«Василий Тропинин и Александр Сергеевич Пушкин». Татьяна Прохорова

У нас в гостях была кандидат искусствоведения, куратор выставки в московском музее Василия Тропинина «Пушкин у Тропинина» Татьяна Прохорова.

Мы говорили о двух великих современниках: художнике и поэте, что их объединяло и как сегодня соединились в экспонатах одной выставки В. Тропинин и А.С. Пушкин.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

К. Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, дорогие друзья. Меня зовут Кира Лаврентьева. И с радостью представляю вам нашу сегодняшнюю гостью. В гостях у Светлого радио Татьяна Прохорова, кандидат искусствоведения, куратор выставки «Пушкин у Тропинина» в музее Тропинина и московских художников его времени. Здравствуйте, Татьяна. Т. Прохорова

— Здравствуйте.

К. Лаврентьева

— Инфоповод нашей сегодняшней встречи — это как раз выставка «Пушкин у Тропинина» в музее Тропинина, которая проходит вот прямо сейчас. И об этом мы сегодня будем говорить, а также о других выставках, которые проходят в музее Тропинина, и о самом Александре Сергеевиче Пушкине, конечно. Сейчас у нас год Пушкина, и как не говорить о «нашем всём»? Так что, дорогие друзья, Пушкин — наше всё, обсуждаем, радуемся. И, в общем-то, все идём в музей Тропинина. Но прежде давайте поговорим о выставке. Что это за выставка, сколько она продлится вообще? Расскажите, пожалуйста, Татьяна. И вообще, в принципе, весь центр выставки в чём заключается?

Т. Прохорова

— Да, в этом году 225-летие со дня рождения поэта. И, конечно, каждый музей, который может что-нибудь показать и рассказать о великом поэте, непременно это делает. И мы не могли остаться в стороне, потому что имя Пушкина имеет большое значение для нашего музея. Наш главный художник, именем которого назван наш музей, Василий Андреевич Тропинин, написал один из двух лучших прижизненных портретов поэта. И этот портрет сейчас хранится в Петербурге. И поэтому мы объединились для нашей выставки с Всероссийским музеем Пушкина — Музей-квартира на Мойке, 12, всем известный. И у нас такой вот межмузейный получился проект о том, как Пушкин был в гостях в мастерской Тропинина, и как был написан этот портрет.

К. Лаврентьева

— Слушайте, это очень интересно. И как же он был написан? Конечно, вопрос напрашивается сразу.

Т. Прохорова

— Имя Пушкина вообще всегда такое, обросшее различными легендами, и существует несколько версий о том, как это происходило и какой был повод для этого. И мы все версии приветствуем. То есть, допустим, есть спорный вопрос: кто заказывал портрет Тропинину? Есть версия о том, что этот портрет заказал Тропинину друг Александра Сергеевича — Сергей Соболевский, у которого он жил в это время в его доме на Собачьей площадке. И жил он у него по-дружески, пользовался его гостеприимством и, конечно, хотел отблагодарить своего друга. И вот кто заказал портрет, есть диверсии. По одной версии, заказал сам Соболевский. Но сейчас уже почти доподлинно известно, что всё-таки заказал портрет Александр Сергеевич в благодарность другу. И есть даже литературный источник, в котором говорится, сколько он за него заплатил — 350 рублей.

К. Лаврентьева

— Немало по тем временам. Но, с другой стороны, и портрет какой. Изображён он тоже немножко нестандартно: в халате, в домашней одежде. Вот как правильнее сказать?

Т. Прохорова

— Халат в этом портрете это, конечно, не просто так, не просто домашняя одежда. Он имеет некоторое символическое значение. В литературе того времени, а следом за литературой и в изобразительном искусстве, образ халата тщательно уже был разработан. В литературе, мы знаем, что халат воспел Дени Дидро как одежду для свободно, творчески работающего человека: художника, писателя, композитора, поэта. Друг Александра Сергеевича Пушкина, Пётр Андреевич Вяземский, также уже посвятил халату несколько своих стихотворных произведений. И он сравнивал халат с чиновничьей ливрей и с военным мундиром, которые застёгнуты на последнюю пуговицу. То есть он противопоставлял вот эту службу и свободное творчество. Поэтому халат в этом портрете — это символ. Можно даже сказать, что это символ свободы. И у Пушкина, и у Тропинина, так уж случилось, вот в этот зимний сезон 1826 года, когда они встретились, когда Пушкин позировал, а Тропинин писал, тема свободы, наверное, имела для каждого особый смысл. И в этом они, может быть, какие-то нашли точки соприкосновения и взаимопонимания.
Александр Сергеевич Пушкин был в Москве после ссылки в Михайловском. Он был помилован и освобождён Николаем I от этого заключения, и Москва его встретила радушно. И он переживал в этот свой московский визит, который мы также в нашей выставке подробно — кроме того, что мы рассказываем про портрет, мы ещё рассказываем о событиях, которые были вокруг этого позирования, вокруг этого события, потому что это имеет большое значение. Так вот, Пушкин в этой радушной Москве в это время испытывал такую эйфорию свободы и триумф, потому что из ссылки он привёз своё произведение — историческую драму «Борис Годунов». Он много читал это произведение у себя в гостинице, в домах друзей. И москвичи его принимали очень радушно. И вот это сладкое чувство свободы он испытывал, наверное, в этот момент.
А Василий Андреевич Тропинин в какой-то степени тоже имел опыт похожий. Их несвободу сравнивать, конечно, нельзя: Пушкин аристократ и дворянин, и его несвобода была другая, а Тропинин родился крепостным крестьянином и очень долго ждал свободы, очень долго о ней мечтал. Не хотел его помещик граф Морков освобождать. И буквально за три года до этой встречи, когда Тропинину уже было 43, он получил желанную свободу — вольную от графа Моркова. Когда он получил свободу, первое, что он сделал, это представил три своих лучших картины на суд Академии художеств и получил звание «назначенного в академики». Ещё некоторое время после он стал академиком живописи. И тоже, наверное, в этот момент тема свободы, обретения свободы для него была важна. И, может быть, так как двух таких разных людей объединяло вот это чувство, какие-то оттенки необычные смысловые этот портрет приобретает.

К. Лаврентьева

— Вот что мы читаем о художнике в «Отечественных записках»: «Тропинин, крепостной человек графа Моркова. Он также учился в Академии художеств и имеет счастливое дарование и склонность к живописи. Колорит его похож на Тицианов». То есть вот такая высокая оценка. И с этим сложно поспорить, особенно когда ты действительно видишь этот портрет Пушкина, который представлен на Мойке в Санкт Петербурге, но в честь которого как раз организована выставка музея Тропинина в Москве, дорогие друзья. И когда ты смотришь на этот портрет, сложно, действительно, с этим поспорить, потому что очень живые эмоции, очень свободное, летящее расположение одежды, несмотря на то, что Пушкин как бы в сидячем положении на картине изображён. То есть какая-то есть свобода во всём. Изголодавшийся по свободе Тропинин действительно по-тициановски пишет портреты людей. Карамзина он совершенно потрясающий написал. Он же прекрасный портретист был. В музее Тропинина, дорогие друзья, вы не только эту выставку можете увидеть, но ещё очень много всего интересного. Но давайте всё-таки пока ещё про эту выставку поговорим.

Т. Прохорова

— Да, пока ещё про портрет Пушкина хочется сказать. Потому что, да, действительно откликается то, что вы сказали. Александр Сергеевич Пушкин был очень сложной натурой. Потому что современники, вот различные воспоминания о нём, нам рисуют образ человека с такой фактурной внешностью, скажем так.

К. Лаврентьева

— Очень фактурной, да.

Т. Прохорова

— Вот эти его наследственные черты африканские. У него очень живая мимика, он подвижный очень человек, бегающие, горящие огнём глаза. В общем, Пушкин — это огонь, если мы скажем современным языком. И вот сам Пушкин не любил позировать. И его другу Соболевскому не нравились все изображения, которые существовали на тот момент. Они, конечно, существовали уже, потому что портретами сопровождались журнальные публикации. Соболевский называл все эти изображения «приглаженными и припомаженными». То есть действительно, как только Пушкин обретал вот эту застывшую в живописи или графике форму, образ, он сразу становился немножечко не Пушкиным. Кто мог справиться с такой задачей — отразить вот этот психологизм его образа, его черты, вот эту его подвижность? Конечно, лучший московский портретист, первый московский портретист. Так, кстати, называется и выставка, которая тоже сейчас проходит в нашем музее.
И у нас в выставке «Пушкин у Тропинина» интрига-то ведь в чём? Самого портрета нет, но выставка о нём. Потому что этот портрет является ядром экспозиции во Всероссийском музее Пушкина. Они его никуда не отпускают, не отдают. Они предоставили для нашей выставки карандашный эскиз и живописные этюд, которые предваряли работу над большим портретом. Мы очень красиво их проэкспонировали, и это позволяет нашим посетителям видеть кухню художника: как он ищет этот образ, как он над образом работает. И Тропинин всегда перед исполнением большого портрета выполнял небольшой этюд. Мы много таких этюдов к разным портретам видели.
И это делается очень быстро, видимо, делалось художником. Потому что там мало внимания уделено рисунку, какому-то построению правильному. Там именно задачу поймать образ и характер портретируемого художник решает. И это в живописном этюде, который нам предоставил Всероссийский музей Пушкина, очень видно. А вот карандашный эскиз — это уже поиск композиции. Там он ищет позу Пушкина. Вы, конечно, помните, как выглядит портрет: Пушкин сидит вполоборота у стола, руку правую он положил на рукописи, взгляд его направлен несколько в сторону от зрителя, как будто бы он отвлёкся от работы и обдумывает написанное. Вот такую композицию выбирает Тропинин. И в карандашном эскизе он разрабатывает именно позу, вот этот поворот, вот этот взгляд в сторону, и очень подробно разрабатывает сам халат. То есть прямо прорабатывает все его складки, моделирует карандашом. А уже в большом портрете мы видим и то, и другое: и живость Пушкина, и разработанный халат очень красивый, накинутый на белую блузу, и небрежно повязанный шейный платок.

К. Лаврентьева

— Дорогие друзья, напомню, что в гостях у «Светлого вечера» Татьяна Прохорова, кандидат искусствоведения, куратор выставки «Пушкин у Тропинина» в музее Тропинина и московских художников его времени. Мы говорим о выставке Тропинина. Я вот сейчас как раз открыла, в очередной раз, сайт музея. И хочу вам рассказать, что сам музей находится по адресу Щетининский переулок, 10, строение 1. Это метро «Полянка» — буквально 500 метров от метро «Полянка» и вы уже в музее Тропинина. Обязательно приходите на выставку. Это не просто какое-то такое рядовое приглашение, это сердечная рекомендация. Скажу, почему. Вы знаете, вот вы говорите об этом портрете, а я сразу вспоминаю этот портрет Тропинина и второй — Кипренского, который в Третьяковской галерее изображён. И я, девочка из сибирского города, которая не имела возможность приехать ни в Москву в 90-х, ни в Санкт-Петербург, видела эти портреты буквально вот на картинах, которые у нас висели дома, на распечатках, на репродукциях вот этих.
Бабушка у меня литератор, поэтому она очень любила Пушкина. И все его стихотворения, поэмы и выдержки из этих поэм я, конечно, знала с детства. Поэтому вот эти два портрета были для меня невероятно красивыми. То есть настолько в моё сознание Александр Сергеевич вошёл именно благодаря Тропинину и благодаря Кипренскому, вот эта какая-то его красота, что когда я уже выросла и узнала, что он был не так уж красив. И, может быть, внешность у него была, с точки зрения какой-то классической красоты, не очень такая, знаете, может быть, стандартная — она была очень нестандартной, если уж быть окончательно правдивой. И его вот эти эскизы, которыми он сам себя любил изображать — он же очень много себя сам изображал, — они, конечно, вызывают вопросы.
А у Тропинина он именно красив. Вы знаете, в христианском понимании есть такой термин «логос» — вот такой, знаете, первообраз человека. Вот мне кажется, в этом смысле он, конечно, находится очень близко к этому логосу вот на этих портретах двух. Потому что он красив и внутренне, он красив и внешне, в нём есть воздух, жизнь, свобода. Это же нужно ещё уметь так изобразить. И дело, может быть, даже, конечно, и не только в халате, хотя Тропинина называют «халатным художником» — он многих изображал в халатах.

Т. Прохорова

— Да, он считается таким основоположником этого жанра халатного портрета. У него, кстати сказать, и до Пушкина были портреты мужчин в халате, но немного. А вот когда он написал портрет Пушкина, и «Московский телеграф» написал о том, что вот художник Тропинин написал портрет поэта Пушкина, «сходство с натурой необычайное».

К. Лаврентьева

— То есть всё же есть надежда на то, что он был красив.

Т. Прохорова

— Да. И Тропинин и дальше стал работать в этом жанре, потому что был спрос — он портретист, ему заказывали. И есть даже также в литературных источниках, что очень часто, заказывая мужской портрет, после того, как появился портрет Пушкина, заказчик добавлял: «И непременно в халате». То есть это стало таким немножко в то время модным явлением, хорошим тоном — изобразить человека непосредственно в домашней атмосфере, в халате, расслабленного. Потому что на службе люди, конечно, скованы несколько, а дома они такие, как их знают близкие. И это очень стало популярным, потому что до этого портрет всё-таки нёс на себе какую-то такую печать парадности, это презентация себя в обществе, пока не было фотографии.
Портреты украшали публичную часть дома. Вот человек приходит, может быть, ещё не видит хозяина, но он уже видит его на портрете. На портрете женщины были обязательно в лучших нарядах, с причёсками, со всеми своими украшениями. Мужчины обязательно, если они служивые люди, они чиновники, то обязательно в форменном своём мундире, а военные тем более, и при всех наградах. Это был такой закон. И вот это халатное изображение это как бы второй вариант портрета, то есть такой домашний, расслабленный портрет. Конечно, он очень был популярен. А уж после того, как Тропинин написал так Александра Сергеевича Пушкина, я думаю, у него действительно много было таких заказов. В нашей экспозиции мы представляем ещё два халатных портрета. Это портрет композитора Алябьева и портрет Владимира Раевского. Эти портреты Тропинин написал много позже уже после создания портрета Пушкина.

К. Лаврентьева

— Говорят, халат в XIX веке был признаком творчества, не только свободы, но вот и творчества, полёта творческого. Но надо сказать, Николай I уже Пушкина не ограничивал. Вот как-то мне так показалось, особенно когда я читала письма его к Наталье Николаевне Гончаровой. Кстати, оттуда его характер очень можно поближе рассмотреть и узнать всю его мятущуюся, переменчивую натуру, все его какие-то перепады настроения, все его творческие взлёты, мысли, сомнения, самокопание — их было бесчисленное множество. Но при этом он совершенно невероятной какой-то глубины детского сердца был человек. Скажите мне, Татьяна, может быть, я ошибаюсь. Потому что я вижу сомнения на вашем лице, когда я сказала про Николая I. Потому что он вернул его из ссылки, как-то он его вернул в московскую жизнь, ввёл в этот светский бомонд. Какое-то у меня сложилось ощущение, что, может быть, он дал ему всё же развернуться.

Т. Прохорова

— Я думаю, что так думал и сам Пушкин. Потому что после встречи с Николаем I, к которой Пушкин готовился, он ехал по вызову Николая I в Москву на аудиенцию в Чудовом монастыре. И в пути он написал стихотворение «Пророк». Да, Пушкин просил его о помиловании, потому что его ссылка была бессрочная. Он вообще мог, знаете, всю жизнь просидеть в Михайловском. И поэтому, когда на престол взошёл Николай I, он решается и пишет прошение о помиловании.

К. Лаврентьева

— После смерти Александра I.

Т. Прохорова

— Да. Хотя вы тоже все, конечно, прекрасно знаете, с чего началось правление Николая I — с жёсткого подавления восстания на Сенатской площади.

К. Лаврентьева

— Да, с восстания декабристов.

Т. Прохорова

— И у каждого декабриста — это были друзья Пушкина — у каждого были найдены стихи Пушкина. И Пушкин ехал на эту встречу, не зная, конечно, что его ожидает. Потому что он, в общем-то, был из этой среды. И он готовился к разговору, я думаю. И разговор пошёл для Пушкина по очень благоприятному сценарию. Пушкин ему читал отрывки из «Бориса Годунова» и других своих произведений. Просто был очень прямой момент в этом сложном разговоре, когда Николай I спросил: «Был бы ты на Сенатской площади в этот день декабрьский?» И Пушкин также прямо ответил: «Да, я был бы. Там были все мои друзья. И только одно отсутствие моё меня спасло».
И Николай I оценил, наверное, эту смелость, прямоту. Я весь разговор дословно вам не перескажу, но император призвал его к благоразумию, призвал его больше «не дурачиться» (вот это слово там точно было — «довольно ты подурачился»), призвал его служить Отечеству. И он освободил его и от ссылки, и от цензуры, и пообещал быть его личным цензором. И это была свобода, или иллюзия свободы, но вы совершенно верно заметили, что характер Пушкина был такой — он ведь сначала написал «Пророк». То есть он представлял, что он будет говорить с Николаем, как с Александром, но вышло лучше. И потом он пишет «Стансы». Смысл этого стихотворения в том, что он как бы выражает надежду, что Николай I для России станет тем же, чем стал его великий пращур Пётр I.
И многие друзья Пушкина, единомышленники, сочли это таким немного предательством, то есть что он вот как бы заискивает перед царём. На самом деле в подготовке этой выставки очень много мне пришлось литературы просмотреть. И у меня лично сложился образ Пушкина, как вы сказали: чистый сердцем, как ребёнок. Он всё делал искренне: искренне протестовал, смело, прямо, искренне, и он искренне заблуждался, и всегда искренне и радовался. И, собственно говоря, это был человек, мне кажется, очень большого открытого сердца и, конечно, очень эмоциональный. Потому мы и имеем эту великую поэзию — это всё от этой живости, непосредственности и открытости Александра Сергеевича.

К. Лаврентьева

— Я помню, как в советское время говорили о нём. О нём-то говорили, конечно, хорошо. Но говорили ещё и про Гончарову Наталью Николаевну не очень хорошо. И когда я начала сама разбираться и начала уже читать о ней. И сейчас какие-то источники поднимаются, сейчас всё-таки вектор внимания их семье и ей самой всё-таки изменился, и сам тон разговора о ней изменился. Я к удивлению обнаружила, что всё же не так всё однозначно. И это была прекрасная женщина, судя по всему, мать его множества детей и большая подвижница. Потому что она терпела действительно очень много каких-то сторон его характера, но при этом понимала, что он очень её любит, и любила его сама, вопреки всем разговорам, которые ходили вокруг неё, вокруг их семьи во дворе. И, мне кажется, очень сложно вообще было в принципе выдерживать такое давление со всех сторон. Ведь семья Гончаровых тоже была непростая. И всё там было как-то очень так многосложно, многогранно. И это венчание у Никитских ворот, кстати говоря, в храме Большое Вознесение в приделе святителя Николая, где всё тоже было, я так понимаю, как-то ознаменовано не очень хорошо: там, по-моему, икона у него упала, или свеча упала — что-то такое было.

Т. Прохорова

— У него погасла свеча, и он считал это плохими предзнаменованиями. Наталья Гончарова — давайте не будем забывать, что она была семнадцатилетней девушкой, невестой Пушкина. И там, конечно, была очень большая любовь. И это, кстати, выходит за рамки нашей выставки, мы о Наталье Гончаровой не говорим. У нас в нашей выставке Пушкин ещё молодой холостяк, немножко повеса, но в то же время серьёзные литературные труды в это время уже создавший. Но с Натальей Гончаровой, может быть, у нас такая тоже ниточка проведена — к его сердечным, душевным делам. И мы рассказываем сегодня в нашем музее о трёх музах поэта, которые были до неё. Нашу выставку предваряет небольшое превью. Это мини-выставка прямо в холле музея, которая состоит из трёх портретов. Мы так её и назвали «Музы Пушкина». Это три женских портрета художника Соколова. В нашем собрании есть довольно большая коллекция акварелей этого художника. Он считается основоположником русского акварельного портрета.
И мы помещаем в преддверии этой выставки три женских портрета. Это Екатерина Бакунина, лицейская любовь поэта, это Елизавета Воронцова и Анна Оленина. И все эти три акварельных портрета кисти известного портретиста написаны в то время примерно, период, когда их связывали с Пушкиным какие-то знакомства, отношения. То есть мы видим тех женщин, девушек, в которых влюблялся поэт. Это прямо тот образ, который он видел перед собой и который любил. Рядом с этими портретами в этой мини-выставке у нас есть интерактивная панель, и можно прочитать историю любви поэта к каждой из них и стихи, которые он писал под впечатлением от этих девушек и посвятил им.

К. Лаврентьева

— Дорогие друзья, в гостях у «Светлого вечера» Татьяна Прохорова, кандидат искусствоведения, куратор выставки «Пушкин у Тропинина» в музее Тропинина и московских художников его времени. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы вернёмся после короткой паузы, пожалуйста, не переключайтесь.

К. Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Дорогие друзья, с радостью напоминаю вам, что у нас в гостях Татьяна Прохорова, кандидат искусствоведения, куратор выставки «Пушкин у Тропинина» в музее Тропинина и московских художников его времени. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы говорим о выставке «Пушкин у Тропинина», дорогие друзья. И вообще, конечно, говорим о Пушкине, потому что невозможно об Александре Сергеевиче не говорить с теплом и любовью к нему. И также Татьяна ещё начала буквально рассказывать о других выставках, которые проходят сейчас, в данный момент, в музее Тропинина. Вот «Три музы Пушкина» — как раз маленькая выставка, которая находится прямо в вестибюле музея. Это очень интересно — она предваряет выставку «Пушкин у Тропинина» как раз, это как бы её предисловие. Об этом мы сейчас говорим.

Т. Прохорова

— Да. Нужно заметить, что вообще в нашем музее, который называется «Василий Тропинин и московские художники его времени», в общем-то, в его названии заложены уже такие какие-то временные и географические рамки тематики наших выставок. Мы всегда говорим об этом времени — о Пушкинском времени. И работая вот в этом диапазоне, тут вся московская школа, безусловно, у нас получаются выставки, немножко родственные друг другу. И они всегда очень сильно перекликаются, потому что об одном и том же времени, об одном и том же месте. И всегда в любой нашей выставке ведущая роль отведена художнику Тропинину, так и сейчас получилось. То есть мы говорим о том, что Тропинин написал портрет Пушкина в выставке «Пушкин у Тропинина», и потом переходим в другую выставку, которая называется «Первый московский портретист». Она посвящена жизни и творчеству самого Василия Андреевича. И у зрителей расширяется так вот представление о том, что такой удачный портрет Пушкина мог написать только Тропинин, когда они ближе знакомятся с его творчеством, им это становится понятно.
Потому что ведь Василий Андреевич носил этот титул «Первый московский портретист». У него было очень много заказов. Он работал в своей мастерской, ему заказывали портреты, они стоили немало, потому что он был большим мастером изображать человека в какой-то такой приятной среде, атмосфере. Про тропининских женщин много говорят, что «она по-тропинински мила». Это означает, что у неё такой глубокий, бархатный взгляд, который Тропинин чудесно передавал, и вот низ лица, губы, подбородок, в такой мягкой полуулыбке. Ему удавалось так писать и мужчин и женщин. Когда к нам приходят на экскурсию дети, мы часто их спрашиваем: а чем похожи все портреты Тропинина? Они говорят по-детски прямо: они все добрые и красивые. И действительно, Тропинин, сам обладая вот этими качествами, незлобивостью, нестроптивостью, умел предать их и портретируемым. Это, вообще, такое свойство психологическое художника — он всегда немножко рисует себя, пишет себя. И великолепно с этим справлялся, было много заказов. Он и мастер фактуры, его живопись необычайно красива.
И поэтому, когда такая меж выставками связь, когда зрители сначала видят одну выставку, и мы говорим, что вот Тропинин написал, а потом они идут на выставку Тропинина и понимают, почему именно Тропинин написал такой удачный портрет Пушкина. Ещё в нашей экспозиции сейчас есть выставка, которая называется «Память о счастье». Она посвящена году семьи. И это, пожалуй, самая эмоциональная часть нашего собрания, собрания нашего музея — это детский и семейный портрет. И там, конечно, тоже есть Тропинин — знаменитая «Девочка с собачкой», которая на самом деле... с одной стороны, Тропинин копировал модного тогда художника Жана-Батиста Грёза в этой картине.
Но девочка-то там совершенно конкретная. Это русская девочка Дашенька Римская-Корсакова, внучка генерала. И, видимо, так Тропинину было заказано, чтобы эта девочка была в таком вот образе — девочка с собачкой. И в этой выставке «Память о счастье» кроме работы Тропинина есть работы других художников. Ведь до середины XIX века, пока не было фотографии, единственным способом запечатлеть образ любимого человека, родного человека, это было заказать художнику портрет. И там у нас портреты есть самых разных уровней исполнения: и провинциальных любителей-художников, и таких больших художников, как Тропинин. И там очень такой большой символизм, свойственный этому времени.
Эта выставка называется «Память о счастье», и мы рассказываем о том, что заказывались портреты, чтобы запечатлеть быстро растущих детей, которые быстро вырастут и уйдут из семьи, свои семьи создадут, любимых, пока они были молоды и прекрасны. И, в общем-то, это пользующаяся большой популярностью выставка у наших зрителей, потому что она затрагивает такие простые человеческие чувства, тему семьи, детей. И она очень насыщенна такими элементами, символическими деталями в портретах, которые изображали художники в XIX веке, чтобы нам что-то особенное сказать. Сегодня мы уже не очень понимаем этот язык. И когда об этом экскурсовод рассказывает, людям очень нравится — очень интересная выставка. Тоже приглашаю наших слушателей обязательно её посетить.

К. Лаврентьева

— Да, дорогие друзья, напоминаю вам адрес музея: Щетининский переулок, 10, строение 1. Это метро «Полянка», буквально вот полкилометра от метро — и вы в музее Тропинина, дорогие друзья. Татьяна, я у вас вот о чём хотела спросить: ведь у вас колоссальный опыт наблюдения за реакцией людей и поведением их в музеях. Вот как вы думаете, что дают музеи, действительно если говорить глобально, детям? Ну, если мы сейчас отойдём от каких-то привычных пониманий, что дети должны ходить в музей, дети должны со школой, с классом, с родителями ходить в музей. И что это даёт взрослым? Вот если говорить о какой-то уникальности, которую, может быть, наблюдаете именно вы. Вот для развития, для души, для личности человека в маленьком возрасте и во взрослом это разное или это одно и то же? Ну, такая просто вот музейная память, такая своеобразная благодать, такая красота конкретных художников. Что даёт музей? Почему надо водить детей в музей? И не только потому, что надо. А почему?

Т. Прохорова

— Да, конечно, такие наблюдения есть у каждого музейного работника.

К. Лаврентьева

— Поэтому мне очень интересно было спросить.

Т. Прохорова

— Даже просто посетители очень сильно отличаются, даже взрослые посетители. В музей каждый приходит за своим, то есть есть посетители, которые не хотят слышать экскурсию, и им даже не очень интересны этикетки. Ну вот есть такая категория посетителей, которые пришли за зрительными впечатлениями. Они просто ходят и смотрят, и даже немножко раздражённо реагируют на предложения ещё поучаствовать в экскурсии. И это их, конечно, полное право, потому что искусство, вот это соприкосновение с подлинником, даёт не только пищу уму, оно ещё даёт пищу сердцу. То есть иногда на произведение искусства можно просто смотреть, действительно можно просто смотреть. Потому что сколько бы вы ни увидели репродукций, они никогда не передают того эмоционального воздействия, которое имеет оригинал. Некоторые посетители другие. Им важно получить от музея информацию. И, конечно, ужа давно так, что каждая выставка — это не просто развешанные вдоль стен полотна. Каждая выставка — это связанный рассказ. Это, в общем-то, ещё такой несущий просветительский смысл проект. И многие люди хотят слышать, знать, понять этот рассказ, почувствовать историю, узнать какую-то историю. И такие посетители тоже, конечно, имеют право на существование в стенах музея, и даже очень нами приветствуются.

Если говорить о детях, то дети, в общем-то, не знают, зачем они приходят. То есть их просто привели, если иметь в виду маленьких детей. И если этого не делать, они просто, с детства не привыкая к этому, не научатся ценить ни то, ни другое: ни зрительные вот эти впечатления от подлинника, ни интереснейшие какие-то блоки информации об искусстве не получат. Поэтому детей, конечно, важно приводить, они должны это полюбить. Знаете, чтобы полюбить какое-то лакомство, его нужно распробовать. И оно может не сразу даже понравиться. Поэтому очень важно детей водить в музей. Даже если они просто пришли в музей и там порезвились, поиграли, но что-то увидели, и всё равно у них в душе останется какой-то след. Став взрослыми, они распробуют на вкус вот это «лакомство» — подлинники живописи, графики, декоративно-прикладного искусства.
Детские программы в музее очень часто содержат игровые элементы. И в нашем музее для детей проводятся мастер-классы. Мы всегда связываем эти мастер-классы с изучением какого-то блока произведений или одного произведения. И дети именно так, через игру, через прикосновение к искусству, лучше понимают подлинник. Я вот приведу пример: после рассказа об Айвазовском, после просмотра картин Айвазовского они идут в класс и рисуют море. Они ведь как бы получаются такие содеятели с художником, и им это интересно. И здесь тоже у нас в тех выставках, которые идут сейчас, разработаны мастер-классы. И мы приглашаем взрослых вместе с детьми обязательно на эти мастер-классы.

К. Лаврентьева

— Это, кстати говоря, очень интересно. На сайте, наверное, можно найти всю информацию?

Т. Прохорова

— Да, вся информация есть на сайте.

К. Лаврентьева

— В гостях у «Светлого вечера» Татьяна Прохорова, кандидат искусствоведения, куратор выставки «Пушкин у Тропинина» в музее Тропинина и московских художников его времени. Вот кажется, что Александру Сергеевичу не нужно дополнительное подсвечивание, но тем не менее, когда мы говорим о нём, а тем более этот год посвящён ему, Александру Сергеевичу, как-то всё равно свет проливается на сердце при любом его упоминании. Вот в чём феномен Пушкина? Вот понятно, что очень много говорят, что Пушкин «наше всё», что вся русская словесность во многом скачок великий сделала, благодаря его письму, благодаря его стихам, благодаря его творчеству. Понятно, что у него в принципе мысль была инновационно другая, она разительно отличалась от мыслей его современников, то есть он был немножко такой человек впереди — впереди планеты всей. Так же он и быстро сгорел: горел, горел и сгорел. Очень жаль.
Я помню, маленькая почти ненавидела Дантеса, который его убил. Как-то бабушка мне очень привила любовь к Александру Сергеевичу — я уже говорила сегодня об этом. Но вот лично для вас, Татьяна? Я понимаю, что мы сейчас не можем уходить в какие-то тонкие литературные слои, мы не можем сейчас посвящать данную программу, у нас нет возможности для того, чтобы описывать его стихи. Но вот лично для вас — почему русский человек так любит Пушкина? Вот как вы это для себя определяете?

Т. Прохорова

— Лично для меня...

К. Лаврентьева

— Да, вот абсолютно для вас. То есть я не прошу сейчас экспертности никакой.

Т. Прохорова

— Лично для меня эта кураторская работа над этой выставкой, а надо заметить, что это сокураторство, мне очень повезло, посчастливилось работать в сокураторстве с Сергеем Михайловичем Некрасовым, президентом Всероссийского музея Пушкина — а он всё-таки очень большой пушкинист. И, работая над этой выставкой, знаете, я как-то Пушкина для себя заново открыла. У меня было о Пушкине, может быть, какое-то более академическое представление, которое нам давалось в школе. Мы все с детства знаем, что это солнце русской поэзии, что это наше всё, мы его учим, зубрим. А вот во взрослом уже состоянии и в таких вот прикосновениях к его личности вдруг открываешь для себя Пушкина-человека. В чём было его новаторство?
Вот в этой выставке, например, мы рассказываем о том, как он читал «Бориса Годунова». И сегодняшнему человеку, наверное, сложно себе представить те эмоции, которые испытывали москвичи. Вот эта золотая литературная молодежь московская, которым он читал «Бориса Годунова», впервые читал, это было непривычно для них. Потому что в то время в литературе был особый стиль стихосложения, такой дикламационный распев традиционный. А Пушкин оставил вот эту манеру и вдруг заговорил стихами на простом русском языке. И вот когда он читал «Бориса Годунова» своим друзьям, историк Михаил Петрович Погодин описал это в своих воспоминаниях. Я вот сейчас их немножко своими словами приведу. И я хочу, чтобы вы поняли, что люди чувствовали в это время.

Он написал так: «Первое явление мы выслушали молча, слишком непривычно это было для нашего уха. Потом напряжение возрастало: то в жар бросит кого-то, то в холод, волосы становились дыбом, кто-то ногой шаркнет, кто-то вскрикнет тихо. И невозможно, не было сил уже воздерживаться. И вот чтение окончено. Первые две минуты мы смотрели друг на друга молча, а потом сорвались со своих мест, зазвучали поздравления, слёзы, объятия. „Эй, подайте чаши!“ — и явилось „Шампанское“. И все поздравляли Пушкина, и он вошёл в раж и читал ещё „Руслана и Людмилу“, и был долгий разговор». И Погодин пишет: «Я не знаю, спал ли кто-нибудь из нас в эту ночь. Так сильно был потрясен весь наш организм». Вот представьте себе глубину того, что чувствовали современники. Это первая половина XIX века. Давайте ещё вспомним, что нет радио, телевидения, я не говорю про интернет. Люди развлекали друг друга собою, сами. Они декламировали стихи, они музицировали на музыкальных инструментах, это была культура общения. И поэтому, может быть, сегодня мы не можем так остро это чувствовать, чтобы услышать Пушкина и потом не спать всю ночь — мы уже слишком искушённые.
Но когда мы знаем — мы об этом в выставке своей рассказываем. У нас для этого создана даже специальная инсталляция, где можно видеть «Бориса Годунова» (там рукописи Пушкина представлены), слышать «Бориса Годунова», потому что в этом совместном проекте третьим музеем присоединился музей МХАТа. Они предоставили нам радиоспектакль «Борис Годунов». И у нас там установлены колонки направленного звука, где посетитель может встать под эту колонку и послушать. И мы приводим эту цитату Михаила Петровича Погодина о том, что люди чувствовали. И вот эта инсталляция для того, чтобы человек мог глубже прикоснуться, как бы прочувствовать вот это всё, увидеть и услышать — разные мы подключаем тут органы чувств, чтобы познакомить зрителя с «Борисом Годуновым». И вот когда мы знаем об этом, мы уже совсем по-другому даже как-то слышим. Мы понимаем, что это новаторство, что действительно Пушкин был новатор. И действительно, если современники так это переживали и чувствовали, это было необычно, это было совсем новое. И триумф Пушкина не случаен, он и с этим тоже, конечно, связан.
И если к портрету вернуться, то это тоже, в общем-то, было новаторство, это тоже было новое и тоже остро вот так всё воспринималось. Если всё- таки вернуться к портретам, то ведь не зря же ещё современники считали этот портрет лучшим — те люди, которые видели Пушкина живьём, имели честь и радость с ним общаться и потом видели портрет. Собственно говоря, это они избрали этот портрет лучшим. А мы можем, благодаря этому, сегодня лучше это почувствовать, приглядеться к тем образам, которые восхищали современников.

К. Лаврентьева

— А есть какие-то организованные экскурсии, к которым можно присоединиться? Это нужно заранее записываться на сайте? Как это вообще всё для человека, который сейчас вдруг захотел сходить в музей и послушать экскурсию об этой выставке? Что ему нужно сделать?

Т. Прохорова

— Конечно, чтобы наши посетители лучше это всё воспринимали, глубже, у нас организованы экскурсии. Во-первых, эта экспозиция входит и в сборную экскурсию по всему музею. Но если хочется побольше об этом узнать, стоит записаться на кураторскую экскурсию, которая проходит каждый четверг в семь вечера — тоже очень удобное время. Можно прийти после работы или учёбы и прямо вот углубиться только в эту выставку и в эту тему, которая очень, конечно, обширная. Кураторская экскурсия — это значит, что её провожу я, куратор. И я всех приглашаю: приходите на мою экскурсию в четверг. По четвергам всё время, пока работает выставка, исключая, может быть, некоторые дни, которые выпадают — это можно узнать и на нашем сайте, и в кассе музея. Я буду рада новым людям, которые придут на эти кураторские экскурсии, где мы можем подробнее поговорить об этом визите Пушкина в Москву зимнего сезона 1826-27 года, в который и состоялось вот это очень важное для нашей культуры, искусства, литературы событие — создание портрета Александра Сергеевича Пушкина московским художником Василием Андреевичем Тропининым.

К. Лаврентьева

— Спасибо огромное, Татьяна. Это действительно очень интересно. Поэтому я вот планирую обязательно сходить в четверг к вам на экскурсию.

Т. Прохорова

— Приглашаю, приходите, пожалуйста.

К. Лаврентьева

— Спасибо огромное. В гостях у «Светлого вечера» была Татьяна Прохорова, кандидат искусствоведения, куратор выставки «Пушкин у Тропинина» в музее Тропинина и московских художников его времени. Обязательно приходите, дорогие наши слушатели, по адресу Щетининский переулок, 10, строение 1, музей Тропинина. И полюбуйтесь выставкой «Пушкин у Тропинина», порадуйтесь, полюбуйтесь, послушайте экскурсию Татьяны. Обязательно находите всю информацию на сайте, также о детских мастер-классах. Всего вам доброго, до свидания. Татьяна, вам огромное спасибо.

Т. Прохорова

— И вам тоже большое спасибо. Интересный получился разговор.

К. Лаврентьева

— Правда. Спасибо.

Т. Прохорова

— Ждём вас в музее. До свидания.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Послания апостола Павла к Коринфянам». Владимир Стрелов
• «Польза сказок». Прот. Павел Карташев
• «Послания апостола Павла к Римлянам и к Галатам». Прот. Андрей Рахновский

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов