Поделиться
Вспоминаю одну семейную пару. Они прожили вместе более пятидесяти лет, я их когда-то венчал, и умерли они почти одновременно… Жизнь у стариков была насыщенная, она – дочь ссыльных откуда-то из России, он – местный уроженец, работали на Крайнем Севере, комсомольские ударные стройки, потом – на юге Сибири, в Минусинске, дети-внуки, он увлекался садоводством, выращивал цветы, скрещивал разные сорта ранеток. В Церковь пришли уже в старости, и тоже как-то вместе. Однажды я, решив тряхнуть журналистской стариной, пытался написать о них статью, да почему-то не получилось. Помню, на мои расспросы про любовь и «отношения» он пожал плечами и застенчиво сказал, это было вскоре после смерти его жены: «Да какие отношения, обычные… Просто – всю жизнь вместе, шутка ли. Всякое бывало, но жили дружно. Вот вожусь я в саду, а она сидит в тени на стульчике, вяжет или читает что-то, любила читать, в последние годы две пары очков надевала, старая уже… Я на нее гляну, она на меня. И не говорили в общем ни о чем… Чего говорить-то, за жизнь обо всем наговорились. Устает, видать, человек и от слов. Просто - знать, что вот она рядом…».
Почти о таком же рассказывал замечательный пастырь ХХ века митрополит Сурожский Антоний. Он вспоминал человека, который приходил к нему в храм в Лондоне, причем всегда в такое время, когда в церкви народу не было, приходил и ничего там не делал, не крестился, не читал молитв, просто молча сидел на лавочке какое-то время и уходил. А на вопрос, зачем он приходит, отвечал, что приходит - к Богу, что вот они с Богом молча побудут вдвоем, посмотрят друг на друга – и им хорошо вместе, и этого достаточно…
Современному миру остро не хватает этой тишины. Не умея в такой тишине пребывать, мы либо создаем шум, шумовой фон, с утра врубаем телевизор-радио, новости-рекламу-музыку, только чтобы не чувствовать сосущей пустоты одиночества, чтобы шум суеты дня объединил нас хоть как-то – либо впадаем в другую крайность, в глухой аутизм сердца, подпитываемый неверием и отчаянием, замыкаемся в тишину, но совсем другую, гнетущую , гробовую, в которой не слышен – даже если он иногда и есть - наш глухой стон о помощи, со дна которой так трудно всплыть свинцовой батисфере нашей неумелой теплохладной молитвы к Богу, и наши огромные города так напоминают пустыни, в которых, как песчинки по склонам бархана, катятся толпы одиноких индивидуумов, воткнувших в разъемы ушей раковины наушников…
Нет, та, первозданная Божья тишина – не такая. Та тишина не замкнута на себя. В ней человек только и может открыть сердце Богу или ближнему, та тишина – предтеча и почва любви. Та тишина сродни теплой живородящей весенней ночи, в которой почки незримо превращаются в листья и цветы, сродни молчанию влюбленных, когда они – вместе, один на один друг с другом и всей вселенной…
Об этой тишине английский поэт Роберт Грейвз так написал в стихотворении «Звездное покрывало»:
Нелегок подвиг подлинных влюбленных —
Лежать в молчании, без поцелуя,
Без еле слышных вздохов и объятий
И только счастьем согревать друг друга.
Неоценима ласка рук и губ,
Как средство заверенья в постоянстве,
Или значенье слов, когда в смущенье
Сердца стремятся слиться в темноте.
Но только те, кто высший смысл постиг —
Уснуть и видеть сны одни и те же,
Под звездным покрывалом распластавшись,
Любовь венчают миртовым венком.
Послание к Филиппийцам святого апостола Павла
Поделиться
Апостол Павел
Флп., 239 зач., I, 27 - II, 4.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
Здравствуйте, дорогие радиослушатели! С вами доцент МДА, священник Стефан Домусчи. Иногда можно встретить верующих, которые очень печалятся от того, что не имеют никакого свидетельства от Бога о возможности для них спастись. Однако они печалятся напрасно, ведь именно о таком свидетельстве говорит апостол Павел в отрывке из 1-й и 2-й глав своего послания к Филиппийцам, который читается сегодня в храмах во время богослужения. Давайте его послушаем.
Глава 1.
27 Только живите достойно благовествования Христова, чтобы мне, приду ли я и увижу вас, или не приду, слышать о вас, что вы стоите в одном духе, подвизаясь единодушно за веру Евангельскую,
28 и не страшитесь ни в чем противников: это для них есть предзнаменование погибели, а для вас — спасения. И сие от Бога,
29 потому что вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него
30 таким же подвигом, какой вы видели во мне и ныне слышите о мне.
Глава 2.
1 Итак, если есть какое утешение во Христе, если есть какая отрада любви, если есть какое общение духа, если есть какое милосердие и сострадательность,
2 то дополните мою радость: имейте одни мысли, имейте ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны;
3 ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя.
4 Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других.
Религий и религиозных течений в мире очень много и каждое по-своему объясняет, как и почему возник мир. При этом исторически христианство было первой и единственной религией, утверждавшей, что Бог сотворил мир по любви. Общеизвестно, что для атеизма человек вообще случаен, тут ни о какой надежде на то, что ты нужен миру и речи нет. Но и в контексте многих других религий от людей ожидались лишь жертвы, поклонение и почитание. В христианстве же человек оказывается невероятно ценен и важен для Бога.
Зачастую люди вырастают в семьях и как будто бы по умолчанию уверены, что остальные члены семьи их любят, особенно родители, затем бабушки, дедушки, братья и сёстры, и другие родственники. Потом мы вырастаем и создаём семьи, так как неожиданно понимаем, что любим кого-то первоначально чужого, кого по закону родства не обязаны любить. Более того, этот человек тоже нас любит. Он нужен и дорог нам, а мы нужны и дороги ему. Но гарантирована ли эта любовь? Разве трагедия человеческих отношений, начиная с Адама и Евы, и тем более с Каина и Авеля, не свидетельствует о том, что наша любовь очень хрупка. А что говорить о людях, которые с детства по разным причинам оставлены родственниками. Каково это, когда ты не имеешь никого, кто любил бы тебя просто по факту твоего существования, кому ты был бы нужен просто так, как личность, а не как сотрудник или помощник?
И вот всем этим людям, и тем, кто ощущает себя искренне любимым, и тем, кто подозревает, что любим лишь условно, за заслуги и даже тем, кто вообще не знает, нужен ли он кому-нибудь в этом мире, во Христе открывается простая, но великая по своему значению истина, которая является основанием нашей надежды: Богу ты очень нужен, ты важен для Него и безусловно любим Им.
Однако, учитывая, что люди свободные существа, на одной любви Божией построить идею спасения действительно никак невозможно. Бог, конечно, Творец и Вседержитель, но сотворив человека свободным, Он может нас спасти, только если мы дадим Ему на это добро, если согласимся принять от Него спасение.
Но где же встретить Бога? Какие для этого избрать пути? Ответ, который даёт сегодня апостол Павел, очень прост: надо, во-первых, поверить во Христа, как в Того, Кто открыл нам Бога, как любящего Отца, и, во-вторых, постараться сознательно и свободно этой Божьей любви соответствовать, быть милосердным, сострадательным, не ссориться, не тщеславиться... Но со смиренномудрием заботиться не только о себе, но и о других. Кажется, это очень простые вещи, но не стоит ими пренебрегать... Ведь тому, кто хочет, чтобы Божия любовь наполнила его жизнь, нужно со своей стороны прилагать все силы к совершению дел любви.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Псалом 136. Богослужебные чтения
Поделиться
Среди множества псалмов есть один, который занимает исключительное место в православном богослужении, — и его пение происходит только в преддверии Великого поста, в центре храма, с приглушённым освещением. Речь идёт о 136-м псалме, «на реках Вавилонских». Давайте его послушаем.
Псалом 136.
[Давида.]
1 При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе;
2 на вербах, посреди его, повесили мы наши арфы.
3 Там пленившие нас требовали от нас слов песней, и притеснители наши — веселья: «пропойте нам из песней Сио́нских».
4 Как нам петь песнь Господню на земле чужой?
5 Если я забуду тебя, Иерусалим, — забудь меня десница моя;
6 прилипни язык мой к гортани моей, если не буду помнить тебя, если не поставлю Иерусалима во главе веселия моего.
7 Припомни, Господи, сынам Едомовым день Иерусалима, когда они говорили: «разрушайте, разрушайте до основания его».
8 Дочь Вавилона, опустошительница! блажен, кто воздаст тебе за то, что ты сделала нам!
9 Блажен, кто возьмёт и разобьёт младенцев твоих о камень!
Прозвучавший сейчас псалом пронзителен в искренности своего плача. Он ставит очень глубокий, я бы даже сказал, философский вопрос о внутреннем достоинстве человека и народа. Главный нерв псалма, который и задаёт его болезненность, — ситуация, когда захватчики пытаются вынудить пленённых евреев петь священные для них песни в качестве развлечения, и тем самым обесценить, обессмыслить их. Да, мы сегодня бы сказали: еврейский народ оказался в тяжелейшей психологической травме. Обстоятельства вокруг в один голос кричат: ваш Бог вас предал, оставил, бросил, не пришёл к вам на помощь! Так доведите своё дело до конца — профанируйте, обесценьте ваши внутренние святыни — сакральные песни — чтобы никогда больше ни вы, ни ваши дети не могли снова вернуться к предавшей вас вере! Представляете, какой огромный соблазн для народа, перед глазами которого — очевидная неизбежность жить до конца дней на чужбине?
И что же говорит народ — устами псалмопевца? Он решительно отказывается расчёсывать свои чувства саможалением! Повешенные на вербах музыкальные инструменты — своего рода «тихий бунт», добровольный пост на какие бы то ни было удовольствия и развлечения — даже когда весь народ глубоко подавлен произошедшим. Горькая чаша в руках, и она должна быть выпита до дна. Без всякого подслащивания!
Перед нами — прекрасная картина того, что такое настоящая вера и когда она действительно актуализируется. Только в ситуации, когда человек не получает вообще никаких «бонусов», «плюсиков» и «приятностей» от Бога, но оказывается на грани истощения своих сил — и при этом всё равно сохраняет верность Богу, не отворачивается от Него, не обижается на Него — хотя для этого уже есть тысяча причин — но, напротив, встаёт крепко, вплоть до самой смерти, на сохранение чистоты памяти о поруганных и уничтоженных святынях — такая вера пронзает своей силой небеса и в этой искренности уже начинает брезжить рассвет надежды!
Псалом 136. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 136. (Церковно-славянский перевод)
«О Боге в мировом кино: цикл фильмов «Декалог». Августина До-Егито
Поделиться
У нас в студии была киновед, автор и преподаватель курса «Религия и кино» в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете Августина До-Егито.
Разговор шел о цикле из десяти фильмов Кшиштофа Кесьлёвского «Декалог», в котором каждый фильм соотнесен с одной из заповедей, как режиссер размышляет о взаимоотношениях человека и Бога, о том, как соотносятся вера и научные знания и как пороки и нарушения заповедей разрушают жизнь человека.
Этой программой мы продолжаем цикл из пяти бесед посвященных тому, как классики мирового кинематографа обращались к темам, связанным напрямую с жизнью Церкви, церковной историей и Библией.
Первая беседа с Августиной До-Егито была посвящена фильму Карла Теодора Дрейера «Страсти Жанны д’Арк» (эфир 13.10.2025)
Вторая беседа с Августиной До-Егито была посвящена фильму Робера Бессона «Дневник сельского священника» (эфир 14.10.2025)
Третья беседа с Августиной До-Егито была посвящена фильму Ингмара Бергмана «Причастие» (эфир 15.10.2025)
Все выпуски программы Светлый вечер
