Летом тысяча девятьсот пятнадцатого года, в разгар Первой мировой войны, под городом Луцком, что на Волыни, шли бои. Гремели орудия, разрывались снаряды… Раненый в голову солдат, лёжа на земле, громко просил воды. Однако под шквальным вражеским огнём санитарам к нему было не подобраться. Бедняга истекал кровью, глаза его заволакивал туман… Но вдруг из этого тумана вышла женская фигура в светлом платье. Она склонилась над солдатом, прижала к его пересохшим губам флягу с водой. Напоив раненого, женщина осторожно перевязала ему рану. Пули свистели прямо над её головой, но дама, казалось, их не замечала. «Вы, наверное, мой ангел?» – спросил женщину раненый. Она улыбнулась: «Нет, я – твоя сестра».
Для баронессы, великосветской интеллектуалки, писательницы и переводчика Варвары Ивановны Икскуль фон Гильденбанд все титулы и звания оставались где-то бесконечно далеко от дымящихся полей сражений. Здесь для солдат она была просто сестрой – сестрой милосердия, готовой выносить раненых из-под пуль и, не смыкая глаз, ухаживать за ними в походном госпитале. Во время боёв под Луцком Варваре Ивановне было шестьдесят четыре года. Она возглавляла Кауфманскую общину сестёр милосердия.
Но и тогда, и несколькими годами ранее – на Балканах, куда баронесса выехала на фронт военных действий Болгарии против Османской империи –Варвара Ивановна предпочитала не руководить сёстрами, а вдохновлять их личным примером. В тысяча девятьсот шестнадцатом за самоотверженную работу на передовой она удостоилась Георгиевского креста.
«Женщина-загадка» – называли баронессу Икскуль фон Гильденбанд современники. Писатель и поэт Дмитрий Мережковский посвятил ей двенадцать своих стихотворений; художник Илья Репин запечатлел в знаменитом портрете «Дама в красном платье». Ею восхищались Чехов, Нестеров, Ходасевич, Мамин-Сибиряк. И дело было не в обычной женской привлекательности, хотя Варвара Ивановна действительно была очень красива. В ней ощущалась, прежде всего, красота внутренняя, душевная чистота, искренность, неравнодушие. Она любила людей. Люди это чувствовали и невольно откликались.
Любовь к людям побуждала Варвару Ивановну ехать туда, где более всего нуждались в помощи. В тысяча восемьсот девяносто втором году она отправилась в Казанскую губернию, охваченную голодом. С собой баронесса везла обоз с провизией. Переезжая из деревни в деревню, она устраивала народные столовые, сама стряпала и подавал еду голодающим. Не побоялась въехать и в село Нижняя Серда, в котором была эпидемия оспы. Ухаживая там за больными, Варвара Ивановна заразилась и едва не умерла.
В Петербурге баронесса Икскуль фон Гильденбанд организовывала всевозможные благотворительные акции – балы, музыкальные вечера, выставки и спектакли, вся выручка от которых шла в помощь нуждающимся: для поддержки неимущих студентов и учащихся, на пожертвования в сиротские приюты и дома призрения. Варвара Ивановна стояла у истоков создания Женского медицинского института при Петропавловской больнице в Петербурге. Совместно с известным издателем Иваном Сытиным баронесса выпустила несколько серий дешёвых книг специально для крестьян и малоимущих, познакомив их с произведениями Достоевского, Гоголя, Гаршина. Она активно помогала Красному Кресту в деле устройства школ для младшего медицинского персонала и создании сестринских общин. И, как логический итог, сама стала сестрой милосердия – бесстрашной, самоотверженной, готовой по-Евангельски положить жизнь свою за други своя.
Умерла баронесса Икскуль фон Гильденбанд в эмиграции, в Париже. Советская власть не оценила её трудов во имя ближних. Впрочем, Варвара Ивановна ни от кого и никогда не ждала признания. «Я живу, позабыв себя», – писала она одной из своих подруг. Другие до сих пор о ней помнят…
«Господь не такой, как мы. Он весьма кроток, и милостив, и благ, и когда душа узнаёт Его, то удивляется без конца»
Старец Силуан провёл всю жизнь на Афоне. В записках он вспоминает, как на протяжении четырнадцати лет молился о том, чтобы Бог дал ему почувствовать Своё присутствие. И наступил момент, когда отчаяние пересилило веру. Тогда во время очередной многочасовой молитвы монах воскликнул Богу: «Ты неумолим!..» И в это мгновение он вдруг ощутил присутствие Христа. Инок почувствовал такую любовь, такое сострадание, что понял — можно прожить всю жизнь ради Господа. Впоследствии, утешая отчаявшихся братьев, старец Силуан Афонский рассказывал о том, каким ему открылся Бог:
«Господь не такой, как мы. Он весьма кроток, и милостив, и благ, и когда душа узнаёт Его, то удивляется без конца и говорит: „Ах, какой у нас Господь!“. Грешная душа, которая не знает Господа, боится смерти, думает, что Господь не простит ей грехов её. Но это потому, что душа не знает Господа и как много Он нас любит. А если бы знали люди, то ни один человек не отчаялся бы. Господь Сам есть одна Любовь».
Все выпуски программы Слова Святых
«Бывает, что мы грешников судим, а Бог их уже оправдал»
Монах Анастасий Синаит жил во второй половине VII века. Он нёс иноческий подвиг в Синайском монастыре великомученицы Екатерины в Египте. Его духовным руководителем был настоятель монастыря Иоанн Лествичник, прославленный православной Церковью в чине преподобных. После кончины учителя, монах Анастасий занял его место — стал игуменом, возглавил обитель. Всю свою жизнь он провёл в молитвах и подвижнических трудах. Сохранилось большое количество творений синайского игумена Анастасия, также прославленного Церковью в чине преподобных. В них он призывает человека быть очень внимательным к своим словам и мыслям. Обличая тяжкий грех памятозлобия, преподобный пишет:
«Многие, не раз согрешившие явно, тайно горячо покаялись, а мы видим, как они грешат, но не знаем ничего об их покаянии и обращении. Бывает, что мы грешников судим, а Бог их уже оправдал».
Все выпуски программы Слова Святых
Взгляд с иконы. Наталья Сазонова
Как-то я проводила урок в воскресной школе. Подросток лет 15-16-ти спросил:
«А как вы пришли к Богу»?
Стала рассказывать.
В то время мне тоже было 16. Росла я в самой обыкновенной советской семье. Крещённых среди нас не было. Однажды мама сказала нам с сестрой: «Девочки, надо креститься. В выходные мы поедем загород. На разговор к одному батюшке». Вот это было неожиданно!
«А ты же сама не крещённая. Ты что, в Бога веришь?» — спросили мы маму. И тут выяснилось, что мама уже год, как крестилась, верит в Бога и ходит в храм. Она была строгая, а мы послушные. Да и что, я-подросток, могла сказать против? Разве только: «Почему, если Бог есть, то не защищал крестьян от помещиков?» Очень я переживала об этом. Сейчас уже не помню, что ответила мне тогда мама. Но через неделю мы отправились в далёкий от Москвы приход. В то время, в середине 80-х крещение в Москве было нежелательным. Могли начаться проблемы с органами.
Итак, все вместе, поехали на встречу с батюшкой. Дорога длинная. Времени подумать много. Окончательного согласия креститься я ещё не дала. В электричке всё переживала: «А кто такой этот батюшка и что мне ему говорить? А как всё будет проходить и зачем я вообще согласилась поехать? Да ещё в такую даль! А точно Бог есть? И наконец: А верю ли я в Него? И честно самой себе: Я не знаю, есть ли Он, чтобы верить в Него. Нет! Я не верю». Но что-то подсказывало мне сделать этот шаг. Шаг навстречу...
И вот мы на месте. Тот вечер помню хорошо. Батюшка ждал нас в своей сторожке. Звали его отец Дмитрий Дудко. Это потом я узнала, что жил он в Москве, а служил очень далеко от дома. Так и ездил по 4 часа в один конец. За проповеди власти перевели его на приход подальше от Столицы. Проповедовать священнику в советское время строго запрещалась.
Тогда я увидела перед собой человека небольшого роста. К шестидесяти, совсем седого. Он встретил нас приветливо, как будто знал давно. Усадил с собой за стол поужинать. Стали знакомиться. После ужина, с каждой из нас по отдельности беседовал в своем кабинете.
Подошла моя очередь. Вошла. Волнуюсь. Первое, что вижу — икона. Большая, в старинном киоте. Теперь уже знаю, это был Спас Нерукотворный. Перед иконой горят свечи. В комнате пахнет воском. Батюшкин голос: «Наташенька, ты уже взрослая. А взрослые люди перед крещением должны покаяться в своих грехах перед Богом». Сказал и посмотрел на ту икону. Я тоже посмотрела на Того, Кто на ней изображён, потом на батюшку... и вдруг увидела один и тот же взгляд! Взгляд полный любви. Этот взгляд располагал к доверию. «Покаяться в грехах»- прозвучало в голове. И я вдруг впервые осознала, что хочу доверить всё, что было на совести, Богу.
Батюшка выслушал мою исповедь. Первую, искреннюю. На следующий день мы с сестрой крестились.
Когда ехали домой, я уже не спрашивала себя, верю ли в Бога? Я точно знала, что верю. знала, что Он есть.
А на вопрос: как пришла к Богу, отвечаю просто. Это не я пришла к Нему. Это Бог пришёл ко мне! Просто надо сделать самому шаг навстречу.
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение