Священник Иоанн шёл по окраине Кронштадта. Тогда, в середине девятнадцатого века, это место представляло собой печальное зрелище: деревянные лачуги городской бедноты, рабочие бараки, мусорные свалки, голодные дети в лохмотьях. Было здесь и небезопасно: отчаявшиеся нищие ради куска хлеба порой шли на воровство и даже открытый грабёж. Однако отец Иоанн, возвращаясь домой с Богослужений в Андреевском соборе, всегда выбирал именно эту дорогу.

Причина такого выбора была проста: священник щедро раздавал милостыню. И хотя сам отец Иоанн был совсем небогат, всё, что жертвовали его состоятельные прихожане, он оставлял в этих бедных лачугах.

Так было и на этот раз. Раздав почти всё, что у него было с собою, отец Иоанн вдруг увидел женщину: бедно, но аккуратно и прилично одетая, с виду интеллигентная, она шла по улице, пошатываясь. Прохожие провожали её насмешливыми взглядами: мол, дамочка-то лишнего хлебнула! И только отец Иоанн сразу почувствовал неладное.

Женщина дошла до угла дома и, закрыв глаза, в изнеможении прислонилась к стене. Она не ела уже несколько дней и с утра до вечера бродила по городу в поисках хоть какой-нибудь работы, но всюду получала отказ. И вот силы её совершенно иссякли...

Отец Иоанн опустил руку в карман пальто. К счастью, там нашлась ещё одна довольно крупная ассигнация. Он незаметно подошёл к несчастной женщине, осторожно вложил ей в руку свёрнутую сторублёвку и тут же поспешил затеряться в толпе. Изумлённая дама никак не могла понять, откуда в её ладонях появилась спасительная купюра.

Зато прохожие прекрасно видели всё произошедшее и устыдились своих недостойных мыслей об этой женщине. Им тоже захотелось ей чем-нибудь помочь. И хотя у них самих не было за душой ни гроша, эти люди подходили к несчастной с ободряющими словами. «Ничего, милая, Господь всё устроит, будем за тебя молиться», — говорили они, и женщина растроганно плакала слезами благодарности.

А святой праведный Иоанн Кронштадтский, который не мог пройти мимо несчастного и страждущего, говорил: «Каждый день просят у тебя милостыни, и каждый день давай охотно, без ропота: ты не своё, а Божие даёшь. Ничего не имеешь — утешь слезою. Большое облегчение страждущему, когда кто-нибудь от души пожалеет о нём; многие несчастья облегчаются искренним сочувствием».