты имеешь в виду храм, вера другого человека? 

А. Леонтьев 

— Да, людей не интересует какая-то метаморфоза меня — почему раньше я был таким, сейчас стал таким и к чему я дальше иду? То есть сейчас люди это относят исключительно, как… 

К. Лаврентьева 

— К увлечению какому-то. 

А. Леонтьев 

— Да. Не то что даже увлечение, а какое-то мое личное дело, которым я занимаюсь. И особенно не интересуются этим. 

К. Лаврентьева 

— Тебя беспокоит, что нет интереса. 

А. Леонтьев 

— Нет интереса. Потому что ведь если ты пытаешься, даже пускай на работе, строить отношения с человеком и так далее, то ты же все равно испытываешь интерес, что это за личность, что это за человек? Ведь это не просто кто-то, кто с тобой делает какое-то совместное дело и на этом всё заканчивается. Ты хочешь понять этого человека, узнать его приоритеты, что для него важно — семья, работа, какие-то увлечения. Это характеризует тебе этого человека и дает определенное спокойствие в том, что если ты понимаешь этого человека, понимаешь, что он тебе близок по каким-то взглядам, то этот тот человек, с которым ты можешь дальше продолжать работать, заниматься какими-то совместными делами и прочее. Вот сейчас, когда я вижу, что людей сильно не интересует эта сторона моей жизни, которая, как мы уже говорили, должна быть для любого православного христианина во главе, то здесь возникает вопрос: а что, собственно говоря, интересует тогда во мне других людей? Какие-то мои качества? Или, может быть, я в чем-то виноват? Если лучший миссионер — это пример твоей жизни, то, может быть, я, допустим, веду какой-то образ жизни, который не впечатляет других людей, и они не видят за мной, допустим, христианина? И, может быть, в этом есть какая-то тенденция общества? Когда мы больше, наверное, склонны к какому-то развлечению, потреблению, нежели к поиску каких-то смыслов. Вот как-то так. 

И. Цуканов 

— Мне кажется, это еще коррелируется с тем, о чем вы говорили раньше: что люди вообще не очень интересуются друг другом и могут спокойно пройти мимо человека, который лежит в сугробе. То есть, видимо, просто нет большого интереса к другому в принципе. Может быть, с этим связано. 

А. Леонтьев 

— Да. И это, к сожалению.  

И. Цуканов 

— А вас это беспокоит почему? Потому что вам не с кем об этом поговорить? Обычно же, все равно хочется, чтобы были единомышленники, люди, с которыми можно поговорить о Боге, например. А их нет. Поэтому это плохо? Или? 

А. Леонтьев 

— Вы знаете, наверное, нет, не совсем так. Потому что тот человек, который интересуется, живет этой жизнью, у него всегда есть, с кем он может пообщаться на эту тему, поговорить и обсудить то, что его волнует. 

И. Цуканов 

— У вас есть? 

А. Леонтьев 

— Да, конечно же. Но когда ты стараешься вести воцерковленную жизнь на протяжении, наверное, уже почти 13 лет, то, конечно же, и православные друзья, люди на приходе, которые уже тебя знают, ты можешь с ними смело всё обсуждать. Вот в данной ситуации меня больше волнует то, что людей вокруг меня, хороших людей, с кем мы каким-либо образом общаемся, их почему-то не волнует вопрос веры, религии, Бога. Может быть, так было всегда. Но мне кажется, что лет этак 15 назад все-таки люди уделяли этому вопросу большее внимание. Может быть, на сломе каких-то эпох, перерождения нашего государства как-то пытались что-то найти в своей жизни большего, лучшего, более светлого. А сейчас, когда вроде бы всё для этого создано… 

И. Цуканов 

— Храмы есть. 

А. Леонтьев 

— Да, храмы есть, много литературы. И только нужно желание человека для того, чтобы он каким-то образом для себя что-то открыл, мы не хотим просто даже подходить к этой книге, не хотим ее открывать. Вот это меня немножечко как-то так неприятно удивляет: почему люди сейчас не имеют таких стремлений. 

К. Лаврентьева 

— Алексей, великий писатель, психиатр, психотерапевт, прошедший Освенцим, я очень часто его вспоминаю в формате наших эфиров, Виктор Франкл сказал однажды, что в нашу жизнь приходит радость, когда у нас есть чем заняться, есть кого любить и есть на что надеяться. Заняться и любить — мы уже разобрались. А в чем твоя самая главная надежда и радость? 

А. Леонтьев 

— Надежда, наверное, на то, что я строю свою жизнь таким образом, чтобы в конце жизни все-таки, я не знаю, когда этот конец наступит, но все-таки прийти… Ну, это может быть, будет немножко высокопарно сказано, но все-таки прийти настоящим христианином к концу жизни. И мало того, постараться как-то сделать, воспитать так своих детей, свою семью, чтобы и мои взгляды, эта моя надежда, эти мои чаяния, они были близки и для моих детей. Потому что, действительно, вопросы воспитания детей очень непростые, они сложные. И хотелось бы, очень хотелось бы, чтобы наша немаленькая дружная семья, иногда часто такая итальянская в своих криках, каких-то выяснениях отношений, все-таки стала по-настоящему христианской. 

К. Лаврентьева 

— А что для тебя радостнее всего в церкви и в твоей вере? 

А. Леонтьев 

— Я испытываю большую радость, нельзя сказать, что в церкви, я когда смотрю на своих детей, особенно когда они спящие, похожие на ангелов, здесь я испытываю большую радость и благодарность Богу, что Он меня наделил такими замечательными моими «гирьками» иногда, иногда ангелами, которые воспитывают меня. И я воспитываю их. И здесь я вижу опять же, наверное, радость моей семьи — то, что дарит радость. И я за это благодарен Богу, потому что я здесь вижу Его дар. 

И. Цуканов 

— Алексей, мы очень благодарны вам, что вы пришли к нам на эфир сегодня. 

К. Лаврентьева 

— Да, это правда. 

И. Цуканов 

— Я получил огромное удовольствие от беседы. Спасибо вам большое. Я напоминаю, дорогие слушатели, что сегодня у нас в гостях был Алексей Леонтьев, предприниматель, многодетный отец. У микрофона была моя коллега Кира Лаврентьева. Меня зовут Игорь Цуканов. Мы встретимся с вами через неделю. Всего доброго.  

К. Лаврентьева 

— Всего доброго. И хочется сказать, как иногда в конце молитв, акафистов говорят: «Конец, и Богу слава». Вот действительно. 

А. Леонтьев 

— До свидания, дорогие радиослушатели. И в конце я бы хотел еще раз пожелать, наверное, каждому человеку, чтобы он честно относился к себе. Один опытный охотник сказал, что у охотника главное качество — это настойчивость и терпение. Настойчивость в достижении своей цели, когда вы прилагаете усилия в чем-либо, чтобы сохранялось и терпение. Я думаю, что когда вы будете терпеливы и настойчивы в своих желаниях, то у вас всё получится. Большое спасибо. 

И. Цуканов 

— Спасибо. 

К. Лаврентьева 

— Всего хорошего. 

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем