Поделиться
Гость программы — Владимир Легойда, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ.
Темы беседы:
- образ мира пандемии, христианский взгляд;
- проявление христианской веры в условиях карантина;
- выбор между здоровьем людей и экономической ситуацией;
- дистанционные формы обучения и работы.
Ведущий: Константин Мацан
К. Мацан
- «Светлый вечер» на радио «Вера», здравствуйте дорогие друзья. С вами Константин Мацан. Эту программу мы пишем не в студии светлого радио, а дистанционно, но как всегда по пятницам в этом часе «Светлого вечера» с нами и с вами на связи Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО. Добрый вечер…
В. Легойда
- Добрый вечер.
К. Мацан
- Второй раз мы уже общаемся с вами в таком необычном формате, потому что по-прежнему все, кто может, у кого есть такая возможность, соблюдают по возможности домашний режим, но тема, у нас, конечно, главная, как и раньше, одна – пандемия коронавируса, к сожалению, вынуждены мы снова и снова об этом говорить. Вы, кстати, не устали еще об этом говорить и размышлять постоянно, каждый день?
В. Легойда
- Я не могу сказать, что я устал, усталость, наверное, не то чувство, которое я, по крайней мере, испытываю, но мне кажется, что можно и на другие темы говорить, почему же нет. И даже, я бы сказал, можно и нужно говорить на другие темы. Я вот знаю, что владыка Пантелеимон, наш руководитель Синодального отдела церковной благотворительности и социального служения, он старается, не помню точно, с какой частотой, но несколько раз в неделю, по-моему, точно – он такой виртуальный чай проводит с теми, кто присоединяется, вот он мне говорил на днях, что полторы тысячи человек с ним вот так виртуально пили чай, они там какие-то стихи читали и прочее, стихи явно не про коронавирус, поэтому мне кажется, что это хороший очень пример и надо такие вещи поддерживать, в них участвовать. Не надо уходить в одну тему, мне кажется, это неправильно.
К. Мацан
- Будем и мы пытаться так поступать, но пока все-таки к главным новостям обратимся. Не можем не обратиться. Мы с вами не раз в наших разговорах и даже в прошлый раз говорили, уже предвидя, скажем так, я тут преамбулу делаю на ваш комментарий, что бессмысленно строить прогнозы, как это все будет – мир после коронавируса, но, если не пытаться угадывать, а пытаться просто размышлять о тех, скажем, болевых точках, которые сейчас ситуация, в которой мы живем, открывает. Вот я почему об этой теме решил заговорить: на сайте журнала «Эксперт» вышла такая статья, публикация под заголовком «15 образов мира после коронавируса». Интересно в ней то, что разные специалисты отвечают на вопрос вот об этом образе мира, говорят о своей теме: экономисты скорее об экономической какой-то составляющей, как будет развиваться экономика, социальные философы – о том, как общество будет с властью взаимодействовать, о контроле или не контроле, те, кто занимаются по преимуществу наукой и образованием, говорят о возможностях дистанционного обучения, его плюсах и минусах и так далее. А вот, если бы вас попросили представить образ мира после коронавируса, на какую бы тему вы, в первую очередь, для себя обратили бы внимание?
В. Легойда
- Вы знаете, я как-то вот так предметно на эту тему не думал, но я для себя всегда обращаю внимание на одну тему, независимо от того, коронавирус это или не коронавирус: что значит сегодня, здесь и сейчас для нас, для меня лично пытаться быть христианином? И вот я не думаю, что какой-то коронавирус или еще что-то, более-менее страшное, чем этот коронавирус может заставить христианина изменить главную цель его жизни - быть с Богом и понять, что такое быть с Богом в этой ситуации, все остальное вторично, безусловно. Если внешние проявляющие обстоятельства меняют цель нашей жизни, значит, что-то не так либо с целями нашей жизни, либо с нашим пониманием, точнее, либо с целями и с нашим пониманием, либо мы сейчас ошиблись, променяв эти цели.
К. Мацан
- Вот как раз к вопросу о целях и о том, с какими вопросами к нам обращается эта ситуация: мне недавно попалась на глаза публикация такого человека, который размышлял о всем текущем вокруг и говорил о том, что та активность волонтеров, которая сейчас есть, самоотверженный подвиг врачей являет пример по-настоящему христианского служения, христианского поведения, вне зависимости от того, верующий человек или неверующий, и на этом фоне традиционные формы демонстрации веры, такие, как молитва, как посещение богослужений становятся…ну, какую-то новую окраску обретают. В каких-то ситуациях, может быть, даже становятся неуместными и такими, фальшивыми, скажем грубо, вот что вы о такой логике думаете?
В. Легойда
- Понятно, что мы каждый по-своему осмысляем эту ситуацию, я как-то в таких терминах не склонен оценивать происходящее, молитва не может быть неуместной, тем более, что мы сейчас и патриархом, священноначалием нашей Церкви призваны все к усиленной молитве, другое дело, что это молитва дома. И я вот еще раз хотел бы сказать, что, конечно, сейчас очень важно, поняв реальную опасность этой ситуации, поняв то, что мы можем стать, думая даже не о себе, а о других, что каждый из нас может стать источником, даже если не повредит себе серьезно, но может стать источником заражения для другого – это должно нас заставить переосмыслить практику посещения богослужений и, следуя призыву Святейшего Патриарха, молиться сейчас дома. Мне кажется, что это очень важно и это, действительно, повторяю, такая вот жертва, тем более, что, к сожалению, зараза распространяется, несмотря на то ,что удается и слава Богу, и спасибо всем ,кто это делает, сдерживает ее рост у нас в стране, но я могу сказать, что если наш с вами просто разговор, у меня не было еще знакомых, которые так или иначе попали в круг – это, в основном, были какие-то абстрактные люди, стоящие за этими цифрами мне ничего не говорит, то прошла неделя, и это уже коснулось людей, которых я лично знал и я думаю, у многих из нас это произошло, и мы с вами понимаем, что зараженных больше, чем официальная статистика, потому что не все случаи, естественно, удается выявить и поэтому надо максимально серьезно к этом отнестись и даже в преддверии больших праздников, которые мы все ждем и которые мы привыкли проводить в храме при большом скоплении людей, потом встречаться с друзьями – я боюсь, что все это в этом году не удастся нам исполнить, и я думаю, что очень важно, чтобы все молитвенно на это настроились. Я разговаривал на днях с одной знакомой бывшей студенткой, которая как-то легкомысленно сказала: «А я все равно пойду, что бы кто ни говорил», и мы с ней долго говорили, потом она мне написала: «вы меня убедили, я, пожалуй, посижу дома», и я очень благодарен ей за это решение, потому что не время для легкомыслия совсем. Но я бы здесь ключевое при всем при этом – это слово «временно», мы понимаем ,что это закончится, эта ситуация завершится и, конечно, мы, надеюсь, что вернемся к той жизни, к которой мы привыкли, вот как раз-таки отвечая на ваш первый вопрос о жизни после коронавируса я очень надеюсь, что мы все, и я, естественно, для себя в первую очередь это обращаю - научимся ценить то, что у нас было, ценить эту возможность, ценить возможность быть в храме, ценить возможность причащаться Святых Христовых Тайн часто, у кого-то удавалось, ценить это и не превращать это ни в коем случае ни в какую рутину, ни в обыденность и со страхом, веруя, приступать к этому каждый раз, когда такая возможность вновь появится. И я еще хотел бы сказать, что, поскольку мы знаем, и об этом сообщала наша рабочая группа при Патриархии, созданная специально для этой ситуации, что у нас по Москве уже есть случаи заражения среди священников, я думаю, что, может быть, и это как-то заставит тех, кто пока не реагирует на призыв к домашней молитве, проявить заботу о своих пастырях и, как вот некоторые священники, подобно врачам, говорят: «Мы помолимся за вас в храме, а вы помолитесь за нас в доме», мне кажется, что это призыв сегодняшнего дня.
К. Мацан
- Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер», дистанционно мы общаемся с нашим гостем. Как раз хотел обратиться к этой теме о том, что да, к моменту выхода нашей программы уже есть информация как несколько дней, слава Богу, по-моему, пока она не расширялась за последние дни - это информация, что несколько священников в Москве, у них тест на коронавирус дал положительный результат, по-моему, это три человека. Еще у четверых, если я не путаю, есть симптомы коронавирусной инфекции, но диагноз пока не подтвержден, это, повторюсь, данные на момент записи нашей текущей программы.
В. Легойда
- Костя, позвольте вас перебью, сейчас это уже немножко больше, мы понимаем, что все равно будет расти, к сожалению, количество. Я просто не хотел бы сейчас говорить о персоналиях, потому что вы понимаете, что…
К. Мацан
- Само собой, имен называть мы не будем.
В. Легойда
- Наша рабочая группа первые имена назвала, но это было, естественно, все с согласия батюшек заболевших, просто чтобы это не было абстракцией, мы не будем здесь нарушать существующих, конечно, особенностей врачебной тайны, поэтому количество заболевших уже больше. Я думаю, что наша рабочая группа сообщает и будет сообщать о храмах, и, наверное, о количествах заболевших, чтобы люди знали, люди, особенно прихожане этих храмов, что, может быть, им сто́ит с особенным вниманием отнестись к своему здоровью.
К. Мацан
- Я для наших слушателей напомню или поясню, что речь идет о рабочей группе при Патриархе по координации деятельности учреждений церковных в условиях распространения коронавирусной инфекции и информацию мы, журналисты, черпаем, в том числе, и из телеграм-канала этой группы, то есть специальный канал в мессенджере телеграм – там информация актуальная публикуется.
В. Легойда
- Да, вы знаете, у меня, пока мы с вами говорили, мне просто пришла смс-ка очень грустная, просто к нашему разговору: у моей близкой очень знакомой, она сама врач, у нее брат родной находился с этим диагнозом, с тяжелой пневмонией в больнице, вот сейчас мне сообщили, что он скончался. Я прошу помолиться о новопреставленном Георгии и еще раз призываю всех не относиться легкомысленно к этому и услышать призыв Патриарха и священноначалия о домашней молитве.
К. Мацан
- Молимся и Царство Небесное почившему и соболезнования его близким. Собственно говоря, к этой теме я и хотел обратиться, хотя тяжеловато после вашего сообщения к разговору такому, журналистскому возвращаться, но все-таки: вышла публикация, которая мне показалась очень интересной и дающей еще один взгляд на вот этот вопрос, оставаться ли дома или идти в храм: протоиерей Максим Первозванский с такой репликой выступил и предложил, по-моему, некий особенный взгляд на этот вопрос, для меня новый взгляд, который заключается в том, что если человек, допустим, съездит и заболевает священник в храме, он всяко, даже если потом окажется результат отрицательным теста, он должен уйти на карантин двухнедельный, или если он контактировал с заболевшим, то есть если человек придет в храм - мирянин, потом окажется, что у него коронавирус – после этого священник, с ним контактировавший, будет обязан уйти на самоизоляцию. И вот отец Максим говорит, что если такое произойдет в одном храме, во втором храме, в третьем храме – в течение двух недель большинство священников просто уйдут на карантин и некому будет совершать евхаристию, то есть некому будет служить. И в этой связи получается, что вопрос о не хождении в храм – это уже вопрос не только личного благочестия и даже не только, что самое важное – безопасности для окружающих и их здоровья, а еще и в каком-то смысле вопрос заботы о Церкви, о том, чтобы евхаристия не прекращалась. Вот что вы о таком взгляде на проблему думаете?
В. Легойда
- Я думаю, что это очень серьезный аргумент, я не готов тут говорить о том, будет ли это две недели, три недели или четыре недели, или там сколько-то, или там одна неделя – это, наверное, зависит и от региона, мы же говорим все-таки о разных регионах и мы знаем, что ситуация в разных регионах страны разная, где-то она похожа, где-то сильно отличается, но я думаю, что сам по себе аргумент, безусловно, очень серьезный и очень важный. Более того, мы знаем, что вот уже по случаям с храмами, где заболевали священники, то есть мы точно знаем подтвержденные случаи этой болезни – там, естественно, храм закрывался на санэпидемиологическую санитарную обработку и несколько дней там ничего не происходило даже если были священники с отрицательными тестами, которые могли продолжить служение, но несколько дней этого не было, поскольку обязательно, это жесткое требование – закрытие и санитарная обработка.
К. Мацан
- Священник Владимир Архипов, клирик храма Сретения Господня в Новой деревне – того легендарного храма, в котором служил отец Александр Мень, когда началась активная фаза пандемии коронавируса в Москве отец Владимир Архипов обратился к своим прихожанам с письмом с таким открытым призывом, с пастырским призывом о том, как по-христиански воспринять новый вызов, новые условия, о том, что такое вера в этой ситуации. Он пишет о том, что со грехом вроде как знакомы те особенно, кто имеет многолетний церковный опыт, и не боимся, а вирус страшный, мы его боимся, и вот как отреагировать по-христиански? И дальше у отца Владимир есть такая фраза, мне кажется, очень в его духе, в его стилистике, он пишет или говорит: «Вот тут не дать бы нам фальшивой ноты». Я этот образ хочу как-то ухватить или применить: а как вам кажется, уже вне привязки к тому, о чем отец Владимир говорит, конкретно что в ситуации реакции христианина на такой новый вызов может стать этой фальшивой нотой? Вот чего нам бы не допустить?
В. Легойда
- Я знаком с этим обращением к прихожанам храма отца Владимира, с его пастырским таким словом, мне кажется оно чрезвычайно сильным, важным и очень точным в большинстве своих оценок и, действительно, это было еще даже до призыва оставаться молиться дома, это в самом начале, когда разворачивалась эта ситуация. Я думаю, что образ тоже очень правильный и я думаю, что, конечно, такой фальшивой нотой является все, когда мы выбираем не других людей в данном случае, а себя, оправдывая это тем, что речь идет о нашем непременном участии в богослужении или обязательной, без вариантов, необходимости причаститься на Вербное воскресение или еще что-то, вот мне кажется, что в данной ситуации это для многих может быть именно такой неверной нотой, фальшивой нотой, когда мы, пренебрегая другими людьми, конкретными людьми, для которых Христос пришел, для каждого из нас, мы поступаем не так, как следовало бы, думаю, что так.
К. Мацан
- Я знаете, о чем сейчас подумал: мне недавно довелось в рамках такого интернет-флешмоба телеканала «Спас» записать короткое видеообращение, причем совершенно искреннее, несмотря на то, что это делали все ведущие по некоей общей договоренности со словами о том, что разумнее, конечно, оставаться дома сейчас, во всех смыслах, и в смысле молиться дома и просто, то есть молиться дома, а не в храме, и просто дома быть, минимально выходить на улицу, чтобы и себя обезопасить, и других обезопасить, и не стать разносчиком инфекции случайно, даже помимо своей воли, даже если сам переносишь симптомы, если переносишь болезнь бессимптомно. И это видео вышло и меня, конечно, очень зацепили реакции некоторых комментаторов, очень едкие иногда, некоторые из них, иногда очень искренние, с очень большой болью. Говорили примерно то, что «конечно, вы нас призываете оставаться дома – а как мне кормить семью? Вот я потерял работу, то есть я просто должен дома с голоду умирать, что мне делать?» У людей в этом смысле какая-то другая логика, исходя из их жизненной ситуации складывается. Как вам кажется, что бы вы таким не критикам, а людям, которые своей такой болью делятся, могли бы сказать со своей стороны?
В. Легойда
- Вы знаете, я боюсь, что, кроме того, чтобы разделить хотя бы как-то морально ту ситуацию, в которой они оказались и попытаться сказать какие-то слова поддержки и попытаться сказать, что, может быть, они могли бы обратиться в те же храмы, где сейчас добровольцы организуют по возможности помощь тем семьям, которые оказались в очень тяжелой ситуации, в частности я точно знаю, что во многих епархиях, например в Пятигорской епархии по домам прихожан архиерей, владыка архиепископ Феофилакт и духовенство епархии развозили продукты, предметы первой необходимости, такая помощь Церковью оказывается, и не только в Пятигорской епархии. В первую очередь, наверное, вот такое практическое было бы предложение, а так повторяю, что только морально, может быть, помимо этого поддержать, потому что это тяжелая ситуация и у меня нет решения, как в таком случае поступить, кроме как, повторяю, обратиться за помощью, государство какие-то сейчас пытается меры принять для людей, оказавшихся без работы, но, понимаете, это тот самый случай, когда на мой взгляд, в целом ряде вопросов нет хороших решений, вот бывают хорошие решения и плохие, а здесь бывают плохие и очень плохие. И вот в ситуации с выбором между здоровьем и жизнью людей и серьезным ухудшением общей экономической ситуации - выбирается первое, выбирается здоровье и жизнь людей, но это неизбежно влечет за собой серьезное осложнение экономической ситуации, об этом говорят все и тут нет никаких сомнений, поэтому, конечно, здесь высока ответственность государства и много разных оценок уже дано тому, что государство делает, я не берусь судить, понимаю, что, конечно, те меры, которые сегодня принимаются, они не в состоянии разрешить все возникшие проблемы, но, по-моему, нигде в мире не происходит такого, чтобы какие-то меры предложенные, они эти проблемы разрешали, но людей можно понять. Единственное, о чем можно, наверное, попросить тех, кто оказался в этой ситуации ,чтобы как-то соизмерить это все прежде всего с жизнью и здоровьем своей семьи, но, конечно, надо помогать, всем миром надо помогать – это как раз та ситуация, когда мы должны всем миром помогать друг другу, людям, в первую очередь тем, кому тяжело, причем вы знаете, это ведь коснется и уже коснулось и священнических семей, потому что мы с вами прекрасно знаем, как церковные люди, что служащий у алтаря питается от алтаря и жертву, которую мы приносим в храм – именно она обеспечивает возможность священнику и кормить своих детей, кормить свою семью, обеспечивать какой-то уровень жизни своей семьи, поэтому вот я знаю, что сегодня, в ситуации, когда мы не можем оказаться в храме, во многих храмах возникла такая естественная потребность помочь священнику, и те, у кого есть такая возможность, переводят на карточку, чтобы духовенство храма, священники могли жить. Я, кстати, думаю, что вот эту помощь, те, у кого есть возможность, если они могут ее оказывать, она коснется, конечно, не только священнических семей, но и вообще всех тех на приходе, кто оказался в очень тяжелой ситуации – это, мне кажется, очень правильная такая история.
К. Мацан
- Вернемся к этому разговору после небольшой паузы. Напомню, сегодня с нами и с вами в «Светлом вечере» дистанционно Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО. Также в этой беседе принимаю участие я, Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Мацан
- «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается, еще раз здравствуйте, дорогие друзья. Это Константин Мацан. Я напомню, эту программу мы записываем не в студии светлого радио, а дистанционно, оставаясь по домам, но, как всегда по пятницам, в этом часе «Светлого вечера» с нами и с вами Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО. И мы продолжаем наш разговор, конечно, по текущей, самой главной нашей теме сегодняшней – по пандемии коронавируса, хотя мы в самом начале беседы сказали, что хорошо бы начать разбавлять уже эту тему другими, не обязательно только позитивно-оптимистичными, вообще просто жизнь изменила форму, но не остановилась в остальных своих проявлениях, но к следующему разу мы подготовимся с другими темами, а, может, жизнь сама подскажет, о чем поговорить.
В. Легойда
- С вами поговорить и сейчас, если хотите, я вот продолжаю дистанционно общаться со студентами…
К. Мацан
- Вот, как раз я возвращаюсь к тому, о чем я уже сегодня начал говорить – об образах мира после пандемии, после коронавируса, опять же, не строя прогнозов, но обращаю внимание на то, что те, кто занимается преподавательской деятельностью и научной деятельностью в институтах, школах, они сейчас продолжают осмыслять активно, то есть новые формы, выделяя их плюсы и минусы, вот что вы тут об этом за прошедшую неделю для себя еще поняли?
В. Легойда
- Ну, мы с вами говорили же уже на эту тему, я говорил, что там некое дополнительное время появляется, если ты вовремя начинаешь, вовремя заканчиваешь, что эта форма, по крайней мере, для лекций – дистанционная, она позволяет сказать больше за одно и то же время, поскольку меньше отвлечения и прямого диалога, иногда не имеющего непосредственного отношения к теме, когда перед тобой сто человек, всегда на что-то легче отвлечься или просто как-то расслабить людей, намеренно то есть их отвлечь чуть-чуть на несколько минут, но все это высвобождает время. С другой стороны, мне кажется, что определенные студенты нынешние и так не отличаются такой высокой дисциплиной и хотя, с одной стороны, дистанционно вроде бы лекцию слушают всяко больше людей, чем приходит на лекцию, потому что кто-то опаздывает, а я опоздавших не пускаю, не любит рано вставать, еще что-то, просто сачкует. С другой стороны, в плане выполнения домашних заданий, например, которые все равно приходится же давать, проверять, то, конечно, есть расслабление, потому что, видимо, психологически нахождение дома, оно многих именно, не просто дома, а в ситуации, когда не надо ходить в институт, оно психологически создает какое-то представление, что можно и не делать домашнюю работу - это пока мои предварительные замечания.
К. Мацан
- А у вас же не только лекции, у вас же еще и мастер-классы, то есть семинарские занятия…
В. Легойда
- Я вот, собственно, про мастер-классы и говорю, потому что на лекциях там заданий нет никаких.
К. Мацан
- И что с этим делать?
В. Легойда
- Ну что, я традиционно написал своим студенткам, потому что у меня там студентов нет – студентки, написал, что те, кто не выполнил мои задания, поскольку я всегда их прошу смотреть на наше общение, как на работу – вот это их сейчас работа, они работают, я им написал, что они уволены все. Но надеюсь, что это как-то подействует, потому что если бы это была ситуация реального редакционного задания, и его невыполнение в срок, то просто мы бы с вами расстались, как с журналистами…Пока, кстати, никто мне остроумно не заметил, что сейчас не имеете права увольнять, в нынешней ситуации.
К. Мацан
- Да, но меры поддержки введены для бизнеса, а не для самозанятых. Вот по поводу плюсов и минусов дистанционного обучения - была недавно публикация в журнале или на сайте журнала «Фома»: Виталий Маркович Каплан, многолетний, опытный преподаватель и редактор отдела культуры «Фомы» тоже поразмышлял о плюсах и минусах, о преимуществах и недостатках и среди разных моментов отметил то, что вот эта онлайн форма позволяет в каком-то смысле, может быть, тем, кто раньше был более застенчив и зажат, и стеснялся, допустим, на уроке поднять руку и спросить, позволяет теперь, не стесняясь, в личном чате преподавателю задать вопрос, и это тоже некий такой вот один из позитивных моментов, которые хорошо бы взять на вооружение. Вот у вас не было наблюдений, ощущений, что студенты как-то становятся менее зажатыми перед экраном?
В. Легойда
- Вы знаете, нет. У меня наблюдения: как раз на лекции, где можно писать - там, наверное, возможно, пишут те, кто так бы не спросили, в ютюбе я читаю лекции – там в чате можно писать, а вот на мастер-классе обычно продолжают активными быть те, кто были в аудитории активны.
К. Мацан
- А как вам кажется, это вопрос личной ответственности студентов себя к этому подготовить, к такой форме – а почему тяжело: потому что для людей молодого поколения общение в соцсетях, вообще в интернете, перед компьютером или перед экраном мобильного телефона ассоциируются все-таки скорее с отдыхом, чем с работой и приходится себя перестраивать, намеренно какие-то привычные такие парадигмы ломать?
В. Легойда
- Вы знаете, у меня недостаточно, чтобы, как принято говорить в академической среде, эмпирического материала, чтобы делать такие выводы, я, может быть, скорее ассоциативно вспомнил недавний свой разговор с одним очень опытным руководителем в медиа сфере, мы с ним обменивались оценкой ситуации, я сказал, что как-то вот и сам на себя смотришь иногда с удивлением и любопытством, иногда с грустью, и люди проявляются очень в таких условиях, причем проявляются не обязательно по моральным качествам, а вот есть замечательный сотрудник - вот он в спокойной ситуации работает качественно, а в стрессовой или в ситуации, которая требует быстрого выполнения поручений и много поручений и так далее – вот он как бы потерялся или на время, по крайней мере, потерялся. А мой собеседник мне в ответ сказал, что как раз его оценка поколения, она, на мой взгляд, заслуживает внимания, не знаю, насколько она верна, он говорит, что многие сейчас из молодых людей, они в принципе с кризисом не сталкивались, как бы они ни оценивали жизнь в нашей стране, но они жили, катались как сыр в масле, в целом, и они не проживали еще ни один из тех кризисов, с которыми мы столкнулись там в конце 90-х, например, эти кризисы просто незнакомы тем, кто родился в начале 2000-х – молодые люди, те же студенты младших курсов, поэтому они сейчас во многом впервые с этим столкнулись, часть из них дезориентирована, причем вот он очень интересно сказал: по самым разным направлениям, начиная от некоей глобальной такой ситуации, когда ты сидишь дома и не можешь выйти, это что-то невообразимое, как из фильма, а заканчивая тем, что кого-то это ударило, действительно, в плане возможностей, обеспечения своей жизни и заканчивая тем, как он сказал: кто-то вдруг обнаружил, что он не может постричь ногти на ногах, вы понимаете, - да и на руках тоже, - добавил мой собеседник. И вот даже если это такой образ, скорее, мне кажется, это где-то оценка такая, находящаяся в поле правильного видения того, что сейчас происходит.
К. Мацан
- Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». Этот разговор, напомню, мы записываем дистанционно. Вы сказали, приводя в пример слова вашего собеседника, о молодежи, современных молодых людях, современных студентах, которые в силу возраста с серьезными кризисами такими мировыми, не личными, а вот такими, общественными, не сталкивались. Я тоже встречал на эту тему разные публикации, вот эту же мысль, применяющую не только в плане студентов, а в принципе, в плане всего человечества, говорили о том, что со времен последней Мировой войны, слава Богу, прошло очень много лет и человечество очень давно уже не сталкивалось с таким глобальным кризисом, во́йны были, к сожалению, само собой, но такого мирового кризиса, который затронул бы абсолютно всех в разных уголках мира, не было, и даже кто-то в этом смысле употребил такие слова, что «растет в людях дух окопного братства». И нельзя сказать, что это ощущение – оно, конечно, очень тревожное и очень печальное, но в то же время человек чувствует – это уже такое мое сугубо интуитивное ощущение, может быть, оно неверное или какое-то странное, но я иногда это замечаю, не везде, но иногда: что человек не то, чтобы рад этому, но это такое чувство, что в моей жизни, по моей жизни прошла история, я – причастник большой истории мировой, я не просто частное лицо, не просто живу сам в себе, а я - участник большого процесса, и я тоже его часть. И это такой дает новый взгляд на себя, на происходящее, опять-таки, вовсе не хочу сказать, что это что-то радостное или приятное, но некое ощущение себя, личности в истории возникает, это какой-то опыт. Что вы об этом думаете?
В. Легойда
- Вы знаете, у меня нет такого ощущения, не знаю даже, как это оценить, но просто его нет по факту. Я понимаю, что, наверное, не всегда корректно сравнивать нынешние испытания с прошлыми, но, как минимум, на уровне эмоций, мне кажется, это действует: у меня на днях средняя дочка стала вдруг жаловаться и так прямо сильно жаловаться, девятилетняя, что ей тяжело учиться дистанционно, что это так сложно, и старшая ее поддержала, сказала, что «да, папа, ты понимаешь, это так тяжело. Я, допустим, использую функцию программы, которой мы занимаемся, нажимаю кнопку «поднять руку», а спрашивают тех, кто выкрикивает, это все несправедливо», ну, какие-то такие вещи. И я, может быть, не очень педагогично поступил, но мне кажется, что результат был, я сказал, что когда дедушка был в вашем возрасте, в их деревне стояли немцы, и у нас есть такая семейная история: когда искали партизан и зашла группа немцев в дом к родителям моего отца и стали кричать: «Где партизаны, вы прячете партизан!» И мой папа, ему тогда было лет девять, он стоял рядом, и офицер немецкий с криком «Маленький партизан!» ударил его пистолетом по голове, и у него до сих пор на голове шрам от этого удара есть. И я эту историю деткам напомнил, сказал, что жаловаться, зная, через что прошел дедушка, жаловаться на то, что тебе трудно учиться по компьютеру как-то стыдновато, ну, мне кажется, что это на них подействовало, хотя я понимаю всю, может быть, не вполне педагогическую, точнее, не педагогическую даже, а вот корректность этих сравнений, потому что каждый живет с теми проблемами, которые есть сегодня, но тем не менее.
К. Мацан
- Ну вот прямо к вопросу о сравнениях: опять-таки в одной публикации, я не предлагаю вам ее комментировать, это частный взгляд философа-культуролога Михаила Эпштейна, вот он как раз тоже сопоставляет в определенном контексте все, происходящее сейчас и Мировую войну, говорит о том, что в людях в какой-то степени даже созрело такое чувство скучаний по большим историческим событиям, которые происходили бы, и даже как-то вот призывы серии «можем повторить, третья мировая» - они последнее время звучали, многих ужасали, для многих оказывались просто неприемлемыми, но тем не менее звучали. И вот он пишет, что «Но сейчас, увидев одну тысячную от того, что могла бы принести реальная война, люди получили некую прививку, уже в определенной степени пережили это эмоциональное потрясение, все-таки лучше проводить время этой противовирусной войны в домашнем уюте, чем в окопах или бомбоубежищах, таково мое первое чувство, эмоциональной исторической разрядки, которая наступила перед лицом трагических событий». Я не предлагаю вам комментировать, но мне кажется, что это в русле того, о чем мы сейчас говорим.
В. Легойда
- Ну а почему же не комментировать, мне кажется, что это, как минимум, имеющий право на существование комментарий, и он заслуживает внимания. Я думаю, что, наверное, здесь есть большая доля правды.
К. Мацан
- Я хотел бы вам, быть может, последний вопрос для нашей сегодняшней беседы задать: мы много говорим о необходимости оставаться дома, и вы об этом сказали, и звучали уже не раз призывы, если мы говоримо верующих, вдохновиться примером преподобной Марии Египетской и уйти в такой подвиг затвора, чтобы дом стал пустыней для духовного делания, для того, чтобы по-новому посмотреть в глаза ближним – это с одной стороны, а с другой стороны, тут же возникает такой суровый реалист где-то и справедливо говорит, что нам это тяжело, мы не можем так, нам трудно справляться, легче сказать чем сделать. Вот вы сейчас работаете дома и много работаете, как я думаю, ни для кого не секрет, всем казалось, что мы сейчас сядем на дистанционном каком-то режиме, и у нас будет больше времени, возможности, а его стало меньше, потому что телефон не смолкает, ну, если человек, слава Богу, продолжает работать, у него есть возможность работать дистанционно. Как черпать силы, где черпать силы? Как не унывать и как оставаться бодрым духом, ваши лайфхаки?
В. Легойда
- Знаете, я не верю в универсальные советы – раз, а два – не верю, что то, что помогает одному человеку, всенепременно поможет другому, но мне кажется, что, опять же, христианину – то, с чего мы начали: внимание к своей жизни, к правильно поставленным целям, их достижению, оно важно в любой ситуации, в ситуации стресса и ситуации повышенного комфорта оно не менее важно, поэтому я думаю, что здесь просто надо пытаться помнить о главном, не давать второстепенному занять главное место и честно, с достоинством выполнять те обязанности, которые сейчас на тебя возложены.
К. Мацан
- Спасибо огромное за эту беседу, напомню, сегодня с нами и с вами в «Светлом вечере» так дистанционно, необычно, но уже во второй раз был Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО. С вами также был Константин Мацан, это «Светлый вечер» на радио «Вера». Берегите себя.
Владу Бунину нужно лекарство, чтобы побороть рак крови
Поделиться
Владислав и Елена познакомились в зимний день в одном из парков Воронежа. Он подхватил её за руку на скользком склоне, чтобы девушка не упала — с этого началась их дружба. С тех пор прошло уже 10 лет, за это время пара поженилась, и у них родился сын. Жизнь молодых людей была наполнена радостью и семейными хлопотами. Влад собирался построить загородный дом, чтобы быть с родными ближе к природе. Но болезнь никогда не считается с планами.
Не так давно самочувствие молодого человека стало стремительно ухудшаться. И на обследовании в больнице ему сообщили о тяжёлом диагнозе — онкологической болезни крови. Уютные семейные ужины, совместные прогулки и активный отдых — обо всём этом пришлось позабыть. Теперь Владислав всё время проводит в больничной палате, Лена часто его навещает, а сына он видит только по видеосвязи. Однако супруги не теряют надежды, что Влад скоро поправится и вернётся домой. Они признаются, что болезнь сделала их ещё ближе. Слова о любви звучат чаще прежнего, и каждая встреча, как праздник.
Сейчас Владислав находится в активной стадии лечения. Чтобы победить рак крови, ему необходим дорогостоящий препарат, который лишает вредоносные клетки возможности расти. Это ключевой шаг к ремиссии. Но семья молодого человека не в силах оплатить весь курс самостоятельно.
Помочь Владиславу Бунину пройти лечение и вернуться к родным можем мы с вами. Сбор для него открыт на сайте фонда «ДоброСвет».
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Роман «Авиатор» — исторический контекст». Анастасия Чернова
Поделиться
Гостьей программы «Исторический час» была писатель, кандидат филологических наук, доцент Московского государственного университета технологий и управления имени К. Г. Разумовского Анастасия Чернова.
Разговор пойдет о романе Евгения Водолазкина «Авиатор», как через фантастическую судьбу персонажа этого романа показано изменение людей и общества после революционных событий в России в начале ХХ века, как на месте Соловецкого монастыря возник один из самых страшных лагерей для заключенных и как даже в после падений человек может снова обрести себя через покаяние и обращение к Богу.
Все выпуски программы Исторический час
«Паломничества в современной России». Юрий Минулин
Поделиться
Гостем программы «Вечер воскресенья» был руководитель направления религиозного туризма в Российском Союзе туриндустрии, руководитель паломнической службы «Радонеж» Юрий Минулин.
Мы говорили с нашим гостем о его пути к вере, об интересных людях, повлиявших на этот путь, а также о том, как еще в советские годы он начинал организовывать экскурсии, связанные с религиозными темами, как создавались различные паломнические маршруты и как они развиваются и меняются сегодня.
В начале выпуска — воспоминания о первой экскурсии по московским местам, связанным с Патриархом Тихоном, организованной в 1989 году. Юрий Минулин говорит о том, как экскурсионная деятельность переросла в паломничества, вспоминает церковную молодёжную среду 1970–1980-х годов, чтение Евангелия, участие в богослужениях и поездках.
Обсуждается различие между паломничеством и религиозным туризмом, участие церковных инициатив в туристическом сообществе, создание школы экскурсоводов, развитие маршрутов по России и за её пределами.
Во второй части — рассказ о поездках в Торопец, на Соловки и Синай, о музеях и школах, связанных с именем Патриарха Тихона. Завершается выпуск воспоминаниями о встречах с отцом Иоанном Крестьянкиным и Патриархом Алексием II, о поездках на Синай и соловецкий остров Анзер и о том, почему у каждого паломничества должна быть вершина — и ею должна быть Литургия.
Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева
Диакон Игорь
— Добрый вечер, дорогие друзья. «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. У микрофона Кира Лаврентьева.
К. Лаврентьева
— Добрый вечер.
Диакон Игорь
— И я, диакон Игорь Цуканов. Как всегда, в это время мы говорим с нашими гостями в студии на тему «Христианин в обществе», и сегодня у нас в студии очень интересный гость, с которым можно поговорить на очень большое количество потрясающе интересных тем. Это Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», которая существует в этом году, я так понимаю, 36 лет, она отмечает своего существования. Также Юрий Ахметович руководитель направления религиозного туризма в Российском союзе туриндустрии, и в качестве такой преамбулы еще скажу, что вот служба «Радонеж», паломническая служба «Радонеж», мы сейчас не про радио говорим, а про паломническую службу. Она существует, как я уже сказал, 36 лет, и возят паломников по какому-то широчайшему спектру направлений. Это далеко не только Россия, хотя, конечно, это в первую очередь Россия, но это и Израиль, и Сербия, и Греция, и Грузия, и даже Египет, и даже Китай, насколько я, так сказать, ознакомившись с сайтом, выяснил. Юрий Ахметович, добрый вечер! Христос воскресе!
Ю. Минулин
— Здравствуйте, дорогие радиослушатели!
Диакон Игорь
— Первое, с чего хотелось начать наш разговор, когда я некоторые ваши интервью читал, готовясь к интервью, к сегодняшнему, к беседе нашей, я обнаружил, что служба-то ваша начиналась в 1989 году с того, что вы организовывали экскурсии по местам, связанным со святейшим патриархом Тихоном, по московским местам, связанным с его служением, с его жизнью. И мне хотелось спросить, а какую роль играет Святейший Патриарх, святой Патриарх Тихон в вашей жизни вообще? Я так по многим вашим замечаниям во многих ваших интервью понял, что это для вас человек, ну, важный не только потому, что с него началась служба «Радонеж», по многим причинам. Правильно я понял?
— Да, вы правильно поняли. Ну, надо сказать, что я по образованию учитель истории. Для меня история и жизнь общества — это не пустые слова, а это жизнь человека и его деятельность в том многообразии, которое может быть в жизни каждого человека. Когда я учился, я пришел в церковь. Это было в последние, скажем так, года моей учебы в школе. Это был 1978 год. Пришел в Богоявленский собор. Мы со своим другом удрали из школы и поехали в Троице-Сергиеву Лавру. Там нам встретился один человек и сказал, а у нас скоро пост. Возьмите конфетку и вы можете, потом это есть уже нельзя. Я не понял, почему это так, а он мне говорит: а пойдем на молебен. Я впервые пошел на молебен. Это 78-й год. Это обычный мальчик из советской школы. Мы пришли в подклет Успенского собора, где покоится Алексей Первый и многие другие. Сейчас уже там покоится Патриарх Пимен, 35 лет, которому было совсем недавно. И там был молебен. Нас окатили водой. Я поворачиваюсь к нему и спрашиваю: а что это такое? Говорят, благодать. Так мы и решили. Вот понимаете, в следующую субботу я пошел в храм. Что это был за день, я только помню, что март. И так все началось. Ну вот интересно, вы спросили ведь о патриархе Тихоне. Потом была очень интересная христианская среда, людей, молодежи, которая читала Евангелие все 80-е годы. И мы как-то возрастали друг с другом и ездили по святым местам. С матушкой Иулианией, тогда Марией Каледой, или с Васей Каледой, или с кем-то еще мы отправлялись туда-сюда, я очень многих видел тогда, встречал, это были активные люди, это были живые люди, с ними было интересно общаться. Ну вот и еще очень важным моментом являлось, конечно, такое образовательное направление. Ты должен учиться. Вот вся среда: ты должен учиться. Плохо ли ты учился в школе? Хорошо, это не имело значения. Самое главное, ты должен дальше учиться. И вот это образование, это заставляет человека учиться и в христианской среде, в общем-то, в полуподпольной. Самиздат никто не отменял, всё, у меня есть ещё книги, куча самиздата ещё. Вот. На Соловках я их храню. И дело в том, что вот таким образом мы как бы подошли, что нужно учиться, и я поступил в институт, поэтому не смог ходить в Богоявленский собор. Мой институт был совсем рядом, и Крупский педагогический, потому что там ходило много наших преподавателей, могли увидеть, могли отчислить, и много такого. Но вот с этого момента история, она стала, ну скажем, акцентироваться. Она стала реальностью. И надо сказать, что и 80-е, и даже 90-е годы, да и сейчас, всё это для меня живое действие. Действие нашей жизни, и то, как ты к ней относишься, то, как ты в ней живёшь. И вот когда встал вопрос о... Что же мы можем сделать в год тысячелетия Крещения Руси? Я пришел к отцу Кириллу, тогда Кирилл Глебович Каледа, просто Кирилл, мой друг, говорю, Кирилл, а мы можем сделать экскурсию? Почему экскурсию, я могу объяснять, но это длинно, не надо сейчас.
Я уже закончил курсы экскурсоводов, к этому моменту, в 88 году. Он говорит: а как это делать? Я говорю, у тебя есть материал, у меня есть знакомый методист, мы это все можем сделать. А как? Ну, если есть Пушкин в Москве, есть Лермонтов в Москве, Маяковский, почему не может быть Патриарха Тихона в Москве? И в 89-м году, в октябре-месяце, прошла первая экскурсия. Но какая большая была радость, что в это же время, 9 числа октября, был канонизирован Патриарх Тихон. Я не буду рассказывать всей истории, как это происходило и что. Это не моя деятельность в данный момент. Кто-то знает больше, пусть он и расскажет. Самое главное, что мы к этому подошли. Мне иногда нравится выражение «думайте иначе». Ну почему не может быть вот так же? Но самое интересное и важное, что для общества советского это было нужно. У нас первые экскурсии происходили так. Люди приезжали из, ну, скажем так, из какого-то НИИ или завода, у них была экскурсия, потом ресторан, а потом театр на Таганке. Вот сначала они ездили на Таганку, потом они начали ездить на наши экскурсии. Мы провели их 150 экскурсий за год.
Это очень большое количество. Это великолепно. И надо отдать должное. Вот когда вы спросили, для меня это стало исследованием церковной жизни, исследованием себя, исследованием отношения к тем событиям, которые в нашей жизни происходили. Затем я закончил институт и написал дипломную работу «Практический опыт Патриарха Тихона. Русская Православная церковь от февраля 17-го до ноября 17-го». Вот и всё. И её утвердили в 90-м году. Я благодарен нашему преподавателю, который жив и здоров сейчас, и преподает в том же вузе, Ольга Владимировна Розина, которая это разрешила. А наш деканат, ну, ректор учебный совет пропустил.
Диакон Игорь
— То есть это об избрании как раз в том числе святителя Тихона на патриарший престол.
Ю. Минулин
— Ну, практически да. Оппонентом был Цыпин.
Я пошел, попросил, а они утвердили. И вот когда вы говорите, как происходило, вот не случайно следующим этапом было появление, например, как появилось наше знакомство с обществом «Радонеж». В 90-м году в феврале-месяце в Доме культуры «Меридиан» проходило большое собрание, посвященное патриарху Тихону. Там были все. Отец Владимир Воробьев, отец Дмитрий Смирнов, кто только не был.
Все были. А проводило общество «Радонеж». Мы пришли с отцом Кириллом, тогда еще просто Кирилл Глебович. Кирилл, ну надо просто объединить усилия и сделать что-то. Мы пришли и познакомились, давайте мы будем вместе, мы будем экскурсиями, а вы будете своим заниматься. Так и произошло. Февраль девяностого года. И все 35 лет мы дружим и работаем совместно. Вот вы знаете, ну, наверное, это великолепное время открытий и возможностей. И самое главное, вот их, те зачатки или те ростки, не упустить и не потерять до сих пор, потому что мой ближайший друг открыл храм святителя Тихона Патриарха Московского в городе Клин, отец Анатолий Фролов. Ну как вот с ним, с которым мы читали Евангелие в течение 15 лет, мы до сих пор дружим, и не помогать друг другу в том, чтобы храм становился, ремонтировался, люди ходили, а мы ездили, встречались, передавали друг другу опыт, помогали друг другу. И вот это, наверное, и была та позиция, которая была, ну скажем, заложена, я сейчас скажу всё-таки, наверное, кем, это таким человеком, как отец Глеб Каледа. Безусловно, вот этот человек для меня стал, ну скажем, светочем как отец, как семейство, как ученый и как христианин. И то, как он относился к своей жизни, к жизни, в которой он работает, ну скажем, профессиональной и активной позиции. И тогда же появился Свято-Тихоновский институт, с которым нужно было просто помогать, возить что-то, перевозить, тогда все что-то помогали друг другу. И эта общественная жизнь, она дала свои ростки, свои, ну скажем... Прекрасные плоды. Да, она дала свои плоды.
К. Лаврентьева
— Программа «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА у нас в студии. Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева. Юрий Ахметович, в одном из интервью, когда вы рассказывали как раз, что начинали с экскурсии про патриарха Тихона, там было имя и митрополита Вениамина Федченкова, скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, чем обусловлен такой интерес к патриарху Тихону тогда и какое значение личность патриарха Тихона сейчас имеет для современного человека? Почему важно молиться патриарху Тихону? Вот если вы внутренне это как-то ощущаете, то будем благодарны, если поделитесь с нами.
— Вы знаете, если вы говорите о том, что было в прошлом, это как открытые врата. Возможность рассказать о человеке. Вы знаете, долгое время мы, когда готовили экскурсию, я думаю, сейчас это меня иногда посещает, всегда, в общем, когда мы готовим какое-то направление, меня посещает такое. Мы готовим о святом или о человеке?
Мы говорим о людях, об обществе или церкви в обществе, или обществе в церкви. Вот это движение тогда очень было важно. Для нас, будучи людьми, верующими христианами, мы должны были рассказать миру о церкви знакомыми им формами. Почему экскурсия о Пушкине? Эта форма знакомая, но перевёрнутая и изменённая. А как нам это рассказать? Мы его ощущаем как светоча. Вот вы знаете, вы задали это очень сложный вопрос. Патриарх Тихон не очень много говорил о каких-то перспективах, возможностях. Скорее, он даже больше иногда сострадал тому, что он не сможет сделать. Он переживал от того, что всё рушится. А вот в наши девяностые годы, восьмидесятые, и в нынешние, я думаю, так же, перенесём это, у нас появляются возможности. И, с другой стороны, у нас появляется очень много сложных периодов, ну, например, закрытость территории, закрытость страны, обусловленность религиозного понимания на сегодняшний день, например, как мы ощущаем себя православными людьми, и мир на нас смотрит по-другому. А тогда, вы смотрите, на Патриарха смотрели, как на последнего из могикан. Ведь тот же самый Павел Корин не смог написать картину. Он же не смог написать. Что ему помешало тогда? Он же всё сделал, все эскизы были готовы. Ну, как бы он готов? И вот это полотно, огромное полотно, я это полотно увидел в 79-м году. И мне тогда сказали,: вот он стоял здесь с кисточкой, хоть бы измазать, а не смог. Что это значило? Вот то же самое и здесь. Что для нас был Патриарх? Для нас Патриарх оказался...
Вот почему в 90-х годах столько было связано с Патриархом Тихоном? Ведь и не только, потому что он был первым, кто прославлен был в лике святых уже в советский период. Не в постсоветский, в советский период. 89-й год — это советский период. Обычный, нормальный. Мы брали автобус, и еще не знали, посадят ли нашего старосту за то, что мы взяли автобус. Ну, потому что его нельзя было брать на это религиозное мероприятие. Уж точно его могли, Царство Небесное ему, отличный человек, Виктор Иванович. Но это было же так. Он патриарх стал для нас как знамя, что церковь жива. Я долго спрашиваю, вот для себя, мы ведь экскурсию делали, естественно, материал очень большой делали тогда. Вот смотрите, в течение ста лет все наши патриархи, Сергий, Алексей Первый, Алексей Второй, Пимен, они думали о
патриархе Тихоне. Почему-то, не говоря о нём, самый большой реакционер для советской власти — это патриарх Тихон. Он олицетворение того, что он, в общем-то, самый реакционный в церкви, а самый реакционный — это его вера. Тихоновцы — его вера, его уверенность, что церковь будет жива.
А они постепенно-постепенно открывают Малый Собор, где начинают варить миро. А ведь рядом Патриарх. Миро варят с ним. А это за 50-е годы. В Донском монастыре. А миро что это? Значит, все миром помазаны. А кто рядом лежит? Яков Анисимович Полозов и Патриарх Тихон.
История лежит. И вот эта история через историю, когда человек воспринимает свою жизнь и наполняется его жизнь, она, наверное, очень такая, скажем, важная, и вот это то, что все 70 лет они думают, размышляют о том, что необходимо, если не прославить, то увековечить имя Патриарха. Прославить, они же не знали, что пройдет только 70 лет, и советской власти не будет. Хотя об этом говорили. И об этом говорили: вы проснетесь, а ее не будет. Я это очень хорошо помню в 91-м году, когда произошли события известные. А это говорили те же самые люди, которые были вокруг Патриарха: Алексей Мечев и Сергий, отец Сергий. Все они воспринимали это временным, но не знали, какое время пройдет.
И вдруг Патриарх решает, Патриарх Пимен, который помнил то время, решает вопрос о том, что они будут канонизировать Патриарха. Если переключаться сейчас, на сегодняшний день, на ваши вопросы, я бы ответил так. 22 февраля 2025 года, в день обретения мощей Патриарха Тихона, я приехал в Торопец. Не первый раз, но приехал в Торопец. И для меня это было время, как будто я встретился с тем человеком, которого я знал очень долго и давно. Я бы не сказал, что нужно обязательно много рассказывать. Я бы сказал так, приезжайте в Торопец, поторопитесь в Торопец, там есть Патриарх. Там всё дышит им, там дышит его жизнью. Вот сейчас, коль я уже переключусь на последнюю часть вашего вопроса, было перенесение мощей Патриарха Тихона в город Торопец. Прошло это 12-го числа, я был только что там.
Диакон Игорь
— Торопец, извините, включусь просто на секунду, это город, где он провёл своё детство, и где он учился в училище. Вот в первом училище, которое он закончил, был второй выпуск. Нужно пояснить для слушателей.
Ю. Минулин
— Я совершенно с вами согласен, но теперь там есть училище, детская школа Патриарха Тихона, там есть дом-музей Патриарха Тихона. Сохранился храм, где служил и отец Иоанн Белавин, папа Василия Ивановича Белавина, и в любом случае он бегал по этим улицам. И надо отдать должное, как люди и священники относятся и поминают его, они его знают, они его помнят. В этом городе около 15 храмов. Они все живы и здоровы. Они все восстановлены. Пешеходные улицы красивы. Но вот там есть единственное место, где жил Патриарх. Причем у нас есть с вами усадьба Патриарха. В этом моменте мы можем сказать, что в мире нет музея Патриарха, а у нас есть.
Вот таких музеев Патриарха ведь почти нет. А у нас есть. И вот здесь тоже интересный вам момент. Почему такое внимание, отношение и у светских людей к Патриарху? Сохранили дом, не разрушили за это время. Там же война прошла. Недалеко Ржев. Там такое было. Ржевский котел, И Великих Лук ничего не осталось. А это город весь живой. И они все думают о том, что это
по молитвам Матери Божьей Корсунской, святителя Тихона, Александра Невского и тех святых, которые их покрывают в этой жизни. И вот возвращаясь к тому, что вот как проходило это, возглавил это все митрополит Тверской и Кашинский Амвросий, и его все, скажем, все наши священники, которые несли эти мощи, понимаете, он как будто пришел в этот город, еще раз, вот этими мощами. Вот эта служба и то настроение, которое было в момент открытия памятника, открытия музея и богослужения, оно свидетельствовало о каком-то единении внутри и общества, и церкви. И надо сказать, ведь вы правильный вопрос задали. Патриарх ведь историческая личность. Очень часто вот к этому отнести нужно. Для меня он как бы раскрывал меня как человека, как, ну, не историка, а как, ну, скажем, деятеля, туристического деятеля, конечно, можно так назвать, того, который много путешествует по нашему миру. Вот и для меня это открытие ну и требующие которые еще потребуется открывать и открывать
К. Лаврентьева
— Спасибо, Юрий Ахметович.
Диакон Игорь
— «Вечер воскресенья», дорогие друзья, на Радио ВЕРА у микрофона Кира Лаврентьева и диакон Игорь Цуканов. Сегодня мы беседуем с Юрием Ахметовичем Минулиным, руководителем паломнической службы «Радонеж». И вернёмся в студию буквально через несколько секунд. Пожалуйста, не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Ещё раз здравствуйте, дорогие наши слушатели. У нас в студии Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма в Российском союзе туриндустрии. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева.
Диакон Игорь
— Юрий Ахметович, мы вот первые полчаса проговорили о Святейшем Патриархе Тихоне, чему вот я, например, очень рад, но хотелось, конечно, ещё поговорить, собственно, о том деле, которым вы занимаетесь вот уже 36 лет. Занимаетесь вы организацией паломничеств.
И, конечно, мне хотелось спросить, как вы осмысливаете вообще паломничество с точки зрения, ну, просто как верующий человек, как христианин? Что это такое? Это же не просто путешествие, которое организуется для верующих людей. Каков смысл паломничества вообще? Вы наверняка об этом очень много думали за все эти годы, и, наверное, как-то переосмысливали. Вот что вы сегодня могли бы на эту тему сказать?
Ю. Минулин
— Знаете, спасибо вам большое, но, коли вы меня назвали «Паломническая служба «Радонеж» и «Религиозный туризм Российского союза туриндустрии», я всё-таки скажу о двух вещах, которые необходимы. И, наверное, это и связано с Патриархом Тихоном, и с тем, что мы говорили в первые полчаса. Дело в том, что 90-е годы привели к тому, что мы должны были рассказать человеку о Христе. Его благая весть, и Слово Божие, и Евангелие должно было быть донесено. Наверное, это и должно было сказаться. И тогда необходимо было сказать тем языком, который знал человек. И мы обратились к туристическому. Тогда не было паломничества как такового. Ведь паломничество всё-таки это религиозное поклонение и литургическое действие, церковное. А религиозный туризм это познание и изыскание,
изучение. И ничего не надо путать, и ничего страшного. Когда они перекликаются, ничего страшного нет. Другое дело, есть закон один, есть закон другой, и мы им пользуемся. Но в самой-то жизни мы понимаем, что мы едем в путешествия, и сегодня мы с вами, отправляясь в любое путешествие, мы думаем, вот мы посмотрим то-то, то-то, а здесь будет у нас отдых, а потом литургия. Почему? Да будет воскресный день.
Так было очень часто. И вот если говорить о путешествиях, конечно, мы путешествуем очень много. Это Владивосток, Сахалин, Петропавловск-Камчатский, Курильские острова, Байкал, Алтай, Алтай-Монголия, Сибирь. У нас 20 лет есть направление, сибирское направление, которое работает на Енисее, Красноярске, которое возглавляет человек, который бросил когда-то свое дело, немецкую фирму, и занимается путешествиями, прекрасный экскурсовод, замечательный человек и организатор этого процесса. Точно так же было направление на Соловки и Валаам, помогая Валааму открываться, Соловкам помогая им организовывать их пространство и их руководители, которые или друзья или наши ученики. К словоу, ученики они учились в нашей школе, которая называется подготовка экскурсоводов на паломнических маршрутах. Я понимаю, что в данный момент это можно называть и в Крыму, точно так же, как, Царство Небесное отцу Валерию Бояринцеву, который уехал из нашего храма Ильи Обыденного, уехал он в город Алупку, в Алупку я приехал и сказал: а теперь мы будем с вами воцерковлять отдых. Почему? Потому что паломничество и отдых, конечно, тоже несовместимы. С одной стороны. А с другой стороны, почему? Вы не можете отдыхать, а в субботу-воскресенье вы не можете ходить в храм. Мы это взяли в 92-м году, а потом в туризме, в туристических компаниях, и потом в Российском союзе индустрии, в других рассказывали. В Греции, в Италии, в Болгарии, в Черногории, вы должны включить экскурсии по святым местам. И они их включили. На Кипре. Это тогда, когда вы едете отдыхать, они включили экскурсии не только, ну там, к Зевсу к какому-нибудь очередному на Кипре, но обязательно по святым местам, к Кикской иконе Божьей Матери. То же самое было в Болгарии. Синай. Синай это отдельно. Здесь вот давайте все-таки мы здесь... Они это включали всегда, потому что нужно было бы встретить солнце. Ничего подобного, так не делается. Если ты человек религиозный, неважно, паломник или религиозный просто, ты обязан там два дня быть. А не просто подниматься и опускаться. Потому что ты никогда не успеешь попасть на службу. Она начинается в три часа ночи. И что вы хотите? А ты там солнце встречаешь. Так что вопросы есть. И вопросы можно решить так или иначе. Но самое основное. Вот что позволило нам, соединителям, обратиться к туристическому сообществу? Первое, это то, что мы знали, что они такие же люди, как мы с вами. Мы такие же, мы живём в одном обществе. Просто мы расскажем о том, что вот есть церковь, есть богослужение, есть Слово Божие.
Давайте жить вместе, друг с другом, помогать друг другу. Да быть просто человеками. Если ты с ним живешь, он тебя видит то, как ты живешь, то, как ты относишься к своему деланию. А ведь паломническую службу я придумал в девяносто шестом году, название, чтобы акцентировать и понять, что это религиозное, церковное служение, паломническое служение. Слово «служба» — это служение. И когда сейчас им пользуются, мне это приятно. А вот для советского человека, который в 90-е годы был, это было непонятно.
Диакон Игорь
— Там фирма.
Ю. Минулин
— Там фирма, а здесь какая-то служба. Не будем сейчас упоминать сегодняшний день, есть свои особенности, но самое основное. Я завершу этот вопрос, примерно ваш вопрос, таким ответом о туристическом сообществе. Вы знаете, я когда-то вышел с одной из выставок, они большие проходили, я понял нехитрую такую мысль. Вы знаете, с этими людьми я буду крестить детей.
И через некоторое время мне позвонил мой друг из Питера, и сказал: ты к этому относишься серьёзно? Да. Приезжай, у меня сын родился, мне нужно, чтобы кто-то был крёстный. Я поехал. Я поехал, не потому что это счастье. Это счастье, когда тебя приглашают, зовут, и когда ты кому-то нужен. И вот самое основное в паломничестве и в паломнической службе, и в самом служении, чтобы ты не только был нужен, но ты был готов ответить каждый день о своем уповании. Вот. Потому что, ну, вот... Ну, наверное, можно это сказать. Перед тем, как я поехал в Торопец 12 мая сего года, я поехал в Донской монастырь ранним утром на 11 числа и побывал у мощей патриарха Тихона, потом я побывал у отца Даниила Сарычева, которого лично я знал, который нами руководил, когда мы должны были петь мальчишками, и у Александра Александровича Солженицына. Вы знаете, вот каждое паломничество должно начинаться с молитвы, каждое путешествие должно начинаться с проработки маршрута, а у каждого путешествия должна быть вершина, а у каждого паломничества должна быть литургия. А всё остальное — это детали. Как есть, сколько есть, когда есть или где спать — это технические истории. Они должны быть обязательно, потому что он остаётся человеком. И вот здесь мне было приятно, что к нам, как к паломникам, как к людям церковным в том туристическом сообществе отнестись с огромным уважением. Именно поэтому они ходят в храм сами, без нашей помощи.
К. Лаврентьева
— Юрий Ахметович, от Синая до Соловков — так звучит до сих пор девиз паломнической службы «Радонеж». И, конечно, хочется спросить, какие лично у вас есть излюбленные места паломничеств, куда вы возвращаетесь снова и снова с большой радостью и вдохновением?
— От Синая до Соловков. В девяносто восьмом году, когда нам нужно было написать первый наш каталог, мы долго сидели смотрели на лист бумаги. И мой сын все говорил, ну что пишем-то?
И вот так и родилось от Синая до Соловков. Дело в том, что есть одна особенность. И мы, слава Богу, с вами, так как мы все немного историки, и немного занимались ей, и изучали, у каждого народа есть свои вершины путешествий. И вот у российского народа всегда было путешествие на Соловки. Почему? Так с юга были печенеги,
с запада были тевтонцы и товарищи другие. Ну, Сибирь, понятно, не освоена, там тяжело ходить. Куда шли наши просветители от преподобного Сергия? Да на север. Куда шла наша вся, ну, даже экономика? Тоже на север. Где самый большой форпост? Соловки оказались. И это наше, ну, скажем, то наше достояние, удивительное достояние, неизученное достояние. Его так много. Потому что реки закрылись, дороги не проложились, железные дороги прошли левее-правее, а они застыли. Сольвычегодск, Чердынь-Соликамск, и много-многое другое. А почему Синай? Дело в том, что после того, как мы в 80-е годы нашей христианской общины читали Евангелие, следующая книга, было шесть дней творения Библии. И слова, и заповеди Моисея мы изучали на Библии, на тех страницах. И проникаясь тем, что это произошло на Синае, как вершине. У каждого человека, наверное, у общества всегда есть твоя вершина, у еврейского народа была вершина вот эта. И эти заповеди, они же легли в основу всей нашей жизни. Ну, и следующее, очень простое. Они находятся на одной параллели. Это вот, ну, всё.
Диакон Игорь
— Соловки и Синай?
Ю. Минулин
— Да. Если вы проведёте их туда. Не случайно патриарх Никон организовывает Новый Иерусалим. Они тоже находятся на этом. Они все очень близко, по прямой проходят. Оно притягивается. И он, когда строил его, понимая, что больше мы туда не поедем, или долго не можем съездить на Новый Иерусалим, он построил образец, лучший образец в мире. Это я вам подтверждаю, потому что ученый из Америки приезжал, мы его встречали в девяностые годы когда-то, и он изучал очень много, и он просто был поражен этому, ну вот, детищу такому.
К. Лаврентьева
— Синай, монастырь святой Екатерины, соответственно. Там, где находится как раз Неопалимая Купина, мощи святой великомученицы Екатерины чудесным образом туда перенесенные ангелами, ну и место, где Моисей говорил с Богом. Там невероятно, там могила Аарона, там просто всё. Там 10 заповедей даны Моисею. То есть это такое начало нашей христианской истории.
Ю. Минулин
— Оно, с одной стороны, завершение вот этого путешествия, ведь путешествие, любое путешествие, когда тебе дают какие-то заповеди или свод законов, ты к нему должен быть готов, хотя бы чуть-чуть. Или хотя бы тянуться к ним. И вот это там получили. Но я вам могу сказать одно, конечно, это пребывание на Синае, во-первых, восхождение сложное. Второе, это ночь. Третье, это если ты служим, а мы служили Литургию, и, конечно, место. Сними обувь, это место свято. Вот это так. А теперь я вам скажу другой вопрос. Почему на острове Анзер есть Голгофа? Четыре столетия Голгофо-Распятский скит. Храм. И огромная трагедия XX века в этом месте. Голгофа. Вот для меня эти исторические вещи, как и первый ваш вопрос, иногда бывают не отвечены. Я не могу на него ответить. Я могу просто вот перекреститься и встать, и помолиться, и не говорить ни о чём больше. Точно так же, как на Синае. Я просто снял обувь и встал на эту...
был февраль, холодно, ничего, встал, место это свято, сними обувь, сделай что-нибудь. То же самое, вот что можно сказать о Голгофе на Анзере, и потом произойдет наша российская Голгофа 20 века. Вот мне хотелось бы немножко переключить, наверное, на сегодняшний день. Хотелось бы, чтобы больше изучали историю. Знакомились с местами. Вот сейчас очень много ездят по стране. И, наверное, все-таки я переключусь на Торопец быстро, потому что... Почему? Потому что вот в этом городе можно рассказать о патриархе, об Александре Невском,
можно рассказать о космонавтах, в этом городе космонавта два необычных.
Диакон Игорь
— Напомним, дорогие друзья, что это «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА, и мы говорим сегодня с Юрием Ахметовичем Минулиным, руководителем паломнической службы «Радонеж». У микрофона Кира Лаврентьева, диакона Игорь Цуканов. Да, Юрий Ахметович про Торопец еще раз.
Ю. Минулин
— Знаете, мне очень радостно говорить о Торопце, потому что в этом городе есть то соединение исторических и мест. Вот мы с вами говорили о Соловках и о Синае, а здесь, в общем-то, вся наша история нашего государства российского. Здесь и Александр Невский, здесь и Патриарх Тихон. Неслучайно и сама тема: князья и святители появилась в туристическом сообществе Твери. И она имеет сейчас даже государственную поддержку. То же самое. Появляется музей Патриарха. Здесь же проходили такие вещи, которые, в общем-то, необычные. Два человека. Один мальчик и второй. Один уехал в Америку и создал шаттл, а другой уехал в Москву и создал буран. Как вам нравится? Такой музей там тоже есть. И в городах, в этих городах есть необычность. В наших городах. Ну, для чего я это говорю? В нём чувствуется жизнь и особенности нашей культуры. И когда вот пребываешь у дома музея Патриарха Тихона, вот радуйся то, что небольшой город нашёл себе средство.
Сохранить дом, восстановить дом, благодаря... Создать музей, благодаря отцу Георгию Фролову, например, который его 20 лет длили. И на сегодняшний день даже они приняли за такое участие, что будет попечительский совет.
Дом Музея Патриарха Тихона, общественно-церковный попечительский совет, помощи музею. Потому что, естественно, немного осталось вещей и памятных вещей Патриарха, да и много что еще нужно воссоздать, и само методически его выстроить, как рассказывать все. Много вопросов. Вот эта инициатива, вот эта жизнь,
и то, что мы вот видели, что есть школы, например, патриарха Тихона в Торопце. Дети, которые с радостью идут в храм и помогают митрополиту нести его посох.
Это очень приятно и это радует. Молодые папы и мамы приходят с детьми на день встреч мощей Патриарха Тихона. Вот решение. Значит, что-то произошло за 35 лет. Значит, какое-то участие мы произвели. И вот, наверное, Церковь и вот то, как мыслил Патриарх: «Не сходите с пути креста. Идите им, и Господь поможет вам на ваших путях, крестных, двигаться». И когда мы говорим о паломничестве и религиозном туризме, мы, в принципе, должны помнить одно. Самое главное — это вершины или движение к тому, к чему ты идешь. Главное — ради чего ты вступил на этот путь. Чтобы цель, которую ты поставил, она была бы реализована. А вот от нас зависит, вот если говорить о паломнических службах и туристических организациях, которые занимаются религиозным туризмом, зависит всё-таки помочь им раскрыть. Раскрыть вот то многообразие нашей жизни и открыть красоту нашего мира, мира Божия.
Диакон Игорь
— Юрий Ахметович, я ещё хотел, знаете, успеть затронуть, ну что ли, тему сегодня. Вот вы рассказывали сейчас очень много и так как-то вот ярко о 90-х годах, когда очень много чего хорошего начиналось. И ну как-то все работали вот так совместно, да, и огромное количество людей, которых мы сегодня все знаем по именам, вот они все трудились буквально плечо к плечу, локоть к локтю, и среди этих людей, насколько вот я знаю, вы были лично знакомы и со Святейшим Патриархом Алексием, ну, по крайней мере, какое-то общение у вас было, да? И еще вы были, ну это еще до, конечно, 90-х годов, вы лично знали отца Иоанна Крестьянкина, когда вы еще вот в Печоры приезжали. Я не знаю, может быть, если хотите, можем как-то об обоих поговорить сразу, или о ком-то из них. Просто очень интересно ваше личное восприятие этих людей, какими они вам запомнились. Потому что, конечно, сегодня, из сегодняшнего нашего дня, оборачиваясь и глядя на них, мы понимаем, что это и тот, и другой, это люди очень важные для церкви.
Ю. Минулин
— Вы знаете, мне не надо оборачиваться назад. Я всегда их вспоминаю сейчас. Дело в том, что для меня это как бы неестественная жизнь последнего времени особенно, что если то, что мы тогда получили как заряд энергии или заряд душевных сил и благословений, то, и мы сейчас можем исполнить, то это вообще удивительно. Давайте два сюжета. Для меня отец Иоанн... Ну, не забывайте, мы были советскими людьми, мальчиками. Айболит 66 он для меня. Айболит, и мы бежим к нему. Но это не так. И это так. Ну, потому что есть образы, которые тебе складываются в детстве, они переносятся. И приезжаешь, и приходишь в монастырь. Подходишь к человеку, берёшь благословение. Слово «берёшь благословение, подходишь» — это какие-то даже не те слова. Ты просто рядом стоишь и слушаешь.
Диакон Игорь
— Прикасаешься.
Ю. Минулин
— Да. Вот это жизнь, которой ты прикоснулся. И если ты прикоснулся, ты вот в этот момент этим и живёшь и дальше. Вот здесь вот важнейший момент. И он говорит, ну такую, к нему подходит паломница или просто: вот сегодня у нас Сорока севастийских мучеников, я же в монастырь приехала, я должна вот здесь в монастыре быть, храм есть севастийских мучеников? Иди туда. Вот такое благословение. Ну, а меня он спросил следующее: А тебя почему Юра-то зовут? Ну, как тебя зовут? Юра. Юра или Георгий? Да, я умно начал говорить, что есть Юрий Всеволодович Владимирский. Он посмотрел на меня и махнул рукой: Георгий. Как вам? И когда мне рассказывают, конечно, я понимаю, что я Юрий, но я понимаю, что для меня оставлено то, что он мне сказал. И вот эти эпизоды, которые были там в монастыре в 80-е годы, они дали основу... Ну, мое первое паломничество было в 79-м году, во время поста, именно в монастырь Печор.
Вышло пять человек и проследовало по брусчатке от поезда. Пять километров надо было дойти до монастыря. Мы подошли к монастырю, было холодно, но мы были какие-то приподняты, восторжены в чем-то. Раннее утро.
Мы постучались в дверь. Храм, монастырь был закрыт. — Вы куда? — сказал привратник. И здесь нужно было сказать слово — на раннее богослужение. Дверь приоткрылась, и нас пустили. Это было в шесть утра. Поезд приходил рано. Москва-Таллин. Через Тарту. Так и была встреча. А вот об его святейшестве я расскажу, наверное, другими словами. Этому человеку довелось открыть так много, что он открыл, наверное, много сердец и много начинаний но так как всего рассказать нельзя, я расскажу один эпизод. Моя дочь, она поёт и у неё было выступление, Дом союзов, и на каком-то шахматном турнире ей нужно выступить с музыкальным оформлением этого всего, и она своего «Василька» переделывает под новогоднюю песню, удивительная песня, замечательно прошла, но ведь что было перед этим, и она мне это посылает, в этом зале маленькую девочку благословил Патриарх Алексей. Ей было три года, и она это помнит. Это была первая, сейчас я скажу, первая Рождественская елка во Дворце съездов нашей России. И там присутствовал Патриарх Алексей Второй. А она сидела рядом. Тогда это было возможно. И она подошла по благословение.
И она это помнит всю свою жизнь. Три года не помнит. От трёх лет до сегодняшнего. Вы понимаете, вот мне больше нравится тогда, когда человек живёт с этим, переживает, несёт это, доносит до другого человека, и чтобы ему было, ну тому человеку, которому это досталось, радостно, и чтобы он с этим мог идти дальше, потому что каждый из них тебя настраивал на выполнение, ну, скажем, твоей человеческо-христианской миссии, не говоря об этом ничего, а просто благословляя или направляя, или определяя твое имя. Ну, это же понятно. Нас же с вами не крестили, меня не крестили, как Георгия. Нет. Ну, чего так это придумывать-то?
Есть начальник над нами всеми, он Георгий Победоносец, так вот ему пусть и будет с тобой, он же всех нас окормляет.
Диакон Игорь
— Ну а паломничество — это ведь тоже способ как раз нести, как сказать, актуализировать ту память, которая могла бы быть просто памятью, а это способ именно актуализировать какие-то свои переживания, веру, в конце концов, ну вот в реальной жизни, то есть это возможность, ну, делать то, что ты веришь, ну, как бы вот в некотором смысле материализовать, да, и прикасаться к этому тоже руками. Это же тоже, в общем, другой способ, но тоже это об этом.
Ю. Минулин
— Вы знаете, паломничество как таковое — это движение. Движение — взял, взял одежду и пошёл туда. Взял и пошёл на гору. Взял и пошёл на гору, и взял скрижали. Внимание! Любой человек, следующий в путешествие и в паломничество, должен помнить две вещи, которые конкретно. Он должен знать, куда он пойдёт и знать, для чего он встал и пошёл. И вот это вот движение, оно, наверное, самым основным образом, оно же есть в Евангелии, оно есть в Библии, и оно есть в человеке. Человек не может сидеть на месте. Он встал и пошёл. Господь сказал, он пошёл. Движение. Вот это движение, это импульс, это...
Ну, вообще-то, это искра Божия, которая в данный момент должна. Другое дело, почему берут благословение перед паломничеством? То же самое. Ну, у людей много желаний. Надо их немного все-таки систематизировать. И это тоже правильно. То же самое, когда едут в путешествие, надо посоветоваться. Если ты можешь взять гору, ты бери ее. А если не имеешь возможности, ну, может быть, по горке походить здесь, поближе где-нибудь, не будь ты непредусмотрительным или самонадеянным. Ведь данный момент... Но я ещё переключусь на другой момент. Паломничество — это ещё и научение. Это ещё и обучение. Представьте себе, что едет на 8 дней путешествие по Италии или по России. Сколько нужно хороших тем рассказать? Какой должен быть экскурсовод? Почему мы сразу поставили вопрос подготовки экскурсоводов на паломнических маршрутах? Их как бы нет, не существует, есть экскурсоводы. Но на паломнических маршрутах такого ещё нет. Это я могу заявить. Оно будет, но его нету. Туристический экскурсовод есть, а на паломничестве ещё нужно прописать в документах. Но это отдельная тема. Но ведь он есть, и мы должны его готовить. И человек, который едет, он должен получать правильную информацию. Не только правильно ехать, а еще информацию получать. Почему мы обратились в Свято-Тихоновский институт и организовали целое направление по менеджменту?
А сами открыли курсы подготовки экскурсоводов. Потому что без подготовленного человека... И спасибо большое. Патриарх Алексей благословил. Потому что отец Александр Марченко подает всегда на эти документы, что нас благословили 20 лет тому назад, и мы это делаем, если так уж говорить. Но вопрос в том, что подготовленный человек, ведь помогает, не священник. Священник должен молиться. Он не всегда обязан знать что-то и все до конца. Хорошо, если знает. Есть такие. Но экскурсоводы должны заниматься утилитарными вещами, размещать людей, кормить людей еще, и рассказывать, и маршрут прокладывать. И вот тогда он должен быть знатоком. И вот этот момент очень важен. И здесь его нужно обязательно сочетать, соединить.
К. Лаврентьева
— Спасибо огромное, Юрий Ахметович. Дорогие друзья, это была программа «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. И в студии у нас был Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма в Российском Союзе туриндустрии. У микрофонов были диакон Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева. Юрий Ахметович, помощи Божией и новых свершений.
Диакон Игорь
— Ещё заранее приглашаем вас ещё как-нибудь к нам прийти, потому что, по-моему, мы поговорили примерно половину в лучшем случае тем, которые хотелось затронуть.
Ю. Минулин
— Знаете, что мне хотелось бы продолжать? В последнее время у меня встает вопрос, самый основной, что делать сейчас? Вы вот этот вопрос задали, а вот как переключить на сегодняшний день, это очень сложно. У нас общество стало другим, отличающимся от 90-х годов. Меня это больше интересует сейчас.
К. Лаврентьева
— Ну да. Мы это с удовольствием с вами ещё обсудим. Продолжим, мы надеемся. До свидания. Спасибо огромное.
Диакон Игорь
— С Богом. Всего доброго.
Все выпуски программы: Вечер Воскресенья
