«Святитель Николай Чудотворец». Священник Александр Сатомский

У нас в гостях был настоятель Богоявленского храма в Ярославле священник Александр Сатомский.

В день памяти святителя Николая Чудотворца мы говорили о том, что известно об этом святом и почему он для многих ассоциируется с милосердием и помощью ближним.

Ведущая: Алла Митрофанова

---

Алла Митрофанова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, дорогие друзья, я Алла Митрофанова. Мы продолжаем цикл программ, которые настраивают нас на подготовку к Рождеству Христову, чтобы к этому празднику подойти с максимально глубоким, что ли, сердцем, взглядом на себя, взглядом на окружающий мир. Но поскольку сегодня 19 декабря, извините, день памяти святителя Николая, то как же не поговорить о нем? Одном из, ну по факту так получается, так сложилось в нашей традиции, одном из самых, наверное, рождественских или околорождественских святых, если позволительно будет так сказать. Вот сейчас меня поправит священник Александр Сатомский, настоятель Богоявленского храма в Ярославле. Отец Александр, здравствуйте.

Священник Александр Сатомский

— Здравствуйте.

Алла Митрофанова

— Можем ли мы, о святителе Николае так говорить?

Священник Александр Сатомский

— Да я думаю, что не просто «можем», а в каком-то смысле даже и «должны».

Алла Митрофанова

— О как!

Священник Александр Сатомский

— Ну, потому что, во-первых, как всё-таки церковь, живущая в истории, мы, очевидно, не можем отрицать, что этапно святитель Николай, очевидно, соотносится, ну, как минимум, в достаточно большом объёме христианских общин с праздником Рождества. Есть несколько таких святых, то есть, например, совершенно неизвестный, совершенно не характерный для нас в этой роли святитель Василий Великий, например, для православной Греции, святитель Николай для Западной Европы, святая Лючия, если мне не изменяет память, тоже для Западной Европы. Вот по поводу святой Агнессы я могу тут спутаться, но не будем, как бы про Агнессу не будем вспоминать. Ну то есть есть несколько святых, которые либо, ну скажем так, хронологически связаны, то есть стоят где-то рядом с датой Рождества, ну а по большому счету все перечисленные так или иначе находятся у нас в цикле зимних праздников. Но параллельно и в их жизнеописании обычно всегда находится нечто, что какую-то эту параллельность с праздником Рождества Христова являет, а уж у святителя Николая, эта параллельность абсолютно очевидная. Потому что житие его возникает достаточно поздно относительно периода его жизни, а вот рассказы о нем возникают практически сразу же, буквально вот еще как прижизненные истории. И в них, в абсолютном их объеме, мы видим его как конкретный образец действия милосердия в мире. А с чем другим нам соотнести праздник Рождества, как не с явленной милостью Божией для всего мира?

Алла Митрофанова

— А вот давайте эту мысль тоже попробуем немножечко подсветить и расшифровать. Праздник Рождества Христова и милосердие. Какая здесь связь, как в Рождестве Христовом это самое милосердие проявляется?

Священник Александр Сатомский

— Здесь очевидная мысль, которая озвучена, собственно, в Евангелии, о том, что так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, чтобы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Акт максимально возможного дарения со стороны Бога. Бог преподаёт нам Самого Себя. И в этом смысле, очевидно, всё остальное отстраивается от этого дара. Мы видим, и это очень тонко в рождественских песнопениях подчеркнутая мысль, что и всё мироздание хочет ответить тем же. В рождественских гимнах наших православных мы слышим, земля приносит пещеру, небо — звезду, люди — дары, а вообще от человечества приносится Сама Пречистая Дева, чтобы служить этой тайне. То есть это взаимное дарение. Есть то, что приносит Богу творение, и то, что Бог приносит творению. И в этом смысле мне кажется, в такую, кажется, простую тему даров рождественских выходя, мы имеем в виду, что за ними огромный богословский бэкграунд — дар от Бога себя миру и взаимное дарение от мира Божеству.

Алла Митрофанова

— В этом смысле, опять же, вопрос, который регулярно поднимается и в журнале «Фома» и здесь, на Радио ВЕРА. А что же подарить Богу на День Рождения? И чаще всего ответ звучит в том ключе, что свое собственное измененное сердце, раскаченное в сторону милосердия, любви и большего приятия окружающих, чтобы как можно больше людей вошли в круг тех, кого мы называем своими ближними, кого считаем своими ближними, чувствуем своими ближними. В идеале, наверное, для христианина ближние — это примерно все. Только вот в реальности это очень порой бывает трудно реализовать, воплотить в жизнь. Святитель Николай — человек, который смог.

Священник Александр Сатомский

— Смог не то слово. Но более того, ведь тоже на примере жизни святителя мы видим, что вообще этот разговор о любви, он очень просто опредмечивается. Мы, как правило, привыкли говорить о нём в таком, как бы, духе позднего романтизма. Назовём это как-нибудь так пошло. Да, то есть, в том плане, что нам кажется, что любовь — это эмоция, это переживание. И вот то чувство, которое мы испытываем к нашим, значит, супругам или к нашим детям, к каким-то самым близким людям, вот мы его должны экстраполировать на весь мир, объять его всей этой любовью. Ну, стесняйтесь. Ну что вы? В каком смысле? Очевидно, конечно, что в ряде примеров каких-то исключительных, да, как бы вот светом святости просиявших людей, мы видим и такую стратегию тоже. Но Священное Писание все-таки обращается не к единицам, оно обращается вообще прям к человечеству. И, соответственно, то, что оно предлагает, мыслится Богом как принципиально осуществимое, ну, в каком-то приемлемом объеме, в принципе, для всякого. И поэтому тезис о том, что нужно возлюбить ближнего, он же Христом, вот, расцвечен буквально на конкретных примерах. Вот тот же самый добрый самарянин. То есть мы ничего не знаем о его эмоциональном фоне. Что вот он увидел этого лежащего страждущего, и в нём, и тут начинается какой-то психологический элемент, тут у него вспыхнули какие-нибудь воспоминания детства, ещё что-нибудь. Да нет там этого ничего. Он увидел страдающего и соотнёс его с самим собой. То есть самая базовая, самая простая библейская мерка, что не делай другим того, чего не хочешь себе, или наоборот, поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с другими. Вот и вся любовь к ближнему. Меряй через себя и поступай так, как хотел бы, чтобы с тобой. Святитель Николай — это системный, абсолютный, последовательный пример именно такого рода деяний. В этом смысле вообще самым первым текстом, с которым мы сталкиваемся, когда говорим о святителе Николае, это его деяние о стратилатах, так называемое. То есть здесь тоже важная деталь. Мы привыкли говорить житие, житие, вот житие такое, житие такое, но сам жанр житийной литературы возникает в христианстве далеко не сразу. Первый настоящий классический житийный памятник — это житие Антония Великого, написанное святителем Афанасием Александрийским. До этого вот классической житийной формы, как мы к ней привыкли, открывая том житий святых, её просто не существует.

Алла Митрофанова

— Антоний Великий — это же более поздний период, чем святитель Николай. Святитель Николай у нас — это 3-4 век по Рождестве Христовым, естественно, и Антоний Великий — это уже то время, когда христианство стало настолько распространено в Римской империи, что нашлись люди, принявшие решение уйти из больших городов и уединиться в пустыне, чтобы глубже в этом богообщении пребывать и глубже молиться, и глубже жить, как следствие. То есть это уже гораздо более позднее время, ну, может быть, там сколько, полтора века, да, или сколько там могло пройти?

Священник Александр Сатомский

— Нет, поменьше, святитель Николай умирает где-то около 334-го примерно года, а, соответственно, история Афанасия и Антония — это конец 4-го века. То есть в этом смысле, тем не менее, их отделяет друг от друга более поколения. И в этом и суть примера, что само житие как жанр появится позже, чем период, в котором живет святитель Николай. Поэтому первый круг текстов, который вокруг него складывается, это его те или иные деяния, ну то есть рассказы о некоторых событиях из его жизни, не объединенные в какое-то целостное повествование, вот от момента его рождения до его смерти, например, там, посмертных чудес, какого-то дальнейшего почитания. Нет, это изолированные сюжеты. И, соответственно, пример вот этого деяния о стратилатах то есть о воинах. Это классический пример, классическая иллюстрация вот той самой мысли о добром самарянине.

Алла Митрофанова

— Давайте напомним этот сюжет. Стратилаты действительно это воины, которые были осуждены на казнь, и если бы не святитель Николай, то лишились бы жизни. Осудили их незаконно, и святитель Николай очень вовремя вступился за этих людей. Сюжет действительно очень популярный. И в нём вот эта самая включённость святителя Николая в жизнь людей, о которых он вообще ничего, может быть, не знает. Но ему как-то вот, понимаете, вот эта вот Богом открытая природа человека, которую он прозревает в каждом, в каждом видит эти образ и подобие Божия, и за каждого готов вступиться. О чём, я думаю, могут засвидетельствовать и наши с вами современники, да и мы с вами по собственному опыту. Сколько раз проходили через ситуации, когда явно было, вмешался святитель Николай. Всё могло бы пойти по другому сценарию и быть гораздо хуже, и не так хорошо, и не сложилось бы, и мы бы не успели туда-то, или где-нибудь с нами что-то бы приключилось. Но вот это постоянное сопутствие святителя Николая огромному количеству людей — тоже пример его любви уже по смерти. Ну, смерть, как бы в кавычки возьмём, да.

Священник Александр Сатомский

— Здесь важная деталь, что сюжет о стратилатах, он на самом деле ещё интересней. У него же есть предшествующая часть. Вы рассказали уже вот узел основной, что трое крупных военачальников были оклеветаны перед императором Константином, и в итоге, благодаря двум ночным явлениям святителя Николая, в одну и ту же ночь одно было императору, а другое префекту Авлавию, эта казнь была отменена. Но наверняка все мы помним сюжет из нашей русской живописи «Святитель Николай, останавливающий казнь, берущийся за рукоять меча». Я вот как бы ввиду своей культурной серости не вспомнил, кто конкретно...

Алла Митрофанова

— Не кокетничайте.

Священник Александр Сатомский

— Ну, на самом деле, я не вспомню, кто автор картины, но она такая очень известная. И история-то в чём? Трое этих стартилатов были в своё время направлены Константином на то, чтобы погасить мятеж в одной из провинций, остановились в Мирах, в общем-то, ну, практически случайно, значит, в этой гавани рядом с городом. И их войска вообще-то не очень корректно себя повели с местным населением. Там завязалась стычка на рынке, и святитель Николай пришёл как епископ города, вмешался, погасил конфликт, принял стратилатов, оказал им как бы корректный приём, чем их смягчил, те, соответственно, своих воинов приструнили. Но пока святитель занимался этим вот, значит, на рыночной площади и, соответственно, как бы у городского порта, там, внутри города, пользуясь его отсутствием, хотели казнить тоже троих невиновных по, ну скажем так, подкупу и наущению одного из знатных горожан. То есть тот воспользовался моментом, и пока уважаемый епископ отсутствует, решил это быстро провернуть. Святителю сообщили, он со стратилатами успел вернуться в город, стратилаты послали воинов вперёд, чтобы они бежали и предварили казнь, воины добежали, всё это остановили, святитель со стратилатами пришёл, обвинил, значит, военачальника, точнее, не военачальника, а градоначальника в преступлении, ну, в общем, дальше вся ситуация вроде как бы умирилась, и стратилаты уехали. Перед этим святителем сказал, чтобы они ни о чем не смущались и помнили, что Господь всегда присутствует в их жизни, несмотря на любые самые тяжелые обстоятельства. А дальше, ваша история, обстоятельства случились и уже в темнице, зная, что они осуждены на смерть, стратилаты и вспомнили святителя Николая, с которым знакомы лично, и молились о том, чтобы, то есть это при живом святителе, то есть они молятся к нему не как к канонизированному, прославленному, когда-то умершему святому, а обращались к нему вот дистанционно с тем, чтобы он заступился за них перед Богом, как в своё время за тех трёх людей. И эта история повторилась второй раз, но только уже в совсем экстраординарном режиме.

Алла Митрофанова

— Священник Александр Сатомский, настоятель Богоявленского храма в Ярославле проводит с нами этот «Светлый вечер» и в день памяти святителя Николая, конечно же, о нем мы и говорим. Отец Александр, как быть с тем моментом, что показывают современные исследования, житие святителя Николая составлено из житий двух святых? Соответственно, святителя Николая Мирликийского, и к нему добавлены эпизоды из жития святого Николая Сионского, если не ошибаюсь. Что с этим фактом делать, как нам быть, и вообще, что на эту тему известно сегодня?

Священник Александр Сатомский

— Это достаточно корректно изученный материал, то есть, как мы уже сказали, разрозненных сюжетов из жизни святителя Николая было уже достаточно много и по поздней античности, и, соответственно, раннему средневековью. Где-то около века 9-11 они начинают группироваться в какие-то более крупные произведения, и уже впоследствии появляется какой-то классический вариант житийного текста. Он потом тоже живёт свою жизнь, с ним тоже происходят изменения, происходит, например, метафрастовая редакция, там ещё ряд изданий. И вот на этом как раз этапе, вот где-то, условно, 9-11, и происходит вот эта спайка двух Николаев, примерно к одной и той же географической области относящихся в единый житийный сюжет. Нужно заметить, что такого рода проблемы существуют в житийной литературе на регулярной основе. Более того, это происходит не в виду чьей-то злокозненности, а вот так, скажем, судит Господь о мире, что время от времени появляются очень похожие друг на друга святые. Самый простейший пример, все как один знают, кто такая Матрона Московская. Но практически абсолютному большинству неизвестно, что ей сопутствует в типе служения, типе жизни и даже годах жизни Матрона Анемнясевская, тоже слепая, парализованная, блаженная, отличавшаяся похожим же типом жизни, только жившая, если я не ошибаюсь, где-то в Рязанском лесу. Вот и вся разница. То есть мы можем предположить, что лет через 300 какой-нибудь человек будет защищать докторскую диссертацию, рассказывая про то, как некий общий топос жития преломился в двух разных историях, хотя на самом деле все персонажи вымышлены. А мы имеем в виду, что вот она, Матрона Московская, вполне себе реальная историческая личность, и вот вам, пожалуйста, набор свидетельств и документов. И вот вам Матрона Анемнясевская, такая же реальная историческая личность, и вот вам набор документов. Хотя совпадение иногда до чрезвычайности. Сам я, например, в свое время, когда готовил сборник житий святых Ярославской земли, столкнулся с похожей же проблемой. Я пишу текст, посвященный преподобному Корнилию Переславскому, и промахиваюсь и объединяю двух Корнилиев Переславских, живших с разницей в 100 с небольшим лет, в двух монастырях, между которыми разница не более 500 метров. Вот так. Оба преподобных, оба Корнилиев и оба Переславских. Вот так. Поэтому никакой как бы грандиозной проблемы в том, что древний редактор вот так вот некорректно соотнёс два похожих жития, в общем-то нет. Они распознаны, ну как скажем так, давным-давно разъединены, и в основном вот эта вставка, она касается обычно более раннего периода жизни святителя Николая, о котором мы почти ничего не знаем. А вот как раз у святителя же Николая Пинарского, он же Сионский, вот у него мы знаем, как звали родителей, как он воспитывался, какой был у него ранний период жизни. И вот одно наслоилось на другое. Об этом писал из наших отечественных исследователей еще архимандрит Антонин Капустин. Западных исследований по этому поводу существует огромный объем. И в этом плане, в принципе, практически все те сюжеты, которые нам наиболее известны из жизни святителя Николая, связаны именно со святителем Николаем Мирликийским.

Алла Митрофанова

— Там архимандрит Антонин Капустин, по-моему, он как раз задумался, почему о житии святителя Николая, там же упомянут факт его путешествия в Палестину, святителя Николая в смысле, где он предстоит перед храмом в Иерусалиме, а потом возвращается в Миры Ликийские, потом уже он становится епископом и так далее. Но храм был построен после кончины святителя Николая. И вот этот момент архимандрит Антонин Капустин, который, собственно, русской миссией на Святой Земле занимался, он на это обратил внимание и начал, чуть ли не первый даже, распутывать, что к чему, и в итоге вышел на соединение этих двух житий. Но, как вы говорите, очень близки по подвигу могут оказаться святые, упомянутые вами Матрона Московская и Матрона Рязанская, и святитель Николай Мирликийский, известный также как чудотворец в русской традиции, и святитель Николай Сионский. Они же оба отличались вот этим удивительным милосердием, включенностью в судьбы людей, о которых, ну, может быть, с кем-то были знакомы, с кем-то вообще не были знакомы, даже еще в рамках земной жизни, и готовы были тоже вступиться. И вот эта вот постоянная боль сердца и забота о других людях наверное, это то, что не только их объединяет, но и вообще огромное количество святых. Тот же святитель Спиридон Тримифунтский, входящий в круг, кстати, вот этих пред, скажем так, рождественских святых, поскольку день его памяти тоже выпадает на это удивительное время, и недалеко от святителя Николая в календаре день его памяти. Вот он же тоже очень-очень глубоко включался в судьбы и в жизни других людей, и всё, что мог сделать для невинно осуждённых, например, несправедливо осуждённых, для людей, которые в нищете, он всё делал. И это вот такое какое-то, знаете, для нас постоянное напоминание, к чему мы призваны в канун Рождества Христова, наверное, особо, а так вообще в течение всей нашей жизни. Ну вот по поводу, кстати, жития святителя Николая есть один эпизод, который хочу с вами отдельно проговорить. Даже в акафисте святителю Николаю, по-моему, в девятом, по-моему, в девятой части его упоминается пощечина, которую нанес Арию на Первом Вселенском соборе. Насколько понимаю, под сомнением у некоторых историков этот эпизод. Что об этом известно?

Священник Александр Сатомский

— Здесь нужно заметить, что он даже не то чтобы под сомнением. Это очевидный эпизод, который к оригинальному житию святителя Николая не имеет никакого отношения. Возникает он крайне поздно, и более того, скажем так, в рамках совершенно определенной культурно-исторической ситуации, в некоторых средах он даже обрастает какими-то новыми подробностями. Он, кстати, большое влияние оказал, например, на нашу иконографию святителя, когда этот эпизод рассматривается как дисциплинарный, связанный со святителем Николаем, что вот он был, соответственно, за это лишён знаков епископского достоинства, и, соответственно, вот в ночном видении Христос и Богородица ему их вернули. Почему? Собственно, со святителем Николаем обычно в вот этих клеймах мы видим Спасителя и Божью Матери рядом с ним, как минимум, часто изображающихся. Но имеем в виду, что ни один из ранних текстов, святителю посвященных, нигде не близко не утверждает ничего подобного. При том, что, например, сам факт его участия в соборе, он на некотором этапе оспаривался с историками, но сейчас найдены документы, которые в принципе указывают на то, что в числе епископов участников он все-таки присутствовал. Но не более. То есть ни о какой его активной позиции внутри этого собора, в том смысле, что как-то мы бы знали о его выступлениях, или уж тем более о какой-то такой публичной прямой полемике, которая потом переросла в потасовку, как бы тексты не сообщают.

Алла Митрофанова

— Иными словами, участником Первого Вселенского Собора, скорее всего, он был. Эпизод с Арием — это... Тут надо, наверное, тоже напомнить, речь идет о ереси, которая как раз очень стала распространяться в начале IV века, Арий очень харизматичный был такой учитель, проповедник, за которым очень многие шли. Ну, мы знаем, наверное, примеры подобные, да, когда человек может увести за собой людей, и они будут свято верить в его правоту, и он сам будет верить в то, что он абсолютно прав, и что то, что он говорит, так и есть на самом деле, а по отношению к Евангелию и к церковному учению это будет грубейшим искажением истины. Так вот, Арий считал, что Сын Божий не равносущен Небесному Отцу. И по этому поводу был создан Первый Вселенский собор. И там как раз учение Ария было осуждено как ересь. И вот к этому добавляют, что святитель Николай настолько в сердцах воспринял искажение церковного учения Арием, что даже дал ему пощечину в полемическом запале и порыве. Но, по правде говоря, я с трудом себе представляю свидетеля Николая, который производит подобный жест. Вы тоже?

Священник Александр Сатомский

— Абсолютно. Ну и опять же повторюсь, даже чисто с исторической точки зрения это абсолютно недостоверный факт. Более того, нужно заметить, что так как этапно святитель Николай становится всё более и более почитаем в христианской среде, вокруг его имени возникают даже откровенные апокрифы. Например, там «Хождение святителя Николая», рассказывающая какой-то фантасмагорический сюжет с его паломничеством во все места Средиземноморья разом. То есть вот тут он и в Египте был, потом он и до Рима доехал, и в Палестину он возвращался, и в одном, и в другом, и в третьем. И всё это сопровождается какими-то экстраординарными чудесами, как будто самых основных и общеизвестных нам недостаточно. Но, повторюсь, это очевидно свидетельствует о почитании, но ничего нам уже в данном случае о нём как об исторической личности точно не говорит.

Алла Митрофанова

— Священник Александр Сатомский, настоятель Богоявленского храма в Ярославле проводит с нами этот светлый вечер. Буквально на несколько минут прервемся и потом вернемся к разговору о святителе Николае, хотелось бы поговорить о том, как его образ преломляется уже в современной культуре и в том числе в современной массовой культуре.

Алла Митрофанова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Дорогие друзья, я, Алла Митрофанова, с радостью напоминаю вам, что этот праздничный вечер, сегодня день памяти святителя Николая, с нами проводит священник Александр Сатомский, настоятель Богоявленского храма в Ярославле. Отец Александр, по поводу апокрифов, о которых вы начали разговор в предыдущей части программы. Вы знаете, я так подумала, у нас же с вами было задание к сегодняшней встрече посмотреть фильм, на мой взгляд, очень хороший. Называется он «Чудо на 34-й улице», снят он был в 1947 году в Голливуде, и посвящен он... тоже святителю Николаю, то есть главный герой этого фильма. Вот здесь такой важный момент, с моей точки зрения, как я его вижу, как я это прочитываю, не Санта-Клаус, а именно святитель Николай. Мне бы хотелось, чтобы мы сейчас с вами про подобные апокрифы поговорили, а может быть, знаете, а может быть даже и не апокрифы, потому что ведь бывают сюжеты художественные, вполне вдохновленные личным опытом встречи со святым, переживание Божьего присутствия того или иного художника. И почему бы и нет? Почему бы авторы фильма не могли бы вдохновиться подобным собственным опытом при съемках «Чудо на 34-й улице»? Итак, для начала предлагаю, наверное, в двух словах описать сюжет. Речь идет, действительно, о появлении на улицах, по-моему, Нью-Йорка, там в Нью-Йорке же дело происходит, святителя Николая, который в образе Санта-Клауса, вот этого самого персонажа из больших магазинов, есть такая традиция, в Штатах приглашают артистов, переодевающихся в Санта-Клауса, и они садятся у ёлки в большом торговом центре, принимают детей, выслушивают, какие у них пожелания, и родителям потихоньку потом сообщают, что же дети загадали в качестве подарков на Рождество Христово. И вот появляется, собственно, такой условно Санта-Клаус, который действительно оказывается Санта-Клаусом, не переодетым артистом. А как он сам себя называет, вы помните имя, которое он там произносит? Это же очень интересно.

Священник Александр Сатомский

— Да, Крис Крингл.

Алла Митрофанова

— Вот, он говорит, что он, когда его там, его берут под стражу, причем, да, его арестовывают за то, что, как говорят, он выдает себя за святителя, он же сумасшедший, не за святителя, а за Санта-Клауса, да, он сумасшедший, он говорит, что он настоящий Санта-Клаус. И когда его в полиции допрашивают и говорят: как ваше имя? Он говорит: Крис Крингл. Крис Крингл — это, если полностью имя прочитывать, то получится у нас Кристофер, Крист Кинд. То есть Крингл происходит от Крист Кинд, но это из немецкого, да? Крист Кинд — это, как это сказать? Рождественский ребёнок, да, а Кристиан, собственно, ну, Христофор, наверное, иначе можно было бы сказать это имя, отсылающее нас к святому Христофору, тот, кто носит Христа. В общем, у нас по всем статьям перед нами действительно кто-то гораздо больше, чем вот тот Санта-Клаус из торговой точки. Перед нами тот, кто способен своим добрым сердцем изменить этот мир. И мы видим, кстати, в фильме, мы видим, как этот мир начинает меняться, и как люди вокруг этого Криса Крингла начинают меняться. И в этом смысле «Чудо на 34-й улице» — это потрясающий фильм, тем более удивительно, если мы посмотрим 1947 год, когда он выходит на экраны, это послевоенное время, тяжелое везде. Очень тяжелое. И это вот, знаете, такие фильмы, мне кажется, как у нас во время Великой Отечественной войны, или сразу после, да, у нас сняли «Золушку». Потому что людям очень важно было хотя бы глоток надежды получить и радости. И вот такие фильмы надежду и радость хотя бы чуть-чуть возвращали. И поэтому фильм, на мой взгляд, замечательный. Мне бы хотелось, чтобы вы, посмотревшие его буквально на днях вместе с детьми, как понимаю...

Священник Александр Сатомский

— Пока ещё нет. То есть я смотрел его, соответственно, с расчётом на то, что дети вряд ли будут смотреть чёрно-белый. То есть у него есть несколько ремейков.

Алла Митрофанова

— И есть цветная версия, разукрашенная, да?

Священник Александр Сатомский

— Есть цветная версия, да. То есть, соответственно, вот я как бы пока подумаю над тем, какую из них им показать.

Алла Митрофанова

— Угу. Поделитесь Вашими впечатлениями об этом фильме.

Священник Александр Сатомский

— Такое кино я люблю.

Алла Митрофанова

— Коротко и ясно.

Священник Александр Сатомский

— Да. Ну, как вам сказать, то есть, на самом деле, достаточно уже давно я, ну, первый раз скажу, наверное, по-другому. Я в принципе не сторонник авторского кинематографа, например. То есть если я разрешаю книгам рождать во мне мысли, то фильмам рождать в себе мысли я запрещаю категорически.

Алла Митрофанова

— Никакого Терренса Малика, никаких Макконаха, ничего.

Священник Александр Сатомский

— Абсолютно. Потому что сила воздействия этого ряда чаще даже сильнее иногда оказывается, чем книжная. Я потом буду долго ходить, сильно об этом думать, зачем оно мне. Я человек, который слушает исповеди других людей несколько раз в неделю. То есть дополнительного материала для размышлений мне точно не надо. А как раз фильмы такого типа, это единственные, которые я принимаю, кинематограф, который дает это сердечное отдохновение, в котором нет ни надлома, ни кризиса, ни боли, ни какой-то недосказанности и чего-то еще, который дает простую, ровную, корректную, адекватную историю с хорошим концом. Вот в этом смысле, «Чудо на 34-й улице», оно показано, мне кажется, просто показано всем к просмотру, именно благодаря вот этой своей неконфликтности. Оно оставляет после себя, как опять же, как наша отечественная «Золушка». То есть, только положительное послевкусие. И оно хорошее, долгое и устойчивое.

Алла Митрофанова

— Согласна. Но ещё это «Замечательная жизнь» или это «Прекрасная жизнь» — фильм того же периода и того же смыслового ряда. Что удивительно, да, «It’s a wonderful life», там же тоже, по сути, рождественская история, трансформация человеческого сердца и переоценки жизни. А «Чудо на 34-й улице» там, ну, по поводу того, что это бесконфликтный сюжет, я бы не согласилась, все-таки там мы же понимаем, в основе драмы, да, без конфликта произведение искусства невозможно, да, и вот там в основе этой драмы лежит действительно суд, по сути, над святителем Николаем за то, что он настоящий святитель Николай. И вот это то, что, знаете, у меня после просмотра фильма так и не вышло из головы. Вот этот очень, как мне кажется, яркий образ, где, с одной стороны, святитель Николай уподобляется, конечно, Господу Иисусу Христу, проходящему через суд, но, слава Богу, вот здесь, в этом фильме, это заканчивается благополучно, и адвокат прекрасный находится целиком и полностью на стороне вот своего подопечного Криса Крингла. А с другой стороны, ведь это же, ну как сказать, мы очень легко готовы поверить в рекламу прохладительного напитка с использованием образа Санта-Клауса и пойти этот напиток купить. И как нам трудно бывает впустить в свою жизнь настоящее чудо. Вот настоящее чудо. Не обязательно что-нибудь сверхъестественное, а чтобы мы почувствовали себя счастливыми и радостными. Это же тоже чудо. И это возможно от Божьего присутствия. Вот это Божье присутствие в нашей жизни — это чудо главное и есть. И как мы порой изо всех сил от этого начинаем защищаться. Почему, отец Александр?

Священник Александр Сатомский

— Но здесь тоже, наверное, важный момент, почему так легко с Санта-Клаусом и так плохо и тяжело идёт со святителем Николаем, потому что разница между сказкой и чудом, сказка оставляет, ну скажем так, некоторую отдушину что-ли ментальную в нашей жизни, как бы рассказывает нам про какой-то совершенно другой тип реальности, ну или даже не реальности, как бы вот они рисуют нам какой-то некий иной тип бытования. И она ничего от нас не требует. То есть она чему-то нас, может быть, так вот, ну, не очень дидактично жёстко учит, да, как бы даёт нам какой-то, значит, прожить важный в теории навык, чтобы потом, значит, его с собой соотнесли. Ну и всё. Чудо — всё-таки это про соотнесённость с конкретной человеческой жизнью. Ну и по большому счёту с одной твоей конкретной человеческой жизнью. И к этой истории тогда возникает сразу значительно больше вопросов. Вот поэтому Санта-Клаус с рекламой напитка — это очень легко воспринимается, а, соответственно, тема про святителя Николая — ну не так, чтобы очень. Потому что первого мне не нужно с собой соотносить. Первый — это персонаж сказки. Я открыл, прочёл, как бы прожил, закрыл и пошёл дальше. А кроме всего прочего, чудо — это же ещё и немножко суд. То есть это то, что выводит нечто да некуда-то в другую реальность, в реальность мою, указывает, что на самом деле это все части реальности одной и той же, и поставляет меня перед меркой этой реальности. Она от меня чего-то хочет. Не бывает автономного чуда. Оно же всегда к чему-то, для чего-то. И, собственно, все истории со святителем Николаем, происходящие в жизни множества людей, они же ведь тоже есть не что иное, как знамение присутствия Божия в твоей жизни. Смотри: ты не брошен, не одинок, тебя слышат, тебе готовы открыться, помочь, но и ты будь открыт в ту сторону. Мне кажется, что здесь как бы нерв напряжения-то такой.

Алла Митрофанова

— Священник Александр Сатомский, настоятель Богоявленского храма в Ярославле проводит с нами этот «Светлый вечер». Мы говорим о святителе Николае и сейчас уже о том, как его образ в наше время, ну и в общем в ближайшем к нам прошлом, да, проявляется. И действительно, вот 1931 год — начало активной фазы рекламной кампании того самого напитка, который прохладительный, поэтому зимой его покупали не очень хорошо, с разработанным специально для этой рекламной кампании образом Санта-Клауса. Мне сейчас, знаете, иногда бывает больно видеть, как уплощается, от слова «плоский» становится всё более и более плоским, вот это восприятие святителя Николая. При том, что изначально ведь Санта-Клаус, если так вот вдуматься и посмотреть, кто это такой, это ведь часть вот этого рождественского духа. Это тот, кто действительно приносит дары людям. Ведь подарки, которые приносит Санта-Клаус, это, как понимаю, нас отсылает к эпизоду из его жития, когда он трем обедневшим девочкам, вернее, обедневшей семье помог, где три дочери оказались не просто на пороге нищеты, а на пороге поруганий собственной чести. Их отец готов был отдать в руки других мужчин, скажем так. И чтобы их спасти, им святитель Николай при собственной еще земной жизни подбрасывал мешочки с золотом. И вот к этому эпизоду как раз отсылает нынешняя традиция получения подарков на Рождество Христово. И вместе с тем, ну, когда, знаете, сейчас везде эти наклейки, да, реклама со святителем Николаем в образе Санта-Клауса. И мне как-то, знаете, мне немножко жалко и мне немножко больно, что это великое чудо любви проецируется на вот такие стикеры, наклейки, реклама на консервных банках, условно говоря. И, может быть, я в этом не права. Может быть, это вполне закономерное явление. Как к нему относитесь вы? Как, с вашей точки зрения, да, есть в этом опасность или надо расслабиться просто и жить, стараться молиться святителю Николаю или вместе со святителем Николаем молиться Богу, на такие вещи просто внимания особого не обращать?

Священник Александр Сатомский

— Я-то лично, конечно, за вторую стратегию, по той простой причине, что, во-первых, всё-таки в нашей культуре святитель Николай вот конкретно такую роль и функцию практически никогда не воплощал.

Алла Митрофанова

— Ну, у нас Дед Мороз в советское время заменил, да.

Священник Александр Сатомский

— Если мы посмотрим на вот эту культуру дореволюционной России, то, в принципе, вот этот, скажем так, тип рождественского празднования, он у нас всё-таки вот в понятных нам формах возникает достаточно поздно. То есть, ну, сама, да, как бы спайка Новый год и Рождество, да, возникает у нас при Петре. Соответственно, вот этот маленький промежуток между ними. Культура вот этих еловых ветвей, фейерверков — это тоже всё к нему. Культура совсем уж прям новогодней ёлки — это уже совсем уже XIX века излёт. И святителя Николая мы видим как тоже заимствование из европейской культуры вот в этом ключе, тоже на самом излёте 19 века. Он появляется у нас в открытках праздничных, но так скажем не очень активно. Поэтому приходящий к нам уже готовый такой как бы немножко дистиллированный от религиозной компоненты образ Санта-Клауса, я бы вот внутри нашей культурной парадигмы в этом плане вообще практически со святителем Николаем не связывал. То есть у нас свой анамнез почитания святого Николая, он огромен, да, и культурно выражается совсем по-другому. Поэтому то, что существуют какие-то внешние формы, в рамках которых реализуется причастность к празднику, не обязательно религиозная, это, мне кажется, просто естественным проявлением. Ну то есть, банально, для нашей культуры, повторюсь, это не свойственно. Это больше как бы тема культуры западноевропейской, когда мы видим вот святой Валентин и Валентинов день. Мы видим, соответственно, день всех святых и Хэллоуин. День, соответственно, святителя Патрика и Патрик Дэйз. Там Рождество и Санта Клаус. Пасха и, для нас, например, вообще совершенно непонятная тема, пасхальный кролик. Ну, как бы, то есть... Ну, потому что у нас, в принципе, с кроликами недород. У нас климатическая зона мягкая для них, не так, чтобы сильно подходящая. То есть то, что это коммерческая тема, это безусловно, но коммерция и не берёт эти образы из воздуха. Она берёт их изнутри той культуры, внутри которой она существует и развивается. Поэтому, повторюсь, как бы для нас они изначально не слишком близки. Поэтому, когда они к нам приходят, Мы сейчас с вами в каком смысле пытаемся осуществить вторичное развертывание этого образа обратно в христианскую сторону, хотя в нашей культуре этой прямой связки и не существует. То есть для нас это процесс, немножко произошедший вот за соседским забором, который мы получаем уже постфактум, уже в готовых результатах. Поэтому, как бы, возможно, что в западноевропейской христианской культуре, как бы, такой, ну, скажем так, надрыв и такое, как бы, напряжение есть, но, например, внутри нашей я его не вижу.

Алла Митрофанова

— Ну хорошо, хорошо. Нет так нет. Давайте тогда, отец Александр, к тому, что, собственно, есть у нас, обратимся, а у нас есть, как мне кажется, важные задачи, попытаться из вот этого опыта жизни святителя Николая вычленить что-то важное и сущностное для себя, как правило, в этом месте принято говорить, ну, сказали тоже, где святитель Николай и где мы, простые смертные. Но мы же понимаем, что святость — это в идеале норма жизни христианина. И вообще-то мы все туда призваны. Другой вопрос — в какой степени каждый из нас хочет понести, взять вот ту максиму, которую предлагает нам Господь. «Бери от жизни всё» — это же на самом деле про святых. Вот кто действительно взял от жизни всё, так это святые. Максимум. Вот как раз максимально раскрыли тот потенциал, который Господом Богом в них заложен. А святитель Николай какой в этом смысле даёт нам пример?

Священник Александр Сатомский

— Это вот как то, с чем мы с вами начали наш сегодняшний разговор, пример абсолютной вовлеченности. Человека нынешнего нашего извода православной культуры, очевидно, отличает как раз во многом аморфность. Я созидаю дом своей души. Я молюсь, пощусь, осуществляю ряд других практик, я тружусь над собой и, соответственно, познаю себя и довольно с тебя, ну и другие подобного рода вещи. Всё. Моя внутренняя жизнь вообще никак не коррелирует, никак не соотносится с окружающей меня реальностью. Но в лучшем случае я могу её активно осуждать. То есть вот те остальные живут, конечно, не так. Всё должно быть иначе. Но даже на этом этапе меня не хватит на то, чтобы пойти и как-то попытаться свидетельствовать, как оно иначе. Я просто сам про себя бухчу, и на этом как бы вся история заканчивается. В этом плане, кстати, для нас та же самая западная европейская культура могла бы быть большим помощником и подсказчиком про активное христианское действие. Как оно преломляется в совершенно очевидные формы: служение ближним, вот прям тут, здесь и сейчас. Причем, какое хотите. Это может быть и религиозная миссия ближним, и вот эти огромные объемы миссионеров целого ряда конфессий, которые действительно не на страх, а на совесть, не из каких-то там меркантильных соображений, а чисто из того, что они так понимают свое служение Христу, стараются везде и всюду благовествовать Евангелие, да, в том виде и в том изводе, в котором они его понимают. Как делают, так и делают. До совершенно очевидных и простейших форм социального служения. Слава Богу, например, наша церковь в последних пару десятилетий тоже сама для себя как-то эту тему начала очень серьезно осознавать, и темы социального служения в ней начали звучать систематически.

Алла Митрофанова

— Во многом, кстати, потрудился на этом поприще владыка Пантелеймон Шатов.

Священник Александр Сатомский

— Ну да, очевидно.

Алла Митрофанова

— И его система социального служения, она, конечно, выстроенная им, она, безусловно, вызывает огромное уважение. Да, низкий ему за это поклон. Сейчас он уже этим не занимается, но...

Священник Александр Сатомский

— Но в этом смысле очевидно, что, во-первых, он обратился к лучшим наработкам, уже существующим, и с большим интересом отнесся к тому, как другие христианские конфессии организуют такого рода служения. А с другой стороны, мы видим и то благословение Божие, которое почивает на его здешнем начинании. То, что он не занимается им сейчас, не привело к тому, что оно взяло и рухнуло. То есть дело Господне продолжает делаться. Это великое начинание. И говоря о святителе Николае, что мы видим? Вот взять эпизод о трёх девах, как бы о том, что их дом чуть было не стал домом терпимости, это же, ну как сказать, здесь нет никакого чуда. Никакого чуда в большинстве действий святителя Николая направленного к ближним нет, кроме чуда любви. Он еще, я хочу заметить, был молодым человеком на этом этапе. Он еще не был ни пресвитером, ни епископом. Когда перед ним эта история развивалась, он был только еще как бы сознательным, самостоятельным домовладельцем. У него уже почили родители, и он как раз, по-моему, начинал заниматься тем, что раздавал имение нищим.

Алла Митрофанова

— Некоторое состояние, да, у него было, и начал он свой путь действительно с того, что наследство пошло своё раздавать тем, кто в этом нуждался.

Священник Александр Сатомский

— Соответственно, да, мы помним, что делал он это в том числе и абсолютно тайным способом, то есть только подбрасывая третий мешочек, он был замечен домовладельцем. То есть каждый раз он подбрасывал по одному. Второй, например, сюжет, связанный с голодом в Мирах, и святитель упрашивает корабельщиков, везущих груз в Константинополь, чтобы они немножко отсыпали в Миры. Вообще-то это государственное преступление. На что корабельщики ему замечают, что у нас будут принимать в Константинополе груз, и когда его недосчитаются, мы немножко недосчитаемся головы. На что святитель просит отсыпать из каждого корабля по чуть-чуть, и происходит чудо, что, с одной стороны, умножается отсыпанное в Мирах, вплоть до того, что они и ели, и какое-то количество семян сумели сохранить для засева в весну и, соответственно, не умереть от голода. А с другой стороны, приплывшие корабельщики, когда у них перемерили груз, оказалось, что он абсолютно корректный. Ну как бы сколько погрузили, столько и выгрузили. Но сам факт, что первично-то здесь интенция святителя, что нужно помочь людям, точно так же со стратилатами. Поэтому, да, когда тенденция, что вот моя хата с краю, и я ничего не вижу, ничего не слышу, меня не касаются никакие происходящие вокруг меня события, я занимаюсь своей духовной жизнью, а там вообще гори всё огнём, я, конечно, как бы максимально утрирую, но она часто выглядит именно так. Вот эта тенденция глубоко не христианская. И пример святителя Николая, он про вовлеченность. При том, что, повторюсь, эта вовлеченность может быть совершенно посильной. То есть, если вы не умеете являться во сне императорам, ничего страшного. Это можно пережить. Или, в крайнем случае, даже если мы им являемся во сне, мы можем об этом никогда не узнать. Это тоже нормально. Но кому-то финансово помочь, даже посильно, посильно, не раздавая имение, мы точно можем.

Алла Митрофанова

— Или, если, к примеру, финансовой возможности нет, есть руки, ноги, может быть, не знаю, час времени, что-то такое, да? Спасибо вам, отец Александр, за этот разговор, и слава Богу, что в нашей жизни есть святитель Николай. Снова и снова, как-то величайшее чудо, по-моему, пример таких людей. Спасибо ему за его грандиозную любовь. Вот то, что могу сказать от себя. Поздравляю всех ещё раз с праздником, с днём памяти святителя Николая. Сегодня, собственно, день его преставления, то есть перехода из жизни земной в жизнь вечную. Есть ещё другие дни памяти его, свидетельствующие, кстати, о его невероятном почитании на протяжении, ну, множество веков христианской культуры, перенесение его мощей, это же когда их крали в одном месте, везли пиратским образом, как контрабандой везли в другие места, из Мир Ликийских в Бари. И эти города в итоге святитель Николай тоже благословляет. Вот такой вот он удивительный, удивительный святой и удивительный человек. Священник Александр Сатомский, настоятель Богоявленского храма в Ярославле, я Алла Митрофанова, прощаемся с вами. До свидания.

Священник Александр Сатомский 

— До свидания.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Прославление святителя Тихона Московского». Диакон Михаил Гар
• Светлый вечер с Владимиром Легойдой
• «Патриаршество святителя Тихона Московского». Священник Сергий Иванов